Текст книги "Госпиталь"

Автор книги: Олег Клинков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Синцов просидел с полминуты, уже спокойно обдумывая то, что услышал от Ершова, потом вызвал по видеофону Кочешева. Тот отозвался сразу же:

– Только собрался вас вызывать.

– Есть новости?

– Да. Я по порядку, по вашим просьбам. Эксперт на Острове был.

– И что с миной?

– Нормальная мина. Не взорвалась случайно: в корпусе оказалась микротрещина, и дезраствор повредил электронику таймера.

– Ясно... ("Хотя, что с этим ясно..." – подумал Синцов.) Гостюжев не сообщал, кто-нибудь пытался пробраться в Госпиталь?

– Никто. После вас приходил логов. Гостюжев провел его в здание.

– Чего он хотел?

– Логов? Осмотрел коридор на первом этаже и зал в подвале, где была мина. Гостюжев говорит, что Логов буквально вылизал каждый метр. Мину, что-ли, после вас искал?

– Возможно... Ты выяснил, как он начал работать в Госпитале?

– Не до конца. Я нашел в архиве любопытную запись – беседу нашего сотрудника с Логовым, как раз примерно того периода. Хотите послушать?

– Да, конечно.

Лицо Кочешева пропало, оставив чистый зеленоватый экран, затем экран засветился вновь, и Синцов увидел на нем Логова. Тот сидел в кресле, сцепив перед собой пальцы упиравшихся в подлокотники рук. У человека, разговаривавшего с Логовым, были видны только часть плеча и затылок....

– Так я вас слушаю, – сказал Логов, видимо, после приветствий.

– Павел Матвеевич, – голос собеседника Логова был незнаком Синцову, вы в последнее время неоднократно заявляли в кругу пилотов, и более широко, что пристрелите любого, кто сунется на Остров. Я правильно цитирую ваши слова?

– Да, я это говорил и готов повторить, – спокойно кивнул Логов.

– Но это же безнравственно, Павел Матвеевич. Вы должны понимать...

– Бросьте, – устало перебил собеседника Логов. – О какой нравственности вы говорите, когда на наших с вами глазах всерьез и громогласно обсуждается вопрос, а не вышвырнуть ли нам этих несчастных с Острова, чтобы они покрутились год-два в какой-нибудь консервной банке где-нибудь возле Марса, пока мы не решим, заразные они или нет? А еще лучше – сбросить на Госпиталь бомбу, погорит все внутри, а до нас даже запаха не долетит, благо защита так придумана, что внутрь что хочешь пускает, а обратно ничего.

Логов говорил спокойно, почти равнодушно, он даже не старался убедить собеседника, рассуждая словно по принуждению.

– Да что вы говорите?.. – Голос его собеседника, напротив, звучал все более горячо. – Кто разрешит сбросить бомбу?.. Но с другой стороны, Павел Матвеевич, вы ведь не мальчик. Если откровенно, речь идет о здоровье человечества, 6 а может и шире. Понимаете?.. Что бы там ни было...

– Ладно, Сережа, – сказал Синцов, – достаточно. – И лицо Кочешева появилось на экране. – Кто это, интересно, беседовал с Логовым.

– Если хотите, я выясню.

– Да нет, не надо, пожалуй, это я так. Запись приобщи к делу.

"Конечно, что касается мины – не Логов, – подумал Синцов. – Дело е в записи, бог с ней, в конце концов, она просто старая, но осматривать коридор... Если это игра, то слишком явная, переиграно. Логов ведь не дурак... Ладно, пошли дальше..."

– Что по движению объектов к острову?

– Это готово. За последний месяц ни один движущийся объект не зарегистрирован вблизи Острова. Кроме, естественно, вертолета Госпиталя, но его обычно встречают либо Кнорре, либо Логов. Это данные материковой службы. То же самое сообщил с Острова Гостюжев, там сохранились записи системы охранной автоматики.

"Значит, Кнорре и Йодко?.. – подумал Синцов. – Но зачем им? Кнорре?.."

– Что с медиками, Сережа? – спросил он.

– Я посмотрел резюме их последнего отчета, – ответил Кочешев. Ничего из ряда вон выходящего. Прогрессирующее улучшение, но опять же без особых всплесков, в пределах ожидаемого.

– Понятно. Кстати, насчет ожидаемого. Когда они окончательно прийти в себя?

– Предполагают, через год-полтора.

– Хорошо. Все?

– Пока да. А у вас есть что-нибудь новенькое?

– Как тебе сказать? – Синцов на секунду задумался. – Есть некоторые странные вещи, но пока и только. Если что-нибудь выяснится, я тебе сообщу. До свидания.

"В сущности, конкретного действительно ничего нет, – подумал Синцов, выключив видеофон. – Странное поведение Йодко... И нет мотивов. Зачем ему?.. То что разбился... Угрызения совести? Возможно... Поговорить бы с ним, не монстр же он..."

В этот момент в кабинет вошел Ершов.

– Аркадий Сергеевич, – с порога сказал он, – разрешили посещения Йодко. Вы пойдете?

– Да-да. Конечно, – торопливо ответил Синцов, стараясь унять охватившую его дрожь.

В коридоре Клиники их встретил врач.

– Я прошу вас – недолго, Игорь Дмитриевич, – сказал он Ершову, недовольно покосившись на Синцова. – В общем-то он уже в порядке, излечение – вопрос времени, но... Иногда создается впечатление, что он бредит, хотя объективно он в здравом уме. Говорит о каком-то Острове, Госпитале, мине, долге...

"Значит, все-таки Йодко..." – неожиданно для себя почти равнодушно решил Синцов.

В палате, куда они вошли, на койке возле окна лежал человек, укрытый до подбородка простыней. От кровати к стоявшему у изголовья шкафу жизнеобеспечения тянулись несколько кабелей и шлангов. У человека было молодое, даже мальчишеское лицо, если бы не синюшная бледность и мешки под глазами, лицо со слипшимися на лбу длинными рыжеватыми прядями.

Услышав шаги, человек обернулся к двери и, узнав, видимо, Ершова, быстро спросил:

– Что нового слышно, Игорь Дмитриевич?

– О чем ты, Андрюша?

– Ну, ничего экстраординарного не случилось? – Йодко с тревогой посмотрел сначала на Ершова, затем на Синцова. Синцову даже показалось, что большие васильковые глаза пилота чуть побелели от напряжения. – Не случилось ничего?.. Ну не слышали вы?.. Мне нужен видеофон, Игорь Дмитриевич, прямо сюда, – неожиданно требовательно сказал он. – Это очень срочно и важно... – Лицо его приобрело упрямое выражение.

Синцов понял, что он хотел узнать.

– Мина не взорвалась, Андрей Николаевич, – негромко сказал он.

Йодко нервно повернул к нему лицо:

– Откуда вы знаете?

– Я уполномоченный Управления безопасности. Занимаюсь этим делом.

Йодко порывисто вздохнул, задержал выдох, затем как-то беспомощно и горько усмехнулся и спросил:

– Почему она не взорвалась?

– В корпусе была трещина, дезраствор повредил электронику.

– Нет, – сказал Йодко. – Вы врете. Ведь врете же?.. – Он попытался сделать какое-то движение, но скривился от боли. Потом отвернулся и с минуту лежал неподвижно. Все это время Синцов старался не смотреть на Ершова, но чувствовал, что тот с недоумением поглядывает то на него, то на Йодко. – Кто вы? – Йодко неожиданно повернулся к Синцову и посмотрел на него так, будто увидел только сейчас. – Впрочем, это неважно... – Он повернулся к Ершову и продолжал, не останавливаясь: – Игорь Дмитриевич, вы должны помнить, когда-то получали решение для Канала с "пузырем". Так вот, в пятом щупальце именно такой "пузырь", в него стекаются биения от тех, которые в Госпитале. Я был в этом щупальце и знаю. Я знаю. Что там. Там на всех хватит. И Дамин знал, он сжечь его хотел, я тогда все думал, чего это он взрываться решил. Только ведь это невозможно – сжечь, вы же сами знаете. Лопнуть он может, этот "пузырь", тогда... Да что вам рассказывать, Игорь Дмитриевич, вы лучше меня знаете, что тогда будет. Если от них и дальше будут биения стекаться, он лопнет. Он может, уже через секунду лопнет... Вы же понимаете, о чем я говорю... Да?.. – Он заискивающе посмотрел на Ершова. – Ну что же вы молчите?.. Да если бы те, в Госпитале, об этом говорить могли, вы думаете, они другое бы сказали? Да они сами бы попросили. Они не могут такого не понять, да и никто не может. Я плохо говорю, извините, просто очень мало времени, может, совсем нет. Он в любую секунду может лопнуть... У меня в квартире, в книжном шкафу, вы знаете, где он, Игорь Дмитриевич, на второй полке лежит еще одна мина. Надо ее туда же поставить, только, понимаете, это очень важно – туда же. Если в другое место, только боли прибавите. И на ночь надо ставить, там, кроме больных, никого не бывает... Я не могу, вы же видите. Если бы я мог, я бы никогда, понимаете, никогда вам не сказал бы... Потому что на себя такое взять...

– О чем ты таком говоришь, Андрюша? – перебил его Ершов. – Какая мина?

– Он вам объяснит. Вы объясните ему, – обратился Йодко к Синцову. – А вы ему про "пузырь" расскажите, Игорь Дмитриевич, нет времени сейчас по одному разбираться. И не надо тут сейчас стоять! Уходите! Быстрее!.. Йодко начал задыхаться.

Шкаф с изголовье его кровати тревожно запищал...

– О чем он говорил? – спросил Ершов, когда они вышли из Клиники. Какая мина?

Синцов ответил не сразу.

– Проводите меня до гостиницы, Игорь Дмитриевич, – словно не слыша вопроса, сказал он. – На сегодня, пожалуй, это все, – он посмотрел на часы. – Ого, уже половина первого.

Они пошли по аллее.

– Так я слушаю, Аркадий Сергеевич, – напомнил через минуту о своем вопросе Ершов.

– Под Особым госпиталем Космического центра сегодня утром обнаружили мину, – сказал Синцов. – И выходит так, что поставил ее туда Йодко.

– Погодите, – недоверчиво сказал Ершов. – Самую настоящую мину?

– Да.

Ершов некоторое время молчал.

– Но зачем ему это могло понадобиться? – наконец спросил он.

– Я надеялся, что вы мне поможете в этом разобраться, – сказал Синцов. – Он говорил о каком-то "пузыре", это просто бред?

– "Пузырь" – не бред, – помолчав секунду, сказал Ершов. – Во всяком случае, не в том смысле, который вы имеете в виду. Он говорил об одной из моделей Канала. Вас это интересует?

– Сейчас меня интересует все.

– Что же, я попробую объяснить...

Некоторое время они шли молча, затем Ершов заговорил:

– Существует очень много теорий Джей-канала. Есил не ошибаюсь, только живых на сегодня больше десятка. Естественно, ни одна из них не полна, но кое-какую информацию о поведении Канала извлечь из них можно. Так вот. Сразу после неудачного полета "Плеяд" наши теоретики попытались смоделировать возникшее состояние Канала. Я уже говорил, что сжигание тромбов не проходит бесследно, а тут еще эти крики. Словом, нужно было просчитать возможную эволюцию состояния Канала... И вот тогда среди почти полутора сотен более или менее ожидаемых решений выплыло одно очень странное, возможно просто математический выверт, вроде ложных корней, но так или иначе оно появилось, и назвали его моделью с "пузырем". В чем суть?.. – Ершов вновь помолчал. – Мне придется немного отвлечься... Кстати, то, что я говорю, вам понятно?

– Да-да, все нормально, – кивнул Синцов.

– Так вот. Одно время Джей-канал считали чем-то вроде мышиной норы в просранстве-времени, позволяющей прыгать по Вселенной, и больше ничего. Собственно, он и был открыт именно как такая "нора". Потом оказалось, что он играет важную – если не центральную – роль в осуществлении связи разумов во Вселенной. В качестве канала для обмена информацией – во всяком случае. Тут еще много неясного, но вероятнее всего, что это так и есть... Вот. Теперь о модели с "пузырем". Мозг страдающего человека порождает шум в Канале, искаженные сигналы, биения, как принято говорить.

– Именно такие биения и упоминал Йодко?

– Совершенно верно. Воздействие биений на все остальные разумы затрудняет их функционирование, подавляет все тонкие механизмы психики, реализующиеся через Канал, а при достаточно больших интенсивностях биения приводят к блокировке уровней сознания, то есть к помешательству человека... Впрочем, я, кажется, вам это уже говорил в связи с "рубцами"... Так вот, Модель с "пузырем" дает следующую последовательность событий. Когда на "Плеядах" начали кричать, от них пошел мощный поток биений, и Канал, защищаясь, окружил корабль некой оболочкой, локализующей биения...

– Канал у вас ведет себя как какое-то живое существо...

– А вы знаете, – помолчав секунду, сказал Ершов, – иногда кажется, что он действительно себя так ведет, хотя сомнительно. Канал – порождение разумов, их коллективное состояние. Возможно, мы слишком мало знаем о нем... Да. Потом, когда "Плеяды" вывели из Канала, эта оболочка приняла форму гантели с экипажем корабля на одном конце; "пузырем", то есть полостью, куда, якобы стекают биения, – на другом и изолирующим подканалом между ними. Вот и вся суть модели. Немного длинно, но главное, я думаю, вы уловили.

– А эволюция?

– Модели с "пузырем"? Все зависит от того, успеют ли обитатели Госпиталя восстановиться до того, как "пузырь" наполнится и лопнет. Если успеют, он просто рассосется – Канал довольно пластичная структура.

– А если не успеют?

Ершов ответил не сразу.

– Если не успеют? – рассеяно переспросил он, думая, видимо о своем, тогда скверно... – И вдруг, словно очнувшись, поднял глаза на Синцова: Вы что, всерьез? Поймите, это всего одно из полутора сотен столь же сомнительных решений. Да наверняка это просто чушь, побочный корень. Из-за этого покушаться на жизнь людей?..

– Вы напрасно горячитесь, Игорь Сергеевич, – мягко сказал Синцов. – Я просто пытаюсь понять или, если хотите, представить мотивы поведения Йодко, не монстр же он. Мне кажется, он просто не в себе.

– Да, наверняка! Полеты в Канале даром не проходят...

– Видимо так и есть, – сказал Синцов. – Только, Игорь Дмитриевич, двое пилотов там все-таки помешались. Значит, хотя бы в принципе, там может быть этот самый "пузырь" с биениями?

– Да-да... – рассеяно кивнул Ершов и внезапно остановился. – Что-то неважно я себя чувствую... – Он озабоченно потер ладонями лоб. – Черт те от чего... Я пойду. Вам в гостиницу по этой аллее, – он вяло махнул рукой и, попрощавшись, ушел в сторону жилых корпусов Центра.

Синцов остался один.

"Можно, конечно, считать, что у Йодко бред, – подумал он. – Только странный, с точной инструкцией, где что взять и куда поставить, и про точку не забыл... Действительно у него есть еще одна мина? Надо будет изъять... Они тут плодят убийц... – Он вдруг почувствовал, что устал. С трудом вспомнилось, о чем думал секунду назад. – Да-да, убийц... Сжигают тромбы, а потом появляются "пузыри"..."

Он кое-как добрался до гостиничного номера и, не раздеваясь, уснул на диване, как провалился...

Он проснулся от острого предчувствия надвигающейся беды и некоторое время лежал в темноте с открытыми глазами, пытаясь понять причину тревоги.

"Время, – понял он наконец. – Уходит время. – Он зажег свет и посмотрел на часы. Было половина четвертого. – Сколько у меня осталось? Час? Сутки? Кто может знать, когда это случится?.."

Он поднялся и в справочной Центра узнал, как найти квартиру Йодко. Затем быстро оделся, собрал свой вещи в дорожную сумку и, спустившись вниз, торопливо зашагал в сторону жилых корпусов Центра. Было зябко. Аллеи, мягко освещенные светом жидкостных ламп, были пусты и безмолвны, только раз со стороны взлетных площадок до Синцова докатился бархатистый гул.

Дверь квартиры Йодко оказалась незапертой, и Синцов, освещая себе дорогу фонариком, прошел в кабинет. Шторы в комнате были задернуты. Включив настольную лампу, Синцов открыл книжный шкаф и принялся освобождать от книг вторую полку. Вскоре он обнаружил мину, завернутую в кусок блестящей пленки, на которой, как понял Синцов, был нанесен план Госпиталя с Яркой точкой в месте установки мины и указанием всех необходимых размеров.

"Хорошо бы ее в пленке поставить, – подумал Синцов, укладывая мину в сумку, – чтобы опять что-нибудь не разъело. Только вот как тогда крепить, без дифпластика?.." – И в этот момент он вдруг замер, словно столкнувшись на бегу с невидимой стеной. Мозг его продолжал по инерции перемалывать вхолостую деталь того, что он секунду назад намеревался сделать, а сам Синцов сидел неподвижно, обхватив голову ставшими вдруг влажными ладонями.

– Что я делаю? – в смятении повторял он. – Что я делаю?..

Он просидел так несколько минут.

Затем, придя в себя окончательно, засунул мину поглубже в сумку. Стараясь восстановить прошлый порядок, вернул книги на полку и вышел из комнаты. Около десяти минут пятого он был у себя в номере. Не зажигая света, на ощупь отыскал кресло, стоявшее около двери, и бессильно опустился в него.

"Что было? – думал он. – Не мог же я сознательно идти на это... Чушь какая-то... Испугался? Чего? Планеты сумасшедших? Какая чушь!.. И ведь не было и тени сомнений, вот что страшно. Как робот... Надо сообщить Ершову. Впрочем, он, видимо, спит. Да и... Ситуация какая-то нелепая..."

Едва дождавшись утра, Синцов по видеотелефону позвонил Ершову.

– Игорь Дмитриевич, – сказал он, поздоровавшись, – я сегодня ночью едва не пошел взрывать Госпиталь... – И замолчал, ожидая реакции Ершова.

Но в лице того ничего не изменилось.

– Я знаю, – спокойно сказал он.

Синцов онемел.

– Вы знаете? – с трудом выдавил он.

– Да. Я был в квартире Йодко, когда вы туда вошли.

– Вы? Что вы там делали?

– То же, что и вы. Я появился там за секунду до вас.

Синцов сидел, не в силах вымолвить ни слова. В голове его закрутился дикий вихрь мыслей, не позволяющий ничего уловить и осознать.

Ершов терпеливо ждал.

Мало-помалу к Синцову возвратилась способность думать.

– Что это было? – спросил он.

– Я думаю, влияние Канала, по-прежнему спокойно сказал Ершов. Видите ли, в известном смысле Канал – это мы сами, наше сумасшествие – его гибель, помешаемся мы – умрет он. Он защищается.

– Вот как?.. – Синцов на секунду задумался. – Но вы говорите так, как будто существование "пузыря" непреложный факт.

Ершов пожал плечами.

– Канал есть Канал, Аркадий Сергеевич. С "пузырем" или без "пузыря", от обитателей Госпиталя с любом случае идет мощный поток биений. Канал защищается, как может.

– Защищается?.. – с сомнением сказал Синцов.

"Впрочем, так, во всяком случае удобнее..." – подумал он.

– Аркадий Сергеевич, – сказал Ершов, видимо заметивший его недоверие, – я видел, вы посмотрели на часы там, в квартире Йодко, после... всего этого. Если не ошибаюсь, было четыре?

– Я не помню, чтобы смотрел на часы, – сказал Синцов. – Но в гостиницу я действительно вернулся в начале пятого.

– А тогда было почти четыре. Так вот, в четыре часа умер Йодко. Точнее, в четыре часа умер его мозг, сердце остановилось раньше. Такие совпадения практически невероятны.

– Да-да... – Синцов на мгновение растерялся, а потом вдруг его растерянность сменилась злостью. – Погодите! Как умер? Что вы несете?.. Говорили же, что с ним все в порядке.

– Его нашли в двух шагах от кровати. Он оборвал все коммуникации жизнеобеспечения.

– Горячка?

Ершов раздраженно вскинул на него глаза, хотел что-то сказать, но промолчал.

"Чего я в самом деле цепляюсь? – вдруг отстраненно подумал Синцов. Таких совпадений действительно не бывает... Только при чем здесь Канал?.. Разве в Канале дело, пусть бы он хоть трижды защищался?.. Разве Йодко не прав в том, что намеревался сделать? Прав сам по себе, без стыдливых скидок на Канал? Разве он не должен был это взять ЭТО на себя, разве там не ЕГО брат?.. Больно, конечно же, больно, но ведь не может, в конце концов жизнь тридцати... Стоп! – резко оборвал он себя. – Стоп... Что-то не то. Действительно Канал?.." Синцов вдруг испугался.

– Игорь Дмитриевич, – он посмотрел на Ершова, – к вам не возвращались... Сегодняшние ночные мысли?

– Нет. А что? – быстро спросил Ершов.

– Ничего... – Синцову показалось, что Ершов ответил чересчур поспешно. – Спасибо за помощь. До свидания, – он погасил экран и с минуту сидел совершенно подавленный, не зная, что предпринять. Затем, решившись, вызвал по видеофону Остров.

Отозвался Кнорре.

– Михаил Карлович, – напористо заговорил Синцов, не оставляя себе времени на сомнение, вы говорили, что Госпиталь может существовать автономно. Как долго?

Кнорре с удивлением посмотрел на него.

– С теми ресурсами, что есть сейчас, не менее трех лет.

– И все это время можно обходиться без вмешательства людей?

– Ну да, – Кнорре смотрел на Синцова уже с некоторым недоумением. Госпиталь так проектировался.

– Хорошо. Мне говорили, что вашим пациентам нужен примерно год, чтобы прийти в себя. Вы тоже так считаете?

– Да. Год, максимум полтора. Если, конечно, все пойдет нормально... Но, признаться, я не совсем понимаю, зачем вы это спрашиваете.

Синцов помолчал, лихорадочно соображая, как покороче объяснить Кнорре.

– Остров придется изолировать, Михаил Карлович, – наконец сказал он. – Накрыть колпаком Защиты.

– Да было это уже! – с досадой сказал Кнорре. – Поймите наконец, они никому не опасны...

– Вы не поняли, Михаил Карлович, – остановил его Синцов. – Защита должна работать наоборот. – Кнорре продолжал вопросительно и недоверчиво смотреть на Синцова, не вполне еще понимая, о чем тот говорит. – Я не могу поручиться, что больше не будет попыток уничтожить их, – сказал Синцов. Я боюсь, что люди не смогут защитить их, в том числе и вы... – Он помолчал. – У меня к вам просьба. Убедите Павла Матвеевича, что это необходимо, скажите, что его все равно заставят уйти с Острова, что это делается в интересах безопасности пациентов... А теперь, если можно, разыщите мне Гостюжева, это старшина техников. Он мне крайне необходим.

– Он здесь, рядом, – сказал Кнорре и еще раз внимательно и долго посмотрел на Синцова. Потом медленно произнес: – Ну что ж, Защита так Защита... – И отошел в сторону, уступив место на экране Гостюжеву.

– Витя, – заговорил сразу же Синцов, – что с фильтрующей Защитой? Она в порядке?

– В порядке, только...

– Можно ее восстановить, но... Как бы это?.. В инверсном режиме? Мне нужно...

– Я понял, чего вы хотите, Аркадий Сергеевич, – перебил его Гостюжев. – Можно, конечно, только... – Он пожал плечами. – Отключить ее можно будет только изнутри, а попасть туда никто не попадет, выйти можно, а обратно... Я же вам говорил, Защита основательная, может выдержать ракетную атаку.

– Вот и отлично, – быстро сказал Синцов. – Сами они ее изнутри смогут отключить? Впрочем6 неважно, выйдут они и так... – Он подумал, боясь что-то упустить. – На Острове был глиссер. Он на месте?

– Да.

– Пусть там и останется... Ну, пожалуй, все... Значит, Витя, еще раз по порядку. Нужно сделать следующее: поставить инверсно Защиту, оставить на всякий случай на Острове инструкцию по ее отключению, продумай, кстати, чтобы они могли легко ее обнаружить, и, последнее, вывести с Острова всех людей за исключением больных. Понятно?

– Так точно, – помолчав, сказал Гостюжев.

– Сколько потребуется на это времени?

– Еще не знаю. Думаю, справимся до вечера. Вы на Остров не прилетите?

– Нет-нет... Надо уточнить кое-что здесь, на материке...

Был уже вечер, когда с Острова прилетел вертолет с техниками.

– Ну что? – спросил Синцов, встретив Гостюжева у трапа.

– Все в порядке. – Было видно, что Гостюжев устал. – Когда стемнеет, ее можно будет увидеть.

– Так далеко? – Синцов невольно оглянулся, но горизонт был пуст.

Вы сейчас не увидите, – сказал Гостюжев. – Когда стемнеет.

– С Острова всех вывезли?

– Всех.

– Логов, Кнорре?

– Логов здесь, в вертолете. Ушел последним, облазил все и только после этого ушел. Очень дотошный товарищ.

– А Кнорре?

– Он улетел раньше... Вас Кочешев искал. Несколько раз звонил на Остров.

– Чего хотел?

– Не говорил.

– Хорошо, спасибо.

Синцов подошел к вертолету и через бортовой видеофон связался с Кочешевым.

– Никак не могу вас поймать, Аркадий Сергеевич, – сокрушенно сказал тот, почти сразу же появившись на экране. – Звонили из Отдела охраны особых объектов. Там у них просится на Остров некий Ершов Игорь Дмитриевич. Что им ответить?

– Ершов? – быстро переспросил Синцов. – Он не некто, Сережа, задумчиво сказал он и помолчал. – Я приказал закрыть Остров. Да ты ведь это должен знать.

Кочешев потупился.

– Я чего-то не понимаю, Аркадий Сергеевич, – глухо сказал он. – Я уверен...

– Не торопись, Сережа, – остановил его Синцов. Он хотел добавить что-то такое, что тут же рассеяло бы сомнения Кочешева, но вдруг понял, что этого чего-то нет. – Не торопись... – Только и смог повторить он и, погасив экран со все еще растерянным лицом Кочешева на нем, спустился из вертолета.

С моря дул пронизывающий ветер. Синцов запахнул плащ и, подойдя к самому краю вертолетной площадки, далеко выдававшейся в море, остановился у заграждения.

Жестокое напряжение, владевшее им весь этот долгий день спало, и он стоял, опершись о перила и уже спокойно ожидая возвращения мыслей и видений прошлой ночи, в сущности не оставлявших его все это время, и лишь запертых, загнанных вглубь сознания. Он стоял, глядя, как на горизонте, в той стороне, где был Остров, разгорается в густеющей темноте зеленоватое зарево Защиты, и чувствовал, как вырастают, поднимаются в его сознании ночные видения, захватывая весь его мозг. Но теперь он не сопротивлялся.

Вскоре в его мозгу не осталось ничего, кроме ужаса и удивительно ясного и холодного рядом с этим почти животным ужасом анализа возможных способов уничтожения Госпиталя.

Гостюжев что-то ему кричал от вертолета, пытаясь перекричать шум ветра, но Синцов не слышал.

– Что я наделал? – бормотал он, словно в бреду. – Что я наделал?..