Текст книги "Гоша (СИ)"

Автор книги: Олег Борисов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Борисов Олег Николаевич
Гоша

1. Про соус

Семеныча в Крепости любили. Не боготворили, нет, этим правом всеобщего поклонения пользовался лишь сам Господин Инквизитор. Но вот любить от всего сердца – это да. Этого не отнимешь. Да и трудно не любить человека, который буквально из говна и палок мог собрать любую конструкцию, которая потом это самое спускала по трубам, собирала в отстойнике, утилизировала и делала жизнь лучше и чище. А если еще вспомнить, что водоснабжение и кое-где даже электрика так же висели на Семеныче – то можно не задаваться глупыми вопросами, почему у него никогда не переводился магарыч, а застать его на рабочем месте было из разряда фантастики.

Но так как официальные помещения и жилье оружейников всегда Семенычем обслуживались по графику и без нареканий, то и на мелкие шалости начальство смотрело снисходительно. Даже кое-где глаза закрывало в нужный момент. И голос не повышало в случае редких, но эпических залетов. А вот Семеныч...

– Ну не могу я с ним работать! Он же на жабу походит! – дребезжали от могучего баса сантехника мутные стекла. – И по-русски почти не балакает, а я их диалектов не понимаю!

– Ты просил помощника, я тебе его добыл. Знаешь, как трудно было штаты выбить? Даже Сам! – палец сидевшего за столом эльфа изобразил в воздухе крест, намекая на высшее руководство анклава. – Даже Он подвинул часть своих людей и подписал тебе напарника. Потому что народонаселение растет, а специалистов у нас мало.

– Но ведь он и не специалист, – начал фразу специалист по жизненным коммуникациям и закончил ее более сложной конструкцией. Может быть говорить связно и высоким штилем на местных диалектах Семеныч и не мог, но вот ругался уже виртуозно. Даже орки признавали, что так загнуть и приплести всех ближних и дальних родственников в Крепости может только повелитель дерьма и водопровода.

– Короче, я тебе кадры организовал. Просит он в пять раз меньше, чем наши лоботрясы из мастерских. Два дня ты с ним уже отработал, даже где-то умудрился им сортир прочистить. Так что – считай, сработались. Или – о шабашках на будущий месяц можешь забыть.

Выбравшись в коридор, пузатый дядька в штопанном и латанном буро-синем комбинезоне мрачно посмотрел на напарника и задумался о тяготах жизни. Зеленое ушастое недоразумение тихо сидело на лавке, дожевывая добытую у секретаря печенюшку. Хоть гоблину и было далеко за сотню тяжело прожитых лет, но несчастный вид неожиданно растопил ледяное сердце Марии Ивановны, и она начала подкармливать коротышку добытыми на кухне сластями. То ли материнский инстинкт взыграл, то ли оценила, что в первый же день совместной работы бойцы вантуза и разводного ключа доделали ей горячую воду в ванной, повысив статус неохватного в талии секретаря до заоблачных высот в рейтинге состоятельных невест с личной жилплощадью.

– Семеныч! Тебя из дому зовут, возьми трубку!

Телефон – это одно из достижений, которое аборигены с радостью позаимствовали у редких "впопуданцев" из других миров. Всякие прочие глупости мало заинтересовали, в магическом мире диковин хватало. А вот говорящие коробки, по которым можно было пообщаться с сидевшими на другом конце обжитого мира друзьями пришлись ко двору. Сначала знать, а потом и просто важные люди, и бесконечные конторы обзавелись новинкой. Тем более, что бюрократизму и чиновничьим играм местные могли поучить кого угодно.

Вздрогнув, Семеныч легкой рысью доскакал до стойки и схватил тяжелую деревянную рукоять вычурной переговорной трубки. Сподобился же провалиться всем семейством, включая тещу, вот теперь и мучайся. Но у сантехника сегодня были свои резоны. Особенные.

С замиранием сердца он спросил, ожидая услышать слезы супруги:

– Аллйё?

– Сашенька! – зашелестел в ухо далекий бархатный голос. – Ты не мог бы у своего подчиненного рецептик узнать? Ну очень уж необычный соус получился, я и не заметила, как всю бутылочку использовала за утро и обед. Такая жалость, ни капли не осталось!

– Рецепт? – поперхнулся мужчина, буравя тяжелым взглядом замершего в отдалении гоблина. – Не уверен, что скажет. Это у него клановое, могут шкуру спустить. Но я попрошу, чтобы он побольше приготовил... Заказывать?

– Разумеется! Тебе не предлагаю, у тебя язву не так давно залечили, тебе острое нельзя. А я бы еще бутылочку-другую прикупила.

– Постараюсь, – осторожно положив трубку на место, Семеныч задумчиво почесал небритый подбородок, махнул на прощание секретарше и двинулся на выход.

Уже на крыльце он поймал за шиворот пытавшегося прошмыгнуть мимо зеленорожего напарника и тихо прошипел в обвисшее от страха ухо:

– Ты говорил, эта штука надежнее крысиного яда! Так ведь?

– Так, Семеныча! Так! У нас варгов травить! Хорошо травить!

– Варгов? Это такие большие, зубастые, мохнатые? Корову за раз сжирают?

– Они, Семеныча!

– Варгов... Похоже, моя теща покруче варга будет... Короче, я тебя на месяц беру с испытательным сроком. Принесешь завтра еще два пузырька, очень ей понравилось... И если не облажаешься, то стану учить, как правильно за хозяйством присматривать... А если где из-за тебя неприятности поймаем, то по загривку, без вопросов.

Гоблин тут же закивал морщинистой головой. Рассказывали, что рука у Семеныча тяжелая. После нескольких инцидентов с ним не связывались даже вышибалы в ближайших кабаках. Потому как получив самую убойную плюху сантехник всегда вставал. А вот после его ответа редко кто мог подняться самостоятельно. Ну а для особо непонятливых он мог устроить засор. После чего провонявший сточными водами идиот прибегал мириться и договариваться об отступных. Сам же мастер тайных трубопроводных путей шел и думал, что затянувшаяся после переезда в новый мир холодная война с тещей неожиданно закончилась. Сашенькой она его называла в последний раз лишь когда получила японское биде в новый санузел после ремонта. Так что похоже, что жизнь снова налаживается. А ради этого можно и жабу зеленоухую рядом потерпеть. Пусть сначала ключи подает, а дальше будет видно...

2. Настоящие боевые пи...

Неделя испытательного срока прошла на удивление быстро, и гоблин Гоша влился в мощные сантехнические ряды уже на постоянной основе. Теперь он с полным правом носил честно спертый на складах комбинезон на широких лямках и уже уверенно подавал боссу нужные

инструменты. Самое забавное, что различия в этих 'хренотень левая, заковырка правая' усвоил мгновенно. С остальным русским языком еще были сложности, но Семеныч терпеливо обучал подшефного нужным конструкциям. Потому как мастер и без правильного словарного запаса – это нонсенс.

Сейчас оба водопроводных и канализационных гения стояли рядом с огромным фаянсовым монстром и задумчиво разглядывали бурую жижу внутри.

– Ну вот как эти пи... (тут Гоша вздрогнул) снова очко забили?

– Семеныч... Господин Инквизитор не любит, когда его гвардию так называют.

– А как их еще называть? Каждую неделю одно и то же. И все почему? Потому что какой-то идиот посчитал, что надо закалять гвардейское тело со всех сторон. И там, где нормальные обыватели используют туалетную бумагу или ее заменитель, эти пи... (Гоша снова вздрогнул) повадились использовать наждачку. А она, между прочим, практически не растворяется. Вот так подотрутся разок-другой и все, где-то чуть ниже в стояке это комком и застревает.

– Можно пробить, – предложил выученное и полюбившееся средство гоблин. Он с огромным удовольствием использовал разного рода прутья, ломы и коловороты для решения подобного рода проблем.

– Туда даже тросом не доберешься. Я в прошлом месяце в подвале трубы разбирал из-за этих... Да не дергайся ты, меня до икоты доведешь...

Семеныч с удивлением посмотрел на толовую шашку, которая буквально по волшебству возникла на зеленой ладони.

– Тросом не пробить. А этим?.. Мы дома глину так из колодцев вышибаем...

– Глину? А ведь это идея...

Возникший за спиной гвардейский сотник был груб и без зачатков приличных манер. Совершенно. Он даже не стал слушать про сложности технологического процесса и проблемы, которые пытались решить сантехники, а буквально за шкирку выставил их на улицу. Потому как ему приспичило срочно подумать о судьбах мира. При этом в левой руке он как раз сжимал целую кипу наждачной бумаги.

Закончив высказывать свое отношение к столь грубому поведению, Семеныч уставился на пустые ладони напарника и осторожно поинтересовался:

– А штука твоя где?

– Там, – радостно улыбнулся Гоша, но продолжить не успел.

Взрыв вынес сотника прямо сквозь стену верхом на унитазе, переделав крохотное смотровое окошечко в прекрасную обзорную дыру размерами три на три метра.

Помахав отбывшему в дальние края гвардейцу, Семеныч гордо объявил набежавшей охране:

– А ведь я ошибался. Это не жалкие слабаки и рохли. Нет, это настоящие боевые пи!.. Вон как бодро проблемы решают... Да, если еще затор будет, мы снова в гости зайдем.

Уже вечером на стене казармы висел приказ, в котором за использование наждачной бумаги и прочих нештатных средств для закаливания задницы Господином Инквизитором была обещана дыба и прочие экстремальные развлечения. А также было приказано заменить трубы в туалете на другие, с большим диаметром и надежными толстыми стенками. Чтобы не пришлось в следующий раз отвлекать гвардию на вычерпывания разной дряни из залитых подвалов.

3. Отчет

– Отчет писать? – на Семеныча было страшно смотреть.

Из всех кар мира именно работа с бумагами хуже всего давалась гению ватерклозетов. Одно дело – две трубы вместе слепить и обмоткой профиксировать. И совсем другое – разные заумные канцеляризмы в кучу сгребать.

Но местные руководящие кадры бумагу любили, ценили и всячески обкладывали любое дело инструкциями, пояснениями, руководящими письмами и прочим бумажным мусором. Без которого лишь разрешали затор в туалете срочно ликвидировать. Но и то – с последующим отчетом в конце месяца.

– А что такое? – заинтересовался Гоша, который только что дожевал очередную печенюшку. Насколько мастер успел услышать обрывки разговора зеленого вредителя с секретаршей, гоблин спер где-то у гвардейцев Инквизитора позолоченные ручки для умывальника и уже присобачил в ванной своей благодетельницы. Учитывая, что с Марьей Ивановной вряд ли кто из гвардейских остолопов будет связываться, то ручки теперь из казармы канули безвозвратно.

– Это бумага, которую надо руководству составить, – вздохнул Семеныч, помахав пустым листом перед рожей любопытного гоблина.

– Бумага?

– Ага. Сколько сделано за неделю. Сколько не сделано. О чем мечталось и что не сложилось...

Тут стенания начальника канализационной службы перекрыл бас секретаря:

– Жалобщик ты наш, иди премию получать. Твоему зеленому я уже выдала, твоя очередь. Совсем забегался, последним из отдела за деньгами заходишь.

Когда подобревший к жизни Семеныч вернулся, Гоша уже заканчивал выводить завитушки.

– Это ты чего?

– Бумагу тебе делаю, – ответила хитрая рожа, ставя точку. – Можешь отдавать.

– Отчет? Да над ним неделю сидеть надо! – возмутился здоровяк, сердито сгребая листочек. Потом начал читать на удивление округлые и ровные строки, шевеля губами. Закончив чтение, поскреб загривок и начал по новой. На пятой попытке покосился на довольного жизнью помощника и уточнил: – Это где так наловчился? Все слова вроде понятные, а смысла – не найдешь! Как раз, как босс любит. Чтобы мозга за мозгу зашла и там в муках скончалась. И ведь почти без ошибок.

Гоша важно надулся, расправляя складки многократно латанного комбинезона:

– Умник у нас был. Попал как-то. Вождей жизни учил, слова складывал. Я успел нахвататься, пока он жив был.

– Лихоманка сгубила, что ли? Куда умник-то подевался?

– Сожрали...

Семеныч вздрогнул:

– Это за что? Голодали?

– Вот еще, – обиделся за родственников гоблин. – Мы все же не дикие людоеды, вполне цивилизованные граждане. Просто вожди решили, что если он там слова сплетает, то через месяц-другой их место может занять. Вот от греха подальше и сварили... Костлявый попался, но слова складывать умел, не отнимешь... По-се-ль-я-гинь... Мудрый человек, всякое разное знал и сказки рассказывал. Жаль, недолго...

– Так, давай мы твою бумажку в деле проверим. Может и нам поможет...

Через пять минут в распахнутую дверь высунулась довольная физиономия эльфа:

– Семеныч! Вот можешь ведь, когда хочешь! Можешь! Главное, настроение правильное создать... Так, теперь отчет будешь писать каждый месяц после того, как премию получишь. И чтобы – не хуже!

Выкатившись на крыльцо Гоша посмотрел на огромную коробку со сластями, которую ему выменял начальник у секретаря:

– И всего лишь бумажку написать? Эх, почему отчет не каждый день надо сдавать?..

4. День гендерных отличий

Поправив последнюю трубу Семеныч задумчиво отошел в сторону и полюбовался получившимся натюрмортом. Дремавший до этого Гоша выбрался из сваленных в углу подушек и одеял, встал рядом и замер. Похоже, зеленый гоблин с трудом пытался угадать, что за странную штуку собрал мастер и куда ее можно применить. Сдавшись в короткой игре в угадайку осторожно поинтересовался?

– Это что? Какой-то ну очень большой затор пробивать, да?

– Дурак ты, помощник, и шутки у тебя... Хотя, откуда тебе знать. Ты же местный, не из попаданцев.

– Я не местный, – обиделся Гоша, вернувшись в устроенное в углу гнездо. Как оказалось, все заработанные деньги лопоухое создание тратило на поддержание бесконечной орды родственников, поэтому с удовольствием устроилось на проживание на складе, где сантехники хранили свое барахло. Попутно еще Гоша договорился с секретарем и теперь получал за ночевку четверть ставки сторожа. Сплошная экономия скудного крепостного бюджета. – Мы с пустошей, а это три месяца конным ехать, а то и больше.

– Ну, все равно, не из победившего социализма. А у нас там – праздники. Разные. И это – один из них.

Заинтересовавшись всерьез, гоблин вернулся, еще раз обошел вокруг чугунного творения, потрогал пальцем места склейки и задумался уже надолго.

Праздники гоблин любил. Может быть, ничего в них не понимал и не знал, что именно отмечают, но сам факт бесплатных сабантуев и халявных плюшек в голове у него отложился намертво. А уж ярко-оранжевый жилет, полученный на двадцать третье февраля по местному календарю, вовсе привел его в экстаз. И на вопросы, где же именно он служил, Гоша демонстрировал шикарную царапину на пузе, полученную в глубинах канализации, затем закатывал глаза и важно молчал. Типа – это вы в тылах груши околачиваете, а вот я...

– Так зачем это?

– Это букет. На восьмое марта.

– Букет? – с Гоши можно было рисовать картину 'ошарашенный гоблин'. – Эта гора чугунных труб и задвижек – БУКЕТ?!

– А то... Мало ты что в гендерных праздниках понимаешь. Нашим женщинам в этот день надо дарить цветы. Ну, собранные в такие красивые штуки. Букет называется.

– Генд... Не, не понимаю.

– Я и говорю, не жил ты во времена парткомов и прочих разнорядок. И вообще, некогда мне. Лучше телегу тащи. Обещал боссу, что коллектив порадую, пора отчитываться.

Домашних Семеныч еще с утра поздравил. Даже побрился по такому значимому поводу. И цветы лучшие с клумбы перед собором втихую ободрал для семьи. Так что оставалось лишь коллектив порадовать. Тем более, что там больше половины женского пола, начиная от эльфиек и заканчивая орчихами. Вот и соорудил из найденных на складе труб подарок.

– Гендерные праздники, они такие. Сложные. Забыть нельзя. И не поздравить – тоже. Обида на весь год, а то и больше.

– А цветы любые подойдут? Или можно местные набрать?

– Какие хочешь. Главное, чтобы красиво было.

Видимо, Гоша не поверил про чугунную красоту, но спорить не стал. Приволок телегу и вскоре гремящее железом творение предстало перед глазами общественности.

Конечно, Семеныча простили. Потому что – от чистого сердца. И ведь сделал, как умеет. Даже лучше, потому что трубную каракатицу потом разодрать на куски не смогли даже совместными усилиями. Так и оставили футуристическим монстром пугать гостей канализационного департамента перед входом.

А вот Гоша просто поразил в самое сердце. Как он успел за полчаса добыть свои подарки – это неизвестно. Но каждая из женщин отдела получила свой крохотный кактус в коробочке. А потом Гоша что-то шептал колючему шарику и на нем начинал сиять всеми красками яркий цветок, распустившийся прямо поверх острых иголочек. И цвели эти кактусы круглый год, раскрываясь и встречая своих хозяек каждое утро, провожая и закрываясь вечером.

Потому что если что-то дарят от всего сердца, то это будет радовать и завтра, и послезавтра. Даже если это маленький кактус, а не огромная коробка, забитая розами...

С праздником!

5. Классическое

Испуганное лицо секретаря подействовало на Семеныча лучше крепкой утренней чашки кофе. Чтобы напугать самого смелого и невозмутимого члена спитого и закаленного в битвах ЖКХ коллектива – это надо было... Семеныч даже не мог представить, что должно было случиться, чтобы подобное произошло.

– Тебя Сам ждет. Немедленно... – Причем "Сам" было выделено таким образом, что стало понятно, что речь идет вовсе не о прямом руководстве.

Нет, Крепость как таковая имела даже короля. Которого любили, ценили и старались лишний раз ему на глаза не попадаться. Потому как все же какие-то мутные средние века на дворе, феодализм, разгул культа единственной богопомазанной личности и прочие атрибуты. Правда, на памяти того же Семеныча венценосцев хоронили уже дважды, а старожилы, умудрившиеся давным-давно провалиться в местный клубок отражения всех возможных миров, пьянствовали на поминках уже раз десять, если не больше.

А вот Господин Инквизитор – это был тот самый столп правопорядка, о котором даже если и говорили, то исключительно шепотом и с придыханием. Потому что бывшему братку, влетевшему на эту должность, было плевать на чинопочитание, зато порядок он наводил так, как привык. И с ересью боролся настолько жестко, что соседи сначала обзавидовались, а потом стали своих колдунов и всяческих проходимцев прятать подальше. Потому как местных искоренили буквально за пару месяцев, истратив на это запасы дров на зиму и все масло, которое готовили для отражения возможной атаки на столицу. Идиотов штурмовать столь ярых поборников веры и законов тут же среди соседей поубавилось. Дрова и масло докупили. Но Инквизитора и его гвардию теперь считали куда более значимой фигурой, чем периодически терявших голову монархов.

И вот – Сам желает видеть...

Гвардейцы препроводили Семеныча в подвалы вежливо, но без лишних реверансов. За спиной хлопнула дверь, в уши пахнуло спертым воздухом с вонью горелого мяса. В центре зала на дыбе болтался бедолага помощник. Рядом стоял Господин Инквизитор, мрачно разглядывая еле живого гоблина. Повернувшись на скрип, здоровенный мужичина в белоснежном плаще довольно осклабился и спросил, качнув звуковой волной замершего у порога сантехника:

– Вот скажи, он у тебя один идиот или вы оба соревнуетесь, кто больший приз возьмет?

– Э.. – Семеныч как-то не мог даже сообразить о чем именно идет речь. Вроде в этом месяце ни с самим Господином Инквизитором, ни с его гвардией не пересекались. Мало того, Гоша даже умудрился где-то добыть отличного самогона и ходил вечерами в гости к одному из десятников, дегустировать пойло и общаться за жизнь. Но возвращался обратно с пустыми руками, не трогая чужую сантехнику.

– Что "Э"?! – взъярился повелитель костров и дыбы. – Ты знаешь, что твой обормот распевает после первого ковшика кислятины, которую они жрут в казарме? Вот, мне даже записали!

Развернув мелко исписанный листок, Инквизитор начал пафосно читать, играя голосом, как привык с соборной кафедры:

– "Милая девочка, со мной не шути... Если окажется, что мы заодно..." Не, ты слышал? Не шути!.. Я захожу в казарму, а там пятьдесят здоровых лбов добыли где-то гитары, сидят рядком, выводят после выпитого литра на нос и в соплях и слезах выводят... Вы что, ошалели с зеленой твоей лягушкой на пару?! Как они после этого ересь выводить будут? Как деревни жечь станут? Какие они к дьяволу гвардейцы инквизиции после этого? А?!

Висевший в цепях гоблин попытался открыть рот в свою защиту:

– Так ведь это классика! Сурганова, один из...

– Классика?! – Семеныча воплем смело в угол. – Эти обалдуи "Аве Мария" выучить не могут, а твои песни распевают уже каждый вечер! Я тебя за эту классику анафеме предам, коротышка ты пучеглазая!

Понимая, что еще чуть-чуть и он останется без помощника, сантехник не распутывая собранные в узел руки-ноги подал голос:

– А Шнур подойдет? Вроде бы разрешали в начале года и даже что-то хор пел на Рождество из его репертуара...

– Уже приелось, – отмахнулся Господин Инквизитор, выбирая на столе топор потяжелее.

– Так буквально на днях обормот из чужой столицы провалился, привез разного. Мы успели даже переписать.

– Новенький? А почему я не знаю? – топор с грохотом улетел к другим пыточным инструментам. – И что, есть что-то стоящее?

– Ага. Очень бодрое и вполне для поднятия духа гвардии. У нас даже на кассету записать успели, можем поделиться...

Вечером вся кодла в белоснежных плащах под предводительством Самого размахивая факелами умотала в гости к соседям, распевая "А на ...ж еще нам наш вояж!"

Помахав им из окна платочком, Семеныч посмотрел на замотанного в бинты любителя классики и вздохнул:

– Слушай, ценитель возвышенного. Я понимаю, что рано или поздно каждый в Крепости знакомится с инквизицией. Работа у них такая, руку на пульсе жизни держать, вопросы разные задавать. Ну и направлять в правильную сторону, если кто с башкой не дружит. Но ты бы завязывал с такими экстремальными встречами. А то ведь не каждый день к нам новинки от Шнура попадают.

6. Бл..

– Вот. Достал.

Гоша был несказанно горд собой. Он стоял рядом с добычей и просто светился от счастья.

Семеныч же раздумывал, насколько буквально окружающее мироздание умудряется изображать зебру. И самое паршивое, что наиболее активное участие в этом принимал именно помощник. Дня не проходило, чтобы что-нибудь эдакое не отчебучил. И за одни выходки неожиданно выписывали премию или выдавали устное 'Спасибо', за другие оформляли залет. И понять, где именно ты огребешь в очередной раз было просто невозможно. То ли поймают идиота на очередном улучшение трубопровода без спроса, после которого все фрейлины будут сидеть сутки без горячей воды. То ли успешно первым разграбит свалившийся в очередную межмировую дыру контейнер и теперь весь отдел греет задницы на теплых ватерклозетах с ароматизированной пшикалкой для подмывания. Но в любом случае, грустно уже не было.

– Что. Достал.

Семеныч демонстрировал чудеса самообладания.

– Чудо-юдо достал! Горшок чистил и достал! – Гоша даже начал подпрыгивать от удовольствия. Смотри, начальник, я не жаба зеленая, я вполне себе полезный член коллектива. Вон какую штуку из канализации добыл!

– Слушай, ушастое недоразумение. Не напомнишь мне, какое слово ты выучил самым первым?

Зеленый помощник стушевался.

– Так какое?..

Не выдержав затянувшуюся звенящую паузу, Гоша все же выдавил из себя, теряя остатки радости:

– Бл..

– Именно! То самое слово, которое объединяет в себе всю мудрость мастеров вантуза и разводного ключа... Давно с Господином Инквизитором не встречался?

Гоблин попытался спрятаться за находку. С инквизицией в целом и ее руководством в частности он встречаться категорически больше не хотел. Одного раза вполне хватило.

– Объясняю. Закон местный гласит, что сюда провалиться из другого мира можно. Обратно вернуться нельзя. Это – закон. За нарушение которого карают беспощадно. Чтобы никакие идиоты не пытались удрать обратно и рассказать, как тут хорошо живется. Понятно?

Гоша кивнул.

– И все бы хорошо, но практика показывает, что есть исключение. Это всякие дайверы и водолазы. Как-то они умудряются унырнуть обратно, если спровадить их почти сразу после прибытия... Но любого, кто про это скажет вслух, ждут неприятности похуже дыбы. И тех, кто водоплавающих находит, тоже неплохо прессуют. Чтобы свидетелей было поменьше.

– Бл.. – зеленый осознал всю глубину проблемы. Или тяжесть, если оценивать вес находки.

Семеныч посмотрел на замершего перед ним водолаза и задумался. Чужак был весь опутан шлангами и не мог толком пошевелиться. Но за запотевшим окном было видно, как неизвестный попаданец выражает свое неудовольствие встречей и задержкой в освобождении от резиновых оков. Но это были его проблемы. А вот свои проблемы сантехник увеличивать без крайней нужды не хотел. Поэтому вздохнул, посмотрел на почти стершиеся отметки 'ВМФ, порт припи...' и объявил решение:

– Знаешь, что-то с памятью моей стало. Поэтому...

Подцепив чужака, Семеныч аккуратно примерился и сбросил его обратно в безразмерную туалетную дыру. Все же спасибо троллям из городской стражи, для них отхожее место по размерам сделали вполне удачным. Конечно, сдуру можно не только водолаза вытащить ненароком, но зато и обратно вернуть – дело одной секунды.

Отряхнув руки, сантехник назидательно поднял вверх указательный палец:

– Так вот, я ничего не видел. И ты не видел... Через пять минут еще раз затор проверишь. По моему опыту, обычно после такого как раз все неприятности в трубах и исчезают. Наверное, вместе с инородными телами обратно в чужой мир выносит... Понял? Не видел. Не слышал. Ничего не доставал...

С трудом отвинтив болты, водолаз стянул с головы тяжелый шлем и посмотрел вокруг. После бесконечного полета по черному туннелю его вынесло подальше от странных рож: одной испито-красной, другой зеленой. А ведь было подумал, что от гипоксии уже мерещится.

Вокруг летали красные бабочки, фиолетовая трава подходила прямо к краю озера, из которого вынырнул чужак. Сидевшая на камне оранжевая десятилапая лягушка недовольно крякнула и нырнула в молочно-белую воду. Посмотрев на висевшие над головой две огромные луны, водолаз смог выдавить из себя лишь одно:

– Бл..

7. Дикобраз

С Господином Инквизитором пришлось встретиться еще раз. Правда, после этой встречи оба работника трубопроводного сектора дали подписку о неразглашении, но – кроме них и без того болтливых набралось, так что записано почти со слов реально участвовавших.

Дело в том, что его Святейшество приволок с собой недоеденную грушу, когда провалился с разборок между серьезными людьми в местные реалии. Грушу дожевал, а косточки выплюнул рядом с дорожкой, где оказался. И там выросло дерево. Выросло и заплодоносило. Хотя, земля в местных краях была более чем плодородная, но случай объявили знаком свыше и периодически стража убирала упавшие плоды, чтобы потом получить из них отличную настойку. Самогон варили и до появления первых попаданцев, но с их присутствием количество выгоняемого продукта и его разнообразие существенно увеличились. Хотя, это уже мы уходим в сторону. Итак, груши.

Оказалось, что груши нравились не только Инквизитору. В чем он убедился, когда проходил по дорожке и пнул подвернувшийся под ноги комок. Дело было вечером, освещение в замке не везде работало как следует. И улетевший в кусты дикобраз сильно обиделся. За то, что оторвали его от ужина. И за то, что сделали это столь злобным способом. В вопросах веры зверь был подкован слабо, поэтому в отместку вогнал в святейшую задницу штук двести игл. Можно сказать – ответ был почти равнозначным.

Семеныч в этот вечер решил расслабиться после тяжелого дня. С утра пришлось побегать по беспокойному хозяйству, а недавно прошедшие ливни выявили кучу мелких и крупных проблем по всей округе. Где-то стоки забились. Где-то наоборот, обвалились. Кто-то плавал в куче принесенных водой отходов, а кто-то пытался найти удравший вместе с бурным потоком навоз. Одним словом, к вечеру сантехник с помощником устали как собаки и решили расслабиться. Гоблин ушел спать на склад, где обитал. А Семеныч решил принять на грудь положенные поллитра, чтобы потом медленно и благодушно добраться домой. Но дальше первой рюмки процесс не пошел.

Ввалившийся в кабак начальник отдела слабо походил на вальяжного эльфа – повелителя вечных труженников. Быстро протиснувшись сквозь толпу, он жарко задышал в ухо замершему подчиненному:

– Помнишь месяц назад ты руки обжег, когда котел у демонологов ремонтировал? Помнишь?

– Было такое, – согласился Семеныч, раздумывая, успеет ли он налить вторую рюмку или вечер испорчен окончательно.

– Тебе потом зеленый твой мазь давал, чтобы зажило быстрее? Я еще банку про запас в отдел приказал принести.

– Банку? – уставший от тягот жизни сантехник закручинился. – Такую с крышечкой... Тугой такой...

– Да, да, такую... Где она? Я все столы обыскал – не нашел.

– Ну да. Банка... Так нет ее...

Эльф медленно взял за шкирку дородного мужчину и выдернул из-за стола как перышко:

– И?! Куда подевалась?!

– А сюда и унес, в кабак. Премию семья из карманов выгребла, а надо было чуть после выходных поправиться. Вот и сменял... Да Гоша еще сделает, завтра же и сделает!

– Какое завтра! Надо сейчас! – заорал начальник отдела, бросив обмякшего Семеныча обратно и серой ушастой молнией метнувшись к хозяину кабака на кухню.

Из-за слабо прикрытой двери донеслись неразборчивые вопли, среди которых отдельными кусками вылетало:

– Сотня? Золотом? А в рыло?.. Чье рыло?.. Да я!.. А на дыбу?! Где ты видел?.. Да...

Похоже, полезная мазь пользовалась и здесь заслуженным успехом. Хотя, чему удивляться. Кухня ведь это плиты горячие под боком, кастрюли. Чуть зазевался – и готово, можно звать лекаря.

Наконец взъерошенный эльф выбрался обратно, сжимая в руках заветную банку. Поманив Семеныча за собой, босс рванул к выходу. Вздохнув, сантехник аккуратно запечатал горлышко открытой бутылки, сунул в карман ее вместе со стопкой и убедившись, что взбешенный кабачник не успеет пробиться через толпу, крикнул погромче:

– На его счет запиши! А мазь я тебе на неделе принесу! Чесно-чесно!

Господин Инквизитор лежал на постели, демонстрируя миру красную филейную часть. Вызванный срочно местный доктор аккуратно замотал пятую точку пропитанными целебным бальзамом простынями и отбыл домой. Рядом с повелителем очистительного огня выстроились шеренгой начальник коммунальной службы, пара его пустоголовых подчиненных и вся командная верхушка гвардии. Чуть спустивший пар его Святейшество мрачно поинтересовался:

– Нашли иуду, что меня так отделала?

– Да! Вот!

Сотник вывалил из прикрытого крышкой ведра пойманного дикобраза прямо на пол. Недоуменно пучивший до этого глаза гоблин оживился:

– О! Ершик!

И пока Господин Инквизитор с воплями прятался от проклятого зверя за кроватью, а остальные метались в суматохе вокруг, Гоша ловко подхватил копье у ближайшего охранника и наколол колючего бедолагу, превратив оружие в сантехнический инструмент.