Текст книги "Сергей Макаров"

Автор книги: Олег Спасский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

Загадочное совпадение

Правда, Владислав выступил еще в Кубке Швеции. Но это все-таки соревнование не самого высокого уровня.

Здесь-то и начались неудачи.

Одна за другой.

Сначала проиграли Кубок Швеции – турнир этот проходил в апреле 1984 года. В решающей схватке уступили команде Чехословакии – 2:7. Счет этот смущал даже самых стойких оптимистов, убежденных, что нашей команде по силам решительно все.

Затем потерпели неудачу в розыгрыше Кубка Канады – осенью 1984 года он проводился в третий раз.

Сергей убежден: искать оправдание поражению в каких-то привходящих обстоятельствах – затея зряшная. Но, вспоминая на одной из встреч с болельщиками Кубок Канады, он все же доказывал:

– Несомненно, все решает игра. Но ведь важно и то, кто сегодня играет в команде, выставлены ли на матч все сильнейшие. Согласитесь, обидно, что порой возникает совершенно неожиданная ситуация, при которой состав команды определяют не тренеры, а нелепые случайности. Так у нас и случилось. Сошел Третьяк, но это мы учитывали при подготовке к Кубку Канады. Однако нам пришлось отправиться в путь и без других своих лидеров – заболевших Вячеслава Фетисова и лучшего нападающего предыдущего (1983/84 г.) сезона Николая Дроздецкого. Разве можно не считаться с такими ударами судьбы? Но я, повторяю, вовсе не оправдываю ни себя, ни команду – мы, и только мы, виноваты в неудаче…

Странное, однако, и парадоксальное явление – мировой спорт. Точнее, репутация той или иной команды, расстановка сил в Игре, шансы соперников на успех. Десятка два лет назад в Канаде или США только бы рассмеялись, если бы услышали, что какой-то игрок из Советского Союза огорчается из-за поражения своей команды в поединке с сильнейшими профессиональными хоккеистами родины хоккея. А теперь вот… Впрочем, Макаров не был исключением – огорчилась вся команда.

В турнире, где играли шесть ведущих национальных команд, включивших в свои составы и профессионалов, а этой возможностью воспользовались не только североамериканские команды, но и скандинавы, сборная СССР взяла верх во всех пяти поединках. В том числе и во встрече с канадцами – 6:3. Газета «Эдмонтон джорнэл» писала после этой игры: «Русские показали великолепную игру без вратаря № 1 Владислава Третьяка, лучшего защитника Вячеслава Фетисова и центрального нападающего Игоря Ларионова, не восстановившегося к последней игре после травмы».

С канадцами же жребий свел наших мастеров и в полуфинале.

Три периода полуфинальной схватки завершились вничью. И вот тут-то вступили в силу правила, согласно которым матч должен быть продолжен – до победы одной из команд. К этому, не ограниченному рамками 60 минут матчу привыкли, приучены сызмальства канадцы, а вот для всех, без исключения, наших хоккеистов, это первый случай в их практике. Играть четвертый период было не просто непривычно, но невероятно трудно: до этого дня каждый хоккеист сборной СССР стремился в любом матче, в детских и юношеских командах, в клубах высшей лиги играть так, чтобы отдать матчу за 60 минут все, без малейшего остатка, свои силы.

И в этот день играли как всегда.

Не щадя себя, не экономя сил. И выложились полностью.

Но матч, оказывается, не закончен. Ничьей в полуфинале быть не может. И они снова выходят на лед.

Начинается – впервые в их жизни – шестьдесят первая минута игры.

Времени на то, чтобы отыграть пропущенный гол, условиями соревнований не дается. Пропущенный гол – сигнал к окончанию матча.

Сборная СССР в финал не попала.

Ну, а что герой нашего повествования, как сыграл он?

Виктор Тихонов писал, что первая тройка во всех шести встречах свои микроматчи выиграла. Макаров, Ларионов и Крутов набрали 12 очков из 12 возможных, они забросили одиннадцать шайб, а пропустили всего две.

Оргкомитет Кубка Канады определил символическую сборную турнира. В шестерку «Олл старз» вошли вратарь Мышкин, защитники Коффи из сборной Канады и Ленгвей из команды США, нападающие Макаров и два канадца – Гретцки и Тоннели.

Макарова хвалили не просто дружно. Что называется, взахлеб. Но утешения в этих похвалах Сергей не находил: турнир-то выиграть его команде не удалось.

Однако череда неудач на этом не закончилась.

Проиграли и на самых главных соревнованиях сезона – на пражском чемпионате мира, проходившем в апреле-мае 1985 года. Упустили там не только золотые медали. Остались – впервые после весны 1977 года – и без серебряных.

Как проходил тот турнир, почему проиграла наша команда, могла ли она сравнять счет во встрече с хозяевами льда – обо всем этом мы вспоминали. Осталось напомнить лишь о том, что директорат чемпионата лучшими назвал вратаря ИржиКралика, защитника Вячеслава Фетисова и нападающего Сергея Макарова. Включили Сергея в свою символическую сборную и журналисты. Кроме того, Макаров получил и приз самого результативного игрока чемпионата мира 1985 года.

И еще одна награда ожидала его. Кроме, разумеется, уже традиционных для Сергея – тех, что учреждены редакциями газет «Известия» и «Труд».

В результате опроса, проведенного весной 1985 года еженедельником «Футбол – Хоккей» в семнадцатый раз, Макаров был объявлен лучшим хоккеистом сезона. Из 88 участников референдума 67 первым игроком года назвали именно его. Набрав 230 очков, Сергей заметно опередил всех остальных хоккеистов.

Загадочное совпадение. Второй раз Сергей стал лучшим хоккеистом сезона. И во второй раз в год неудач нашего хоккея. Сначала в 1980-м – после того, как упустили золотые медали в Лейк-Плэсиде. И вот теперь – после поражения в Праге.

О чем это говорит? На какие размышления наводит?

Вероятно, могут существовать разные версии, объясняющие это неожиданное совпадение.

Автор, в частности, склонен полагать, что Макаров тем самым напоминает нам, что он умеет играть в полную меру сил в любой ситуации, что он хорош не только в те минуты, когда хороша вся команда. Макаров в эти годы своей игрой утверждал, что для него нет безнадежных ситуаций, что он готов сражаться и тогда, когда игра у его товарищей не заладилась, когда не у каждого достает душевных сил идти до конца.

Представляя читателям лауреата еженедельника, журналист Леонид Рейзер писал летом 1985 года:

«Прошлое десятилетие ассоциируется прежде всего с Валерием Харламовым, редкостным во всем сочетании качеств и проявлений. Примерим то, без чего форвард у нас острым не слывет, – обводку. Харламовская была само воплощение аритмии, когда ноги могли включаться на одни «обороты», а ручная работа велась в совершенно другом темпе, ложные показы корпусом и даже мимолетно брошенный взгляд добавляли загадок опекунам. Макаровские проходы плавнее и протяжнее, здесь завидные скорости сочетаются с мягким обращением с шайбой, от чего веет легкостью и изяществом, которые ныне даются единицам. Два мастера атаки, два ее артиста. Оба – на загляденье, на обоих шел и идет зритель валом и при умеренном интересе к матчу. Только кажется мне, что диапазон игровых обличий у Валерия был пошире. Впрочем, тоже повод для обсуждения. И к возможному приросту макаровской силы.

Зенит пути хорош не только достижениями и славой, но и тем, что ощущаешь крепость плеч своих, и потому любая задача кажется выполнимой».

Зенит пути

Выдающиеся хоккеисты прошлого объективны и умеют по достоинству ценить класс нынешних лидеров. Ревности к сегодняшним героям у них, как правило, нет – в свое время свою славу и свои почести они получили полной мерой. И им нетрудно быть сейчас щедрыми на оценки, тем более что нынешние лидеры, и прежде всего Макаров и его партнеры по пятерке, несомненно, достойны самых высоких похвал.

«В лице Крутова и Макарова я вижу сильнейших, сказал бы даже идеальных нападающих не только сегодняшнего, но и завтрашнего дня, – писал в 1986 году заслуженный мастер спорта двукратный олимпийский чемпион Вячеслав Старшинов, знающий толк в хоккее. – Они выделяются прежде всего тем, что в скоростном порыве не теряют головы, оценивая события на ход дальше соперников. Макарова и Крутова не испугаешь силовыми приемами. Напротив, они не только не уклоняются от борьбы, а сами охотно идут на обострение, и далеко не каждый защитник выдерживает их стремительный натиск. Но главное, повторяю, как бы ни складывалась обстановка, обязательно постараются найти самые верные решения».

Когда-то писали, что иногда Макаров берет инициативу на себя. Теперь он – несомненный лидер команды.

Заслуженный тренер СССР Николай Карпов писал глубокой осенью 1986 года: «У ЦСКА есть не один признанный лидер, а целая пятерка лидеров – звено Ларионова, которое ведет за собой всех остальных. Думаю, что другим командам полезно снимать на видеомагнитофон игру первой пятерки ЦСКА. Для истории это, конечно, тоже пригодится, но уже сегодня, сейчас надо перенимать все лучшее у ведущей пятерки страны, пятерки экстра-класса».

Время справедливо. Время безжалостно. Всему приходит свой черед, и у всего есть свои пределы.

Сколько будут еще творить на льду, изумляя своими импровизациями и зрителей, и соперников, Макаров и его партнеры?

Кто знает… И мне показались понятными и близкими переживания и размышления заслуженного тренера СССР Николая Эпштейна: «Кто же не знает, почему матчи с участием ЦСКА собирают крохотные аудитории (с этим наблюдением уважаемого тренера автор может согласиться лишь отчасти, но не может согласиться с обобщением – частности не подменяют закономерности. – О. С.). Зная наперед, что ЦСКА выиграет, люди предпочитают оставаться дома. Знаю это и я. Но хожу на матчи ЦСКА. Хожу не в надежде на чудо. Хожу, зная, что чудо меня ждет. Это чудо зовется первой пятеркой ЦСКА. Это не просто сильнейшая пятерка ЦСКА и сборной. Это маленькая команда, лучше которой не было в истории нашего хоккея – а может быть, и хоккея вообще. Это команда, в которой каждый из пяти игроков – «звезда», каждый не схож со своими партнерами.

И всякий раз, сидя на матче, возвращаясь с матча, я задаюсь одним и тем же вопросом: «Неужели то, что понимаю я, не понимают люди, от которых зависит судьба нашего спорта, будущее нашего спорта?» Потому что на этом матче, как и на всех предыдущих, не было киногруппы, которая отсняла бы игру «звездной» пятерки, каждого ее игрока…»

Не хотелось бы заканчивать главку на этой грустной ноте.

И герой рассказа, и его товарищи в расцвете сил. И герой, и его партнеры по-прежнему располагаются особняком в нашем хоккее. И тревога тренера, хочется думать, вызвана не опасением, что первое звено (а Макаров и Фетисов на год старше Касатонова и на два Ларионова и Крутова, родившихся в 1960 году), вот-вот закончит свою спортивную жизнь, но тем, что обидно терять время – документалистам есть смысл, если позволяют возможности, поработать не два-три матча, а два-три сезона, дабы картина была более полной и достоверной.

Макаров и его партнеры – надежный эталон. Не надуманный, призрачный, временный, но достоверный эталон, позволяющий верно оценивать класс остальных мастеров.

Автор не склонен безоговорочно принимать утверждения своих коллег, доказывающих, будто такого разрыва в классе, мастерстве между лидерами и остальными игроками прежде в нашем хоккее не наблюдалось. Не подводит ли нас память? И тройка Альметова, и звено Петрова тоже стояли особняком, хотя в тот или иной сезон и соперничали с ними то мастера из «Спартака» и «Динамо», то хоккеисты из других звеньев ЦСКА.

Потому-то и считали их безусловными лидерами, как сегодня «звездную пятерку», что были они на голову выше всех других хоккеистов.

Закончив работу над этими страницами, еще раз пролистал подшивки газет. Еще раз просмотрел строки, абзацы, целые страницы, посвященные Макарову и его блистательным партнерам.

Хвалебные отзывы, лестные оценки идут по нарастающей. Ощущение повторов (об этом, дескать, уже не раз писали!) ни кого не смущает – ни авторов, ни редакторов. Да и как, в самом деле, не повторяться, как умерить свое восхищение, если лидеры и вправду заслуживают самых восторженных слов.

Вот выписка из отчета о матче «Монреаль канадиенс» – ЦСКА, сыгранном в новогодний вечер 31 декабря 1985 года: «Дважды получился гол – почти копия выделенной нами шайбы в Эдмонтоне. Разве что крайние – Крутов и Макаров – поменялись местами и ролями: теперь завершал Макаров. Было и еще отличие. Перед каждым нашим нападающим, когда он получал шайбу, находился канадец – в том же метре. И опять метра хватало для паса или броска. А еще одну шайбу Макаров забил после резкой неточности «Канадиенс» у себя в зоне, тоже напомнившей огрехи «Ойлерс». Это было во втором периоде, так счет стал 3:0, и этот эпизод пояснил, что наши уже укатали таких собранных поначалу монреальцев, слегка закружили им головы».

Вот реплика тренера по поводу гола Макарова: «Известно, что в таких случаях говорят тренеры защитникам: «Чего же ты его не держал?… – А как Макарова удержишь?…»

А это размышления другого тренера: «Привлекательность игры ЦСКА в том, по-моему, что его первая пятерка, воплощающая в голы труды всей команды, искусно обрамляет рисунок общих действий. Благодаря, понятно, высокому индивидуальному и звеньевому мастерству. Вы скажете, что пятерка Ларионова на голову выше всех остальных в нашем чемпионате – как можно, дескать, с других спрашивать подобного зрелища? Согласен, выше, и намного. Но и настаиваю на том, что и от других болельщики вправе требовать увлекательной игры…»

И наконец, последняя выписка: «Программа была пронизана двумя бенефисными жанрами. В одном из них блистали Макаров, Ларионов и Крутов, подававшие пиршество изощренного, непринужденного и нацеленного в гол взаимодействия. Чего только не показывали, как только не забивали! Втроем проводили комбинации на «пятачке». Мчались поодиночке, скрывая от соперников направления прорыва. Пятую шайбу Крутов закинул вообще по немыслимой баскетбольной траектории…»

Добавлю лишь, что выписка эта сделана не из рецензии на матч ЦСКА с кем-то из аутсайдеров нашего первенства, а из отчета о поединке с канадцами на чемпионате мира.

Верно, безусловно верно, подметил Николай Семенович Эпштейн: «Такая игра должна сохраниться для истории. Должна стать учебным пособием».

А вот сколько еще будут Макаров и его партне. ры играть на таком уровне? Не знаю. Хотелось бы надеяться на лучшее.

Облако на горизонте

А может быть, туча? Не облачко, легкое и прозрачное, готовое растаять, исчезнуть без следа, а черная грозовая туча?

Тихонова знаю уже достаточно.

Потому и пишу, что скорее всего – туча. И влага, накапливающаяся в ней постепенно, вот-вот обрушится на залитую еще пока солнцем землю.

Спортивная судьба героя может показаться почти безоблачной, сказочно счастливой: еще бы – столько медалей и призов!

Как все удачно! Как все празднично! Туш смолкает лишь для того, чтобы следующей весной грянуть с новой силой, еще более торжественно.

Все – так. Все – так.

Если, конечно, не вспоминать случаи, речь о которых шла раньше, споры, например, о праве Макарова выступать в составе сборной СССР на мировом первенстве 1978 года или бесконечные пересуды о его непомерном будто бы честолюбии, обнаружившемся столь драматически в той же самой Праге семью годами позже, на чемпионате мира 1985 года. Если забыть об ушибах, травмах, операциях, а стало быть, и вынужденных отлучениях от игры на недели и месяцы. Если не помнить, наконец, сколько не месяцев, но лет умчалось, унеслось навсегда, пока не нашлись для Макарова подходящие партнеры.

Но сегодня-то, сегодня все складывается лучше некуда, и журналисты состязаются в поисках превосходных степеней для рассказа об игре «звездной» пятерки, сегодня-то…

Работа над рассказом о Макарове завершалась, когда автор после очередного матча, в котором ЦСКА одержал очередную победу, ехал из Лужников вместе с Тихоновым.

Тренер был расстроен и рассержен:

– Не знаю, что делать с Макаровым. Опять сегодня не играл. Уходил от борьбы. Ударов теперь не держит. Теперь ему все больно. Тут же норовит дать сдачу. Даст, душу отведет, а команда за него отдувается,…

– Минуту, минуту… Результаты матчей говорят об ином. Опять Макаров лидер в соревновании бомбардиров, причем за счет пасов, после которых голы забивали партнеры…

– Вот-вот… Забивает он теперь меньше, хотя очень хочет. У него сейчас после такого же числа игр на четыре гола меньше, чем в прошлом сезоне. А почему? Да только потому, что работает вполсилы, что теперь не «забывает», что играть на «пятачке» опасно – того и гляди защитники зацепят, ударят, снесут с ног. Жалко себя…

После продолжительной паузы Тихонов заключил:

– Слова и уговоры не помогают. Упрямый, Считает, что играет хорошо, а я просто придираюсь… Наверное, со следующего матча выведу его из первого звена. Поставлю туда кого-то из молодых. Могильного, например. Саше всего семнадцать, а играет будь здоров. Матчей сыграл куда меньше Макарова, а забил почти столько же… Макаров, кстати, ревнует парня… Заменю… Пусть покажет, чего он стоит без Крутова и Ларионова…

– Но ведь у каждого мастера, даже самого большого, могут быть временные спады, верно?…

– Могут, но в чем их причина? А если в отношении к делу? Если хоккеист перестает работать через «не могу»… Считает, что его высокий класс выручит в нужный момент. Не первый такой случай в моей практике. И Петров был, и Капустин, и Балдерис, и Дроздецкий совсем недавно… Знаешь, как только пощадил, пожалел себя на тренировке или в игре, как только уступил самому себе, так все, пиши пропало… Нет, заменю. Со следующего же матча…

Не заменил.

Не знаю, успел ли объявить о своем решении Сергею, но не заменил.

Случилось непредвиденное, и тренеру пришлось сначала выводить на время из первого звена другого форварда, а затем – уже по деловым, игровым соображениям – развести по разным звеньям нападающих и защитников «звездной» пятерки, и в конце 1986 года пять лидеров сходились вместе в матчах первенства страны только в те минуты, когда армейцы играли в численном большинстве. Ну а затем в составе сборной страны.

Не стал расспрашивать героя, что говорил ему в те дни Виктор Васильевич. Не то что опасался резких ответов или мрачного молчания. Не хотелось бередить душу Сергею.

Ведь у каждого из нас, не только у чемпионов, бывают часы, когда что-то не ладится, и когда наши руководители не слишком, скажем, довольны нами.

Вот вам и «зенит пути»!

И все-таки автор убежден, что коллега, так высоко оценивший нынешнего Макарова, прав.

Солнечное, безоблачное небо – это ведь не непременная примета каждого дня.

Второй монолог Веры Макаровой

Сергей появился дома раньше, чем обещал, – Вечерней тренировки сегодня не будет… Когда обедали, он неожиданно вспомнил:

– Знаешь, сегодня вдруг почувствовал возраст. Тренировка была не на льду. Бегали… Представляешь, теперь я в серединке бегу. Не в конце, но уже и не первый. А раньше всех обойти мог. Всегда впереди мчался, а сейчас вот не могу…

В ту минуту Вера подумала – с каждым годом все теперь тяжелее будет доставаться. Сережа Бабинов сказал, что уходит, ему 31… Много или мало?… Николай, старший брат Сережин, ему 38, только-только решил расстаться с игрой. До сих пор, говорят, не портил картину. Конечно, там другие команды, но все же и годы другие…

Вера Макарова: Какие-либо изменения Сергей переносит нормально. Может, внутри что-то и кольнуло, но я ничего не заметила. А слежу внимательно… Но я и раньше не замечала у него желания быть во что бы то ни стало первым во всем. Ну а теперь он и сам с иронией к себе относится. Спокойно над собой подшучивает… А просьбу к вам, можно?

С готовностью кивнул:

– Почему же нет?

Вера Макарова: Расскажите о Сергее подробнее. Ну, например, о его увлеченности театром. Это его слабость. Он ни за что и ни при каких, кажется, обстоятельствах не откажется от билетов. Бывает, предлагают, кто-то отказывается, занят, дескать, или нет настроения, не хочется идти на этот спектакль, а он на любой пойдет, в любой театр.

В общем увлечение это пришло в Москве. В Челябинске театров немного. А здесь его хлебом не корми, помоги билеты приобрести. Нравятся многие театры. Может быть, это не справедливо к остальным, но он все-таки выделяет «Современник» и Театр имени Ленинского комсомола. По возрасту ближе? Может быть. Но он и в другие театры, пожалуй, так же рвется. Имени Моссовета, Сатиры… В Театре имени Маяковского очень много интересного… Близких друзей в театральном мире нет, но хороших знакомых немало. Встречаются спортсмены и артисты и до спектакля, и после, да и актеры к хоккеистам приезжают не только на матчи, но и на базу. Наверное, они интересны друг другу…

Сергей рассказывал автору про увлечение кинематографом, особенно на рубеже детства и юности. «Великолепную семерку» смотрел несколько раз. Телевизоров тогда было еще не очень много, причем в основном черно-белые. Ходили друг к другу на «телек». Теперь кино отошло на второй план, а вот главное увлечение осталось неизменным – книги…

Вера Макарова: Да, читает он запоем.

Но есть и другие увлечения. В шахматы любит играть. С Артемкой чаще всего. Сын-то растет. Раньше ему нужна была только мама, а теперь на первом месте – папа. Возраст, видимо, такой.

Пример берет с папы. Манеры все Сережи, похож на него по повадкам невероятно. Папа – это все, и слово его – закон.

А у меня жизнь непростая. Наверное, похожа на жизнь жены моряка. Муж и дома бывает не часто. Одна, все время одна. Зачем, думаю иногда, замуж выходила, лучше бы с мамой оставалась. А то никого рядом. Особенно трудно было поначалу, а потом привыкаешь. Но все-таки обидно. И тоскливо. Особенно в воскресенья, в праздники. У всех как? Ребенок с папой и мамой. А я всегда почти одна с Артемкой… Гуляем вокруг дома. Куда-то ехать вдвоем неудобно. Да и скучно.

Обидно – лучшие годы летят. Да и мальчик растет без отца: за семь лет он в сумме, думаю, год его и видел.

И все-таки я не подгоняю время. Пусть Сергей играет, пока у него получается, пока приносит ему хоккей радость.

Здесь, в этой игре мой муж нашел себя, здесь он приобрел известность, даже славу. Нашел друзей. Хороших, надежных. А это ведь очень важно.

Но разве менее важно, что сын гордится отцом. Не просто гордится, иногда даже – по-детски – хвастается: мой папа, мой, лучше всех играет в хоккей.

Нет, я не подгоняю, не тороплю время…