Текст книги "Командир (СИ)"

Автор книги: Олег Чупин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)

  – Понял. Как только начнут движения, предупредите. Прием.

  – Принял. С десяток пеших выглядывают из-за сугробов. Вам не видно, но перед нами они как на ладони, даже на обычной камере. Прием.

  – Спасибо, понял. Да поглядывайте по округе. Вдруг еще, где вороги притаились. Конец связи.

  – Принято. Пока в округе чисто. До связи 'Меч'.

  – Подогнать в линию Ляхова орудия с пары ближайших секторов. Конные батарее так же подогнать к ляховскому городку. При начале атаки основного татарского отряда всем орудиям огонь. Константин Илларионович – обратился Черный к Басманову– общее командования артиллерией на вас. Сперва приласкайте гранатами, а потом и картечи на десерт выдайте.

  -Командир, с гранатами у нас не очень. Запас маловат. Предлагаю сперва ядрами встретить, атаковать будут по руслу Волги, то есть в ограниченном пространстве, плотной массой, а по ней ядра в самый раз.

  – Костя ты спец, тебе виднее. Делай, как считаешь нужным. Но они не должны прорваться за линию городков. Все пехоту из охраны обоза с арбалетами и луками в ляховский городок. Авангардным сотням быть готовым к преследованию.

  – Георгий – обратился к Полухину Черный.

  – Возьми десяток наших из резервной сотни, раздай им нокновизоры и 'Кенвуды', у Игоря Крупнова возьмешь. Закрепи за каждым по полсотни своих бойцов. При преследовании пригодятся и ночное зрение и связь. Все разбежались выполнять. Вон уже 'греки' местные, 'Одиссеи' татарские, подъезжают.

   Возы татарского 'троянского коня' не спеша приближались к линии щитов 'гуляй-города' под командованием Ляхова. Возничие вроде не торопясь идут рядом с возами, изредка понукая пары лошадок запряженных в возы. Вот осталось до них 50, 40,30,20, 10 метров. Вот зашли за линию, прошли её, начали отдаляться 10,20,30 метров. Залп, второй, третий. Возчики кончились. Теперь в дело вступили копейщики. По трое -четверо на один воз, с подстраховкой из двух-трех стрелков. Удары с выпадом с большой дистанции в копны сена, один, второй, третий, четвертый, пятый. Шестой уже почти нигде не понадобился. Уже на первых ударах наконечники копий окрасились кровью, из сена послышались вскрики и стоны. На третьем выпаде из сена начали, где медленно вываливаться, а где и достаточно бодро выпрыгивать воины в приличных металлических бронях. Опять щелчки тетивы, глухие удары болтов и стрел в тела, прикрытые доспехами, удары копий в эти же тела. По окончанию первой части операции, зачистка поля боя, размётывание копён сена, проверка кто в них еще есть. Проверка остальных возов. Живых врагов нет, а в возах оружие возчиков, их брони, неплохо подготовились ироды, варнаки. По окончанию зачистки в лагере переселенцев поднялся бабий вой, визг, беготня. Если слушать и смотреть издали да в темноте, не разберешь из-за чего в лагере русаков кипеш. Вот и татарский военноначальник не разобрался и бросил, для помощи своим богатуров режущих сейчас тупых урусов в их же лагере, свои конные сотни на темнеющую в густых, сумерках русскую стоянку, подсвеченную горящими в беспорядке по лагерю кострами. Вывернувшая из-за мыска плотная конная лава, сперва молча, медленно, только был слышен громкий топот сотен копыт, постепенно ускоряла бег коней и примерно с отметки двести пятидесяти метров разразившаяся громкими криками, визгом. В воздух взвились сотни стрел, летящих в сторону русских щитов. Но еще до этого на триста метровой отметине их встретил залп шестидесяти 'единорогов'. Ядра врезалась в плотные ряды всадников, пробивали по два-три человека и застревали в третьем-четвертом. Через полминуты, последовал второй залп. За ним с интервалом в полминуты последующие. На отметки сто метров ядра в залпах сменила чугунная и свинцовая картечь. Загрохотали залпами мушкеты и пищали, полетели роем арбалетные болты, защелкала тетива луков. Нападавшим не хватило выдержки буквально на несколько секунд. Когда картечный залп, данный с десяти метров, прорубил просеки в атакующей лаве, а считанные единицы прорвавшихся приняли на копья и бердыши защитники стоянки, воины задних рядов стали притормаживать бег коней, пытаясь развернуть их. Создалась толчея, когда одни пытались повернуть назад, другие еще пытались проскакать вперед. Неразбериху усугубили тела людей и туши лошадей, сраженных ранее и лежащих под копытами коней, за которые лошади запинались, оступались, в горячке боя наступая на тела и падали сами, увеличивая своими тушами и телами своих хозяев завалы на льду. Последующие пара залпов картечью последовавших с интервалом в четверть минуты друг за другом, подкрепленные частой стрельбой мушкетов, пищалей и роем стрел и болтов, окончательно переломили ход боя. Татарские всадники уже не мечтали о захвате русского обоза, а пытались спастись от летящей в лицо смерти, повернувшись к ней спиной и пытаясь от неё уйти, без жалости нахлестывая камчой бока ни в чем невиновных коней. Но смерть догоняла их и в спину в виде картечных пуль и стрел, собрав не малую дань с налетчиков. Залпы русских пушек, постепенно переходящих опять на ядра, подталкивали беглецов сильнее, чем ураганный ветер. А когда, по льду у правого берегового уреза реки в атаку пошли пять сотен русской кованой конницы, более менее упорядочная скачка бегущих, превратилась в паническое бегство, ослепленных ужасом смерти людей и животных, которым передался страх наездников.

   Русские сотни, обойдя по правому береговому урезу забитый трупами центр русла, после окончания орудийной пальбы, ударили в спину убегающим, без жалости вырубая несчастных, которым по каким-то причинам не повезло оказаться позади бегущего войска. Гнали разбитых до десяти верст по реке. Нокновизоры 'витязей' и авианаводка по радио сделали своё дело. Ни одна группа беглецов не могла надеяться укрыться в темноте и отсидеться в укромном месте, от всевидящего воздушного 'глаза' тепловизора и нокновизоров у командиров карательных полусотен. Единственное спасение это быстрота и выносливость коней. Надежды на стоящих в отделении заводных коней, провалилась в самом начале. Не могла 'птичка' просмотреть такую сладкую цель, не для этого её запускали, пропустить, не заметить скопления стольких теплых тел, на фоне остывшей зимней земли. И не пропустила. И навела пару полусотен. Коноводов смяли походя, не потеряв ни одного из своих. Да конские сторожа и сами не геройствовали. Видимо поняли, что бой проигран и не стремились в герои. Те, кого порубали, видимо просто перепутали направление, не туда побежали и выскочили под русские сабли. Остальные, бросив порученных коней, ушли. За ними ни кто и не гнался. Было дело поважнее, сохранить табун в семь сотен лошадей, не дать ему разбежаться, та еще работенка. К двум часам ночи возвратились из погони все воины. Можно было подбивать итоги, противник полностью разбит, по трофеям пока не определились, но только коней более тысячи, уже было загнано за охраняемый периметр. Погибли двадцать три человека, из них четверо опять гражданских – баба и трое детей. Как они подлезли под татарские стрелы, ни кто понять не мог, вроде бы всех из возможных зон поражения выгнали. Ан не всех, четверо лежат со стрелой в спине или груди. В преследовании потеряли пятерых, остальные остались на линии щитов со стрелами в груди. Ни один не побежал, встретили смерть грудью. Пораненных было по более, сорок один человек, все воины. Из них тяжелых трое, одного посекли в голову при преследовании, двоим стрелы пробили грудь, легкие к счастью для них не задели. Тридцать восемь легко раненных, дюжину при преследовании поранили в сече, а остальные при обороне лагеря посекло стрелами. Сбор трофеев отложили на утро. А пока основной массе воинам спать, основная тяжесть службы по охране лагеря до утра легла на крестьян и ремесленников.

   Утро началось с разгона сбежавших на дармовщину волков и начала сбора трофеев, чем занялось большинство гражданских переселенцев. С соблюдением уже почти ставшими привычными эпидемическими мероприятиями. За соблюдения которых зорко следил Пирогов и его девушки. Четыре конные резервные полусотни под общим командованием Золотого пошли в карательный рейд на деревушку жадных до чужого добра торгашей. Карателей повел, хорошо знающий дорогу к деревне и её окрестности Макарий Козлобород, которому срочно нужно было реабилитироваться в глазах 'витязей' и своего работодателя. Как не поверни ситуация, а ведь именно его знакомые помогали налетчикам, и их попытка чуть не увенчалась успехом.

   На месте ночевки простояли до полудня, собирали трофеи, не только на месте основного боя, но и на протяжении всего пути преследования, иногда находя трупы степняков в самых неожиданных местах, куда их раскидала погоня или они сами заползли раненые в надежде спрятаться от смерти. Ремесленники, крестьяне, смерды, члены их семей, бывшая замковая прислуга не страдали излишней щепетильностью и обдирали трупы павших врагов догола. Что уж говорить про наемных 'скобарей' и боевых холопов, среди которых тон в мародерке трупов задавали бывшие кнехты. Собранное оружие сносили в одно место, раскладывая его по виду, доспехи в другое, так же сортируя по видам, седла и упряжь в третье, верхнюю одежду в четвертое, остальную одежду с исподним, у кого из татар оно было в пятое, содержимое кошельков и седельных сумок в шестое. Отдельно складировали кошмы, пригодятся для защиты от стрел. К этому времени уже все животные щеголяли в эрзац попонах, над многими санями высились плетенные из лозы навесы напоминающие своим видом полотняные навесы цыганских кибиток или фургонов переселенцев на, практически ни кому не известный из переселенцев, американский дикий запад. Вот кошмы и шли на укрепления плетеной защиты от стрел с её внутренней стороны. И соответственно их не хватало, и они превратились в дефицит. Опять раздача трофейных доспехов гражданским, в том числе передавались во временное пользование и хорошие металлические брони. Подсчитали потери врага, только трупов насчитали более шести сотен. Сколько реально было, сколько ушло и сколько погибло, установить было не возможно. Сами пленные путались в количестве своего войска, от семи сотен до тысячи всадников получалось по информации разных пленных. Да оно и понятно, не регулярная армия, с её четким количеством личного состава в подразделении, согласно штатки, да и то бывает, что личный состав либо немного превосходит штатку либо его не хватает до полной штатной численности. Что взять с иррегулярного войска, фактически ополчения. Пришел сотник, привел сотню, считается сотня. А в той сотне и полторы и две сотни может быть, а может и полсотни не наберется, кто их считает. Определили задачи, поставили цели на сотню вот и воюй. Так что расхождения в три сотни сабель по показаниям пленных в порядке вещей. Кто сколько видел, кто, как счел, тот так и ответил на вопросы. Но по всякому выходило, большая часть нападавших осталась на поле боя и больше этот отряд неприятностей переселенцам не доставить. И еще одну загадку разрешил допрос пленных. У всех атаковавших воинов на шлемах или шапках был повязан кусок белого полотна. Оказалось все просто. Кто-то из командиров додумался и командующий отрядом приказал повязать эти куски на головные уборы, как отличительный знак своего от чужого, для боя в темноте.

   С место ночевки выдвигались с трудом, середина русла оказалась завалена трупами, возы, вытянувшись в длинную нитку по одному пробирались мимо места сражения по свободному от трупов льду у правого берегового уреза, по следам атаковавшей вчера по этому пути русской кавалерии. В этот день прошли всего ничего каких-то тридцать километров из запланированных пятидесяти. Хотя и шли почти десять часов, встав на ночевку глубоко за полночь. За час до выдвижения каравана прискакали посыльные от Золотого. Каратели полностью выполнили свою задачу. Деревня прекратила своё существование. Сейчас им были необходимы лошади для вывоза добычи. Поселение было богатое, зажиточное, располагалось на Волжском торговом пути, занималось торговлей и обслуживанием проходящих караванов. И не только, как выяснилось при нападении на их обоз. Жители не брезговали и разбоем. Получив требуемое, в количестве четырех сотен лошадей, посланники при помощи добровольцев из крестьян с ремесленниками и частью осмелевших сервов и бывшей замковой прислуги, погнали табун на место бывшей деревни.

   Еще в пути, часа через четыре после начала движения обоз догнал карательный отряд, сопровождавший более сотни возов и волокуш, запряженных четверками лошадей. Из деревни вывезли все, в том числе и все сено. За возами бежали привязанные коровы, в каких-то подобиях саней или волокуш блеяли связанные овцы. В пяти санях сидели замотанные в несколько теплых одежонок и тряпок полсотни малышей от трех до шести лет. На остальных санях и волокушах были навалены мешки с мукой, зерном, крупой, овощами, лежали узлы и свертки с каким-то не понятным содержимым. Все это покрывала одежда, перевязанная веревками в пачки и брошенная на вверх возов. За всадниками бежали с арканами на шеях, связанные по пятеркам, одной веревкой руками, два с половиной десятка мужиков в возрасте на вид от 14 до 40 лет. С ними вместе в такой же упряжи, но со свободными руками, бежало свыше трех десятков молодых баб и девок. Не останавливая движения, прибывший обоз влился в основной караван, а Золотой, Козлобород и командиры полусотен резерва направились к Черному, едущего на коне около БТРа. Присоединившись к полковнику, Золотой заговорил:

  – Командир приказ выполнен. Деревни нет, ушла дымом на небо. Жители, кто остался жив здесь, рабами бегут в обозе. На пепелище оставили старух, стариков, пожилых баб с мальцами от семи до двенадцати лет. Объяснили им кто мы и за что наказали их. Думаю, долго они не протянут, но весточку о случившемся разнесут по округе быстренько. Глядишь, больше и не будет таких подстав. Правильно я говорю Макарий – обратился Золотой к Козлобородову.

  – Истину глаголешь боярин. Разойдется весть о содеянном по Волге быстро. И за что такоеж сотворено с ними было, так же донесут. Другие на них глядючи не захотят добра Вашего, не пойдут в тяти придорожные и с другими тятями связываться не будут.

  По всему было видно, что Козлобородов был доволен результатами проведенной акции. Но так же по нему было видно, что вымотался мужик до нельзя, с трудом в седле держится.

  – Ты вот, что Макарий– обратился к нему Мечеслав. – Дело своё ты сделал. Помог нам поквитаться с шишами. Теперь можешь отдыхать. Ступай к своим саням, ложись, поспи. Если понадобишься, то позову. Ступай.

  Макарий не дал себя упрашивать дважды, а скоренько поворотив конька, и поехал к своим саням, исполнять приказания старшего в обозе боярина.

  – Ну а теперь Степа рассказывал, как оно было – обратился полковник к бывшему предпринимателю.

  – Да ребята если хотите, то все свободны, отдыхайте, бойцам так же можно маленькое послабление дать. Эдуардович все сам мне расскажет. Сегодня ни кто, скорее всего не сунется. Но не распускать личный состав. И снаряд бывало, в одну воронку дважды падал. Так, что не сильно в отдых ударяйтесь, посматривайте и будьте наготове если что. – распустил ехавших рядом с ним 'витязей' Черный.

  – Слушаю внимательно тебя Степан. – обратился снова к Золотому Мечеслав.

  – Вышли мы по утру из лагеря двумя конными сотнями. Макарий хитрый жук, провел до селища не только по короткой тропе, но еще так, что нас до самой атаки деревушки, ни кто и не видел. Хотя какая она деревушка, более трех десятков домов было, крепкая, большая, зажиточная деревня была. Бывшие кнехты поспрошали жителей, так с полкило золота только монетами привезли и еще килограмма три в посуде и ювелирки. Серебра по более захватили килограмм сорок с гаком. Монетами не менее двадцати кило будет. Богатая деревня была. Товаров всяких по домам да амбарам с сараями множество. И чую я, что не все товары куплены за честно заработанные монеты, ой не все. Видимо систематически купцов проходящих хозяева приголубливали. Вот и накопили товаров, навигации пока нет, видимо ждали, чтобы сбыть награбленное добро. Но вот укреплена она слабо, практически не укреплена, так хиленький заплотик из бревнышек, метра два высотой не более и ворота на распашку, сугробами воротины засыпаны, видимо давно не закрывали, то ли обленились, то ли обнаглели от безнаказанности. Ну мы их и наказали. На рысях, не спеша вошли в селище, рассыпались на пары и пошла потеха. Рубить всех сразу не стали, в большинстве оглушали и в путы. За час примерно управились. Кого стащили, кого пригнали в центр, у них там что-то типа площади было перед домом ихнего старшего. Его кстати в деревне не было, к нам ушел и там же остался, скотина. По второму разу прошлись по постройкам, уже начали очищать их от имущества. И оба на начали находить в сараюшкам ямки глубиной метров по пять не менее, перекрытые деревянными решетками. А в ямках рабы русские, и это в феврале уже. Потом узнали, они круглый год в ямах ночуют. Днем вытащат на работу, отработают под присмотром урок и назад в яму, до следующего утра. И не смотрят мужик, баба, старый или дите, всех в яму. Так что принимай Командир почти пять десятков новых русских переселенцев. Вот эти-то рабы сильно помогли нам в нахождении хозяйского добра. Подсказывали у кого золотишко, серебришко имеется в заначке, иногда сами указывали эти захоронки и тайнички. Где, какой товар лежит или что иное. Мы с ребятами вначале не давали бывшим кнехтам воли при опросе населения на предмет изъятия ценностей. Но когда бывшие рабы показали нам овражек возле селения, почти прямо за частоколом, то весь наш гуманизм как корова языком слизнула. Представляешь эти с.... даже не утруждали себя закапыванием трупов. Кто из рабов помер, замерз или замучен хозяином, то тело просто выбрасывали в этот овраг, предварительно раздев догола. Хоронили по весне, когда земля оттает, всех в одной яме. Вернее то, что от них оставалось к весне после волков, лис, ворон и прочей лесной живности. Показали и специальный амбар для допросов и пыток. Вот тогда я и разрешил кнехтам использовать этот амбар и находящиеся в нем приспособления при опросе самих хозяев. Знаешь, не понравилось. Но помогло собрать то, что собрали. Ну а дальше уже не интересно. Выгребли все, даже сено забрали, его нам как раз для увеличившегося поголовья живности не хватает. Переночевали. На утро опять продолжили экспроприацию награбленного. Собранное имущество загрузили, благо и лошадки прибыли. Упряжи нет, так из веревок и сыромятных ремней опять эрзацев наделали, кстати, нужно упряжь сменить или эту переделать на ночевке, а то лошадей попортим. Отобрали парней и мужиков по здоровее и по поведению посмирнее, баб молодых с девками по симпатичней, повязали, арканами к седлам привязали. Детишек ещё отобрали для Ирины Викторовны, укутали их. Стариков со старухами, старых баб и мальцов, не отобранных нами для Викторовны, из деревни выгнали. Остальных пустили в расход. Сами бывшие рабы за некоторых просили. И получив разрешения, уж оторвались на них. Мы и не вмешивались. Перед уходом запалили деревушку. Оставшимся я лично, Макарий переводил, объяснил кто мы, за что их деревню разграбили и сожгли, почему погибли их отцы, мужья, братья и дети. Просил передать другим, что и с ними тоже может приключиться, если попытаются повторить их 'подвиг'. Вот и вся хроника этого карательного рейда.

  -Мда, дела. Ладно, отдохни, а я обмозгую, потом посоветуемся, как дальше обоз вести.

   До самой глубокой ночи караван в этот день ни кто не беспокоил. Спокойно переночевав, пошли дальше по намеченному маршруту. Было решено, для нагонки потраченного на бой и сбор трофеев время, увеличить продолжительность движения каравана с двенадцати до четырнадцати часов, и идти так пока не наверстают потерянные двадцать километров. По расчетам идти таким темпом дня три-четыре. Увеличит скорость, обоз не мог, волы шли с одной скоростью и хоть как не погонял этих животных увеличить их скорость не возможно. На счастье их выносливости хватала и на двенадцати и на четырнадцати часовой переходы. Лошадей, в связи с их избытком, можно было менять через семь часов пути.

   Утром собрались в четырнадцати часовой путь. И этот и последующий день прошел спокойно. За ним третий и четвертый дневные переходы и ночевки прошли без тревог. Уже наверстали потерянное расстояние, и на четвертый день переход был в тринадцать часов и на ночлег встали в заранее запланированном месте. 'Птички', постоянно висевшие в воздухе не засекли ни одной группы людей представляющих хоть какую-то опасность для каравана. Неудобства состояли из-за сбившихся мест ночлега. Но пронесшаяся по Волге весть о наказании вероломных поставщиков, не исполнивших в полном объеме возложенных на них обязательств, чудесным образом способствовала пониманию со стороны снабженцев и их желанию услужить потребителю. Они сами искали, и находили места новых ночевок каравана, привозя на новое место не только фураж и продукты, но и перевозя со старых мест заранее заготовленные дрова. А некоторые встречали караван еще в полдень и уточняли, где путники остановятся на ночлег, привозя на новое место все потребное для полноценного отдыха уставшим путникам и их животных, с учетом особенностей удобств отдыха в дорожных условиях и в зимний период. И ни одна рожа не возмущаясь, когда подходящие возы останавливались под жерлами орудий и досмотровые группы тщательнищим образом досматривали прибывшие возы, протыкая копьями привезенное сено, развязывая и осматривая большие мешки, обыскивая возы и самих возничий на наличия у них оружия, которое при обнаружении сразу же изымалось. Правда, при покидании лагеря оружие уже за линией щитов 'гуляй-городов' возвращали хозяину.

   На пятнадцатый день пути после выхода из Нижнего Новгорода, только тронулись в путь, как самолетик принес сюрприз, в густом тальнике, разросшемся под крутым правым берегом, притаился отряд не менее чем в сотню человек. Люди были пеши. Их кони находились на противоположном берегу, в идущем параллельной Волги, не глубоком логу, заросшему березами. Помня предыдущие обстрелы и понесенные от них потери, приняли самое простое решение. Авангард, проходя мимо, двумя сотнями отправился захватывать коноводов с конями. Три сотни вместе с батареей 'единорогов' атаковали засаду. Да какое там, атаковали, без затей и изысков расстреляли тальник с притаившейся в нем засадой из орудий. Картечь из шести орудийных стволов просто вырубила заросли, заодно скосив почти всех засадников. Хватило пяти залпов, чтобы необходимость в дальнейшей стрельбе отпала. Спешенная сотня прошла в мешанину тел, кустов, земли, провела контроль, привела более менее пригодных для беседы 'языков' и передав их подоспевшей резервной полусотни, авангард тремя сотнями с арт. батареей пошел вперед по маршруту, останавливаться нельзя и так опаздываем от графика движения из-за задержки при ликвидации засады. А резерв занялся сбором трофеев и доставкой 'языков' к командованию. Через час к авангарду присоединились две сотни, ходившие за лошадьми. Там так же прошло спокойно. Коноводы, услышав орудийную пальбу и правильно истолковав результаты боя, тем более увидев спешащую в их направления русскую кавалерию, не стали геройствовать, а вскочив на своих коней и прихватив по паре ближайших коньков, в качестве заводных, бросились прочь от табуна и приближающейся смерти, принявшую вид московских всадников. Русским воям досталась самая веселая часть любого сражения средневековья, сбор трофеев, в данном случае отвязывание конских связок от берез и перегон табуна, в количестве более полутора сотен голов, к обозу и его сдачу Золотому с уже образовавшимися его личными помощниками из числа местных, как ливонцев, так и русских.

   Так и шли оставшиеся дни, когда отгоняли огнем орудий, мушкетов, пищалей и болтами со стрелами, притаившиеся или маячившиеся в отдалении шайки татар или кого иного, кто их разберет. Тройки других банд не повезло, засели на левом берегу слишком близко от русла реки. Ну что ж, кто не спрятался 'витязи' не виноваты. Подгонялась батарея 'единорогов' и хватало не более десяти залпов для решения вопроса с засадными отрядами. Потом прочесывания места бойни, зачистка, сбор пригодных для разговора 'языков', передача их подошедшим резервным полусотням. Которые приступали к сбору трофеев, транспортировки и охране пленных. И опять вперед. В общем, шли, не сильно напрягаясь в плане войны и без боевых потерь. И считали, что пройдут остатки пути по Волге без боев. И как обычно накаркали, перед самым финишем пути по Волжскому участку, нарвались на неприятности.

   Жигулевские ворота, современный вид.

   21 февраля, переночевав на Самарской луки, не доехав километров пять до Царева Кургана, срезанная вершина которого темнелась на левом берегу в густых сумерках. Было очень рано, рассвет только еще расталкивал звезды, высветляя небо, когда стоянка пробудилась от сна и караван стал собрались выйти в путь. Рассчитывая в этот день ещё до сумерек дойти до конечного пункта Волжского участка, крепости Самар. Первый в этот день плановый запуск БПЛА, еще перед выходом, сразу принес очень неприятную весть. Впереди обоз поджидала засада. Русло Волги оказалось перекрыто войском татар, по примерным подсчетам не менее трех – трех с половиной тысяч человек, примерно две трети их были пешими, остальное составляли всадники. Противник расположился грамотно в так называемых Жигулевских воротах, в их створе, где две горные гряды, сжимают русло Волги до 700 метров. Это одно из самых узких мест на реке, обрамленное с правобережья горой Серной высотой 250 метров, а с левого берега – горой Тип-Тяв. У Жигулевских ворот с левого берега в Волгу впадает река Сок. А далее тянутся вдоль левого берега Волги почти на 15 километра, Сокольи горы, постепенно снижаясь, местами круто обрываясь к самой воде. Горы, сложенные из известняка и доломита. Вот через четыре километра от устья Сок и встал вражеский трех тысячный заслон. Три тысячи впереди, хоть и неприятно, но не смертельно. Прорвемся. Но зная татар и их любовь к засадам, нужно искать засаду. Второй дрон в воздух и к Соку, уж очень его русло является удобной дорогой для нанесения удара кавалерией в тыл наступающим, увязшим в преодолении пешего строя. Да и где спрятаться войску места там есть. А пока 'генштабу' сбор и разработка плана. Идти или остаться на месте, что выбрать? Везде имеются свои плюсы и минусы. Не идти, сами придут. И всех перед лагерем не положить, многие уцелеют. Ну а вдруг начнут любимую забаву степняков 'карусель' с луками. И вдобавок окружат, приступят к осаде. Много без припасов и дров зимой с таким огромнейшим обозом гражданских в осаде не просидишь. Пойти, так с двух сторон ударять, мало не покажется. Правда, тут их можно на контрплане подловить. Заставить их самих играть по нашим правилам. Так это-то же вилами на воде писано, чай и там не дураки командуют. 'Генштаб' собрался в течении пяти-семи минут. Все ночевали практически под боком друг у друга. 'Мозговой штурм', Мечеславу казалось, что он видит, как у его друзей в мозгу слетаются и расплетаются извилины. Такое было внешнее проявления мозговой работы на лицах у собравшихся. Черный подозревал, что и у него вид, такой же как и у его друзей. В рекордные полчаса был выдан на гора план действий, не венец стратегического искусства и даже не шедевр тактики, многие моменты были покрыты 'туманом войны'*. * Туман войны (нем. Nebel des Krieges) – термин, введённый в трактате 'О войне' Карлом фон Клаузевицем для обозначения недостоверности данных о положении на театре военных действий. Война – область недостоверного: три четверти того, на чём строится действие на войне, лежит в тумане неизвестности, и следовательно, чтобы вскрыть истину, требуется прежде всего тонкий, гибкий, проницательный ум... Недостоверность известий и постоянное вмешательство случайности приводят к тому, что воюющий в действительности сталкивается с совершенно иным положением вещей, чем ожидал; это не может не отражаться на его плане или по крайней мере на тех представлениях об обстановке, которые легли в основу этого плана. Если влияние новых данных настолько сильно, что решительно отменяет все принятые предположения, то на место последних должны выступить другие, но для этого обычно не хватает данных, так как в потоке деятельности события обгоняют решение и не дают времени не только зрело обдумать новое положение, но даже хорошенько оглядеться. Впрочем, гораздо чаще исправление наших представлений об обстановке и ознакомление с встретившейся случайностью оказываются недостаточными, чтобы вовсе опрокинуть наши намерения, но могут все же их поколебать. Знакомство с обстановкой растёт, но наша неуверенность не уменьшается, а напротив – увеличивается. Причина этого заключается в том, что необходимые сведения получаются не сразу, а постепенно. Наши решения непрерывно подвергаются натиску новых данных, и наш дух всё время должен оставаться во всеоружии. Клаузевиц К. Глава 3 // О войне. – М.: Госвоениздат, 1934.

  Благо он хоть немного рассеялся в отношении расположения войск противник в радиусе десяти километров, с постоянным расширением радиуса, благодаря работы пары дронов. 'Орел 1' отрабатывай переднею полусферу, 'Сокол 1' работал по задней полусфере, в которой он и обнаружил в русле Сока, за излучиной, на расстоянии полтора километра от устья, не менее двух-двух с половиной тысяч татарских всадников. Пока спокойно стоящих, но в любой миг могущих мощным ударам не менее четырех тысяч тел прорвать вражескую оборону и стоптать одиночек, посмевших встать на их пути. Вот от этого и будем плясать. Впереди наступать, сзади обороняться. Главное использовать уверенность противника в защищенности своих флангов. Про пулеметы и снайперки на флангах, на господствующих позициях в этом веке еще не то, что не слышали, даже в мыслях не фантазировали. Вот два десятка 'витязей' и пошлем на эти позиции. Пора раздавать приказы, начали.

  – Славомир Велиславович твоих Еремина и Иванова срочно ко мне. Майор Полухин вы командуете боем с фронта, капитан Слепцов за вами отражение атаки с тыла. Подполковник Басманов на вас общее командование артиллерию. Капитан Крупнов обеспечение связи и технической разведки. Обеспечить командиров всех отдельных подразделений рациями. Майор Пирогов соответственно вы с вашими девушками отвечаете за медобеспечение. Золотой на тебе обоз и гражданские. Прикрой их от стрел, нам дурацкие лишние потери не нужны. И выдай группам Еремина и Иванова сухпайки НЗ на пару дней. 'Гуляй-города' с первого по четвертый поступают под командование майора Полухина. 'Города' с пятого по десятый идут под командования капитана Слепцова. Действуем в соответствии с разработанным планом.