Текст книги "Без знаков препинания Дневник 1974-1994"

Автор книги: Олег Борисов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 31 страниц)

март 24-30 «Серое по серому»

В сценарии А. Миндадзе замечательный портрет народа[ 51 ]51
  Имеется в виду сценарий фильма «Остановился поезд».


[Закрыть]. Мне долго не попадался материал, в котором можно было бы выразить к нему отношение. Точнее, к его физиогномии.

Что такое физиогномия вообще? Наверное, отражение процессов, происходящих внутри. Рано или поздно они выходят на поверхность лица. Как угри, родимые пятна.

Еще в Школе-Студии предлагалось такое упражнение на воображение: по лицам прохожих, пассажиров прочтите биографию или представьте будущее некоего заинтересовавшего вас человека. Сколько пробегало лиц – на улицах, в поездах: открытых, осмысленных, демонических, любопытствующих! Еще не было того, что Гегель называл: «серое по серому». (Я это выражение впервые услышал от Лобановского.) Некоторые лица ускользали от твоего взгляда, некоторые улыбались в ответ. Я возвращался с лекций, на которых нас просвещали, как великие греки понимали красоту. «Благостная тирания!» – говорил кто-то из мыслителей.

Прочитав роман «Идиот», я хотел увидеть лицо Настасьи Филипповны. Увидеть глазами автора. Вчитывался в ее письма к Аглае: «Я слышала, что ваша сестра... сказала тогда про мой портрет, что с такою красотой можно мир перевернуть. Но я отказалась от мира». Она отказалась, а мир ее уничтожил. Всадил нож На два вершка прошел под самую грудь. У Кроткой крови с горстку было, а у Н.Ф. – эдак с полложки столовой. Помню, это открытие, что мир – убийца, завладело мною. Поделился со Смоктуновским во время репетиций «Идиота». «Удивительно, что и ты об этом подумал, – ответил Кеша. – Как же тогда красота спасет мир? Противоречие тут...»

Сегодня ехал от дачи до театра в электричке. На станции Комарово, да на любой станции – свалки мусора: обертки, бутылки. Расписание поездов в свастике. Удивительная нация – гадящая себе же под ноги. Если б разрешили открыть свое дело, сделал бы заводик по переработке мусора. Был бы процветающим человеком – даже если б отчислял государству 99,9% прибыли.

В электричке не хотелось вглядываться в лица, тем более угадывать будущее: лица стертые.

Подумал, маленький островок есть в Филармонии. (Когда-то было и в БДТ.) Там эти лица преображаются. Там я сам начинаю стыдиться своего лица – оно ведь впитывает окружающую безликость. Как Ф.М. выразился: «Время сухощавых духом». Вот, значит, когда началось. А когда кончится?..

«В каком фильме ты снимаешься?» – поинтересовался как-то Лобановский. Я ответил: «Остановился поезд». Василич немного подумал: «Название хорошее. А о чем?» Когда я пересказал, он предложил изменить название: «Остановили поезд» – было бы правильней!»

Второй план, некая двойственность обязательны для того, чтобы получить объем.

Простой в общении, Ермаков[ 52 ]52
  Персонаж фильма «Остановился поезд».


[Закрыть] кормит увязавшуюся за ним собачку, может от прикосновения к руке собеседника телефон угадать (фокусник какой-то!..), но в поступках – жесткий. «Форма тебе к лицу!» – говорит ему журналист.

Хорошо получилась сцена, когда следователь приходит в палату, где только что умер подследственный, и роется в тумбочке – он ищет его признание. А все молча и тупо смотрят следователю в спину.

Общее настроение всегда надо учитывать. Когда секретарь горкома говорит Ермакову: «Ваша деятельность идет вразрез с общим настроением, вы меня понимаете... вы меня правильно понимаете?..» – я вспоминаю замечательный афоризм Товстоногова: «Олег, нельзя же всегда играть назло всем хорошо!» То есть для общего настроения – хорошо бы пару ролей сыграть средненько, как все. А еще какую-нибудь завалить – тогда было б совсем хорошо.

Стратегом нужно быть, О.И.!

апрель 18 Сосипатр

С тех пор как умерла Мария Анисимовна, наша бабушка, с освящением куличей – проблема. Печет их теперь теща и передает поездом из Москвы. В этот раз не успела освятить. Мы решили сделать это с Юрой – послушались его друга В.З.[ 53 ]53
  В.П. Зива, в настоящее время дирижер Московского симфонического оркестра.


[Закрыть] и поехали в пригород Ленинграда. Думали, с глаз долой. А народу там видимо-невидимо. Я, когда вошел, сразу на себе взгляд священника поймал. Он приветливо, как-то по-дружески заморгал. Словно уже ждал. Я начал себя успокаивать: «Это он со всеми такой масляный, вот и мне досталось его расположение». И отошел в уголок, к иконке Божьей Матери. Рядом со мной апоплексический бородатый мужик клал поклоны до земли. Взгляд священника на себе чувствую. Боковым зрением и всю массу – с куличами, яйцами, – повернутую в мою сторону. Решаю как-то отвлечься – наблюдаю за сизой струйкой, поднимающейся от кадила к деревянному потолку. Скверно поет дьячок и настраивает на разные мысли: «Вместо того, чтобы святить куличи, засветился сам... Как хорошо, когда в храме один, но как такой момент уловить? Ведь не может же вера быть напоказ? И почему я должен просить наравне со всеми?» Сам себе отвечаю: «Это оттого, что гордыня сидит – так воспитали». Пока размышлял, подошел батюшка: «Жалко, иконки князя Олега Рязанского у нас нет...» (Значит, узнал! – потемнело в моем сознании.) «Что, имя редкое?» – спрашиваю. «Да что вы! Вот мое – уж действительно редкое. Более редкого не сыщешь – Сосипатр я. Так родители окрестили... Вы у нас в первый раз?» – «В первый... У вас такая благодать». – «Благодать... А мы дома по телевизору часто ваши песни слушаем. Дочка особенно любит». У меня от сердца отлегло. Значит, и он обознался – принял, конечно, за Анофриева. Как это кстати! Все-таки почему принимают за Анофриева – загадка... Мужик, который клал поклоны, попросил у меня милостыню. Я уже было полез за мелочью, но тут почувствовал, как Сосипатр зажал мою руку в кармане: «Попридержите... попридержите... всех ведь не осчастливишь». А свою руку держит в подвешенном состоянии. Вроде протянута, а вроде нет. Кто-то ее целует и просит благословения. Священник ловит мой взгляд, а я все не знаю, приложиться или нет. Победила гордыня – я только поклонился ему и зашагал к машине.

апрель 29

В Киеве – обвал![ 54 ]54
  Речь идет о гастролях БДТ со спектаклем «Кроткая».


[Закрыть] Очень многие хотели бы посмотреть, но не достали билетов. Мы своим друзьям помогли – целый список составили. Ясно, в Киеве мое имя не забыли. Критик Семеновский из журнала «Театр» говорил о масштабе события, о глубине и о том, что это независимо ни от кого останется. Но как?

Пригласили в гости Белоусовы[ 55 ]55
  Семья артиста М.М. Белоусова, работавшего в Киевском русском драматическом театре имени Леси Украинки.


[Закрыть]. Смотрел с балкона на ночной Киев. Какой город!.. А ниже был наш балкон, где проходила счастливая молодость. Может, надо было жить на одном месте, не двигаясь? Бог весть. Но ведь «основа жизни – воля». Это я Мережковского цитирую. К поезду незнакомая женщина принесла цветы. Говорит, видела Часовщика[ 56 ]56
  Персонаж пьесы «Перечитывая заново».


[Закрыть] и «Кроткую». Ей интересно, кто из них мне ближе. Вот что на самом деле их волнует.

До Киева были гастроли в Прибалтике. Зрителю в Таллинне надо было привыкать к нашему методу. Приучили так – все обычно жуется и в рот! А тут извольте шевелить извилинами. Во второй вечер прием был лучше. Говорят, в первый ходят «энерголюди» и театральная общественность – элита, по их меркам. Да еще этот беспросветный Ф.М.! Выворачивание внутренностей! Они же – страна цивилизованная, этих проблем у них отродясь не было. В буфете – ликерчики, бальзамчики, кофе со сливками. После первого акта ушло, говорят, человек пятнадцать. Не удержал я их. Но что ж грешить на эстонцев – в БДТ со спектакля ушел Гаврилин. «Душно было... задыхался», – объяснял он Додину. В общем, это вещь нормальная: Толстому, например, Шекспир не нравился. Шекспиру – желтый цвет. Один «театральный деятель» теоретизировал в кулуарах: «В настоящем искусстве все должно идти от мрака к свету. А у них? Все наоборот...» Сказал бы об этом мне, а не за кулисами.

май 1 Первое искушение (Версилова и О.И.[ 57 ]57
  В фильме «Подросток» по Достоевскому Борисов играл роль помещика Версилова.


[Закрыть])

Этот разговор Версилова с Подростком очень важен:

– Ну, в чем же великая мысль?

– Ну, обратить камни в хлебы – вот великая мысль.

– Самая великая? Нет, взаправду, вы указали целый путь, скажите же: самая великая?

Прежде всего, надо решить, о чем эта сцена? А чтобы не ошибиться – пройти тот путь, который положено проходить от младенчества. То есть с момента, когда благовоспитанные люди открывают Евангелие, Новый Завет. Уже в 4-й главе они обнаруживают дьяволовы искушения, которым подвергался Христос. И потом на протяжении жизни решают эту головоломку: как превратить камни в хлеб? Каждый решает по-своему. Ничего страшного, если так и не решат – человечество уже девятнадцать веков мучается с этими искушениями. Ну, а XX век уже мой, почти весь, и разбираться надо мне, а не человечеству. Большей частью на уровне эмбриона, так как знания в этой области не были получены. В тот год, когда я родился, веру превратили в «опиум для народа», и только сейчас, на своем 53-м году, я открываю эту книгу сознательно.

Была недавно еще попытка – когда посетил Камерную оперу. Пришел послушать (или посмотреть?) оперу Стравинского «Похождения повесы». Грандиозный памятник душе человеческой – сначала проданной, затем спасенной ценой жизни. Что хорошо в этом театре у Покровского – возможность понимать слова. Дикция замечательная. Они разыграли историю, как молодой человек (подразумевался молодой) мечтал о деньгах и не хотел работать, но тут-то его и заарканил Черт. Подписали договор. Герой проходит через все обольщения, покупает богатенький дом в Лондоне (эх, черт!), женится на бородатой турчанке – экзотика! В один прекрасный день Черт приносит фантастическую машину, которая может перерабатывать мусор в хлеб. Я сразу же вздрогнул, как только увидел эту бутафорскую конструкцию на колесах, с которой они носились. Вздрогнул оттого, что сам мечтал о такой машине. У них в проекте целая фабрика, способная осчастливить людей. Но обидно другое: нам заранее известно, что это обман. Сам Черт раскрывает публике, как он дурит своего воспитанника. Все как-то по-нашему. И вот, когда я вернулся из оперы, рука невольно потянулась к этой книге. Чтобы разобраться в идее этого обольщения.

Ф.М. пишет: «Нынешний социализм в Европе, да и у нас, везде устраняет Христа и хлопочет прежде всего о хлебе. Призывает науку и утверждает, что причиною всех бедствий человеческих одно – нищета, борьба за существование». Когда мне случалось становиться свидетелем их «нынешнего социализма», я обнаруживал, что они эту проблему как-то решили. «Не хлебом одним будет жить человек», – отвечает Христос дьяволу. И так может ответить почти каждый человек, скажем, в Гамбурге, – кому только не лень работать. Пойдет в магазин и купит столько хлеба, сколько нужно на ужин. Не станет делать запасов, мясо парное съест – не замороженное. Когда у человека нет проблемы достать, а потом спрятать вырванное с кровью в подвал, – как собака зарывает кость, – он будет думать и о Христе. И это без водки и разговоров о том, что русская душа осуждена страдать больше, чем душа того, «несчастного» из Гамбурга. «Да, русский человек очень открыт, – скажет вам немец. – Но те преимущества в духовности, которые ему отпущены Богом и о которых он, русский человек, не устает твердить, – давно утеряны. Пропиты. Он хочет, чтоб дом у него был «полной чашей», а работать не умеет. Вы откройте мой холодильничек! Посмотрите, у меня всего понемножку – и колбаски, и шнапсу. И в костел схожу, помолюсь – только поститься не сорок дней буду, а семь – чтоб ножки не протянуть. Разве можно меня упрекнуть, что я не выполняю всех заповедей?» – «А как же наше гостеприимство, хлеб-соль?» – завопит русский. «Какое, к черту, гостеприимство? Приглашу я домой друзей, других, третьих, а они потом все по очереди меня предадут. Это доказано. Я попрошу у них хлеба взаймы, а они подадут камень. Зачем мне камень? Личность всегда одинока! С волками жить, по-волчьи выть! – кажется, так русские говорят?» Такой будет ответ немца. И вправду, лучше приходить в этот мир без лишних иллюзий, тем более приходим-то ненадолго! Сколько застолий устраивается в нашем доме? По сей день. Для всех дом открыт, для всех не жалко. Но редко когда бывает отдача – все в одностороннем порядке. Я давно уже открыл, что за добрые дела надо платить. Добро наказуемо! Это горькое открытие, но много раз в этом убеждался.

Человек хочет не только отдавать, но и получить! – вот, пожалуй, подкрепление для теории Версилова. А теория эта: человек ищет и находит истину в себе, исходя из своих ошибок, мытарств, разочарований. Человек сам себя судит, исходя из своих представлений о морали и чистоте мира. Личность определяет величие каждого человека в отдельности, и не беда, что мир может никогда не узнать об этой личности.

Когда я в большой спешке читал дневники Нижинского (дали их всего на день), я нашел мысли, которые хотел бы повторить вслед за ним: «Чувствую, что Бог идет навстречу тем, кто ищет Его. Я искатель, ибо я чувствую Бога. Бог ищет меня, и поэтому мы найдем друг друга. Бог – Нижинский». Так кончается его книга. Хотел бы повторить: «Бог – Олег Борисов», но, наверное, не решусь, потому что слишком поздно становлюсь искателем Его. И все мое поколение не решится, хотя голодало в войну и жило «не хлебом одним».

«У нас, у русских, нет честных воспоминаний, а какие были, те мы с любовью обесчестили и отвергли», – говорит в «Подростке» Версилов. Но ведь этого в фильм не вставишь!

июнь 14

Моя теория «сложного человека» находит продолжение в Версилове. На первый взгляд это только двойственность – на его незапятнанном профиле запечатлена неземная любовь к Софье Андреевне. Это одна половина – чистая. С обратной стороны – любовь злая, земная – к Ахмаковой. Он разрывается между двумя идеалами. Версилов, как и любой «сложный человек», – соединение злого и доброго, мудрого и легкомысленного, талантливого и бездарного. То есть веры и безверия. Хотя истина, конечно, глубже – не в одной только полярности...

Сегодня снимаем сцену с Подростком. Думаю про это признание: «Я могу чувствовать преудобнейшим образом два противоположные чувства в одно и то же время – и уж, конечно, не по моей воле. Но тем не менее знаю, что это бесчестно, главное потому, что уж слишком благоразумно». Так в чем благоразумие? Бывает так, что человек врет сознательно, зная, что на самом деле честен. Ложь как способ скрыть правду. Мир не жаждет правды. Впрочем, тут же наоборот: божится, что говорит правду, хотя за этим скрывается ложь. И это странное объяснение, авторское: «Была в нем всегда какая-то складка, которую он ни за что не хотел оставить». Есть что-то отталкивающее в этой складке... Она – как метка Апокалипсиса, на который ссылается Версилов. Эта метка и объясняет его пессимизм. Неверие в жизнь после смерти.

В этом Апокалипсисе есть удивительное пророчество: «И когда Он снял седьмую печать, сделалось безмолвие на небе, как бы на полчаса». Полчаса не будет слышно ничьих слов. После того как закончится тяжба с человечеством, наступит гробовая тишина.

Что же потом, когда пройдут эти полчаса?

август 1-14 Еще некоторые сумбурные мысли, мелькавшие по ходу съемок.

Почему Версилов все время недоговаривает? Почему так часто в его речах встречается многоточие? Опыт, приобретенный в муках, не поддается объяснению.

Можно учить вере и нельзя – сомнению. Сомнения должен пройти сам.

Версилов ищет смысл жизни, но не может примириться со своей серединой. Это свойственно сверхмаксималистам: или все, или «возвращаю Богу свой билет».

В разговоре Тришатова и Долгорукого проходит тема «Фауста». Злой дух выходит из обличья Мефистофеля, становясь внутренним голосом самой Гретхен. Это хорошо у Ф.М. придумано – не так, как у Гёте.

В небесной любви не хватает земного. И наоборот. Нет равновесия.

Версилов, когда уткнул в себя револьвер, наверное, не задумывался, какое потрясение его ждет, если у этой жизни окажется продолжение. Какой это будет шок для всех, кто в это не верит! Представляю... А те, кто верят, так ничего и не узнают, не разочаруются, если продолжения нет. Им во всех случаях легче.

август 17

Вчера пришли в мою меблирашку Вадим с Нателлой[ 58 ]58
  Кинорежиссер В.Ю. Абдрашитов и его супруга.


[Закрыть]. Разговаривали о нашем кино, о реакции на моего Ермакова. Я рассказал, что получил письмо от зрительницы, которая сравнивает население того города со штампами. Это образно у нее получилось. И верно по сути. Наверное, есть люди – символы, знаки, есть – штампы. Штампы всегда преобладают. Однако Вадим говорит, что эта тема исчерпана. Думает, что делать дальше. Есть идея поставить «Золотой ключик», но в современном духе. Всерьез. «Кто будет играть Карабаса?» – спрашиваю я, но, не дождавшись ответа, хватаюсь за голову: конечно, я!

октябрь 2 Третье искушение

И говорит Ему: все это дам Тебе, если падши поклонишься мне. Евангелие от Матфея

Поскольку с третьим искушением как-то проще, через второе пока перескочу. Чувствую, не подошло еще время. Многим бы хотелось оказаться на той высокой горе, с которой бы открылись «все царства мира и слава их». Хотелось и мне.

К вступительным экзаменам в Школу-Студию подготовил монолог Бориса. Решение было принято под впечатлением рассказа моего отца Ивана Степановича о том, что наш род происходит от знатного воеводы периода Ливонской войны Ивана Бутурлина. Значит, из знати. Этот окольничий был брошен Годуновым на борьбу с повстанцами. Бутурлин погиб со словами: «Бояре Борисовы от смерти заговорены!» Я это рассказал М.М. Тарханову, который, увидев меня перед комиссией, спросил: «Молодой человек, зачем вам этот монолог? Басенку... Такое впечатление, что вы давно не видели себя в зеркале».

Я и вправду был соломинкой, в деревне меня называли «шкилей». Только что «затяпал зверка» (на нашем жаргоне это значило: украл курицу), и вот я уже перед комиссией, и

из моих уст полилось:

..Достиг я высшей власти:

Шестой уж год я царствую спокойно..»

И до конца. У Тарханова появилась ухмылочка, правда, доброжелательная. Я еще захотел как-то оправдаться: «Понимаете, Михаил Михайлович, вот чую, что сыграю когда-нибудь царя или монарха...» И в грудь кулаком. «Это хорошо, что есть такая уверенность, но сначала – если примем – челом бить учиться будете, кланяться до земли, за полу хвататься». Тарханов как в воду глядел. Только на сороковом году жизни монарха сыграл, да и то – английского.

Надо сказать, поклоны у меня долго не получались, хотя сколько переиграл слуг, нищих на паперти, эпилептиков – несчесть. Труднее всего давался «чичиковский поклон», придуманный Станиславским. Нужно было мысленно положить себе на темя каплю ртути. В.О. Топорков прекрасно описывает это упражнение в книге «Станиславский на репетиции»: «Ужас что такое! Согнитесь пополам, как аршин... Ну-с, осторожно опускайте голову, чтобы капля скатывалась сначала по затылку... так, дальше по шейным позвонкам... и так далее... и так далее...»

После Школы-Студии нас напутствовали: «Старайтесь низко не кланяться, не заискивать. Выпускникам МХАТа не к лицу». Надо полагать, эту заповедь я не нарушил. Мог вместе со всеми вызывать Его из ложи на поклон, но во многих случаях – искренно. И потом – на моем лице всегда читалось отношение к этим поклонам. Конечно, как и всем, хотелось, чтобы Он увидел. Хотелось получать роли. Но подобострастно гнуть для этого спину никому не пристало. Тем более потомку боярина Борисова.

Подтверждением вышесказанного может служить еще моя запись от 4 апреля 1974 года.

ноябрь 14

Гастроли в Братиславу совпали с днем рождения. Именно на гастролях этот факт не остается незамеченным. Уже в самолете в глазах моих коллег читался вопрос. У нас с Аленой все предусмотрено; кое-что из закусок везем из дому, кое-что докупим на месте. Пригласили весь театр, и все, конечно, с радостью пришли. Все, кроме... Товстоногова и Лебедева. Знак нелюбви?

Через несколько дней – прием в честь советских гостей. Замечаю Смелянского, завлита МХАТа. Он, очевидно, приглашен со своей делегацией. Сразу увидел меня и в паузе обронил: «Надо поговорить». Вскоре разговор состоялся. Естественно, без свидетелей.

– Я уполномочен пригласить вас во МХАТ. Работать... От лица Ефремова. Понимаю, вы должны это взвесить... У вас такое положение в Ленинграде, новая квартира... Мы это знаем. При встрече с Ефремовым все бытовые вопросы...

– И творческие!

– И творческие, разумеется. Уверен, будет интересно. Собирается сильная труппа.

– Мне нечего взвешивать. Да и начинать все сначала не привыкать...

– Ну, почему же сначала?

– Передайте Ефремову, что буду ждать встречи.

На радостях купил черешневую «Палинку», мы с Аллой в номере ее выпили. Почему-то есть уверенность, предчувствие, что будет так, как обещал Смелянский. Что не обманет. Возможно, «лозунг момента» меняется: вместо «Вон из Москвы!» – снова «В Москву!». Если Бог даст...