Текст книги "Деконцентрация"
Автор книги: Олег Бахтияров
Жанр:
Психология
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)
2.11. Деконцентрация и рефлексия
Овладев техниками КВ и дКВ, можно совершать переходы от КВ к дКВ и наоборот. Более того, появляется возможность не только чередования КВ и дКВ во времени, но и их сосуществования в пространстве восприятия, когда на одних участках поля восприятия внимание равномерно распределено, а на других сконцентрировано на дискретных фигурах. При этом оператор, производящий психотехническую процедуру, сталкивается с необходимостью отслеживания динамики «сгущений» и «разряжений» внимания во времени и сложной картины «сгущений» внимания в пространстве восприятия.
Но чем, в таком случае, «наблюдается» внимание? Ведь в обычных условиях внимание и есть наблюдение. Наблюдать за вниманием можно, лишь опираясь на механизм, отличный от самого внимания. Этот механизм мы и будем называть рефлексией, придавая этому термину, столь же широкому и неопределенному, как понятие медитации, узкое и специфичное (в рамках нашего текста) значение.Рефлексия есть наблюдение, не деформирующее объект наблюдения.Рефлексия – это то, что наблюдает«поведение» внимания.
Внимание деформирует свой объект. Оно изолирует его из окружающей среды, изменяет соотношение его частей, «подгоняет» объект под прегнантные формы. Рефлексия, отталкиваясь в своем происхождении от наблюдения за вниманием, лишена всех этих деформирующих свойств. Напротив, опираясь на нее, можно увидеть, отметить и зафиксировать, как внимание искажает свой объект, как работают в поле восприятия перцептивные силы, как формируется и разрушается гештальт, как протекают другие подобные процессы, ускользающие от внимания, поскольку они являются его составной частью.
Процесс формирования рефлексивной инстанции технически прост, но весьма «энергоемок». Первый шаг – разделение фокуса взора и локуса внимания. Обычно локус внимания и фокус взора совпадают, но если зафиксировать взор на каком либо объекте в поле зрения, то можно произвольно сконцентрировать внимание на периферии поля зрения и начать перемещать внимание по полю зрения независимо от движения глаз.
Следующий шаг – наблюдение за динамикой внимания в условиях разрушения дКВ. При достаточно устоявшейся дКВ равномерное распределение внимания может быть разрушено появлением в поле зрения движущегося предмета или взглядом инструктора непосредственно в глаза обучаемого. Введение в обучение подобных воздействий, разрушающих дКВ, сопровождается инструкцией наблюдать за перемещением и «сгущениями» внимания.
После выработки навыков произвольного управления вниманием, его направленностью и степенью концентрации, обучаемому предлагается наблюдать за перемещением внимания при дКВ, переходах от КВ к дКВ и обратно по команде, а затем формировать в поле зрения зоны с различной степенью “сгущения” внимания. Через какое-то время навык вырабатывается и можно наблюдать, как меняется восприятие объекта при привлечении внимания к нему.
С этого момента начинается формирование рефлексивного пространства. Но это уже новая техника, выводящая оператора за пределы тематики дКВ.
2.12. Архетипика дКВ
Состояние дКВ зачастую описываются как одновременно манящие и тревожные. Думается, проблема здесь в том, что состояние дКВ, не будучи легитимным культурно оформленным переживанием, грозит выходом в область интенсивных архетипических переживаний. Однако определенные проявления архетипа, стоящего за дКВ в культурной практике существуют. Так, в ряде физических концепций и метафизических доктринах мы встречаемся с конструкциями, чрезвычайно близкими по базовым образам к дКВ.
На соответствия психических феноменов и физических концепций обращали внимание многие исследователи. Так, разработчики гештальттеории постоянно ссылаются на соответствие феноменов, наблюдаемых в зрительном поле, физическим фактам и закономерностям, извлекаемым из физики поля[16]16
См., напр., фундаментальную работу W.Kohler. Die physische gestalten in Ruhe und stazioneren Zustand. Brunswick: Vieweg, 1920.
[Закрыть]. Очевидный изоморфизм физических и оптико-феноменальных полей произвел на них большое впечатление и, поскольку они работали в то время, когда психология как наука переживала экстравертную фазу и ассимилировала физическую методологию, это привело к тому, что психические феномены стали рассматриваться как проекции физических. Однако, из факта изоморфизма в такой же мере выводимо и противоположное утверждение: физические феномены являются лишь проекциями психических. В определенной мере этот ход осуществлен в аналитической психологии К.Г.Юнга.
В более позднее время было обращено внимание на поразительные соответствия между современной физикой и даосскими и буддийскими философско-психологическими концепциями[17]17
См . Ф . Капра . Дао физики . СПб , « ОРИС », 1994.
[Закрыть].
Под многими ключевыми понятиями физики скрываются классические мифологемы и соответствующие им архетипы. Один и тот же архетип, проецируясь на поле физических знаний, даст нам такой экзотический объект, как «черные дыры» и процесс их формирования с драматическими фазами превращение в сингулярную точку, в которой «нечто» и «ничто» совпадают по своим характеристикам, а, проецируясь на психотехническое поле, породит аналог глубокой концентрации внимания и переход citta-ekagrataв niruddha.Так же прозрачны соотношения «заряд и поле» ««я» и сознание» и т.д.
Рассуждения В.Налимова о физическом и семантическом вакууме[18]18
В . В . Налимов . В поисках иных смыслов . М ., « Прогресс », 1993.
[Закрыть], достаточно точно описывают соотношения теории вакуума и перцептивного фона:
«…в современной физике материальный мир рассматривается как проявление потенциальности, заложенной в физическом вакууме. Точно так же в нашей модели семантический мир рассматривается как проявление потенциальности, заложенной в вакууме семантическом». «Семантический вакуум отнюдь не статическая система. В нем происходят процессы, также не замечаемые нами непосредственно». «При описании обоих Миров приходится обращаться к представлению о вакууме. Как физический вакуум, так и вакуум семантический – это отнюдь не пустые пространства, а скорее колыбели Миров, проявляющихся в одном случае в виде элементарных частиц, в другом – в виде семантических текстов».
Соответствие физического вакуума перцептивному фону достаточно очевидно. Так же, как в вакууме спонтанно рождаются частицы, из фона спонтанно формируются фигуры. Перцептивный фон – преддверие семантического вакуума. Перцептивный фон – это локальный семантический вакуум, содержащий в свернутом виде ограниченный набор готовых к проявлению фигур.
Язык архетипов наиболее адекватен не только для описания трансцендентных объектов в посюстороннем языке, но и для понимания глубинного значения граничных понятий, отделяющих рационально освоенную территорию от области смыслов еще не получивших законченного логического оформления и потому не входящую в систему рациональных операций.
Так, архетип Хаоса, разворачиваясь и в метафизическую категорию materia prima , и в понятие вакуума, и в образ семантического вакуума, и в технику деконцентрации, проясняет и их сопряженность, и глубинный смысл, стоящий за техникой дКВ. Именно эта сопричастность дКВ архетипу Хаоса придает всей области дКВ привкус некоей таинственности, присущий манифестациям архетипов. ДКВ в каком-то смысле возвращает сознание к исходному Хаосу с его многочисленными потенциями.
2.13. Деконцентрация в сакральных психотехниках
Тема использования отдельных элементов сакральных психотехник в прагматических целях весьма щепетильна. Постмодернистский мир уравнивает высокие, низкие, реальные и иллюзорные феномены, переживания, знания. Обратной стороной постмодернистского дискурса является массовое распространение в рамках идеологемы “нью эйджа” так называемых развивающих психотехник, выдергивающих отдельные приемы из сакрального контекста. Эта компиляция в постмодернистском контексте порождает ряд иллюзий:
• иллюзию адекватности извлеченной из совершенно иного культурного мира и введенной в «нью-эйдж»-контекст психотехники ее прототипу;
• иллюзию соответствия формируемого психического состояния заданному в сакральной системе образцу;
• иллюзию тождественности достигнутого при помощи психотехнического приема состояния духовному результату.
Однако печальный опыт «развивающих психотехник» принес и положительный результат. Он наглядно показал, что психотехнические приемы и формируемые ими состояния являются по отношению к духовным задачам не более, чем языком, описывающим духовные реалии, но никак не самими реалиями. Акт познания, расчленяющий религиозное действие на психотехнику, ее сакральное значение и культурную интерпретацию уничтожает религиозный феномен как таковой.
Вместе с тем, проблема переноса психотехнических приемов в прагматический контекст из сакрального мира существует. Объем психотехник, обслуживающих сакральные задачи, огромен и ни один разработчик психотехнологий не может этот факт проигнорировать. Любому разработанному современным исследователем приему, в том числе и дКВ, можно найти аналог в индийских, китайских или тибетских сакральных практиках. Но перенос приема, психотехники или сложной психотехнологии из одного контекста в другой требует особой методологии.
Строго говоря, психотехники могут быть извлечены только из чужого сакрального контекста. Трудно себе представить психотехнику умного делания, приспособленную для операторских нужд православного сообщества. Чужой духовный опыт, пропущенный через фильтры собственной культуры, теряет свое сакральное содержание, оставляя лишь психотехнический «синтаксис» сакрального. Духовный опыт обретается только соответствующей жизнью,а из описывающих его текстов извлекаются формальные технические инструкции, допускающие перенос в другой контекст. Поэтому возможно лишь транскультурное заимствование приемов, обеспечивающих чужую сакральную практику. Кстати, легко заметить, насколько нелепым становится употребление технологизированного термина «сакральная практика» применительно к собственному вероисповеданию.
Когда методист обнаруживает в текстах другой культуры соответствия разработанным им приемам или психотехникам, следует понять, саналогом(т.е., подобием по форме и выполняемой локальной функции) или гомологом (т.е. подобию по происхождению) разработанного приема он столкнулся. Для этого необходимо сопоставить психотехнологию, содержащую разработанный прием, с психотехнологией иного культурного происхождения, разделить синтаксическую и семантическую составляющую разработанного приема и произвести такую же процедуру в отношении его инокультурной параллели.
Под синтаксисом будем понимать конкретные действия, которые должен выполнить оператор. Эти действия задаются предписанием, выраженным в форме инструкции (например, «равномерно распределите внимание по всему предъявленному изображению начиная с фиксации периферийных областей», или «внимательно рассмотрите предъявленное изображение, закройте глаза и последовательно, элемент за элементом, воспроизведите изображение в своем воображении»).
Под семантикой – интерпретацию состояния, полученного в результате применения приема, и интерпретацию приема в терминах интерпретации состояния.. Семантика состояния, а следовательно, и приема, различна в сакральных и прагматических психотехниках. Так, в приведенных выше примерах, где речь идет о деконцентрации и визуализации, семантика меняется в зависимости от значения визуализируемого или интроецируемого изображения. Мы получим совершенно разные результаты в зависимости от того, является ли содержание предъявленного изображения элементом психотехнологии в целом, значимо ли оно в пределах психотехнической траектории, влияет ли это содержание на провоцируемое приемом состояние, или нет. В первом случае мы имеем дело с идеологизированным приемом, в своем пределе – с сакральным его значением. Во втором случае речь идет о чисто прагматическом, технологическом использовании приема.
У аналогов одинаковая функция. Функция психотехнических приемов – преобразование одного психического состояния в другое. Если приемы применены к одинаковому состоянию и дают одинаковый результат, мы говорим об их аналогичности. Как правило, совпадение синтаксиса приемов свидетельствует об их аналогии, хотя обратное и необязательно.
Гомологичные приемы могут быть одновременно и аналогичными, но это не является обязательным условием. Гомологичные приемы возникают из одних и тех же смысловых содержаний, и потому их семантика совпадает или близка. Они занимают одинаковое положение по отношению ко всей методической цепочке в целом в пределах сравниваемых психотехник, им предшествуют и за ними следуют гомологичные приемы. Наконец, исторически они развиваются из сходных задач и в сходных контекстах.
Если речь идет о гомологе, то перенос приема осуществляется (при соблюдении принципа стилистической совместимости) безболезненно. Однако в реальной практике заимствуются, как правило, аналоги. Включение такого приема, внешне похожего на используемую технику, но несущего совершенно иную смысловую нагрузку в проектируемую психотехническую цепочку может привести, в лучшем случае, к разрыву последовательности формируемых состояний и малопонятной для неквалифицированного разработчика неудаче, а в худшем – к эксцессу.
Выявив гомологичность двух приемов, можно строить базовое описание приема, вариациями которого являются оба текста. Но для этого надо дать абстрагированное описание всей психотехники. В этом случае становятся понятными те изменения, которые следует внести в заимствуемый прием для его точного встраивания в новый методический и технологический контексты.
Приведем примеры текстов, которые описывают состояния, близкие к состояниям дКВ, достигаемым при помощи описанных выше техник. Воспользуемся работой Томаса Клири «Японское искусство войны. Постижение стратегии» [19]19
T.Cleary. The japanese art of war. Understanding the culture of strategy. Shambala. Boston & London . 1992. Русский перевод: Т.Клири. Японское искусство войны. Постижение стратегии. Евразия, СПб, 2000.
[Закрыть], цитирующего наставников дзэн Ягю Мунэнори и Такуана Сохо.
Ягю Мунэнори:
«Это подобно тому, как все ясно отражается в зеркале вследствие бесформенной чистоты его отражающей способности. Сердце причастных Пути подобно зеркалу, оно пусто и чисто; ты не-сознаешь, но при этом свершаешь все.».
«Теперь не знаешь даже самого себя, твое тело, ноги и руки действуют, но сознание не-сознает; ты ничего не упускаешь и попадаешь десять раз из десяти. Но даже теперь, если допустить мысль об этом в свое сознание, проиграешь. Только когда не фиксируешь сознание, будешь побеждать каждый раз. Однако не фиксировать сознание не значит вовсе не-сознавать; речь идет об обычном сознании».
«Различать вещи с первого взгляда и не фиксировать на них сознание – значит «быть недвижимым». Ведь если сознание привязывается к вещам, появляются различающие мысли, которые двигаются различными путями. Если положить конец различающим мыслям, то даже если цепляющееся за вещи сознание движется, сам остаешься неподвижным.»
«Если смотришь на один-единственный лист дерева, остальных листьев не видишь. Если же просто смотришь на дерево и не фиксируешь зрение на одном листе, то сможешь увидеть все листья, какие только есть на дереве. Если сознание сосредоточено на одном листе, остальных не видишь; если не концентрируешь внимание на одном, видишь сотни и тысячи листьев».
Понятно, что под «сознанием» в данном переводе подразумевается внимание, а «не-сознание» – отсутствие сфокусированного на объекте внимания. «Не-сознание» близко по своему смыслу к дКВ, точнее к последствиям применения дКВ, хотя в реальной практике дзен использовалась не техника, описанная выше, а скорее сконцентрированное намерение породить состояние «не-сознания».
Такуан Сохо описывает результаты, как мы сказали бы, дКВ-подхода формированию непрерывного континуума действия, условно разлагаемого на стимулы и ответы:
«Иногда говорят о непосредственности искры и камня. При этом имеют в виду следующее. Стоит вам только ударить камнем о камень, как появляется искра… между ударом и возникновением искры нет ни промежутка, ни размежевания. … Было бы ошибкой считать эту непосредственность просто быстротой следования одного движения за другим. Скорее, это означает, что внимание не задерживается на вещах. … Стоит только сознанию остановиться, и противник тут же воспользуется этим.»
«Если вы помещаете сознание в какое-то одно место, в результате оно оказывается скованным и утрачивает подвижность. Если вы просто думаете о чем-то, сознание окажется скованным вашими мыслями. Поэтому отстранитесь от мыслей и рассуждений, забудьте о своем теле и не фиксируйте сознание ни на чем. В этом случае когда сознание посетит ваше тело, оно будет работать безупречно и выполнять свои функции без промедления.»
«Правильное сознание не остается в одном месте. Это сознание, которое охватывает все тело и личность. Смущенное сознание сосредоточивается в одном месте и застывает».
В следующих строчках Ягю Мунэнори легко распознать описание принципа калейдоскопа:
«Предположим, на тебя один за одним нападают десять человек. Если после отражения первого удара сознание не задерживается на полученном впечатлении, но переходит с одного на другого, оставляя каждого сразу после того, как ты справился с ним, сможешь справиться с десятью противниками. Хотя сознание работает десять раз – по одному на каждого противника, если оно ни на ком не задерживается и переключается поочередно на каждого, сможешь взять верх.».
При попытке психотехнической интерпретации подобных текстов возникают трудности отнесения к категории аналогичных или гомологичных состояний и техник. В данном случае техника, явно аналогичная дКВ, переводится из сакрального – буддийского – в технологический контекст – повышение эффективности и выживаемости в условиях ведения боя. Техника формирования «не-сознания», т.е. состояния, тождественного или близкого к дКВ, наслаивается на обычное состояние бодрствования (как и в наших дКВ-технологиях) и ведет к состоянию дКВ в действии. Поэтому мы можем говорить о гомологии приемов и состояний.
Примером аналогичных техник является использование КВ– и дКВ-стратегий в психотехнологиях и йоге.
2.14. Концентративная и деконцентративная стратегии
Успешно выполненный психотехнический прием изменяет актуальное психическое состояние. Новое применение того же или иного приема переводит психику в новое состояние. Некоторые психотехнические приемы выводят психику за пределы обычных состояний, нормативных для данной культуры и необходимых для жизнедеятельности. Некоторые из этих ненормативных (в том числе и сверхнормативных) состояний мимолетны, но есть и пространство стабильных состояний, лишенных значения культурной нормы и потому называемых измененными. Терминологические границы между понятиями «психические состояния» и «состояния сознания» до сих пор окончательно не установились и зачастую эти термины используются как синонимы. Мы будем использовать термин «психические состояния» для характеристики вариаций и различий в рамках одного класса нормативных состояний. Для выражения же принципиальных различий между классами состояний, и, тем более, различий между нормативными и ненормативными состояниями, будем говорить о «состояниях сознания», сознавая зыбкость терминологических границ и, самое главное, отсутствие фундаментальных работ по их различению.
Говоря о принципиальных различиях,мы должны ввести своего рода масштаб состояний. Нам известно три нормативных состояния, необходимых и достаточных для сохранения жизнедеятельности и адекватного поведения человека в течение его жизни – бодрствование, сон со сновидениями (быстрый сон) и сон без сновидений (медленный сон). Различия такого же масштаба и будем называть различиями между состояниями сознания, а меньшего – различиями между психическими состояниями. Состояния сознания, не совпадающие ни с одним из трех нормативных состояний, будем называть измененными состояниями сознания.
От каждого психотехнического приема идут траектории изменения психических состояний вплоть до измененных состояний сознания. Эти траектории формируются последовательным применением тех или иных приемов.
Сравним психотехнические траектории, идущие от концентративных и деконцентративных приемов.
Нам нужно определить то начальное состояние сознания, к которому применяется и КВ и дКВ. Существует множество классификаций состояний сознания. Мы воспользуемся классификацией, данной Вьясой во «Вьяса-бхашья» – комментариях к «Йога-сутра» Патанджали[20]20
Цитаты даются по переводу и в соответствие с комментариями Е.П.Островской и В.И.Рудого: Классическая йога («Йога-сутры» Патанджали и «Вьяса-Бхашья»). М., «Наука», ГРВЛ, 1992.
[Закрыть]. Для нас она обладает особой ценностью, поскольку состояния сознания рассматриваются как соотнесенные со ступенями сосредоточения.
Комментируя первый афоризм Патанджали, Вьяса пишет:
«Йога есть сосредоточение, которое выступает свойством сознания на всех его ступенях. Ступени сознания: блуждающее, тупое, произвольно направленное, собранное в точку, остановленное».
Т.о., рассматриваются пять состояний сознания:
Kşipta, «блуждающее», рассеянное, беспокойное, спонтанно направленное на внешние объекты, нестабильное, с преобладанием энергетического (radjas) компонента;
Mūdha, «тупое», «ослепленное», направленное на все объекты одновременно без их различения и выделения преимущественных, с преобладанием инерционного (tamas) компонента;
Vikşipta, «произвольно направленное», «рассеянное», «разбросанное», избирательно и относительно стабильно направленное на определенный объект, но непрестанно прерываемое и сменяющее свой объект;
Citta-ekāgratā, «собранное в точку», реализуемое посредством преодоления процесса спонтанной избирательности (т.е. состояния vikşipta), стабильно направленное на объект и “высвечивающее» его, “как он существет в реальности”, достигшее предела избирательности;
Niruddha, «остановленное», остановленное на самом себе, прекратившее свое развертывание.
Естественно, здесь напрашиваются сопоставления. Kşipta, исходное, неорганизованное состояние сознания может перейти либо в vikşipta (чему в нашей системе соответствует начало движения к КВ), либо в mūdha (начальная фаза дКВ). Т.о. траектория последовательных изменений исходного состояния сознания разветвляется. Дальнейшее движение по концентративной ветви приводит кcitta-ekāgratā (глубокой КВ, при которой в поле внимания остается только один объект), а по деконцентративной – к состоянию, аналога которому в тексте Вьясы нет, к состоянию, в котором внимание полностью распределено по всему полю восприятия без выделения преимущественных объектов, но в котором инерционный компонент замещен энергетическим. Поле восприятия превращено в фон, который является единственным “объектом” сосредоточения. Это не состояние citta-ekāgratā, поскольку фон не обладает характеристиками дискретного объекта, но и не состояние nirūddha, поскольку предмет сосредоточения -фон– обладает качественной определенностью, этостью, и этим он отличается от множества других фонов.
Дальнейшее углубление и КВ и дКВ приводят к одинаковому результату – состоянию nirūddha. В первом случае внимание утрачивает единственный объект КВ и переходит к КВ на чистом сознании, во втором дКВ переходит к основе всех фонов – чистому сознанию. Но и это не предел. Чистое сознание либо включает в себя возможности появления новых организованных структур и соответствующего им фона, либо нет. Этому соответствует «самадхи с семенем» и «самадхи без семени».
Однако КВ и дКВ и йогическая техника сосредоточения включены в различные контексты. Йога преследует не технологические цели, а сакральные. Реальные процедуры в йоге сопровождаются многочисленными приемами, позволяющими не упускать из виду трансцендентные цели, ничего общего не имеющие с прагматическими задачами психотехнологий. Поэтому здесь не идет речь о гомологиях. Состояния аналогичны, но они порождаются совершенно иной цепочкой приемов, формируются на базе различных классов состояний, получают различную интерпретацию и переходят состояния, которые нельзя отождествить.
