Текст книги "Гарем ундер-лейтенанта Говорова"

Автор книги: Олег Колмаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Глава 7

В сравнении с Бланкой, Лаура (следующая гостья Говорова) оказалась, её абсолютной противоположностью. Да, и цвет волос у Лауры, в отличие от прошлой гостьи, оказался огненно рыжим. Лишь по возрасту девушке оказались несколько схожи. И той, и другой было около девятнадцати. Глядя на новую гостью, на её несколько хитроватый, с прищуром взгляд, Герману так и хотелось сказать: «рыжая лисица».

Итак, та самая «лисица» разбудила офицера ещё до наступления полуночи. С весёлым смехом она нырнула к нему под одеяло. В тот же момент её губы встретились с губами молодого человека. После чего их уста слились в долгом французском поцелуе.

Впрочем, игривость Лауры была легко объяснима – девушка прибывала немного подшофе. Герман сразу уловил благородный запах, только-только употреблённого алкоголя. В данной раскрепощённости и относительной доступности имелась определённая пикантность, которой грех было не воспользоваться.

Не прерывая поцелуй, Говоров скинул с девушки какие-то тряпки, и разделся сам. Он уже не мог противиться возбуждению и желанию обладать столь обворожительным телом. В том же возбуждении, похоже, прибывала и его партнёрша. Переполняемый положительными эмоциями ундер-лейтенант с трудом соображал, что он делает. В его голове всё путалось.

Сейчас им двигали исключительно инстинкты: его естество, интуиция – то есть, нечто природное, если не сказать: животное. Именно поэтому, офицер ни на секунду не останавливался, продолжая и развивая интимную игру, последовательно доводя её до следующего, вполне логичного этапа.

– Ох, Герман!.. Возьми меня!.. – чуть оторвавшись от губ ундер-лейтенанта, зашептала Лаура. – …Овладей мной!.. Да-да!.. Поскорее проникни в меня!..

Едва успело случиться то, о чём просила офицера дама, как Хитрая Лиса изогнулась всем своим телом. Издав какой-то непонятный стон, она задрожала в мелких конвульсиях. Скорее всего, её возбудила сама ситуация. То есть, алкогольный дурман, случайность встречи, крепкий молодой человек, который был вовсе не против неизбежного соития.

Да, какой там против? Без какого-либо алкоголя, Говоров был нынче опьянён нахлынувшим на него наслаждением. Он по-настоящему утопал в чрезвычайно роскошной даме, посланной ему, не иначе, как самими небесами.

Не прошло и минуты, как Лаура вновь громко застонала. При этом она старалась как можно шире раздвинуть свои ножки. Герман был на седьмом небе от удовольствия. Он целовал губы девушки, в то время как его ладони непрерывно блуждали по женскому телу. Мужским рукам нынче позволено было всё.

– О Боже, какой он здоровый и длинный!.. – вырвалось у Лауры, когда Говоров, уже не в силах сдержаться вогнал своего дружка до самого отказа. И практически одновременно офицер испытал незабываемую разрядку.

Дама была чересчур разгорячена, чтобы довольствоваться тем, что она только что получила. Едва позволив Герману восстановить дыхание и хоть немного прийти в себя, Лаура протянула свою нежную ручку к его, изрядно ослабевшему мужскому достоинству. Взяв инициативу в свои руки, Лауре понадобилось совсем немного времени и нежных поглаживаний, дабы в бесформенной массе непонятно чего, вновь затеплились слабые признаки возрождения. Похоже, уверовав в свои способности оживлять уже умершее, девушка оседлала офицера сверху, втолкав в себя то, что очень скоро обещало приобрести упругость и строгие формы. Темп при этом был выбран весьма и весьма тихий. Точнее, то был даже не темп, а лишь плавное перекатывание из стороны в сторону. Очень скоро, тот эротический массаж принёс и свои плоды. Скорость движений начала увеличиваться: быстрее, быстрее, ещё быстрее, глубже, быстрее, ещё глубже.

– Давай, офицер!.. Возьми меня, как следует!..

Просить дважды даме не пришлось, так как сразу после её слов Говорова будто подменили. Он уже не был безразлично-аморфным телом. Герман быстро подстроился к ритму партнёрши и постепенно принялся его ускорять. Движения становились всё более и более резкими и размашистыми.

Наслаждение вот-вот должно было накрыть Лауру, низ её живота уже начали сковывать первые спазмы. Она упала на грудь Говорова, обвила его своими руками и сильно впилась в неё своими острыми коготками. В ответ, офицер принялся двигаться просто с бешеной скоростью, так, что кровать его начала ходить ходуном и стучать ножками по деревянному полу. Не выходя из Лауры, Герман перевалился, так чтобы барышня оказалась уже под ним. Сильно задрал дамские ножки вверх, дабы именно он, мужчина, мог держать ситуацию под своим контролем, задавать необходимый темп; в конечном итоге для того, чтоб его дружок мог проникнуть как можно глубже.

В очередном экстазе «лисица» громко застонала и задёргалась всем телом, будто бы в припадке. Пока Лаура билась в истерике, Герман ни на секунду не замедлился. Он абсолютно забыл обо всём вокруг: где он и кто его партнёрша. Говоров вообще не понимал, что происходит. Он погрузился в сладостную истому наслаждения, фонтан положительных эмоций заполнил собой весь его разум.

Дама кричала и стонала от упоения и страсти, которая рвалась из её тела. При этом Говоров оказался джентльменом, он дал Лауре возможность до конца выплеснуть все свои эмоции. И только после того, как девушка чуть обмякла, испытав полноту своих наслаждений, Герман позволил себе приглушённо застонать.

– Обалдеть, как здорово!.. Я хочу, чтобы ты осталась!.. – простонал офицер.

– Это не возможно, – шёпотом ответила ему Лаура.

– Почему?.. – Говоров был искренне удивлён. – …Ведь мы просто созданы друг для друга.

– Нет-нет, это лишь алкоголь… – отрицательно замотала головой Хитрая Лиса.

– Лично я, трезвый. При этом я в тебя влюблён. Могу повторить это хоть сейчас, хоть завтра, хоть через месяц. Я хочу быть с тобой столько, сколько ты сама этого захочешь…

«Я в тебя влюблён!..» – именно с этой фразой Говоров и проснулся.

Вскочив с постели, он сразу извлёк из-под подушки заветную колоду. Быстренько отыскал в ней «тройку червей». На той карте и была изображена Лаура. Вернув колоду на прежнее место, «тройку червей» Герман оставил в своих руках. Более того, он поставил её на свой столик, как будто бы данная картинка являлась вовсе не картой, а неким портретом, нарисованным с натуры. Во, как глубоко врезалась в душу офицера та самая Хитрая Лисичка.

«Что же будет дальше? Не уж-то я никогда её более не увижу?» – с этой тяжёлой мыслью, беспрерывно терзавшей душу офицера, и прошёл весь следующий день. Похоже, Говоров действительно влюбился. Причём, он вовсе не отдавал себе отчёта в том, что именно привлекло его в ночной гостье, что зацепило. И ведь бурный интим, похоже, был тут вовсе не причём. Искать требовалось нечто иное, идущее из глубины души, можно сказать: от самого сердца. А впрочем, кто его знает,… Ведь настоящие чувства проверяются временем.

Отрешённо блуждая по палубе «Полтавы», спускаясь в трюм, останавливаясь у пушечных портов, Говоров вовсе не подозревал, какая «неожиданность» может поджидать его уже следующей ночью.

Герман едва-едва успел задремать, как до его слуха вдруг долетел какой-то резкий звук. Будто бы кто-то взялся размешивать некую жидкость в глиняной посуде. Причём, звук этот исходил вовсе не из коридора, а именно из его, Говорова каюты.

Моментально открыв глаза, ундер-лейтенант увидел, сидевшего за каютным столиком мужчину. Точнее, то был клоун с размалёванной мордой, в ярком, разноцветном костюме и колпаке с бубенцами. Не совсем было понятно: улыбался ли клоун, либо та улыбка была, лишь нарисована на его лице. Ночной гость непрерывно прибывал в движении, он никак не мог спокойно усидеть на месте. Клоун размашисто забрасывал ногу на ногу; ёрзал; вставал на и вновь садился. Он постоянно крутил в своих руках какую-то цветную палку. На конце этой самой палки была так же вырезана и разукрашена голова шута.

Глядя на эту лицедейскую картину, Герман поначалу подумал: а не сошёл ли он с ума? Однако вовремя сообразил, что нынче в гости к нему пожаловала вовсе не «тройка» или «десятка»… То есть, ни одна из девушек его игральной колоды. Перед ним предстал сам Джокер. Имеется в виду, та самая игральная карта, которая, как правило, бывает желанной для любого карточного игрока, причём, при любом игровом раскладе.

– Привет, Герман! Как поживаешь? – вот теперь он действительно улыбнулся.

– Тебе-то, какое дело? – невольно огрызнулся ундер-лейтенант, ожидавший увидеть нынешней ночью вовсе не мужика, и уж тем более не клоуна. Вне всяких сомнений, Говоров тешил себя надеждой, что в его каюту вновь пожалует дамочка, в объятиях которой он и проведёт ближайшую ночь, тем самым отвлекаясь от тяжёлых дневных мыслей.

На этом месте, пожалуй, стоит сказать ещё и о том, что с самого детства Герман испытывал если не ненависть, то уж точно, неприязнь к разного рода ярмарочным петрушкам и балаганным паяцам. В первую очередь, связанно это было с тем, что объектом насмешек уличного фольклора, как правило, становились люди в формах с высокими званиями, коим, безусловно, и являлся батюшка юного Германа, занимавший должность шаутбейнахта. При этом базарным шутникам было вовсе невдомёк, что Говоров-старший прошёл путь от рядового матроса до командующего арьергардной дивизией эскадры. Он по-настоящему являлся боевым офицером, в отличие от иных свадебных генералов, воистину достойных карикатурных частушек и кукольных постановок. Так уж вышло, что шутки, отпущенные в адрес батюшки, пусть и косвенно, но все же, весьма больно били по самолюбию Говорова-младшего. Потому и не любил он всевозможное цирковое отрепье, к которому ундер-лейтенант тотчас же причислил и нынешнего незваного гостя, выглядевшего как заправский шут, то есть, абсолютно не серьёзно.

– Зря ты так, господин подпорутчик. Я не шут и уж тем более не паяц… – будто прочитав мысли офицера, оскорбился Джокер. – …Ведь я пришёл, чтобы тебе помочь.

– Интересно чем? – с определённым вызовом задал свой вопрос Герман.

– Я могу дать тебе пару дельных советов. К примеру, как избавиться себя от навязчивых визитов непристойных бабёнок.

– С чего ради?.. – в искреннем непонимании и полном изумлении ответил Говоров. – …Те милашки, которых ты опрометчиво окрестил «непристойными бабёнками», мне вовсе не в тягость.

– Поверь мне на слово, в мире очень мало людей, способных признать в себе наличие случайно приобретённых дурных привычек… – в очередной раз, закинув ногу на ногу, Джокер приступил к своему ответу. – …Более того, поначалу они и вовсе не кажутся им дурными. Ещё труднее от них избавиться. А порой, и вовсе невозможно. Меж тем, эти самые привычки и укорачивают вам жизнь. Подчас, сокращая её весьма и весьма значительно.

Офицер, ты и сам не замечаешь, как глубоко втягиваешься в то болото, становясь, всё более и более зависим от беспорядочного и бестолкового удовлетворения своих низменных потребностей. Прошу отнестись к моим словам предельно серьёзно, ведь я независим, потому и могу сказать тебе правду, приоткрыв твои глаза на кое-какие существенные моменты.

– Переспать с девушкой, по-твоему, плохая привычка?.. – усмехнулся в ответ Герман. –…А тебе не кажется, что, избавившись от этой самой «вредной привычки», человечество прекратит своё существование.

– Менять женщин как перчатки, вот что я называю дурной привычкой… – пояснил свою точку зрения Джокер. – …К пагубным привычкам я так же отношу твой безумный азарт, а также полное вероотступничество.

– А причём здесь вера? – в удивлении Говоров уставился на своего ночного гостя.

– Притом, что вместо иконы, ты уже начал молиться на карту из игральной колоды… – Джокер осторожно щёлкнул по стоящей на столе карте с изображением Лауры. – …Парень, пока ты не втянулся… Пока ещё не поздно. Давай-ка, я подскажу, как ты можешь избавиться от той самой злополучной колоды, которую ты прячешь под своей подушкой.

– И не подумаю, – категорично ответил офицер.

– Тебя, кстати, не волнует тот факт, при котором гречанка, француженка, немка, австрийка, испанка и прочие из тех, кто за последнюю неделю побывал в твоей постели – все они, прекрасно тебя понимали. Ты общался с ними, как на родном языке. Давай, хотя бы, я расскажу тебе… – собеседник попытался развить данную тему, однако его оборвал на полуслове Герман.

– Более не желаю ничего слышать… – ундер-лейтенант демонстративно заткнул уши пальцами. Однако очень скоро, он вдруг спохватился. – …Пожалуй, кое в чём ты всё же сумеешь мне помочь. Помоги вернуть Лауру.

– А как на счёт того, чтобы я навсегда избавил тебя от её любовных чар? – переспросил Джокер.

– Забудь… – Говоров ударил по столу кулаком. – …И вообще, проваливай. В противном случае, я вышвырну тебя из каюты силой.

В то же мгновение, в корабельном помещении наступила тишина. Герман огляделся, каюта была абсолютно пустой.

– Ну, не скотина?.. – переполненный злобой, Говоров завалился на кровать. – …Всю масть, сволочь, сбил.

Герман открыл глаза и увидел её, стройную даму девятнадцати лет, с тёмными прямыми волосами.

«Получается, что этот клоун мне лишь приснился… – с облегчением выдохнул офицер. – …Тем лучше. Лучше для него…»

Глава 8

– Ну, рассказывай. Как тебя зовут? – переключившись на ночную гостью, поинтересовался Герман.

– Ванесса.

– Довольно редкое имя… – в полголоса произнёс Говоров, и уже в полный голос добавил. – …Интересно, что оно означает?

– Явившаяся людям, – как бы, между прочим, ответила девушка.

– На каком языке?

– Естественно, на итальянском. Ведь я итальянка.

– Да, кто б спорил… – улыбнулся барышне молодой человек. – …Конечно «естественно».

– Что «естественно»? – в непонимании Ванесса глянула на Германа.

– Дело в том, что я ни слова не знаю по-итальянски. Меж тем мы общаемся, словно на родном мне русском.

– Так ведь это сон… – улыбнулась в ответ итальянка. – …Ты мне снишься. Потому и понимаем мы друг друга, невзирая на то, что говорим на чуждом наречии.

– Скорее всего, так оно и есть, – офицер предпочёл согласиться и более не вступать в пустые и бесполезные разговоры.

Приглядевшись к гостье, ундер-лейтенант нашёл её достаточно симпатичной и весьма привлекательной. Стройное и аккуратное тело, хорошенькое личико, чем-то напоминавшее кошачью мордочку. В общем, с этой красоткой Герман мог запросто отвлечься от воспоминаний о всё той же Лауре.

На правах искушённого в интимных делах мужчины, без какой-либо суеты и спешки Говоров приступил к обхаживанию Ванессы, постепенно распаляя свою новую гостью. Ведь, кажется, именно для этого и пробралась нынче дама в его каюту. В таком случае, чего ж тянуть, тратить драгоценное ночное время на посиделки и пустую болтовню?

Ванесса вовсе не помышляла противиться. Она совершенно не выглядела тихоней, безучастной куклой, готовой терпеть неприятные ощущения и безмолвно пресмыкаться перед партнёром. Девушка напротив, оказалась весьма податливой, старалась отвечать офицеру взаимностью и, похоже, была не прочь поддержать любую игру, им предложенную.

Интуитивно припоминая события минувшей ночи, а так же учитывая раскованность Ванессы, её готовность к неким экспериментам, Говоров предпочёл сразу лечь на спину, усадив девушку сверху. Приобняв партнёршу за бёдра, Герман начал медленно двигать ею вверх-вниз, тем самым показывая, как это должно выглядеть. После чего, ундер-лейтенант отпустил даму, предоставив ей полную свободу действий. Ванесса показала себя весьма способной ученицей. Поначалу, она как будто бы снизила, заданный Говоровым ритм, однако чуть приспособившись, начала двигаться именно так, как и требовал её «учитель».

Откинув голову и чуть прикрыв глаза, офицер наслаждался текущим моментом, мысленно представляя, что он вновь с Лаурой. Когда ж ундер-лейтенант вновь глянул на Ванессу, он был несколько удивлён тем, насколько девушка была сосредоточена. Глаза её смотрели вниз, именно туда, где мужская плоть на две трети своей длинны была погружённую в её нутро. При этом дама прикусывала нижнюю губку, что делало её ещё более сексуальной и желанной. Былой объект вожделения Говорова, Лаура, как-то сам по себе, отошла на второй план. Нынче его сознание полностью заполнила Ванесса.

– Кошечка, ты даже не представляешь, как мне приятно, – с придыханием произнёс Герман.

Руки офицера уже начали свой витиеватый путь по стройному и гибкому телу партнёрши. Прикосновения к бархатной коже, к мягким бёдрам ещё сильнее возбудили ундер-лейтенанта. Пассивное созерцание обнажённого женского тело его более не устраивало. В голове молодого человека уже начали зреть очередные «коварные» планы. Герман уложил Ванессу рядом с собой, обнял даму и нежно провёл по её спине, сверху-вниз, слегка задержавшись на мягких ягодицах нынешней партнёрши. После чего рука офицера невольно скользнула между девичьих ножек. Ночная гостья инстинктивно сжала бёдра, тем самым отрезав Говорову путь к самому сокровенному. Чем весьма и весьма удивила Германа, ведь минутой ранее он там уже побывал. И не просто побывал, офицер владел её прелестями практически безраздельно, свободно проникая в них своим мужским естеством. А впрочем, спустя мгновение, Ванесса расслабилась и чуть развела те самые ножки в стороны. Дама была полностью готова к тому, чтобы мужчина лёг сверху и вновь погрузил в неё своё упругий стержень.

Удовлетворённо Герман провёл своей ладонью по женской промежности, так и оставив свою руку между мягких бёдер. Ванесса вытянулась в струнку, и тихий стон застрял у неё в горле. Офицер почувствовал, как задрожали от возбуждения её ножки, как задёргались веки прикрытых глаз, как её реснички защекотали его щёку.

– Как тебе? – прошептал ундер-лейтенант.

– Очень… Очень приятно… – застонала Ванесса. – …Прошу, не останавливайся. Я хочу почувствовать это ещё…

Говоров переместил руку вверх, положив её на животик партнёрши. Точнее, чуть ниже животика, на то самое место, где пробивалась густая и мягкая растительность. Перемещаться на даму, Герман не особо спешил, хотел вдоволь насладиться её молодым телом, доставив ночной гостье как можно больше удовольствия. Действия офицера были по-прежнему аккуратны. Он старался использовать все свои умения, весь свой прежний опыт, чтобы Ванессе было ещё более приятно.

– Я и не подозревала, настолько это может быть великолепно… – продолжала шептать барышня. – …Мне очень хорошо.

Одним из своих пальцев Говоров начал ласкать то, что барышня пыталась ранее скрыть между своих ножек. Ванесса застонала, в преддверии того, что в обязательном порядке должно было произойти. Герман припал губами к её сочным губам, продолжая гулять своим пальцем по совсем иным губкам.

И тут даму затрясло. Говоров никогда прежде не видел, столь эмоционального возбуждения. Безумно резко сокращались её мышцы ног и пресса, которые заставляли ходить ходуном и всё её тело. Офицеру даже показалось, что сейчас Ванесса соскользнёт с кровати от нехватки сил. Тем не менее, партнёрша очень стойко перенесла, навалившуюся на неё внеземную благодать. Конечно же, Герману пришлось придержать стройное тело гостьи. Каким-то чудом, девушка не потеряла сознания. Во время судорог и спазмов досталось и Говорову-младшему, на тот момент случайно оказавшемуся в руке Ванессы. Она принялась его сильно сжимать и вытягивать.

Лишь пару минут спустя барышня пришла-таки в себя.

– Невероятно!.. – без какого-либо надрыва или придыхания произнесла ночная гостья. – …Признаться, я никогда ранее не чувствовала себя так хорошо. Это чувство… Я хочу испытать его вновь и вновь. Это какой-то новый мир… – чуть покраснев и опустив глаза, Ванесса тихо добавила. – …Мне кажется, я влюблена.

Припомнив ранние слова Ванессы о том, что всё происходящее лишь сон, Говоров чуть приобнял её и решил по полной программе использовать данное, отчасти безответственное, потустороннее состояние своей души и тела.

– Если ты любишь, тогда ты должна… В общем, помоги мне испытать то, что ты сама только что пережила. Герман, конечно же, намекал на соитие. Однако результат его просьбы, превзошёл самые смелые ожидания.

– По-настоящему любящая девушка, без каких либо проблем может это сделать для своего парня… – в знак согласия кивнула головой Ванесса. – …В том нет ничего предосудительного или постыдного. Я лишь опасаюсь, что у меня что-то вдруг не получится.

Покорно опустившись на колени, дама взяла в руку мужское достоинство. Тут-то и случилось абсолютно непредвиденное. Ванесса вдруг приблизила к Говорову-младшему своим жаркие губки. Говоров смотрел на это действо словно заворожённый не в силах не пошевелиться, не что-либо сказать. Сейчас он лишь испытывал невыносимое возбуждение.

«Повествуя о блудницах из европейских борделей, кажется, именно об этом и говорили Лазарев с Демидовым…» – припомнил вдруг Герман.

Почувствовав на головке своего члена влажный язычок и то, как барышня робко начала им ласкать детородный орган, время от времени покрывая его поцелуями сверху донизу, Герман запрокинул голову и застонал. Ему оставалось лишь положить свою ладонь на затылок барышни, дабы задать необходимый ритм её движениям. А впрочем, в том не было особой нужды. Скорее всего, на уровни некой интуиции, нежели на каком-то былом опыте, девушка прекрасно осознавала, что ей необходимо сейчас делать, потому и разрядка наступила довольно-таки скоро…

С самого утра Говоров убрал карту «тройку червей» с изображением Лауры, обратно в колоду. Её место на каютном столике заняла ныне «тройка пик». Данную рокировку Герман объяснял себя тем, что в отличие от Лауры, крутившей офицером, как ей вздумается, Ванесса готова была исполнить любой его каприз. Последнее, было для офицера гораздо упоительней.

– Говоров, ты мне вот, что скажи… – к Герману обратился лейтенант Аничков. – …Что, чёрт побери, происходит по ночам в твоей каюте?

Совсем недавно в кают-компании закончилось собрание офицеров. Большинство офицеров уже разошлись по своим делам. В помещении осталось лишь несколько человек.

– Во-во, и я собирался о том спросить… – поддержал Аничкова, Демидов. – …Помниться, данная тема, ранее уже поднималась.

– Господа, вы о чём? – в удивлении развёл руки Говоров.

– Из твоей каюты постоянно доносятся какие-то подозрительные стуки, крики, визги… – попытался уточнить Аничков.

– Причём, те самые визги, как будто бы, были женскими… – с некоторой ехидцей в голосе, дополнил Глеб. – …В детстве, я слышал легенды о вурдалаках, которые по ночам перевоплощаются в кровопивцев и убивают своих соседей. Быть может, и ты, Герман, переодеваешься по ночам в женские платья, после чего и орёшь дурниной разными голосами.

Говоров тотчас схватился за шпагу, посчитав слова Демидова личным оскорблением.

– Ах, ты, поскудник!.. – Герман незамедлительно ринулся на своего обидчика.

Однако путь ему преградил всё тот же Аничков, вставший между ундер-лейтенантом и констапелем.

– Господа, прекратите. Иначе, я буду вынужден обо всём доложить капитану.

Шпага была вновь возвращена в ножны. Офицеры разошлись, проводив друг друга суровым взглядом.