Текст книги "Рассвет над Майдманом"

Автор книги: Олег Борисов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

– Ну вот мы почти и добрались.

Фрайм показал пальцем на раскинувшуюся перед ними долину, залитую полуденным солнцем. Небольшие холмы, усаженные садами, охватывали гигантской чашей ровную поверхность, испещренную квадратами полей. Вдали виднелась городская стена, скрытая дымкой и дрожащая в мареве горячего воздуха. Ближе к путникам, рядом с городом, возвышались белые пики замка. Все остальное пространство занимали многочисленные группки домов, связанные между собой извилистыми дорогами и тропками.

– Полан. Второй по величине город царства Поххоморан. Белый замок носит название Пяти Сестер. Они бились против орков на границах четыреста лет тому назад, потом основали тут военный орден в честь громких побед. Теперь замок используется как опорный пункт царских войск и вербует наемников для службы в дальних гарнизонах. А в самой долине живут селяне. Гардо-могучий не разорял местных налогами, вот и разрослись поселения. Теперь, невзирая на гнет нового батюшки-царя, тоже живут потихоньку. Хозяйство ведь не бросишь.

Фрайм усмехнулся и тронул лошадь. Путешествие на нем никак не сказалось, наоборот, скорое окончание пути лишь влило в наемника новые силы. Глеб же сумрачно посмотрел на стоящий вдалеке замок и молча затрясся следом.

Страж в блестящем нагруднике покрепче сжал ремень щита и постарался вытянуться еще больше. Глаза смотрели строго прямо, правый кулак побелел от напряжения, сжимая древко короткого копья. Комендант Тертедуэй встал сегодня не в духе и сжевал на завтрак уже двух наемников, закусив напоследок их десятником. Теперь гвардеец, охранявший покои коменданта, старался выглядеть как положено истинному хранителю покоя военачальника, потому что попасть в штрафную команду на ближайшую неделю не было никакого желания. До конца смены оставалось еще долго, но старик скоро должен был убраться в город, а после его отъезда можно и расслабиться. Сейчас же стоило выказать собой образец для подражания.

Тертедуэй славился ужасным характером. Без колебаний встав на сторону нового царя во времена смуты, он заслужил право быть приближенным военачальником Гардолирмана. Но несдержанность на язык и чрезмерное употребление горячительных напитков быстро рассорили его со всеми царедворцами. Сначала успешного на поле брани вояку отправили подавлять волнения в южных портах. Потом он участвовал вместе с соседними Драконами в свалке на реке Шепорот, где перебили немало Диких орков. Потом растерявший остатки волос старый солдат активно наводил порядок в орочьих поселениях рядом с границами. И вот теперь его отправили в почетную ссылку во второй город страны, в Полан. Вольно раскинувшийся мегаполис занимал огромное пространство – порт, вереницы складов и рынков, виллы богатых горожан и бесконечные деревни вдоль побережья вплоть до восточных границ. Но Тертедуэй ненавидел городскую жизнь. Вечный холостяк, он не находил себя нигде, кроме как в казармах. И поэтому по прибытии в замок Пяти Сестер навел здесь суровый порядок.

Вечно испытывающая недостаток в людях городская и пограничная стража стала получать пополнение. За неуплату налогов теперь половину должников отдавали Маленькому грифу, как за глаза называли военачальника. Он заставлял кадровых солдат муштровать новобранцев и отсылал их вместе с наемниками в дальние гарнизоны или в городские казармы. И каждое утро проносился вихрем с инспекцией по вверенному хозяйству. Маленький, коротконогий и кривоногий, в старой любимой кирасе, с абсолютно лысой головой и горбатым носом, Тертедуэй неожиданно появлялся за спинами служивых и смотрел на упражнения. И если он считал, что солдат недостаточно хорошо относится к выбранному ремеслу, то провинившегося угощали десятком палок и отправляли чистить хлев, убирать мусор и прислуживать пару дней более расторопным коллегам. За это старика люто ненавидели и боялись. Хотя, несмотря на излишнюю жестокость, доверенное ему дело бывший полководец знал блестяще. И вышколенный младший командный состав в лице сотников и десятников быстро поднимал боевые навыки у вновь прибывших.

Среди этой муштры у жителей Пяти Сестер существовал только один светлый день в неделе. Каждую субботу в обед их повелитель отправлялся в город, в баню. Там он парился, дегустировал разные вина и развлекался в обществе дорогих молодых женщин. Несмотря на прожитые шестьдесят два года, старик чувствовал себя достаточно бодро, а его повелитель платил ему столь щедро, что с лихвой хватало на столь невинные забавы. И лишь поздно вечером, а то и под утро, с трудом сидящего хмельного военачальника возвращали обратно в замок, где он отсыпался. И все начиналось по заведенному распорядку.

Второй значимой фигурой в замке являлся тихий и малозаметный монах, брат Визариус. Сначала его поставили счетоводом и учетчиком по продуктам питания. Военные потребляли огромное количество съестного, и монаху пришлось потрудиться, чтобы разобраться во всех тонкостях этого вопроса. Но он сумел привести в порядок все необходимые записи и потом с удовольствием отдал на расправу «грифу» своего проворовавшегося начальника. Тело бывшего главного управляющего хозяйством висело несколько дней, радуя его глаз. После чего брат Визариус стал набирать силу. Он никак не вмешивался в дела коменданта, стараясь по возможности облегчить его труд по воспитанию новых доблестных воинов. И вскоре уже сам, по согласию сторон, решал любые хозяйственные вопросы. Как ни странно, при нем солдаты стали получать более качественное питание. А уходящие отряды никогда не снабжались некачественной амуницией или испорченными продуктами в дорогу. Получаемого от тайной полиции золота хватало монаху с лихвой, и он не запускал в военную казну руку.

Ну а после того как прибрал к рукам и винные запасы замка, брат Визариус стал совсем добрым другом коменданта Тертедуэя. О чем его неоднократно уведомляли во времена вечерних застолий.

Последней интересной фигурой замка являлся колдун Кхохолом. После разгрома магического ордена он перебрался в Полан. Но через какое-то время, спасаясь от злопамятных братьев по ремеслу, переселился под крыло военных. Используя ремесло врачевателя, колдун смог доказать личную необходимость солдатам, постоянно проводящим время в тренировках с оружием. Одно время комендант косился на странного соседа. Пару раз они даже повздорили, составляя при этом потешную картину: высокий и худой колдун с длинной всклокоченной бородой, и маленький худой военачальник, прыгающий вокруг противника и выкрикивающий в его адрес непотребности. Однако новый царь предпочитал держать обоих подальше от своих палат. И колдун жил в замке много дольше коменданта. Поэтому его оставили в покое, а со временем даже начали приглашать на ужин. Тем более что больная спина Тертедуэя все чаще напоминала о себе в холодные вечера, и местный знающий лекарь был под боком как никогда кстати.

Получив письмо от брата Одтарио, ключник, виночерпий и главный тайный махинатор замка быстро написал ответ. Но отправленное письмо не содержало в себе и толики тех тяжелых дум, которые омрачили чело брата Визариуса. Легко вывести пером на бумаге: «исполню в лучшем виде». Намного сложнее реализовать это в действительности. В двадцать шесть лет монах отличался острым умом, отменной памятью и умением анализировать любую информацию, из каких бы источников она ни поступала.

У него всегда находились доброе слово или мелкий грош и для кухарки в замке, и для нищего на рынке. И не зря он пару раз в неделю лично участвовал в выездах за продовольствием в Полан. В качестве бесплатного приложения к закупаемым продуктам легко можно раздобыть слухи, сплетни, разные невероятные истории и почувствовать, чем дышит обычный народ. А потом, перед дорогой домой, никто не мешает заглянуть в пару кабаков и промочить там горло, а также встретиться с нужными людьми, кто за звонкую монету выполняет его поручения.

За восемь лет, что Визариус носит монашескую рясу, он успел далеко продвинуться по иерархической лестнице. Начав мальчиком для мелких поручений, Визариус быстро стал доверенным лицом в храме, а теперь и вовсе возглавляет службу тайной полиции в окрестностях второго по величине города империи. И хотя этот щедрый аванс получен от брата Одтарио явно с прицелом на будущее, все равно новое назначение греет душу лучше жаркого огня в камине и пьянит душу похлеще хмельного вина многолетней выдержки. За прошедший год в должности виночерпия удалось обжиться в Пяти Сестрах, завязать нужные связи, стать полезным для солдафона, который корчит из себя защиту отечества от несуществующих напастей. Удалось создать тонкую паутину из верных людей, которые так любят золото и старательно несут в клювиках информацию о возможных заговорах, недовольстве среди подданных царя на любых уровнях социальной пирамиды. Несколько завербованных солдат даже соизволили ответить из гарнизонов, куда их направили тянуть лямку. Золото любят многие, и, грамотно им распоряжаясь, можно сделать многое.

В наступившие холодные вечера потраченное золото начинает навевать мысли о следующем шаге. Всего в нескольких милях от замка раскинулся Полан, огромный и щедрый на развлечения, богатый возможностями для грамотного и хитрого человека. И кто знает, может быть, его, Визариуса, специально послали сюда, в замок, чтобы взбодрить пару старцев, отвечающих за интриги в этом городе. Чтобы знали, что рядом, под личиной виночерпия, растет им замена? Как знать, как знать. Начальник тайной полиции щедр и не забывает преданных людей. Вполне может статься так, что следующим письмом брат Одтарио предложит Визариусу новое назначение. И придется перебираться ближе к морю, в старый квартал Полана, где стоит несколько монастырей. Оттуда тихие люди с благостными лицами разносят по цепочке исполнителей волю вышестоящих. Оттуда депеши с истинным положением дел в царстве добираются до столицы. Там плетутся интриги и медленно растет власть тайных кукловодов, помогающих истинному владыке Гардолирману выжигать семена измены везде, где ее только можно заметить. Именно в эти храмы держит путь Визариус. До столицы очень далеко, и там слишком легко потерять голову. Но вот занять должность главы тайной полиции в Полане – что может быть интереснее и престижнее в его годы. Очень перспективное место, с которого монаха будет крайне нелегко сбросить другим претендентам. И сделать это желательно побыстрее, активная деятельность замкового виночерпия уже давно стала обращать на себя ненужное внимание стоящих выше по иерархической лестнице. Так и недолго получить удар ножом в сумраке городских улиц. Нынешние хозяева храмов слишком ценят достигнутое ими положение и очень не любят претендентов на их кресло.

Визариус со вздохом вернулся из радужной мечты и нахмурился. Даже доброе вино, что он припас для себя, не радовало в этот вечер. Приказ Одтарио надлежало выполнить с максимально возможным тщанием и как можно быстрее. Но новое поручение пугало. Перейти дорогу Ищущим в нынешние времена означало положить голову на плаху. Сколько он себя помнил, адепты этого тайного ордена активно занимались темными делами, при этом помогая по мере сил царствующему дому. Связи между Ищущими и правителями во всех государствах исторически сложились столь запутанными, что невольно внушали уважение любому хоть чуть-чуть разбирающемуся в политике. А после недавних успешных действий по заключению перемирия с ящерами на севере они снискали почти безграничное одобрение со стороны венценосного Гардолирмана. Даже тайную полицию вынудили считаться с ними и по мере возможностей сотрудничать, а не воевать. И вот теперь один из воинов Ищущих приволок нового возмутителя спокойствия прямо в замок. И уже целую неделю Визариус не может придумать, как ему выполнить приказ высшего начальства и остаться при этом вне подозрений.

– Руку ровнее держи! Ровнее, я тебе сказал! И тетиву спускай мягче, без рывков!

Стрела пролетела мимо мишени, а большой палец на левой руке получил очередной чувствительный щелчок. Казалось бы, что может быть проще – натянуть лук, выпустить стрелу в стоящую в двадцати шагах мишень? Но Глеб пускал туда стрелу за стрелой уже третий час подряд. Руки просто задеревенели, а пальцы больше напоминали засохшие обрубки. Время близилось уже к вечеру, и десятники передавали его от одного к другому. Каждый считал личным долгом проверить новичка на излом, на выносливость и умение противостоять трудностям.

Фрайм привел Глеба в Пять Сестер неделю тому назад. Он предоставил местному начальству несколько бумаг, из которых следовало, что уважаемый мистер Фрайм обеспечивает интересы царского двора в приграничных районах и может нанимать будущих разведчиков в приграничных территориях на благо короны. А также имеет полное право за указанную плату тренировать отобранных несчастных на любых военных площадях и пользоваться при этом полной поддержкой любых военных чиновников. Фрайм уплатил за постой, внес приличную сумму за обучение нового рекрута, и Глеб смог наконец-то почувствовать, что дорога закончилась и у него с попутчиком есть теперь крыша над головой. Не надо больше трястись в седле, глотать дорожную пыль и мечтать утром о сне, а ближе к вечеру о сытном ужине. Получив в свое распоряжение место в полупустой казарме, Глеб пристроил тощую дорожную сумку под подушку, помылся в большой бадье на краю двора и завалился спать. Длинная дорога и мрачные мысли не вызывали желания проявлять излишнее любопытство к окружающему его замку и быту.

Утром Глеб проснулся от тычка в бок.

– Завтракать. Быстро. Десятник ждать не будет! – Фрайм выглядел отдохнувшим и просто светился.

– Какой десятник? Солнце только взошло!

– Ты – новый солдат, который должен пройти местные экзамены и показать, на что способен. У тебя пятнадцать минут на то, чтобы привести себя в порядок и поесть. Шевелись, а то голодным день проведешь.

– Я не напрашивался в солдаты…

– А тебя никто особо и не спрашивает, – бросил через плечо Фрайм, выходя из казармы.

Глеб с трудом спустил с деревянной кровати ноги, нащупал сапоги и стал одеваться. Быстро ополоснувшись во дворе, вместе с парой солдат он успел пожевать каши, прежде чем их выгнали во двор, где для Глеба начался его первый день по дороге в ад.

В отличие от остальных солдат бывший бухгалтер не имел ни малейшего представления о владении холодным оружием, которое доминировало в этом мире, вытесняя остатки исчезающей магии. Каждые три часа приходил новый десятник, принимавший эстафету, и продолжал избиение, включавшее в себя упражнения с копьем, мечом, стрельбу из лука, физическую подготовку. Истязание начиналось с первыми лучами солнца, прерывалось коротким обедом и завершалось лишь ближе к первой ночной страже. Кроме того, в эти дни наступило межсезонье, и солдат в крепость собрали мало, поэтому отдохнувшие десятники с удовольствием развлекались с новым рекрутом и гоняли его до кровавых рубцов и черных мушек в глазах. А непонимание отданных приказов быстро исправляли зуботычинами. Стоит признать, что метод оказался действенный, и не понимающий ни слова Глеб к концу недели блестяще вызубрил все необходимые команды.

Фрайм последние дни появлялся в замке поздно, проводя все свободное время в городе. Приходя, он садился за общий стол с офицерами, выставлял принесенное мясо, сыр и различные деликатесы. Для младшего командного состава действовал сухой закон, но от доброй еды никто не отказывался. За разговором наемник получал всю необходимую информацию о подопечном. И лишь ухмылялся, слушая короткие и зачастую нецензурные характеристики.

А потом утром снова поднимал еле живого Глеба и гнал умываться.

– Надо отметить, я с тобой замечательно провожу время. Где еще я бы смог найти такой необременительный отпуск? А как я успел пополнить словарный запас за несколько последних дней! Кстати, ты растешь над собой. Пару дней назад тебя называл толстозадой коровой всего один десятник из всех. Сейчас это почетное прозвище повторяют все. А твое умение пустить пять стрел из пяти мимо мишени ставят в пример остальным. Меня все спрашивают, не в гаремах ли нашего величества тебя отыскали.

Глеб лишь молча плескал себе холодную воду на лицо, прогоняя остатки сна. Он уже убедился, что пытаться спорить и что-либо доказывать Фрайму – пустая трата времени. Тому отдан приказ, и он не собирался от него отступать ни на йоту. Сказано: проверить носителя древней крови на военные таланты. Значит, будет проверять. Пока не убедится в их полном отсутствии. Сказано: не калечить. Сделано: только синяки и шишки да стертые до крови пальцы и багровые полосы там, куда приложили плашмя мечом или копьем. Каждый вечер Глеба показывают скрюченному старцу с холодными и злыми глазами. Тот быстро осматривает подневольного волонтера и что-то шамкает в ответ. После чего ужин и провал в сон без сновидений. А утром снова подъем, через ломоту и боль во всем теле, и опять по кругу: тяжелый деревянный меч, попытки увернуться от жалящего копья, отжимания и бег с мешком, набитым песком. И проклятый лук, тетива которого методично разбивает левую руку и стирает пальцы на правой. И что толку, что каждый десятник старательно показывает, как надо выполнять упражнение. Все равно это ему не дано, чрезмерная нагрузка лишь высасывает соки из тела и медленно начинает вгонять в гроб. И лишь тоска растет день ото дня.

– А, уважаемый Визариус! – Фрайм расточал любезность. – Как ваше здоровье? Как вчерашний ужин у господина коменданта?

– Все замечательно, спасибо. – Монах в серой рясе склонил голову с выбритой тонзурой и продолжил степенно перебирать четки.

– Я собираюсь на пару дней остаться в городе, не желаете разделить со мной эту приятную поездку?

– Увы, заботы о местных кладовых требуют моего присутствия. Мне еще предстоит принять пару продуктовых караванов. Через месяц прибудет пополнение, надо быть готовым. А вы собираетесь отдохнуть вместе с господином комендантом?

– Что вы! Я всего лишь наемник, предпочитаю простой отдых. В северном порту есть пара замечательных мест, куда я и собираюсь отправиться.

– Но ведь к северному порту примыкают кварталы с борделями? – Четки приостановили бег в руках.

– Вот именно, брат Визариус, вы видите самую суть.

– Ну что же, после долгих путешествий мужчине надо отдохнуть, тут вы правы. Правда, я тем более не смогу составить вам компанию.

Фрайм лишь улыбнулся. Вчера он с удовольствием заглянул в одно из заведений, известное увлекательными тараканьими бегами. Возможность ставить большие суммы сыграла с наемником приятную шутку, и он сорвал очень приличный куш. Теперь настала пора уменьшить количество потребляемого вина и развлечься другим образом.

– Как я вижу, ваш подопечный начинает делать успехи? Его теперь сбивают с ног только раз в пятнадцать минут, а господин Крег перестал морщиться от его промахов.

– Да, еще бы ему не делать успехов. Я попросил десятников оставить его живым к концу месяца, а не убить в ближайшие дни. Пусть втягивается. Из коровы не сделать скаковую лошадь, но хоть узнает, каков на вкус настоящий солдатский хлеб.

Визариус продолжил беседу, а острый глаз монаха тем временем заметил темный силуэт в одном из верхних окон. С первых же минут появления в замке новых постояльцев колдун возненавидел их со страшной силой. И хотя он старался держать себя в руках, однако перемена настроения и поведения просто бросалась в глаза. Насколько знал монах, Ищущие каким-то образом оказались причастны к ссылке господина Кхохолома, и присутствие их протеже прямо под носом колдуна приводило того в ярость. Но хитрый старик ни словом, ни делом пока не давал повода упрекнуть его в чем-либо. Он даже каждый вечер осматривал Глеба и давал добро на продолжение его занятий. Но Визариус надеялся использовать неприязнь старца в своих целях. Тем более что случай просто сам шел в руки. Пока наемник отсутствует, можно будет подергать за необходимые ниточки и выполнить то, что уже обещано.

Топот сапог по казарме и факелы отбрасывают тьму к краям, заставляя тени нервно колебаться. Шестеро в полном боевом облачении подходят к кровати новобранца и сбрасывают с него одеяло.

– Встать, сволочь! – И по зубам, чтобы проснулся быстрее и шевелился активнее.

– Я не понимаю, я…

Удар тупой стороной копья сгибает человека и бросает на пол.

Сильные руки прихватывают запястья веревкой, после чего двое солдат волоком вытаскивают его из казармы. Четверо почетным караулом сопровождают. Ошарашенные новобранцы провожают их недоуменными взглядами.

– За что это его?

– Кто ж знает. Хотя один из приходивших – советник коменданта по безопасности. Может, что раскопали?

– Ага, как два месяца назад. В порту городская стража ловила моряка с большой барки. Говорили, что моряк вынюхивал что-то о дамбах и портовых сооружениях. Когда его брали, он отбивался мечом, что твой вепрь. Так живьем и не смогли взять.

– Это что же, выходит, и тут шпион? А ведь его собирались куда-то к оркам в дозор отправлять.

– Теперь его если и отправят, то лишь в могилу. Советник дело туго знает.

– Ладно, заткнитесь. А то и нам язык укоротят. Лучше давайте спать, ночь только началась, завтра вставать рано.

Казарма потихоньку затихает.

Руки вздернуты под потолок, боль в вывернутых суставах туманит глаза и выдирает сипящий хрип из пересохшего горла. Глаза налиты кровью и с трудом удерживают в поле зрения человека в форме. Тот сидит за деревянным столом, уложив меч на колени, и пальцем стучит по листу бумаги, лежащему перед ним. Он что-то размеренно повторяет уже несколько раз подряд, но Глеб не понимает, что ему говорят. Все же живая речь существенно отличается от простых команд, которые он успел выучить за прошедшие дни.

Советник коменданта замка Пяти Сестер господин Тортоман рассержен. Он только собирался после сытного ужина отправиться в постель, как ему принесли срочную депешу из столицы, в которой казенным слогом было сказано, что канцелярия его величества обладает неопровержимыми доказательствами нового заговора, подготовленного недобитыми колдунами и магами северных территорий. После бегства из столицы часть из них укрылась в Северных болотах и подбивала ящеров на грабежи мирных жителей благословенного Поххоморана. А после заключения мирного договора с хвостатыми вовсе взбеленились, решив совершить покушение на его величество. Для этого оплатили приезд наемного убийцы и хотят выдать его за нового разведчика. После короткой подготовки всех новых стражей границы должны собрать в столице на официальное посвящение, на котором вполне может присутствовать и сам царь Гардолирман.

Тортоман тычет пальцем и повторяет подвешенному на дыбе человеку:

– Сюда смотри. Вон написано: средних лет, роста среднего, волосы черные, на левом ухе родинка. Должен обучаться для службы Охотником и разведчиком на границе с Орочьим полем. Замышляет убийство его величества, оплаченное укрывшимися на болотах магами. Итак, не хочешь поговорить со мной на эту тему?

Советник взбешен. Он уже час пытается добиться чего-либо от этого упрямца. Но тот лишь мычит и бормочет нечто непонятное. Хотя дававшиеся ему команды на занятиях выполнял четко, без пререканий. А вот говорить о полученной тайной миссии не желает. И быстро сломать упрямца не получается. Хотя так хочется.

Как хорошо начиналось служение короне и их величествам больше двадцати лет тому назад. В те годы молодой Тортоман получил увесистый пинок от любимого папаши и покинул родной дом с пожеланием никогда больше туда не возвращаться. Младший из четырех братьев, будущий советник по безопасности проявил себя слабо понимающим тонкости домашнего ремесла и, оставленный на пару дней в лавке, сумел так бодро проторговаться, что привел отца в неописуемую ярость. В отличие от старших братьев младшенький отличался немереной силой и некоторым тугодумием, а также нежеланием корпеть над цифрами в бухгалтерских книгах. Лишившись крова, он направил стопы в ближайший пункт, где вербовали солдат для службы на границе. Там собранных новобранцев загнали в летние лагеря, а оттуда через три месяца скорым маршем погнали на подавление волнений среди Диких орков. Схватки были кровавыми, но боги уберегли несостоявшегося торговца не только от смерти, но и от серьезных ран. И уже через год он носил знаки десятника на рукаве. А вышестоящие командиры отмечали его усердие в постижении военных наук и абсолютную преданность им лично. За что его постепенно и начали продвигать вверх.

Четыре года тому назад советника определили нести службу в замок Пяти Сестер. В мечтах он уже видел себя комендантом цитадели, отвечающим за судьбы нескольких тысяч солдат и офицеров. Но судьба сыграла жестокую шутку. После двух лет спокойной жизни заоблачные высоты царствующего дома забросили на должность коменданта старого Тертедуэя, который железной рукой быстро навел собственные порядки и заставил Тортомана задуматься о предстоящей пенсии. Тягаться с великим военачальником было бессмысленно, здоровья тому хватит еще лет на десять, а кроме подобострастия и поисков крамолы старик требовал службы в самом грустном ее представлении. Проверять несение службы караулами, следить за благонадежностью набранных в тюрьмах бывших воров и разорившихся крестьян, мотаться с инспекцией в дальние гарнизоны. К этому вечеру Тортоман совсем скис и хотел лишь одного – успешно пополнить немаленький счет в банке и получить почетную увольнительную. И надо же было так улыбнуться богам, что Маленький гриф все еще отдыхает в бане и будет обратно лишь через пару часов, а в руках несостоявшегося коменданта лежит приказ канцелярии об опасном шпионе и убийце.

Если это дело раскрутить как положено, можно получить должную награду и с почетом снять опостылевшие латы. Единственное препятствие к этому – ослиное упрямство висящего на дыбе. Можно подумать, с ним в игры играют.

– Значит, по-хорошему не хочешь. А времени болтать с тобой у меня нет. Ты должен заговорить сейчас, или мне придется вспомнить, как мы развязывали оркам языки в давние времена.

– Он вряд ли заговорит, – подал голос палач, равнодушно осматривая Глеба. – Такие или говорят сразу, или играют в молчанку до последнего. Я уже спустил шкуру с мясом у него со спины, а он лишь мычит и на странном наречии ругается.

– Тогда придется применять более жесткие меры. Старик скоро вернется, а я не желаю делить славу с ним. Мы с тобой в облупленных каменных стенах гнием уже слишком долго, а за верное служение короне получили дыру в кармане и копеечное жалованье.

– Это точно, господин советник. Я под вашим руководством служу уже почти десять лет, и так туго, как в последние дни, не было давно.

– Ладно, Морман, не скули. Прижмем шпиона, получим полновесное золото. Даже если он не заговорит, за быстрый арест нам все равно причитается. А пока я поговорю с ним сам. Тебя он слушать не желает.

Тортоман поднялся, снял пояс с мечом и аккуратно положил их на стол. Потом выбрал раскаленный прут в жаровне и подошел к пленнику. Поднял его голову за волосы и заглянул в глаза.

– Молчишь, значит? Ну тогда приготовься смотреть на мир одним глазом. Орки после такого развязывали языки быстрее, чем после доброй бочки эля. Спиртного у меня для тебя нет и не будет, а доброе железо найдется. Как там тебя зовут? Глэд? Это что же, орочье?

– Да, ваша честь, орки так называют слепых. Глэд – безглазый.

– Ну тогда надо вернуть справедливость, чтобы имя хотя бы частично соответствовало. Слышишь меня, Глэд? Я тебе даю последний шанс, мое терпение уже закончилось!

Глеб с ужасом смотрел на этого страшного человека. С момента, когда его так жестоко разбудили, окружающий мир превратился в сплошной кошмар. Глеб понимал, что его в чем-то обвиняют, но что-либо объяснить людям с оружием он был просто не в состоянии. Они его не слушали. Они требовали от него чего-то, а за все его попытки объясниться жестоко били. После того как Глеба приволокли в каменный мешок, он был способен лишь кричать от боли в вывернутых руках и нещадно исполосованной спине. Настроение совершенно не улучшали и лежащие на грубо сколоченных столах инструменты палача. Все это железо, пилы и щипцы, цепи и плетки наглядно демонстрировали, что его ждет в ближайшее время. И самое ужасное в этой ситуации – невозможность хоть что-то объяснить. Его неумение говорить на их языке принимается за упрямство и нежелание сотрудничать с палачами. Вот и сейчас, что нужно сделать для этого человека, который держит раскаленное железо у его левого глаза, что нужно сделать?

– Вы говорите – Глеб? Да, меня так зовут, именно так! Пожалуйста, не трогайте меня, я вам все скажу, все скажу! Только позовите Фрайма или еще кого, кто может меня понять, ну пожалуйста!

– Глэд? Дар ми когоро шуг Глэд?

– Да! Да! Меня зовут Глеб, вы правы! Боже, ну помоги же мне! Как же вам объяснить!

Глеб лихорадочно соображал. Как же каждое утро его приветствовал десятник, прежде чем начать очередные измывательства? Что же он такое говорил, улыбаясь? Одно и то же, наверняка это какая-то местная фраза из армейского этикета. Сейчас, сейчас…

– Ну ты долго собираешься мне нервы мотать? – Советник терял терпение. Пленник лишь бормотал что-то, ухватившись за орочье имя, со страхом глядя на мучителя. Но при этом никак не хотел говорить внятно и понятно. Вдруг его глаза раскрылись, на разбитом лице появилась слабая улыбка, и он выдохнул прямо в лицо Тортоману:

– Ти у мэния будишь кровию мачитца, сцу…

– Ах ты тварь!

Короткий взмах и ярко-бордовый прут вонзился в левую глазницу. Истошный вопль рванулся к каменным стенам, а советник в ярости продолжал молотить прутом по висящему телу.

– Ты, жалкий кусок падали, мне угрожать вздумал?! Это не я буду мочиться, это ты у меня кровью изойдешь, да я тебя!!!

С большим трудом Морман оттащил разъяренного советника от визжащего Глеба. Тортоман все порывался врезать по наглецу, чтобы тот понял, как опрометчиво оскорблять второе лицо в замке, как это безумно – угрожать доброму воину.

– Отстань, Морман, не трогай меня! Я уже успокоился! – Тяжело дыша, советник оперся о столешницу. – Значит, это орочье отродье решило из себя героя состроить. Хочет проверить, насколько я их ненавижу, тварей хвостатых.

– Так он ведь человек, не орк.

– А по-орочьи балакает, нашего не понимает. Те, кто пришел с Орочьего поля, для меня все на одно рыло. Да заткни ему пасть, сил нет его вопли слушать.

Грязная тряпка воткнулась в разинутый рот Глеба. Он лишь мычал, тело мелко сотрясалось, выгнувшись на вывернутых руках.

– Ладно. – Тортоман бросил прут в жаровню и достал другой. – Говоришь, безглазый и смелый? Сейчас проверим. Держи ему голову, Морман. Крепко держи. Сейчас мальчик Глэд нам споет другую песню.