Текст книги "Скалолазка. Трилогия"

Автор книги: Олег Синицын

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 63 страниц) [доступный отрывок для чтения: 23 страниц]

Часть II
Франкфуртский Эверест

Глава 1
Снова на скале

Наступил вечер. Темнота опустилась на Измир, но город от этого только выиграл. Изящные южные улицы залил свет фонарей. Бесчисленные летние кафе и рестораны заполнились туристами из Европы. В парке возле Басмана на открытой сцене актеры самодеятельности разыгрывали сценки из жизни разных народов. Немцев, поляков, финнов, англичан они изображали такими, как их представляют во всем мире. Каждый эпизод сопровождала соответствующая национальная мелодия, исполняемая на духовых инструментах под удары барабана.

Музыка раздражала меня, а каждый удар отдавался в голове. Взвинченной и измотанной я добралась до площади Конак.

Музыканты исполняли какую-то баварскую мелодию. Веселую, забойную… В Германии под такую, наверное, проводят конкурсы на скорость опустошения литровой кружки пива.

Я остановилась на том самом месте возле подножия башни, где Бейкер мучил моего Леху. Присела на корточки.

Разгуливающие по площади прохожие улыбались и покачивали головами в такт музыке. Мне было совершенно не до веселья. На камнях мостовой виднелись отчетливо капельки крови. Лехиной крови.

Это моя вина… Боже, зачем я вытащила Леху в Измир? И он примчался, даже не будучи уверенным, что разговаривал со мной… Лучше бы забыл о моем звонке. Проснулся бы с утра, опустошил бутылку пива и отправился на работу…

Зачем я послушала неизвестного человека, который запросто может быть сетевым безумцем? Почему сразу не отдала Бейкеру перстень?

Через два дня американец узнает, что артефакт поддельный. И убьет Алексея. Ему не свойственна сентиментальность. На чудо надеяться? Чудес не бывает… Только я могу помочь Овчинникову. Но как? Я даже не представляю, куда увез его Бейкер. Может, они вообще покинули Турцию! И что должно произойти через два дня.

Я вдруг поняла, что мне ничего не известно. Совершенно ничего. Я не знаю, кто такой Бейкер, что за Организацию он представляет… У меня имеется только перстень, который им нужен, и древняя легенда. Что с ними делать?

«… Ничего ты сделать не сможешь, – шептал противно внутренний голос. – Ты ничего не знаешь – кто они такие, какова их цель? А два дня пройдут быстро. Пролетят эти сорок восемь часов, словно стая голубей. Только были – и вот уже нет их!..»

Мною начала овладевать паника, но я постаралась взять себя в руки и мыслить конструктивно.

Перстень.

На нем не написано, откуда он взялся, как попал к усыпальнице Гомера, какому исполину принадлежал… Но раз его спрятали в тайнике за рисунком с легендой, стало быть, он связан с этой легендой. С историей о несчастной любви, самоубийстве и жестоком царе Геросе…

Я вдруг вспомнила, что скопировала не всю легенду. Нижняя треть текста так и осталась на скале возле Гюзельнака. Значит, есть какой-то шанс?

Первым делом нужно приобрести хотя бы что-то из альпинистского снаряжения.

Магазин «Подводное плавание и альпинизм» я отыскала довольно быстро. Чуть больше времени понадобилось, чтобы найти хозяина и вытащить его из постели. Отпирая двери, он недобро поглядывал на меня, но не проронил ни слова.

Выбор скудный, основной упор сделан на подводное плавание. Из альпинистских штучек тоже кое-что было. Не супер, конечно. Но дорогим английским титаном я не избалована, сойдет и алюминиевый сплав.

Отобрала самое необходимое – веревки, зажимы, крючья и закладки.

Из скальных туфель были только дорогущие «Майстрэл». Пришлось взять.

Последнее, что я купила, – огромные часы «Кассио джи-шок» в черном корпусе и с кучей функций. Выйдя из магазина, я остановилась.

Вот функция «обратный отсчет».

Набрала на электронном циферблате 48.00.00 и включила таймер. Последняя пара цифр побежала, унося драгоценные секунды. Цифры сменились на 47.59…

* * *

Оказалось нелегко отыскать место, где находился лагерь Гродина. Прошло минут тридцать, как мы съехали с дороги. Из окна автомобиля местность выглядела незнакомой.

Темнота все же не такая непроглядная, как в день моего прибытия в Турцию. Сегодня на небе сверкают звезды и серебрится тонкий серп месяца.

– Возможно, это здесь, – робко произнес водитель.

Небольшого роста, косоглазый (и как умудрился права получить?), он выглядел уверенным, даже слишком уверенным, когда я нанимала его, предлагая солидную оплату. Сейчас от его бравады не осталось и следа. Выезжал ли он когда-нибудь за город ночью? Темнота пугала его, он дрожал и прятался за руль. Я опасалась, что с его зрением мы свалимся в канаву или поцелуем дорожный столб. Хоть сама за руль садись!

Кажется, действительно приехали… Да, мы в лагере Гродина. Лучи фар высветили камни в виде зубцов крепостной стены.

Я выбралась из машины, хлопнув дверцей. Купленный два часа назад фонарь сразу не зажегся. Только после того, как я по нему хлопнула.

– Долго мы будем здесь находиться? – поинтересовался водитель, испуганно прижимаясь к своему потасканному «нисану». Из всех таксистов, предлагавших услуги, я выбрала именно этого коротышку – только потому, что он лучше остальных говорил по-английски. Наверное, надо было взять кого другого.

– Мне нужно спуститься на обрыв. Это займет не больше получаса…

Он съежился при моих словах.

– Но вы же получили четыреста долларов! За такую сумму вас ничто не должно смущать!

– Говорят, невинно убиенные возвращаются на место своей смерти…

Я раздраженно вздохнула, ничего не ответив. Послал же бог помощника!

От лагеря остались только вытоптанная земля, черные пятна костров и жердь из-под прожектора. Сам прожектор отсутствовал. Кто-то снял палатки и забрал археологические находки. Наверное, полицейские…

Приблизилась к обрыву. Тонкий серп месяца робко серебрил гладь Эгейского моря. Уходящая вниз стена, по которой два дня назад я спускалась в полной темноте без страховки, закладок и френдов, впервые полностью предстала перед моими глазами. Отвесный обрыв – почти без наклона. Маловато зацепок, трещин и уступов. Как я умудрилась спуститься здесь?

Потому что не видела! Если бы видела, бульдозером бы меня не столкнули на это зеркало!

На краю обрыва отыскала среднюю по размеру трещину и забила в нее закладку «гексу». Закладка – это металлический элемент, который используется при восхождении. Раньше применяли крюки. Даже Высоцкий пел: «…надеемся только на крепость рук, на руки друга и вбитый крюк…» С середины шестидесятых годов прошлого века (двадцатого то есть) стали активно использовать закладки. Англичане начали с обычных гаек, которые по одной или несколько надевали на веревку и закладывали в скальную трещину. Подготовленная таким образом веревка, нагруженная в определенном направлении, держит мертво, если правильно определить, куда сужается трещина и точку приложения силы. Позже производители альпинистского снаряжения разработали множество закладок для всех типов трещин и скальных пород. Они меньше весят, чем крюки, их раза в два больше помещается на поясе, не требуется молоток… Вообще у них много достоинств. Правда, бывают места, где без старого доброго крюка нечего делать…

Я подергала тросовую петлю закладки, защемляя «гексу» в трещине. Порядок. Чтобы вырвать ее, нужно приложить усилие тонны на две. Про мои пятьдесят шесть килограммов говорить не приходится.

Привязала веревку. Одной будет достаточно. У меня есть ручной зажим, на поясе – зажим-капелька. Пропущу веревку сквозь них – и можно спускаться или подниматься, упираясь ногами в скалу, заклинивая веревку и подтягивая тело.

Когда встала спиной к обрыву, увидела, что косоглазый водитель одним зрачком испуганно взирает на меня, а другим – в темноту. Вот и пойми, куда смотрит этот господин…

– Что еще? – недовольно спросила я. Если бы он знал, как мало у меня времени!

– Не бросайте! – взмолился водитель. – Мне страшно! Я боюсь темноты!

– Тогда садитесь на край и наблюдайте, как я буду спускаться.

– Высоты я тоже боюсь!

Начальник отдела кадров из меня никогда бы не получился. Надо же – из дюжины достойных мужиков выбрать такого… Одно слово – «кадр».

Скинула веревку вниз.

– Забирайтесь в машину и ждите меня там, – приказала я. – Если желаете – запритесь. Только не вздумайте уехать! Отыщу на дне морском и накажу! Я сегодня очень злая.

С этими словами прыгнула вниз.

Спуск – увлекательное занятие. Слегка ослабляешь веревку, и тебя несет вниз. Короткий миг полета. Ручным зажимом слегка притормаживаю – здорово разгоняться нельзя. После длительного разгона резкое торможение может перегрузить веревку или зажим. От этого срок их службы намного уменьшится. А то – что-то из них вообще может не выдержать…

Люблю альпинистскую работу! Скучаю по ней. Когда нет командировок, три раза в неделю посещаю тренировочные занятия, ползаю по болдерингу – это тренажер, специальная стена с искусственными зацепами. Дома пальцы тренирую, кисти. Подтягиваюсь на турнике. Даже на скучные собрания, где строго окликают, когда читаешь книжку, беру с собой кусок веревки и вяжу узлы.

Знакомого карниза я достигла за какую-то минуту. Три дня назад мне потребовалось больше сорока минут.

Я встала на карниз, заложила еще одну закладку. Эту забила молотком, чтобы держалась крепче. На петлю закладки нацепила карабин и пропустила сквозь него веревку. Если сорвусь, то период раскачивания будет не такой большой. Ограничит нижняя «гекса».

Двинулась по карнизу, подсвечивая в разные стороны фонарем. Я искала выступ, с которого копировала рельефный рисунок и текст. Ага, вот он! Справа, внизу.

Повесила фонарь на шею и стала аккуратно спускаться. Удивительно, но я помнила каждый зацеп, каждую ступеньку. Словно была здесь лишь несколько часов назад.

На площадку попала без приключений. Только тогда позволила себе оглядеться. Так, где мой летающий юноша по имени Эндельвар?

Семь картин оставались на своих местах. И лишь восьмая – с толпой людей и летящим юношей – отсутствовала. Поверхность скалы в этом месте была варварски изуродована. Зубилами или кирками.

Изображение и текст уничтожены безвозвратно.

Поднималась в полном отчаянии. Движение вверх заняло больше времени, чем спуск, но я не думала об этом.

Бейкер уничтожил легенду Гомера. Древний рисунок, самим фактом своего существования представляющий огромный исторический интерес, не говоря о художественной ценности, пропал навсегда. Бейкер совершил тот же варварский поступок, что и Наполеон, приказавший в Египте расстрелять из пушек лицо исполинской статуи Сфинкса.

Ко многим другим мерзким характеристикам этого негодяя смело можно добавить еще одну – «вандал»!

Я могу обзывать его сколько угодно – легче от этого не станет. Легенда уничтожена, моя калька с копией текста находится в полиции, нет, скорее всего, передана Бейкеру и тоже пропала. Я никогда не узнаю, о чем говорилось в последней части текста.

Не помню, как поднялась, смотала веревки. Водителю велела отвезти меня прямо в аэропорт. Мы тряслись по ухабам, а я глядела в темноту ночи и не представляла, что делать дальше. Ну, приеду в аэропорт. А куда лететь? Домой? Как посмотрю в глаза Лешиной матери, Ирине Александровне? За время замужества она частенько придиралась ко мне. Мол, детей у нас нет. Белье не так глажу, не так носки стираю. Мол, пить Леха начал из-за меня… Наверное, потому, что я его носки плохо стирала… Или из-за того, что я с ходу переводила немецкие, английские, французские песни с МТV, читала в оригинале Аристотеля… Мама Лехи всю жизнь проработала упаковщицей на табачной фабрике и не могла внятно написать заявление в ЖЭК. Но искренне полагала, что невестка не может быть умнее своей свекрови.

Я знаю, что прочту на ее лице: гадкая Алена с нерусской фамилией погубила ее единственного сына! Сначала носки плохо стирала, а потом и вовсе вогнала Лешеньку в гроб.

Да что же я Лешку заживо хороню! Неужели нет выхода? Из отведенного срока прошло лишь несколько часов!

… (у меня дрожат руки)…

Есть человек, который связался со мной через Интернет. Сетевой безумец… впрочем, почему я так думаю? Ведь в его словах не содержалось ничего предосудительного. Только волнение, из-за которого он не оставил адреса, когда просил связаться с ним, настораживало.

Я внезапно поняла, что следует делать. Мне нужен Интернет!

Водитель высадил меня далеко от аэропорта. Я отдала ему двести долларов. Сказала, что и столько не заработал. Он, в общем, не возражал.

… (берегите перстень… я не надеялся, что в этой жизни отыщу его)…

* * *

В холле аэропорта множество телефонных автоматов, но ни одного компьютера с выходом в Интернет.

Возле двери с табличкой «VIP» я заметила девушку за высокой стойкой, видимо, представляющую какую-то туристическую фирму. Перед ней был плоский монитор, девушка что-то печатала одним пальцем.

– У вас есть выход в Интернет? – деловито поинтересовалась я. – Можно воспользоваться вашим компьютером?

Девушка-оператор уставилась на меня округлившимися глазами. На ресницах столько туши, что я удивилась, как она еще может поднять веки.

– Конечно нет! – ответила она. – Здесь конфиденциальная информация!

– Да бросьте! – Я обошла стойку и оттеснила ее.

– Что вы себе позволяете! – воскликнула она как-то вяло, явно сбитая с толку моей наглостью. Я и сама себя не узнавала. Злость вдруг какая-то обуяла. Срочно необходим выход в Паутину, а компьютера не найти.

Девушка-оператор попятилась и ускользнула за дверь с табличкой «VIP». Я спешно вбивала адрес в строку браузера.

Вот и сайт. Переход в форум. Мой запрос «Кто-нибудь знает?» сместился в самый низ, вытесненный новыми «Кто-нибудь знает?» Я перелистала назад.

– Немедленно отойдите от компьютера! – раздался требовательный мужской голос. Девушка-оператор вернулась с полицейским.

– Ухожу! – заверила я, не прекращая пялиться в экран. Ниже моего второго вопроса «В чем ценность перстня?» появилась строчка.

Ответ!

– Отойдите от компьютера! – громко повторил полицейский и схватил меня за плечо. «Позвоните мне». Рядом номер.

– Все! – воскликнула я, отскочив от компьютера жалобщицы.

Полицейский отпустил мое плечо, девушка удивленно смотрела на экран, читая строчки форума и пытаясь понять их смысл. Тем временем я спешно, пока не забыла, набирала номер на своем сотовом.

– Желаете, чтобы я составил протокол? – спросил полицейский.

– Извините, – попыталась оправдаться я. Но это получилось фальшиво. Я не чувствовала вины. Человека надо спасать. Лexy!

Полицейский покачал головой и отошел от меня. Слушая гудки в трубке, я покинула стойку оператора туристической фирмы.

– Слушаю вас, – раздался из телефона слабый, старческий голос.

Человек говорил на английском, но этот язык ему не родной. В словах проскользнул явный немецкий акцент.

Я молчала, не зная с чего начать. Беспомощно обернулась и уставилась в темноту за огромным окном, которую расцвечивали огни посадочной полосы и цепочка фонарей, ведущая вверх. Какая-то башня или радар.

– Это… вы? – спросил человек. Как ему тяжело даются слова.

– Да, это я написала сообщение.

Некоторое время он молчал. Следующий его вопрос выдал причину недоумения:

– Вы женщина?

Вот они – маленькие шалости Интернета. Когда переписываешься с человеком, по его мыслям, предложениям рисуешь в голове один образ. А при встрече с удивлением видишь совершенно другое. Я представляла сумасшедшим моего собеседника с форума, а он просто оказался немощным стариком.

– Имеет какое-то значение, что я – женщина?

– Нет… – Мой ответ заставил его смутиться. – Конечно нет… Перстень у вас?

– Да. Для чего он нужен?

– Где вы сейчас?

– В Турции.

– Вы не могли бы приехать в Баварию?

– У меня нет времени. Лучше расскажите по телефону, для чего он нужен?

– Боюсь, одного рассказа будет недостаточно. Вы не поверите.

– Попытайтесь, а я решу – верить мне или нет.

– Я рассказывал многим, но ни один человек не внял моим словам… Это связано с местонахождением гробницы Эндельвара.

Имя летающего юноши. Откуда старику известна легенда, которую я только два дня назад сняла со скалы?

– Вы знаете, где находится гробница?

Старик хмыкнул. Он не смеялся надо мной, именно хмыкнул – но как-то обреченно и печально.

– Если бы знать…

– Что же вы знаете о перстне?

– Еще раз повторяю: одного рассказа будет недостаточно. Я должен вам кое-что показать…

Я стремительно думала. На полет в Баварию потеряю как минимум половину дня… А что делать? Другого плана все равно нет. Остается довериться этому человеку.

– Хорошо, я прибуду завтра… Нет, уже сегодня. Где вас искать?

– Шестьдесят километров южнее Мюнхена, неподалеку от Бад-Тельц, практически на границе с Австрией. Попросите водителя отвезти вас в Вайденхоф.

– А адрес какой в этом Вайденхофе? Это город?

– Адреса не нужно. Там вас встретят.

– Кто встретит?

– Не волнуйтесь.

– Как название? Господи, я уже забыла!

– Вайденхоф!

– Погодите, я запишу.

Как всегда, под рукой нет ручки. Вечная проблема. Ведь в каждом киоске продаются! Почему я не могу взять и купить? Придется портить помаду.

Так, значит: «Вайденхоф».

– Кстати, как вас зовут?

– Карл, – ответил он.

Кончик помады вывел рядом с названием населенного пункта имя.

– Ждите меня, Карл, – ответила я. – Прилечу, как смогу!

Глава 2
Сказка для взрослых

Ночью в Германию не было ни единого рейса. Я поспала в кресле зала ожидания часа три, и в 5.55 утра вылетела в Мюнхен. Когда огромный «боинг» авиакомпании «Люфтганза» набирал высоту, я смотрела на прибрежные скалы и серебрящуюся синь Эгейского моря. Прощалась с Турцией, которая так негостеприимно приняла меня.

В аэропорт Франца Йозефа Штрауса, расположенный в окрестностях Мюнхена, прибыла в 8.55 по турецкому времени. А по немецкому – еще было раннее утро. Два часа разницы.

Вы не представляете, как приятно оказаться в стране, в которой бывала и язык которой знаешь. Это вам не Турция, где слушаешь бурчащего водителя такси и думаешь: то ли он материт тебя, то ли выражает готовность к сотрудничеству?

Прямо в аэропорту взяла такси. Нормальное такси с нормальным немцем-водителем.

– Мне нужно в Вайденхоф. Знаете, где находится?

– Садитесь.

Я села, и мы поехали.

Жаль – не попала в Мюнхен. Красивейший город со средневековыми соборами и ратушами… Но времени нет.

Я смотрела в окошко на покатые, покрытые зеленью холмы. Трава на них такая ровная, словно это постриженный газон. Сельчане-баварцы щеголяли в национальных костюмах – кожаные штаны, белая рубашка с помочами и темная шляпа с пером. Поначалу я подумала, что какой-то праздник, но потом оказалось, что они и сено собирают, и за лошадьми ухаживают прямо в этой одежде. Они чем-то похожи на шотландцев. Те тоже любят щеголять в национальных костюмах – и на праздники, и в будни.

Когда за окном замелькали холмы, покрытые зелеными лесами, над которыми забелели седые альпийские вершины, водителю надоело молчать, и он спросил, интересуюсь ли я футболом. Надеясь угодить, я ответила, что мюнхенская «Бавария» – самая классная немецкая команда.

Я вообще-то футболом не увлекаюсь. Слышала кое-что от Лехи. Он терпеть не может «Баварию», потому что у нее никто не в силах выиграть. «Сама не играет и другим не дает», – сказал, помнится, Леха.

Водитель обиделся.

– Это не немецкая команда, – ответил он. – Она – баварская.

Я совершенно забыла, что баварцы терпеть не могут, когда их причисляют к немцам. Они всячески стараются подчеркнуть свою непохожесть. Как баски в Испании, ирландцы в Англии… татары в России. Бавария вплоть до начала прошлого века была свободным государством. Кстати, в 1919 году в Баварии три недели существовала Советская Республика. Так-то!

Пока было время, я позвонила Семену Капитоновичу в архив. Доложила, что все в порядке, недоразумения улажены, но приехать пока не могу. Возникла проблема с визой.

– Может, чем помочь, Аленка?

– Нет, спасибо! Я сама.

– Ну, как знаешь, как знаешь! Хоть номер оставь, чтобы я не волновался.

Продиктовала Старику номер. А куда деваться?

Мы съехали с автострады на узкую гравийную дорогу, которая круто пошла в гору, ныряя в чащу хвойного леса. За деревьями я не видела никаких построек. Ничего, что указывало бы на город или селение. Лишь надменные альпийские вершины, по которым я с удовольствием бы полазила, имея пару свободных дней.

Когда тени деревьев накрыли автомобиль, я осмелилась поинтересоваться:

– А куда, собственно, мы едем?

– Куда вы просили, – недовольно пробурчал водитель. – В Вайденхоф.

– А что такое – этот Вайденхоф?

– Вы не знаете, куда едете? – издевательски спросил он.

Я замолчала. Ну, не знаю, и что! Вообще ничего не знаю, кроме имени – Карл…

Черт!

Только сейчас сообразила.

Я ведь даже не спросила фамилию этого старика из Вайденхофа! Он обещал, что меня встретят. Кто встретит? А если этот кто-то забудет про меня? Вообще, откуда он знает – с какой стороны я приеду? Может, буду переходить австро-германскую границу? Прямо через Альпы. Мне не слабо.

Густые ели облепили склон. Мы продолжали взбираться в гору по гравийной дороге, которая петляла между деревьями. Здесь две машины не разъедутся – настолько узкий проезд. Действительно, а что делать в такой ситуации? Одной придется возвращаться. Вот морока – преодолевать задом все повороты и объезды. Да еще на крутой горе.

– Вы, может, не тот объезд выбрали? – язвительно спросила я.

Водитель косо посмотрел на меня. Все не мог простить, что я обозвала мюнхенскую «Баварию» немецкой командой.

За очередным поворотом подъем резко прекратился. Задев бортом еловую лапу, мы оказались на прямом участке дороги. Водитель притормозил, осматриваясь.

Лес впереди обрывался, а затем продолжался снова. «Пассат» медленно тронулся. Мы въехали на железный мост, огражденный низкими цепями-перилами. Мост громыхал и раскачивался. Я с детским изумлением взирала на пропасть, разверзшуюся под нами. Лес с обеих сторон накрывал ее тенью, и от этого в пропасти царил замогильный мрак. Крутые скалы, наполовину поросшие травой, резко ныряли вниз. Было бы интересно спуститься по склону. Добраться до дна. Я бы предпочла сейчас оказаться на скале, чем ехать по железному мосту. Уж слишком он выглядел хлипко и ненадежно.

Наконец мост закончился, мы преодолели еще один поворот и очутились перед каменной стеной с воротами. Стена появлялась из леса, пересекала дорогу и в лес же уходила. Возле ворот ожидал пожилой человек в старом поношенном свитере и… В домашних тапочках! Словно на пару минут вышел из дома, чтобы достать почту или мусор выбросить. Я иногда бегаю в домашних тапочках минут на пятнадцать поболтать с соседкой Клавдией Ильиничной. Но здесь-то! Один, перед железными воротами, в лесной глуши…

Водитель затормозил. Человек направился к автомобилю.

– Это что – Вайденхоф? – спросила я.

– Куда просили, туда и доставил.

– Глушь какая-то.

– А я что сделаю? Деньги давайте!

Я полезла за кошельком, но седой человек в свитере уже приблизился к нам.

– Я расплачусь, – остановил он меня.

Пока происходил расчет с водителем, я вылезла из салона, вытащила сумку, в которой покоились альпинистское снаряжение и немногие вещи, приобретенные в Турции. Вскоре водитель развернул машину на узком пятачке и уехал, обдав меня легким дымком из выхлопной трубы. Отомстил.

– Здравствуйте! – нерешительно произнесла я. – Герр Карл?

– Нет, – ответил человек, подхватывая мою сумку. – Пойдемте.

Мы миновали ворота. Прошли метров пятьдесят, лес вдруг расступился, и моему взору открылся склон огромной горы, напоминающей великана, уронившего голову на грудь. Плечи и макушку «великана» покрывали снега. А у подножия к склону приклеился древний замок. Две круглые башни с черными бойницами и крепостная стена угрюмо смотрели на меня. Вроде как спрашивая: чего тебе нужно, незваный гость? Даже в замок Дракулы зовут не всех, а сюда тем более!

Я поежилась, рассматривая потемневшие от времени камни.

Из-за стены выглядывало прямоугольное здание с черепичной крышей (ох, не люблю с некоторых пор черепицу!). Задняя часть замка словно вросла в скалу.

Я снова поежилась – вдоль подножия горы дует холодный ветер.

– Замок Вайденхоф! – произнес человек в поношенном свитере. – Пойдемте скорее. Как бы вам не замерзнуть.

– Извините, а господин… Карл здесь проживает?

– Здесь…

Мне показалось, что человек едва слышно вздохнул. А может, я ошиблась… Может, ему тоже зябко на промозглом альпийском ветру…

Мы поднялись по узкой тропинке и через небольшую дверь попали в замок. Судя по мини-фургону «БМВ» во дворе, где-то должны быть и ворота.

Меня поразили статуи и орнаменты, украшавшие двор. Перед домом обнаружился засыпанный прошлогодними кленовыми листьями пустой фонтан. Могучее дерево с широким кряжистым стволом распростерло ветви над большей частью дворика, создавая холодный полумрак. Вроде и солнышко светит, а возле дома с черепичной крышей, кажется, не хватает только могильных плит. Жутковато…

Мы шли по просторным залам. Красивым, древним и опустевшим. Колонны, гобелены, картины и камины – вроде ни пылинки нигде, но кажется, что ты в египетской гробнице.

После библиотеки мы попали в комнату с низкими потолками. Ее украшали только кожаный диван и камин.

– Подождите здесь, – произнес мой провожатый. – Господин Вайденхоф сейчас появится.

Он удалился. А я осталась стоять, словно к полу приросшая.

Вайденхоф! Ну конечно, Карл – отпрыск дворянского рода!

Направляясь в Германию, я ожидала встретить в каком-нибудь Шонгау ученого-старикашку, а вместо этого попала в гости к барону… А может быть, графу?

На каминной полке имелась надпись, высеченная в граните. Лингвист взыграл во мне. Я уставилась на знаки, пытаясь определить язык. Явно не древненемецкий и не латынь.

– Человек в мире… мир в человеке! – наконец одолела я головоломку.

– Это кельтское изречение, – раздался за моей спиной старческий голос. Я обернулась.

Мой недавний спутник в свитере и тапочках вкатил в комнату кресло-каталку с Карлом Вайденхофом.

Еще одна неожиданность. Человек, сидевший в кресле, не был стариком, как я думала, слушая в трубке его голос. Бледное лицо, бритая лысина, морщины – и все-таки он не был стариком. Я бы дала ему лет сорок. Карл Вайденхоф был серьезно болен.

– Удивлены моим видом? – спросил он, внимательно оглядывая меня. Слуга тихо вышел из комнаты.

– Как вам сказать… – Я нерешительно пожала плечами.

– А я удивлен вами. Приятно удивлен. Давненько хорошенькие молодые женщины не посещали стены этого замка.

Он думал, что сказал комплимент. Я же посчитала его слова завуалированным оскорблением.

– Что, любили развлечься в молодости?

Не удержалась-таки! Как тебе не стыдно, Алена, «поддевать» больного человека?

Сам виноват. Не нужно было меня «хорошенькими женщинами» доставать!

Вайденхоф усмехнулся:

– Любил ли я развлечься? Очень любил. Развлекался раскопками неандертальцев и кроманьонцев в Африке. – Он протянул руку. – Я – доктор антропологии!

Красная от стыда, пожимала его руку. Надо же! Перепутать ученого с богатым повесой… Едва не вообразила, что у него сифилис. Боже, какая ты идиотка, Алена Овчинникова!

– А чем вы занимаетесь?

– Лингвист.

– У лингвистов бывают имена?

– Бывают. Меня зовут Алена. Я из России.

– Мой дед воевал на Восточном фронте, м-да… Как говорится, вот и познакомились!

Повисла неловкая пауза.

– Хотите кофе? – спросил Карл. А мой язык опять не удержался от бестактности:

– Что за болезнь настигла вас в столь молодом возрасте?

Вайденхоф закашлялся, затем вытащил откуда-то кислородную маску, сделал несколько вдохов.

– Четыре года назад мы вскрыли могильник пещерных людей в Чили. Мне тогда жутко не понравился запах свежих луговых цветов. Это в каменной гробнице! Хм-м… Врачи не смогли определить болезнь. До сих пор выясняют, что за штамм, но безуспешно. Здоровье быстро тает. Видите, во что я превратился за четыре года? Они пытаются замедлить развитие болезни, но… Все же давайте попьем кофе, Алена из России?

Я с трудом проглотила комок в горле, представляя себя на его месте.

– Извините, но на кофе у меня нет времени. Жизнь человека… близкого мне человека зависит от перстня, о котором я спрашивала.

– Что ж… – сказал он. – Перстень при вас?

Я некоторое время смотрела на него, сомневаясь. Впрочем, чего сомневаться!

Сняла тяжелый перстень с шеи и прямо с цепочкой протянула Вайденхофу. Глаза его блеснули. Он бережно принял древность и с благоговением стал осматривать.

– Это перстень Героса, – едва слышно произнес Карл.

– Героса? – удивилась я. – Все-таки вам знакома легенда Гомера!

Он оторвался от реликвии.

– О том, как юноша полюбил девушку, но царь Герос разлучил их? Девушка бросилась с крыши храма, а юноша мчался к ней на крыльях любви?

– Откуда вы знаете эту легенду? Я обнаружила ее лишь три дня назад на побережье Эгейского моря в Анатолии! Возле могилы Гомера!

– Видите на каминной полке фотографии? Возьмите их.

На гранитной полке с кельтской надписью лежал конверт, в котором я обнаружила несколько крупных черно-белых снимков, старых, потрескавшихся пергаментов. Три листа – три снимка.

– Пергаменты найдены профессором Майклом Гродином на побережье Средиземного моря в Тунисе в 1979 году. Это финикийские записи. Они сделаны через сто лет после смерти Великого Сказителя. Финикийцы – мореплаватели. Они где-то услышали или прочитали легенду, перевели на свой язык и зафиксировали. За сто лет устных пересказов стерлись и трансформировались некоторые ключевые моменты легенды, что-то исказилось при переводе.

Я смотрела на фотографии, понимая их важность. Те самые пергаменты, которые обнаружил Майкл Гродин! Именно о них он писал в «Археологическом вестнике». После этой находки Майкла обуяла идея отыскать усыпальницу Гомера.

– Найденная в Турции легенда – оригинал, – продолжал Карл. – Странно, что вы ничего не знаете о назначении перстня. Ведь даже в финикийском пересказе это сохранилось!

– Мне не удалось скопировать всю легенду. Не спрашивайте почему. Знаю только, что Герос навечно заточил Эндельвара в пещере на вершине горы.

– Понятно… Так вот, дальше говорится о том, что после смерти грозного царя народ решил воздвигнуть ему статую. Рука ее должна была указывать на пещеру, где замурован юноша. Как бы символизируя вечную власть Героса над Эндельваром.

Ничего себе, сколько я пропустила!

– Это все?

– Нет. Известно еще кое-что в пересказе финикийцев. Статую сотворили из белоснежного камня. Ее водружали на постамент на заходе солнца. Вдруг небо и горы озарились багровым светом. Затем опустилась ночь, а когда наступило утро, народ с изумлением увидел, что белый камень впитал в себя кровавые тона вечернего заката. Статуя сделалась багровой.

– Красиво, – мечтательно произнесла я.

До чего же легко растрогать женщину. По крайней мере, меня – точно. Упомяните еще про беззаветную, несчастную любовь, и я буду рыдать до самого вечера.