Текст книги "Падение Дома Ключей"
Автор книги: Олег Корсаров
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)
Олег Корсаров
Падение Дома Ключей
Часть 1: Что порождает пепел
Для каждого человека более всего милей свобода. Поэтому на каждой человеческой двери можно обнаружить замок.
***
Юнец говорил бодро и обвинительно:
– На что же Гильдия тратит наши деньги, разве мы не заслужили хотя-бы годные мечи?
Его щуплый картавый друг с готовностью подхватил настрой, лепет безнаказанности я не слушал, я сплюнул и скрипнул зубами.
Я был Гильдией.
Я знал, без новых людей всё развалится. Нас мало. Осталось.
Бандиты подпирали наши территории с низов, король не ленился изводить бумагу на новые законы, здорово затягивающие петлю на нашей шее.
Я вернулся в городишко какой-то час назад, от ночей на кляче глаза слипались невыносимо, мысли путались и для доклада сил не осталось, мне бы только преклонить голову. Срочных новостей нет, поэтому я и решил тогда повременить немного.
Что стало моей ошибкой. Я забыл главное правило всей этой чертовой жизни – делай свои планы сейчас пока ты ещё жив. Пока судьба не повернула в совершенно другую сторону, пока твои несмелые мысли не сгорели в пепел прошлых лет.
Ранее утро. Искать ночлежку в моём вымотанном состоянии не было совсем никакого желания, и я отправился к старой подруге, по удачному стечению обстоятельств снимающей дом совсем рядом с моим Домом.
За годы нашего приятельства мы виделись едва ли пару раз, однако нам пришлось пережить не самую приятную историю бок о бок. Как я сказал – я слишком устал чтобы раздумывать. Через некоторое время я уже стучал в тяжёлую дверь.
Её каменный дом производил гнетущее впечатление, вот уж и леди. Никакой отделки, серая громадина без окон, хотя по опыту я знал об окнах в совершенно чудесный сад во внутреннем дворе – тот случай когда обиталище ну никак не подходит человеку.
Дверь мне открыла взрослая женщина, которую я сперва не узнал в сдержанном теплом халате, простоволосой. Что ж, длинный хвост, перевитый кожаными нитями, напоминавший змею, был её визитной карточкой. И как только в бою не отрезали. Впрочем Калина никогда не проигрывала. В этом не приходилось сомневаться, взгляд воина оглядывал меня сейчас с неприязненной враждебностью, я устало и с некоторой показательностью ждал. Чтобы потом обернуть это хорошей шуткой, мол не узнала, а?
– Гэндалф? – неуверенно бросила она.
Ну не мог же я настолько постареть. Я бы ушел, находись я в более свежем духе, но я устал. Я подумал что не приду больше, но вдруг подруга бросилась обнять меня с лучезарной улыбкой, и ощутив аромат её мягких волос я наконец понял что просто зашёл слишком рано.
Воительница оборотилась беспечной леди, какой её и знали все в городе.
– Что-то случилось? – спросила она преувеличенно серьезным заговорщицким тоном.
Так или иначе она ждала ответа всерьез, и я знал – шпага, где она её хранит, над камином?, сразу перекочует в её руки. Худенькие тонкие руки, но она никогда и не полагалась на силу – этим её качеством я был очарован, она не представляла собой угнетаемую мужчинами и суровыми бабами страдалицу, рядом с её живым и вольным нравом таковые сами невольно вызывали жалость закостенелым первобытным неприятием.
Я наощупь прошел за её тихо шуршащей фигурой по темной прихожей в гостиную, не стоило ожидать в этом доме согревающего кофе, но этого я и не ждал.
– Приютишь отдохнуть? – я не стал ходить вокруг да около.
Воительница задумавшись уставилась на серое светлеющее окно. Ринулась по какой-то надобности в темный дверной проем без двери – только пустые петли, вернулась с ворохом одеял едва не больше её самой.
– Вот прямо здесь можешь, – она указала на диван, – Если конечно не разжился требованиями к комфорту.
– Какой комфорт, воительница, я уже безмерно рад теплу и одеялам, спасибо.
Воительница не стала расспрашивать о новостях, дела гильдии вообще были последним что могло заинтересовать её, поэтому я с огромным удовольствием наконец погрузился в сон.
***
Когда я очнулся – боже, хвала Подгорному мне хватило ума не спать в казармах – моей Гильдии уже не было. Я знал, большая её часть таилась по материку, кто-то был завербован нами не зная даже кому именно служит, но дом, Дом, наша крепость полыхала в пронзительно черной ночи, головы моих соратников, насаженные на копья кованой ограды ясно показывали что всё – это конец для нас.
Я не узнавал их, это!.. Распахнутые бессмысленные глаза прирезанных животных, окровавленные рты и гнилые зубы, разве это когда-то могло быть моими верными братьями?!!
Мог бы я помочь? Один, спустя время? Дряхлый старик, не владеющий оружием? Я смотрел на нашу свежую кровь, молодых новобранцев, им не стали отрезать головы, они лежали тут и там, кто лицом в грязи, кто пялился в ночь ангельски раскинув руки.
Собирались толпы, стекались с окраин, наша башня высокая и видна со степи. Была. И ни следа врага. Кто сделал это? Рейд стражи? Королевский отряд? Быстрая четкая работа, при том ясное послание: любого может постигнуть та же судьба голов на пиках.
Любого. Я не знал повезло ли мне спастись. Я не хотел остаться один.
В спину порядочно прилетело и меня вынесло к пожару, стража наконец прибыла. Так поздно. Разношёрстный отряд со стандартными топорами, они разбрелись вокруг башни и принялись успокаивать народ.
Я слушал беспорядочные рассказы о случившемся, все они звучали похоже: вот полная крикливая женщина выговаривает о сатанинских варварах, что давно пора прижучить; рослый мужчина в распахнутой застиранной рубахе, на груди кожаный ремень перевязи и за спиной рукоять дорогого меча, он просто озирается вокруг и в его распахнутых глазах пляшут языки пламени – вот он ловит одного из загипнотизированных зрелищем зевак и начинает тихие, требовательные расспросы; вот беспризорник прошмыгнул за спиной стражницы поглазеть поближе на голову, голову моего не самого доверенного друга, любителя протирать колени у алтаря Дурака Христофа – девица обнаружив нарушителя оттаскивает за трещащий воротник обратно в безликую толпу.
Всё сходилось в одном – никто ничего не знал. Я опасливо повернул в ночь города, жилы стыли от вида освещенных огнем напряжённых лиц целого моря горожан, я и не знал что их было так много.
Я всё шёл, обходил эти островки, замершие во мраке нелепыми свечками, это напомнило мне храм Подгорного, где так любил бывать Христоф.
Свечи во мраке.
Принесенные благовоспитанными зажиточными семьями по своим неясным мне причинам. Я подслушал как-то раз, у девочки умер ястреб, и мать успокаивала её купив ей свечу – поставь, и Подгорный позаботится. Не позаботится – сказал я этим двоим, я был молодым анархистом и мне было весело смотреть за их лицами в смятении, как мать увела дочурку в сторону, даже не зыркнув, посмотрев на меня без эмоций, поняла – я чужак, и не удостоила и словом. Дочь едва поняла подводный смысл беседы, она бы ещё меня послушала, но нет, традиции веры – наше всё. Так наверное считала мать, так считал Дурак Христоф, так совершенно не считал я.
Момент был нереальным, тьма кругом, яркий, но недостаточно свет, это всё сон, так ведь? Я сжал кулаки и со всей мочи впился ногтями в ладони. Я не чувствовал боли, я чувствовал как ногти впиваются в высохшее с годами мясо. Что это могло значить? Я сплю или нет?
Я снова завертел головой, я вышел с другой стороны толпы и видел лишь черные силуэты, ни одного лица по которому можно было бы понять. Слабеющее пламя выхватывало очертание улицы, очертание…
В отдалении, готовый ринуться прочь стоял мой недавний вчерашний знакомый, новоприбывший, тот что вчера увлеченно подрывал своей речью ценность в моих глазах. Какие там мечи, не до того мне было сейчас, и едва ли он узнал меня, едва ли видел против пламени, так что я просто прихватил парнишку за плечо и потащил за собой. Он не бежал за мной, но и ни одного вопроса не задал; к лучшему, ведь это я собирался задать вопрос.
Только полыхающий Дом скрылся из глаз я уже не мог молчать. Я не мог быть сдержан и спокоен, я заорал что есть мочи не находя сил даже думать о последствиях:
– Кто это был, ты видел?!!
Малец без всякого ответа попытался высвободиться и сбежать, куда?
– Что произошло в Гильдии, что ты запомнил? Я ведь тоже паладин! Ну?
Мальчик услышав знакомые слова перестал вырываться, теперь он судорожно обшаривал взглядом меня, испуганно.
– Вы паладин? Правда? Простите, я совсем недавно Дома.
Далее он сам пристыженно оборвал свой лепет.
Я захохотал. Конечно поводов для смеха не было, конечно не стоило пугать ребенка, но мне было совершенно наплевать. Не знаю, кажется я просто был слишком сильно обрадован после такого потрясения услышав хоть что-то близкое моему духу.
Вот этот парень больше не недалёкий шкет, это уже мой собрат, человек, не лишенный в моих глазах души и сознания.
***
Я оставил мальчишку в приюте, делая ему огромное одолжение. На улицах ему бы быстро обрубили лишние руки за воровство, знаем мы куда молодежь тратит свой талант.
Я узнал всё что нужно. Всё-таки король. Но почему?
Я не был главой Ключей, я собственно и не совсем знал чем именно занималась Гильдия. Я был доволен странствовать по миру никем не замечаемым, болтать о всяких таинственных вещах с другими паладинами, убеждал себя что нашел достойное меня тихое место.
Как я полагал, мы были тайным обществом, собирали знания и слухи, вербовали интересующихся таинственным богатеев, помогали молодым пытливым умам найти своё место в этом мире.
Конечно мы не стремились объять необъятное: избавиться от рабства, несправедливости, войн; мы не стремились изменить мир. Мы – лишь небольшой островок среди шумного неподвластного пониманию мира.
Зачем оружие тому кто его не применяет? Молодые грезили о переменах, о битвах, завоеваниях и победах, отмщении за ничтожно малые обиды, но Гильдия Ключей всегда была лишь прибежищем для страждущих духовной пищи.
Я прожил долгую жизнь и всегда был твердо уверен – не станет никто поднимать клинок на неопасного. Король же… Быть может выжил из ума? Может ли выжить из ума владыка материка? Все ли наши прибежища постигла такая участь? Не проще ли привлечь стражу городов, к чему обученная армия, к чему показательная жестокость? Будто мы были крысами, чьи гнезда подлежат истреблению. Выжгли одно, теперь возможно уже приступили к следующему.
Промедление недопустимо, зря я потратил пару лишних часов на мальчишку. И всё же, если Гильдию не спасти, стоило позаботиться хотя бы об отдельных её людях. Конечно парня ещё нельзя считать полноценным паладином, но в Дом не попадают просто, вольнодумие – уже достаточная причина обучить настоящему положению вещей. Этим мы и занимаемся в Доме, занимались.
Хватит пустых мыслей. Пора в путь. Я отвязал первую клячу с покинутого людьми постоялого двора и помчался прочь из города.
Победы что несёт сталь
Забери одну жизнь, вторую, третью… Всегда останутся неугодные. Если так, я посвящу жизнь стремлению уничтожить их всех.
***
– Какая же ты тварь, Каин, – с чувством произнесла мать.
Её голос приобрел в последнее время чужие напряжённые нотки, с таким звуком песок шелестит в воде. Когда ты по уши лежишь на водной глади и смотришь в безмятежное небо, сосредоточась на дыхании и цепляясь кончиками пальцев за дно, стараясь не дать течению себя унести.
Голос матери не ломался, она казалась очень довольной, торжественной, произнося изо дня в день одни и те же речи.
Дьявол вселился в неё? Каин пинал встречные камушки раздумывая над прошлым.
Ты рыцарь, ты должен. Должен королю, должен людям. Что его титул? Пустая воинская обязанность, Каин вдоволь этого наелся в военной школе. Мечтал как вернётся домой и забудет о том что он рыцарь.
Оказалось дома он будет мечтать забыть что у него вообще есть дом.
Он держал путь обратно в академию, где предлагали службу в обмен на деньги, еду и кров. Завлекательные речи про награды и королевский двор Каина трогали мало, он думал о своих будущих сражениях, сражениях где его желания будут значить меньше всего, где он рискует своей жизнью от нечего делать, потому как не умел больше ничего и родился от благородного воина.
Его охватило равнодушие, но он хотел бы чувствовать ещё меньше.
Он перебирал в кармане медные монетки чтобы чем-то занять руки, серебро хранилось в рукояти меча. Он не боялся потерять меч, это означало бы конец, он не мог воевать без оружия, он бы с удовольствием потерял эту ношу, однако положив к ней остатки денег он сохранял для себя видимость что ему дорога эта судьба.
***
Мисти нервно царапала заусенец. Полумрак вокруг пах сыростью и осязаемым запахом приготовленного мяса, такого, приторного, который ещё легко можно спутать с дерьмом. Мисти ощутила как на лицо опять нашла злобная гримаса и привычным усилием воли расслабила рот – мало ли, ей проблемы не нужны. И так достаточно что она, вся такая молодая, сидит здесь в одиночестве и ест свой кусок хлеба с сомнительной сладкой водой.
Стоило ли попросить чего покрепче? Фляжка была почти на исходе, и промывать возможные в будущем раны или настаивать травы не на чем.
Мисти лениво подумала ещё о соли, есть очередного зайца без неё было слишком невыносимо. С другой стороны ей может и не понадобится заботиться о себе если она например погибнет или вовсе не попадет в неприятности, ещё бывает дело не до настоек, да и скисают они едва про них только забудешь на недельку. А что неделя? За неделю можно даже поесть забыть и обойтись всего парой стаканов воды.
И соль. Не первой необходимости вещь. Вот бы лошадь… Сразу представился теплый живой бок, запах сырой шкуры, жесткие волоски гривы перед самым носом. Как смотришь на такую надоевшую грязь свысока, мотыляясь из стороны в стороны, и подбадриваешь животинку чтобы не подвернула ноги в глубокой колее или когда судорожно оглядываешься от волков стоит лишь лошадине чуть заартачится идти. Когда-то подруга сказала ей, что лошади не чувствуют боли в гриве, хватайся сколько хочешь, а ей хоть бы хны. Бархатная нежная морда, хоть вечно её гладь пока ей не надоест и не отвернется, не найдя на тебе вкусняшек. Всепонимающие блестящие глазищи, длиннющие трепетные ресницы…
Мисти отгородилась от размышления. Разомлела она в тепле. Хватит. Голова должна быть чистой, а от мыслей что? Пустое это. Замечтаешься, и вот уже кто-нибудь готов тебе всадить нож в бок или обратить ненужное внимание, не замеченное тобой вовремя чтобы решить что с ним делать по своим правилам. Лошадь не нужна, заботься о ней. Защищай от хищников и всяких людей. Свою первую лошадь Мисти потеряла, оставив на привале и отойдя на пару часов вверх по ручью прогуляться. Гулять она не перестала, а вот с лошадями пришлось расстаться.
Если хозяин согласится дать угол на ночь – хорошо, начнет мутить воду – так ещё не морозы, до полной темноты добредет до безлюдного леса, завернется в плащ, и тело само забудется до рассвета, дело привычное. Стучать зубами и просыпаться от холода конечно не хотелось.
Перед самой лампой у стойки сидел человек. Мисти разглядывала грязные криво стриженые волосы с отвращением, но прямая шея выдавала привычку следить за собой. Мелкий аристократ? Девица пригнула ниже голову в своём углу и тряхнула головой чтобы пряди прикрывали глаза.
Не-е-ет, пусть широкие плечи и тонкая талия и наводили впечатление некой внутренней изнеженности, это должен был быть кто-то имеющий отношение к танцам или что вероятнее любитель боевых искусств. Танцы не улучшают так осанку, они скорей делают гибче и слащаво текучими движения. Вероятно большой любитель помахать клинком, казалось не особенно опытен, фигура ещё нескладного мальчишки, а не тучного мужчины. Конечно Мисти не обманывала себя, если бы пришлось драться на смерть – она сделала бы ставку на скорость и неожиданность ударов. Наверняка в запасе у него имеется пара любимых приемов, против вертких слабых противников, но применить их ему Мисти бы не дала.
Что ж, смотреть на его спину против света было то ещё удовольствие. Договариваться с толстяком-хозяином со смеющимися глазами не хотелось, он и так говорил с ней как с глупой соплюшкой когда она спрашивала о самой дешёвой еде. Тем не менее она предусмотрительно подъев крошки подхватила опустевшую деревянную чарку и бухнулась на скамейку рядом с обернувшимся к ней человеком.
– Уважаемый, найдется ли место переночевать?
Хозяин окинул их двоих взглядом.
Взгляд человека бессмысленно скользнул по ней, дольше остановившись на глазах, и он потеряв интерес снова неторопливо глотнул из своей чарки, бессмысленно рассматривая что-то на стене.
– Можешь в сеннике, в конюшне. Пара медяков с тебя, – с видом вселенского одолжения пробормотал хозяин.
Человек по соседству оживился.
– Всего пара? Что ж я буду серебряшку тратить на кровать? Да и всего на ночь.
Голос у него оказался непривычно оживлённым, будто бы его только отвлекли от внутренней беседы, неприятно ласковым, пробирающимся под кожу, и вместе с тем резковатым.
– Не натворите там дел, молодняк, – бросил им мужик, забирая плату.
Ночь оказалась темнее чем ожидала Мисти. Воздух прихватило морозцем, о том чтобы спать на голой земле без костра не могло быть и речи. Вышедший первым спутник выдохнул изо рта пар. Девица поправила на шее обмотанный несколько раз тонкий платок, служивший шарфом и призванный не дать кусачему ветерку простудить шею.
На утро Мисти с грустью провожала взглядом бодро идущего на север человека. Вот так, пройдешь десятки миль и едва перемолвишься с кем словом. Одиночество. Впрочем это было невероятно хорошо. Одиночество значит, что она прожила ещё день не нажив себе неприятелей.
Конечная цель её путешествия была в неделе-двух пути, если она конечно не налажала с картой и свернула с южного потока в правильном месте. Чёрт, она никогда не была хороша в картах. Что там увидишь в этих линиях и словах когда перед тобой только бескрайние рощицы да редкие поселения. Да и не всегда удавалось даже навскидку определить стороны света по солнцу, не то чтобы полдень и осенние короткие дни, а то что от голода она иногда просыпалась под вечер, когда солнце уже заходило. Удачный день если удавалось проснуться до рассвета. Время было слишком мимолётным ресурсом, что уж.
Время прибавить шаг. Едва ли её скорость сравнима со скоростью того человека, это и хорошо несмотря на то что он направлялся в другую сторону. Не будет всяких сомнительных мыслей типа обокрасть, или сначала прикончить, а уже потом помародерствовать. С другой стороны нельзя же жить праведно всегда, когда-нибудь тебя все-равно схватят и обвинят в каком-нибудь несусветном преступлении против всего рода людского, и совсем-совсем никто тебе не поможет. И тогда станет даже обидно что не пользовалась удобнейшим удачным случаем сделать свою жизнь немного комфортней за счёт совсем маленького усилия.
Через считанные дни девица вышла к морю под совершенно неожиданным углом, кажется осень уже совсем поздняя, а она беспечно забыла о времени.
***
Каин сторонился одногодок Ордена. Конечно его впечатляла огромная крепость, не виденные раньше так близко орудия на стенах, лощеные богатые рыцари на баснословно дорогих ухоженных конях. Он видел как молоденькие девушки-прислужницы краснеют поймав привольный взгляд, как озорно смеются девицы меж собой, замыкаясь в стайки за кухней у конюшен. Прислуживая в большом зале каждая была образцом чистоты и скромности.
Они обедали там же, но заговаривать с прислугой им не разрешалось. Это не останавливало горячие головы, не все их них оказывались пойманными, но Каин ел свой простой обед и не понимал зачем рисковать. Он обнаружил со слабым удивлением что он сам – тихоня среди шумной компании будущих оруженосцев и подмастерьев.
Он неуверенно мечтал как вот, ни один рыцарь не возьмёт его, мечтать было легко слушая байки остальных про влиятельные семьи, у одного парнишки даже служил здесь брат.
Но Каин не обманывался. Тренировочные поединки, особое отношение учителей уже на вторую неделю – военная школа дала ему слишком многое чтобы остаться на обочине Ордена. Здесь ценилась сила и ум прежде всего, в это верил Каин, и не сомневался что получит место. Скучная зубрежка, дисциплинарная муштра, унизительные тренировки с домашним учителем – в этом месте вся его жизнь не служила балластом.
Проблема в том, что само служение Ордену виделось Каину балластом.
Но чего он сейчас хотел сам, по своей собственной воле? Он хотел жить дома, в те времена, каким ему виделся дом в долгие, изнурительно долгие годы школы – светлым привольным местом, красивым имением на берегу Подгорного. Цветущие сады, ароматные фрукты под конец лета, бескрайние леса кругом.
Это был рай где он не был никому нужен. Но готов ли он потратить свою жизнь за возможность очень редко туда возвращаться? Нет, он не готов.
В каждом поединке, при каждой условной победе, видя в глазах учителя одобрение, слыша за спиной тихий говор пары рыцарей что часто приходили понаблюдать, он внутреннее кричал – мне всё это не нужно, чего же вы смотрите?!! Мне не нужна эта победа!
Он уже наметил план собственного развлечения – подыграть этим дуралеям, ничего в руках не державшим кроме лопаты да топора, но дуралеям это надоело быстрее.
Он оказался сброшенным с моста с несколькими ножевыми.