Текст книги "Стукач"

Автор книги: Олег Вихлянцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 25 страниц)

– Благодарю вас, – произнес Багаев. – Служба наружного наблюдения.

– Подполковник Ермак, – представился очередной докладчик. – В настоящее время Игорь Иванович Серегин находится в своем загородном доме, в поселке Тарховка Ленинградской области. Никуда не выезжал и никого из посторонних не принимал. В доме кроме него от семи до десяти человек охраны. Другими данными не располагаем. Продолжаем наблюдение.

– Командир подразделения захвата, – предоставил генерал слово следующему участнику операции.

– Майор Степанов. Группа находится в повышенной боевой готовности. Личный состав проинструктирован и экипирован.

– Сколько ваших бойцов примут участие?

– Двадцати, думаю, достаточно.

– Недостаточно! – резко возразил Багаев. – Удвойте количество…

Совещание длилось не более часа, после чего генерал отпустил всех по рабочим местам. Захват Бизона решено было провести сегодня же ночью, в ноль часов.

…Стрелки на циферблате показывали четверть десятого вечера. В кабинете Багаева горела настольная лампа, в воздухе висел плотный слой сизого сигаретного дыма и источал аромат крепчайший кофе.

Генерал расположился за столом. В креслах напротив сидели полковник Беловол и майор Ремизов.

– Людей выведем на исходные позиции через сорок пять минут, – произнес генерал. – Группа захвата должна отработать без сучка и задоринки; Если в возникшей свалке хоть один из бандитов все же уйдет через кольцо, может возникнуть опасность утечки информации. И тогда наш нью-йоркский план с треском провалится.

– Спецназ вломится – никто не уйдет! – с молодым задором воскликнул Ремизов. – У Степанова такие орлы…

– Значит, так. – Багаев опустил на столешницу ребро ладони. – Орлы орлами. Как бы дров не наломали. Первым в дом Бизона пойду я. Один.

– Безумие, – покачал головой Беловол. – Простите, товарищ генерал, но это – самоубийство. Рядом с ним человек десять бандитов. Они либо прикроются вами, как щитом, либо при возникновении первой же опасности на куски вас порежут! – Ему явно не понравилась идея Багаева.

– Слушай внимательно, полковник, – спокойно произнес Иван Иванович. – Я этого Бизона двадцать лет пасу. А за бриллиантом охочусь и того больше. Так что никто не удержит меня теперь. Я лично возьму этого волка.

– А его охрану – тоже возьмете? – грустно усмехнулся Ремизов.

– По всем его шакалам пусть работает майор Степанов с бойцами. – Генерал оставался невозмутим.

– Не мне вас учить, Иван Иванович, сами знаете, такое задержание – не шутка. – Полковник Беловол все еще пытался отговорить Багаева идти в дом Бизона. – Не следует вам лезть в пасть к раненому зверю.

– Задержание, говорите, полковник? – усмехнулся Иван Иванович. – Задерживать будем одного Серегина. Связь с Петертом поддерживает только он. Следовательно, никто, кроме него самого, сорвать наш нью-йоркский план не в состоянии. Что же касается его «шестерок»… При малейшем сопротивлении группе захвата приказано вести огонь на поражение…

Ленинградская область. Тарховка

Из аэропорта Пулково-2 вернулись люди, которым Бизон поручил проводить курьера с бриллиантом. Все прошло гладко, и Серегин пребывал в самом что ни на есть распрекраснейшем расположении духа. Сделка состоялась. Это событие нужно было отметить.

Повар приготовил в духовке китайскую утку. И теперь Игорь Иванович восседал в гордом одиночестве за накрытым столом. Отведав великолепно сотворенные яства, он поднялся и с бокалом «читано» в. руке подошел к окну, за которым уже плотно нависла темень.

– Как живешь, старина? – с улыбкой спросил он себя, рассматривая собственное отражение в темном оконном стекле. И сам же ответил: – Прекрасно живу, старина! А куда ж тебе столько денег, старый хрыч? – выговорил с шутливым укором. И вновь ответил: – Денег и счастья много не бывает! – и весело подмигнул отражению.

И в это время увидел, что к воротам с наружной стороны лихо подкатил автомобиль с зажженными фарами. Приблизившись, он хотя и сбавил скорость, но все же не успел полностью затормозить и гулко ткнулся передним бампером в створки ворот.

«Кого черт принес?» – подумал Серегин недовольно. И тут же в комнату вошел один из охранников.

– Хозяин, генерал прикатил, – доложил он.

Особой тревоги появление генерала Багаева у Бизона не вызвало. Тот в последнее время частенько наведывался из Москвы в Питер и каждый раз встречался с Серегиным. Другой вопрос – раньше Иван Иванович всегда предупреждал о своем приезде. Да и в такое позднее время не посещал. Может, случилось что? Бизон занервничал.

– Пропустите! – бросил резко охраннику.

Тот метнулся открывать ворота.

Действительно, что могло заставить Багаева прикатить сюда среди ночи? На часах было без двадцати минут двенадцать. Неужели с таджиками что-то не ладится? Прокрушв сделку с продажей бриллианта, Бизон на какое-то время позабыл о неприятностях, связанных с последней командировкой Монахова в Таджикистан. Теперь же тревога вновь пробралась в душу.

Лишь увидев на пороге комнаты расплывшееся в улыбке лицо Багаева, Серегин немного успокоился.

– Приветствую, Игорь Иванович! – Генерал держал в каждой руке по бутылке французского коньяка «Martell». – Извини, что без предупреждения.

Бизону показалось, что Багаев изрядно пьян.

– Что случилось? – Серегин подошел, что бы пожать гостю руку, но тот держал бутылки, и рукопожатие не состоялось.

– Случилось? – мутными глазами посмотрел на него генерал. – Все случилось! Всё. – Он шаткой походкой прошел через комнату и груз но опустился на стул у накрытого стола. – О-о! У-утка! Утка – это хорошо. Утка – это то, что надо. Наливай! – Обе бутылки коньяка с грохотом были установлены в центре стола.

На звук в комнате появились двое охранников. Иван Иванович медленно повернул голову в их сторону и, еле ворочая языком, проговорил:,

– Барбосы! На место!

– Оставьте нас, – приказал Бизон. – Иван, ты объяснишь, что все это значит? Как ты вообще доехал сюда в таком состоянии?

– Нет, ты понял, да?! – воскликнул Багаев, пытаясь откупорить бутылку.

Бизон перехватил его руку и сам вынул пробку. Разлил коньяк в рюмки.

– Ничего я не понял. Надеюсь, ты объяснишь.

– Давай выпьем, – не дожидаясь, пока Бизон возьмет свою рюмку, генерал заглотил янтарную жидкость.

– Ну говори, с чего это ты напился сегодня? – спросил уже в который раз Серегин, накладывая в тарелку ночного гостя закуску.

–Они меня выгнали, – объявил Багаев. – Выш-выр-ну-ли! Как тряпку…

– Кто – они?

– Министр! – рявкнул Багаев. – Сволочь!!! – И вдруг схватил бутылку за горлышко и с силой швырнул ее в стену. Стекло ударилось о кирпич, коньяк забрызгал роскошные обои и невероятно дорогие ковры.

В комнату вновь влетели охранники, бешено вращая глазами.

– Вон отсюда! – крикнул им Бизон. Он понимал, что произошло нечто важное. У генерала какие-то крупные неприятности. В этом следовало тщательно разобраться. – Дверь закройте! И не мешать нам! Иван, – обратился он вновь к Багаеву, – успокойся. Говори, в чем дело?

– Министр, сука! – Багаев повел пьяным взором по комнате, не преминув отметить про себя, что настенные часы показывают без пятнадцати минут полночь. – На пенсию!..

– О Господи! – закатил глаза Бизон. – И всего-то. Я уж думал, тебя арестовать собрались…

Нельзя сказать, что новость не огорчила Бизона. Все ж таки теперь у него не будет в МВД своего человека.

– Арестовать?! – возмутился Багаев. – Меня?! Подавятся! Нет, ты понял, да? Говорит мне: «Не пора ли вам отдохнуть, Иван Иванович? Столько лет служите – надо бы и на покой. Молодые вон в бой рвутся…» Скотина! А я ему – нет, ты понял, да? – говорю: «Не. пора! Послужу еще!» А он мне: «Я ни в коем случае не гоню вас, товарищ генерал…» Говорю же – скотина! Потом, значит, плюнул я на все – и к тебе сюда… прям на машине и подался. Ну по дороге – там сто грамм, сям сто грамм. Пока доехал – набрался… С горя.

– Уф-ф! – Вздох облегчения вырвался из груди Бизона. – Так тебя еще не уволили? Чего ж ты мне голову морочишь? Ох, мамки родные!.

– Нет! – мотнул головой Багаев. – Не уволили.

– Кхе-кхе-кхе! – рассмеялся Серегин. – Ты меня до инфаркта доведешь!

– Пить будешь? – спросил Багаев.

– Буду! – весело согласился Серегин. – За то, чтобы ты служил еще, служил и служил…

– Кому? – Генерал поднял рюмку и посмотрел на Бизона. – Кому служил? – уточнил он свой вопрос.

– А хотя бы мне. – Серегин посмотрел на него в упор.

– Поздно уже, – произнес Иван Иванович и посмотрел на часы после того, как выпил, И правда на часах было без пяти двенадцать.

– Да, поздно, – согласился Бизон. – Спать пора…

– Нет, ты не понял меня, – улыбнулся генерал. – Спать ты сегодня вряд ли будешь. – И в руке его блеснул никелем ПСМ[107]107
  Пистолет самозарядный малогабаритный, калибр 5, 45.


[Закрыть]. Срез ствола смотрел точно в грудь Серегину. – Осторожно, – предупредил Багаев, – патрон в патроннике. А я спьяну запросто нажму на курок.

– Ты че, сдурел, Иван! – попытался встать со стула Бизон. – Убери ствол!

– Сидеть, сука! – чуть прикрикнул Багаев. От его пьяного вида не осталось и следа. – Ты арестован.

– Да брось шутить, генерал! – Игорь Иванович все еще улыбался.

– Я не шучу, – холодно ответил Багаев. – Дернешься – мозги наружу выпущу.

– А-а! Я все понял! – покачал головой Серегин, оставаясь сидеть. – Тебя, значит; старого козла, из ментовки поперли. А ты решил прогнуться, Бизона на нары сдать! Дурак ты, генерал. О-ох, дурак! – По виду Багаева авторитет теперь без труда определил: тот не забавляется во хмелю. Да и вообще, был ли он пьян?

– Меньше болтай, – сухо произнес Багаев. – Руки держи на столе. Не двигайся. Твой дом окружен спецназом и операми. Ни один человек отсюда живым не выйдет. Ну разве что мы с тобой… если вести себя хорошо будешь. Эх, Бизон, сколько лет мы с тобой протопали рядышком!.. – Вновь улыбка скользнула по лицу Ивана Ивановича. И она дала Серегину слабую надежду на спасение.

– Ну вот! И я говорю! Убери пистолет! Шутник скребаный…

– Не перебивай меня, гнида, – осадил его генерал. Все. Бизон окончательно понял, что песня его спета. Указательный палец Ивана Ивановича уверенно лежал на спусковом крючке. В том, что он без промедления нажмет его, сомнений не было. Генерал продолжил: – И все эти годы ты думал, что купил Багаева. Ошибочка вышла.

– Пес! – выругался Бизон.

– Возможно, – спокойно кивнул генерал. – И, как говорили в одном кино, служу хозяину, который плохо меня кормит. Зато получаю удовольствие, когда рву зубами таких волков, как ты.

– Погоди, Иван. – Серегин пристально посмотрел на него. – Если все, что ты сказал сейчас, – не бред, если ты действительно появился здесь, чтобы арестовать меня, давай говорить по-другому.

– Как?

– Денег хочешь? Выведи меня отсюда, дай уйти!

– Нет.

– Много денег! Пятьсот тысяч долларов!

– Из тех, что передал тебе курьер от Петерта? – напрямую задал вопрос генерал.

Бизон долго беззвучно открывал рот, не в силах произнести что-либо. Затем с трудом выдавил:

– Ты… знаешь?!

– Я все знаю, гражданин Серегин. А деньги, они меченые. И курьер у тебя был наш. Так-то. А ты говоришь, что денег много не бывает… Подавишься ты теперь своими деньгами. И счастья – никакого. – Заметив, как в очередной раз переменился в лице авторитет, Багаев пояснил: – Ты стоял у окна, когда произнес эту фразу. А мы тебя слушали. Больше тебе скажу. Бриллиант, попавший к тебе от Соленого, не давал мне покоя вот уже двадцать лет. Я искал его. И нашел. Но ведь спроси мы тебя про камушек по-доброму… Послал бы ты нас всех к такой-то матери. Сдох бы, а камень не выдал. Потому и ждал я все это время, пока ты сам брюлик не зарисуешь. И дождался.

– Су-у-уки-и-и!!! – возопил Бизон. Вскочив на ноги, он бросился к оконному проему с единственным желанием – бежать сломя голову куда глаза глядят.

В тот же миг – а на часах было ровно двенадцать ночи – навстречу ему, выламывая раму, в комнату ввалился боец группы захвата. В десятую долю секунды Серегин был уложен на пол лицом вниз, и на его руках, заломленных за спину, сомкнулись браслеты наручников.

Генерал Багаев по-прежнему сидел за столом, держа на всякий случай пистолет наготове.

Операция захвата началась. Иван Иванович знал, что спецназовцы майора Степанова проведут ее грамотно.

Со двора послышались выстрелы. Видимо, кто-то из окружения Серегина предпринял попытку скрыться бегством. На втором этаже виллы грохотала падающая мебель. Несколько пистолетных хлопков донеслись из-за двери. В ответ коротко огрызнулся спецназовский «Кедр»[108]108
  Компактный автомат, принятый на вооружение спецподразделениями МВД в 1991 году.


[Закрыть]. Затем дверь распахнулась, и в комнату влетел майор Степанов.

– Товарищ майор, Серегин задержан! – доложил ему боец, державший под прицелом закованного в наручники Бизона.

– Вы в порядке, товарищ генерал? – Командир группы захвата первым делом подбежал к сидящему за столом Багаеву.

– А чего со мной будет? – устало улыбнулся Багаев. – Как там? – Он жестами указал в сторону двора и на дверь.

– С их стороны два трупа. Эти, которые у двери стояли. Придурки, пистолеты достали! Остальных взяли живьем. Они ж – лапы в гору подняли! Как стрелять? – словно извинялся майор.

– Живьем так живьем, – ответил Багаев, пряча свое оружие в плечевую кобуру. – Хотя…

Он, наверное, пожалел, что бандитов не перебили, но вслух ничего не сказал.

Москва

– Война закончена, Иннокентий. Стало быть, пора на покой…

– Кому?

– Тебе, кому ж еще!

– А тебе?

– Ну… Я – совсем другое дело… Я человек государев. Погоны с меня пока никто не снимал.

После задержания Бизона и нейтрализации его банды генерал Багаев вернулся в Москву, препроводив авторитета в следственный изолятор «Лефортово». Все это время Иннокентий Всеволодович, переехавший в целях безопасности из Питера в столицу, жил в квартире Багаева. И теперь они сидели в кухне за утренним кофе.

– Значит, расходятся теперь наши дорожки, генерал? – Монахов отхлебнул из чашки, прикурил сигарету и глубоко затянулся, выпустив дым в потолок.

– А чего? Дело сделано! – ответил Багаев. – Страшно подумать: почти двадцать лет охотился я за этим бриллиантом! И добился-таки своего. Без тебя, ясный хрен, ничего бы у меня не получилось. И за это тебе спасибо.

– Пожалуйста, – как-то странно посмотрел на генерала Монахов. Пристально посмотрел, изучающе.

– Представляешь, возвращаешься ты в Питер. Деньги есть, опыт есть. Связи – огромные! Открываешь частную фирму и крутишь бизнес. Живи – не хочу. И никакого тебе риска, никакой эквилибристики на лезвии бритвы. Ведь все эти годы ты здорово рисковал. Не хочется покоя теперь, на старости лет?

– А тебе? – Монахов так и не отвел взгляда, а Багаев делал вид, что не замечает этого.

– Понимаешь, формально я могу больше не заниматься ходом дальнейшего расследования. Нашел камушек, сдал его государству, посадил Бизона. Как-никак полжизни на все про все угробил. Но гложет меня одна зараза! Курьер, которого задержали, Вараас Енникяйнен, дал показания по некоему Петерту. Обретается этот друг сейчас в Штатах и ждет не дождется, когда привезут ему вожделенный бриллиант. Выходит, не все сорняки мы вырвали. Вот. И теперь в рамках Программы международного сотрудничества правоохранительных органов России и США спланирована операция по задержанию этого Петерта. Он к тому же, как показал Енникяйнен, русский, что особо для нас интересно. Поэтому я в пятницу вылетаю в Нью-Йорк.

– Ясно, – ответил Монахов. – Ты, значит, во что бы то ни стало решил расставить все точки над «i» собственноручно.

– Ну не один я. К мероприятию привлечены не только силы МВД России, но и Интерпол. Поработаем в команде.

– А меня – в Питер, да?

– Да, – невозмутимо проговорил Багаев. – А что тут такого? Закрой глаза и подумай о том, как ты заживешь! Сказка! А я через год-другой уволюсь в запас и приеду к тебе на работу наниматься. Примешь?

– Нет, – вдруг сказал, как отрезал, Монахов.

– Не понял, – вытаращил на него глаза Багаев. – Что с тобой?

– Со мной все в порядке. И наверное, ты прав. Нам пора прощаться. Будь здоров. – Он порывисто поднялся со своего места и направился к выходу.

– Стой! – крикнул вслед Багаев. – Погоди, куда ты? – Он положительно ничего не понимал. Монахов же никак не отреагировал на его возглас. Ивану Ивановичу пришлось отправиться следом.

Войдя в отведенную для него комнату, Иннокентий Всеволодович принялся паковать чемодан, с которым прилетел в столицу из Питера.

– Слушай, ты можешь хоть что-нибудь толком объяснить? – Багаев придержал его за плечо, пытаясь заглянуть в глаза.

– Оставь меня. Я сегодня же улетаю домой. Деньги есть. Опыт – тоже. Связи – огромные. Открою фирму и стану толстым, жирным миллионером. Ты прав. – В голосе его сквозила явная обида.

– А ну иди сюда! – Иван Иванович схватил его под руку и буквально выволок в гостиную, заставив сесть в кресло. – Я прошу, – произнес он насколько мог мягко, – успокойся и расскажи, что тебя так оскорбило?

Монахов вновь прикурил сигарету, не торопясь затянулся несколько раз и лишь после этого заговорил:

– Посмотри на меня внимательно, Иван. Я – глубокий старик. Жизнь прожита…

Действительно, перед Багаевым сидел сейчас поживший и уставший человек. Волосы сплошь седые, лицо испещрено морщинами. Выцветшие глаза уныло смотрят на Багаева и выражают только одно – горечь.

– И знаешь что, – продолжил Иннокентий Всеволодович, – в последние годы я вдруг начал понимать, что прожита моя жизнь правильно. Это стало для меня открытием. Ведь я помню все до мелочей. Помню, как мы познакомились с тобой в лагере, как ты вербовал меня в стукачи. И тогда я ненавидел тебя всем сердцем. Иногда мне хотелось даже убить тебя. Молодой был, глупый. Да и ты по молодости не особо выбирал средства и методы. Много дровишек наломал, согласись. Это с годами ты стал другим, потом, значительно позже, заставил меня переоценить жизнь, другими глазами взглянуть на происходящее вокруг. Ты волей или неволей убедил меня в правоте своего дела. Понимаешь, не принудил меня работать, закладывать моих дружков вроде Бизона, а раскрыл мне глаза на то, что все эти бизоны собой представляют! И я по-настоящему зауважал тебя. Понял, насколько ты предан своей работе и что эта работа для тебя значит. Ты говоришь, что отдал поиску бриллианта полжизни. Но ведь и моя половина жизни этому отдана! Не за страх я пахал на тебя, а за совесть. Глупо, да? Напыщенные, книжные фразы, и более ничего. А теперь подумай: вышел я из колонии – ни кола ни двора. Мать в психушке. На работу с судимостью не устроиться. Куда пойти? И потопал бы я к тому же Бизону, благо «шестерки» Серегина меня с первого дня на воле пасли. Чего ты глаза прячешь, генерал? Ты не девица, а я не комплименты тебе отвешиваю. Говорю как есть. Будь любезен, выслушай теперь до конца. Не окажись тебя в тот момент рядом, стал бы мне Бизон отцом родным. И тогда, гражданин начальник, не миновать мне кичи и во второй, и в третий раз. А волчара из меня вышел бы тот еще. И дрался бы я с тобой не на жизнь, а на смерть. Но вышло по жизни так, как вышло. Оказались мы с тобой в одной упряжке. Все я правильно говорю? – Монахов выдержал короткую паузу, и Багаев согласно кивнул. – Слава Богу, ты со мной соглашаешься. И я с тобой согласен. Отработал свое агент Голубь. Ату его! Старые калоши выбрасывают. Все, генерал, прощай… – Иннокентий Всеволодович медленно встал с кресла и направился в комнату, где остался неупакованным дорожный чемодан.

– Не торопись, – негромко произнес Багаев, потерев ладонями лицо, словно отгоняя дремоту. – Пока ты здесь в красноречии упражнялся, я тебя и не слушал вовсе. Делать мне нечего – мусором голову забивать!

– А я и не ожидал от тебя другого ответа, – махнул рукой Иннокентий Всеволодович. Но глаза его в одно мгновение перестали быть выцветшими, в них засветились искорки живого интереса.

– Загранпаспорт у тебя с собой?

– А тебе зачем? – Монахов уже еле сдерживал улыбку.

– Роль курьера в Нью-Йорке потянешь?

– Уж как-нибудь, – теперь открыто улыбнулся Иннокентий Всеволодович. – А чего там делать-то надо?

– А ничего, – спокойно произнес Багаев. – Будешь сидеть в номере отеля «Hilton» и ждать в гости киллера.

– Ну спасибо!

– Ну пожалуйста! – в тон ему ответил Багаев. – Сам напросился…

Эпилог
1994 год

США. Нью-Йорк

В аэропорту генерала Багаева, полковника Беловола, майора Ремизова и Иннокентия Всеволодовича Монахова встретил офицер международной полиции, заранее предупрежденный об их прилете представителем Московского бюро Интерпола.

– Я Ричард Бленд, – назвал он свое имя. – Можно просто – Рич. Так называют меня друзья. Рад видеть вас, господа. Прошу в машину. По дороге обсудим детали нашей совместной работы.

Он совсем не походил на крутого американца, секретного агента или бравого полисмена, каких мы привыкли видеть в кадрах голливудских супербоевиков. Вел себя раскованно, но не расхлябанно. Просто давал понять своим поведением и манерой держаться, что официальничать не стоит. А его внешний облик, довольно скромный, ну просто никак не вязался с устоявшимися представлениями о такой солидной и могущественной организации, как Интерпол.

В Нью-Йорке стояла тридцатиградусная жара, что при непосредственной близости Гудзона просто невыносимо. Влажность под девяносто процентов и обступающие со всех сторон небоскребы превращали мегаполис в гигантскую духовку. Перенасыщенность автомагистралей транспортом, дымящим миллионами выхлопных труб, немыслимо засоряла атмосферу, делая воздух едким и липким. А еще говорят, они за экологию борются!

Четверо из Москвы, в строгих темных костюмах и при галстуках, почувствовали себя, мягко выражаясь, неуютно. Рич предпочел прибыть на встречу в аэропорт в светло-бежевых хлопчатобумажных брюках и легкой бязевой сорочке небесно-голубого цвета. Ему было легче.

Впрочем, просторный салон «форда» с работающим кондиционером решил все проблемы. Русские гости с облегчением вздохнули.

Первым начал разговор интерполовец:

– Мистер Багаев, по полученным нами данным, Йохан Петерт не финн. Он также не является коренным американцем, хотя и получил в девяносто первом году американское гражданство. Он русский. Ваша информация подтвердилась. И вид на жительство в Соединенных Штатах Америки выдан ему… – Тут Рич немного замялся, подбирая выражения. – В общем, иммиграционная служба повела себя не должным образом. ФБР проводит сейчас расследование с целью выяснить, кому из чиновников Петерт дал-таки взятку, в каком размере и при каких обстоятельствах.

– Что помешало ему законным образом устроиться здесь? – задал вопрос Беловол. Его произношение не осталось незамеченным.

– О-о! – воскликнул Бленд. – У вас прекрасный «инглиш-америкэн»! Где вы практиковались в языке, мистер Беловол?

– Везде понемногу, – улыбнулся полковник. – Так вы не ответили, Рич, что побудило Петерта нарушить американское законодательство?

– Его настоящее имя – Израель Патерсон. В Советском Союзе он был по паспорту русским и записан как Иван Андреевич Петров. Его родители выехали из СССР на постоянное место жительства в государство Израиль в тысяча девятьсот восемьдесят первом году. Отца, Авеля Патерсона, КГБ тогда обвинил в диссидентстве. Это и послужило причиной переехать на землю обетованную. Позже, к концу восьмидесятых, Израель Патерсон открыл в Хайфе частный бизнес. Собрал вокруг себя с десяток отпетых негодяев и принялся активно взимать дань с таких же переселенцев из России, как и он сам. Клиентами его бьии занимающиеся частной практикой зубные техники, укрывающие доход от госвластей, содержатели борделей, замаскированных под массажные кабинеты… В общем, те, кто не желал огласки своей деятельности и лишних встреч с полицией. Схема проста. Вам она известна по сегодняшней России. Криминальная полиция вышла на его след после серии убийств, совершенных на территории Израиля. Хозяева ряда подпольных публичных домов договорились между собой и отказались платить. За что и рассчитались собственными жизнями. Когда кольцо вокруг Патерсона начало сжиматься, он, не долго думая, прихватил накопленные за несколько лет деньги, в том числе и те, что принадлежали его сообщникам, и перекочевал в Америку. Здесь появился уже под новым именем – Йохан Петерт. Завел связи в муниципалитете, Объединенном центре еврейских общин, иммиграционной службе. Потиху-помалу занялся торговлей наркотиками. Имеет обширную сеть наркоторговцев на территории России, Швеции, Финляндии. Кстати, Хельсинки, по непроверенным пока данным, – одна из основных его подпольных баз. И дом у него там – закачаешься. Такие в Америке могут позволить себе лишь миллионеры. Может, жил бы еще спокойно… Мы ведь не интересовались им, не знали о нем ничего. До тех пор, пока вы не вышли на нас с конкретной просьбой. Благодаря первичным оперативным данным установили объект. Приступили к детальной разработке. И сами видите, что выяснилось.

– Не хило, – проговорил Ремизов по-русски. – Тот еще фрукт. Ну мы ж тебя!.. Так я говорю, Иннокентий Всеволодович?

Монахов, сидевший все это время молча, лишь неопределенно пожал плечами. Все услышанное свидетельствовало о том, что драка предстоит серьезная,

Тем временем «форд» подкатил к зданию, в котором располагалась штаб-квартира Интерпола в Нью-Йорке.

Ричард Бленд оказался радушным хозяином. В офисе русских гостей ждали легкие закуски, прохладительные напитки и даже роскошный душ – освежиться после утомительного перелета через океан. Спустя час вся четверка собралась в светлом и уютном кабинете Бленда, напичканном компьютерной техникой и уставленном прекрасной мебелью. Несмотря на это, все здесь было предельно функционально и удобно. Ничто не мешалось под ногами и не отвлекало от работы. Каждой детали интерьера находилось свое место. Багаев невольно подумал о том, что российские сыщики не могут о подобном даже мечтать. Но из раздумий его вывел бодрый голос американца:

– Господа, если вы не возражаете, приступим к главному…

Весь остаток дня был потрачен на обсуждение плана предстоящей операции по задержанию особо опасного международного преступника Петрова-Патерсона-Петерта…