Текст книги "Магма"

Автор книги: Олег Синицын

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 33 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Часть вторая
Противостояние

12.35 a.m. по времени горных областей США,

8 июля, городок Милд Рок, штат Орегон

Середина лета в Милд Роке – дело скучное. Прилив вдохновения и надежд, вызванный началом летних каникул, проходит, занятия и игры приедаются. Наступает какое-то оцепенение. Вышедшие этим летом фильмы смотрены-пересмотрены. Телевизор осточертел. Именно в этот момент Джейк понял, что его разум требует познавательного.

География увлекала его не только как наука. В ней было что-то загадочное и романтическое. Путешествия, открытия, поиски, приключения – все это отсутствовало в учебнике, но их дух витал меж страниц. Джейк сидел на лужайке перед домом и листал учебник географии, заново пересматривая снимки с Галапагосских островов, каньонов Колорадо и зарослей джунглей Экваториальной Африки.

Его мать была на работе, она инспектировала немногие магазины города Милд Рок. Отец на несколько дней уехал в Юту по делам фирмы. Их фирма разводила и продавала бактерии, которые использовались для приготовления сыра. Отец поехал демонстрировать новые бактерии, которые должны производить сыр в полтора раза быстрее.

Джейк сидел, вытянувшись в кресле и подставив босые ступни под струи воды, разбрызгиваемые поливочным устройством газона. Было нежарко, но и не холодно Крис и толстый Виктор с утра звали его купаться, но Джейк отказался. Он знал, что вода в озере просто ледяная. Это было странно, ведь лето выдалось достаточно жарким. Отец объяснял это подводными течениями в озере, которые поднимали к поверхности воду холодных родников.

Джейк оторвал глаза от учебника и увидел своего тезку. Он помнил этого мальчика. В тот день, когда он появился, они играли на краю леса. Мальчик неожиданно появился и неожиданно исчез. Это произошло больше месяца назад.

– Привет! – крикнул Джейк, поднимаясь с шезлонга.

– Привет, – отозвался мальчик, и Джейк вновь почувствовал в его речи незнакомый акцент. Джейк подошел к мальчику и протянул ему руку для приветствия. Тот с удивлением посмотрел на протянутую руку.

– Привет! – еще раз повторил Джейк. – Пожми мне руку. Когда пытаешься поздороваться, а тебе не протягивают в ответ руку, чувствуешь себя дураком.

Мальчик опустил темно-карие глаза и протянул руку Джейку. Рука мальчика была крепкой. Такое же рукопожатие было у деда Джейка, который провел всю жизнь на далекой ферме. Рукопожатие труженика. Но ладонь мальчика не была мозолистой. Она была… Она была горячей.

– Ты не болен? – озабоченно спросил Джейк.

– Болен? – переспросил мальчик.

– Ты себя плохо чувствуешь? – уточнил Джейк.

– Нет, не плохо.

– У тебя температура высокая!

– Температура? – переспросил мальчик.

Он был удивлен вопросом, но что может быть удивительного в вопросе о здоровье человека, если у него высокая температура? Джейк начинал догадываться, что тезка Джейк немного отстает в развитии. У них в школе был такой мальчик. Его коэффициент умственного интеллекта не превышал семидесяти пяти единиц. Он не все понимал, но тем не менее отвечал взаимностью людям, которые обращались с ним хорошо. Да и на плохих людей тоже не обижался.

– Тебе нужно измерить температуру. Пойдем, у меня дома есть градусник.

– Нет, я останусь здесь.

Джейк замер в удивлении. Нет, не оттого, что мальчик не хотел пойти в дом. Джейк даже сам не понял, чему удивился.

– Сейчас я принесу градусник, не уходи никуда. – И Джейк бегом направился в дом. Градусник лежал там, где ему и положено, – в аптечке. Джейк взял его и тут понял, что же так удивило в последней фразе мальчика. Он впервые ответил Джейку своими словами. До этого мальчик все время повторял слова, произнесенные Джейком.

– Что ж, может, он не так и безнадежен в своем развитии, – произнес Джейк и вылетел из дома с зажатым в руке градусником. Тезки уже не было. Он опять исчез. Джейк остановился, опустив руки. В доме напротив мистер Дулик готовился к подстриганию газона; собака четы Лоренс выла, несмотря на божий день и полное отсутствие луны; мимо проехал грузовичок дядюшки Джонса. Из кузова грузовичка высовывались доски и, прогнувшись, почти касались земли.

– Смотри! – вдруг раздалось слева. Джейк повернул голову и обнаружил своего тезку. Тот поднялся с колен (вот почему его не видел Джейк, тезка стоял на коленях и был скрыт кустами). Двумя пальцами за заднюю лапку он держал кузнечика. Тезка Джейк улыбался, – Он прыгает!

Джейк подошел к нему.

– Это кузнечик, – объяснил он. – Ты что, никогда не видел кузнечика?

– Нет, – ответил мальчик и положил кузнечика на ладонь другой руки. Почувствовав себя свободным, кузнечик высоко прыгнул с ладони и исчез среди травы. Тезка Джейк засмеялся. Воспользовавшись моментом, Джейк сунул ему в рот градусник.

– Что это? – промычал мальчик, сводя глаза к переносице и пытаясь рассмотреть градусник.

– Термометр, – ответил Джейк. Он уже перестал удивляться странностям тезки.

– Он тоже прыгает? – Мальчик вновь улыбнулся. С градусником во рту у него это получилось неуклюже.

– Нет, он измеряет температуру.

– Это которая высокая?

– Высокая или нет, минут через пять узнаем.

Мальчик продолжал смотреть на Джейка непонимающе. Тогда Джейк решил объяснить.

– Понимаешь, у нормального человека температура 97,9 градуса.[8]8
  По Фаренгейту.


[Закрыть] У больного температура поднимается. Мне папа объяснял, организм борется с болезнетворными микробами и поднимает температуру тела, чтобы эти микробы гибли.

– Зачем?

– Что зачем? – не понял Джейк.

– Все должны жить. Почему микробы не должны жить?

– Потому что они болезнетворные.

– Микробы тоже должны жить. Все должны жить.

Джейк задумался. А действительно, почему человек убивает микробов? Ведь животных человек защищает, а микробов убивает.

– Я понял! – радостно воскликнул он. – Человек и микробы борются. Кто победил, тот и остался жив! Если микробы победят – человек умрет. Если человек победит – микробы погибнут. Борьба за выживание!

– А разве нельзя, чтобы человек и микробы не боролись? Джейк опять был загнан в угол. Хорошо, что закончилось время. Он вытащил градусник изо рта мальчика.

– Сто четыре! – Брови Джейка взметнулись вверх. – Ты себя хорошо чувствуешь?

– Хорошо, – ответил мальчик. Взгляд его был устремлен на учебник географии. – Мне здесь хорошо.

Он подошел к шезлонгу, взял в руки книгу, перевернув ее вверх тормашками, и начал рассматривать.

– Это география, – пояснил Джейк. – Ты разве не изучал в школе географию?

– Изучал, – ответил мальчик и перелистнул страницу, по-прежнему неправильно держа книгу. Джейк подошел к нему и повернул книгу правильно.

– Вот это наша Земля, – сказал Джейк, показывая на картинку с земным шаром.

– А что вне Земли? – спросил мальчик.

– Вне Земли – космос, – ответил Джейк. – Планеты, звезды, галактики! Миллионы! Земля – это одна из планет.

– Земля самая большая?

– Нет. Земля как… как… – Он остановился, подыскивая нужное сравнение, – Видишь песок у соседнего дома? Наша Земля одна из песчинок. Такая же мелкая, как и все остальные планеты.

Глаза мальчика широко раскрылись. Некоторое время он смотрел на кучу песка возле строящегося дома, а затем опустил взгляд на картинку из книги.

– И на всех планетах живут люди? – спросил он.

– Мы не знаем, – с видом профессора астрономии ответил Джейк. – Пока Земля для нас единственное место, где существует жизнь.

– Но ведь много планет, много места для людей. Для всех людей!

– До этих планет очень долго лететь. Целые столетия!

– Лететь?

– Я как-нибудь тебе потом объясню. Мальчик перелистнул страницу, и они уперлись в географическую карту мира.

– Это карта Земли, – сказал Джейк.

– Карта?

– Да, карта! Синее – это океаны. Желтое – это континенты.

– Что такое континенты?

– Ну, это суша. То, на чем мы стоим. Вот это Австралия. Вот это Африка.

– А мы где находимся?

– Мы? – Джейк указал в середину Североамериканского континента. – Мы где-то вот здесь. Между 40-й и 50-й параллелями. Видишь, тут город Портленд. Наш Милд Рок рядом.

– А как определить, на какой мы параллели?

– Нужна более подробная карта, такая, где есть наш город. Нужна линейка. Если измерить расстояние между 40-й и 50-й параллелями и измерить расстояние от 40-й до нашего города, можно точно посчитать параллель.

– Но ведь по параллели не определишь, где находится город. Она же длинная, – сказал мальчик. Джейк с удивлением посмотрел на него. А он не так уж и отстает в развитии.

– Правильно, – кивнул он. – Для того чтобы определить точное местонахождение города, необходима вертикальная линия. Меридиан. Он пересекается с параллелью. В точке их пересечения и будет город.

– Ты можешь мне это показать? – спросил мальчик.

– Нужна более крупная карта. – Джейк задумался. – Я вспомнил! Возле мэрии висит рекламный плакат! Там написано: «Добро пожаловать в Милд Рок! Посетите жемчужину штата Орегон». А внизу карта штата с параллелями и меридианами. На ней есть наш город. Только плакат очень большой. У меня нет большой линейки, чтобы измерить на нем расстояние. Может, в следующий раз?

– Может, – ответил мальчик.

Он перевернул страницу. Рисунок на странице изображал Землю в разрезе. В центре ядро, в середине огненная магма и земная кора. Взгляд мальчика остановился на этой картинке.

– Жарко, – пожаловался Джейк. – Тебе не жарко?

– Нет, – ответил мальчик. – Мне холодно. Становится холодно.

– Я сбегаю в дом, принесу бутылку минеральной, – сказал Джейк.

Он во второй раз побежал в дом. В холодильнике минералки не было. Джейку пришлось пить воду из-под крана. Опустошив кружку, он наполнил ее вновь и выбежал на улицу.

Тезка Джейк исчез. На шезлонге лежал раскрытый учебник географии на странице с изображением строения Земли.

– Эй! – крикнул Джейк, выходя за забор, – Где ты? Он споткнулся о приоткрытую крышку канализационного люка.

– Черт, можно же провалиться! – воскликнул Джейк и увидел рядом с крышкой небольшой камешек. Джейк нагнулся и взял его в ладонь. На камне были очень ровно начерчены пять поперечных полос.

А еще он был теплым.

* * *

8.53 p.m по стандартному времени востока США,

7 июля, Международный аэропорт им. Джона Кеннеди, Нью-Йорк.

Волнение не отпускало Кузнецова, когда колеса «боинга» наконец остановились, а к открывшемуся люку подъехало телескопическое жерло трапа. Выходя из салона, Женя увидел, как впереди на конце трапа, внимательно осматривая каждого из прибывших пассажиров, стояли два человека в темных костюмах. Определить, люди ли это Рене Жино или же представители ФБР, по их лицам было невозможно. Кузнецов не на шутку растерялся.

– Я не буду выходить из самолета, – заявил он Элен, остановившись у начала трапа и перегородив путь остальным пассажирам.

– Тебя же просто выгонят из самолета! – ответила она.

– Там у конца трапа стоят два человека. Это запросто могут быть люди Рене Жино.

– Они что, застрелят тебя прямо здесь? Тут же полно народу! Иди вперед.

Женя двинулся вперед, прошел несколько шагов и остановился.

– Пожалуйста, проходите, мистер, – вежливо попросила его стюардесса, контролировавшая выход пассажиров.

Женя на непослушных ногах продолжил движение. Заметив его, люди в темных костюмах дружно опустили руки во внутренние карманы пиджаков и застыли в напряженной позе. Незримые тиски сдавили горло Кузнецова, не давая вздохнуть. Люди из ФБР не могли знать его в лицо. Просто потому, что Уолкер не мог передать своим коллегам его фотографию, так как летел на самолете и общался с Бюро только по телефону. К тому же Кузнецов сомневался: была ли вообще у Уолкера его фотография?

Сделав судорожный вздох, он снова двинулся навстречу незнакомцам. Женя намеревался пройти мимо, но они перегородили ему путь. Их глаза были скрыты за темными стеклами очков. Женя усиленно делал вид, что не замечает этих людей.

– Мистер Кузнецов? – спросил один из них.

– Нет, меня зовут Смит! Джон Смит! – возмущенно закричал Женя. Люди стали обращать на них внимание, этого он и добивался.

– Пройдемте с нами. Мы обеспечим вам защиту. Мы из ФБР.

– Покажите значки, – потребовал Кузнецов. Значки ему были продемонстрированы. У Жени отлегло от сердца.

– Они могут быть в аэропорту, – предупредил Кузнецов.

– У нас машина, – ответил один.

Не входя в залы аэропорта, они покинули здание через служебный вход и оказались на площадке аэродрома возле терминала номер пять. Здесь их поджидал темно-синий «форд» с затемненными стеклами. Еще один агент находился в кресле водителя.

– Откуда у вас моя фотография? – спросил Женя, когда они сели в салон и машина тронулась.

– Она есть в базе данных ФБР, – ответил агент, который расположился на переднем сиденье.

– Как я попал в эту базу данных?

– Как потенциальная жертва. Более подробно у Уолкера.

– А где он?

– Он ждет вас в гостинице.

Они миновали Федеральную окружную дорогу и въехали на Нассау-экспрессвэй. Они ехали так быстро, что Женя даже не успел рассмотреть Бруклин. Прошло всего несколько минут, когда Кузнецов увидел впереди знаменитые зубцы небоскребов острова Манхэттен в лучах красного заходящего солнца.

Сколько бы раз Женя ни бывал в Нью-Йорке, он никак не мог привыкнуть к этому нагромождению огромных зданий, возносящихся к небу. Он не мог понять, зачем строить такое количество небоскребов на одном острове, когда на территории Соединенных Штатов столько места, что хватит поселить на ней всех китайцев. Он, конечно, знал о высокой стоимости квадратного метра земли на острове Манхэттен, вследствие чего владельцы этих квадратных метров пытались разместить на малюсеньком клочке земли как можно больше площадей, располагая их ввысь. Но он не понимал, зачем все они лезли на этот Манхэттен.

Пока автомобиль проезжал Бруклинский мост, Кузнецов с легкой грустью рассматривал небоскребы, расположившиеся вдоль набережной Истривер. Поколесив по изрядно забитым автомобилями улицам Нью-Йорка, «форд» остановился в районе Гринвич-Виллидж перед восьмиэтажным зданием гостиницы «Роллтон-Плаза».

Женя открыл дверь в номер. Номер оказался небольшим, но с широкоэкранным телевизором, ванной комнатой и неплохой мебелью. В одном из кресел, обивка которого изображала осеннюю листву, сидел Уолкер.

– Добрый вечер, – произнес Уолкер. Агент закрыл за ними дверь. В номере остались только Женя, Элен и Уолкер.

– Вы же говорили, что не успеете прилететь, – произнес Кузнецов язвительно.

– Самолеты сейчас летают гораздо быстрее, чем я думал, – ответил Уолкер не без издевки, – Вас кто-то преследовал?

– И будут преследовать, пока они знают, что я нахожусь в Нью-Йорке. Вы должны арестовать их. Это банда из Марселя.

– К сожалению, если на территории Соединенных Штатов они не нарушили федеральный закон или международная полиция не объявила их в розыск, арестовать мы их не вправе. Но не беспокойтесь. Здесь вы в безопасности.

– Да? – спросил Кузнецов, оглядывая помещение. – Что-то не видно вашей безопасности.

– Вы ее и не должны видеть. Мы ждем человека, который явится за вами. Вам придется всего лишь жить в этом номере. Нам придется ждать этого человека.

– Мы договорились о четырех днях! – напомнил Кузнецов.

– Четырех дней нам хватит.

– Откуда этот человек знает, где я нахожусь?

– В одной из нью-йоркских газет мы дали заметку о вашем приезде на семинар по сейсмологии. Для этого нам пришлось оповестить о семинаре еще несколько ученых, чтобы создать видимость.

– Делаете из меня звезду?

– Мы уверены, что в течение четырех дней человек, убивший Фишера и Баркера, явится сюда, чтобы поговорить с вами. Тут мы его и схватим.

– Куда делся мой добрый родственник! – произнесла Элен.

– Значит, на меня, как на живца, вы попытаетесь поймать этого убийцу? – спросил Женя. Уолкер поднялся с кресла:

– Помните, Женя. Я помогаю вам, вы помогаете мне. Я избавил вас от неприятной встречи в аэропорту. Теперь ваша очередь оказать мне услугу.

– Вы не избавили меня от встречи, вы только отсрочили ее. Люди Жино тоже читают газеты и найдут меня здесь.

– Не беспокойтесь, все охраняется. – С этими словами Уолкер покинул номер. Женя упал в кресло, на котором только что сидел агент ФБР.

– А что, нельзя было дать заметку в газете, что ты остановился в «Роллтон-Плаза», а самому вообще не появляться здесь, – заметила Элен. – Пусть ФБР ловит преступника.

– Не знаю, Элен. Но я Уолкеру действительно должен.

Следующий день они просидели каждый в своем номере. Кузнецов беспрерывно смотрел телевизор, Элен читала книгу о Византийской империи. Вечером в номер к Кузнецову постучался агент, которого звали Спигги (Женя так и не понял, имя это или фамилия). Первое, на что обратил внимание Кузнецов, это на галстук агента. Галстук совершенно не подходил к костюму. Спигги сообщил, что им необходимо спуститься в ресторан и поужинать.

– Зачем это? – осторожно спросил Кузнецов. – Я отлично поужинаю и в номере.

– Если вы не будете никуда выходить, это вызовет подозрения. Вы должны поужинать в ресторане. Все входы и выходы под наблюдением. Убийца не пройдет незамеченным. Хотя, скорее всего, за вами просто будут следить.

Женя чертыхнулся, но делать было нечего.

– Мне нужен новый костюм, пятьсот долларов и новое платье для Элен.

Агент несколько смутился, но потом заверил, что все предоставит. Костюм принесли в номер. Женя принял душ, пригладил бриолином волосы и надел костюм. Костюм был хорош, а вот галстук совершенно к нему не подходил. Женя усмехнулся. Выбором галстука определенно занимался агент Спигги.

Кузнецов постучал в дверь Элен и, не дожидаясь, когда она откликнется, толкнул дверь.

Элен была в белом платье от Картье. Выглядела она изумительно.

– Агент Спигги так не старался, когда выбирал мне галстук.

– Мне правда идет это платье? – застенчиво спросила она.

– Ты выглядишь словно принцесса.

Они вышли из номера. Женя жестом предложил ей взять его под руку. Она опустила глаза и улыбнулась, но руку подала. В ресторан, располагавшийся на первом этаже, они спустились на лифте.

С ужином разделались быстро. Когда Кузнецов доедал десерт, к Элен подошел молодой человек и попросил разрешения Кузнецова потанцевать с ней. Женя был против, но Элен вдруг зарделась и согласилась. Женя обиделся. Чтобы не сидеть одному за столиком и не выглядеть жалким, он направился к бару, где заказал двойную порцию водки. Выпив водку в два приема, он почувствовал себя лучше и, продолжая сидеть спиной к танцующим, задумчиво смотрел на никелированный агрегат для приготовления кофе. Состояние его стало умиротворенным.

– Как всякий русский, предпочитаете водку? – раздался голос справа. Голос был ужасно знаком. Женя повернулся к говорившему.

Рядом с ним за стойкой бара сидел граф Бисбрук собственной персоной. Женя похолодел.

– Что вы здесь делаете? – дрогнувшим голосом спросил Кузнецов, одновременно оглядываясь в поисках охраняющих его агентов ФБР.

– Я часто замечал, – продолжал Бисбрук, будто не слышал вопроса Кузнецова, – что люди определенной национальности предпочитают за границей всем напиткам тот, который любим на родине. Казалось, вне дома нужно пробовать другие напитки Однако такого не бывает. Люди предпочитают не пробовать, они предпочитают сразу крепко выпить, при этом ощущая знакомый вкус… Что вы оглядываетесь?

Женя повернулся к нему. Если в зале и были агенты ФБР, он их не видел. Элен беспечно танцевала медленный танец и не замечала, какой страшный гость посетил Кузнецова.

– Вы хотите привлечь внимание находящихся здесь агентов ФБР? – спросил Бисбрук. – Нет причин меня арестовать, так что незачем пытаться обратить их внимание. Вы слышите?

Последняя фраза была произнесена повышенным тоном. Кузнецов понимал, что Бисбрук прав.

– Вы убили Мигранова, – сквозь зубы процедил Женя.

– Я никогда никого не убивал, – ответил Бисбрук.

– Но это дело рук ваших наемников.

– Убийство не самоцель, так что нечего мне приписывать это как злодеяние. Убийство – прямой результат упрямства вашего друга историка.

– Вы также отдали приказ убить Элен!

– Это тоже необходимость. Вы раскрыли ей информацию, о которой знает ограниченный круг лиц. Этот круг не должен расширяться.

– Почему?

Бисбрук усмехнулся. Женя понял, что на этот вопрос он не ответит.

– Мне нужен Иттла, – заявил Бисбрук. – Вы знаете, где он находится. И мне нужно «солнце», которое вы украли из моего особняка.

– Ха-ха! – произнес Кузнецов ему в лицо.

– Я бы на вашем месте не стал упрямиться, доктор Кузнецов, если вам дорога ваша жизнь и жизнь Элеоноры Граббс!

– Зачем вам статуэтка? – спросил Кузнецов.

– Она нужна не мне. Но, скажем так, я связан определенными обязательствами. Я как бы наемник и вынужден выполнять эту работу по нахождению статуэтки. За это мне гарантировано вознаграждение.

– Кто же тогда ваш наниматель? Бисбрук погрозил пальцем:

– Этого я вам не скажу!

– Что находится в пещере? – спросил Женя.

– Вы и сами знаете, стоит ли мне отвечать? Там пророчество о землетрясении, которое грядет.

– Разве какой-то древний пророк Хараппской цивилизации мог предсказывать землетрясения?

– Что вы! Конечно нет! Вы знаете, о чем идет речь, я не мог ошибиться, доктор Кузнецов.

– Тогда скажите, о чем же идет речь?

Бисбрук слегка повернул голову, глаза его сверкнули.

– Если вы знаете, мне нет нужды вам отвечать, если вы не знаете – я не хочу посвящать вас. – Бисбрук хитро прищурился. – Но вы знаете! Иначе не колесили бы по всему миру в поисках доказательств… Мне нужна статуэтка!

– Вот вам! – Женя показал Бисбруку вытянутый средний палец. Бисбрук быстрым движением схватил его за палец и стал выворачивать. Женя скривился от боли.

– Даю вам сутки на размышление. Я очень советую вам согласиться, потому что иначе мне придется сказать о вас Мдрагу. Если вы думаете, что ФБР сможет защитить вас от него, то это большая ошибка. Как бы хорошо вас ни охраняли, Мдраг доберется до вас, и вы сами покажете, где находится статуэтка. А потом вас не станет.

Бисбрук отпустил Женин палец.

– Я вас не боюсь! – с вызовом бросил Кузнецов.

– Бойтесь Мдрага. – С этими словами Бисбрук отошел от стойки бара и исчез в служебном помещении. Женя остался сидеть на месте, теребя в руках пустую стопку. Потрясение от встречи с Бисбруком не проходило. Те крупицы информации, которые предоставил ему граф, нужно как следует обдумать.

Он знал! Бисбрук знал то, на что натолкнулся Кузнецов и что с таким старанием пытался подтвердить экспериментальным и археологическим материалом. Но если Женя только догадывался, строил гипотезы, предполагал, то Бисбрук просто знал об этом.

И кто такой Мдраг?

К бару подошла Элен. Лицо ее сияло.

– Такой приятный молодой человек, – сказала она. – Он из Кливленда, приехал получить наследство умершего дядюшки.

– Пока ты развлекалась, я успел пообщаться с Бисбруком., – произнес Кузнецов. Веселье Элен как рукой сняло.

– Он что – здесь? – испуганно спросила она.

– Здесь, в Нью-Йорке.

– Что ему нужно?

– Ему нужны статуэтка и «солнце». Он тоже ищет пещеру… Тебе ничего не говорит имя Мдраг?

– Это какое-то румынское имя?

– Не знаю.

В эту ночь Женя спал плохо. Ему снились какие-то лодки, под покровом тумана подходящие к берегу неведомого моря. Женя стоял на берегу и людей в этих лодках разглядеть не мог – различался лишь расплывчатый силуэт. Люди хотели поговорить с ним, но молчали. Он также не мог произнести ни слова, рот как будто залили смолой. Женя просыпался в поту, за окном было темно. Он вновь ложился спать и вновь видел тот же сон. В пять утра забрезжил рассвет, «солнце» поднималось, освещая косыми розовыми лучами пики небоскребов. С этого момента Женя не сомкнул глаз.

В девять утра появился Уолкер. Женя отложил в сторону «Нью-Йорк тайме» и поднялся навстречу гостю.

– В городе жарко уже с утра, – сказал Уолкер, вытирая платком бритый затылок и усаживаясь в кресло.

– Меня вчера посетил граф Бисбрук. Он угрожал мне.

– Вы украли у него золотую вещь, – заметил Уолкер. – Очевидно, он требовал ее. Конечно, ФБР защитит вас в эти дни, что вы проводите в Нью-Йорке, но в дальнейшем… Я бы на вашем месте отдал эту вещь.

– Он сказал, что охрана ФБР для него не препятствие.

– Не смешите меня. В общей сложности на охране здания задействовано пятнадцать человек. Шестеро, сменяясь, дежурят в вестибюле, двое следят за вашим номером. Любой, кто попытается проникнуть в ваш номер, будет немедленно схвачен.

– Ваш оптимизм мне недоступен. Бисбрук упомянул имя Мдраг.

– Мдраг?

– Да, Мдраг. Он сказал, что Мдраг достанет меня, какая бы мощная охрана ни была у ФБР.

– На вас было оказано психологическое давление, – сказал Уолкер. – Поэтому естественно, что вы напутаны.

– За мной охотятся и Рене Жино, и граф Бисбрук, и этот ваш убийца ученых. Вам не кажется, что многовато?

– Я уже объяснял вам, мистер Кузнецов, что вы сами создаете себе проблемы. Тем не менее за вашу безопасность я ручаюсь. И оставим эту тему. Профессор Лилленкамп приглашает всех участников семинара по сейсмологии на прием к себе домой. Вы в числе приглашенных.

– Вы это устроили?

– Это необходимо. Ну, представьте себе: вы приехали на семинар в Нью-Йорк и не встретились ни с одним из своих коллег. Это невозможно! Прием состоится в четыре часа вечера.

– Я иду один или с Элен?

– Элеонора Граббс останется в своем номере. За вами будет вестись наблюдение. В случае опасности нажмите на это.

Уолкер протянул Кузнецову маленький брелок с улыбающимся Роджером Рэббитом.

– Мы даем этот брелок детям, которые могут подвергнуться киднепингу.[9]9
  Киднепинг – похищение с целью получения выкупа.


[Закрыть]

– А что за ключи висят на брелке? – спросил Кузнецов.

– Это ключи от «форда», на котором вы поедете на встречу.

Женя не раз бывал на подобных приемах. Эти вечеринки были ни в коей мере не похожи на приемы, которые, скажем, устраивал граф Бисбрук – с большим количеством приглашенных, обилием шампанского, смокингов и камерной музыки. Это были дружеские вечеринки, на которых присутствовало человек десять-двенадцать, в основном ученых. Шампанское там не употребляли, пили крепкие напитки. При всем этом успевали обсуждать серьезные проблемы.

К особняку профессора в пригороде Нью-Джерси Женя подъехал в половине пятого вечера. Всю дорогу за ним следовал голубоватого цвета «бьюик» с двумя охранниками. Женя не мог сказать, являлись ли они агентами ФБР или представителями другой службы. Это было ему даже не интересно. На подъездной дорожке у дома профессора Лилленкампа уже стояло несколько автомобилей. Женя припарковался, запер автомобиль и вошел в дом.

Многие участники семинара уже находились здесь. Сейсмологи и вулканологи смеялись и пили. Они обсуждали насущные проблемы и совершенно отвлеченные темы.

– Добрый вечер, Женя!

– Рад вас видеть, профессор Лилленкамп. – После общения с преступниками и представителями Федерального бюро Женя был счастлив очутиться в своей родной, слегка безумной среде ученых. Возможно, в этот вечер ему удастся отдохнуть.

– Я слышал, что произошло с Фишером, – сказал Женя. Профессор грустно покачал головой. В свои пятьдесят восемь лет он имел приличное брюшко, крупные габариты и окладистую бороду, однако по-прежнему оставался большим ребенком. Женя видел Лилленкампа в моменты открытий. Это было неподражаемо. Глаза профессора становились безумными, он начинал бешено хихикать и не смешно шутить. В остальное время он вел себя несколько лучше, но все равно обожал мороженое, коллекционировал игрушечных солдатиков и ненавидел поездки в автомобилях.

– Как ваши исследования землетрясений во Флориде?

– Все лучше и лучше! – с таинственным видом произнес профессор и исчез за дверью. Его место заняла мадам с растрепанными черными волосами, из-под челки как угольки по-волчьи сверкали глаза.

– Может ли отсутствие сознания быть стремлением к фактору покоя?

– Не знаю, – растерянно ответил Кузнецов.

Скривив рот, мадам отошла в сторону, освободив Кузнецову путь. Женя прошел в холл. Многих он знал и, несомненно, рад был видеть. Он пожимал руки и обнимался. Многие спрашивали, слышал ли он, что произошло с Фишером. Смерть Фишера потрясла ученых.

– Жалко Фишера, – сказал финский исследователь Ян Люмме, протягивая Кузнецову стакан, наполовину наполненный виски. – Я понимаю – погибнуть в вулкане, но чтобы у себя в лаборатории!

Женя кивал, делая первый глоток. К нему на диван подсел Фредерик Паррель, молодой канадский ученый и сумасшедший изобретатель. Его никто не воспринимал всерьез, скорее из-за изобретений, чем из-за исследований.

– Я придумал, как попасть в вулканический очаг, в магму! – заговорил он, обращаясь к Кузнецову. Женя недоверчиво скосил на него глаза. – Я изобрел аппарат, на котором можно опуститься в магму на глубину до пятидесяти километров!

Это не было первым изобретением Парреля. Лет семь назад он придумал и построил установку для бурения сверхглубоких скважин, с помощью которой рассчитывал добраться до мантии Земли. Он сумел договориться с военными и использовал в установке сверхмощный лазер, оставшийся после программы «Звездные войны». Однако при испытаниях аппарат сломался на двухкилометровой глубине. Четыре года назад Паррель предложил предотвратить возможное, по его мнению, землетрясение в Гватемале, сбросив на определенный участок земли тридцать килотонных бомб. Но по стечению обстоятельств именно в этом месте располагалась загородная дача одного из членов правительства.

– До пятидесяти километров? – с издевкой переспросил Кузнецов.

– Да, больше не могу! Давления слишком большие.

– И кто же будет спускаться в этом аппарате? Человек?

– Зачем человек? Я буду опускать робота. Аппарат-то я построил, вот только на робота денег не могу найти…

Но Женя уже не слушал сумасшедшего изобретателя.

Он увидел того, кого хотел увидеть, с кем было о чем по говорить.

– Профессор Накамура! – произнес Кузнецов, поднимаясь.

Японец вежливо улыбался. Как и при последней их встрече в Австралии, Накамура был одет с иголочки, словно преуспевающий адвокат. Они пожали друг другу руки.

– Как ваши дела, Женя? Успели обработать результаты землетрясения в Утбаке?

– Времени не было.

– А вот у меня для вас кое-что есть.

В этот момент Лилленкамп предложил почтить память погибшего Фишера. Ученые затихли, скорбно опустив головы.

– Пусть земля тебе будет пухом, – тихо произнес Кузнецов и опустошил свой стакан.

Прошла скорбная минута, и профессор Накамура взял Кузнецова под руку.

– Пойдемте в столовую, там сейчас никого нет, – сказал японец.

Женя кивнул. Они проследовали в столовую, сплошь уставленную полными и уже пустыми бутылками, а также подносами с закуской. Женя взял сандвич с тунцом и откусил приличный кусок. Затем, не найдя початой бутылки виски, открыл новую и налил себе приличную порцию. Накамура закрыл дверь в гостиную.

– То, что вы собираетесь рассказать, – страшная тайна? – спросил Женя с набитым ртом.

– Нет, я закрыл дверь, чтобы шум наших коллег не мешал разговору. Хотя есть и другая причина. Видите ли, доктор Кузнецов, есть фундаментальные истины, которым учат еще со школы. Люди, усвоившие их, просто не представляют, что могут существовать другие взгляды Я отношу себя к таким фундаменталистам, доктор Кузнецов.