Текст книги "Рецепты Апиция - I (СИ)"

Автор книги: Олег Мамин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

В вопросах, касающихся богов, в местных заложены только две модели: обвинительная и оправдательная. То есть они не пытаются понять причины и следствия, а только постфактум оправдать поступки «добрых» богов и осудить «злых».

Есть ещё одна, её пускают в ход, когда две ходовые не срабатывают: «Нам, смертным, не понять».

– Ладно. Понял. Уболтала, красноречивая, – улыбнулся я. – Измельчай эту падаль. Как обсудили. Смотри не убей. Это надо сделать в нужный момент. Потом обмазывайся фаршем. Остальное я сделаю сам.

– Ложиться как репетировали?

– Чё? Зачем?

– Больше зацепок.

– Прямолинейная какая. А не проще повернуть маленький клочок, чем самой крутится? Тебе надо будет сосредоточится, и как-то помочь телу поймать эти жгутики, возможно немного подвигаться. Думаю, несколько мгновений у тебя будет, пока результат "не заморозится". А если встанешь в раскоряку, какое уж там сосредоточение и ловля.

Да, поза, которую нужно будет принять Анне, достойна самых опытных йогов: семьдесят три зацепа – это не для прямо лежащего тела, а изогнутого так, чтобы подстроиться под Сферу, которую я условно представил идеальной поверхностью, полагая, что она распрямится после освобождения от старого хозяина.

– На примерке центры не совпадали.

– И что? Ты же сама сказала, что мне можно не следовать инструкции. Я запомнил: надо распускать на пол локтя слева от линии нижних рёбер. Главное, конечности расставь как в опыте. И копчик не забудь тянуть выше.

– Он чувствует? – ударив раз специальным пестиком-молотом по конечности пленника-донора, спросила Анна.

– Хочешь, совру, что – нет? – женщина помотала головой. – Никто не знает. Никто не просыпался после этого яда. Обычно, все чувства отражаются в ауре, а смысл Приглашения Морса не только в живучести, но и в том, чтобы аура оставалась спокойной. Ты же теперь её видишь. Кольни себя и понаблюдай – колеблется? А у него – нет. Так что, скорее всего, он ничего не чувствует. Овощ. Его и живым-то уже нельзя считать, застрял на полпути в царство Плутона, ждёт, когда ты его проводишь. Но сама понимаешь, прямых подтверждений нет.

– Благодарю. Мне легче.

И женщина принялась за отвратительную работу.

Не стану рассказывать подробности, вдруг вы едите печеньки или чаёк попиваете. Сразу оглашу результат: пятьдесят семь точек.

Поначалу даже психанул, от того, что сильно облажался. Цепанулись только тридцать три, или тридцать четыре, когда по классике всё сделали. Не помню точно. То есть меньше, чем на половину расчётную цифру не добрали.

Я даже наорал на Анну, что ноги-руки неправильно расположила – отчасти это правда, но признаться, и моя вина была. Не слишком точно установил сжатую Сферу.

«Говёный КПД», – решил я тогда. Но вспомнил, что «мне же можно», и мы продолжили. Почти все крепления на корпусе сработали, так что конечности добрали после. Оказалось, что само ничего не приходит, случайно новую связь не образовать. Благо, ощущения от приращения ещё свежи: ох, как она орала, как орала! То дугой изгибалась, то калачиком сворачивалась. Хорошо ещё догадался тряпку её сунуть в рот, чтоб зубы уцелели. По классике это не допустимо, как и любой другой посторонний предмет, но «мне же можно».

И вот, повторяя чувство зацепления, спустя всего-то две минуты, прибавилась одна связь. Потом ещё одна, и ещё. Но всё-таки, неприкреплённые жгутики коротковаты, так что все запланированные первоначально зацепы не удались: если локтем ещё можно дотянуться, то плечом уже трудновато. А потом и вовсе всё стабилизировалось, даже если дотягиваешься, оно не цепляется.

Что смогли. 57 из 256.

– Осталось самое сложное, – выдохнул я с облегчением, когда дело было сделано. Кстати, не зря не стал одеваться – вывозился ужасно! От судорог "пациентки" ошмётки летели во все стороны. Фу.

Анна смотрела на меня с недоумением.

– Что? Скажи ещё, что знаешь, какие способности и как ими пользоваться! – разозлился я такой глупости.

– Знаю. Чувствую, – не смутилась она ни на секунду.

Теперь настала моя очередь открывать рот и хлопать глазами.

Анна же решила продемонстрировать умение:

– Сфера принадлежала потомку абаримона и панотия (ерх.: Плиний Старший «Естественная История». Абаримона ещё называют антиподом), ушастому существу с ногами вывернутыми назад, – после этого объяснения колени Анны изогнулись в обратную строну. Без какого-нибудь хруста, будто перетекли в иную форму. – Они живут в горах. Очень быстрые и манёвренные.

Анна сделала несколько перемещений, которые я не был в состоянии разглядеть, только тень мелькала из одного конца пещеры в другой, включая потолок. На такой скорости можно, наверное, и так.

– А этот, – я указал на останки в ванной, – разбухал и стал твёрдым.

– Его сила панотии. Моя – абаримона. Успех не полный. Не могу бежать долго. Абаримоны могут.

– Судя по скорости, силы у тебя прибавилось?

– Дурная сила. Не могу плавно. Движения порывистые.

– Ещё что-то? – спросил я на всякий случай, и не ожидал такого ответа:

– Есть, но не умею. Научусь – покажу.

– Какого хоть типа умения-то? – спросил я, не слишком рассчитывая на ответ.

Так и оказалось:

– Нельзя познать умение частично. Или познать или нет. Я не познала.

– Понял, не пристаю. Предлагаю пойти на море и искупаться, чтобы смыть всю эту грязь.

– Как прикажете, господин.

– Про «господина» поговорим потом. Ты же знаешь, что не бывает рабов с Даром?

Женщина кивнула, но продолжать разговор не попыталась: потом, так потом.

Анна приняла прежнюю форму, и мы тайно вышли с территории виллы, используя её умение. Я забрался ей на спину, и она, превратившись в тень, проскользнула мимо охранников. Ночь была хоть и лунная, но все же это ночь. Обычным людям не дано разглядеть одарённого ускоренного типа.

Я, честно говоря, не верил в утверждение новообретённой одарённой, что мне не оторвёт башку инерцией при старте. Оказалось, что способность вовсе не такая, как это выглядит со стороны. Всё, что попало внутрь Сферы осталось обычным, а вот мир вовне её словно замедлился. Нам не бил ветер в лицо, не мотнуло при ускорении. Анна как будто бы просто шла быстрым шагом, а не мигнула и переместилась.

И я, попавший в Сферу, тоже не почувствовал перегрузок.

– Тебе не страшно? – спросила Анна меня, когда я немного поплавал.

Сама она не полезла глубже, чем по щиколотку. Обтиралась песком на отмели.

– Не очень. Ты же ведь спасла бы меня? – она кивнула. – Ну, вот видишь! Ты, небось, и по воде сможешь бежать?

Она опять подтвердила мою правоту кивком.

– Садись, я помогу тебе очистить спину. Знаю, что сама не попросишь, – женщина выполнила приказ, и я принялся оттирать присохшие кусочки плоти от её кожи, используя природный абразив.

А ведь она в чём-то права: мы словно обмакнуты в очень привлекательную для разных тварей приманку. Отмытая кровь плавает чернильными пятнами в море, а кусочки плоти уже привлеки мелких рыбок. Как бы что-то покрупнее не появилось. Стоит поспешить с омовением и бежать отсюда!

Так мы и сделали, даже не обсуждая вслух.

***

– Ещё раз спрашиваю: как ты смог завязать столько зацепок? – рычал Примус Габий, нависая над маленьким мной всей громадиной туши. Мы расположились в его кабинете, окно которого выходило на море. Наверняка на востоке сейчас красивый восход, но мы смотрим на запад. Наш поставщик природной красоты – закаты. Так что ещё темно и мрачно. Но из-за повышенного тона, скорее всего, всё поместье уже не спит.

Нас отловили сразу после возвращения. Шли мы, не скрываясь. Видимо, отец распорядился будить его в любое время, что и было сделано. Ещё до виллы не дошли, как он сгрёб нас в охапку (натурально взял обоих подмышки) и уволок в свой кабинет. Было страшно и забавно одновременно: мы недоумённо переглядывались с Анной, пока нас волокли, но не сопротивлялись. Да и что мы бы сделали против такой-то силищи? Примус даже не чувствует нашего веса.

– Как и сказал: сначала определили правильное положение, потом реализовали. По плану вообще больше семидесяти зацепов должно было быть. Сам видишь, только две трети от задуманного удалось. Чему радоваться?

– У-у-аааа, – застонал отец. – Несносный мальчишка!

– Отец! Я тебя приглашал, но ты отказался. Возможно, с твоей помощью вышло бы лучше, и я не опозорил бы семью. Прости! – продолжал я строить из себя дурака.

– Всё! Заткнись! Я уже понял, что ты не хочешь мне ничего рассказывать.

– Да вот же, отец! – я опять ткнул ему под нос пергаменты со схемами. – Сам посмотри.

Я сложил картинки правильным образом, развернув их в пространстве как надо. Выстроил коробочку со схемой сферы, и, развернув на треть оборота и согнув изображение конечностей, показал картинку с «узлами» Анны.

– Действительно, – уступил отец. – Семьдесят шесть. Вот так было бы почти девяносто, – он развернул листок так, как мы не проверяли: тогдашней Анне такую позу принять было бы невозможно. Не то что нынешней: теперь она ноги может в другую сторону изгибать. Похоже, отец подтвердил мою догадку, что ради силы и такое могут сотворить с "пациентом": разложат как надо. – Оставь мне твои заметки. Верну, когда сниму копию.

– Хорошо, отец. Благодарю за доверие, – а что ещё я мог ответить?

Он сам, конечно же, почувствовал лицемерие с моей стороны и ухмыльнулся:

– А ты, что стоишь вся такая невозмутимая? Ты хоть понимаешь, что я обязан выдать тебе вольную и приписать к себе в клиенты?

Здесь слово «клиент» имеет иное значение. Это такой зависимый человек. Наряжаются эти типы по утрам и приходят пораньше к патрону, то есть к покровителю. Жрут у него. Если он в настроении, то денежек подкинет. На пиры приглашает. А они у него за это на побегушках служат. Это не то чтобы работа, скорее услуги за содержание. Как правило, это судьба всех вольноотпущенников, но и свободные от рождения люди не редко на себя примеряют такую роль.

– Я служу господину Маркусу, – невозмутимо ответила Анна. И понимай как хочешь. Даже я бы не стал с отцом спорить, а она и вовсе рабыня.

Ну вот. Доигралась: отец рванул к ней довольно резко, не настолько, как она. Тень женщины мелькнула, оказалась рядом со мной.

– Не делай так больше, – Примуса проверка удовлетворила. – Догадываешься, какой был бы мой следующий шаг, если бы я был врагом?

– Показала уязвимость?

– Именно. Напал бы на Маркуса. Ты быстрая, потому уходи в его сторону, но не к нему непосредственно. Не подставляй его под удар.

Честно говоря, меня такое заявление папаши удивило: я всегда считал, что он был бы рад, если бы меня прибили. Сам он не может, а вот от «помощи» не отказался бы.

– Что там с вашим железом? – он резко сменил тему, не огласив решения по Анне. Хотя, что тут решать, если закон велит отпустить на волю?

– Завтра на примерку, – ответил я.

– Отлично. А то Анний меня торопит, хочет раньше выйти. Догадываешься, почему?

– Есть версия. Чтобы на меня повесить Младшую Тулию?

– «Повесить». При нём так не скажи, прожарит твою тощую жопу, – проворчал отец. Что-то он какой-то добрый стал. – Если... Когда вернёшься с задания, переедешь к нему. Будешь учителем его девочки, – отец вскинул руку: – Молчи! От тебя ничего не зависит. Я не спрашиваю, а сообщаю нашу волю.

– Да, отец. Я внимаю.

– Так я закончил. Анну забирай с собой. Я договорюсь, но будет не просто. Понимаешь, почему?

– Пустить в дом чужого одарённого не на службе. Да ещё к детям. Ещё и скоростного типа.

– Именно. Всё против. Наверное, клятвы потребует. Мой совет – не давайте. Извивайтесь, врите, обещайте на словах всё, что угодно, но настоящей клятвы не давайте. Ему доверять нельзя! Обманет. В тексте клятвы обязательно будет подвох. Поняли?

– Благодарю тебя, – хором ответили мы, а Примус Габий осмотрел наши ауры, чтобы убедиться в искренности.

– Задержись! – уже на выходе остановил меня отец, а я глазами показал Анне, что догоню. Явно, какое-то конфиденциальное дело у него.

Так и оказалось:

– Я тебе сказал, что Сферу у человека практически нельзя отобрать? Получаются, как правило, вот такие уроды, с которым ты разобрался. Всё у них криво и косо. Люди – не монстры. С них сферу снять и не убить очень трудно.

– Получается, Анна уже четвёртая хозяйка?

– И это всё, что ты услышал? – рассердился отец. – Ты понимаешь, что будет, если все пробуждённые будут надеяться, что можно перенести на себя Сферу с человека с таким же успехом, как и с чудовища?

– А разве они уже так не думают? Ну, тот, которого мы "попросили поделиться"... Он же у человека её забрал? – я в самом деле не понимал проблемы.

– Ты в самом деле не понимаешь разницы между семь и пятьдесят семь? – отец картинно поднял бровь. На его звероватой суровой роже это смотрелось вовсе не как признак удивления. – Раз сам не понимаешь, вот тебе мой суровый приказ отца семейства Габиев: никто не должен узнать, откуда сфера у твоей служанки. Ясно?

– Нет, – отец аж рот открыл от моей заявки, и я посмешил пояснить: – Префект уже знает.

– Он не дурак, в отличие от тебя. Хорошо, что напомнил. Переговорю с ним, намекну... Ты ещё здесь? Проваливай! Зла никакого не хватает на вас, молодых выскочек...

На выходе из кабинета меня уже ждал Луций, видимо, разбуженный криками отца. До рассвета без необходимости в древности не встают с кроватей. Нет здесь электрического освещения:

– Брат! Ты обещал научить сгибать журавля!

Было дело... Где, вы говорите, изобрели оригами? Кажется, в этом мире оно будет родом из Геркуланума.

Глава четвёртая пояснит, почему Маркус отрёкся от прошлой жизни

Опять я начинаю рассказ о новом дне со скучного брюзжания. Но уж потерпите, а то, мне кажется, что у нас несколько разные взгляды на то, как должен вести себя пришелец из технически продвинутого будущего в унылом прошлом. Или пропустите. Меня не заденет.

На всякий случай держите в голове вот такой образ: вы зашли в гости к соседу, а там пацан их десятилетний на бумажках что-то непонятное калякает. Значки какие-то, закорючки. И вся стена какими-то схемами увешана, нарисованными неуверенной детской рукой.

"Ох! Прям не знаю, что и делать, – говорит его родительница. – И к психологу его водили, и к психиатру. И к семейному специалисту ходили. Отец порол даже, – добавляет украдкой. – Ничего не помогает. Всё твердит, что он из будущего, и нужно обязательно сообщить правительству, как создать варп-двигатель, а то на Земле небезопасно. Я сначала сжигала его каляки-маляки, но психолог запретила. Вон, на балконе целые стопки валяются".

Вы смотрите на промокшую кучу листов, с которых дождь смыл половину надписей. В голове на секунду появляется мысль: "А вдруг?" – потом вы приглядываетесь к парню и понимаете, что он настоящий "альтернативно одарённый". Больной то есть. Шизик. Как вообще можно хоть на секунду допустить, что ребёнок знает больше учёных мужей?

Ну, вот. Я вас подготовил к тому, чтобы вы понимали, как на меня смотрят местные. Но есть маленькая поправочка, необходимая, чтобы сместить восприятие: догадываетесь почему дураков в старину называли убогими? Ага, я убогий. "Рядом с богом". Дурак, конечно, но любимец Вулкана. Я сам не ведаю, что творю, но всё мною содеянное – намёк "нормальным" людям от богов. А их дело – правильно истолковать мою дебильную придурь.

Знаю, знаю. Интересно вам знать, откуда я такой умный дурак взялся. Кем был до перерождения. Эх, видимо придётся рассказать, хоть и не вижу смысла...

Есть у меня воспоминание из прошлой жизни про онлайн-литературу и такой её пласт как попаданчество. И там считалось хорошим тоном рассказать, кем был человек в прошлой жизни. С этого, вроде как, начать положено. Скорее всего чтобы читатель возопил: «О! Я тоже учусь в девятом классе, значит, и я так смог бы! Даже лучше». Правда, почти сразу же кладут большой болт на эту прошлую жизнь, герой сразу становится совсем другим, не как заявлено на первых страницах. Был незаметным школьником второго плана – стал королём-убиватором. Был Архимагом-почти-Богом – стал отжимателем кошельков и борзотой.

И знаете что? Это правильно!

Бытиё оно всё-таки определяет сознание. Успешный менеджер по продажам в многоэтажке, в офисе, это не то же самое, что он же в навозной мазанке, руками жрущий варево из бобов.

Знаете такую пословицу: "Вино не меняет людей, оно лишь обнажает душу"? Так вот, с попаданием в необычную ситуацию происходит то же самое: я-цивилизованный и я-римлянин – это разные люди, как трезвый и пьяный. Шелуха цивилизации махом слетела. "Одичал" почти мгновенно.

Скажу вам как такой же попаданец, про которых вы читали: если окажетесь в такой ситуации, постарайтесь как можно быстрее забыть, кем вы были раньше. Только помешает, реалии совсем не те. Да и вообще, что это за клише такие? Все продавцы или там реконструкторы одинаковые, что ли? Типа, написал, что был майором ГРУ на пенсии – и всё, определил весь дальнейший сюжет?

Нет, други мои. Не имеет это пользы. Я же вам рассказывал про новое тело? Как памяти тесно в нём? Так с остальными стереотипами ещё хуже. Мы в будущем, то есть в настоящем для вас, живём в таком рафинированном окружении, что проще забыть старую жизнь. Хотя, мы же все понимаем, как это трудно и даже невозможно.

Уже понимаете к чему веду? Вопрос не в том, насколько старый опыт поможет в новой жизни, а насколько он не будет мешать! Понимаете? Вот привык ты к водопроводу, например. Чтоб после пробуждения на унитазе посидеть и – пшшшш – водичка за тобой прибралась. Нет, друзья. Максимум, что я могу внедрить здесь – это дачный опыт. Рукомойник: дырку в амфоре притереть с конической палочкой, прилепить кусочек глины снизу, чтоб не всплывала. Даже думал сделать как-то. И сделал. Никто не удивился! Оказалось, есть они уже, только нафиг никому не нужны. Зачем? Это инородный объект, не вписывающийся в представления о гигиене. Улавливаете? Воду сначала нужно налить в рукомойник, а потом тоненькой струйкой выпускать. Смысл какой? Зачем? Никакой экономии! Гораздо лучше, если десятки обитателей виллы помоются в одном тазике.

Получил я подзатыльник за это великое изобретение, и мне было велено не чудить больше.

А я думал, щас как оценят, и я душ сделаю. Ну, вроде как на даче, из бочки. Уже догадались? Его же наполнять надо! У меня рабов нет, чтобы этим заниматься. Точнее, как бы по поведению-то Анна недалеко ушла от раба, но по документам у неё другой статус. Вольноотпущенница.

Очень мешает опыт предыдущей жизни. Но случается, к сожалению, что вся эта шелуха цивилизованности нет-нет, да и пробьётся!

Там, в прошлом мире, все (кроме самых отбитых) признавали эволюцию по Дарвину. Никто не сомневался, что обезьяна отличается от человека.

Признавали и эволюциию в технике и искусстве. Не сомневались, что машина тридцатых годов двадцатого века отличается от четырёхколёсного транспортного средства первой четверти двадцать первого.

А вот культурную революцию (не в китайском смысле!) почему-то люто отрицали. Не понимали, чем атеист отличается от религиозного человека, а бандос из гетто от мажора из района вилл. Ну, по крайней мере в официальной трактовке. Мол, все равны. Но очевидно же, что это не так? Не может биолог быть религиозным. Это профнепригодность. Математикам можно – они и так сумасшедшие. Пусть ищут себе гармонии Небесных Сфер. Пригодится, ведь физика уже там, ждёт, когда математический аппарат для неё изобретут, чтобы дальше за горизонт отправиться.

Если я начну пытаться перенести в этот мир, где, обратие внимание, боги напрямую говорят с людьми, какие-то научные теории, то это будет так же глупо, как пытаться поженить биологию и религию. Да даже наши религиозные взгляды из будущего тут не приживутся потому, что время их так исказило, наслоило разного, увело от оригинала... А тут «оригинал» может и напомнить о себе, если ему неправильно молятся. Везувий, например, пробудить.

Скажем, начну я сейчас проповедовать среди местных христианство – оно же в этот период зародилось, да? Или ислам. Или буддизм – какая разница? Как думаете, что будет? Воооот. Расскажите местным про монотеизм, ага. Им интересно. А тогда с чего вы решили, что с наукой не случится то же самое? Это же точно такой же инородный для аборигенов культурный пласт. Наука – это не вещь в себе, она только в подходящих условиях смогла отпочковаться от философии, которая сама ранее вылезла из религиозного мышления, но так и не избавилась от его оков. Человек разумный становился всё разумнее и вот, наконец-то, сумел понять разницу между добром и злом. А голоса из прошлого его анафеме предавать начали...

С чего кто-то решил, что вот этим товарищам очень важно знать, что такое интегрирование по поверхности? Кто-то, возможно, заинтересуется, но глобально я им тут нахрен не нужон весь такой умный. Не прорастут семена, брошенные на неподходящую почву. И вот что-то я сомневаюсь, что где-то там, на востоке или на юге, в Кумране, возможно, кто-то сейчас записывает эту притчу о сеятеле...

Точно так же отдельные элементы вашей жизни не задержатся, если они не порождены системой или хотя бы как-то с ней не стыкуются. Вот у римлян, например, есть городские общественные туалеты. Гадят они в текущую снизу воду, а мочатся отдельно – моча это нужная штука в этом мире. В выделке кож, покраске тканей – много где без неё не обойтись. Понимаете? Ну, предположим, подарю я им идею унитаза с гидравлическим затвором и системой смыва. Это можно сделать из имеющихся материалов.

И что? Долго они протянут? Да больше двух как забаву и не сделают: без мочи тут весь "химпром" встанет! А если и приживутся как забавная шутка в богатых домах, исчезнут, когда варвары с севера, дикие народы будут всё чаще получать римское гражданство и Империя лопнет изнутри благодаря привнесённой дикарской культуре. А с ними забудут даже об уже существующих туалетах и будут гадить в кустах, как делали это в своих германских или гальских лесах.

В нашем мире именно инородцы, ставшие гражданами Города, сначала сломали римскую культуру, потом римский дух, а без него не устояла и Империя. Сначала Западная часть пала, потом Восточную точно также подточили арамейскими верованиями, несовместимыми с языческими римскими традициями. Без римского духа она тоже не выстояла. Это я про Византию, если что. При жизни это государство так не называлось, они ромеями себя звали. Сейчас же это ещё просто провинция Азия и ещё какие-то. Не помню.

Ладно. Уговорили. Так уж и быть, немного расскажу, о том, кем я был. Я же с этого начал своё нытьё-ворчанье. Обещал – выполняю.

Я был обычным горожанином. Обычнее некуда: с дачей далеко от города, старенькой иномаркой местной сборки... Короче, сами накидайте ассоциаций на слово «обычный» – уверен, промахи если и будут, то немного. Разве что у меня два высших было, но они не в счёт – ни одно из них не пригодилось. Не пользовался, так что о полезности их рассуждать не могу. Знаете вот это всё дерьмо, когда ты, например, из школы приходишь в институт, а вам говорят: «Забудьте всё, что вам рассказали ранее...» А какого хрена тогда вы вступительные экзамены проводили по школьной программе? С работой, говорят, так же: смотрят в дипломы, собеседуют, а потом начальник такой: «Забудь...»

Почему я сказал «говорят»? У меня такого не было. Никто мне так не сказал. Я и сам всё забыл без чужой команды. Оооочень смутно помню то, что в меня вкачали в универе. Потому что пристроили меня по большому блату мясником на рынок сразу после института. С техническим-то образованием! Но это были девяностые, круче мясника были только рэкетиры. Вот оттого-то у меня и нет всяких там «ахов» при виде крови и кишок. Насмотрелся.

И это единственное, что мне пригодилось здесь из опыта прошлой жизни. Остальное, скорее, мешает. Хоть тот же самолётик, к примеру. Понадеялся, что всё равно сгорит в вулкане, посчитал забавной шуткой... Эх! Сколько я таких «самолётиков» (в переносном смысле) наделал за дюжину лет, сам того не заметив? Не зря же меня местные в пифии записали. Я, наверное, и сам не замечаю, а они запоминают.

Потом пытался вырваться из мясной лавки, когда жизнь в стране немного наладилась, даже второе образование получил заочно, но завяз я. При прочих равных выбирают студента без опыта, а не инженера или экономиста с десятилетним опытом мясника. Но конкретно из этой профессии я ушёл, хоть и не стал топ менеджером крутого банка с коротким названием. Говорю же: обычный я был. Днём работал на не требующем интеллекта месте, вечерком любил научпоп посмотреть, книжки почитать – это важно, чтоб отвлечься от гнусной реальности. И чем дальше от реального рода деятельности, тем лучше. Ну, я так считал. Эрудиция у меня неплохая, но поверхностная очень.

Как закончилась моя прошлая жизнь – не помню. Может и не закончилась? Я ещё до сих пор там есть? Хожу на работу, как будто и нет другого меня здесь. Последнее по времени воспоминание ничем особенным не отличается: пикаю сигналкой машины и иду к подъезду после работы. Довольно возрастным я себя помню, а по меркам этого мира – стариканом.

Продолжительность жизни здесь не ахти. Простые люди в сорок выглядят как у нас в семьдесят, а то и хуже. Но вы и сами, наверное поняли, по моей ворчливой манере речи, да? А те словечки ваши новомодные – так это просто из-за этих ваших интернетов. Нет, на сайтах школьников я не сидел, но они же везде проникают. Даже президент наш частенько в речь вворачивал какой-нибудь перл. Не слышали? Хм... Может, я что-то уже поменял, или мы изначально из разного будущего? Тогда я не стану вам рассказывать, как сделать квантовый поглотитель миров из пищевой соды, вдруг у вас ещё такое не придумали.

Чо? Шутки у меня такие дурацкие. Уж больно мир этот странен, а мне, памяти цивилизованного человека, тяжело здесь и одиноко. С кем мне шутить как не с вами? Знаете, какой у местных юмор? А вы почитайте сборники античных анекдотов. Они до вас дошли. Некоторые даже тянут на определение «забавное» или «курьёзное», но большинство так себе. Непонятны.

Особенно в своё время я восхитился граффити на стенах Геркуланума и Помпей. "Я такой-то здесь срал, здесь срал, здесь срал". Остроумная шутка, да? А я среди этого живу, между прочим. Сам видел эти надписи. И как ни гнусно, но возможно, что мне придётся в ближайшее время провести кучу времени с автором этих строк, вошедших в историю. Или аналогичных. Пора мне выдвигаться в Помпеи.

Когда мы с Анной дошли до расположения десятка, с которым пойдём на задание магистрата, мужики заулыбались:

– О! – сказал один. – Ночью будет не так холодно.

Эта шутка до нас дошла. Она довольно утончённая, даже по меркам будущего, если сделать поправку на то, что этот юмор солдатский. Согласитесь?

А потом подключились остальные бабуины, и вот тут уже пошли странные жесты, ужимки, которые перемежались с непривычными словами.

Я демонстративно кивнул Анне, и она сделала шаг в толпу, отодвинула того с «деликатным» юмором в сторону.

– Я понравился ей больше! Первым буду! – обрадовалась выбранная жертва.

А остальные, похоже, что-то поняли, притихли. Когда её в общем-то небольшая рука сжалась у «счастливчика» на промежности, он, кажется, даже попытался освободится, только поздно уже: вторая легла ему на плечо, и Анна забросила довольно крепкого мужика на крышу казармы.

– Кто десятник? – мой спокойный голос эхом отразился от стен казармы и курятника напротив. Кажется, даже курицы ошалели от такой демонстрации иерархии.

– Так... это... ты его... вон, – тот, самый утончённый, первым подал голос. Во второй раз уже. Неужели негласный лидер коллектива? Ладно:

– Теперь ты десятник, – стукнул я ему кулачком в грудь. – Имя?

– Моё?

– А чьё же? Конечно твоё, десятник! – я стараюсь говорить как можно серьёзнее, но понимаю, что со стороны, должно быть, смотрится смешно: ребёнок играет во взрослого.

– Децим Фавн, – ответил он слегка смущаясь, а мужики прятали улыбки.

– Подходящее. Децим-десятник. (ехр: десятник, на самом деле «декан», а децим – десятый) И Фавн к месту. Будешь драть этих ушлёпков во все щели, – я зло глянул на распоясавшуюся солдатню.

Естественно, ребёнка они не боялись, но все видели, как я фактически приказал Анне расправиться с их прошлым командиром. Он, кстати, на крыше сейчас свернулся калачиком и воет, держится за раздавленные яички.

Не поймите неправильно: он пострадал не за шутки, а за то, что не смог организовать дисциплину в подразделении. Да, статуса у меня почти нет, я только номинально приёмный сын. Даже живу не в господской части, хоть и в довольно просторной комнате и один. По меркам рабов это шик, но на фоне хозяйской части поместья...

Люди это видят и относятся по-разному. Могут пошутить неуместно, проигнорировать приказ и прочие мелкие «шалости». Не скажу, что все такие, всего трое или четверо, видимо, затаившие обиду на что-то или на кого-то. Не знаю, не выяснял. Мне было проще с ними не общаться.

Но вот сейчас, когда мы выйдем в поход – такого быть просто не должно. Теперь это вопрос жизни и смерти.

– Это Анна. По документам Примия Габия Ханна, вольноотпущенница Примуса Габия Феликса. Ясно? – вообще-то я и сам не знал о такой традиции поименования ещё полчаса назад. Вольноотпущенников раньше не встречал, или никто их не именовал по полному имени.

Обычно освобождённый раб принимает имя бывшего хозяина, а старое «имя» становится когноменом. Ещё был вариант Габия Ханна (Hanna – на иудейский манер) – это тоже традиционно, но мне не хотелось такого варианта: в поместье есть уже две Габии, дочки Примуса.

– Чего уж тут не понятного... Одарённая, – проворчал один солдат.

– Этому – два удара плетью. – Децим Фавн! Исполнять!

Новоназначенный растерялся, потом кинулся было за плетью. Пришлось заорать:

– Ты охренел? Ты теперь десятник! Прикажи любому из оставшихся! Я вас, скотов, приучу к дисциплине! – зло зашипел я.

А мужики-то испугались! Нет, не меня, конечно. У меня за спиной Анна стоит. По взглядам вижу, что её боятся больше. Или только её. А меня только как самодура, получившего силу и власть.

– Так. Тот любитель жоп ослов прощён. И это не милосердие... Я понял свою ошибку, – сказал я в полной тишине, стараясь говорить грустно. – Если вас пороть, то всех.

Мужики напряглись. Кто-то сглотнул так, что было слышно всем.

– Нет. Не будем. Десятник. Строй в линию своё стадо, – я сказал спокойно, а вот Децим каааак заорёт:

– Venite! Ad unum, exi!

Хм... А приказ-то выполнили чётко. И встали ровненько. Привычка видна. Единственная заминка была с местом в строю Децима. Сначала там брешь образовалась, но быстро сдвинулись.

– Я доволен. Молодцы. Теперь вижу, что не сброд, – начал я речь. – Парни, кто из вас хочет сдохнуть? Или лишиться яиц, как ваш бывший командир? – сделал театральную паузу, попытался поймать хоть чей-нибудь взгляд, но все смотрели поверх моей невысокой макушки. – Вижу, что никто. Нам всем ещё жить и жить.