Текст книги "Второе пришествие"

Автор книги: Олег Синицын

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Из трубки раздались отчетливые длинные гудки. Ну ни фига себе, работает! Прямо как в квартире!

Ожидание длилось не меньше минуты. Я периодически подзаряжал линию качанием рычажка. Наконец, послышался щелчок, и из трубки раздался удивленный молодой голос:

– Алло.

– Это кто? – спросил я.

– А ты сам что за перец?

– Моя фамилия Стремнин…

– Сергей Павлович? – удивился собеседник.

Похоже, я попал в яблочко.

– Нет, это Валерий Павлович, его брат… Слышь, земляк, это ведь поселок?

– Допустим, – недоверчиво ответил он.

– Ты из отряда охраны?

– А что?

– Слушай, служивый, будь другом, попроси дежурного позвать Сергея Палыча к трубке. Скажи, брат его спрашивает. Неприятности тут случились, у меня и у вас. Пусть немедленно перезвонит, я буду ждать у этого телефона. Передашь?

– Постараюсь, – растерянно произнес собеседник. Чувствовалось, что раздвоение начальственной фамилии его озадачило. Неудивительно. Не все знают, что у образцового полковника ФСБ Сергея Стремнина в мире существует непутевый младший брат.

Прошло около десяти минут. Я подкинул дров в печку, постоял возле нее, грея руки и поглядывая на телефон. Наконец, раздался звонок.

– Ты еще жив, сучий потрох? – донесся из трубки голос братца. Да, это Сергей Палыч, без подставы. Только он умеет встретить потерявшегося родственника ласковым бодрящим словцом. – Я не поверил, когда мне сообщили, что ты звонишь из нашего зимовья. Что случилось? Где Эдик?

– Это я у тебя хочу спросить, что случилось! Где спасатели? Какого лешего меня никто не ищет? Наш вертолет был сбит НЛО. Эдика и пилота забрали, я едва спасся!

– Понятно, – сухо ответил он.

– Что тебе понятно? Что?… Куда я забрел, ты можешь объяснить?

– Это наше охотничье зимовье. Оно расположено в тридцати километрах от поселка.

– Немедленно заберите меня!

– Мы не можем.

– Что значит, не можем? – разозлился я. – Я тут подыхать что ли должен?

– Мы не можем тебя забрать, – терпеливо повторил брат. – Поселок блокирован. Люди и транспорт пропадают в тайге, связи с внешним миром нет. За последние тридцать восемь часов ты единственный, кто вышел с нами на связь.

– Это что, шутка? Если да, то очень глупая.

Сергей Палыч тяжело вздохнул, и я понял, в каком он сейчас напряжении и как тяжело ему сохранять хладнокровный тон.

– Это не шутка, – ответил брат. – Все началось с исчезновения Любви Андреевны. Теперь ясно, что она пропала тем же вечером, когда состоялся допрос. Вероятно, от нее противник получил сведения о нашем проекте и решил перейти к активным действиям. Позавчера, сразу после того как я отправил тебя в исправительную колонию, на поселок был совершен налет. Нам удалось сбить один НЛО, но их было не меньше десятка. Оружие пришельцев вывело из строя весь транспорт, включая второй вертолет. Мы немедленно эвакуировали жителей поселка в бункер под зданием института и заняли вокруг него оборону. До сего момента мы остаемся на этих позициях.

– С ума сойти! – огорошено пробормотал я.

– На следующее утро НЛО исчезли, а мы обнаружили, что умерла связь. Невозможно ни принять, ни передать сообщения, ни даже отстучать азбукой Морзе паршивый SOS – пришельцы глушат все подчистую. Мы в полной изоляции. В полной! Возможно, в Москве уже обеспокоились нашим молчанием. Хотя я сомневаюсь, эти бюрократы всегда долго запрягают. В общем, не став дожидаться спасения извне, я сформировал отряд из четырех человек, который должен был добраться до поселка Ускут, что в семидесяти километрах на востоке, и установить оттуда связь с Москвой. Отряд ушел в тайгу вчера днем. А сегодня утром на склон сопки были сброшены четыре изуродованных тела.

Я почувствовал, как ногти больно впились в ладони.

– Охранники, дежурившие на крыше здания, рассказывали, что видели в бинокль на окраине леса высоченных пришельцев, бродивших между деревьями. У них были длинные руки и красные глаза… Я не знаю, что делать, Валерка. Противник отрезал нас от внешнего мира, и даже если в Центре вскоре зашевелятся, то не факт, что к нам смогут пробиться… За последние две сотни лет Земля трижды подвергалась столь массированным атакам. Последняя произошла в 2003-ем году, когда после налета НЛО на энергетические объекты США несколько штатов от Нью-Йорка до Детройта остались без электричества. В основном, мотивы пришельцев остаются неясными, но в нашем случае мы точно знаем, чем они интересовались. Чтобы выстроить логическую цепочку, много ума не нужно. Пришельцы тоже ищут капсулу с "плесенью".

– Зачем?

– Спроси у них! Может, чтобы использовать как оружие и угрожать другим расам. Я не знаю. Мне лишь известно, что если мы не найдем тайник через пять дней, то питание капсулы исчезнет и агрессивный биологический организм из глубокого космоса, обладающий способностью к очень быстрому делению, вырвется на свободу и уничтожит нашу цивилизацию одним махом!

В за окнами таежной избушки завывал холодный ветер. Голос брата из трубки казался невероятно далеким.

– Спящая Красавица рассказала, где оставила капсулу?

– Показала на карте. Тайник замаскирован под камень в пещере под сопкой Улус-Тайга.

– Где это?

– В девяноста километрах на востоке от нас.

– Симонова была похищена первой. Она знала место захоронения?

– Нет. О нем знали только я и Штильман. Ну и пришелец, разумеется. Ты четвертый.

– То есть, верзилы не получили сведений о точном местонахождении капсулы?

– Нет.

– Тем не менее, они откуда-то знают, что она скоро откроется – не зря же засуетились только сейчас?

– Перед гибелью звездолета Бульвум выбросил в космос сигнальный буй с бортовым журналом, в котором, в частности, была информация о заряде энергетической капсулы. Он надеялся, что буй подберут представители его расы, но теперь очевидно, что попали к верзилам, как ты их назвал… Верзилы не дают нам добраться до тайника. А до него необходимо добраться! Если честно, я голову сломал, как это сделать.

Пауза в трубке.

– И вдруг появляешься ты! Звонишь из зимовья по убогому телефону и материшься, чтобы тебя вытащили оттуда. Эту связь пришельцы не смогли обрезать, она идет по подземному кабелю. То, что ты забрел в эту зимовку, большая удача! Валерка, ты единственный, кто оказался за пределами блокады, понимаешь?

– Допустим, понимаю. И что?

– Ты должен нам помочь.

– Чем? Я обыкновенный зек. Что я могу?

– Я не прошу тебя геройствовать. Просто найди капсулу и сожги то, что находится внутри.

– А как же отряд, отправленный на ее поиски?

– Откуда ты о нем знаешь? – насторожился старший Стремнин.

– Во сне увидел.

Он помолчал, думая, говорить ли.

– Боюсь, что отряда больше нет. До налета мы держали с ним непрерывную связь. В момент, когда она прервалась, в той стороне раздались взрывы.

– Полагаешь, что в отличие от твоего отряда у меня есть особый пропуск через леса?

– Отряд был слишком заметен. Ты отправишься один, и в этом будет твое преимущество. Что скажешь?

Хорошо, что нас разделяло тридцать километров тайги. Если бы Сережа оказался рядом, за следующие слова он задушил бы меня голыми руками.

– Нет, – ответил я.

– Повтори громче, я не расслышал, какой-то фон в трубке.

– Я сказал "нет"!

– Что-о? – взревел Сергей Палыч. – Ты задницей слушал, когда я все это рассказывал?

– Нет, ушами. Но я считаю, что затея рискованная. Видел я тех гигантов, мрак и только! Да и куда я попрусь за девяносто километров без еды, снаряжения и документов? А если меня схватят люди в погонах? Беглый зек – кто поверит, что я выполняю спецзадание?

– Я тебя в рог сверну! – зарычал брат. Уверен, так бы и произошло, если бы он пролез в телефонную трубку.

Пока Сергей Палыч бушевал на другом конце провода, я небрежно рассматривал ногти.

– Хорошо, – наконец угомонился он. – Что тебе нужно?

Сережа раскусил, к чему я клоню. Ради приличия я сделал вид, что вопрос застал меня врасплох, хотя условия сделки уже созрели в мозгу.

– Мне нужно полного пересмотра моего уголовного дела и – о чудо! – неожиданно вскрывшихся доказательств моей невиновности.

– Ты с ума сошел?

– Нет.

– Как по-твоему я это сделаю?

– Не знаю, пораскинь мозгами. У тебя есть связи в Управлении. После этой операции наверняка медаль дадут, станешь в Кремль захаживать. Вот и замолвишь словечко.

– Не уверен, что получится.

– Тогда миру наступит хана.

– Сволочь!

– Просто с некоторых пор мне требуется нечто более материальное, чем слова об ответственности перед Отечеством.

– Предположим, я соглашусь. Какие тебе потребуются гарантии? – напряженно спросил он.

– Достаточно твоего слова. Все знают, что если Сережа Стремнин дал слово, он в лепешку расшибется, но сдержит его. Пообещай, что когда все это закончится, ты вытащишь меня из тюряги.

Я чувствовал, что поставил его в тупик. Сергей Палыч не хотел просто так разбрасываться своим драгоценным словом.

– Ты точно выполнишь мое поручение?

– Гадкие наступили времена, правда? Приходится верить друг другу на слово.

– Я бы не стал тебе верить. Но выбор невелик.

– Нет у тебя выбора.

Он помялся.

– Хорошо. Даю слово.

Обещание прозвучало в устах старшего брата Стремнина веско, по-особому. Я мысленно возликовал. Это хорошая сделка. Отмаршировать девяносто километров по тайге, чиркнуть спичкой и выйти на свободу. Нет, это не просто хорошая – это великолепная сделка! Поздравляю, Валерий Павлович, вы схватили за хвост удачу.

– По рукам, – сказал я.

– Если не дай бог… – припугнул он.

– Не волнуйся. Лучше объясни, как отыскать сопку.

– Тебе нужно идти на поселок Ускут. В двадцати километрах от него находится небольшой хребет под названием Тамаринская стрелка. Сопка прямо за ним. Где-то на полке под газетами должна быть карта района. Вход в пещеру расположен у основания западного склона, примерно посередине.

– Понял. Найду. Осталось утрясти последнюю мелочь. Если я отправлюсь пешком, то вполне могу потратить на дорогу оставшиеся пять дней.

– Об этом не беспокойся. За избушкой есть сарай. Ключ от замка за наличником входной двери. В сарае найдешь "Буран". Он старенький, но исправный.

– Пройдет ли "Буран" сквозь тайгу?

– На карте обозначены некоторые тропы и дороги, но вообще у нас редкие леса, так что не беспокойся… В дальнем углу сарая найдешь еще полбочки бензина и канистру. Залей полный бак и обязательно прихвати с собой про запас канистру – "Буран" жрет бензин как черт.

– Знаю, приходилось иметь дело.

– До поселка доедешь за три-четыре часа. Только смотри осторожнее! Эти твари летают над тайгой, так что поглядывай на небо.

– Что обо всем этом говорит Бульвум?

– Он уже ничего не говорит.

– Вот как? Подох?

Братишка смущенно кашлянул.

– Вообще-то, он входил в группу, которую я отправил на поиски "желтой плесени".

– За-ши-бись!

– Из Москвы поступил прямой приказ задействовать его в поисках. Даже вертолет запретили использовать, опасаясь за его безопасность. Бульвум должен был указать точное место захоронения капсулы.

– Здорово он его указал! Это животное наверняка уже переметнулось к своим братьям.

– Вряд ли. Я почти уверен, что он погиб вместе с остальными. Григорий Львович, кстати, тоже был там. Слишком внезапной была атака, чтобы кто-то успел выжить. Валера, вся надежда на тебя.

– Если в сарае действительно стоит "Буран", то уже завтра я буду у сопки.

– Главное уничтожить образец "плесени". Тебе нужно развести костер, положить капсулу в центр и отключить питание – на оболочке имеется кнопка. Когда защита исчезнет, "плесень" сгорит в огне прежде, чем успеет размножиться. Выпускать ее на волю ни в коем случае нельзя, по словам Бульвума, организм быстро делится, а когда достигает определенной массы, для его уничтожения требуются уже температуры совсем иного порядка.

– Только береги себя, Сережа, – пожелал я на прощание. – А то как мне потом объяснять, что я с тобой договаривался?

Мы сухо попрощались.

Я положил трубку и отрешенно посмотрел в окно, за которым начиналась необъятные белые пустоши, утыканные куцыми лиственницами. Это я, конечно, лихо загнул, что к завтрашнему дню доберусь до сопки. Когда воочию видишь прорву лежащих впереди километров, лихость рассасывается сама собой.

То, что произошло в Научном, не укладывалось в голове. Сергей Палыч пересказывал события сухо, не предаваясь эмоциям, но можно себе представить, какой кошмар творился в поселке. Стремясь заполучить "желтую плесень", пришельцы решились на беспрецедентный шаг, а значит и в будущем ни перед чем не остановятся. Так что кроме природных препятствий у меня на пути обязательно встретятся небесные гады, испытывающие патологическую страсть к препарированию живых людей.

* * *

Под стопкой газет на полке я отыскал сложенную туристическую карту, затертую и порванную на сгибах. Когда ее развернул, лист едва не развалился в пальцах, словно древний манускрипт. Я разложил части на кровати, зажег керосиновую лампу и, держа ее над головой, опустился на колени, исследуя топографию местности.

Хребет, вдоль которого я шел, бросался в глаза выпуклыми рыжими кляксами, растянувшимися в левой части карты. В одном месте возле него шариковой ручкой был подрисован домик с надписью: "Ты здесь, мужик!". Я провел пальцем до конца хребта. Поселок Научный, как и подобает секретному объекту, на карте отсутствовал.

Для поисков конечной точки предстоящего путешествия потребовалось больше времени. Я перешел на другие листы, водя пальцем по названиям рек, сопок и болот, привыкая к их звучанию, запоминая. Все эти препятствия мне еще предстоит форсировать. Хорошо, что сейчас зима – реки и болота покрылись льдом, хотя остальные пространства наверняка густо усеяны лесами, и еще придется помучиться, продираясь сквозь них, как бы ни убеждал мой брат, что здешние территории больше похожи на городской парк.

За меридианной линией обнаружилась горстка прямоугольников, обозначенных как поселок Ускут (жил.). На некотором расстоянии от него изогнулась тонкая линия – хребет Тамаринская стрелка. Прямо за ней рыжел ребристый бугор с точкой на вершине и цифрами "2203", обозначающими высоту.

Конечная цель моего путешествия.

Сопка Улус-Тайга.

* * *

Лимонно-желтый «Буран», который я нашел в сарае за избушкой, был громоздким и побитым. Судя по виду, на нем не раз застревали, шли напролом сквозь кусты и сушняк, прыгали с трамплинов, переворачивались по пьяной лавочке. Он отслужил свое и, глядя на пенсионера, в меня закралось сомнение, что снегоход еще способен передвигаться кроме как на буксире. Однако когда я залил бак и дернул стартер, двигатель исправно зарокотал, вываливая из выхлопной трубы едкий сизый дым.

Я закрепил на багажнике полную канистру, топор, который нашел в сарае, котелок, набитый крупами и всякой хозяйственной мелочью, включающей спички. Нахлобучил на лоб поверх ушанки защитные очки на пол-лица, выкатил снегоход из сарая. Запер дверь на замок, вернул ключ за наличник и по старой примете присел на крылечке перед дорогой.

Сквозь серое марево на небе виднелось тусклое пятно солнца. Дико хотелось курить, просто мочи нет, как хотелось, но в избушке не нашлось ни грамма табаку… Почему-то вспомнилась Любовь Андреевна. Не верилось, что именно она оказалась еще одной жертвой пришельцев. Не какой-нибудь сотрудник института, не мой заносчивый брат – именно она, милая и сердечная женщина. Я не заблуждался насчет того, что с ней стало, но не хотел дальше развивать эту мысль. Начнешь представлять, какая участь ожидает петербургского психолога во владениях пришельцев, будет совсем гадко на душе. Интересно, что стало с ее семилетним сынишкой? Смышленый был такой пацан. Забыл спросить у Серого насчет него. Наверное, приютил кто-нибудь на время, пока не закончится переполох. А сейчас он вместе с остальными детьми прячется в бункере.

М-да, пора мне ехать. А то вконец расчувствуюсь.

С кряхтением поднявшись, я натянул на лицо очки, оседлал снегоход и тронулся в путь.

* * *

Чтобы привыкнуть к управлению отечественным мастодонтом, я держал скорость не выше тридцати километров в час. Сквозь снежную целину «Буран» пер словно танк: давил гусеницами сугробы, перепрыгивал через ямы и бугры, забирался на любые склоны. Стандартную рулевую лыжу у него заменяла широкая полоса стали, которую не страшили ни кусты, ни молодые побеги – и те, и другие она давила с легкостью и пренебрежением. При движении снегоход издавал звук, похожий на визг раненного кабана, а на виражах так и норовил выбросить из сиденья. Позже я разобрался, что при маневре надо привставать и клонить тело в сторону поворота.

Мой путь лежал через небольшую долину, судя по карте, наполовину покрытую болотами. Островки деревьев то и дело сменялись ровными снежными плоскостями с торчащими из них стрелами тростника. Лед был крепким, и в этих местах я увеличивал скорость. "Буран" летел вперед, оставляя позади километры пути, рулевая лыжа ломала тростник с веселым хрустом. Пока есть возможность ехать быстро, нужно этим пользоваться. Потом начнется глухая тайга, сопки – скорость продвижения упадет в несколько раз.

Периодически я оглядывал небо. Не знаю как вам, а мне не хотелось попасть на лабораторный стол, чтобы испытать на себе достижения внеземной хирургии. Но пока ничто не нарушало серую хмурь над болотами. Надеюсь, так будет продолжаться и далее.

День начал меркнуть, когда я достиг основания невысоких сопок, которыми заканчивалась долина. "Буран", не без труда, затащил меня на одну из них. На вершине я нажал на тормоз, чтобы перевести дух – после полутора часов езды отечественный снегоход превратил позвоночник в каменный столб и вытряс кишки. Потирая ладонями подмерзшие щеки и подбородок, я оглядел лежащую впереди местность.

Слева растянулось озеро, названное на карте Хорыс-Холь. Я бы с удовольствием прокатился по его ровному льду, как по автостраде, однако мой маршрут проходил совсем в другой стороне, через гигантский хвойный лес, покрывавшим землю пушистым ковром до самого горизонта. За ним торчали какие-то сопки, одной из которых, возможно, и была Улус-Тайга, хотя это слишком оптимистичное предположение. До заветной цели еще пилить и пилить.

Я подумал, что позже надо будет сделать более основательный привал, чтобы развести костер и погреть кости: в движении ветер безжалостно выдувал тепло из тела, даже невзирая на плотно застегнутую фуфайку. Пока же силы оставались. Отдых в зимовке зарядил меня энергией, которой хватит еще на десяток километров. К тому же, привал лучше устроить, когда окончательно стемнеет и ехать будет нельзя, тратить на него драгоценную светлую часть суток, и без того короткую, просто глупо. Руководствуясь этими соображениями, я спустил сцепление и направил снегоход вниз по склону, надеясь, что мне продолжит сопутствовать удача и хотя бы до конца дня на пути не возникнет каких-нибудь замысловатых препятствий. Однако озорная госпожа повернулась ко мне непонятной стороной.

Въехав в хвойные владения, около четверти часа я двигался на восток, петляя между стволов и продираясь сквозь ветви, пока не наткнулся на след…

Он тянулся поперек моего пути. Не ожидая столкнуться с чем-либо подобным, я сперва проскочил через него. "Буран" дважды подпрыгнул на развороченных сугробах и снова вынес меня на целину.

Я затормозил, сдал снегоход назад.

Между косматых елок в вечернем сумраке угадывалась широкая дорога, продавленная вездеходами. Спустившись с сиденья, я озадаченно оглядел тяжелые отпечатки траков на снегу. Без сомнения, это был след группы, отправленной полковником Стремниным на поиски "желтой плесени".

Глава 5. На неведомых дорожках

Маршрут вездеходов не сильно отклонялся от моего прежнего курса, так что потерять направление на Улус-Тайга я не опасался. Отпечатки траков тянулись по узкой просеке, которая летом, очевидно, являлась проселочной дорогой. Ехать по дороге всегда удобнее, чем ломиться через чащу. «Буран» легко скользя по следам старших собратьев, двигаясь за тусклым лучом собственного фонаря. Теперь мне не нужно было, как прежде, высматривать впереди пеньки там, бугорки – если они и были, траки вездеходов смяли все подчистую. Поэтому я выжимал из снегохода всю прыть, на которую он был способен.

Тело под ватной фуфайкой вымерзло и начало требовать костра, но я не мог остановиться. По натуре я очень азартный человек – чертов стоп-кран у меня в башке то ли сломан, то ли вообще отсутствует. В итоге зачастую продуваю по-крупному в карты и вообще влипаю в неприятности. Нечто подобное происходило и сейчас. Хотя в общих чертах я представлял картину, которой оканчивались следы, хотелось все-таки туда добраться.

Минут через сорок ели раздвинулись, выпустив меня на открытый простор. Нет, тайга не закончилась, просто деревья поредели, открывая небо и солнце, близкое к тому, чтобы распрощаться с сегодняшним днем до завтрашнего утра. Следы траков, по которым летел "Буран", впереди обрывались двумя черными бесформенными грудами. Я подкатил к ним ближе, сбрасывая скорость. В ноздри ударил стойкий запах гари. Пальцы конвульсивно сдавили рычаг тормоза, и снегоход, дернувшись, заглох.

В горле стоял тугой ком.

Я с трудом узнал новенькие красные вездеходы, выехавшие два дня назад из поселка. Единственное, что в них уцелело, были гусеницы, стоявшие в образованных жаром проталинах. Верхнюю часть машин разворотила невероятная безумная сила. Кабина и кузов были разорваны и покорежены, все что находилось внутри, спеклось в один большой оплавленный ком. Ветви стоящих рядом сосен обуглились, снег под ними был густо усыпан опавшими иголками.

Справа от головной машины в снегу чернел труп. За два дня его накрыло тонким слоем поземки, но даже сквозь нее виднелась расползшаяся на затылке кожа, обнажившая желтую черепную кость. Скрюченная обугленная рука вонзилась в снег, словно несчастный пытался уползти от полыхающей техники. По остаткам рукава и воротника я определил, что это был один из бойцов внутренних войск. Охрана, сопровождающая колонну. Его жуткая смерть с живостью нарисовалась у меня в голове.

– Твою неваляху! – в сердцах воскликнул я в направлении пустого леса.

Стараясь не глазеть на разбитую плазмой технику, внутренности которой были наполнены человеческими костями (в том числе костями Штильмана), я слез со снегохода, постоял на месте, глотая холодный воздух и отходя от шока, потом побродил вокруг. Те, кто устроил бойню, не оставили следов. Ни единого. Вездеходы атаковал некто, летающий по воздуху и плюющийся огнем, рвущим сталь и превращающим людей в головни. Так что ничего особенного я не надеялся обнаружить.

Мои надежды не оправдались.

Попавшийся на глаза след мало напоминал таковой -узкие проколы в сугробе, ведущие от головного вездехода к группе молодых сосенок. То, что следы шли от машины, а не наоборот, я мог поручиться. Характер был рваный, неровный, вихляющий. Хозяин следов каким-то образом пережил огненный ад, охвативший машины, и соскочил в снег.

Кажется, я догадывался, кто это мог быть.

Я достал из-под фуфайки пистолет Эдика. Нагретый телом "Грач" приятно обдал теплом закоченевшую ладонь. На всякий случай дослав патрон в патронник, я поставил пистолет на предохранитель и положил в карман, чтобы быстро вытащить, если возникнет необходимость. Вернувшись к снегоходу, завел мотор и на малой скорости двинулся по следу.

Пьяные шаги – это еще от непривычки. Существо никогда по сугробам не ходило, даже по таким небольшим, поэтому его мотало из стороны в сторону. Как далеко оно ушло? Есть у меня чувство, что уйти далеко пришельцу не удалось. Он затаился где-то рядом и строит свои зловещие планы. Почему зловещие? Потому что добренькие ипостаси этих отродий существуют только в кино, вроде "Инопланетянина". На деле же все гораздо мрачнее. Понятия морали, дружбы и человечности для них пустые слова. Пришельцы ненавидят и презирают людей – и это в лучшем случае! В худшем – полосуют скальпелями на лабораторном столе.

Гуляющий по тайге пришелец – это нехорошо. Прямо скажем, это плохо. По опыту знаю, что беглые экземпляры всплывают в неподходящее время и в неподходящем месте. Бульвуму известно, где расположена Улус-Тайга, а потому он может организовать мне возле нее торжественную встречу. Именно поэтому я шел по следу – чтобы исключить сюрпризы с его стороны. Нельзя оставлять пришельца на свободе, сам потом пожалею.

Вернувшись в нетронутый снег, "Буран" опять принялся подражать кабаньему визгу. Разносившийся по тайге звук наверняка был слышен в Иркутске. Вести тайное преследование на снегоходе такая же нелепица, как ловить карманника с мигалками и сиреной. Но топать пешком за этим ничтожеством я не собирался – не стоит он такой траты времени и сил. Силы мне еще понадобятся.

Примерно через пятнадцать минут погони следы начали петлять и кружить. Все. Сдох, марафонец… Я наклонил голову, нырнув под еловой лапой, перескочил через канаву, которая летом становится ручьем. На секунду цепочка следов убежала от меня в темноту, но потом сама вернулась под рулевую лыжу. Держась ее, я вылетел на редколесье и неожиданно увидел впереди, как между осин встрепенулось что-то красное, метнулось над сугробами. Я прибавил газу, устремляясь следом…

…и налетел грудью на невидимую преграду.

Клянусь, что передо мной не было препятствий, одно лишь пустое пространство. Однако какой-то невидимый плотный удар внезапно вышиб меня из сиденья. Я перелетел через багажник с закрепленной запасной канистрой и рухнул в снег, с трудом соображая, что произошло. "Буран" уезжал от меня, разбрасывая белые фонтаны. Параллельным курсом, неловко подкидывая ноги, между деревьев улепетывал пришелец, одетый в красный пуховик.

– Стоять, падла! – рявкнул я и выстрелил в убегающую фигуру. В полуметре от нее ствол березы брызнул корой. Пришелец шарахнулся в другую сторону.

Я встал на одно колено и, поймав мушкой шишковатый затылок, еще раз нажал спуск. И снова что-то невидимое дернуло руку в момент выстрела, заставив пулю уйти в ветви.

– Твою мать!

Раньше от паранормальной активности пришельцев, вроде гипноза или телепатии, я спасался алюминиевой фольгой, оборачиваемой вокруг черепа. Весьма эффективное средство, рекомендую. Но тут другой случай. Оборачивай голову, не оборачивай – папуас метнет тебя вместе с этой самой фольгой на голове. Экранировать нужно его мозги, а у меня сейчас не было такой возможности.

Пришелец уходил в чащу. Красная куртка мелькала между деревьев, в воздухе звучал хруст шагов. Я бросился за ним, хотя ноги не слушались после падения и меня мотало, как и его. Но все же шаг у меня был шире, и дистанция начала сокращаться… Пришелец почувствовал это и притормозил. Я понял, что сейчас он снова шибанет меня телепатией (телекинезом), и, упреждая этот ход, прыгнул за березовый ствол. В следующую секунду воздух вокруг содрогнулся от незримого толчка. Ствол, за которым я прятался, потряс нешуточный удар. Береза зашаталась, на плечи посыпались мелкие ветки.

Вряд ли мне удалось бы его догнать. Следующая психокинетическая атака могла оказаться гораздо точнее. Удар о дерево, смещенные позвонки – и я остался бы лежать посреди тайги, не в состоянии пошевелиться, бессильно наблюдая, как снег покрывает лицо, а лесные звери пожирают ноги. Догнать чучело в красной куртке практически не было шансов. Но помог случай.

Оглядываясь в очередной раз, пришелец запнулся о скрытый под снегом валежник и рухнул ничком. Голова с глухим стуком ударилась обо что-то под снегом, лишив беглеца девяноста процентов двигательной активности. Нет, он не вырубился и даже пытался подняться, но это у него получалось, прямо скажем, не слишком успешно. О телекинезе в тот момент папуас точно не помышлял.

Я понял, что в этот раз удача повернулась ко мне фартовой стороной.

Пытаясь подняться во второй или в третий раз, гуманоид вдруг обнаружил, что на его филейную часть наехала широкая стальная лыжа, и двести пятьдесят килограммов гусеничного механизма, плюс восемьдесят килограммов живого веса, дружно вдавили его в сугроб. Бульвум задергался, завопил, пытаясь вырваться. Звучало это словно дребезг расстроенных гитарных струн.

Я спрыгнул в снег.

– Спасибо, дружище! – Лимонный обтекатель "Бурана" удостоился ободряющего похлопывания. Обойдя нос снегохода, я встал над гуманоидом: – Ну что, тварь, добегалась?

На спине куртки белела надпись "Коламбиа" – кто-то из института нарядил его в поездку, чтобы не замерз. Из-под задранных рукавов и отогнутого ворота выглядывал обтягивающий полупрозрачный комбинезон. Насколько мне известно, такая одежка хорошо спасает от радиации. От холода, вероятно, тоже. Лицо я опять не разглядел, только затылок, дергающийся, когда пришелец пытался выдрать голову из снега… Нужно побыстрее с ним разделаться, пока не набрался сил и не начал работать мозгами на полную мощь своих паранормальных способностей.

– А теперь объясни мне популярно, почему ты остался жив, когда остальные мертвы, а? – со злостью спросил я. – И куда ты вообще намылился?

Пришелец вывернул шею и попытался посмотреть на меня. Из-под снега вынырнул карий глаз. Маленький рот что-то булькнул в ответ, плюнув снежными крошками. Только тогда я понял, что инопланетное устройство, переводящее с языка фергов на человеческий, осталось в подземном бункере института. Твою неваляху, как же его допрашивать? Придется объясняться на языке жестов. К счастью, я знал несколько общепонятных.

Бульвум удостоился двух смачных пинков под ребра. Тело пришельца проняла болевая судорога, на лбу собрались тонкие морщинки, из маленького рта вырвалось горловое "ых!". Однако он не застонал, не взвыл, а продолжал напряженно смотреть на меня торчащим из-под снега карим глазом.

– Что ж… не хочешь разговаривать, тогда прощай.

Я приставил ствол "Грача" к маленькой площадке в районе серого виска. Палец уперся в спусковой крючок, пуля в глубине ствола приготовилась вынести высококачественные инопланетные мозги – а пришелец пялился на меня своим глазом, в котором было лишь презрение и никакого страха.

В тот момент меня распирало от ненависти. За сбитый вертолет. За сожженные вездеходы. За нападение на мирный поселок. Я готов был с радостью отдать пулю за жизнь посланца из космоса, и палец уже собирался осуществить этот обмен. Лишь холодный голос рассудка, пробившийся сквозь пелену злобы, настойчиво повторял, что убивать пришельца нельзя. Он единственный, кто знает место захоронения "желтой плесени". Любая ошибка или неточность, допущенная им в описании тайника, сыграет роковую роль.

Нельзя его убивать.

Я опустил пистолет.

Внутри клокотал яростный протест той части, которая желала расстрелять пришельца, не взирая на возможные последствия. Вместо этого я поднялся с коленей. Включив заднюю скорость, сдал снегоход назад, освобождая придавленное тело. Почуяв свободу, Бульвум зашевелился, стал выползать из-под лыжи, я подхватил его за плечо и поставил на ноги. Роста он был невеликого, на голову ниже меня, но под тканью пуховика пальцы нащупали плотные узлы мышц. Не такой уж он и хлюпик, каким кажется на первый взгляд.