Текст книги "По лесным тропинкам (Рассказы и сказки)"

Автор книги: Олег Кобельков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Олег Кобельков
ПО ЛЕСНЫМ ТРОПИНКАМ
Рассказы и сказки

ОТ ВЕСНЫ ДО ВЕСНЫ
(Повесть в рассказах)

Рыба под печкой

Утреннее солнце заглянуло через окно в старую избушку. От яркого света Кирик жмурится, морщит веснушчатый нос и наконец открывает глаза – проснулся. Но что за странная картина: стол стоит в воде, печка тоже. Кирик протер глаза – не во сне ли он видит все это? Нет, ничего не изменилось. Он опустил с кровати руку, но тотчас отдернул ее: оказывается, кровать тоже стоит в воде. Кирик разглядел медленно поднимающийся из воды зеленоватый горб с растопыренным плавником. Вот плавник прорезал воду, мелькнул возле кровати и скрылся в дыре под печкой, там, где лежали ухваты. Больше Кирик ничего не видел. Юркнув в испуге под одеяло, он почувствовал, как зубы его сами выстукивают дробь. Еще раз подумав, не снится ли ему все это, он рывком откинул одеяло – перед ним стоял весело улыбающийся дедушка.

– Видишь, весенняя вода разгулялась, в наш дом вошла…

Не успел дед договорить, как раздался плеск: большая щука, изогнувшись, метнулась кверху и шлепнулась рядом с кроватью, обдав Кирика холодными брызгами.

– Плохо будет тебе весной-то, – сказал дед. – Непривычный ты к нашему житью. Ну да ничего, немножко потерпишь, а там и вода уйдет.

– Дедушка, смотри, смотри! Опять она, рыбища, плещется!

– А вон еще одна, – показал дедушка. – Тепло в избе, поэтому она поверху ходит.

– Неужели рыба сама из озера в избу зашла?

– Может, и зашла бы, да с открытой дверью спать холодно. Это я ее наудил – ныне жор был. Всю, конечно, зараз не съедим, решил живьем сохранить, – ответил дедушка, подавая внуку резиновые сапоги. – Обувайся, на озера поедем.

Кирик приехал к дедушке на целый год. Ему уже исполнилось семь лет, но мальчик он слабенький. Родители решили: пусть поживет в лесу – окрепнет, практической смекалки у деда наберется, а в школу через год пойдет. Дедушка Кирика, Назар Корнилыч, живет и работает в заказнике, охраняет животных от хищников и браконьеров. Заказник этот – чудесное место. Здесь много озер, больших и малых, окруженных густым нетронутым лесом. Сюда выпустили редких пушных зверей. И живут эти звери не в клетках, а на свободе.

Кирик впервые приехал к дедушке, и все ему здесь в диковинку. Вчера ехали от пристани до дедушкиной избы на лодке как по морю – кругом вода, столько воды, что вон и в избу она вошла…

Удивительная кочка

Дедушка Назар прямо из сеней шагнул в лодку. За ним с опаской, держась за борт, перебрался в лодку Кирик, и они поплыли по двору. Здесь крутились четыре серенькие утки. Они весело покрякивали и совсем не боялись людей.

– Дедушка, это дикие утки?

– Что ты! Дикие не станут под носом представление устраивать, это мои – домашние.

Вдруг сверху послышался отрывистый лай. Кирик поднял голову. Из окна чердака свесила лапы рыжая собачка.

– Жучка, моя помощница, – сказал дедушка. – Ни одна охота без нее не обходится. В разлив, конечно, плохо ей, вон куда забираться приводится.

– Давай ее с собой возьмем!

– Возьмем, пожалуй, – согласился дедушка. Он снял Жучку с чердака и посадил ее в лодку.

– Дедушка, а зачем мы на озера поедем?

– Надо бобровые плотики осмотреть – подкормка там для них, – пояснил дедушка.

Лодка шла среди сосен, потом среди дубов. В дубраве стало светлее, небо прорезали переплеты тонких веток, и Кирику почудилось, будто плывут они в большом стеклянном дворце. Весна уже раскрасила кусты ивняка бледной зеленью, а прилетевшие дрозды, щеглы, малиновки задавали веселые концерты. Кирику все здесь казалось сказочным: большая коряга, застрявшая в кустах, представлялась крокодилом; дерево, торчащее из воды, – великаном, протянувшим руки к небу.

Посреди озера Кирик заметил черную точку. Дедушка повернул туда лодку. Точка все увеличивалась, и вот она уже похожа на плавающую шапку. Когда лодка подошла поближе, Кирик увидел обыкновенную травяную кочку. Почему же она вертится на одном месте? Кирик заметил рыбу, плавающую у самой поверхности воды. Она терлась боком о кочку. Неожиданно всплыла вторая рыба, потом третья, четвертая – сколько их тут, не сосчитать! Некоторые рыбы переворачиваются, показывая белое брюшко. Другие так плотно сбились в кучу, что совсем вытолкнули одну рыбу на кочку.

Кирик вопросительно посмотрел на дедушку.

– Ну теперь уж полная весна настала. Раз сорога икру мечет, дни еще теплее пойдут.

Дедушка осторожно поднял кочку, а на ней каждый корешок икринками облеплен. А в траве на кочке рыба трепещется: та самая, которую сороги вытолкнули.

– Рыба всегда ищет кусты, кочки или луг, водой затопленные, на них и откладывает икру, – рассказывал дедушка. – Икра липкая, на траве и кустах она держится.

– А почему не прямо в воду?

– Ее может волной на берег выбросить. Тогда и мальки не выведутся. Ну, бывают, конечно, несчастные случаи, как с этой кочкой приключилось: оторвало ее водой от земли и на глубину унесло, а здесь и вода холоднее и мальков хищница щука может съесть. А во-он в том озере – Крестовиной называется, – дедушка посмотрел в сторону, туда, где ровные полосы дубов вдали как бы образовывали крест, – никогда рыбы не водилось, а в прошлом году я там мальков увидал. Как, думаешь, они туда попали? Да утки на лапках и на брюшке принесли.

– А что, уткам на лапки рыба тоже икру откладывает?

– Нет, просто утки плавают среди осоки, где рыба выметала икру, и подцепляют ее, а потом перелетают на другие озера. Так и переносят икру.

Чудесную кочку Кирик взял с собой. Дома он положил ее в сеточку и спустил с берега в воду. «Буду, – решил, – наблюдать, как выводятся рыбки». Только из этой затеи ничего не вышло: через несколько дней икринки с кочки исчезли – верно, дедушкины утки перенесли их на озера.

Дедушкины утки

Еще недавно по дедушкину двору можно было плавать на лодке, а сейчас озеро вошло в берега. Двор просох. На земле остались сучья, древесный мусор, занесенные водой.

Сегодня дедушка устроил субботник: он чинил забор, а Кирик принялся подметать двор. Но скоро работа наскучила ему. Кирика тянуло к лодке. Он потихоньку вышел со двора и пошел к озеру. Как ни осторожно Кирик пытался ступить на борт, лодка все же завертелась на месте, закачалась, и Кирик, испугавшись, выскочил на берег. Лодка не была привязана и от толчка отошла от берега, ветер быстро погнал ее на глубину. Кирику стало страшно: лодка уплывет – что скажет дедушка?

Вдруг за спиной захрустели ветки.

– А, испугался! – услышал Кирик мальчишеский голос. Оглянулся: перед ним стоял паренек чуть постарше его, задиристо улыбался: – Ну что, прозевал лодку-то?

– Я хотел только посидеть в ней, а она уплыла.

– Эх ты… – мальчишка расправил болотные сапоги и смело шагнул в воду. – Здесь не глубоко, – только успел сказать, как очутился по грудь в холодной воде. Но он все же добрался до лодки, привел ее к берегу и укрепил в кустах.

– Ну вот, теперь промок, пойдем к деду Назару сушиться.

– Ты знаешь моего дедушку? – удивился Киря.

– Я и тебя знаю, ты Киря, мне дед Назар говорил, что ты приедешь. А я Андрейка. Тут рядышком, в совхозе живу.

Когда ребята пришли во двор, дедушка обрадовался:

– Вот и дружок объявился. – Но, увидев, что Андрейка весь мокрый, испугался:

– Что это, уж не тонул ли?

– Нет, оступился малость, – Андрейка не хотел рассказывать об оплошности нового товарища.

– Айда в избу – и на печку, – скомандовал дед.

В избе он велел Андрейке переодеться во все сухое. В длинных дедушкиных штанах, большущей рубахе Андрейка стал смешным, как клоун из цирка. Посмеявшись, ребятишки напились горячего чаю и забрались на печку – отогреваться.

На другой день Андрейка пришел к дедушке рано. Кирик обрадовался ему. Не успели мальчишки сбежать с крылечка, как Кирик вздрогнул от неожиданности: на двор с шумом опустились четыре утки.

– Это дедово хозяйство, – объявил Андрейка. – Давай их кормить.

Андрейка и раньше кормил дедушкиных уток. Они привыкли к мальчику и спокойно разгуливали прямо у его ног.

Ребята принесли из избы размоченные хлебные кусочки, и утки принялись с удовольствием клевать это угощение. Одна из них – с изумрудной головкой, с белой полоской вокруг шеи, с коричневой грудкой – особенно понравилась Кирику.

– Смотри-ка, чудеса! – показал он на нее Андрейке, – новая утка к дедушке прилетела, вчера ее не было.

– Это дикий селезень, – сказал Андрейка. – Их много здесь у дедушки кормится.

Вдруг дикая утка поднялась и полетела. За ней одна за другой поднялись дедушкины и скрылись за кустом. Кирик знал, что домашние утки не умеют летать, и забеспокоился:

– Они же могут потеряться!

– Не бойся, дедушкины утки летают, как дикие, и всегда домой возвращаются, – успокаивал его Андрейка. – Пойдем на берег, они, наверное, там.

Оказывается, утки действительно далеко не улетели. Ища на мели естественный корм, они забавно опускали головы и одновременно подымали хвосты.

Подошел дедушка.

– Дедушка, вон селезень дикий – во-он с полоской на шее. Какой красивый! Вот бы его ручным сделать.

– Я слыхал, соли надо ему на хвост посыпать, тогда он ручным станет, – пошутил дедушка.

Но Кирик все же решил заняться воспитанием «дикаря».

Он принес миску с овсом, рассыпал зерна от берега по тропинке во двор и сказал:

– Будем ждать гостя!

Вечером дедушкины утки, вернувшись домой – «ужинать», вовсю расправлялись с рассыпанным зерном. Мальчишки же ждали селезня. Вот и он!

Дикая птица, расталкивая уток, жадно таскала зерно. Селезень худой, быстрый, не то что дедушкины откормленные утки. Двигался он проворно, но часто настораживался и распускал крылья, готовый улететь. Утки уже стали расходиться, а селезень все продолжал клевать зерно.

Андрейка потихоньку взял длинную хворостину и протянул ее под самые лапы птице. Селезень нисколько не испугался, а просто перешагнул через тонкий конец хворостины и снова занялся едой.

– Почему он не боится? – тихо спросил Кирик.

– Прутика никакая птица не испугается, – ответил Андрейка. – Думает, ветка какая-нибудь…

На другой день селезень опять прилетел. И был он уже спокойнее.

Кирику стало казаться, что селезень привыкает. Еще неделя, и он будет жить в сарае. Но селезень не привык. Он улетел да еще заманил с собой дедушкину утку. Дедушка страшно рассердился, говорил, что из-за мальчишек добро пропадает, лучше бы птица в суп пошла.

Два дня ждали утку, а потом про нее забыли. Через пять дней вернулась беглянка. А селезень больше не прилетал.

Кукушонок

День стоял жаркий. Вода в заливе Черного озера была, как парное молоко. Андрейка шел к дедушке Назару, да свернул к озеру – искупаться. Он уже стал на ходу снимать рубашку, как вдруг услышал странные звуки, доносившиеся с дедушкиного двора. Какие-то хлопки, похожие на выстрелы. Что такое? Заказник – самое тихое место. Андрейка повернул ко двору и услышал еще один выстрел. Правда, звук был какой-то короткий, не похож на настоящий выстрел. Андрейка распахнул калитку и увидел Кирика, стрелявшего из игрушечного пугача. Вот он вытянул руку, приготовился… и тут Андрейка выхватил его игрушку.

– А, попался браконьерчик! Ты что, не знаешь, что в заказнике нельзя стрелять?

– Но это же не настоящее ружье! – оправдывался Кирик.

– И шуметь игрушечным оружием тоже нельзя.

Кирик рассердился. Он схватил Андрейку за ворот и закричал:

– Отдавай револьвер, а то я с тобой не буду играть.

– Ну и не играй! – Андрейка выскочил за ворота, унося игрушку.

Перед обедом вернулся с обхода дедушка. Застав Кирика одного, подивился: уж больно растерянный вид был у внука, вроде даже плакал?

– Ну что пригорюнился, заскучал?

– Дедушка, а правда, из игрушечного револьвера нельзя стрелять в заказнике?

– Это смотря какой револьвер – сколько от него шуму будет.

– А я из-за пугача… с Андрейкой поссорился, – с трудом выговорил Кирик.

– А, вот оно что! Шуметь в заказнике нельзя, Андрейка прав, но ты не тужи – придет после обеда, не умеет он долго сердиться.

Оказывается, дедушка хорошо знал Андрейку. Не успели пообедать, а он уже сидит на скамейке у дома егеря и рисует прутиком на песке какие-то узоры.

Когда Кирик вышел на крыльцо, Андрейка положил на скамейку игрушку и сказал:

– Забирай свою побрякушку да спрячь ее подальше.

Наступило неловкое молчание, которое Андрейка же и нарушил:

– А хочешь, я тебе кукушонка покажу?

– Да ну, живого? – удивился Кирик.

– И даже у вас во дворе!

Забор двора заканчивался стеной дедушкиного сарая. Под крышей сарая одна доска сгнила, образовалась щель. Здесь, в укромном месте, желтая трясогузка свила гнездо, но как кукушка нашла его и подбросила маленькой птичке свое яйцо, никто не знает. Андрейка только заметил: что-то часто залетает в эту щель трясогузочка. Мальчик подставил лестницу, залез посмотреть и увидел в гнезде большущего птенца с темными полосками поперек груди. Андрейка знал, что кукушки кладут свои яйца в чужие гнезда. Ему об этом рассказал дедушка Назар.

– Ну и птичка! Ей даже сейчас не выбраться через щелку, – удивлялся Кирик.

Андрейка сказал:

– Посмотрел и уходи, птичке кукушонка кормить нужно, она при тебе не прилетит.

В этот день ребята заигрались на дворе и забыли про кукушонка. Вспомнили о нем через несколько дней, когда шли мимо сарая купаться и услышали, как под крышей около щели бьется и жалобно пищит трясогузка, из щели уже высунулась голова хорошо оперившейся кукушки.

– Беги за дедом, нужно доску выламывать, без помощи она не выберется оттуда, – распорядился Андрейка.

Дедушка пришел нехотя и сначала не поверил мальчикам, а увидев большую голову, сказал:

– Она как бы в ящике оказалась. Я изнутри тоже карниз забил, чтобы сено не вываливалось.

Дедушке ничего не стоило оторвать гнилую доску руками. Кукушонок выпал в крапиву. Летать он еще не мог: откормленный трясогузкой, в маленьком гнездышке он даже повернуться не мог.

– Несите его во двор, – сказал дедушка. – Похудеет – улетит. Эта птица тоже под охраной находится. Мохнатые гусеницы – ее лакомство. Эти гусеницы разные шелкопрядами зовутся, только с них ни шелку, ни толку – вред один. Они поедают листья дуба, яблони. Где нет кукушек, их специально разводят в лиственных лесах, чтобы сохранить деревья от этих мохнатых гусениц.

Кукушонку никто не мешал разгуливать по двору. Утиную пищу он не ел. Пил только одну воду. Однажды Кирик взял кукушонка в руки и хотел запихать ему в рот кусочек белого хлеба насильно, но кукушонок зашипел и больно хватил Кирика за палец. Больше его никто не трогал. В сумерках кукушонок засыпал у подворотни, ребята каждый день теряли его – так он цветом своим сливался с серыми досками. Потом кукушонка нашли на курином насесте, а позднее он пропал со двора, – по-видимому, улетел в лес.

Бобровые отметины

Лето входило в силу. Птичий гомон поутих, даже лягушки прекратили по вечерам свою трескотню.

Однажды утром дедушка сказал:

– Сегодня надо к бобрам ехать.

О бобрах старый егерь проявлял особую заботу: в заказнике их выращивали и отлавливали для переселения в другие места.

Дедушка хорошо знал, где живут его бобры, чем питаются, знал, и какую помощь надо им оказать в случае необходимости.

Ребята притащили весла в лодку. По берегам озер цвела черемуха, белые душистые кисти цветов висели и над лодкой. Когда оттолкнулись от берега, дедушка задел головой цветущую ветку, и всех осыпало, как снегом, мелкими лепестками.

Озера в заказнике соединяются многочисленными протоками. Такими протоками, словно ручьями, они соединяются и с большой рекой. В одной протоке сели на мель. Пришлось вылезать из лодки. Втроем ее без труда вытолкнули в Черное озеро. На крутых берегах этого озера ближе к воде растут тонкие осинки, повыше – старые березы, а на самом крутояре – высокие темные пихты и ели. Вся эта буйная растительность громадой, уходящей к облакам, отражается в озере и поэтому кажется еще выше.

Но вот берега озера стали положе, осинник на них гуще. Дедушка направил лодку к берегу, она ударилась о ствол большой осины, лежащей верхушкой в воде, и застряла среди ветвей. Нижний толстый конец осины выходил на берег. Он заканчивался большим огрызком. «Кто так аккуратно, как карандаш, подточил дерево?» – подивился Кирик. Андрейка проворно вбежал по стволу на берег, остановился подле отточенного конца ствола, ахнул:

– Осинищу какую бобры испортили.

– А правда, зачем им валить толстые деревья? – заинтересовался Кирик.

– За зиму у бобров отрастают большие резцы, – объяснил дедушка, – вот они и стачивают их весной о деревья. Если не будут грызть осину, такие зубы вырастут, что и рот не закроешь.

– Что же они едят, дедушка?

– Тонкие веточки, кору. А на зиму запасают мягкие коренья кувшинок да ивовые прутики. Об них зубы не сточишь. И еще бобрам вода нужна. Там, где воды мало, бобрам худо приходится: ведь она их спасает от хищников. Нырнул в воду – и ищи его. В воду бобры и деревья валят. На малых речках они целые плотины строят, чтобы река глубже была.

– Даже плотины?

– Да. И такие крепкие, что человек по ним проходит, как по мосту.

Кирик задумался.

– А я видел прошлым летом, бобер озеро переплывал, – сказал Андрейка. – Он мне с мышку показался.

– Неужели они такие маленькие? – удивился Кирик.

– Да уж не так малы, – возразил дедушка, – с нашу Жучку, а то и поболе будут.

– Только с Жучку, а осину вон какую толстую уронили. Посмотреть бы на бобров! – сказал Кирик.

– Сейчас их не увидишь: поздней ночью выходят они из своих нор.

Снова сели в лодку. Пришлось объезжать много осин, поваленных бобрами. Наконец причалили к берегу, свободному от валежника. На суше лежало белое гладкое бревно.

– Дедушка, значит, не всегда бобры валят деревья в воду?

– Просто им ветер помешал, и дерево вместо воды на берег угодило. А лось будто ждал – пришел и ободрал осину: он большой охотник до осиновой коры.

– Дедушка, а почему у тебя дрова так далеко от дома лежат?

– Какие дрова?

– Да вон там, видишь, целая куча вокруг елки навалена.

– А это хатка бобров – их весеннее жилище. Кроме хаток, у нас на озерах они роют в берегах норы. Ход из норы идет всегда под воду. А чтобы в норе чистый воздух был, отдушины прокапывают.

– Тогда хатка им на что?

– Чтобы от большого паводка спасаться. Норы-то под водой скрыты. Весной бобрам обязательно нужно сухое место: у них тогда бобрята родятся. Вот и строят они такую хатку, которую ты за дрова принял. На болотистых же берегах бобры строят хатки основательно, глиной да илом их обмазывают и живут там круглый год.

Все трое подошли к хатке. Это была куча древесных огрызков, веток и валежника, набросанных вокруг пихты. Дедушка обошел хатку кругом и остановился возле глинистого холма: кто-то – может, волк? – пытался подкопаться под кучу обрубков. Отойдя шагов двадцать, егерь обнаружил совсем свежие бобровые следы, ведущие в сторону от озера.

– Ну, ребятишки, придется по протокам к реке выбираться, – сказал дедушка. – К реке бобры-то ушли, напугал их кто-то; уж живы ли?

Он ловко направил лодку из озера в длинную протоку, где можно было идти на одном кормовом весле. В конце протоки остановились. В нескольких шагах виднелась песчаная отмель большой реки. На песке ребята увидели двух бобров. Один, что побольше, не подавал никаких признаков жизни, маленький же лежал на брюшке впереди большого, почти у самой воды и медленно шевелил задними перепончатыми лапами.

– Вот как раненая бобриха боролось за жизнь детеныша: сама погибла, а его привела все же к воде, уберегла от врага, – сказал дедушка.

Андрейка хотел поднять бобренка, но дедушка не позволил:

– Хотя он и слаб – ему всего годик, но палец отхватить своими зубищами может запросто.

Дедушка приподнял зверька, осторожно высвободил передние лапы, подхватил его за задние лапы, и зверька перенесли в лодку. Кирик с опаской потрогал его плоский гладкий хвост, осмелев, погладил по спине. На берегу Черного озера бобренка положили у самой воды, подождали, пока он, набравшись сил, сполз в воду и нырнул. А вот где он вынырнул, ребята не видели – ведь бобры отличные ныряльщики.

Западня

Дедушка с Кириком возвращались из леса. Жучка плелась сзади. Подошли к овражку с ольховником. Вдруг Жучка насторожила уши, шерсть на спине у нее поднялась дыбом. Как-то по-особенному уркнув, она понеслась с бугра через овражек к большой ели, что росла на противоположном склоне. Там из-под корня выглядывала полосатая головка барсука. Жучка опоздала: барсук нырнул в свое жилище. Кирик бросился к дереву, да где там! Жучка уже скрылась в норе.

Кирик боялся, что Жучка заблудится: дедушка рассказывал ему, что барсук хитрый и в его норе много ходов.

– Жучка, Жучка! – звал он.

Прошло несколько долгих минут.

Кирик слушал, приложив ухо к норе. Никаких звуков!

– Дедушка! Что делать-то? Не выходит Жучка.

– Надо откапывать ее. – Дедушка тоже встревожился. – Беги скорее за лопатой.

К счастью, дом был недалеко. Кирик принес лопату. Дедушка взял ее, посмотрел на нору.

– Придется нарушить барсучий дом, да ничего не поделаешь – пропадет Жучка, – сказал он с сожалением и поспешно стал раскапывать нору. В трех метрах от дерева она кончилась, но ни Жучки, ни барсука не было. Дедушка обошел ель, потоптался на месте. Увидел в земле свежую трещину и, облегченно вздохнув, принялся снова копать. Работа шла быстро. Земля здесь оказалась мягкой, без корней.

– Чего стоишь? Выбрасывай скорей землю! – торопил дедушка.

Кирик стал выбрасывать руками тяжелые комья. Руки работали все быстрее и быстрее. Вот уже виден собачий хвост: еще мгновение – и они вытащили Жучку, положили ее на траву.

Собака лежала на боку, грудь ее часто поднималась и опускалась: должно быть, ей очень тяжело пришлось. Наконец она с трудом перевернулась на живот, оперлась на лапы, подняла голову и поползла к дедушке. Он наклонился к ней. Жучка вильнула хвостом и облизала ему руку. Дедушка стряхнул с Жучки землю, ласково погладил ее.

– Почему же она сама из норы не выбралась? – спросил Кирик.

– Разве ты не заметил, что сзади Жучки земля в норе обвалилась? А перед ней барсук ход закопал. Он всегда так от собак спасается. Наверно, тоже страху натерпелся. Сейчас раскапывает где-нибудь новый выход.

Вечером на берегу озера разожгли костер. Дул ветер, на воду сыпались искры и тут же с шипением гасли. Дедушка подбрасывал ветки в огонь. В свете костра шерсть на спине у Жучки искрилась красноватыми блестками. Собака скулила во сне и часто вздрагивала: вероятно, от всего пережитого ей снился страшный сон.