Текст книги "Скалолазка. Трилогия"

Автор книги: Олег Синицын

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 63 страниц) [доступный отрывок для чтения: 23 страниц]

Глава 6
Кошки, хамам и сукин сын Леха Овчинников

Я пролетела пару метров и свалилась на пол чердака. Хорошо хоть успела выставить ладони и погасить удар.

Увеличивалось яркое окно в своде крыши. Черепица продолжала рушиться, но, к счастью, на безопасном расстоянии. Моя лингвистическая головушка осталась цела.

Я поднялась. Что-то юркнуло в темноте возле ног. Может быть, крыса – я не обратила на нее внимания. Нет – терпеть не могу крыс и панически боюсь их. Просто то, что предстало перед глазами, оказалось более шокирующим, нежели маленькие волосатые грызуны с розовыми хвостами.

В отличие от меня, Рахим упал неудачно. Он напоролся на ножку перевернутой табуретки. Тупая деревяшка пронзила грудь помощника Бейкера, как заостренный осиновый кол пронзает тело вампира.

Я вырвала из его пальцев перстень с цепочкой и отвернулась, не в силах смотреть на агонию человека, пускай и мерзкого.

Глаза тем временем привыкли к темноте, и я обнаружила, что чердак наполнен горящими глазами. Меня сожрут здесь заживо! Я зажала рот, чтобы не закричать.

Под остатками свода пронеслось протяжное: «Минаууу!»

«Кажется, это не крысы, – подумала я. – Крысы не мяукают».

Чердак был забит кошками и котами – серыми, белыми, цветными, полосатыми…

– У вас тут чего, валерьянкой намазано? – поинтересовалась я. Кошачья свора ответила воющей разноголосицей. Мимо ног пробежали несколько мелких котяток. Последний задержался и счел своим долгом потереться о щиколотку. От нежного белого пушка, покрывающего тело малыша, сделалось щекотно.

Шут с ними, с кошками… Мне нужно разобраться с людьми.

Под чердаком раздавался громкий топот. Люди Бейкера исследовали старинный дом, заполняли его, словно муравьи. Иногда слышался треск – кто-то, по-видимому, проваливался время от времени – поделом!

Нужно спрятаться. Или сбежать. Но прежде… придется обыскать Рахима.

Терпеть не могу брать чужое. Дед часто говорил, что… Впрочем, ладно. Не сейчас. Что бы он ни говорил, мне нельзя упускать такой шанс. Потому что денег взять больше не у кого, а мертвым они не нужны!

Куртка Рахима оказалась тяжелой, но я не собиралась ее стаскивать. Только прошлась по карманам. Ключи мне не нужны… Маленький томик Корана оставим хозяину…

Водительское удостоверение на имя Рахима Эрдема. Право вождения всех категорий автотранспорта…

Деньги… так… около двух тысяч долларов…

Совесть рьяно запротестовала. Кусая губы, я не стала возвращать пачку стодолларовых купюр обратно в карман.

Какие-то листки со списками, корешки авиабилетов. Возьму…

В ножнах на поясе висел огромный кинжал. Я сначала вытащила его, а потом вернула обратно. Вряд ли потребуется. Мне его и спрятать-то негде. А понесу в руках – первый же полицейский остановит. Хотя… с моим лицом и так опасно прогуливаться возле полицейских. Ведь я – Алена Овчинникова! Чеченская террористка!

Жалко Камаля. Человек пострадал из-за меня. А из-за чего страдаю я, позвольте спросить? Из-за того, что собиралась выполнить свою работу?..

С чердака вниз вела лестница. Я покинула кошачье общество и спустилась в затянутую паутиной комнату, которая была довольно тесной. Выскочила из нее через дверь и оказалась на лестничной площадке. Широкая лестница, очевидно, вела до первого этажа. По левую руку – старинный лифт; шахта закрыта двумя створками с металлической сеткой.

Снизу раздавались мужские голоса. Подручные Бейкера исследовали этаж за этажом, комнату за комнатой. Значит, по лестнице не спуститься. Я могла бы попытаться достигнуть земли по наружной стене или по пожарной лестнице, но вряд ли люди Бейкера оставили эти пути без присмотра. Они превосходно знают мои возможности. Стойте! А лифт-то!

Конечно, он не работает, дом отключен от электричества. Кабина небось стоит на первом этаже. Но ведь я могу спуститься по тросу!

Топот и голоса раздавались уже этажом ниже. Головорезы поднимаются, скоро будут здесь.

Над металлической сеткой обеих створок, ведущих в шахту лифта, основательно потрудились паучки и затянули ее такой плотной паутиной, что сквозь нее практически ничего не видно.

Из комнаты, которую я только что покинула, раздался вой. Кошки устроили концерт. Спасибо, ребята. Лучшей сигнализации не придумаешь. Сразу ясно, что кто-то пробирается через чердак. Вот уже слышен скрип лестницы, по которой я спускалась.

Я надавила на ручку одной из металлических створок лифта – та не поддалась. Шаги за дверью приближались.

Меня пробил пот. Я продолжала трясти запор, но створку словно приварили электросваркой. Не может быть, чтобы она была заперта! Тут даже замка нет!

Я наклонилась, чтобы проверить.

Ну точно – нет!

Дверь из комнаты скрипнула, тихо приоткрываясь, и в щели проема показался ствол. Я изо всей силы рванула ручку, и железная створка неожиданно поддалась. Приоткрылась, даже не скрипнув! Я проскользнула внутрь и оказалась на краю шахты. Два стальных троса ныряли вниз, в темноту.

Ухватившись за ближайший и переместив на него вес тела, свободной рукой я затворила металлическую створку. Лязгнула автоматическая защелка. В темном колодце шахты щелчок прозвучал оглушительно.

Из-за сетки, затянутой паутиной, было видно, как преследователь вышел из комнаты. Обнаружил ли мои следы? Он тихо направился к лифту. И я увидела, как ручка на створке начала поворачиваться.

Трос покрывала смазка. Я начала тихо съезжать, не спуская глаз с поворачивающейся ручки.

Она опустилась до конца, одна створка приоткрылась, в темную шахту упал мрачный свет с лестничной площадки.

Он увидит меня!

Трос довольно хорошо смазан, и я ослабила хватку. Сила тяжести понесла меня вниз. Обрезанная до колен юбка раздулась колоколом.

Последнее, что я видела, – высунувшуюся из приоткрытой створки голову. Но силуэт головореза быстро уменьшился и исчез в темноте.

Я сбежала от него!

Теперь нужно притормозить. Спуск слишком быстрый.

Я попыталась сжать трос каблуками, но поняла, что они проскальзывают. Никакого сцепления. Как это отрицательно!

Застоявшийся воздух шахты задорно посвистывал в ушах, а я отчаянно пыталась как-то остановить спуск… да какой там спуск – падение! Дна не видно, темнота кругом. Мой веселенький полет мог закончиться в любую секунду.

Руки лучше не сжимать – только кожу с ладоней сдеру. До скрипа зубов сжала трос подошвами туфель. Попробовала давить каблук в каблук и со смещением. Мышцы на ногах, казалось, лопнут от напряжения. Что-то мне подсказывало, что финиш уже близко. Только вряд ли он принесет радость победы…

Оказалось, что лучше всего сжимать каблуки прерывисто, как в случае, когда тормозишь автомобиль, попавший на скользкий асфальт.

Этот прием помог. Скорость стала падать, но, когда я уже прикидывала, через сколько метров смогу погасить ее до нуля, ноги врезались в крышу лифта.

Приземлилась я с грохотом. Наверное, все в старом доме услышали. Еще бы! Съехать по скользкому канату с девятого этажа!

Попыталась подняться. Колено и правое бедро пронзила боль. Кое-как через верхний люк спустилась в темную кабину, а из нее – на площадку первого этажа.

После загробного мрака лифтовой шахты я радовалась солнечному свету, пробивающемуся сквозь щели в ставнях высоких окон. Здание когда-то служило гостиницей. Это видно по тяжелым деревянным стойкам, ажурному лепному орнаменту на стенах и колоннах… Пять звездочек – не меньше!

Я выглянула через щель в оконных ставнях. Перед входом пусто. Наверное, все бандиты в доме. Однако у Бейкера не так много людей, как я полагала. Ни человечка не оставили охранять вход. А может, многие покалечились, лазая по разрушенному дому в поисках русской девчонки-скалолазки?

Так или иначе, нужно пользоваться моментом.

Я вышла через парадные двери и, прихрамывая, держась за плечо, торопливо пересекла улицу, влившись в людской поток.

Народ косился на меня. Что за оборванка, с ног до головы покрытая строительной грязью, посмела забрести на одну из центральных улиц, полную священных туристов?!

Оборванка? Ничего. Посмотрите на меня через несколько часов!

* * *

Из магазина одежды меня едва не вытолкали взашей. Сочли за попрошайку. Благо удалось вовремя сверкнуть зелеными купюрами Рахима, упокой Господь душу этого мерзавца. Я взяла джинсовые шорты и спортивную майку. Долго стояла в отделе дубленок и кожаных курток. Деньги жгли руку. Ужасно хотелось приобрести какой-нибудь симпатичный полушубок. Только что мне с ним делать? На улице – градусов тридцать в тени. Улететь домой пока все равно не удастся. Мой паспорт по-прежнему у милейшего Бейкера.

Утолить жажду, которая называется «купить что-нибудь эдакое», я смогла, приобретя косметический набор и косметичку из коричневой мягчайшей кожи. Вздохнув свободнее, еще взяла кусок мыла, расческу, лейкопластырь, йод, солнцезащитные очки и соломенную шляпу. Дольше в магазине задерживаться не могла, поскольку продавцы начали коситься, а мне лишнее внимание ни к чему. Узнают еще.

По улице с воем проносились полицейские автомашины, держа путь к набережной. Я поспешила в противоположную сторону.

Жутко интересно было разобраться в бумагах Рахима, но сперва нужно найти укромное место, где я смогу привести себя в порядок и отлежаться несколько часов. В городе поднимется переполох – убит первый заместитель министра юстиции! Не удивлюсь, если снова обвинят… Пресса будет писать, что добрый Камаль освободил чеченскую террористку, а она в благодарность выскочила на ходу из «мерседеса» и изрешетила спасителя пулями… Правдоподобно? Не очень. Но газетчики что-нибудь придумают, а офицер Интерпола Бейкер им поможет… Кстати, Камаль упоминал, что Бейкер не совсем из Интерпола.

«Организация, у которой лучше не становиться на пути…» – вспомнились его слова. Интересно, кто же это? «Аль-кайда» или сицилийская мафия? Слышала еще, что очень сильны японские якудзы и китайские «Триады». Но для чего любой из подобных организаций могла бы понадобиться легенда, ценная только для историков?

Вопросы без ответов.

Я остановилась возле неприметного, даже убогого, каменного здания. Возле входной деревянной двери висела табличка. Я похлопала себя по карманам, но вспомнила, что словарик потерялся. Ладно, попробуем без словаря.

– Ха-мам! – прочитала я.

Что-то припоминая, осторожно зашла внутрь. Простенький внешний вид оказался ширмой, скрывающей старинные каменные залы, высокие куполообразные своды. Никакого электричества, никаких ламп и люстр. Узкий сноп света падал из огромного круглого окна на потолке. Древний способ освещения жилища. Вне пределов столба света в мягком полумраке виднелись странные колонны, арки… Не иначе какой-то храм.

– Желаете размельчить грязь? – раздался голос из темноты.

– Что, простите? – испугалась я.

Совершенно не заметила притаившуюся в полумраке старуху, укутанную в клетчатую простыню.

Мне нельзя перед ней показываться. Лицо грязное, на ногах синяки и ссадины. Эта карга тут же сообщит в полицию.

– Не хотите ли оставить пот в женской бане хамам?

Точно! Это же баня! Но только… такая странная!

Старуха вышла на свет, падающий с потолка, и я обнаружила, что она слепа. Ее глаза покрывала мутная пелена.

– Я натир-банщица. Несколько поколений моих предков работали здесь. Хотите очистить в храме свое тело и свою душу?

Это было то, что нужно. Баня и банщица, которая не увидит моего лица… Я с радостью согласилась.

Странно, немного неуютно лежать под огромным куполом на горячих мраморных плитах. Натир-банщица – сидела рядом и растирала меня жесткой рукавицей, от которой, казалось, сползет кожа.

– Больно! – пожаловалась я.

– Не беспокойся, – ответила банщица. – Вся грязь сойдет. А кроме того, нужно размягчить твои мышцы. Расслабься.

Я закрыла глаза. Когда через некоторое время натир закончила массаж, я почувствовала, что усталость и напряжение пропали. Тело словно забыло о прыжках и падениях, которые выпали на мою долю в последние часы.

– Мир жесток, – говорила банщица. – Иногда женщины приходят сюда, чтобы забыть его на время. Отречься. Множество несчастных прошло через мои руки. Тех, которых обижали мужья, чужие люди… Тебе тоже досталось?

– Нет, у меня все хорошо, – поспешно ответила я.

– От тебя исходит страх. Твои переживания унесет священная вода храма.

Пот лил с меня градом, но дышалось легко. Когда я намыливалась, банщица в своем клетчатом покрывале, не двигаясь, сидела рядом. Словно неотъемлемый атрибут моей нехитрой процедуры. Как кадка с водой… или травяная мочалка.

– Скажите, отчего мир так жесток? – спросила я.

Банщица продолжала сидеть неподвижно, словно истукан. Мне даже показалось, что она не расслышала вопрос.

– Многие люди больше прислушиваются к себе, чем к другим, – неожиданно ответила она. – Это причина всех бед, это причина жестокости.

– Не всегда, – ответила я. – Некоторые слушают, а потом делают все наоборот. Из вредности.

– Эти слушают, но не слышат… Если бы человек, ведущий на закланье овцу, представил себя на ее месте, он бы не поднял кинжал. Если бы израильтянин понял араба, он оставил бы его в покое. Но слух многих людей поражен сильнее, чем мои глаза катарактой. Ими властвует гордыня, стремление к собственному величию…

* * *

Когда я вышла из бани в чистом белье, укрываясь под тенью широкополой шляпы и глядя на Измир сквозь стекла солнцезащитных очков, впервые за три дня почувствовала себя женщиной. Мышцы – расслабленные и отдохнувшие; кожа дышала. На ногтях – лак «Голден Роуз», на губах – темно-вишневая «Классик». Волосы мои стали светлыми. Благодаря маленькому флакончику краски для волос. Буду говорить, что они всегда такими были.

Ну что, люди? Какой вы теперь видите Скалолазку? Ага, турки буквально пожирают глазами мою фигуру и тают от светлых волос. Вездесущие толстобрюхие немцы провожают меня взглядами, разинув рот… Не переборщила ли я с шармом? После падения в лифте ныло бедро, поэтому я слегка прихрамывала. Надеюсь, это отпугнет приставучих турок и назойливых мачо…

Лехи Овчинникова возле башни с часами не было. Я, в общем, и не надеялась его здесь увидеть. Так, мимо проходила…

Прошла, а потом вернулась.

Не нужно себя обманывать. Я ждала Леху. Хотелось увидеть его родное лицо. Взглянуть в знакомые затуманенные глаза. Но видно – не судьба.

Дабы больше не надеяться, купила чип-карту для междугородних переговоров. Из телефона-автомата возле кафе «Баскин роббинс» набрала московский номер. После нескольких гудков включился автоответчик:

– Светка, если это ты, то жду тебя на даче! Поторопись, рыбка, не забудь подружку посимпатичнее. Для всех остальных – я болен! У меня легкий запор.

– Не запор у тебя, а запой! – Я едва не раздавила трубку, опуская ее на рычаг.

Ну, Овчинников… Нет слов, чтобы охарактеризовать твое раздолбайство!

Глава 7
В безвыходном положении

Я устроилась в летнем кафе. Заказала тунца в масле с пюре из тыквы, традиционный плов и маринованные огурцы. Умяла эти блюда в один присест. Потом откинулась на спинку стула и, лениво пощипывая десертную черешню, достала бумаги Рахима.

Так, посмотрим…

Корешки билетов на самолет. Рейс – из Штутгарта до Неаполя. Следующий – из Неаполя в Стамбул.

Неплохо проводил время этот Рахим! Между полетами тридцать часов разницы. Не похоже на пересадку… Скорее всего, он там с кем-то встретился… Нужно отметить – Неаполь.

А здесь что?.. Чертеж прямоугольного ящика, фронтальный вид, вид сбоку и сверху. Проставлены размеры в дюймах и футах. Почему нельзя пользоваться метрической системой? Та-ак… Высота около пяти метров, ширина… Проклятье, не могу сосчитать без калькулятора. Ладно, отложим пока.

А вот это совсем непонятно!

От удивления я даже присвистнула. Получилось как-то по-мужски.

Три листа длинного-предлинного списка. Сто сорок восемь пунктов.

082806001. семейство Фауль, Брюгге

082806002. Себастьян Анри, Монте-Карло

082806003. семейство Циммер, Кельн

082806004. вон Белъдич, Амстердам

…

И так целых три страницы!

Цифры впереди я разгадала сразу. Инвентарные номера из какого-то перечня. Очень странный набор… С городами вообще ничего не понятно. В основном они относятся к трем-четырем европейским странам. Большинство – немецкие, чуть меньше – французские, остальные – то ли в Бельгии, то ли в Голландии, то ли еще где-то…

Получается, что предметы из одного инвентарного списка разбросаны по европейским городам. Зачем они понадобились Рахиму, следовательно, влиятельной Организации? Что это за предметы?

Я вернулась к корешкам билетов, затем опять пробежалась по перечню. Штутгарт присутствует в списке. Значит, Рахим летал в Германию в поисках предмета с инвентарным номером 082806047.

На стол легла тень. Я подняла голову и обмерла. Передо мной стоял полицейский.

Черт, меня не могли узнать! Это просто невозможно!

– Документы, мадам! – произнес он. Я вопросительно уставилась на него, стараясь, чтобы лицо не выдавало волнения.

– Мадам говорит по-английски? Я покачала головой.

– Я из Штутгарта.

– Покажите документы, пожалуйста, – ответил полицейский на немецком.

– А что случилось? – Уголок рта предательски дернулся.

– Ничего такого, что доставило бы вам неприятности, мадам.

– Мои документы остались в отеле, – ответила я.

– А как называется ваш отель?

– Это так важно?

– Да, мадам.

– А что случилось?

– Мы разыскиваем преступника.

– Но я не преступник. Я купила туристическую путевку и собираюсь отдохнуть в вашем древнем городе!

– Так как называется ваш отель?

Единственный отель, который я знала, это…

– «Хилтон»!

В нем останавливался Камаль. Не дешевое заведение. Когда проходила мимо, перед тем, как меня схватили, отметила ажурный фасад, припаркованные дорогие лимузины, а над входом – кучу звездочек. Как у хорошего коньяка.

– «Хилтон»! – повторила я. – Он на бульваре Гази-Османпаши. Неужели мне возвращаться туда за паспортом? Это не входило в мои планы.

– Нет, не стоит, – заверил полицейский. – Я вам верю. Всего доброго!

И он оставил меня. Перешел к другому столику.

Вот это да! Они начали город прочесывать. Это с миллионным населением-то! Не дай бог, еще комендантский час введут!

Нет, про последнее я, конечно, загнула. Комендантский час не введут – туристы взвоют, а заодно владельцы кафе и ресторанов.

После неожиданного появления полицейского трудно прийти в себя. Но вернемся к Рахиму… Итак, таинственная Организация разыскивает в нескольких европейских странах сто сорок восемь предметов. Судя по утвердительным «плюсикам» возле каждого пункта, все имеется в наличии.

Является ли перстень одним из таких предметов? Сомневаюсь. В списке не значится Турция.

Сплошные вопросы…

На другой стороне улицы появилась еще парочка представителей правопорядка. Они останавливали прохожих и проверяли документы.

Нужно как-то выбираться из Турции. Сколько бы я не пряталась, в один прекрасный солнечный день меня схватят те, кому это очень нужно. И неожиданная помощь не подоспеет.

Организации позарез нужен перстень.

Я собрала бумаги Рахима и опустила их в сумочку, допила кофе и поднялась.

Куда идти? Каждый шаг по улицам Измира грозит обернуться катастрофой. Следующий полицейский, который захочет проверить мои документы, может оказаться не таким любезным.

Бежать из Измира? Железнодорожные и автовокзалы уже контролируются, уехать на автобусе, как из Секе, не получится. Бейкер не дурак и учтет предыдущие неудачи.

Значит, загнали девочку Алену в тупик? Затравили, словно дикую кошку?

Я совсем не дикая. Я тихая и послушная. В детском саду была самой смирной, а в школе получала пятерки за поведение. Я всегда выполняю то, о чем меня просят, и обертку из-под мороженого выбрасываю не на тротуар, а в мусорную корзину. Я не террористка, не дикая кошка ислама! Зачем меня травить?

Пришлось одернуть себя. Стенания ни к чему не приведут. Нужно выходить из положения. Как? Сейчас придумаю… так, уже думаю… так… Придумала!

Надо приобрести поддельные документы!

Великолепная идея, Алена! Работа твоих мозгов должна быть оценена Нобелевским комитетом.

Сейчас выйду на улицу и узнаю адрес фирмы по изготовлению поддельных паспортов. Может, у полицейских справиться? Они-то уж точно в курсе… М-да…

Есть другой план.

Явиться к чеченским террористам. И сказать: «Братья! Я своя в доску! Алена Басаева! Дайте мне паспорт, чтобы я могла проникнуть в Россию и начать подрыв лингвистических норм этих неверных!»

Я не Джеймс Бонд, не Штирлиц в юбке и даже не радистка Кэт, чтобы пересекать границу с поддельным паспортом. Это не выход.

А где выход?

Следующая мысль, которая пришла в голову, была настолько убийственной, что я не хотела даже обдумывать ее. Некоторое время отгоняла, словно прилипчивую ворону, а она налетала с противным карканьем и все норовила клюнуть в голову. Мысль была коварна и страшна.

Нужно вернуть Бейкеру перстень!

Только лишь. Ничего другого.

Взамен попросить документы и взять обещание, что Организация позволит мне вернуться в Россию.

Чем больше я старалась не думать об этом, тем яснее понимала, что это единственный выход. Возможно, Бейкер специально сделал все так, чтобы я пришла к такой мысли.

Ему нужен перстень. Очень нужен. Почему я не могу попросить за артефакт свои документы?

Потому что Бейкер – лжец и убийца! Из-за перстня он пролил кровь Гродина и Чарльза. Я не должна идти на поводу у преступников!

Не должна?

А кому и что я должна? Я не блюститель порядка и не офицер Интерпола! У меня нет права бороться с преступниками. Я – жертва. И имею веские основания поступать не совсем по закону.

Так как звонить Бейкеру?

* * *

Однако прежде чем кинуться в объятия убийцы, я решила позвонить на работу. Минуло три дня, как от меня ни слуху ни духу. Еще вчера должна была выйти на связь.

Наш Старик – Семен Капитонович – относится ко мне как к родной. Все его отпрыски работают далеко от дома, а я – под боком. Вот и вообразил меня своей дочерью. Ладно бы – улыбался и конфеты дарил. Так ведь наставляет и замечания делает! «Ты чего такая непричесанная?» или «Что это за парень, с которым я тебя видел в Петровском парке?»

Старик оказался на рабочем месте.

– Господи, Алена! – Чувствовалось, что ему трудно говорить. – Мы так переживаем…

– У меня проблемы, Семен Капитонович.

– Чего ты там натворила? У нас по телевизору все новости начинаются сообщениями о тебе!

Вот как! Оказывается, я теперь и в России сделалась знаменитой.

– И что говорят?

– Что в Турции тебя называют чеченской террористкой. Будто ты убила кого-то… Ведь врут?

– Меня оклеветали.

– Не сомневаюсь. Где ты?

– Я в Измире.

– По телевизору говорят, что наши спецслужбы передали запрос властям Турции, чтобы те вернули гражданку России на родину. Турки отвечают, что пока не поймали тебя.

«Пока не поймали, – подумала я. – Но скоро добегаюсь».

– Корреспонденты топчутся возле дверей с утра до вечера, – продолжал Капитонович. – Работы из-за них никакой! Я сразу сказал, что ты не можешь быть чеченской террористкой. Во-первых, потому что ты русская. А во-вторых, – ты даже Коран никогда не брала в руки!

– Заглядывала пару раз, – задумчиво ответила я.

– Неважно! Чеченская террористка… Ишь! Как они смеют обвинять?! Это провокация… Чем тебе помочь, девочка?

Чем он может мне помочь? Просить Старика, чтобы прислал в условленное место дипломатов МИДа? Во-первых, те не поедут. Не того полета птица Алена Овчинникова. А во-вторых, быстрее них на место встречи прибудут люди Бейкера. И вряд ли уже меня упустят.

– Сама разберусь, – ответила я. – Сегодня или завтра постараюсь уладить недоразумения.

– Весь архив за тебя переживает.

– Спасибо. Передавайте нашим привет.

– Люди знают тебя чуть ли не с пеленок! Мы в шоке. Как могло такое случиться? Всегда ты путешествовала без проблем!

– Семен Капитонович, мне нужна консультация.

– Ты о чем, Аленушка?

– У меня находится найденный на раскопках предмет.

– Ты еще можешь думать об археологии?

– Это связано с моими неприятностями!

Семен Капитонович сделал назидательную паузу.

– Алена, по-моему, тебе нужно решать вопрос с турецкими властями! Ты должна отправиться в полицию и рассказать, что не виновата.

Я усмехнулась. Блаженная наивность моего руководителя умиляла. Нет, я не скажу, что он плохо исполняет свои обязанности. Горюнов – хороший ученый, у него огромный опыт, накопленный за десятилетия работы в Государственном архиве древних актов. Если не знаешь, как правильно прочитать ту или иную строчку, можешь прямиком отправляться к нему. Но некоторые гражданские позиции, некоторые взгляды его… устарели. Они традиционны для людей, которых взрастили в советском обществе, людей, которые, не успев дожить до коммунизма, вынуждены теперь с презрением взирать на ненавистный рынок, наползающий с Запада.

– Я уже была в полиции, Семен Капитонович! – призналась я со вздохом.

– И что они сказали?

Если отвечу, что в полиции меня допрашивали о турецких братьях-террористах, Старик не поймет.

– Ничего, – пробормотала я.

– Как – ничего? Аленушка, я что-то совсем запутался…

– Семен Капитонович! Мне нужна информация о бронзовом перстне с куском слюды. Надписей на нем нет, узор, похоже, древнегреческий. Предположительно ахейский период.

– Знаешь, сколько всяких перстней того времени известно археологии? Начиная от знатных и заканчивая безделушками простолюдинов!

– Перстень я нашла возле усыпальницы Гомера.

– Извини, я не расслышал. Сейчас поправлю слуховой аппарат…

– Вы все правильно услышали.

Семен Капитонович замер на миг.

– Но это же замечательно! Слушай, Алена, это же сенсация!…

– Да, конечно… – К сенсациям я успела привыкнуть. Меня интересовало другое. – Вы не знаете, как Гомер может быть связан с этим перстнем?

– Возможно, к нему попало наследие какой-то великой истории.

– Какой истории? Он же сочинял легенды!

– Алена! – произнес Горюнов укоризненно. – Какая же ты двоечница! Прямо стыдно за тебя.

Я покраснела.

– А что я сказала не так?

– Даже дети в пятом классе знают, что древнегреческие легенды – это исторические хроники, дополненные беллетристикой для лучшего восприятия. Возьми гомеровские произведения или минойские легенды. Многое из описанного отыскали ученые. И Трою, и лабиринт Минотавра, дворец Кносс.

Назидательность Старика раздражала. Скорее бы закончить разговор.

– Я это знаю, – процедила сквозь зубы.

– Поэтому Гомер не был сказителем, выдумывающим истории на пустом месте, словно ваш Стивен Кинг. Гомер был хронографом и историком. Он собирал предания Эллады, быть может, к нему попали хроники Миноса или Анатолии.

Эту информацию следует обдумать.

– А кто может знать о перстне?

– Ювелир, – съязвил Старик.

– Семен Капитонович… – с легкой обидой сказала я.

– Ладно-ладно! Позвони Кашину. Одно время он занимался всякими безделушками. Только вот, возможно, он сейчас на раскопках в Крыму.

– Ага… – Я уже пыталась вспомнить телефон профессора Кашина из Института археологии РАН.

– Что – ага? Приезжай скорее! Хватит делать из себя телезвезду!

– До свидания! Всем привет!

Кашина на месте не оказалось. Так и есть – укатил в экспедицию. Кому еще позвонить? Проклятье, вот и деньги на телефонной карте закончились. Ну, Старик! Все на него просадила. Нужно покупать еще одну.

Я отправилась по улице и, прежде чем добралась до первого магазина, обнаружила через дорогу заведение с неоновой вывеской «Internet@club». Я остановилась, некоторое время рассматривая «собаку», а потом решительно перешла дорогу.

Несколько молодых парней в небольшом подвальчике на мгновенье оторвались от мониторов, встретив меня удивленными изучающими взглядами. Видимо, женщины здесь появляются нечасто. По потолку заведения стелился табачный дым. В воздухе витал запах пива.

Я заплатила за час работы пареньку с кроличьими зубами – совсем пацаненок – и присела за самый дальний экран. Еще некоторое время моя персона вызывала беспокойство у интернетовских фанатов, а потом парни вернулись к своим геймам и фреймам.

Есть один хороший сайт, который финансирует правительство Великобритании. Он предоставляет обширный объем материалов по археологии и истории Древнего мира. На форум сайта не брезгуют заходить даже известные ученые. Когда не знаешь, что делать дальше, обычно лезешь сюда.

Я ткнула в ссылку «форум»:

«Найдена чугунная чаша со знаком свастики и кольцом с одной стороны. Раскопки на севере Дании. Кто-нибудь может подсказать – что это такое?»

«С похожей штуковиной, друг мой, я сталкивался в Скандинавии. Изделие викингов. Чаша для умывания. Но такую, с кольцом, никогда не видел. Для чего оно нужно – не представляю! (((((-.»

«Викинги спьяну повесили на чашу кольцо, а вы теперь будете головы ломать:):):)»

«Это кольцо предназначено для полотенца. Всех благ!»

«В Сирии из колодца глубиной 17 метров достали предмет, напоминающий скипетр (смотри фото). Кто-нибудь знает, что это такое?»

«Из Мексики. Ацтекский алебастровый горн. Принимаю любые предположения о его назначении».

«…что это такое?»

«…кто-нибудь может подсказать?»

«…кто-нибудь…»

…

Многие сообщения оставались без ответа. Возможно, мое постигнет та же судьба. Но не попробовать – значит вообще не получить результата – ни положительного, ни отрицательного.

Я открыла папку «новая тема» и напечатала:

«Побережье Эгейского моря, Турция. За наскальным рисунком в тайнике найден бронзовый перстень диаметром 5 см. Предположительно ахейского периода Эллады. Кто-нибудь может сказать – что это такое?»

Теперь нужно ждать.

Пока на мое сообщение не было ответа, я прогулялась по сайтам российских газет, наткнулась на статьи о себе любимой. Вот так-то!

Из интернетовских заметок узнала о себе много нового. Оказывается, мое настоящее имя Фатиха абу-Измаль. Моя родина – Саудовская Аравия. В 2000 году четыре месяца проходила подготовку в лагерях «Талибана» на территории Афганистана, где и выучила русский язык, после чего была заброшена в Чечню.

Другая газета начинала статью со слов, что я не террористка. Было обрадовалась: хоть кто-то пишет обо мне правду! Однако первые строки оказались уловкой. Далее газета делала «открытие»: Овчинникова – не террористка, она – мошенница. Полгода работала в чеченском правительстве, завысила сметы на восстановление грозненской больницы, после чего похитила все деньги и скрылась…

Нет, интернетовские газеты лучше не читать. Сплошное расстройство.

Я вернулась на археологический сайт. На мой вопрос никто не ответил. Ни одного отзыва. Возможно, прошло мало времени. Нужны сутки-двое. Это только мальчишки день и ночь напролет болтаются на форумах. Серьезные люди заглядывают от силы раз в день – когда есть свободное время.

День или два я не выживу в Измире.

Я поднялась, не доработав оплаченные полчаса. Вышла на улицу.

Нужно звонить Бейкеру. Тяжело заставить себя сделать это, но надо.

* * *

А как позвонить Бейкеру? По какому номеру? Ведь в телефонном справочнике Измира нет раздела «Отъявленные негодяи». Куда звонить?