Текст книги "Изгнанная армия. Полвека военной эмиграции, 1920–1970 гг. "

Автор книги: Олег Гончаренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава одиннадцатая
Загадочная находка

Соня открыла глаза и провела рукой по груде рассыпанных перед ней бриллиантов. Через секунду бриллианты обожгли кожу холодом, оказавшись гранулами искрящегося на солнце снега.

С трудом поднявшись на ноги, девушка осмотрелась. При свете дня ее комната выглядела совсем по-другому. Огонь выжег все яркие краски, оставив после себя печальный кадр из черно-белого кинофильма. Белая дверь с черными подпалинами, черные стены с белыми звездами, черная кровать с угольно-черными крыльями балдахина, грязно-серый стол и пепельный шкаф…

Глаза Сони снова метнулись к столу, заметив там яркую деталь, которой просто не должно было здесь быть. Все еще подрагивая от холода, девушка подошла к столу и протянула руку к зеленой фарфоровой копилке в виде китайского дракончика, которую подарили ей родители лет десять тому назад. Удивительно, как она здесь оказалась?

Соня повертела фигурку в руках. Абсолютно новая, если не считать отколотого кончика хвоста. Его отбила она сама, когда пыталась запихнуть в щель слишком крупную монету и уронила статуэтку.

– Еще одного такого падения дракончик не переживет, – смеялись тогда мама и папа, подавая дочке английский фунт.

Он легко прошел сквозь щель и зазвенел, приветствуя множество монет из других стран мира, где побывала семья Сони.

Это простое воспоминание поразило ее до глубины души. Из нее словно кто-то выдернул пробку, и накопившиеся за год слезы хлынули неудержимым потоком. Девушка опустилась на пол и уткнулась лицом в ладони. Горячие слезы согревали окоченевшие пальцы и оставляли крохотные воронки на снегу.

Соня не знала, сколько она просидела на полу своей бывшей комнаты посреди искрящегося снега и осколков воспоминаний. Когда слез не осталось, девушка поднялась на ноги. Всхлипывая, она сунула тяжелую копилку в сумку и еще раз осмотрела свою комнату. Больше она сюда не вернется.

Обратный путь из дома занял не больше минуты. Зияющая пустота там, где когда-то была комната ее родителей, и покореженная в пожаре лестница при свете дня выглядели ужасающе, но теперь Соня могла на них смотреть, не падая в обморок. Ей бы хотелось похоронить под этими руинами и свою боль, но Соня знала, что она останется с ней навсегда. Однако теперь нести ее стало легче.

Шагая по заснеженной улице, Соня не замечала ни прохожих, ни машин, думая только об одном: что-то изменилось этой ночью, что-то произошло невероятно важное…

* * *

Пройдя несколько кварталов, Соня согрелась. Теперь ей было даже жарко. Не зная почему, она улыбнулась. Впервые за долгое время на душе стало легче. Внезапно Соня споткнулась об упавшую ветку и угодила в тот же сугроб, в котором искупалась этой ночью. А ведь ветка оказалась гораздо тоньше, чем показалась ей вчера. Просто удивительно, как она продержалась на ней целую минуту!

Внезапно в плечо Сони врезалось что-то твердое и холодное. Девушка развернулась и замерла от неожиданности. Перед ней стояла разъяренная Карина Ивановна с корзиной заледеневшего белья в руках.

– Где ты была, мерзавка? – взвизгнула тетка и взмахнула похожим на застывший флаг кухонным полотенцем.

На этот раз Соня увернулась от удара и отскочила на несколько шагов назад.

– Я ходила в дом своих родителей, – выпалила она в ответ, уставившись на тетку.

– Ты лжешь! Не могла ты туда ходить! Ты ведь трусиха. Отвечай, где ты была на самом деле?

Соня повела плечами. Да что Карина Ивановна хочет услышать? Что она была на луне и всю ночь танцевала рок-н‑ролл с пришельцами?

– Я бы‑ла в доме сво‑их ро‑ди-те‑лей, – по слогам повторила Соня, надеясь, что так информация лучше дойдет до тетки.

– Не смей мне лгать! – На этот раз корзина вылетела из рук женщины и выплюнула на снег лифчики и трусы гигантского размера.

– Как ты выбралась из дома, отвечай!

Соня стояла в нерешительности, думая, как бы получше ответить.

– Ох! Милочки, здравствуйте! – В калитку пробралась баба Тамара в своей лисьей шубе. Лицо старушки прямо подрагивало от нетерпения.

– Вы ничего странного в эту ночь не слышали? – спросила она, поднимая со снега предмет женского гардероба, больше походивший на наушники пилота.

– Ой, здравствуйте! Рады видеть вас! – выдавила сквозь зубы тетка, быстро выхватывая у бабы Тамары лифчик и запихивая его обратно в корзинку.

– Ночью я проснулась от жуткого шума. Как будто что-то с неба на крышу свалилось. Метеорит какой-то, ей-богу! Потом тишина, а затем что-то как захрустит.

Старушка перевела взгляд на обломок ветки.

– Ага, этот кто-то схватился за ветку и отломал ее. Нужно срочно обратиться в полицию! Вдруг это воры?

– Ну что вы! Никакие это не воры. Коты. Простые коты, – захохотала Карина Ивановна. – Шалят проказники.

– А ветка? – Палец бабы Тамары устремился на несчастный кусок дерева.

– Это от снега! – тут же объяснила женщина. – Видите его сколько! Хорошо, что само дерево еще цело.

– О да! – кивнула баба Тамара, но по выражению ее лица можно было прочитать, что она совершенно не согласна с предложенной теткой версией. – Ну, бывайте здоровеньки! Сейчас поеду на вокзал за своим внучком. Родители должны его прислать на зимние каникулы.

Старушка махнула им рукой и устремилась к своему желтому «жуку». Соня искренне сочувствовала всем водителям, которые в сегодняшний гололед встретятся с бабой Тамарой на дорогах Киева.

Как только «жучок» умчался, Карина Ивановна притянула Соню к себе за свитер.

– Так ты через крышу выбралась! Да как тебе такое в голову вообще могло прийти!

– Но вы же закрыли входную дверь, у меня не было выбора!

– Выбора?! – Лицо тетки побагровело. – Ты должна была сидеть в своей комнате и никуда не выходить! Ну, погоди у меня, теперь ты никуда не сбежишь.

Тетка поволокла Соню на второй этаж и впихнула ее в комнату.

– Отныне ты под домашним арестом! – бросила она и с грохотом захлопнула дверь.

Вечером того же дня Соня услышала возню за своим окном. Через секунду в проеме показался пожилой мужчина с пышными усами. Он улыбнулся ей и помахал рукой.

– Привет, детка! Твоя тетка сказала, что вчера ночью ты чуть было не выпала из окна. Вот она и вызвала нас, чтобы мы поставили решетку. Хотя, честно говоря, я не понимаю, как из этого окна можно было вывалиться! – Мужчина сухо засмеялся и легонько попрыгал по крыше. – Может, ты ходила во сне?

Не дожидаясь ответа девушки, мужчина застрекотал дальше о плоских крышах и вероятности скатиться с них. Через час на окнах Сони красовалась толстая металлическая решетка. Вид на мир из ее окна стал еще тоскливее.

* * *

Сидя за столиком в школьной столовой в первый день после каникул, Соня наслаждалась общением с друзьями. Казалось, со дня их последней встречи прошла целая вечность. Петруша еще больше поправился и выглядел в своем полосатом костюме, как огромный арбуз. А Даша стала походить на испуганного лемура: ее щеки и нос покрывал красноватый загар, в то время как кожа вокруг глаз осталась светлой.

– Я и не думала, что в горах может быть так весело! – щебетала она. – Мы делали по двадцать спусков в день! Было бы больше, если бы так невовремя сломавшийся подъемник. Зато ноги у меня теперь такие накачанные, что даже Георг не придерется.

– И загар крутой, – улыбнулся Петруша, указывая на бледные круги под глазами Даши.

– Это все горнолыжные очки. Без них там никак! Солнце слепит глаза, – отмахнулась девушка и припала к своему гамбургеру.

Сегодня у них был день американской кухни: хот-доги, картофель-фри и море кетчупа.

– Повезло тебе, – отозвался Петруша, оттирая со свитера пролитый соус. – Жаль, у меня каникулы не задались. Папа отправил меня в военный лагерь к своему другу, полковнику в отставке. Я там чуть было не умер! Нас заставляли подниматься с восходом солнца и ложиться после полуночи. И почти все это время мы карабкались по стенам, ползали под колючими проволоками и учились метать гранаты. Я раз сто оказывался в грязевой яме. Хорошо, что из-за мороза она застыла, иначе было бы совсем худо. Как думаете, нам придется в Игре метать гранаты?

– Все может быть, – хохотнула Даша, представляя себе барахтающегося на грязном льду Петрушу. – В этом случае ты точно выиграешь Игру!

Парень опустил глаза в свою тарелку и стушевался:

– Да бросьте вы, у меня нет никаких шансов. Думаю, папа в глубине души тоже так думает, хотя и посылает меня на все эти курсы и тренинги.

– Но ведь они тебе помогают, правда? – ободряющим голосом спросила Соня.

– По-моему, как раз наоборот. Заставляют почувствовать себя полным ничтожеством. Спорт – это не мое! Я никогда не стану ни хорошим пловцом, ни борцом, ни тем более бегуном.

– Зато из тебя получается прекрасный пессимист, – подмигнула ему Даша. – Так держать!

Петруша тяжело вздохнул, не оценив шутки.

– Пойду, поговорю с Надеждой. Кажется, на последней контрольной работе я допустил кучу ошибок.

– Неужели он решил взяться за учебу? – удивилась Даша, уставившись вслед парню.

– Скорее, он больше не может терпеть твои вечные подколы, – предположила Соня.

В ответ Даша только пожала плечами и откусила непомерно большой кусок гамбургера. Когда он с огромным усилием был проглочен, девушка придвинула свой стул ближе к Сониному.

– Теперь рассказывай, как все прошло?

Соня прекрасно знала, что Даша хочет услышать вовсе не историю о ее скучных буднях в доме у тетки.

– Я ходила в дом родителей, – быстро проговорила она.

Округлившиеся глаза подруги вместе с белыми пятнами от загара стали походить на два чайных блюдца.

– Не может быть! Ты все-таки решилась, и как?

Соня быстро пересказала все нехитрое путешествие. Затем она достала из сумки звенящую копилку.

Даша задумчиво покрутила в руках зеленого дракончика.

– Странно, что на нем нет следов огня. Как думаешь, может, его принесли в дом уже после пожара?

Соня только пожала плечами.

– А эти кошмары, они все еще мучают тебя? – шепотом спросила Даша.

Соня глубоко вздохнула от осознания невероятной истины. Вот что изменилось в тот самый момент, как она поднялась в свою комнату! Она пережила свой самый страшный кошмар наяву, и он перестал являться ей во сне. С тех пор каждая ночь походила на жидкий черный кисель, в который девушка окуналась вечером и из которого выныривала утром. Ни сновидений, ни кошмаров, ничего!

Соня радостно улыбнулась и покачала головой в ответ на вопрос подруги.

– Я была права! Клин клином вышибают! Как думаешь, может, отправим Петрушу на подводное плаванье с акулами? Пусть встретится со своим самым страшным кошмаром и победит его! – засмеялась Даша.

– Привет, девчонки! – К ним за столик подсела раскрасневшаяся от мороза Марта. Соня тут же убрала копилку в сумку. Не хотелось объяснять кузине, что это такое и откуда оно взялось.

– Хотите немного чаю с бурбоном? Только что раздобыла у тетушки Любови. Она раздает его под большим секретом.

Марта поставила на стол две дымящиеся чашки. От них исходил аромат терпкого чая, корицы и еще чего-то травяного.

Даша с сомнением покрутила в руках кружку. Видеть улыбающуюся и радушную Марту для нее было равносильно дурному предзнаменованию.

– С чего это ты такая добренькая? – спросила она, уставившись на красавицу.

Кузина слащаво улыбнулась, но ее левая рука мимо воли потянулась к щеке. Очевидно, воспоминание об оплеухе все еще было живо.

– Хочу с вами подружиться, что здесь странного? – замурлыкала Марта и на сей раз перевела все свое внимание на Соню. – Мы ведь сестры, пусть и двоюродные. Мира и Джита совершенно не ссорятся. Нам нужно брать с них пример.

– У них в голове просто не хватает мозгов на ссоры, – вставила свое слово Даша. – Но тебе ведь это только на руку. Дурочками проще командовать.

Марта и бровью не повела.

– Ладно, угощайтесь чаем! А мне надо найти подруг, – похлопала она Соню по руке и удалилась прочь.

– Она похожа на волка, обрядившегося в овечью шкуру. На твоем месте я бы ей не доверяла, – проворчала Даша, уставившись вслед уходящей красавице.

Перемена, произошедшая в кузине, давно не давала Соне покоя, но в чем крылась ее истинная причина, она пока не смогла понять. Впрочем, такие изменения были ей только на руку. Раньше от Марты было слишком много хлопот, а сейчас она превратилась чуть ли не в идеальную двоюродную сестру.

Соня задумчиво поднесла ароматный чай ко рту, но выпить его так и не успела. Петруша, подходивший к их столу, зацепился за шнурки собственных ботинок и грохнулся на пол в каких-то паре сантиметров от Сони. Девушка от неожиданности выплеснула чай, и дымящаяся жидкость потекла по каменной столешнице.

– Ох! – вскрикнула Даша и отскочила в сторону.

– Извини! – сказала Соня, отходя подальше от пролитого чая, который уже залил добрую половину пола под столом.

Петруша тем временем поднялся на ноги и потер ушибленную коленку.

– Это я во всем виноват. Вечно путаюсь в собственных ногах.

У Петруши было такое несчастное выражение лица, что даже Даша не прокомментировала его падение.

Прозвенел звонок, и все игроки из столовой устремились в класс тетушки Любови. Целых сорок минут смотрительница рассказывала, как они с сестрами ездили в Швейцарию, где она нашла чудеснейшую кофейню с горячим какао. Дальше ее рассказ плавно перетекал на Игру, моральный выбор в которой сводился к тому, чтобы устоять перед сладким.

– Двести лет назад игроки оказались на огромной шоколадной фабрике, заполненной патокой, карамелью и жидким шоколадом. Им приходилось сдерживать себя от того, чтобы не попробовать все эти вкусности. А те, кто не мог себя сдержать, лишались пальцев, а затем и целых конечностей! Победил предок Джиты и Миры, правда, оставшись без обеих рук. Самая сложная Игра за всю историю! – трагическим голосом произнесла смотрительница, отправляя в рот огромный кусок шоколада.

За весь урок женщина ни разу не взглянула ни на Соню, ни на Дарью. Владлен, которого смотрительница всегда выделяла больше остальных учеников, на этот раз тоже остался за пределами ее внимания. Даже когда парень поднял руку, чтобы ответить на вопрос о победившем в этой «шоколадной» Игре, смотрительница Любовь отвернулась в другую сторону, делая вид, что не замечает его.

Зато сам Владлен не упускал случая, чтобы глянуть на Соню и Дарью колючим взглядом. В течение последующих недель Соня несколько раз пыталась заговорить с ним, но это походило на разговор немого с глухим. Парень бормотал себе под нос что-то вроде «шпионка» и уходил прочь.

– Почему ты вообще подходишь к нему? – удивилась Даша перед занятием по истории Игры в четверг.

– Владлен осведомлен намного лучше, чем мы. Возможно, он может нам помочь, – рассуждала Соня, отбрасывая в сторону книгу, написанную на санскрите неким Варфоломеем.

Перевод названия «Мое жизнеописание» показался девушке скучным, а чтение первой части книги – подобным самоубийству. Двадцать страниц Варфоломей, представитель немецкого рода Хальцев, в мельчайших подробностях описывал день своего рождения, еще пятьдесят ушло на первый год его жизни, включая подробности о мокрых пеленках и кормлении козьим молоком. Только в конце книги на двух страницах автор соизволил рассказать о сути тринадцатой по счету Игры – соорудить специальный летательный аппарат и добраться до висящей над землей сферы. Победу одержал предок китайца Ли, который применил для этих целей порох, подорвав, правда, двух игроков своей команды.

– Не думаю, что о создателе вообще где-либо написано, – пробормотала Даша, чихая от пыли. Перед ней лежал древний пергамент, который, судя по нетронутому виду, она первая открыла за последние сто лет. – Я вообще не понимаю сути наших занятий. Никто и никогда не расскажет нам ничего стоящего об Игре!

В класс влетела смотрительница Вера. Ее брови были нахмурены и губы поджаты.

– Тишина! – бросила смотрительница и тут же нацарапала на доске два слов: «Юбилейные Игры».

Ученики замерли, с удивлением уставившись на доску, словно там было написано неприличное слово.

– Простите, смотрительница! – робко подняла вверх руку Берта, – но об этих Играх запрещено говорить, разве не так?

– Вовсе нет, – хмыкнула Вера и еще сильнее поджала свои тонкие губы. – О них не говорят только на обычных Играх. А вот на юбилейной – самое время кое-что прояснить.

По классу прошелся довольный шепот.

– Итак, сколько юбилейных Игр вы знаете?

Вверх взметнулась рука Владлена. Получив кивок со стороны Веры, парень протараторил:

– Три. Нам предстоит сыграть в четвертую.

– Отлично, – произнесла смотрительница. – И в чем же особенность таких Игр?

– Их проводят раз в двести пятьдесят лет, и они сложнее всех предыдущих Игр, вместе взятых, – еле слышно произнесла Жанна. Ее голос дрожал. – Мой папа рассказывал о первой юбилейной Игре. Она проходила в Гитараме, в Африке. Каждые два часа мир вокруг полностью менялся: сначала была пустыня, потом ледники, затем горы и глубокие пещеры. Все компасы перестали работать, магнитная стрелка крутилась как бешеная. Игрокам нужно было научиться доверять своей интуиции, а не глазам, чтобы найти север, где был спрятан главный приз. Мой предок не поверил, что север может быть там, где заходит солнце, и выбрал неверное направление. Через сутки он замерз в ледяной буре.

– И в чем же отличие? – фыркнула смотрительница Вера и строго взглянула на ребят поверх своих огромных очков.

На сей раз молчание затянулось. Ученики обдумывали ответ.

– Задания становятся труднее? – предположил Рэм. – Мой предок почти выиграл вторую юбилейную Игру, которая проводилась на реке Ла-Плата в Южной Америке. Игроки начинали состязание дряхлыми стариками и, чтобы не умереть, должны были постоянно искать эликсир молодости. Они сражались друг с другом за капли живительной жидкости, а мой предок, попав в капкан, даже отрезал себе руку, чтобы дотянуться до флакона и не умереть от старости. Он победил вышедших в финал троих игроков и оказался у источника вечной молодости. Он мог просто сделать несколько глотков и загадать свое главное желание, но он не смог удержаться от того, чтобы не окунуться в источник. Постепенно прожитые им годы растворялись в волшебной жидкости, как сахар в теплом молоке. «Еще пару лет», – думал мой прапрадед, ныряя в тягучую и прохладную смесь. «Еще пару месяцев», – говорил он себе, втягивая живительную субстанцию глоток за глотком. Он чувствовал прилив сил, безграничную энергию и здоровье. Но он не смог вовремя остановиться. Сделав еще один глоток, мой предок превратился в младенца, и эликсир жизни накрыл его с головой, утащив на темное дно.

По рукам Сони пробежали мурашки. Так случалось каждый раз, когда в голосе Рэма появлялись хриплые ноты.

– В третьей юбилейной Игре, проходившей в Северной Америке, в Бостоне, моя бабка еле выбралась из-под завалов во время постоянных землетрясений, – продолжил после затянувшегося молчания Марк. – Игрокам приходилось искать местá, удаленные от любой возвышенности. Но таких попросту не было. Везде – сплошные горы, которые хоронили под собой одного игрока за другим. В итоге игроки догадались поймать нескольких синиц и посадить их в клетку. Когда птицы начинали биться о прутья в надежде выбраться, они тут же срывались с места. Как правило, через несколько минут там, где они находились, зияла пропасть. В финале осталось только два игрока, и у каждого – по одной птице. Возможно, моя бабка и выиграла бы Игру, если бы не чертов Беррингтон, отравивший ее птицу и ставший причиной ее гибели.

Марк зло покосился на Владлена, но англичанин сидел все с тем же гордым и надменным видом.

– Все не то! Но мы подобрались совсем близко, – бросила смотрительница Вера и принялась измерять комнату широкими шагами. – Задания всегда были сложными, а иногда – просто невероятными. Исключительность юбилейных Игр состоит в особых преградах. Мало кто из ваших предков смог преодолеть их, чтобы потом рассказать об этом. Разве что, пожалуй, предки Владлена…

Глаза Веры остановились на побледневшем парне.

– Хотя, возможно, это знание было утеряно, ведь прапрадед Владлена все-таки погиб в третьей юбилейной Игре. Выиграв Игру, он не смог произнести свое заветное желание из-за полученных травм.

Так получилось, что никто и никогда не выигрывал юбилейных Игр. Именно поэтому Георг получил право рассказать вам о двух преградах, которые забрали жизни трех игроков, поставив под угрозу существование самой Игры. Возможно, кто-нибудь знает, о чем я говорю? – будничным тоном спросила Вера, но было заметно, как подрагивают то ли от волнения, то ли от негодования ее пальцы.

Вверх с каким-то обреченным видом поднялась рука Владлена. Скрывать информацию от других игроков больше не имело смысла.

– За несколько минут до смерти мой прапрадед написал записку. В ней он поведал о таинственном зеркале, которое возникло перед игроками в третьем туре. Как только он увидел свое отражение, ему показалось, будто из его рта вылетает муха. Прапрадед с отвращением выплюнул ее, но следом появилась вторая и третья. Мух становилось все больше, и мой предок пытался вытащить их изо рта пальцами. Он разорвал себе губы в клочья, и от невыносимой боли потерял сознание. Когда прапрадед очнулся, все его лицо покрывали страшные раны, от которых он и скончался.

Владлен замолчал, и в классе стало так тихо, что было слышно завывание ветра за окном.

– Твой предок был хорошим человеком и заслуживал исполнения своего желания. Жаль, что он так и не смог его загадать, – проговорила тетушка Вера, и ее глаза затуманились от воспоминаний.

– Верите ли вы в то, что мухи существовали на самом деле? – спросила Вера после затянувшегося молчания.

Владлен медленно покачал головой.

– Они жили только в его воображении. Очевидно, мой предок сам нанес себе увечья, не осознавая, что он делает. Он как будто сошел с ума.

– Все верно, – произнесла Вера. – Предмет, перед которым он предстал, называется Дуальное зеркало. Если во время Игры вы показали, чего боитесь на самом деле, зеркало оживит для вас этот страх. Взглянув в свое отражение, игрок потеряет рассудок от ужаса. Он будет тонуть в океане и захлебнется, если боится воды, он будет падать со скалы и обязательно разобьется об землю, если боится высоты. Любой страх будет показан в зеркале, и затем ваше сознание само оживит этот ужас.

Вверх робко поднялась рука Берты.

– Простите, учительница. Но что, если мы не покажем свой самый сильный страх во время Игры, мы сможем пройти через это зеркало?

– Боюсь, в нем спрятан еще один секрет. Если человек не показал свой самый сильный страх, зеркало покажет ему правду о его родителях.

По классу разлился вздох облегчения.

– Ну, в этом нет ничего страшного! – фыркнул Марк и откинулся на спинку стула. – Правду мы и сами знаем.

Строгие глаза Веры метнулись к Марку, и ухмылка тут же сползла с массивного лица испанца.

– Боюсь, что всей правды вы не знаете. Ваши родители рассказывают вам о прошлых Играх далеко не все.

– Это ложь! – выкрикнул Дэвид. На его неестественно бледных щеках проступили красные пятна. – Мама рассказала мне о каждом своем действии, о каждой минуте Игры!

– Вам следует понять кое-что, – проговорила Вера и снова зашагала взад-вперед между партами. – Игроки часто делают такие вещи, которых стыдятся сами. Вспомните о моральном выборе всех Игр. Вы хотели бы рассказать своим детям о тех ужасах, которые совершили?

В это мгновение глаза смотрительницы остановились на Соне, и у девушки все похолодело внутри. Неужели ее мама и папа совершили нечто ужасное и поэтому не хотели рассказывать ей об Игре?

Соня почувствовала на себе еще один тяжелый взгляд: полные ненависти глаза Рэма уставились на нее, красивые губы скривились от отвращения.

Соня опустила голову и обхватила ее руками. Дыхание участилось. Холод, родившийся в ее животе, начал свое обжигающее движение вверх к горлу. Из оцепенения Соню вывел высокий голос смотрительницы Веры, прозвучавший у нее над ухом:

– С вами все в порядке?

Соня тут же выпрямилась и взглянула в обеспокоенное лицо Веры.

– Да, – выдавила из себя девушка дрожащим голосом.

Теперь на нее смотрел чуть ли не весь класс, а некоторые даже перешептывались и хихикали.

– Они ждут от тебя нового обморока и конвульсий, – шепнула Даша, когда смотрительница отошла к своему столу. – Не подведи их! На счет три падай на пол.

Несмотря на бушевавшую внутри бурю эмоций, Соня не смогла удержаться от улыбки. Даша толкнула ее плечом и подмигнула. Приступ медленно, словно отлив, отступил.

– Есть еще одно зеркало, с которым столкнулись предок Луиса и предок Марты. Вы знаете что-нибудь об этом? – спросила смотрительница Вера.

Сидящие на первой парте ребята дружно покачали головами.

– Неудивительно, – произнесла Вера и набрала большую порцию воздуха. – Это зеркало называется Мерилом желаний. Любой, посмотревший в него, увидит осуществление своего самого заветного желания.

– И что в этом страшного? – выкрикнул со своего места Лони, забыв поднять руку. К удивлению, строгая Вера в этот раз не обратила на это никакого внимания.

– Все очень просто, – продолжала она. – В этом зеркале все ваши мечты уже сбылись, и вам больше ничего не нужно делать. Это зеркало одурманит ваш разум, и вы останетесь перед ним навечно…

– Значит, моя много раз прабабка просто сидела перед зеркалом, так и не загадав желание? – удивленно спросила Марта.

– Через неделю она умерла от голода и жажды, не найдя в себе силы оторваться от своей призрачной мечты, став в отражении величайшей балериной мира. А предок Луиса убил себя, не имея возможности обнять любимую, которую он наконец отыскал в Мериле желаний, – тихо проговорила смотрительница и затем добавила уже громким голосом: – Так кто скажет мне, зачем я рассказываю вам об этих зеркалах?

К удивлению Сони, с передней парты чуть ли не в первый на ее памяти раз поднялась пухлая рука Петруши.

– Чтобы мы выжили? – промямлил он.

– Все верно, – резко кивнула смотрительница. – Неизвестно, какое зеркало окажется перед победителем, но вы должны быть готовы к встрече с любым из них. Похороните свой самый сильный страх в недрах своей души, убедите себя, что ваше самое заветное желание – пустышка, и у вас появится шанс выжить!

В классе снова воцарилось молчание. Ветер завывал за окном, словно голодный пес. Ветви деревьев поскрипывали и терлись об стекло. Никто из учеников не проронил ни слова. Каждый молча уставился в пространство перед собой, взвешивая свои шансы остаться в живых в противовес своим желаниям и страхам.