Текст книги "История загробного мира"
Автор книги: Олег Ивик
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Вторая четверть третьего тысячелетия знаменуется расцветом Древнего царства и строительством великих пирамид. Повелители Египта отправляются в загробный мир, прихватив с собой все, что может понадобиться для безбедной жизни. Поскольку на посмертное существование в виде мумии особые надежды еще не возлагались (было очевидно, что при всем старании похоронных дел мастеров мумия долго не продержится), усыпальницы дополнительно снабжались статуями покойного, в которые должна была вселиться душа, если мумификация окажется неудачной. А ближе к концу Древнего царства на стенах погребальных камер царей появились так называемые «Тексты пирамид», посвященные прижизненным деяниям и посмертному существованию усопших владык.
Все это время для въезда в загробный мир египтян существовал очень высокий социальный ценз. Туда могли попасть только по личному разрешению фараона: гробницы вельможам возводились лишь централизованно и за государственный счет. Несанкционированное строительство гробниц не дозволялось, поэтому все те, кто не удостаивался этой чести, никаких шансов на загробное существование не имели. Из «простых смертных» жизнь вечную обретали только слуги, которых погребали вместе с повелителем (впрочем, этот обычай прекратился уже в Раннединастическую эпоху), или те, чьи изображения были нарисованы на стенах гробницы. Портретное сходство не имело значения, достаточно было подписать изображение. Известны случаи, когда египтяне, которым вечная жизнь по статусу не полагалась, прокрадывались в загодя заготовленную чужую гробницу и подписывали под изображениями слуг свои имена, чтобы пробраться в загробный мир нелегально. Лишь к концу Древнего царства, преимущественно в провинции, вельможи присвоили себе право сооружать гробницы за свой счет, не испрашивая высочайшего дозволения, – благо царская власть ослабла. Вновь подчинив весь Египет, цари вернули и право распоряжаться не только жизнью и смертью, но и посмертным существованием подданных. И только к концу Среднего царства любой состоятельный египтянин вновь получит возможность заказывать гробницу по собственной воле. А те, у кого не будет средств на гробницу и на оплату заупокойных служб и жертвоприношений, начнут организовывать собственные похороны поближе к богатому погребению в надежде, что и им перепадут крохи с «чужого стола».
В Додинастический и Раннединастический периоды и по крайней мере при первых двух династиях Древнего царства загробный мир египтян представлял собой не централизованное государство, а отдельные, совершенно автономные «усадьбы», о местонахождении которых было известно только, что они расположены где-то на западе. В мире живых они, кстати, тоже в основном располагались на западном берегу Нила. Каждая из них снабжалась полным комплектом всего, что только может понадобиться в хозяйстве. Торговые и меновые связи между усадьбами явно не предусматривались. Не было и никаких упоминаний о богах на стенах гробниц (хотя они пестрят подробнейшими изображениями потустороннего быта, неотличимого от земного). Хозяин гробницы-усадьбы попадал вместе с ней в изолированный мир, не подлежа загробному суду и не оказываясь под юрисдикцией какого-либо бога. И если при жизни любой, даже самый знатный и высокопоставленный, вельможа был, по сути, рабом фараона, жестко встроенным в социальную иерархию, то в загробном мире он мог насладиться полной и абсолютной свободой не только от фараона, но и от каких бы то ни было богов.
Несколько иной была в те времена (как, впрочем, и позднее) посмертная судьба фараонов. Они, конечно, тоже имели свои изолированные загробные владения, но, в отличие от простых смертных, фараон, будучи богом на земле, оставался им и в потустороннем мире. После смерти он присоединялся к свите бога Ра и вместе с ним начинал совершать ежедневные странствия по небесному и подземному Нилу. Фараонам полагались места в божественной ладье, но многие из них, по-видимому, предпочитали плавать на собственных кораблях, тем более что их сопровождала в этих плаваниях многочисленная свита. Самая древняя из известных нам потусторонних эскадр насчитывает двенадцать кораблей и относится к началу третьего тысячелетия. Она была обнаружена археологами в специальных кирпичных «ангарах» в тринадцати километрах от Нила. Это однозначно говорит о том, что для плаваний в мире живых корабли не предназначались. Длина кораблей – от пятнадцати до двадцати двух метров. Возможно, на них плавает по небесному Нилу уже упоминавшийся нами фараон Джер. Царица Мерьет-нейт сопровождает бога Ра на корабле длиной около восемнадцати метров. Несколько позднее, во времена Древнего царства, на эскадре из пяти кораблей отправился в потусторонний мир знаменитый Хуфу (Хеопс). Одна из его ладей длиною в сорок два метра сохранилась до наших дней; ее и сегодня можно видеть рядом со знаменитой пирамидой в Гизе. Как ни странно, строитель самой большой пирамиды не потрудился взять с собой самый большой корабль: по летописи «Палермского камня» известны и 50-метровые суда того времени.
Несмотря на то что царем подземного мира был Осирис, покойными до конца эпохи Древнего царства ведал его сын Анубис, имевший вид шакала (или человека с головой шакала). В то время как Осирис властвовал над подземным царством вообще, Анубис занимался именно умершими. Впрочем, его функции в те времена были минимальны – как мы уже говорили, все покойные, кроме фараонов, достаточно автономно жили в своих гробницах. А фараоны, поступавшие после смерти в свиту солнца, становились богами, отождествляли себя с Осирисом, вступали в ритуальный брак с его женой Исидой и ни о каком подчинении Анубису или кому бы то ни было не желали даже слышать. Тем более что к подземному царству они прямого отношения не имели. Они еженощно проплывали по нему на своих кораблях, но жили преимущественно в обители богов на небе.
Так, в текстах, высеченных в пирамиде Пепи II (Неферкара), фараона Шестой династии Древнего царства, мы читаем:
«Разлилось озеро… Да перевезут отца Неферкару, да перевезут тебя на ту восточную сторону неба, где рождаются боги. Придет этот час завтра, придет этот час послезавтра, когда родится отец Неферкаратам. Придет этот час завтра, придет этот час послезавтра, когда отец Неферкара зайдет и восстанет, как звезда на теле неба… Не умер отец Неферкара смертью! Стал духом отец этот, духом… Уведи Неферкару с тобою, Гор! Перевези его, Тот, на крыле твоем!.. О Неферкара, не упадешь ты на землю, ибо схватил для себя Неферкара две сикоморы, которые на той стороне неба, которые перевозят Неферкару и ставят его на этой восточной стороне неба».
В текстах описывается лестница, которая уведет царя на небо, а специальные заклинания, обращенные к богиням, должны обеспечить ему помощниц на этом пути. Потом царь, окончательно отождествленный с Осирисом, возрождается при помощи богинь к новой жизни:
«Говорят они тебе, о Осирис-Неферкара, ты уходишь и приходишь, ты спишь и просыпаешься, ты умираешь и оживаешь! Встань! Посмотри, что сделал для тебя сын твой! Пробудись! Услышь, что Гор сотворил тебе! Поразил он тебе поразившего тебя в образе быка, убил он для тебя убившего тебя в образе дикого быка, связал он тебе связавшего тебя… Как прекрасно видеть, как упокоительно смотреть – видеть Гора, когда дает он жизнь отцу своему, когда дает он радость Осирису пред богами западными. Исида обмывает тебя, Нефтида чистит тебя, великие сестры твои очищают плоть твою, соединяют члены твои, дают появиться очам твоим на челе твоем… Пробуждается бог, встает бог… Осирис Неферкара выходит из Геба!»
Примерно до конца Древнего царства египтянин, сумевший испросить у фараона персональную гробницу и обустроивший ее надлежащим образом, мог быть уверен в своем посмертном благополучии. Но тем временем в загробном мире назревали революционные перемены. Еще несколько столетий назад Осирис, ставший царем подземного мира, правил преимущественно богами – смертные в его владения почти не поступали. Но постепенно его царство заселялось людьми. Множились «усадьбы» вельмож; при всей их обособленности между ними существовали определенные связи, и близился момент, когда они могли слиться в «конфедерацию», причем без всякого участия Осириса. Тем временем Ра, в свое время отказавшийся от верховной власти над миром, стал снова усиливать свои позиции, в том числе и на берегах подземного Нила. Его имя все чаще повторяется в именах фараонов, а форма пирамид повторяет форму священного обелиска бога солнца. Сыновья и наследники фараона Хуфу (Хеопс, Четвертая династия) впервые приняли официальный титул «сын Ра». А первые фараоны Пятой династии уже были сыновьями Ра в буквальном смысле слова (по крайней мере, так утверждает папирус «Весткар», правда записанный лет на пятьсот позднее). Фараоны один за другим приводят в загробный мир толпы челядинцев и воинов; их корабли, сопровождавшие ладью Ра, составляли к тому времени могучую армаду, которая ежедневно, беспрепятственно и беспошлинно, спускалась из небесного Нила в Нил подземный, угрожая суверенитету царства Осириса. Напряженность усугублялась тем, что Осирис находился с Ра в определенной конфронтации еще с тех пор, когда Ра поддерживал Сета, убийцу Осириса, в его тяжбе с Гором. С тех пор Сет ежедневно пересекал владения убитого им Осириса в составе свиты Ра, в его ладье.
Долгие века Осирис царствовал, но не правил: он не имел ни законодательства, ни действенных механизмов судебной и исполнительной власти. В сложившейся ситуации бог начинает принимать первые меры по укреплению если не реальной власти, то по крайней мере своего авторитета в ширившихся массах покойных египтян. Начиная примерно с середины Шестой династии в гробницах появляются надписи в честь Осириса. Однако пропагандистская кампания не дала ожидаемых результатов, авторитет владыки загробного мира продолжал падать, и фараоны, собиравшиеся пересечь границу его царства, декларативно оставляли на стенах коридоров и камер пирамид и гробниц надписи, в которых подробно описывали свои будущие бесчинства в потустороннем мире, включавшие, в числе прочего, убийства богов с последующим каннибализмом и изнасилование богинь.
Первым украсил стены своей гробницы описаниями будущих безобразных сцен в долине подземного Нила последний фараон Пятой династии Унас.
«Унас – тот, кто съедает их (богов. – О.И)магию и проглатывает их духовную мощь. Их Великие – ему на завтрак, их Средние – ему на обед, их Малые – ему на ужин. Их старики и старухи служат ему топливом.. Он пожирает их внутренности, так как их чрева переполнены магией Огненного острова (резиденция Осириса. – О.И)».
Не известно, ограничивались ли Унас и его последователи декларациями о намерениях или действительно совершали во владениях Осириса все то, что было заявлено на стенах. Во всяком случае, Осирис не имел возможности ни покарать нечестивцев, ни воспрепятствовать их проникновению в свое царство.
Как известно, лучший вид обороны – это наступление. Каков бы ни был ответный удар Осириса, он достиг цели: вскоре трон Египта занимают фараоны, лояльные Осирису и даже пытавшиеся распространить его власть на небесные владения Ра. Преемник Унаса, Тети, провозглашал на стенах своей гробницы:
«Тети плывет по небу по направлению к Тростниковым полям, Тети желает отдыхать в Тростниковых полях среди Вечных [звезд], в окружении свиты Осириса». В пирамиде Пепи I впервые появляются намеки на знаменитый впоследствии суд Осириса…
Тем временем власть фараонов на земле от царствования к царствованию слабела. Последним владыкой единого Египта был Пепи II, за свое почти столетнее правление приведший страну к полному развалу. Вскоре после его смерти Египет раскололся на несколько независимых враждовавших друг с другом государств.
Участь царей, покушавшихся на власть Осириса, оказалась плачевной. Во время наступившей смуты Первого Переходного периода их пирамиды (как, впрочем, и гробницы их предшественников и преемников) были разграблены, а мумии уничтожены. Объединившие страну через век с небольшим цари Одиннадцатой династии уже безоговорочно признавали власть Осириса в загробном мире…
Сам Осирис для упрочения своей власти еще в конце Древнего царства учредил в своих владениях пограничный контроль, совмещенный с судебной процедурой. Теперь любой переселенец, прежде чем получить вид на жительство, должен был явиться на Огненный остров и пройти взвешивание сердца на специальных весах. (Возможно, первоначально обязанности судьи выполнял бог Ха, но впоследствии Осирис судил новоприбывших сам). Впрочем, поначалу Осирис не мог обеспечить порядок даже на Огненном острове, где размещался суд. Известен документ, согласно которому некий покойник, «вышедший с Огненного острова недовольным», ищет справедливости у Хентииметиу, одного из древних богов Дуата, который, очевидно, еще не подчинился Осирису. Суть дела состояла в том, что пострадавший подвергся насилию со стороны своего личного врага чуть ли не в зале суда…
С падением на земле Древнего царства в подземном мире устанавливается единоличное правление Осириса, подкрепленное сформированной системой исполнительной власти. Царь сместил Анубиса и самолично взял на себя функции управления умершими, которые к этому времени составляли уже значительную (если не подавляющую) часть населения долины подземного Нила. Впрочем, Анубис продолжает играть при отце определенную роль: он участвует в процедуре суда, ведает погребальным ритуалом, бальзамированием, охраной каноп – сосудов с внутренностями умершего. Но с двоевластием покончено навсегда. И даже Ра, продолжая оставаться важнейшим богом египетского пантеона, сливаясь с Амоном и Атоном, в подземном царстве вынужден признать главенство Осириса. Умершие фараоны продолжают пополнять свиту солнечного бога, но и они, стремясь к загробному возрождению, прежде всего отождествляют себя с Осирисом. Сам Осирис принял на себя дополнительную роль бога подземных глубин, и теперь вся вселенная оперлась на его плечи, а истоком Нила стал пот, струившийся из рук Осириса.
Забегая вперед, скажем, что к концу Нового царства (в конце второго тысячелетия до н. э.) Осирис окончательно победил Ра и присвоил себе его главный атрибут – солнечный диск. С этого времени его – бога подземного царства и владыку мертвых – стали изображать с сияющим диском на голове, что можно расценить двояко: как окончательную победу загробного мира над миром живых – но и как победу жизни и света над мраком смерти. Но это случится на тысячу лет позже. А пока что в загробном царстве египтян надолго установился определенный порядок, не нарушаемый никакими революционными потрясениями.
Впрочем, назвать систему, установившуюся в подземном царстве, порядком в нашем понимании этого слова, пожалуй, трудно. Здесь, помимо поступающих сюда на жительство переселенцев, издревле существовало местное население, состоящее из разного рода зверей и демонов, ведущих свою жизнь и не вступающих с администрацией Осириса ни в какие отношения. Поэтому умерший египтянин, даже отмеченный при жизни всяческой праведностью и не без оснований рассчитывавший на счастливую посмертную участь, подвергался на пути к Огненному острову многочисленным опасностям и мог безвинно погибнуть до начала судебной процедуры. Осирис не принимал никаких мер по обеспечению безопасного передвижения на вверенных ему территориях, и, чтобы как-то это компенсировать, египетские жрецы стали создавать многочисленные руководства для новоприбывших.
Уже упоминавшиеся нами «Тексты пирамид» такому назначению не вполне соответствовали. Это были магические заклинания, гимны богам, обращенные к ним просьбы о содействии усопшему и восславление самого усопшего, его земных подвигов и его грядущей посмертной судьбы. Но что должен был делать покойный для того, чтобы этой судьбы достигнуть или хотя бы просто не быть съеденным «Пожирателем ослов» или не свалиться в «озеро пламени» – об этом «Тексты пирамид» говорили скупо. И хотя «Пожиратель ослов», судя по своему имени, питался преимущественно ослами, считалось, что он представляет для покойного немалую опасность. А ведь в загробном мире обитал еще и некий «Поглотитель миллионов», и убийца Осириса Сет, «живущий падалью», не говоря уж о страшном Апопе, с которым ежедневно сражались, причем не всегда успешно, сам Ра и его дружина. Кроме того, на берегах подземного Нила обитало множество бегемотов, которые, в отличие от бегемотов мира земного, были крайне опасны и для людей, и для богов. А в самой реке водились многочисленные крокодилы… Некоторые египтяне для защиты в пути брали с собой целые воєнные отряды – так, номарх Месетхи, живший в конце Первого Переходного периода (при Десятой династии), отправился в Дуат во главе восьмидесяти статуэток-воинов: сорока копейщиков-щитоносцев и сорока лучников. Интересно, что лучники были не египтянами, а нубийцами.
Но солдаты, естественно, не могли помочь найти правильную дорогу или противостоять могущественным демонам. И в годы Среднего царства на стенках саркофагов стали появляться тексты, назначенные служить для покойных чем-то вроде путеводителей, – так называемые «Тексты саркофагов». Самый знаменитый из них – «Книга двух путей» – содержит шестнадцать «глав», в которых не только подробно рассказывается, как можно двумя путями, водным и сухопутным, достигнуть «Чертога Двух Истин», где вершит свой суд Осирис, не только говорится о возможных опасностях, подстерегающих путешественника, но и впервые дается карта-схема маршрута. На ней красной полосой изображено «огненное озеро» с пометкой «не иди к нему». Для души, выбравшей сухопутную дорогу, отмечены плотины и даются инструкции, как миновать стражей (следует прочесть «изречение прохождения» или выдать себя за бога). Можно использовать и водный маршрут, оба пути сходятся.
Но шли годы, и египтяне, по-видимому, осознали все неудобство карт и инструкций, размещенных на стенках саркофагов. Саркофаг – вещь весьма громоздкая. И даже если допустить, что покойный тащил его на себе (или транспортировал каким-то иным способом) до самого суда, момент, когда на тебя накидывается «Поглотитель ослов», – не самый подходящий для того, чтобы читать надписи, расположенные в том числе внутри саркофага, на его днище и крышке, тем более что саркофагов, как правило, было несколько и они вкладывались один в другой, как матрешки.
Неудобства практического пользования «Текстами саркофагов» привело к тому, что инструкции в конце концов стали выпускать в бумажном, точнее, папирусном виде. Это, помимо всего прочего, позволило увеличить и объем предлагаемой информации. Так возникла египетская «Книга мертвых» – последняя форма руководства для покойных на их пути к загробному судилищу, снабженная многочисленными картами, схемами и рисунками. Впрочем, словом «книга» эти тексты стали называть уже современные ученые. А в те времена, когда покойный египтянин пробирался по опасным дорогам царства мертвых, сжимая в руке заветный папирус, никакой книги, никакого утвержденного канона не было. Каждый жрец сам писал для покойников инструкции, опираясь на свое мнение и на сложившуюся традицию. Тот, кто мог хорошо оплатить услуги по составлению путеводителя, получал более подробный и хорошо иллюстрированный текст с полным картографическим описанием долины подземного Нила. Кто-то ограничивался краткими инструкциями. Свиток папируса вкладывали в саркофаг, и покойный мог без труда пользоваться им по ходу дела.
Сегодня основной свод «Книги мертвых» содержит и описание похоронной процессии, и гимны богам, и тексты, предназначенные для чтения во время заупокойных служб. Но главной целью книги было проинструктировать умершего на его первых шагах в загробном мире: рассказать, как договориться со стражами, охраняющими врата Дуата, как избегнуть чудовищ, живущих на берегах «огненного озера», как войти в пристанище «ариту», где можно отдохнуть и набраться сил… Прикладывался и текст приветствия, которое следовало произнести, переступив порог судилища, и шпаргалки ответов, которые должен был давать покойный на вопросы судей.
«Слава тебе, великий бог, Владыка Двух Истин! Япришел к тебе, о господин мой! Меня привели, дабы я мог узреть твое совершенство. Я знаю тебя, знаю имя твое, знаю имена сорока двух богов, которые находятся с тобой в Чертоге Двух Истин, которые живут как стражи грешников, которые пьют кровь в этот день испытания..» – так должен был обратиться покойный к председателю суда. Потом перед лицом суда – «Великой Эннеады» – ему должно было произнести «Исповедь отрицания»:
Я не совершал несправедливости против людей.
Я не притеснял ближних. <…>
Я не грабил бедных.
Я не делал того, что не угодно богам.
Я не подстрекал слугу против его хозяина.
Я не отравлял…
Затем подсудимый представал перед «Малой Эннеадой» и вновь перечислял все преступления, которых он не совершал, при этом к каждому из сорока двух членов суда следовало обратиться по имени. Тут поневоле требовалась шпаргалка, особенно если учесть, что покойный видел их впервые. Тем временем сердце подсудимого лежало на «Весах Истины», другая чаша которых уравновешивалась пером богини Маат. Сердцу и перу надлежало пребывать в равновесии, причем весы одновременно исполняли роль детектора лжи и стрелка их отклонялась, стоило подсудимому солгать.
Судебный процесс мог длиться очень долго, в одном из текстов «Книги мертвых» есть упоминание о многих месяцах, в течение которых продолжались испытания. Если покойный был признан достойным загробного существования, он объявлялся «правогласным» – «маа херу». Присвоение этого титула не только позволяло ему в полном здравии пребывать в царстве мертвых, но давало немалые привилегии. Теперь по его зову любой из богов обязан был прийти ему на помощь, любые двери Дуата распахивались по его приказу, а богини, ответственные за пропитание умерших, должны были снабжать его небесной пищей.
Ну а в случае обвинительного приговора грешника отдавали на съедение богине Амт – «Пожирательнице» с телом гиппопотама, лапами и гривой льва и пастью крокодила. Интересно отметить, что никаких изысканных наказаний для грешников (или для тех, кто не сумел правильно произнести нужные формулы и грамотно ответить на вопросы) суд Осириса очень долгое время не предусматривал: их попросту съедали. Лишь во времена Нового царства на берегах подземного Нила появилась какая-никакая пенитенциарная система: грешников лишают тепла, света и возможности общаться с богами. В «Книге Пещер» описывается, как виновных варят в котлах (туда кидают их головы, сердца, души и тени). А в «Книге Врат» бог Гор объявляет приговоренным: «Вы связаны сзади, злодеи, чтобы быть обезглавленными и перестать существовать».
Еще одним изменением законодательства, введенным ко времени Нового царства, было изменение статуса фараонов: теперь они представали перед судом Осириса так же, как простые смертные. Более того, процессы демократизации в загробном мире привели к тому, что право обрести вечную жизнь появилось даже у самого последнего бедняка, лишь бы он мог заказать простой гроб, на стенках которого написаны имена богов, а на крышке – обращение к Осирису: «О Уннефер, дай этому человеку в твоем Царстве тысячу хлебов, тысячу быков, тысячу сосудов пива». А если денег не было и на это, то изготавливали маленький гробик, в который вкладывали деревянную фигурку умершего и закапывали поблизости от богатого погребения.
Несмотря на все преимущества и радости загробной жизни, в долине подземного Нила, как и в долине Нила земного, любого из подданных могли в любой момент оторвать от его личных дел и привлечь к общественно полезным работам. В правомочности такой системы египтяне настолько не сомневались, что даже на Полях Иалу не рискнули ее ликвидировать. Но обходить ее они научились, и уклонение от общественных повинностей во времена Нового царства приняло массовый характер. Для этого использовалась специальная разновидность слуг – так называемые «ушебти». Собственно, слуг – иногда в виде статуэток, но чаще всего нарисованных на стенах гробницы – египтяне захватывали в загробный мир и раньше. Есть основания думать, что обычно это были реально существовавшие люди. Причем тот факт, что они еще живы, нимало не мешал им выполнять свои обязанности в загробном мире, если хозяин умирал первым; самим же слугам было гарантировано посмертное существование. Но с середины второго тысячелетия до н. э. загробный мир заполняется буквально толпами маленьких фигурок ушебти, назначенных не столько обслуживать своего хозяина, сколько заменять его, если он будет призван богами на общественные работы. Они должны были откликаться на имя покойного словами «Я здесь». В «Книге мертвых» приводится наставление для ушебти:
«О этот ушебти! Если Осирис-(имярек) будет призван выполнять любую работу, какую выполняют там, в Херет-Нечер, и будут тяготы ему там, как человеку, несущему свои обязанности, ты должен взять на себя все эти работы, которые делаются там: возделывать поля, обустраивать берега, перевозить через реку песок с запада на восток. “Я сделаю это. Я здесь!” – скажешь ты».
Впрочем, судьба ушебти в загробном мире была не слишком тягостной. Они были дешевы, покойные египтяне десятками, а то и сотнями укладывали их в свои гробницы, возможно, чтобы распределить по дням года; известна, в частности, фигурка ушебти с надписью «1-й день 3-го месяца зимы». В остальные 364 дня года ушебти мог отдыхать и наслаждаться всеми (или по крайней мере многими) радостями Полей Иалу.
Все вышесказанное наводит на мысль, что к концу Среднего царства и тем более в эпоху Нового царства в Дуате произошел мощнейший демографический взрыв. Сюда толпами ринулись бедняки, которым раньше загробная жизнь не полагалась. Кроме того, Дуат был наводнен тысячами, если не миллионами ушебти. Ситуация осложнялась тем, что каждый покойник (к ушебти это, по-видимому, не относилось) приводил в загробный мир сразу несколько своих сущностей, ведших достаточно самостоятельную жизнь. Сколько именно их приходилось на одного человека, сегодня сказать трудно: египтологи называют цифры до шести и даже до восьми. И о сути каждой из них информация тоже имеется самая противоречивая.
Во-первых, у египтянина было имя – «рен», и оно являло собой вполне полноценную и почти самостоятельную сущность, наподобие души (некоторые египтологи называют его одной из душ). Достаточно было стесать высеченное на статуе имя и надписать новое, как статуя начинала являть собой уже другого человека. Достаточно было в тексте, воспевающем свершения прежнего фараона, заменить его имя на другое, как все его деяния переходили к новому владельцу: это было не обманом читателя, а сакральным актом. Мы уже писали о том, что именно «рен», надписанный возле изображения в гробнице, давал возможность его носителю попасть в царство мертвых.
Кроме того, у человека имелась тень – «шуит». Какое отношение она имела к человеку, кроме того, что он ее отбрасывал в солнечную погоду, сегодня сказать невозможно. Тем не менее эта тень шла, в числе прочих душ, в загробный мир. Известно, что тени грешников, осужденных судом Осириса, варились в котлах вместе с прочими их органами.
О том, что такое душа «ах», почти ничего не известно; возможно, она возникала лишь после смерти, после проведения жрецами соответствующего ритуала.
Главные компоненты комплекса душ египтянина – «ба» и «ка» – чаще всего упоминаются в древних текстах, посвященных загробной жизни. Причем «ба» при жизни настолько тесно был связан с телом, что говорить о «ба» живого человека бессмысленно. Покинув тело после смерти, он возвращается в мумию и, хотя может ее покидать (например, известны изображения «ба», сидящего на дереве или пьющего из садового пруда), обитает в основном в гробнице и никогда не оставляет надолго мумию или на худой конец статую. Но при этом есть данные о том, что именно «ба» может подниматься в небеса и там наслаждаться вечным и безбедным существованием.
Из всех душ наиболее независим «ка», «двойник», который тем не менее больше всех прочих связан с самим египтянином, с его личностью. Родившись вместе с человеком, он идет с ним по жизни, но может существовать и отдельно – особенно если хозяин позаботится заранее сделать свою заупокойную статую.
Назначение статуи – служить вместилищем «ка» после смерти владельца. Но иногда предусмотрительные египтяне заранее заботились о том, чтобы жрецы провели со статуей необходимый для ее загробного существования обряд «отверзания уст и очей». После этого «ка» вселялся в статую и начинал еще при жизни «хозяина» исправно исполнять свои грядущие, загробные обязанности. И часто будущий покойник сам осуществлял свой «посмертный» культ, навещая уже готовую гробницу и ублаготворяя поселившегося в его статуе «ка». Например, номарх Джехутихотеп, живший при Двенадцатой династии (начало II тысячелетия до н. э.), соорудил изваяние в 13 локтей (примерно 6,5 метров), лично проследил за его установкой при гробнице и сам отправлял обряды культа собственного «ка». После смерти ублаготворение продолжали наследники покойного; впрочем, часто покойный еще при жизни выделял средства на поддержание культа своего «ка». По-видимому именно «ка», в большей степени, чем другие души, пребывал в Дуате – хотя при этом и не терял связи с гробницей. Именно его родственники покойного снабжали пищей, питьем, благовониями и прочими «телесными» радостями.
О том, что такое «ка», египтологи ведут долгие и бесплодные споры. Как и о том, что же такое «ба» и какая между ними разница. И зачастую они, говоря об умершем, не вдаются в подробности, о которой из его душ идет речь, а пишут «покойный имярек». Точно так же нередко поступали и сами египтяне, составляя для усопшего путеводитель по загробному миру. Авторы данной книги предлагают последовать этому мудрому примеру, потому что если сами египтяне и могли разобраться в различиях между своими многочисленными душами (что не факт, поскольку египетские тексты, особенно поздние, на этот счет весьма противоречивы), то современному европейцу это абсолютно не под силу.
Но кроме сложного комплекса душ египтянин обладал еще и телом, которое, в отличие от тел представителей других наций и конфессий, тоже отправлялось в загробный мир, причем не в далеком будущем, не после конца света или Страшного суда, а сразу после мумификации и похорон. В «Книге Амдуат» («О том, что в Дуате»), написанной в эпоху Нового царства (но восходящей к Среднему), рассказывается о том, как бог Ра плывет по подземному Нилу в своей ладье и посылает мумиям животворящий свет, а умершие (вполне телесно) выходят из своих гробниц, приветствуя солнце. При этом они поют:
