Текст книги "Сосуды тайн. Туалеты и урны в культурах народов мира"

Автор книги: Олег Дивов

Соавторы: Андрей Ланьков,Александр Липков,Александр Мещеряков,А. Хисматулин,И. Алимов,Н. Краснодембская,А. Сильнов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

Тем не менее айаталлах Хомейни отсылает верующего, у которого могут возникнуть резонные вопросы по поводу сухой очистки, к иным авторитетным мнениям. В качестве примера можно привести мнение другого шиитского имама современного Ирана айаталлаха ал-'узма хаджж шайха Насира Макарима Ширази (род. 1345 г. лунной хиджры)^[84]84
  Насир Макарим Ширази. Таузих ал-маса'ил. 18-е изд. Техран, 1998. С. 14.


[Закрыть], разъясняющего те же вопросы повседневной практики.

Положение 71. Место выхода кала можно обмыть водой или очистить тремя кусками бумаги, или тремя камнями, или тремя кусками ткани, что не относится к случаям изобильного превышения и загрязнения вокруг места выхода, или когда вместе с калом выходит другая скверна, типа крови, или когда это место загрязняется внешними нечистотами, в таких случаях оно очищается только с помощью воды.

Здесь к средствам очистки по аналогии добавлена и бумага, которая в современном Иране, да и во многих других мусульманских странах для этих целей фактически не применяется. Использование воды вместо бумаги экономически выгодно как для отдельной семьи, состоящей минимум из двух взрослых и двух-трёх детей, так и в государственном масштабе, поскольку сокращает потребление бумаги. Можно представить, сколько ее тонн, а соответственно и леса, ежедневно уходит в буквальном смысле на дерьмо в любой из европейских стран. Кроме того, по словам медиков, работающих в мусульманских странах, применение холодной воды для подмывания способствует профилактике болезни, бичующей многих европейцев и связанной с воспалением геморроидальных узлов, попросту геморроя (бавасир).

Водой же очищаются от загрязнения экскрементами извне, например, чужой мочой или в результате физиологических актов грудных детей, способных в течение первого полугодия жизни ритуально осквернять все подряд. Что-то вполне сопоставимое с житейской стиркой предлагает устраивать в таких случаях айаталлах ал-'узма хаджж шайх Мухаммад Фазил Ланкарани (род. в 1310 г. лунной хиджры)^[85]85
  Мухаммад Фазил Ланкарани. Таузих ал-маса'ил. 29-е изд. Техран, 1997. С. 28.


[Закрыть].

Положение 162. Если требуется промыть небольшим количеством воды что-то оскверненное мочой, то первый раз сливают воду, с тем чтобы моча отошла. В случае отсутствия следов мочи сливают ещё раз, тогда вещь становится чистой. Однако одежду, ковры и им подобное следует после каждого раза отжимать, чтобы вывести из нее остатки грязной воды (гусала). Гусала – та вода, которая обычно при стирке и после нее стекает из выстиранного сама по себе или выходит при помощи отжима.

Положение 163. Если что-то было осквернено мочой грудного мальчика^[86]86
  В некоторых руководствах упоминаются и грудные девочки.


[Закрыть], которому ещё не исполнилось двух полных лет и который не питался самостоятельно и не пил молока свиньи, то при однократном замачивании водой всех оскверненных мест вещь становится чистой. Однако желательно соблюсти предосторожность и полить ее водой еще раз. При этом отжимать одежду, ковры и им подобное не обязательно.

Упомянутое ал-Газали дополнительное очищение (истибра') равным образом значимо и у шиитских имамов. Однако у них уже отмечено, что для женщин подобная очистка не нужна. Имам Ширази, добавляя к сказанному Хомейни, поясняет целесообразность дополнительного очищения, которое у него также включает очищение мочеиспусканием от спермы, входящей в число 10–11 оскверняющих^[87]87
  Ширази. Таузих ал-маса'ил. С. 15.


[Закрыть].

Положение 80. Польза дополнительного очищения от мочи состоит в том, что от неё очищается канал, то есть если после того выделится сомнительная жидкость, она будет ритуально чистой и не сведет на нет вузу'. Но если не сделать дополнительного очищения, то следует повторить вузу' и промыть место.

Положение 81. Польза дополнительного очищения от спермы заключается в том, что если появится сомнительная жидкость и будет неясно, сперма это или что-то из ритуально чистой влаги, то повторно не надо делать омовение гусл. Если же истибра' не сделана и есть вероятность того, что капли спермы остались в канале, выделившись вместе с мочой или другими выделениями, то нужно вторично совершить гусл.

Кибла

Как и при Пророке, важную роль продолжают играть направление на Мекку – кибла и место дефекации, определению которого отводится существенная доля соответствующих предписаний.

Направление на Мекку присутствует абсолютно во всех ритуальных актах мусульман вне зависимости от принадлежности последних тому или иному течению ислама. Молиться надо на Мекку, опорожняться – так, чтобы она не находилась непосредственно спереди или сзади.

Во всех гостиницах современного Ирана на стенах номеров висит указатель на Мекку для того, чтобы приезжие без лишних проблем тут же смогли сориентироваться. Вне всякого сомнения, туалеты во всех мусульманских частных домах и государственных учреждениях Ирана соответствующим образом выдержаны при строительстве по сторонам света, чего, конечно, не скажешь о городах российских регионов с преимущественным проживанием мусульманского населения. В них о кибле знают разве что в теории и, уж конечно, никак не учитывают направления на Мекку при проектировании современных многоквартирных жилых зданий. Деревни и кишлаки в данном отношении более традиционны.

Вот как описывает отношение к кибле в том же жанре практического руководства имам Ширази^[88]88
  Ширази. Таузих ал-маса'ил. С. 13–14.


[Закрыть]. Он учитывает и нестандартные ситуации, например, при нахождении в поезде или самолете, часто меняющих направление движения.

Положение 68. В тех домах, где построенный туалет обращен к кибле или она расположена позади него (будь то преднамеренно, или по ошибке, или по незнанию вопроса), нужно садиться таким образом, чтобы не быть лицом или спиной к кибле, в противном случае это запрещено (харам).

Положение 69. При незнании киблы ее следует найти. А если нет способа выяснить, тогда, если возможно, повременить. Однако в экстренном случае любое направление при посадке не будет вызывать проблем. В самолетах и поездах надо придерживаться того же самого истолкования.

Уважение и почтительное отношение к святым местам – Мекке и ал-Мадине, а также необходимую предусмотрительность в вопросах физиологического очищения при их посещении, то есть при паломничестве, демонстрирует следующий отрывок жизнеописания одного из суфийских шайхов братства Накшбандийа Дукчи-ишан (1850–1898), в котором даже глиняные комья для подтирания он предпочитает подготовить заранее и взять с собой, дабы не использовать в этих целях священную землю.

Я принял твердое решение поклониться могиле Пророка, да благословит его Аллах и да приветствует! Подумав о пропитании [в пути], я приготовил три таза молотой пшеницы и положил ее в переметную сумку. Для очищения [в пути] после туалета, взял с собой один кувшин с кусками глины. В один из вечеров я отправился в дорогу. Пройдя большой путь, я пришёл к берегу моря до города Манбай^[89]89
  То есть современный портовый город в Индии – Бомбей.


[Закрыть]. Там у меня у меня закончились кусочки глины. Размышляя, как же мне теперь их добыть, я неожиданно заснул и увидел во сне, как ко мне подошёл один человек и сказал: «О сын мой, будь учтив и предупредителен. Только теперь ты прибыл туда, где надо соблюдать учтивость и проявлять предупредительность». Тут я проснулся и стал упорно внушать себе: «Эй, безумец, если будет угодно судьбе, ты переплывешь океан и будешь ступать там, где ступали благословенные шаги этого Господина (= Пророка), да благословит его Аллах и да приветствует, увидев то, на что падал и его взгляд. Не будет ли это неучтивостью, если ты найдешь глину в таком пречистом месте и будешь ею пользоваться для своих нужд?» Подумав так, я взял на две монеты земляного грунта, изготовил кусочки глины и положил их в свою перемётную сумку. Потом я сел на корабль и, переплыв море, высадился в благословенной Джидде, а оттуда прибыл в великую Мекку^[90]90
  Аноним. Манакиб-и Дукчи-ишан («Житие Дукчи-ишана» – название условное) – Рук. ИВ АН РУз, № 1724, 43а—43b; перевод Б. Бабаджанова (ИВ АН РУз).


[Закрыть].

Место для дефекации

Сравнивая сказанное ал-Газали в конце XI в. с тем, что говорят об отхожем месте современные богословы, можно заметить очевидную преемственность во взглядах и в этом вопросе. Разве что сейчас он толкуется более детально, с акцентом на частной собственности, которую нельзя осквернять. Разумеется, при исповедании принципа «где хочется, там и можется» все это для российской действительности никоим образом не годится, ибо отсутствие какой-либо традиции тоже есть традиция. Хотя и здесь отмечается стойкая тенденция использовать преимущественно крытые и укромные сооружения, которые жилищно-коммунальные ведомства наших культурных центров не в состоянии осветить: парадные, лифты, проходы под арками и т. п., то есть как раз все те места хождения людей, против превращения которых в туалеты почему-то выступают мусульманские богословы на протяжении уже четырнадцати веков.

В мусульманских городах редко можно встретить так называемые общественные туалеты, если только в их число не включать туалеты в государственных учреждениях. Однако они есть в местах массового паломничества людей: у гробниц имамов, святых и т. п. В отличие от обычных туалетов, эти оборудованы местом с проточной водой для совершения ритуальных омовений (вузу', гусл) сразу несколькими людьми. И уж конечно в силу сидячего отправления малой нужды в них нет писсуаров.

Рис. 20. Кувшин с водой подмывания

В некоторых домах как дань западной моде получают распространение европейские унитазы. Но зачастую они сосуществуют наряду с традиционным исламским вариантом нужника, приспособленного под систему канализации. Отчетливое представление о нем можно получить и не выезжая в мусульманские страны. Достаточно посетить общественные туалеты на некоторых вокзалах или армейские казармы. В любом случае при наличии водопровода с правого бока (от сидящего) из стены подведен гофрированный шланг с водой, а при отсутствии – стоит металлический (или иногда пластмассовый) кувшин с водой на 2,0–2,5 л, называемый персидским афтаба в Иране или тюркским кумган в Центральной Азии, Татарстане и Башкирии.

В отношении этого кувшина у шиитских богословов также существует предписание на тот случай, если он прохудился, а находящаяся в нем вода вылилась на что-то оскверняющее (ведь он большую часть времени находится в отхожем месте). Вот что о такой ситуации говорит айаталлах ал-'узма хаджж саййид 'Али Хусайни Систани (род. в 1349 г. лунной хиджры)^[91]91
  'Али Хусайни Систани. Таузих ал-маса'ил. С. 21.


[Закрыть]:

Положение 134. Если кувшин (афтаба), у которого на дне дыра, поставить на осквернённую землю, при том что напора воды нет, а вода, собравшаяся под ним, может считаться одним целым с водой в кувшине, то вода в кувшине становится осквернённой. Однако если вода из кувшина течет под напором, то она не становиться осквернённой.

Другими мусульманскими правоведами данное положение по аналогии распространяется на все сосуды (зуруф).

Рис. 21. Традиционный туалет, преобладающий местности и совмещающий в себе как камни так и кувшин с водой

Совершенно традиционные туалеты можно найти в сельской местности мусульманских стран и регионов. Там, где позволяют геологические условия, это обычно яма глубиной где-то в полтора человеческих роста, выкопанная в одном из углов внутреннего двора и накрытая толстой доской с вырезанным в ней достаточно узким отверстием, поэтому верится с трудом, что туда можно попасть, особенно при несварении желудка. Все сооружение закрыто с четырех сторон и имеет крышу. Справа от сидящего находится кувшин с водой, который следует держать при подмывании правой рукой, слева – короб с теми самыми камешками, о которых писал ал-Газали и продолжают писать современные богословы. Иногда они могут заменяться глиной. Пока еще подобные традиционные туалеты с помощью проводников доступны обозрению, к примеру, в столице Узбекистана городе Ташкенте, особенно в старой его части, меньше пострадавшей от разрушительного землетрясения апреля 1966 г. и потому не перестроенной.

После заполнения такой ямы доверху, что, в зависимости от количества проживающих, происходит раз в два-три года, ее закапывают сверху и выкапывают по соседству новую, исходя из тех же самых параметров.

Рис. 22. Более современный (гостиничный) туалет, совмещающий в себе европейский (туалетная бумага) и мусульманский (шланг с водой) подходы к очищению. Иран, Техран, «Гранд-отель Фирдауси», 1998 г.

Иногда геологические условия не позволяют выкапывать туалетные ямы, например в горных или заболоченных районах, так, в одном из горных селений Северного Кавказа, по сообщению очевидца, отхожие места в частных домах находятся в углу стойла для скота. Каждый раз, завершив акт дефекации, люди смешивают ее продукты с навозом, используя их в дальнейшем в качестве удобрений, что, надо отметить, все-таки не свойственно мусульманской культуре. Ибо, являясь кочевой или полукочевой по своему происхождению, она не предполагает замкнутого биоцикла, и в ней человеческие экскременты (как, по-видимому, и навоз), по сравнению с оседлыми культурами, традиционно для удобрения не использовались.

В Бухарском оазисе, где подземные воды расположены очень близко к поверхности земли, какое-то время использовались искусственные холмы или возвышения. В таком холме сверху проделывалось отверстие, а под ним ставились сменные глиняные сосуды (хум), довольно больших размеров. По заполнении сосуды менялись. По свидетельству средневековых арабских историков и путешественников, видимо, из-за таких туалетов в Бухаре постоянно, особенно летом, стояла характерная вонь, отчего город, используя народную этимологию, иногда именовали Абу Хара (Отец дерьма). Видимо, как раз о случае смены емкостей в подобных отхожих местах повествует ал-Газали в своем персоязычном сочинении «Кимийа-йи са'адат» («Эликсир счастья»)^[92]92
  Абу Хамид, имам Мухаммад Газали ат-Туси. Кимийа-йи са'адат / Под ред. Хусайна Хадивджама: В 2-х т. 7-е изд. Техран, 1996. Т. 1. С. 46.


[Закрыть]:

Однажды шайх Абу Са'ид^[93]93
  Абу Са'ид Майхани, Фазл Аллах б. Аби-л-Хайр Ахмад (967—1049) – один из известных хурасанских мистиков.


[Закрыть], да будет милостив к нему Аллах, прогуливаясь с суфиями, дошел до места, где вычищали туалет, а нечистоты находились на дороге. Все остановились и прижались к обочине, зажав носы. Шайх тоже остановился и молвил:

– Эй, люди, вы знаете, о чем мне рассказывает это дерьмо? Оно говорит: «Я вчера было на базаре, где все вы бросали мне свои кошели, чтобы заполучить меня. Всего лишь одну ночь я провело с вами в духовном общении и вот во что превратилось. Мне надо бежать от вас либо вам от меня?»

Скорее всего, здесь шайх намекает, что его ученики подобны тем нечистотам, от которых они шарахнулись к обочине, опасаясь осквернения.

Из опыта известно, что нечистотам всегда сопутствуют разного рода насекомые, в первую очередь мухи. Те же арабские путешественники неоднократно замечали, что в Бухаре даже в самую жару мухи садятся на лицо. Объяснение этой озабоченности можно найти у современных мусульманских законоведов.

Положение 131. Если муха, или подобное ей насекомое, села на нечто оскверняющее, содержащее влагу, а затем пересела на что-нибудь ритуально чистое, что тоже влажно, и при этом человек знает, что это насекомое перенесло скверну, то ритуально чистое становится оскверненным. Если же не знает, то остается чистым^[94]94
  Али Хусайни Систани. Таузих ал-маса'ил. С. 20–21.


[Закрыть].

Теперь сетования арабских путешественников на бухарских мух более понятны, ибо, судя по прозванию Бухары, все мухи там должны были заведомо считаться переносчиками скверны, а на жаре у людей иногда выступает пот.

По сообщению очевидца, в одном из кишлаков заболоченной провинции Систан в Афганистане, испытывающей, похоже, те же проблемы, что и Бухарский оазис, у основания стен внутренних дворов просто проделывали отверстия наружу, через которые твердые экскременты палкой проталкивали на улицу в канал с текущей водой (перс. джуй; тюрк. арык), а тот уносил их за пределы кишлака. Сегодня арык в качестве канализации обычно не используется, а служит средством дополнительного орошения зелёных насаждений и лишь вбирает в себя ту воду, которой жители домов очищают свои дворы и прилегающий участок улицы.

Канализация и утилизация отходов

В целом подземная канализация известна мусульманам с давних времен, но о централизованной системе канализации, которая охватывала бы города целиком, говорить не приходится, по крайней мере, этот вопрос требует уточнения, поскольку даже сейчас во многих городах она отсутствует. На сегодня её, скажем в Иране, заменяют локальные сети, охватывающие какие-то районы или кварталы, в противном случае в подвалах зданий располагают специальные контейнеры, которые меняют по мере накопления. Там, где канализация есть, диаметр фановых труб зачастую меньше российских стандартов и не рассчитан на прохождение даже обычной, но чуть более плотной (не туалетной) бумаги. Засоров в трубах стараются не допускать или устраняют их собственными силами: в мусульманских странах труд ассенизаторов оплачивается очень высоко, поскольку из-за специфики работы не многие мусульмане решают избрать ее своим родом занятий – с риском стать человеком, которого окружающие начнут сторониться.

Рис. 23. План канализационного сооружения XI–XII вв. в Ташкенте. 1 – песчаник, 2 – кирпич, 3 – глина (по А. Р. Мухамеджанову)

Наличие локальных канализационных магистралей в средневековье нашло подтверждение при восстановлении Ташкента после упомянутого землетрясения 1966 г. Тогда при подготовке котлована под новое строительство на трехметровой глубине наткнулись на подобного рода магистраль, датированную археологами XI–XII вв. и именовавшуюся в те времена тараз. Было установлено, что ветка вела от караван-сарая (большой постоялый двор) к реке. Подобные магистрали, ведущие к мелким рекам и крупным арыкам, были обнаружены в различных частях города^[95]95
  Подробнее см.: Мухамеджанов А. Р. Древнее канализационное сооружение в Ташкенте // Общественные науки в Узбекистане. Ташкент, 1967. № 5. С. 45–46.


[Закрыть].

В целом же на территории частного сектора с одно– двухэтажными домами и там, где не удается контрабандно подсоединиться к централизованной системе канализации, придерживаются старой традиции, эксплуатируя и закапывая туалетные ямы.

Отходы

Ситуация с утилизацией отходов в Узбекистане (по крайней мере в столице) кардинальным образом изменилась за последние несколько лет благодаря вовлечению иностранных капиталовложений и осуществлению проекта по созданию специализированных мусорных контейнеров и оснащению их обслуживающим персоналом. В отличие от культурной столицы на Неве, которая то ли устала, то ли заснула, то ли задохнулась от мусора и в которой дальше одновременного вывешивания плакатов и тимуровского сбора рекламных объявлений с выдачей за них особо отличившимся сборщикам маечек, бейсболочек, чашечек, почетных грамот и переходящих вымпелов, дело, похоже, не двигается, Звезда Востока оснастилась по западным стандартам раздельными мусорными контейнерами для стекла, пищевых отходов, полиэтилена и т. д. Территория любой из помоек огорожена невысокой стенкой, а рядом с контейнерами находится небольшой пристрой для смотрителя, который там постоянно проживает, следит за чистотой и, собственно говоря, помогает гражданам раскладывать отходы по контейнерам. Любой петербургский бомж позавидовал бы ему черной завистью, тем более что место для такого пристроя можно найти в каждом дворе. Надо полагать, что подобной программой решаются сразу несколько задач: обеспечение рабочими местами (и каким-никаким жильем), уменьшение, минимум в два раза, не утилизируемых вторично отходов, ну и та чистота, за которую так ратуют городские коммунальные службы.

В заключение, пользуясь случаем, выражаю свою искреннюю признательность за предоставление биографических сведений о шиитских имамах – Мухсену Данайи, а также – проф. Ш. Вохидову, д-ру Х. Мадраимову и д-ру Б. Бабаджанову, позволившим обогатить эту статью ценными историко-этнографическими материалами по Узбекистану. Моя искренняя признательность Французскому институту исследований Центральной Азии (IFEAC), лично его директору г-ну В. Фурнью и его заместителю по научной работе г-же С. Жаксон за предоставленную возможность посетить Узбекистан.

Часть III
Толчок в будущее

О. И. Дивов
Вредная профессия

С утра пораньше звонит налоговый и ласково так говорит:

– Ну чё, Сикорский, вешайся. К те москвич с проверкой двинул.

У меня кусок яичницы поперек горла – хрясь! Сижу, кашляю, глаза на лбу, душа в пятках.

– Эй! – кричит налоговый. – Старик! Не так буквально! Давай, вылазь из петли. Мож, обойдется еще…

Отдышался более-менее, кофе хватанул, язык обжег. Весело день начинается, одно слово – полярный.

– Какого черта этот москвич ко мне поперся? – в трубку бормочу. – Он же вас проверят, вас!

– В том-то и дело, что нас. В квартальных файлах ковырялся, и вдруг спрашивает – это еще что за хрень, «КБ Сикорского»? Мы ему – нормальное АО, как хочет, так и называется, имеет право… А он – да не, я интересуюсь, откуда у вашего Сикорского такие льготы нечеловеческие? Какой сумасшедший с какого потолка ему всё это срисовал? Судя по схеме налогообложения, там не коммерческая фирма, а государственный интернат для инвалидов детства. Ну, я и…

Замялся налоговый, вздыхает тяжело. Изображает, будто у него совесть есть.

– Чё ты? – спрашиваю, а в общем-то, уже догадался, чего он. Иначе бы не позвонил.

– Ты извини, – говорит, – старина. Ну затрахал он нас, понимаешь? До ручки довел. У меня прям само вырвалось – раз вы такой недоверчивый, господин советник третьего ранга, так подите и лично оцените, чем Сикорский занимается, и почему у него эдакая бухгалтерия. Мол, были сигналы – не вертолеты он там конструирует…

– Спасибо, – говорю, – дружище. Век не забуду.

А сам уже в прихожей, куртку надрючиваю. Теперь на всех парах в ангар. Только бы успеть раньше москвича. Прямо вижу эту сцену – является дурак столичный с наглой рожей, удостоверением размахивает, финансовую отчетность требует, а ребята от него – кто по углам, а кто и под стол. Перепугаются, неделю потом работать не смогут от заикания и трясения рук. А с городом что будет? Одна у нас бригада такая уникальная, другой нету.

– Ткнул бы ты его в дерьмо носом, а, Сикорский?

– Размечтался! Как бы навыворот не вышло…

– Но у тя ж с документами порядок! Или нет?! – тревожится налоговый.

– Эт единственно, с чем у мя порядок! – рычу, и выкатываюсь за порог.

Опять двадцать пять. В смысле минус столько по Цельсию. По-нашему тепло. Подогреватель успел машину самую малость раскочегарить, завожусь легко. Первым делом схему города на дисплей. Та-ак, где мои героические сотрудники? Похоже, все еще ковыряются на Космонавта Мельника. От сердца малость отлегло. Вызываю техника-смотрителя.

– Пробили! – орет. – Вот прям только пробили затыку! А из колодца как хлестанет! Фонтаном! Игорь, ты не поверишь, у нас тут по всей улице от стены до стены – по колено… Ладно, с божьей помощью вычистим. Ты не волнуйся, щас мы твоих каскадеров отмоем, и мигом подвезем.

– Не надо мигом! – умоляю. – Медленно ехай, понял?

– Не-а. Чё случилось?

– Если медленно поедешь, ничё не случится. Просто к нам в ангар прям щас топает целый налоговый полковник из самой Москвы. А ты ж моих ребят знаешь… Короче, надо, штоб я этого страшного дядьку встрел и подготовил.

– А-а… Ну, минут сорок-то я нашаманю, но больше чё-то не хочется. Они, понимашь, по тебе дико соскучились. Нервные уже, у Кузи опять… «глаз дергатся»!

– Полчаса вполне хватит. Дергатся, говоришь?.. Ничё, передергатся.

Трогаюсь с места, а сам думаю – передергаться-то оно, конечно, передергается. И вообще, Кузе надо привыкать, хоть полегоньку, но общаться с нормальными людьми. А то вот убздыхнет меня по весне сосулькой, или, допустим, в катастрофу на машине въеду – и как тогда?.. Но все равно Кузю ужасно жалко. Если глаз у него – значит, к краю близко. Не может Кузя без меня подолгу. Целую ночь бригада на Мельника возилась, считай полный рабочий день, я в кои-то веки нормально выспаться успел.

Так, что нам еще нужно? У ребят привычка – как вернутся с пробоя, сразу ко мне в кабинет лезут. Не-ет, сегодня этот номер у них не пройдет. Звоню офис-менеджеру.

– Баба Катя! – кричу, едва на том конце трубку сняли. – Тревога! Шухер! Бегом в ангар! Станешь на входе, бригаду перехватишь, и в жилой отсек ее загонишь! Штоб никто ко мне ни ногой, пока сам не разрешу!

А в трубке внук ее спокойно так:

– Здрасте, дядя Игорь. Вы чё, забыли, у бабушки отгул сегодня. Она к маме уехавши, в шестой район. Со свечами и лампой керосиновой, там у них с полуночи электричества нет.

– Зачем им свечи, если и так светло?

– Эт вы, дядя Игорь, у них спросите.

Из шестого района баба Катя к ангару вовремя никак не поспеет. Кто еще может перевозбужденную бригаду утихомирить? Разве психолог, который с нами работает. Вызываю. Блокирован номер. Значит, работает психолог. Только, увы, не с нами.

Если все сегодня обойдется, премию себе выпишу ненормальную. В психопатологическом размере.

Контора у нас на отшибе, считай за городской чертой, здоровый такой ангар. Удобно – я прямо внутрь заезжаю через подъемные ворота, и у двери своего кабинета торможу. Вот она, конура родная – тепло, светло, целая стена завешена грамотами от городской администрации, в аквариуме жабиус дрыхнет. Сразу как-то легче на душе. Только вдруг телефоны звонить начинают – и на столе, и в кармане разом. Подношу к ушам обе трубки, и слышу в реальном стерео трубный рев уважаемого нашего градоначальника.

– Сикорский хренов! – мэр орет. – Чё, этот хрен московский у тебя уже?

– Ждем-с, – отвечаю. – Хорошо, успел я, а то боязно за ребят. Вдруг он кусатся, или еще чё…

– Ребята… Чё ты мне про ребят, твои интеллигенты хреновы всего Космонавта Мельника на хрен засрали, десять хреновых цистерн туда ушло художество ихнее вывозить!

– А чё вы хотели? – спрашиваю. – Там же уклон, и в самом низу затыка. Давление прикиньте! По нашим расчетам просто обязано было пёрнуть, иначе никак. А Мельнику по фигу, он космонавт. И не такое, небось, видал.

– Ты у меня на хрен дошутишься! Язва, понимашь, сибирская! Слышь, Игорь, хрен с ним, с Мельником, у меня к тебе разговор серьезный.

– Закон такой есть, – говорю, – «Под давлением всё ухудшатся»! Физика.

– Ты это про чё?! – удивляется мэр.

– Про затыку под давлением. Затыку пробили, давление получило выход, и пёрнуло. Чё теперь, не пробивать больше?

– Да забудь ты на хрен про свое давление пердящее!

– У меня-то давление нормальное. Утром тока мерил. Сто двадцать на семьсят. Хоть на Марс запускай вместо Мельника ваша ненаглядного.

– Я Мельника этого не просил у нас в городе рожаться… – отдувается мэр. – Слышь, Игорь, ну прости. Не хотел на тебя орать. С самого утра как начались форс-мажоры… В шестом районе отвал подстанции – знашь, да? Потом у связистов какой-то облом системы загадочный, сидим теперь до вечера без спутника. А щас звонят – сына из школы грозятся выгнать, педагоги хреновы! Ну, думаю, хватает неприятностей для одного-то дня… Ничё подобного! Ты представь – какой-то тундрюк бухой на снегоходе прям у меня под окнами в «Макдональдс» въехал. Через витрину. Ну чё, ну вот чё тундрюку надо в этой хреновой бигмачной?!

– Вкус сезона попробовать, – говорю. – Фирменную приправу «МакСпирит». О, как ласкат тундрюкское ухо эт знакомо – нет, я бы даж сказал – знаково слово!

– В общем, Игорь, я что решил. По закону ты не обязан докладывать налоговику о характере своей деятельности. Верно? Ну, вот и не говори, чем именно занимаешься.

Я от такой резкой перемены темы малость дурею, трясу головой, и тут понимаю, что до сих пор сижу, как последний у-о, с двумя трубками.

– В документах записано – Сикорский предоставлят городу ин-жи-ни-рин-го-вые услуги, так? Документы у тебя в порядке, я знаю. Начнет москвич докапываться, какие такие услуги, скажи – идите на хрен, вертолеты конструирую, и вообще, КБ у меня – секретное.

– А он ко мне после этого с прокурором не явится? – сомневаюсь.

– Прокурор ему сам явится! – мэр заверяет. – В кошмарном сне. Так и сказал – пускай тока ко мне сунется, я из этой евражки сошью варежку. Он знаешь, где живет, прокурор-то? Из коляски не вывались – на Космонавта Мельника! Прокурору твои услуги, эта… – инжиниринговые! – не реже, чем раз в неделю требуются.

– Ну, если прокурор…

– Тока не проболтайся, а?

– Да мне болтать ваще незачем. И так за сто шагов до ангара понятно уж, чё за конструкторско бюро. Очень секретное.

– Мож, не собразит. Главная штука, молчи. Я даже представить боюсь, какая вонь подымется, если москвич узнает, до чего тут у нас все запущено.

– Насчет вони, – киваю, – эт вы прям в дырочку.

Градоначальник мою аллегорию игнорирует, советует мужаться и отключается. Кладу трубки по местам. Сижу, жду москвича, кошусь одним глазом на компьютер с бухгалтерией, другим – на ящик с бумажной документацией. Руки так и чешутся лишний раз все проверить. Э-эх, была не была! Ворошу бумаги, прикидываю, к чему москвич придраться может. И тут стук в дверь. Начальственный такой.

– Милости просим! – весело почти кричу. А поджилки-то трясутся. И мэр накрутил меня дальше некуда, да и самому как-то неуютно. Если обещанная вонь действительно поднимется, «КБ Сикорского» через полгода-год можно будет закрывать. Фирму жалко, а особенно жаль ребят – ну кому они, кроме меня, нужны…

Заходит страшный московский дядя. И вправду страшный. Здоровый шкаф, морда кабанья, взгляд свирепый. Носом крутит. Принюхивается.

– Здрасьте, – хрюкает. – Полковник Дубов, налоговая полиция, внеплановая проверка… – И прямо-таки жрет меня круглыми поросячьими глазками.

А у вашего покорного слуги видок подозрительный донельзя – бумажками обложился, ни дать ни взять – злостный неплательщик и уклонист от налогов по-быстрому бухгалтерию подчищает.

– Кто тут Сикорский?

Я аж оглядываюсь – да вроде нет больше никого в кабинете, только жабиус. Он, конечно, зверь для своей породы ненормально крупный, но все равно его за генерального директора даже с пьяных глаз не примешь.

– Я Сикорский, я. Вы бы сели, господин полковник.

– Благодарю. Слушайте, а откуда запах такой жуткий? И на улице и внутри. Канализацию пробило?

Засмеялся бы, да боязно, чересчур свиреп на вид полковник, не поймет юмора. У нас в городе про канализацию «пробило» – самое ценное слово. Потому что, значит, до этого ее намертво забило. Как давеча на Космонавта Мельника. А если забило – то, получается, что? Получается, должен прийти тот, кто умеет ее пробивать.

Ну, а к запаху мы все привычные. Я не в том смысле, что только мы – «КБ Сикорского» – а вообще местные. Жизнь такая.

– Да здесь, – говорю, – на пригорке, роза ветров косая. Особо по вторникам – чё тока сюда не несет. Тундрюки еще в позапрошлом веке жаловались, сам в городской хронике читал.

Ну, чес-говоря, про аборигенов я малость того.

В вечной мерзлоте фекальная канализация вообще не лучшим образом себя чувствует. Холодно ей, болезной. Тем более нашей, которую при царе Горохе тянули – наспех да неглубоко. И городишко раньше малюсенький был, нынешнему не чета: так, почти райцентр. Но худо-бедно дерьмо по трубам плавало. А сейчас тут опорная база громадной добывающей компании. Народу тьма, домов новых понатыкано, а сети-то коммунальные к чему подключили? Все к той же старой дохлой системе с узкими коллекторами, замкнутой на слабенькие отстойники. Да и качественный состав дерьма радикально изменился. Лет тридцать-сорок назад что по коллекторам текло? Оно самое, газетами слегка разбавленное! Так сказать, родственные материалы. А теперь народ чего только в унитазы не кидает, особенно милые дамы, хоть и запрещено это строжайше. Ну и клинит поток. Жуткие пробки образуются, дерьмо на улицу прет, а там его морозцем прихватывает – и вообще конец. Да и под землей потоку застаиваться ни в коем случае нельзя. Мало того, что мерзлота, так еще и ненормальная, перемерзшая – мы ведь кристаллический газ разрабатываем.