Текст книги "Льдом и мечом"

Автор книги: Олег Фомин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Через какое-то время к разглядыванию блекнущего камня присоединяется Камалия.

– Что ж… Придется ненадолго стать темным магом. – Жрица вытирает влажную дорожку слезы. – От нас зависят судьбы тысяч людей, не время думать о себе. Но за этот поступок я отвечу. А пока…

Камалия готовит три порции чернил – из крови Клессы, своей крови и смесь обеих кровей. Пальцы рисуют на стенах остроугольные знаки. Находит в песке несколько булыжников, выкладывает широким кругом, вскоре камни венчают похожие символы. В центр кладет камень, что заменял костер, почти остывший, мерцает как уголек, жрица украшает его крупным грозным знаком, кровь Клессы переливается, словно живой слизень.

– Спасибо, Эгорд, – шепчет Камалия, моет руки в облаке ледяных крошек, что текут из ладони воина-мага. – Без тебя бы не решилась, а это нужно.

– Не вини себя. Виноват Зарах, Клесса, я, но никак не ты.

– Нельзя себя оправдывать. Иначе привыкну, начну прощать себя за каждый проступок, встану на путь демона. Меня ждет кара за содеянное, но сейчас надо спешить.

– Хорошо.

Эгорд находит Тимориса за углом, у ледяной двери, тот переминается с ноги на ногу, посвистывает.

– Куда пропал? – Воин-маг тянет спутника за плечо. – Пошли.

– А? – Тиморис поворачивает голову резко, будто замечает лишь сейчас. – Уже закончили? Быстро…

– Да, идем. – Взгляд Эгорда становится подозрительным. – Погоди, ты о чем? Что закончили?

– Ну-у… – Тиморис опускает глаза, рука чешет затылок, потирает нос. – Вам же надо было это… уединиться… А че, я ж понимаю, ну-у… это самое…

Эгорд вздыхает, качает головой.

– Кто о чем, а ты о своем. Пошли уже…

Троица встает в круг, между внешним кольцом камней и центральным камнем.

Жрица вздергивает руки, пальцы хищно сгибаются, с губ срываются непривычно резкие рычащие интонации, глаза наливаются злостью, в движениях что-то пугающее, плотоядное, Тиморис цепенеет от ужаса.

Символы на стенах и камнях загораются сиренью, сливаются в вихрь. Люди превращаются в нечто светящееся, формы сохраняются, но вместо плоти – синие звезды разных размеров, от горошинки до яблока.

Глаза медленно заливает белизна.

Она приобретает очертания, местами наливается прозрачной волнистой лазурью, но не исчезает. В какой-то момент до Эгорда доходит: и не исчезнет, потому что это – снег и лед.

Глава 6

Оборачивается, Камалия и Тиморис тоже озираются, запрокидывают головы, их фигуры в крови и пыли на фоне чистых светлых оттенков особенно четкие.

– Мы точно в мыслях Клессы, а не этого парня? – Тиморис тычет в Эгорда. – А то льда многовато…

Такое впечатление, что давным-давно здесь бушевала морская буря и в разгар стихии вода мгновенно замерзла, а низины между волнами завалило снегом. Более того, в ледяных скалах кто-то вырезал прекрасные дворцы, башни, лестницы, стены, прогрыз ровные пещеры, лабиринты коридоров. Дикие кривые нахлесты удивительно перетекают в прямые углы и грани, невозможные без участия разума.

– Это объяснимо, – говорит Камалия. – Помните, как выглядит Клесса?

– Попробуй забудь! – хмыкает Тиморис. – Уродец пернатый, каких свет не видел!

– Именно. Наполовину птица.

– То есть… авиан? – понимает Эгорд.

– Да, – кивает жрица.

Тиморис хмурится.

– Кто-о-о?

– Авианы – раса людей-птиц, – объясняет Эгорд. – Живут далеко на севере, в ледниках, в дела прочих рас почти не вмешиваются, потому о них мало кто знает.

– Выходит, Клесса – демон лишь наполовину, – продолжает мысль Камалия. – Когда-то был обычным авианом, жил во льдах, а мы в его воспоминаниях.

– Это еще ничего. – Тиморис осматривается, глаза прищурены из-за ярких отражений света. – Занесло бы память настоящего демона, купались бы в лаве…

Троица бредет по хаотичным изгибам снежных улиц, надо быстрее, но внимание невольно пытается обозреть великолепие ледяных строений, головы крутятся, глаза разбегаются…

Выходят из ледяного города, открывается необъятная равнина снега с редкими ледяными рифами.

– Смотрите! – Камалия подается вперед.

На горизонте – каменная крепость, та самая, откуда троицу прогнал Клесса. Те же вереницы факелов, по желобам текут реки сияющего жидкого металла, пепел как рой гигантского улья.

– Нам туда! – кричит Камалия. – Клесса сейчас занят переброской демонов за Грифовы скалы, в первую очередь думает о том, что видит. Он там! А эти снежные просторы – окраина сознания.

– А этим ребятам, видно, тоже туда… – Тиморис указывает налево.

В полусотне метров из ледяного города выбегают десятки прозрачных людей с длинными шипами на голове, спине и вместо пальцев. Проходящий сквозь них свет чуть синеватый.

– Элементалы льда, – говорит Эгорд.

– А эти? – Тиморис тычет чуть выше.

Над плотной вереницей элементалов летит десяток существ, похожих на людей, но тела и крылья в белых перьях, конечности венчаются птичьими лапами, вместо ртов – широкие треугольники клювов.

– Сам не догадываешься? – косится на воина Эгорд.

– А, эти… павианы!

– Авианы.

– Во-во! Красиво летят…

– И прямо к нам, – с тревогой сообщает Камалия.

Действительно, два авиана отделились от потока, повернули к троице, силуэты размашистых крыльев стремительно растут, разносятся пронзительные крики, похожие на крик Клессы, только слабее.

– В город! – Эгорд разворачивается. – Там тесно, не смогут маневрировать в воздухе.

Троица ныряет в ледяные джунгли города, снег хрустит под ударами ног, Эгорд то и дело оглядывается, авианы вот-вот покажутся из-за поворота…

Мощный удар в грудь отбрасывает назад, неведомая сила тенью проносится над опрокинутым Эгордом.

Воин-маг поднимает голову, стряхивает с лица снег.

Авиан в кольчужных штанах бросается к Тиморису, когтистая нога бьет с разворота, воин успевает пригнуться, вонзить саблю в живот, острие вылезает меж крыльев, в густой синей крови. Клинок, потрескивая, превращается в лед.

Хищный взгляд авиана становится острее, из клюва вырывается вой вперемешку с ледяным облаком, Тиморис вовремя отпрыгивает, сабля ломается, в руке бесполезная рукоять. Авиан делает два натужных шага к Тиморису, падает.

Сзади женский крик.

Камалия пытается подняться, на нее с огромной скоростью пикирует авиан, крылья сложены, летун в коконе воздуха похож на белесую комету. Навесить щит и даже откатиться жрица не успеет…

Эгорд кидает меч. Авиана отбрасывает за миг до столкновения с женщиной, тело бороздит снег, вздымает белую пыль.

Эгорд поднимает Камалию, вытягивает меч из черепа авиана.

– Ловкие ребята. – Тиморис разглядывает свою жертву опасливо, вдруг оживет. – Если нападут толпой, шансов у нас никаких. Бьют прицельно, осознанно… Эй, вы куда?! Нас там разорвут!

Тиморис догоняет спутников, Эгорд и Камалия выбегают из города. Отряды ледяных элементалов и авианов вытекают из города слева, справа, над головами троицы, все стягиваются к крепости.

Эгорд вглядывается в горизонт, один из отрядов уже достиг подножия крепости, там какая-то суматоха.

– Что происходит? – Тиморис обижен, будто все понимают, только он тугодум.

– Может, – предполагает Камалия, – Клесса мечтает, чтобы его родичи присоединились к демонам в захвате мира?

– Вряд ли… – Эгорд шепчет заковыристое, но полезное заклинание, зрение обостряется, можно видеть даль увеличенной. – Авианы у крепости, дерутся с демонами.

– Да, не похоже на дружбу. – Тиморис напряженно следит за пролетающими над головой авианами, спина по-звериному согнута, сабля ждет новой атаки.

– Камалия, знаешь язык авианов? – спрашивает Эгорд.

– Не весь, только основу.

– Бежим к крепости.

– Нас же на куски… – Тиморис хватает ртом воздух, как рыба на берегу. – И не демоны, а эти птички!

– Враги наших врагов – наши друзья.

– Да что за… – Тиморис сплевывает. – Эгорд, ты хуже любого демона, дракона, павиана, и вообще, ты… Да ну тебя!

– Получится.

– А если нет?! Мне даже воевать нечем! Эти петухи любую вещь превращают в лед, прям как ты… Они ж вторую саблю загубят!

– Дай. – Эгорд отбирает саблю, рука медленно плавает туда-сюда вдоль клинка, сталь обрастает толстой ледяной коркой. Воин-маг достает из торбы кинжальчик, чертит на льду вереницу символов, с обеих сторон. Шепчет заклинание… Руны наливаются бирюзовым светом.

Двумя резкими движениями затачивает ледяное лезвие, бросает Тиморису, тот неловко сгребает в охапку, пялится на новое оружие как сова.

– Теперь не сломается. – Эгорд разворачивается, бежит к крепости, Камалия за ним.

– Эй, не бросайте меня! – Тиморис, залюбовавшись саблей, срывается запоздало.

Бегут ровной цепочкой, даже дыхание шипит хором, крепость увеличивается, внушает трепет.

Битва авианов и элементалов с демонами видна без всяких заклинаний, разносится рычание, высокий птичий вой, звон стали и глухие взрывы льда. Войска продолжают стягиваться. Элементалы сплошной стеной трясут землю, точнее, вечную мерзлоту, снег под лесом ног перемалывается, плывет искрящимся на солнце туманом. Вдоль полосы элементалов летят авианы, силуэты тел едва различаются на фоне огромных хлопающих крыльев.

– Ну вот, допрыгались… – Тиморис вяло тычет вправо, Эгорд и Камалия поворачивают головы, троица замирает.

Навстречу несется десяток элементалов, ноги грохочут, ледяные колья пальцев угрожающе блестят. Сверху пять авианов, злые взгляды целятся в людей. У каждого из летунов есть какая-никакая, но все же амуниция: у одного – наплечники, стальные перчатки с когтями, у второго – кольчужные штаны, топор… Богаче всех снаряжен центральный – подпоясанный плащ с капюшоном, мечи в ножнах, по краям крыльев стальные насадки с лезвиями. Видимо, вожак.

– Опусти! – Эгорд бросает строгий взгляд на Тимориса, тот проверяет на вес ледяную саблю. – Иначе точно погибнем!

Тиморис тут же вытягивается по струнке, прячет саблю за спину.

– Так тоже не надо, – говорит Камалия. – Подумают, что тайно замышляем против них.

– Может, мне сквозь лед провалиться? – ворчит Тиморис, досадно разводит руки, словно раскрывает дружеские объятия.

– Вот так и стой, – быстро приказывает Эгорд, Тиморис от неожиданности замирает.

Воин-маг смотрит на приближающийся отряд, вожак вынимает мечи, блики бьют по глазам, Эгорд отшатывается, едва удерживается от рефлекса выхватить меч.

– Камалия, скажи, что мы не враги!

Авианы испускают устрашающий клекот, крылья складываются, пять пернатых комет обгоняют громыхающую толпу элементалов, сейчас врежутся, сметут…

Сбоку яростный птичий крик, Эгорд с ужасом думает: кто-то авианов летит с фланга, зажимает в клещи!

Но это кричит Камалия. Голос не узнать, жрица выплевывает непонятные обрывки звуков, ладонь выставлена вперед.

Авианы распахивают крылья, стена воздуха толкает летунов назад, когти на ногах вонзаются в снег, твердый пласт ломается. Вожак чуть оборачивается, жестом приказывает элементалам остановиться. Авианы враждебно смотрят на людей, оружие покачивается, хищные фигуры как взведенные пружины, один неверный шаг – и начнется резня…

– Скажи, мы друзья, наши враги – демоны, – спокойно говорит Эгорд.

И вновь непонятные резкие слова, все же странно слышать от Камалии такие жесткие интонации, удивление помогает отвлечься, успокоиться…

Троица всем видом показывает, что не намерена драться.

Авианы глядят зло, но в глазах прослеживается задумчивость, немое напряжение длится несколько долгих мгновений. Вожак опускает мечи, выпрямляется, другие следуют примеру.

– Спроси, зачем штурмуют крепость, – говорит Эгорд, взгляд туго переплетен с взглядом главаря. Тот раскрывает клюв, те же крикливые хриплые звуки, что издавала Камалия.

– Демоны мучают в плену их сородича, – переводит жрица. – Летят освобождать. Штурм длится много месяцев, но силы равны.

– Мы поможем, – говорит через Камалию Эгорд.

Вожак кивает. Вновь оборачивается к элементалам, те после яростной команды и взмаха когтей бегут на крепость, удаляются, дрожь ледяной тверди постепенно стихает.

Эгорд не успевает осознать, как взлетает, ноги болтаются высоко над снежной равниной, холодный ветер морозит лицо. Вожак держит за плечи, когти впиваются в чешую доспехов, над головой громко хлопают крылья. Жрица и воин летят рядом, их держат рядовые авианы, Тимориса так же, за плечи, а Камалию из-за отсутствия доспехов – на руках, словно возлюбленную. Только выражение лица авиана совсем не романтическое, как и у других, грозные взгляды тянутся к цитадели, жаждут влиться в бой. Тиморис как застыл по приказу Эгорда в дружеской позе, так в ней и летит, рожа перепуганная. Камалия смотрит вдаль, за лентами волос прячется грустная улыбка.

Пролетают над баталией, воздух от пепла черный, в ноздри бьет запах страха и ярости. Демоны льются по лестницам, вокруг крепости натекает жирное кольцо из красных тел, элементалы таранят его, вспарывают, во все стороны – бутоны ледяных осколков. Авианы штурмуют окна, балконы, открытые площадки, сцепляются в кровавом танце с летучими демонами.

Ноги касаются крыши. Той самой, где в реальности сейчас лежит мертвый дракон. В разуме Клессы это место пустует, если не считать пушистого снега: скользит по плитам, заползает в трещины.

Эгорд на бегу метает в «ворота» сгусток холода, Камалия мощным лучом превращает оледеневшую створку в пухлые горячие облака.

Авианы скрещивают на людях уважительные взгляды.

– Говорят, мы хорошие союзника, – с улыбкой переводит Камалия дружный клекот. – Еще говорят, Эгорд обращается со льдом лучше каждого из них, спрашивают, нет ли среди твоих предков авиана.

– Может быть. – Эгорд ускоряет бег.

– Поздравляю с новыми родственничками, – ухмыляется Тиморис, хлопает Эгорда по плечу. – Посмотреть бы, как твой прадедушка авиан засовывал…

Эгорд отвешивает Тиморису подзатыльник, того отбрасывает вперед, в парующую брешь, руки нелепо пытаются удержать равновесие.

– Какой смелый воин! – Камалия передает речь одного из авианов, тот указывает когтем на Тимориса. – Рвется в бой первым!

Следом вбегают воин-маг и жрица, предусмотрительно сворачивают на карниз. Авианы же разгоняются, отталкиваются ногами и крыльями, пять упругих тел с разинутыми в боевом кличе клювами бросаются на лестницу. Тиморис уже там, вовсю орудует улучшенной саблей, от порезов и уколов расползается лед, демоны частично застывают, отвердевшие тела создают преграду другим демонам.

Эгорд и Камалия оббегают котел, прыгают в гущу сражения.

На сей раз все наоборот: демоны лезут из котла, как тараканы из рассадника, прорываются в сердцевину крепости. Неизменно одно: прут яростно, сплошным валом.

Ладно, думает Эгорд, размахивая мечом, с авианами гораздо легче, уже пробились до середины лестницы, доберутся и до Клессы, разбираться в его причудливых мыслях будут на месте, да и то – если понадобится. Главное – убить!

Бой идет даже легче, чем Эгорд мог вообразить. Авианы прекрасно справляются сами, и правда искусные воины, хорошо, что союзники, иначе проникновение в разум Клессы не стоило бы затевать, легче заново пробиться сквозь толпу демонов, чем сквозь толпу авианов. Только и остается прикрывать крылатых вояк лучами и ледяными шарами, вешать щиты, добивать раненых, иногда вступать в поединки с самыми настырными.

Коридоры меняются один за другим, лестницы, повороты… Похоже, авианы ведут туда, где пленят их сородича, но там ли Клесса? Эгорд хочет сообщить вожаку авианов, что придется разделиться, но в это время набрасываются два прытких демона, все мысли прочь, вихрь ударов…

То и дело встречаются возвышения, где пышут оранжевым туманом котлы. Порталов и впрямь много, неудавшаяся в реальности идея преградить дорогу к одному все равно ничего бы не изменила. Остается рассчитывать на смерть Клессы. Но былая попытка провалилась устрашающе легко.

Врываются в большой круглый зал с арками и колоннами.

Помещение до отказа забито демонами. Твари тяжело защищены и вооружены, элитная гвардия.

В центре алтарь – призма из желтоватого в трещинах камня, широкое ступенчатое подножие залито густой синей кровью.

К алтарю прикован Клесса. Черные цепи оплетают как лианы, руки и ноги-хвосты скручены вокруг алтаря, дергаются в попытках вырваться. Намордник не дает клюву раскрыться. Демоны ползают по Клессе, рвут когтями, зубы жадно вонзаются, перемазываются синей кровью.

– Это и есть тот, кого авианы спасают? – Эгорд бросается на замурованного в доспехи демона, меч с глухим звоном отскакивает от пластин.

– Видимо, да. – Камалия таранит демона световым щитом, тот падает, валит соседей. – Тот самый родич. Клесса же – наполовину авиан.

– Халява! – Тиморис на радостях срубает трех демонов одним ударом. – Этот гаденыш связан, не нужно с ним драться! Ткнуть мечом – и все!

– А потом нас дружно ткнут мечами авианы, на пару с демонами, – бросает Эгорд.

Тиморис меняется в лице, по доспехам прилетает пара ударов, неумело отбивает тяжелые кривые мечи.

– Что это значит? – спрашивает Эгорд, когда оказывается рядом с Камалией. – Почему Клесса в цепях?

– Думаю, – жрица испепеляет демона лучом, остаются лишь раскаленные доспехи, – Клесса сражается на стороне демонов не по своей воле. Зарах его обратил, но та часть, что была авианом, не хочет служить хозяину, отчаянно сопротивляется, но сделать ничего не может. Зарах подавляет волю Клессы.

– Значит, эти авианы и элементалы – борющаяся воля Клессы, а демоны – воля Зараха?

– Именно.

– А нам-то от этого что?! – Тиморис бежит от увесистого громилы с двумя молотами, толкает к нему других демонов. – Нас же порвут в капусту!

– Клессу нужно убить! – Эгорд уклоняется от молота, вонзает меч в прорезь шлема, громила замирает, туша заваливается набок. – В любом случае!

– Но нас убьют авианы! А демоны растащат на куски наши остатки!

Троица погружается в битву, сердца наполняются яростью, хочется рубить, колоть, замораживать, сжигать… Лишь бы не думать о том, что грядет неизбежная гибель. Эгорд упивается жаром сражения, кровь пьянят едким запахом, воин-маг отдается красному туману безумия, время стирается, каждый удар видится мутной полосой, оставляющей шлейф в форме клинка, но кто знает, быть может, это – слиток из десяти ударов, и не за миг, а за минуту…

Эгорд, Витор и Милита кружились так на балу в Старге, будто плескались в морском шторме, их бросало по всему залу, сотни рук сливались в пену, глаза и бриллианты мелькали так же часто, как сейчас – брызги крови.

Давит не близость смерти.

Зарах так и не падет от руки Эгорда, не заплатит за гибель Витора и Милиты!

Лицо Камалии тоже искажено, но Эгорд завидует, жрица ни о чем не жалеет, ее гнев праведен, чист, она с готовностью отдаст жизнь в битве за свет. Тиморис орудует ледяной саблей, но его дикая резня питается страхом, несогласием умирать, каждый удар так и отдается эхом: не хочу, не хочу!

Авианов становится больше. Крылатые союзники, а скорее всего – будущие враги, с боем врываются в зал из арочных проемов, влетают в окна. Даже от пяти авианов побег возможен с великой удачей, но от двадцати, тридцати, да еще в толпе демонов…

Грохот.

Несколько колонн падают, сыплются тяжелые глыбы, сквозь камнепад врываются два демона-великана. Жуки, досаждавшие за пределами Грифовых скал, только поменьше. Молодые, что значит – неопытные, но агрессивные. Каждый стискивает булаву, озирается до хруста в шее.

Одного тут же облепляют авианы, жук роняет оружие, шар с шипами раздавливает в лепешку стальную кожу доспехов, под которой прятался задиристый самоуверенный демон. Крылья и клювы бьют великана, открывают на его теле красные фонтаны, напор летунов толкает ревущего жука на стену, зал сотрясается от удара.

Второй заносит булаву, шагает вперед.

С пальцев Эгорда срывается ледяная молния. Горло великана превращается в лед, словно в ошейнике. Булава опускается, демон пробует вдохнуть, но вместо легких надуваются глаза. Лапа хватается за горло, хочет сорвать неведомые оковы, но сжимает чересчур сильно – лед лопается, голова падает. Гора мяса оседает, становится гробницей еще для пары-тройки невезучих демонов.

Авианы с криками отбрасывают демонов от Клессы, мечи пытаются разбить цепи, рыдают искрами. Демонов хватают за шкирку, тычут мордами в цепь, заставляют грызть.

Эгорд озирается, демонов ощутимо меньше, Тиморис и авианы успешно держат наплыв с лестниц и коридоров.

Камалия на помосте алтаря, взгляд под ноги, с пальцев летят тонкие лучи, от пола струится дымок.

– Что делаешь? – Эгорд взбирается на помост.

Жрица выжигает на полу знаки. Похожи на те, что перебросили троицу в мысли Клессы, два круга символов, один в другом, и центральная руна.

– Кто-то должен убить Клессу, – говорит Камалия сердито и отчужденно. – Здесь не получится, Клесса очень могущественный, живучий, убить его даже связанного нужно время. Авианы убьют нас раньше.

– Нет…

– Так какого беса мы сюда приперлись?! – Тиморис взбегает на возвышение как ошпаренный.

– Но я могу ослабить Клессу, – продолжает Камалия, пальцы выжигают центральный символ, – мощный удар сделать успею. А вы добьете в реальности.

– Но тебя же…

– Кто-то должен остановить наступление. – Камалия поворачивает к спутникам улыбку и грустный взгляд. – И добраться до Зараха. Хотя бы попытаться.

Сквозь оборону авианов пробивается кто-то особо тяжелый и наглый, Эгорд рад этому чрезвычайно – есть куда слить пар. Глаза наливаются кровью, меч вспыхивает, на демона обрушиваются удары, тот шатается, пробует отбиваться, похож на железное чучело.

Тиморис обмякший, смотрит на жрицу, глаза опускаются… Сабля висит на пальце, рука водит по затылку, вялая как тряпка.

Эгорд возвращается злой, воздух изо рта горячим ветром.

– Так нужно. – Камалия говорит легко, словно все закончилось и они отдыхают на летней полянке. – Я должна расплатиться за то, что обратилась к темной магии.

Эгорд смотрит на Камалию, злость разгорается, превращается в горечь обиды. Так жалел, что погибнет, не сможет отомстить за Витора, за Милиту… А теперь судьба вдруг дарит шанс, гибель отменяется, вперед! Но – без Камалии… Она гибнет за свет, но Эгорду кажется, что пользуется ее жизнью в личных целях, как вещью.

Но Камалия – не вещь! Не чужая!

Помнит, как освобождал ее из башни, нес на руках, беспомощную и прекрасную…

– Войдите в круг, – решительно говорит жрица.

Эгорд и Тиморис угрюмо переставляют ноги.

Камалия одаряет солнечной улыбкой, резко разворачивается к Клессе, сквозь черное железо маски на жрицу падает бешеный взгляд, хвосты гремят цепями. Жрица выкрикивает заклинание, слово за словом, как стрелы, такие же непривычно злые, жадные, как в прошлый раз. Знаки на полу наливаются знакомой сиренью.

Плоть Эгорда и Тимориса вновь распадается на светящиеся сферы, большие и крошечные. Камалия поднимает руку, в ладони копится белый свет для последнего луча, ярче всех прочих, который ранит Клессу, даст Эгорду возможность поразить его в реальном мире.

Вспышка.