Текст книги "Изгнанная армия. Полвека военной эмиграции, 1920–1970 гг. "

Автор книги: Олег Гончаренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Но ведь это так опасно! Преграды прошел лишь один игрок!

Тетушка Любовь грустно вздохнула.

– Ничего не поделаешь! Он был первым, но, надеюсь, не последним. Это ведь был ваш предок, не так ли? – усмехнулась смотрительница. – Поэтому вы так хорошо осведомлены.

Владлен нетерпеливо кивнул и еще на несколько сантиметров приблизился к пышущему жаром лицу женщины.

– В тот раз четыре рода чуть было не прервались.

– Все так, все так! – покачала головой Любовь. – Но какая Игра без азарта? Ведь знаешь, что…

Тут тетушка Любовь сделала паузу, как бы раздумывая, стоит ли говорить то, что она собиралась сказать. Владлен тут же подсел вплотную к ней и взял ее руки в свои.

– Вы можете мне довериться. – В его голосе прозвучали шелковистые нотки, и у тетушки Любови просто не осталось шансов. Она растаяла, как карамелька на солнце.

– Юбилейные Игры – это не просто стечение дат. Это пересечение невероятных сил и невероятных судеб, – тетушка Любовь говорила так тихо, что Соне приходилось прислушиваться, чтобы различить ее слова. – Так уж случается, что в юбилейную Игру возможность волшебства увеличивается во много раз, и сам сюжет становится не просто сложным, а фантастическим. Конечно, и участники, рождающиеся к этой дате, сильнее всех своих предков. Но и это не самое главное…

Тут голос смотрительницы перешел на такой тихий шепот, что различить ее слова стало невозможно. У Сони все внутри сжалось. А вдруг сейчас речь пойдет о ее родителях, а она ничего не услышит!

Пользуясь тем, что их диванчик был не виден со стороны сидящей парочки, Соня на четвереньках приблизилась к спинкам впереди стоящих кресел. Туфли так и остались на полу возле Даши.

– Раз в двести пятьдесят лет в мире что-то меняется. По-настоящему, – продолжала смотрительница. – Именно в этот момент у игроков появляется шанс совершить невозможное – закончить эту Игру! Вот почему создатель Игры применяет эти объекты. Он делает все, чтобы Игра не прервалась!

– Так это правда? Игру можно закончить? – взорвалась со своего места Даша, услышав только часть последней фразы.

Голова тетушки Любови резко дернулась. Она уставилась на сидящую на полу Соню, а затем и на вскочившую чуть поодаль Дарью. Смотрительница принялась заглатывать ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег.

– Это неслыханно! – проговорила она. – Мне нужно срочно выпить что-нибудь покрепче клюквенного сока!

Женщина вскочила и пулей унеслась в свой кабинет.

– Что вы тут шпионите! – сквозь зубы прошипел Владлен. Его глаза метали молнии.

– Не слишком ли много ты о себе возомнил? – огрызнулась Даша. – Мы тут первые сидели, а затем пришли вы и начали откровенничать.

– В таком случае, почему твоя подруга начала разыгрывать из себя шпиона и подкралась к нам? – Тонкий палец Владлена ткнул в сторону Сони.

– Я потеряла сережку! – тут же проговорила девушка, шаря руками по паркету.

– Ты их не носишь, – зло проворчал Владлен. – У тебя вообще нет никаких украшений.

Соня открыла рот, чтобы что-нибудь ответить. Но в голову не приходило ни одной умной мысли.

– Ну, ладно, допустим, вы не шпионили. – Владлен начала терять терпение. – Почему нельзя было заткнуться и молча не шпионить дальше?

– Да не шпионили мы! – чуть ли не прокричала Даша.

– Рассказывай кому-нибудь другому, – скривил губы парень.

Даша сжала кулаки и залилась пунцовой краской.

– Кажется, бал закончился, – вставила свое слово Соня, чувствуя, как между ребятами начинают потрескивать электрические разряды.

Музыка и вправду давно прекратилась, и на них уже начали обращать внимание.

– Отлично! – бросила Даша и пулей понеслась к выходу.

Соня взглянула на еще больше побледневшего Владлена и тоже поспешила убраться. Ей пришлось бежать через весь зал босиком, чтобы нагнать подругу.

– Ты поняла, что это значит? – спросила Соня, развернув за плечо к себе Дарью возле самой лестницы.

– Поняла, что он идиот, каких свет еще не видывал! – выпалила девушка.

Соня нахмурилась.

– Я не о Владлене, – быстро проговорила она. – У этой Игры есть создатель. Кто-то создал все это, а значит, кто-то с таким же успехом может все это прекратить!

Глаза Даши расширились. Казалось, она совсем забыла о несносном представителе голубых кровей.

– То есть нам нужно всего лишь отыскать его… – проговорила девушка.

– Судя по словам тетушки Любови, он не хочет, чтобы Игра заканчивалась. Но если мы попробуем ее закончить, он отыщет нас сам.

Глава десятая
Сгоревший дом

«Как закончить Игру?» – был не просто запретный вопрос: он никогда не возникал даже в самых смелых мыслях, не говоря о том, чтобы его озвучить.

Все первые дни зимних каникул Соня просматривала книги, взятые в библиотеке. Даже в «Тайнах Игры», самой древней книге, не было ни малейшего намека на ее создателя. Его как будто вообще не существовало!

От мыслей Соню отвлек телефонный звонок. В трубке послышался взволнованный голос Даши.

– Кошмары до сих пор снятся?

Соня кивнула, но тут же поняла всю нелепость этого движения. Она сидела в сыром подвале с ветхим фолиантом в одной руке и словарем в другой. Наверху что-то то и дело падало на пол и разлеталось вдребезги. Тетка готовила Марту к очередному кастингу. Сейчас лучше не показываться никому на глаза.

– Серьезно, я останусь. Моя бабушка вполне может отпраздновать Рождество с родителями и Эдом.

– Ты должна поехать, вы ведь год не виделись! – напомнила ей Соня. – Кроме того, твоя бабушка сможет рассказать что-нибудь о создателе Игры или о моих родителях.

– Она не дошла даже до второго тура, – хмыкнула в трубку Даша. – К тому же ей девяносто лет и у нее склероз. Она называет меня маленькой крошкой, думая, что мне до сих пор пять. И это с моим-то ростом!

Соня в ответ засмеялась.

– Как ты себя чувствуешь? Сегодня ведь… – Даша запнулась.

Соня попыталась проглотить колючий комок, который уже неделю стоял у нее в горле, но ничего не получилось.

– Со мной все в порядке. Я справлюсь. – Несмотря на овладевшую ею панику, голос прозвучал вполне сносно.

– Главное – поменьше думай. Отвлекись от мыслей, почитай что-нибудь. К примеру, конспект по истории Игры!

Соня снова кивнула, но тут же добавила:

– Я так и сделаю. Хороших праздников!

Над ее головой раздался особо громкий звук. Соня поспешила вон из подвала.

– Где ты шляешься? Мне нужно позвонить! – взревела разъяренная тетка, как только увидела девушку.

Карина Ивановна тут же набрала номер.

– Мы уже скоро будем, Николай Петрович. Уже почти подъезжаем, – откровенно врала она новому продюсеру Марты.

– Где ты была? Из-за тебя мы опоздаем! – рявкнула тетка, швырнув телефон на тумбочку. – Живо вызови нам машину.

– Мам, все в порядке, я уже вызвала такси, – вступилась за Соню Марта. – А вот и оно.

Кузина в длинном вечернем платье и в шикарной норковой шубе прошагала к выходу.

– Смотри у меня! Ничего не натвори! – пригрозила толстым пальцем тетушка и устремилась вслед за дочерью.

Когда входная дверь за родственниками захлопнулась, Соня принялась за опостылевшую уборку. Но если руки ей удавалось как-то занять, то голова взрывалась от мыслей.

Сегодня исполнился ровно год с того момента, как умерли ее родители. Тела так и не нашли, настолько сильным был пожар. Так куда же ей идти, чтобы почтить их память?

Соня опустилась на пол и принялась оттирать испачканный кафель. Осколки разбитой чашки и пятна от кофе были повсюду. Девушка швыряла куски стекла один за другим в мусорное ведро. Она проделывала это автоматически, выпав из реальности чуть ли не на час. Когда Соня наконец взглянула на свои руки, она громко ойкнула. Резиновые перчатки так и остались висеть на спинке стула, а ее ладоши были покрыты кровоточащими порезами.

Отыскав аптечку, она принялась поливать раны перекисью.

Жидкость шипела и превращалась в белую пену на ее коже. Подув на руки, Соня глубоко вздохнула. Так больше не может продолжаться…

Вскочив на ноги, она пулей взлетела по лестнице. Затем принялась шарить по комнате, закидывая в сумку все, что, по ее мнению, могло пригодиться. Кофту, ручной фонарик, веревку для сушки белья.

– Куда это ты собралась?

От неожиданности Соня чуть было не врезалась лбом во входную дверь.

Из гостиной выплыла вернувшаяся раньше времени Карина Ивановна. Ее глаза были прищурены, а руки упирались в бока.

– Мне нужно выйти, – твердо сказала Соня.

– Уже семь вечера. Куда тебе может понадобиться в такое время? – спросила тетка подозрительным тоном.

Соня набрала в легкие побольше воздуха. Сейчас глупо придумывать отмазки, помочь может только правда.

– Сегодня годовщина… со дня смерти… моих родителей. – Воздух вырывался из горла Сони частями, так трудно ей было говорить.

На лице у Карины Ивановны не возникло ни капли удивления. Значит, она прекрасно обо всем помнила, но даже и не подумала почтить память погибших.

– И куда же ты пойдешь? – спросила она, зло уставившись на девушку. – На кладбище, в церковь?

Соня поджала губы, пытаясь сохранять спокойствие.

– В их дом, – еле слышно проговорила она.

Внезапно Карина Ивановна откинула голову назад и громко засмеялась.

– Так я и поверила, – сказала она, вытирая с глаз слезы. – Ты до смерти боишься этого места и даже близко не осмелишься к нему подойти. Говори правду, куда собралась?

На этот раз тетка сжала своими похожими на сосиски пальцами плечо Сони.

– Я говорю правду! – громко ответила Соня, пытаясь освободиться от тисков.

– Не ври мне! – завизжала Карина Ивановна и сильно покраснела. – А ну марш к себе в комнату!

– И не подумаю! – воскликнула Соня и попыталась проскользнуть к двери. Но не тут-то было.

Карина Ивановна, крепко вцепившись в плечо девушки, поволокла ее вверх по лестнице. Соня яростно отбивалась, но это было похоже на попытку щенка отбиться от медведя.

Тетка затолкала Соню в ее комнату и провернула ключ в замке. Девушка яростно заколотила по двери руками и ногами, но открывать ей никто не думал.

Вне себя от злости Соня упала на кровать. Ее глаза по-прежнему оставались сухими, упорно нарушая все законы физики. Внутри бушевало цунами, но наружу не вырвалось ни капли.

Пролежав весь вечер почти без движения, Соня прислушивалась к звукам дома. Марта и Карина Ивановна праздновали очередной успех. Кажется, кузина получила роль еще в каком-то второсортном фильме.

Наконец, когда весь город погрузился в густой ночной кисель, тетка и кузина разошлись по своим комнатам.

Притворившись спящей, Соня слышала, как ее дверь тихонько открывается. Это тетка решила проверить, на месте ли пленница.

Соня с нетерпением ждала, когда же раздастся громкий храп Карины Ивановны. Наконец он зарокотал, как наступающие на берег волны, то затихая, то становясь громче. Подождав для верности еще полчаса, Соня распахнула окно.

Ей в лицо ударил морозный ночной воздух. Куртку Соня оставила на первом этаже, поэтому натянула на себя сразу два теплых свитера. На ногах у нее были обычные домашние кеды. Зимние сапоги тоже остались внизу.

Соня выбралась через окно на крышу. Ее икры тут же утонули в пушистом снегу. Поежившись, девушка затянула шарф потуже и медленно засеменила вниз. Черепица под ее ногами была скользкой, словно поросший мхом речной камень. Изо всех сил стараясь не поскользнуться, Соня добралась до края и посмотрела вниз. Довольно высоко. Хорошо, что самая толстая ветка каштана росла в полуметре от крыши. Достаточно только разбежаться, прыгнуть, и ты уже на ней. Теоретически.

Соня набрала в грудь побольше воздуха и отошла назад для разгона. Но как только одна ее нога оторвалась от черепицы, вторая предательски соскользнула вниз. Соня ударилась копчиком об крышу и на головокружительной скорости съехала вниз. Казалось, что сейчас она делает мертвую петлю на американских горках, а не катится по крыше теткиного дома.

Хребет отсчитал ровно пять неровных стыковок между черепицами, а затем тело Сони уже не чувствовало под собой опоры.

Через долю секунды девушка открыла глаза. Сверху на нее сыпались комки снега и мелкие сухие веточки. Каким-то чудом ей удалось ухватиться руками за ветку.

Пытаясь привести в норму дыхание, Соня прислушалась. Невероятно, но тот грохот, который она только что устроила, не разбудил тетку! Волны ее храпа по-прежнему сотрясали дом. Только бы Марта не проснулась!

Соня принялась прикидывать, удастся ли ей добраться до ствола. Но тут раздался надрывный хруст, и Соня вместе с веткой дерева рухнула вниз.

Отплевываясь от залетевшего ей в рот снега, Соня выбралась из сугроба. Как хорошо, что она не закричала. Храп по-прежнему был слышен.

Соня шла очень быстро, пытаясь согреться. Улицу обволакивал безмятежный сон. Соседский пес тявкнул пару раз на ночного прохожего ради приличия, а затем отправился в конуру досматривать свои собачьи сны.

Прошагав четыре квартала, девушка свернула на широкую улицу. Здесь почти ничего не изменилось. Круглые фонари светили теплым желтым светом. Снег волнами лежал на обочине, закрывая собой мягкую зеленую траву, которая обязательно покажется весной. Трехэтажные домики хвастались друг перед другом аккуратными заборчиками и ухоженными садами.

В эту идиллию не вписывался только один дом. Он стоял особняком от всех остальных. Вся его левая часть была похожа на скелет доисторического чудовища: голые перекладины и внутренние перегородки – это все, что осталось. Правая часть с входной дверью сохранилась почти нетронутой. Казалось, будто кто-то специально оставил эту часть дома для ужасающего сравнения.

Ноги Сони приросли к земле. Легкие словно наполнились раскаленным железом, и дышать стало почти невозможно.

– Это всего лишь дом! Там нет огня. Все закончилось ровно год назад. Я должна туда войти в память о маме и папе, – сдавленным голосом проговорила вслух Соня.

Ей не стало легче, но ноги послушались. Очень медленно девушка приближалась к предмету своих самых страшных ночных кошмаров.

Входная дверь на одной петельке повизгивала, как голодный щенок. Отворив ее одной рукой, другой Соня потянулась за карманным фонариком. Кругляшок света скользнул вовнутрь, разгоняя кромешную тьму.

У девушки было такое ощущение, будто сейчас она нырнет в самую глубокую и холодную бездну в океане. Она набрала в грудь побольше воздуха, чтобы не задохнуться сразу же, и сделала шаг вперед.

Свет фонаря показал Соне до боли знакомый холл. Он был почти не тронут огнем. Кое-где даже сохранились полосатые зеленые обои. Шкаф для верхней одежды стоял цел-целехонек, только на месте зеркала зияла черная дыра. Под ногами у девушки захрустели, словно рассыпанные крекеры, осколки разбитого стекла.

Соня погнала свет своего фонаря направо, и тот осветил небольшое помещение. Когда-то здесь была кухня. Круглый стол посредине все еще приглашал сесть за него, вот только стульев нигде не было видно.

Следуя за светом фонарика дальше, Соня очутилась перед лестницей. Она была точно такой же, как в ее снах. Ноги девушки подкосились, и она ухватилась за почерневшую от времени стенку, чтобы не упасть.

– Это был всего лишь сон. Я вижу эту лестницу наяву. Здесь больше нет огня!

Внезапно на Соню нахлынули воспоминания.

Ровно год назад она точно так же прокралась в этот дом. Было уже темно, но родители не спали, дожидаясь ее. Достав карманный фонарик, Соня пробралась на кухню. Подняв салфетку, схватила с тарелки еще теплый пирожок. Откусив слишком большой кусок, девушка почувствовала, как по подбородку стекает вишневое варенье. Ммм… как вкусно. И надо же было так проголодаться!

Первый пирожок был отдан на растерзание голодному желудку, и девушка потянулась за вторым. Дожевывая его уже на ходу, она направилась к лестнице. И снова эти предательские скрипучие половицы. Вторая, затем четвертая и восьмая ступеньки стонали сильнее остальных. Соня предусмотрительно переступила их, впрочем, не надеясь на удачу. Ближе ко второму этажу она щелкнула выключателем фонарика и засунула его в карман своего свитера. Пускай полежит там на тот случай, если ночью ей захочется пробраться обратно на кухню и навестить пирожки.

Теперь дорогу девушке освещала тоненькая полоска света из приоткрытой двери в комнату родителей.

Соня уже протянула руку к двери, как вдруг ее остановил взволнованный голос отца.

– Может, все-таки стоит ей рассказать? – проговорил он еле слышно.

– Даже и не думай! – прошептала в ответ мама. – Я не хочу, чтобы наша девочка боялась. Она должна быть счастлива, чего бы нам это ни стоило.

– Но посмотри на него! Он снова светится. Ярче, чем обычно. Ты же знаешь, что это означает, – возразил отец, и на этот раз его голос окреп.

– Знаю, – еле слышно ответила мама. – Но у нас нет выбора. Мы уедем завтра утром. В Египет, в Австралию, в Новую Зеландию, куда угодно, только бы подальше отсюда. Мы не можем снова так сильно рисковать.

– Уехать! – вне себя от удивления воскликнула Соня и ворвалась в комнату.

В ту же секунду папа и мама выпрямились и испуганно уставились на нее. Папа что-то прятал за спиной.

– Где ты была так долго? – Ольга напустила на себя грозный вид, но Соня знала, что мама не сердится по-настоящему. Сейчас ее волновало что-то гораздо более серьезное, чем опоздание дочери.

– Мы опять переезжаем? – повторила свой вопрос Соня.

Всю суровость с лица мамы как ветром сдуло. Теперь в ее глазах осталось только беспокойство.

– Милая, папе дали работу… – секунду Ольга медлила, как будто перед ней вращался настольный глобус, и она выбирала, в какую точку на нем ткнуть пальцем, – …в Бразилии. У них есть чудесная зоологическая программа в Рио-де‑Жанейро. Будем изучать ягуаров. Отправляемся с самого утра.

Соня не могла поверить услышанному. Неужели снова?

– Мы ведь приехали сюда месяц назад! Через пару недель начнутся занятия. А в следующем году я заканчиваю школу, так нигде толком и не поучившись!

– Не выдумывай! Ты училась в самых лучших школах мира, – фыркнула Ольга.

Она полностью пришла себя, и теперь Соня узнавала свою маму: ни грамма сомнений, ни унции податливости.

– Да в моем табеле точки поставить негде – сплошные штампы учебных заведений. И везде разная программа. Мне пора бы уже остановиться, чтобы поступить в университет!

На самом деле Соне было глубоко наплевать, что с таким пестрым табелем ее вряд ли примут в Гарвард или Оксфорд. Настоящая проблема была в другом.

– В Рио есть прекрасная школа, будешь учиться там. У них усиленная школьная программа. Подойдет для самых лучших университетов мира, – возразила Ольга.

– Нет! Я устала переезжать с места на место. Неужели вы не можете найти работу здесь? Ты могла бы преподавать астрономию в университете, как когда-то. А папа – стал бы изучать каких-нибудь украинских лисиц. В полях их пруд пруди.

– Мы не можем, малышка. Работа есть только в Бразилии, – проговорил папа, и на этот раз все смешинки в его глазах потухли.

– Да вы сами эту страну сейчас назвали! Никакой работы там нет!

Соня чуть было не перешла на крик. Она была уверена в своих словах на все сто процентов, но опыт рисовал в ее голове другую картину: стоит им приземлиться в аэропорту Рио, как прямо к машине подгонят черный лимузин. Оттуда выйдут напыщенные дядьки в костюмах и с поклонами проводят ее отца в институт по изучению животных. Как будто в Бразилии своих специалистов мало!

Соня глубоко вздохнула, пытаясь выудить из головы еще какие-нибудь стоящие аргументы.

– А как же дом? – выпалила она первое, что пришло на ум. – Ведь в нем лет десять никто не жил. Он вот-вот развалится! А дом бабулин, между прочим, она завещала его мне. Вот я и могу пожить здесь, пока вы поработаете в Бразилии.

– Соня, мы не оставим тебя одну. Ты без нас не протянешь ни дня!

Это утверждение возмутило Соню до глубины души. Ей просто не давали возможности попробовать! Да и что это за слово такое «не протянешь»? Можно подумать, они каждый день борются за выживание в экстремальных условиях.

– Проживу! Да и еще лучше, чем с вами! Вы мне вообще не нужны!

– Завтра в шесть утра ты должна быть готова к отъезду. Это не обсуждается, – проговорила сквозь сжатые зубы мама.

Глаза Сони наполнились слезами.

– Я вас ненавижу! Не‑на-ви‑жу! – закричала она и выбежала прочь.

Оказавшись в своей комнате, Соня захлопнула дверь и бросилась на кровать. Из ее глаз потекли горячие слезы.

– Соня, мы любим тебя и хотим, чтобы ты была счастлива! – послышался приглушенный голос папы из-за двери.

– Солнышко! Поверь, так будет лучше, – вторила мама.

* * *

Соня вынырнула из своих воспоминаний и судорожно втянула в легкие воздух. Какой же глупой она была! Если бы можно было вернуть время вспять. Если бы можно было оторвать листы календаря один за другим в обратном порядке и оказаться в этом доме ровно год назад, Соня ни за что не повторила бы тех слов. Ведь это были последние слова, которые она сказала своим родителям.

Кругляшок света прыгнул на первую ступеньку. Вместе с ним на невероятную высоту подпрыгнуло сердце девушки. Соня отчетливо услышала глухие удары в висках. Все было точно так же, как перед начинающимся приступом.

– Держись, – сказала сама себе девушка и начала отсчитывать цифры в обратном порядке.

– Пятьдесят, сорок девять, сорок восемь… – произносила она вслух, ставя ногу на первую ступеньку. – Нужно только досчитать до одного.

Сорок семь, сорок шесть, сорок пять.

Соня поставила ногу на вторую ступеньку. Ничего не произошло.

Сорок четыре, сорок три, сорок два, – вторая, третья ступеньки.

Сорок один, тридцать, двадцать девять, – пятая, шестая. Осталось лишь пять.

Соня стояла возле пролета второго этажа. В ее кошмарах именно здесь начинались бесконечно долгие ступеньки. Именно здесь она чувствовала, как там, внизу, на первом этаже, зарождаются холод и темнота.

Двадцать восемь, двадцать семь, двадцать шесть. – Соня прислушалась. Было очень тихо, за исключением ветра, завывавшего снаружи.

Она должна была сейчас обернуться, увидеть, что позади ничего нет и что за ней никто не идет. А затем – отправиться обратно в дом тетки и надеяться, что кошмары больше не повторятся.

Но Соня не могла заставить себя обернуться. Это было выше ее сил.

– Отсчитывать дыхание, не забывать отсчитывать дыхание!

Двадцать пять, двадцать четыре, двадцать три.

Что если дойти до пролета второго этажа и уже оттуда посмотреть вниз?

Соня увидела дверь в комнату родителей, но знала, что за этими дверями уже ничего нет. Пол рухнул во время пожара, похоронив под собой все живое.

Двадцать два, двадцать один, двадцать…

Соня сделал шаг, и тут же ее нога провалилась куда-то вниз. Девушка попыталась освободиться, но нога словно была сжата тисками.

Девятнадцать, восемнадцать, семнадцать.

Соня с силой дергала ногу, но ступенька не поддавалась.

«Только не это!» – пронеслось у нее в голове.

Шестнадцать, пятнадцать, четырнадцать.

Казалось, Соня снова очутилась в своем кошмаре. Она уже ощущала, как позади сгущается холод. Он подбирался все ближе и ближе, сжимая сердце в ледяное кольцо. Из последних сил Соня дернула ногу. Послышался хруст дерева, и нога наконец высвободилась. Совершенно не задумываясь, что она делает, Соня перепрыгнула оставшиеся ступеньки и вбежала в свою комнату. Прислонившись к двери, она с трудом перевела дыхание.

Здесь было гораздо светлее, чем в остальном доме. Призрачный лунный свет струился через окно, занимающее чуть ли не половину всего потолка. Еще одно пустое окно в стене, словно глаз доисторического чудовища, уставилось на Соню. Вспомнив, почему оно разбилось, девушка поежилась. Именно в него ворвались пожарные.

Соня принялась осматривать то, что когда было ее самым любимым местом на земле. Покореженные остатки телескопа скорчились под подоконником. Обгоревший ковер был покрыт залетевшим с улицы снегом.

Тринадцать, двенадцать, одиннадцать.

Языки пламени облизали нижнюю часть стен, но не успели дотянуться до звезд. А звезды, все еще мерцающие в темноте, взбирались вверх по обоям к самому потолку.

Соня с легкостью отыскала созвездия Девы, Стрельца и Водолея, которые они с мамой выложили за неделю до пожара. Возле обгоревшего стола звезды складывались в Млечный Путь, из которого должны были скоро возникнуть созвездия Овна и Льва.

Десять, девять, восемь.

Платяной шкаф выглядел печально, с черными подпаленными боками. Не лучше смотрелись и опустевшие книжные полки.

Взгляд Сони последовал дальше и замер, увидев то, что никогда ей не снилось, но протыкало все воспоминания, как ржавый гвоздь.

Семь, шесть, пять.

Большая кровать стояла в самом углу. Над ней, словно парус корабля-призрака, чуть подергивался от холодного зимнего ветра балдахин.

Соня коснулась рукой шарфа на шее. В груди что-то больно кольнуло, и по ее телу разлился ледяной холод. Наверное, это воспоминание никогда не померкнет. Перед Соней снова вспыхнул огонь, какой-то неестественный огонь, отдающий не жаром, а холодом! Этот огонь пожирал все пространство над ней и протягивал свои смертоносные щупальца прямо к ее шее.

В ту ночь Соня проснулась под горящим балдахином и никак не могла выбраться. Она задыхалась от густого дыма, наполнившего всю ее комнату. Она слышала крики людей где-то бесконечно далеко. Все звуки как будто доносились из другого мира, а в этом мире существовал только один звук – рев пожара.

Часть горящей материи упала на шею Сони. Девушка отшвырнула ткань подушкой, но загасить пламя не удалось. Огонь был везде. В тот самый момент, когда он почти добрался до нее, появились руки в больших перчатках. Они обхватили Соню и вытащили из горящего ада. Последнее, что она помнила, была обугленная дверь ее комнаты и слова пожарного: «Четыре, три, два».