Текст книги "Корханес. Книга вторая. Еретик"

Автор книги: Олег Балханов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Олег Балханов
Корханес. Книга вторая. Еретик

Глава 1

Первое, что я почувствовал – холод. Войлочный полог палатки был откинут. Порыв ветра принес запах дождя и дым полевой кухни.

Как всегда, разбудил меня Марвин, слегка толкнув в плечо.

Я попытался восстановить свой последний сон, но ничего, кроме красного цвета луны не вспомнил. К чему бы это? Ах да, к кровавой бойне, которую мы сегодня устроим войскам императора.

Быстро оделся и выбрался из палатки.

Утро выдалось ненастное. Мокрый снег с дождем временами усиливался, пока я шел вверх по дороге, на ходу завтракая вяленым мясом и теплой овсяной лепешкой.

Ветра почти не было. Это хорошо для прицельной стрельбы из арбалета.

На гребне перевала меня встретила Мара, кутаясь в стеганую куртку с капюшоном. Она спала в отдельной комнате с камином на первом уровне одной из сторожевых башен. Можно сказать, в королевских условиях. Выглядела она отлично. Ее темно-серый арбалет, сделанный Трогером по спецзаказу, висел у нее за спиной. В новые армейские ботинки, начищенные до блеска, можно смотреться, как в зеркало. Наколенники и наручи с наплечниками тоже сверкали. Просто образцовый солдат.

Я слышал, что у самых лучших снайперов чаще всего глаза голубые. Мара услышала мою мысль и улыбнулась, моргнув длинными ресницами.

Мы вышли на самую высокую точку дороги. Марвин и Джей подпрыгивали и махали руками, разминаясь. Дозорные и разведчики из нашей сотни докладывали Зорану обстановку.

Черные воды пролива едва угадывались вдалеке сквозь пелену дождя. Отвесные серые скалы по обеим сторонам дороги нависали острыми краями, как будто росли сверху вниз из темно-зеленых туч.

Я поднялся на верхнюю площадку правой башни и огляделся. У подножия крутых склонов скалистых гор вокруг костров сидели бойцы первой тысячи.

Командор Мильсен стоял рядом со мной у стены и смотрел на дорогу в просвет между зубцами башни. У ближайшего поворота дороги со стороны Эртуза в семиста шагах от заставы закованные в серые доспехи войска имперского корпуса Анджея Лютого строились в боевые порядки. Они оставили лошадей за горой.

На второй башне с другой стороны дороги Чек с медным горном ждал команды, стоя на самом краю. Мильсен махнул ему рукой и тот протрубил призывную мелодию к бою.

Бойцы у костров спокойно, не суетясь, поднялись и пошли занимать свои позиции согласно плана, разработанного мной и Мильсеном.

В первом ряду на толстые деревянные доски, принесенные с собой, легли пятьдесят арбалетчиков моей сотни во главе с Зораном. Больше на ширину дороги не помещалось. Еще пятьдесят бойцов Зорана сели на одно колено во второй ряд. Эти парни, проверенные в битве с казарбами, должны в первую очередь стрелять в командиров и сотников имперских гвардейцев. Первые два ряда будут по очереди выдавать залпы так, чтобы успевать перезаряжаться и непрерывно вести стрельбу.

Начиная с третьего ряда, располагались бойцы первой тысячи Мильсена. Они могли стрелять в произвольном порядке, особо не выцеливая, из положения в полуприседе. За ними в полный рост стоял четвертый ряд, составленный из самых низкорослых солдат. В пятом – самые высокие. Шестой ряд сидел верхом на лошадях.

Я посчитал, что трехсот арбалетов более, чем достаточно, чтобы стреляя с пятисот шагов под уклон, остановить любого врага. На замену уставшим стрелкам у нас было еще двести арбалетчиков в резерве. Это не считая трех тысяч тяжелых всадников, которых в любой момент можно выпустить вперед для контратаки, и четырех сотен стрелков, рассредоточенных на крутых склонах гор. Еще сто арбалетчиков располагались на башнях.

Анджей в любом случае не планировал залезать в горы со своими тяжело вооруженными гвардейцами. Он не знал о наших арбалетах и пробивной способности стальных болтов. Анджей считал, что закованные в броню, его солдаты почти неуязвимы для стрел из луков. И хотя он привез через пролив весь свой пятидесятитысячный корпус, в первый бой для захвата перевала он взял только десять тысяч, оставив остальных в палаточном лагере на побережье в Эртузе. Впрочем, из-за узкого горлышка перевала и такое количество солдат казалось ему излишним.

Неудивительно, что в первых рядах стояли самые лучшие бойцы имперской гвардии. Раздался короткий барабанный бой и они двинулись в наступление, сомкнув щиты и выставив копья.

– Железный кулак императора, – задумчиво произнес Мильсен. – Жаль этих парней. Они лучшие из лучших. Не считая нас, конечно.

– Мы с тобой предлагали Анджею обойтись без кровопролития, – напомнил я. – Теперь придется показать ему на деле, что стоило прислушаться к нашим словам.

– К твоим словам, Кранц, он никогда не станет прислушиваться, – сказал Мильсен. – Ты же теперь вне закона. Еретик.

– Скоро и тебя объявят еретиком, Мильс, – ответил я. – Когда узнают, что теперь корпусом командуешь ты.

Мы посмотрели друг на друга, широко улыбаясь. Для нас звание еретика, как награда за смелость.

Марвин поднес зажигательную стрелу к факелу, натянул тетиву лука и под углом в сорок пять градусов направил горящую стрелу к отметке на дороге, чтобы лучше обозначить для арбалетчиков убойную дистанцию в пятьсот шагов.

Мара залезла на штабель из ящиков и выглянула через край стены. Дождь прекратился и она откинула капюшон.

Мильсен поначалу не одобрил ее присутствия, но увидев на тренировках, что Мара стреляет из арбалета лучше его бойцов, признал ее право находиться на башне.

Она сказала, что будет стрелять только в храмовников из священного трибунала. В корпусе Анджея таких было полно – по одному в каждом десятке. Они выделялись черными доспехами и шлемами с красной вертикальной полосой вдоль носа. Я поручил ей выстрелить первой.

Джей поджег и отправил вторую стрелу на отметку в четыреста шагов. Это послужило для всех сигналом приготовиться.

Мара сняла с плеча арбалет и зарядила болтом с индивидуальной окраской ярко-зеленого цвета, для нее Трогер сделал исключение. Она уперла ложе арбалета в камень верхнего края башенного зубца и прицелилась в высокого храмовника со знаменем золотого цвета в первом ряду.

Имперские гвардейцы приблизились к догорающей стреле Марвина.

Мильсен дал знак двум барабанщикам и они начали выбивать тревожную дробь максимальной готовности.

Тетива арбалета Мары весело тренькнула. Голова храмовника дернулась, он упал, выронив знамя. Арбалетчики внизу торжествующе взревели и первый ряд выстрелил по команде Зорана.

Минимум тридцать человек из первой шеренги имперцев попадали мертвые или тяжелораненые. Тут же прилетели болты второго залпа и уже человек сорок выкосило из строя гвардейцев, несмотря на их тяжелые доспехи и щиты.

Сотники Анджея скомандовали сомкнуть ряды и перейти в атаку. Враги бегом понеслись в гору навстречу рою болтов третьего и последующих залпов. Наверное, это была единственно верная тактика с их стороны, чтобы захватить перевал любой ценой.

Но чем ближе подбегали солдаты Анджея, тем точнее стреляли наши арбалетчики.

На дистанции в двести шагов к обстрелу присоединились четыреста бойцов с горных склонов, а стрелки с башен едва успевали разрядить одни арбалеты, как им подавали заряженные.

Марвин стрелял через бойницу, сидя на ящике, а Джей заряжал, стоя рядом, он даже не выглядывал наружу, что-то весело насвистывая.

Мара методично и спокойно, как на тренировке, выцеливала храмовников. Плотно сжав губы, она быстро перезаряжала, и выпускала зеленые смертоносные молнии в головы врагов.

Я посмотрел на своих бойцов из первых рядов. Они нисколько не смущаясь от вида бегущих и орущих гвардейцев, продолжали залпами укладывать их штабелями. Зоран, сидя во втором ряду, успевал зычно корректировать стрельбу с левой башни и приказал Чеку отстреливать сотников Анджея из задних рядов.

Очень быстро весь перевал оказался усыпан телами поверженных солдат императора, так что и бежать у живых не очень-то и получалось. Порыв наступающих сошел на нет, они с трудом перелезали через мертвых и раненых.

Мильсен сжал мой локоть и другой рукой показал на всадника на белом коне, который держался на безопасном расстоянии. Это был Анджей Лютый. Он приказал своему войску отступить, когда понял, что с каждым залпом наших арбалетов начинает терять минимум по триста солдат.

Мильсен дал команду, чтобы все прекратили стрельбу и быстро спустился вниз. Вскочил в седло и с всадниками второй тысячи направился вперед.

Он позволил имперцам оттащить раненых. На его месте я бы не стал этого делать. Но ранее я сам настоял, чтобы командование корпусом принял Мильсен, поэтому отнесся к его решению спокойно.

Юстиг, прежний командор, наверняка поддержал бы Мильсена. Понятия о чести и правильном способе ведения войны у них в крови. Это я такой один, беспринципный отщепенец.

Я усмехнулся про себя и спросил Мару:

– Сколько врагов ты настреляла?

Мара пожала плечами.

– Думаешь, я считала?

Я посмотрел на круглые тубусы с болтами у нее на поясе, в каждом, как я знал, было по двадцать штук. Один тубус оказался пустым, еще один опустел наполовину. Будет о чем рассказать дома.

Мара в последнее время как-то незаметно подросла и даже стала шире в плечах. Выглядела она гораздо старше своего возраста. Нарисованные черно-зеленые полоски на скулах и свирепое выражение лица делали ее вид грозным и воинственным.

– Джей, ты не соберешь мои болты? – вежливо, как хорошая девочка, попросила она.

– Конечно, – моментально откликнулся Джей и побежал вниз по винтовой лестнице.

– Смотри, шею не сверни! – крикнул ему вслед Марвин. Он распаковал новую коробку с болтами. – Как думаешь, босс, они попытаются еще раз?

Я так не думал. Этот нахальный тип, Анджей, теперь наверняка призадумается. Пробитые щиты и кирасы с шлемами, которые его сотники рассматривали, стоя на безопасном расстоянии, очень наглядно подтверждали мои слова, сказанные вчера при переговорах у большой скалы на полпути между заставой и поворотом.

«Не стоит даже пытаться захватить перевал. А лучше бы вам вернуться обратно в Трамант и больше никогда не переплывать через пролив.»

Конечно, нам пока далеко до того, чтобы перейти в наступление и скинуть войска императора в море. Но перевал мы не отдадим.

Фреха тоже не сидит без дела. Она сейчас в Эртузе.

Многие люди там поддержали решение Риффена объявить о независимости Корханеса. Просто пока не говорили об этом вслух, втайне мечтая присоединиться.

Честно признаться, на такое я не рассчитывал. Одно дело удерживать узкий перевал. И совсем другое – целое побережье. Но если народ больше не хочет терпеть власть этого императора, то почему бы не попробовать?

А пока надо на всякий случай готовиться к возможной второй атаке. Вдруг этот Анджей совсем с головой не дружит.

Где-то внизу протрубил невидимый горн. Безоружные солдаты Анджея, размахивая белыми флажками, выехали из-за поворота. Многие были верхом, но большинство сидело на повозках, предназначенных для сбора погибших.

Расчистить дорогу от трупов было необходимо в любом случае. Особенно, если Анджей собирался отправить своих солдат на второй штурм. Он мог подумать, что две тысячи убитых и столько же раненых для преодоления трехсот шагов – не так уж много. Подтянуть подкрепление и преодолеть последние двести шагов, потеряв при этом еще несколько тысяч, чтобы сойтись в рукопашной – такой план он наверняка держал в уме.

Но ширина прохода в любом случае не давала ему возможности реализовать численное превосходство. И что он собирался придумать для защиты от расстрела с башен и склонов гор? Подняться вверх незамеченными, с той стороны перевала по скалам, солдаты императора не могли, их бы легко расстреляли еще в самом начале подъема.

Главное, чего не знал Анджей – из Корханеса только что прибыли три катапульты с запасом камней и горшков с зажигательной смесью на первое время. Телеги с тяжелыми камнями, бочками с зажигательной смесью и дополнительными горшками тоже были на подходе.

Неделю назад я отправил за катапультами Люка. Он по пути в Корханес забрал в форте Крюка, который выбрал три катапульты из двенадцати специально для перевала.

Сейчас Крбк поднялся на башню и с помощью инструментов, похожих на большой транспортир и циркуль, измерял расстояния и углы наклона. Мара с интересом наблюдала за ним и задавала вопросы, если что-то было ей непонятно.

– Мы поставим катапульты в ряд немного позади самой высокой точки дороги, – объяснил Крюк, показывая вниз левой культей с железным крюком. – Под гору зажигательные горшки и камни долетят до самого поворота. Как только имперцы закончат уборку и уйдут, сделаем пристрелку.

– А если они тоже притащат катапульты со своих кораблей? – спросила Мара.

– Они станут для нас легкой мишенью, а сами не смогут в гору достать наши позиции, – уверенно ответил Крюк. – К тому же, корабельные катапульты не такие мощные, как крепостные. А те, что есть в бастионе Эртуза, наоборот, слишком тяжелые, чтобы тащить их сюда.

– В следующий раз парни Анджея и до арбалетов могут не добраться? – спросил Марвин.

– Если и доберутся, то уже сильно потрепанные, – сказал Крюк.

Мара посмотрела вниз. Джей закончил собирать ее болты, но возвращаться не торопился. Вместе с Чеком и другими бойцами Зорана он кричал что-то обидное приближающимся похоронным командам Анджея. Те отвечали неохотно, но поднявшийся ветер уносил их слова в сторону.

Люк доложил, что еще девять катапульт из Корханеса под командованием Катона повезли к дельте Басдоривы, чтобы установить в каменных редутах. Это было не к спеху – до весны, пока не сойдет лед, туда вряд ли сунется флот императора. Но предосторожность не помешает.

Обстановка на южном направлении была теперь под контролем. Осталось еще раз встретиться с Анджеем и убедить его в бесполезности новых жертв, если он сам этого не понял.

– Когда мы с Мильсеном пойдем на переговоры с Анджеем, – сказал я Крюку. – Сделай залп из катапульт по пустому участку дороги, чтобы наглядно показать ему наши возможности. Один зажигательный и парочку камней побольше.

Марвин поежился.

– Хорошо, что мне с вами не надо идти, – произнес он негромко.

Крюк ухмыльнулся.

– Сделаем, – сказал он. – Показательное выступление, бесплатно!

На верхнюю площадку поднялся Джей и поздоровался с Крюком. Потом хитро прищурился и хлопнул по плечу Люка.

– Как там твоя невеста? – спросил он.

– Дора уехала вместе с Прото к гоблинам, – ответил Люк. – Так что я ее не видел. Если ты про нее. И никакая она мне не невеста.

Марвин притворно тяжело вздохнул, Джей засмеялся.

– Ну вот, начинается. Палки в колеса молодым, козни и интриги, – Джей разложил на ящике грязные от крови и мозгов храмовников болты Мары и достал кусок ветоши, чтобы протереть.

– Это твои что ли? – спросил Люк, взяв один за оперение. – Почему такие, ядовито-зеленые?

– Это мои, – сказала Мара, сняла шлем и забралась на край стены. Она села спиной к дороге и болтала ногами, подставив лицо ветру, который разметал ее отросшие светлые волосы. – Кто-то был еще жив?

Джей отрицательно покачал головой.

– Очень точные выстрелы, – ответил он. – Все наповал.

– Как жаль, что я это пропустил, – сказал Люк, уважительно глядя на Мару.

Крюк с опаской посмотрел на протертые и блестящие зеленые болты. Ни одной царапины или зазубрины, все как новые, хотя пробивали шлемы храмовников. Трогер с каждой новой партией делал болты все лучше. Надо заехать к нему за второй партией арбалетов для северного отряда Юстига. Первую захватил с собой Люк до Корханеса, а дальше в степь отвезли солдаты гарнизона.

Я спустился вниз вместе с Крюком, чтобы проследить за установкой катапульт.

Бойцы из числа тех, кто никак не были задействованы в бою, наконец-то нашли занятие, чтобы выплеснуть накопившуюся энергию. Они дружно схватили катапульты и сняли их с тяжелых подвод. Установили лафеты точно по размеченным Крюком позициям и принялись за разгрузку боеприпасов.

Глава 2

(Мара)

Я ждала этот день с нетерпением. И вот он настал. Сегодня мне исполнилось тринадцать лет. Значит, я могу пройти обряд посвящения.

Фреха разрешила мне пригласить кого-то одного. Сложный выбор. Но мама догадывалась, что у меня на уме. Она сама сказала:

– Я мысленно буду с тобой. 

Мама у меня очень хорошая. И очень умная. Все понимает без слов. 

Правда, еще неизвестно, вдруг он откажется?

– Ну что ты, – мама улыбнулась и погладила меня по голове. – Он не откажется. Когда еще простого смертного пригласят на инициацию ведьмы…

– Не такой уж он и простой, – сказала я.

Бешеный Пёс – не от мира сего. Но это секрет. Даже для мамы. Он, как паладин из старых сказок, который пришел из ниоткуда, чтобы все изменить. Фреха поначалу присматривалась к нему и вовсе не была уверена, что Бешеный Пёс – тот, кто нам нужен. Но Лиана с первого взгляда поняла, что из него может выйти толк. При помощи и влиянии Фрехи, разумеется. 

Его привела в наш мир Хильда. Про нее я слышала только один раз от Фрехи, прежде чем увидела воочию. Но не зря говорят, что лучше один раз увидеть, чем шестьдесят шесть раз услышать. Ее появление стало для меня самым сильным впечатлением в жизни. Хильда – темный ангел войны, таких называют алайсиаги. Всесокрушающие, всепобеждающие, грозные и беспощадные вершители судеб. Они решают, кому умирать на поле битвы. 

Хильда обещала, что сегодня тоже появится, при этом намекнула, что у нее есть для меня подарок.

Как говорит Бешеный Пёс, чертовски интересно, что же это за подарок.

Когда недавно из Эртуза прилетала Лиана, наставница Фрехи, мы долго разговаривали втроем. Лиана увидела в отблесках вечного огня в храме Тессини картины моего будущего. И я, конечно, спросила, что меня ждет.

Лиана и Фреха переглянулись тогда озабоченно и даже встревоженно. Я занервничала, но они успокоили меня, сказав, что их тревога связана не со мной лично, а с будущими событиями.

Меня интересовали и эти события тоже, но я решила, что спрошу после обряда.

Когда Лиана улетела, Фреха сообщила, что мне дадут новое имя. И предупредила, что посторонние не должны его знать. Шепотом она сказала мне, что мое новое имя уже известно, причем выбрала его Хильда.

Одна из темных ангелов войны развоплотилась тысячу лет назад. Пришло время найти ей замену.

При этих словах Фрехи я затрепетала. Дыхание перехватило, я схватилась рукой за свой талисман. Слеза дьявола – черный овальный камень, всегда прохладный, он, не соприкасаясь с цепью из сплава платины и золота, удерживается на ней невидимой силой, а на тыльной плоской стороне надпись древними рунами – «Избранная».

Этот амулет подарила мне Хильда при нашей первой встрече. И вот теперь Фреха сказала, что он раньше принадлежал той алайсиаге. Меня назовут в ее честь. Криста – мое новое имя. На древнем языке одного из далеких миров это значит – Потрясающая.

На меня нахлынули сложные чувства. Я вдруг подумала, что теперь буду не просто ведьмой, одной из многих. Меня будут готовить всю жизнь, чтобы после смерти я превратилась в алайсиагу, Избранную.

Мне сложно в это поверить, но хорошо, что Фреха предупредила. Во время инициации я сумею держаться, как подобает. Очень на это надеюсь.

И все равно вопрос, чем я заслужила такую великую участь, не дает мне покоя.

Ждать осталось недолго. На рассвете мы с Бешеным Псом и Фрехой отправимся в старинное место силы на высоком гребне Драконьей горы.

Я не стану описывать весь ритуал. Не только из-за тайны, но и потому, что сама помню смутно. Все было как во сне.

Мы долго поднимались в гору через сумрачный лес. Узкая тропинка петляла, так что иногда мы даже теряли из виду Фреху, которая ехала впереди на своей вороной лошади.

Помню заросли кустов, затянутые серой паутиной; землю, покрытую палой листвой и пеленой изморози; низкие темно-зеленые тучи, волчий вой где-то совсем рядом и крики мелких птиц, которые прятались в густых кронах высоких деревьев.

Пахло жухлой травой, кислыми ягодами, свежим морским ветром и дымом ритуального костра, который уже развела Лиана.

Я держалась за шелковистую гриву Армы, она чувствовала торжественность этого утра и шла легко, словно по облакам.

Бешеный Пёс молчал, но я слышала некоторые его мысли. Он, как солдат, думал об этой извилистой тропе вдали от перевала, который считался единственным путем из Эртуза в Корханес. 

Мне хотелось сказать ему, чтобы не волновался – об этой горной дороге знают лишь посвященные, а пройти по ней со стороны побережья можно только в сопровождении кого-то из старых жриц вроде Лианы, иначе злые духи заведут путников в гиблую чащу, где они непременно сойдут с ума и поубивают друг друга и себя.

Но Фреха строго запретила мне разговаривать сегодня, пока не закончится обряд, поэтому я только обернулась и подмигнула. Бешеный Пёс меня понял и улыбнулся в ответ.

Наконец, мы выехали на большую круглую поляну, окруженную стеной тридцати-метровых гнумсаров, черных деревьев. С восточной стороны деревья росли пореже и сквозь ветви можно было увидеть черно-синие волны далеко внизу и покрытую ломким льдом Басдориву, впадающую в пролив.

Костер посреди поляны потрескивал толстыми поленьями, сложенными в виде звезды на прослойке из камней. На высокой железной треноге над костром стоял пузатый котелок красного цвета. В нем начинала закипать темная жидкость. Аромат варева из коричневых зерен ифуду, горького кустарника, приятно защекотал ноздри.

Я спрыгнула на землю, сняла шапку и подошла поздороваться к Лиане. Она крепко обняла меня и поцеловала в макушку. Ее мягкие и теплые ладони сжали мои щеки, а большие пальцы слегка растянули мои губы, заставляя улыбнуться.

– Почему ты такая серьезная, Мара? – спросила Лиана. – Улыбайся, сегодня твой праздник!

Я сморщила нос и улыбнулась. Лиана потрепала меня по щеке.

– Помоги мне разлить чай ифуду по кружкам, – попросила она и дала мне толстые рукавицы, чтобы не обжечься.

Фреха и Бешеный Пёс расседлали и отпустили лошадей к кустам вечнозеленой плакучки и те присоединились к кобыле Лианы, сразу принявшись ощипывать свежие побеги. Для лошадей это такое же лакомство, как и оранжевая ягода великой степи.

Фреха расстелила рядом с костром четыре лошадиные попоны, одна на другую. Сверху накрыла толстым одеялом и мы уселись, согревая руки глиняными кружками со свежесваренным напитком. Мысленно переговариваясь, Лиана и Фреха поглядывали на меня. Бешеный Пёс сидел, слегка смущенный наплывом зрителей. На ветках деревьев с разных сторон поляны расположились большие совы и вороны. Наверняка это были другие дружественные ведьмы со всех концов Бонзума, которых пригласили Лиана и Фреха, но я никого не знала.

Все мы ждали Хильду.

Я пила чай и смотрела в кружку на разводы пены, вспоминая о своей жизни с тех времен, когда начала осознавать в себе врожденный дар угадывать события и читать мысли. Это передалось от дедушки, он у меня очень сильный шаман. Мне было четыре года, но я уже тогда знала, что стану ведуньей, как и положено, когда достигну возраста тринадцати лет.

Потом, когда мне исполнилось шесть, мама привела к нам домой Фреху. Она начала учить меня секретам и заклинаниям; показала, как превращаться в ворону. Рассказала о лечебных свойствах трав и растений; объяснила, как использовать силы природы. Так что постепенно я укрепилась в своем намерении стать могущественной ведьмой, а не простой деревенской ведуньей.

Но многое изменилось в последнее время. Знакомство с Бешеным Псом и встреча с Хильдой навсегда изменили мою жизнь. Ее подарок, талисман, которым я пока не умела пользоваться, но уже ощутила его огромную силу, скрытую внутри; начал влиять на меня и окружающий мир.

Та скорость, с которой я теперь могла летать, превращаясь в ворону, потрясла меня. Но еще большее впечатление это произвело на Фреху, хоть та и не подала виду. Но я-то хорошо ее знаю, поэтому сразу поняла, что она стала относиться ко мне по-другому. Как к равной себе. С каждым днем я чувствовала ее растущее уважение и вот сейчас она мысленно сказала, что после сегодняшнего обряда мы будем равными во всем. То есть, теперь я наравне со всеми тоже несу ответственность за этот мир, эту землю и людей, которые здесь живут.

Я почувствовала движение воздуха и подняла голову. Тяжелые грозовые тучи разошлись и в треугольный просвет проник вертикальный луч переливающегося света. В ярких сполохах серебристых, розовых и изумрудных искр на поляну опустился большой хрустальный шар, из которого появилась высокая фигура Хильды. Вытянувшись в струнку во весь рост, она плыла над самой землей, управляя едва заметными, плавными движениями ладоней.

Не давая нам встать наклоном головы, она опустилась на одеяло и села между Лианой и Фрехой. Рубиновое забрало ее шлема поднялось. Большие, черные, бездонные глаза без зрачков смотрели прямо на меня.

– Приветствую всех, – произнесла хрипловатым голосом Хильда. – Рада видеть тебя, Мара.

Мы вдруг оказались с ней совсем одни в абсолютно черной пустоте. Хильда улыбнулась и взяла обеими руками мою правую ладонь. 

– Пока идет обряд твоей инициации в ведьмы; там, внизу, – сказала она. – Хочу показать тебе, как работает твой амулет. Возьми его другой рукой и закрой глаза.

Я сжала талисман в кулак и зажмурилась. Хильда передавала смысл не словами, а красочными мыслеобразами. Ее сильные руки обжигали, как лед. Сначала мне стало жутко холодно, но потом теплая волна прошла от макушки до пят и я смогла расслабиться. Одновременно мне удалось сосредоточиться и тогда я увидела. 

Проще рассказать волшебную мелодию словами, чем описать то, что открылось перед моим внутренним взором. Самое поразительное, что я поняла – это то, что мне не нужны какие-то особые знания или годы обучения. Все, что нужно, у меня уже было. Было, есть и будет.

Хильда отпустила мою руку и достала из под складок своей серебристой накидки небольшой металлический предмет.

– Этот браслет принадлежит тебе, – сказала она. – Так что это не совсем подарок. Я лишь возвращаю то, что является твоим по праву. Возьми.

Хильда надела широкий браслет на мою правую руку. Он был великоват, но тут же изменил форму и плотно обхватил запястье. Потертые серо-стальные грани со сложным орнаментом, искусно вырезанным очень тонким и острым инструментом, казались монолитными. Браслет выглядел очень тяжелым, но его вес почти не ощущался. На верхней пластине три высеченные молнии острыми концами указывали вперед вдоль запястья.

– Закрой глаза, – снова сказала Хильда.

Я послушно закрыла глаза и вздрогнула, увидев, как Криста использовала этот браслет.

– Тебе не обязательно рассказывать об этом кому бы то ни было, – тихо сказала Хильда. – Используй силу при необходимости по своему усмотрению. Можешь спросить меня, если будут сомнения. Я подскажу. Теперь ты встала на путь Избранной и можешь связаться со мной в любое время.

Потрясенная, я смотрела в глаза Хильды. Вот так, в один день, в одно мгновение превратиться из начинающей ведьмы и девочки-подростка в преемницу алайсиаги? «Наводящей ужас».

Хильда покачала головой.

– Конечно, у тебя впереди целая жизнь в этом мире и много дел, которые нужно закончить. А ты еще даже не начинала. Спокойно следуй по своему пути, делай то, что нужно, но помни – ты выше этого. Чтобы научиться правильно вершить судьбы мира, ты можешь совершать ошибки. Ничего страшного. Для тебя нет ничего слишком. Все в твоих руках.

– И все-таки, – робко спросила я мысленно. – Почему именно я?

– Правильный вопрос не этот, – ответила Хильда. – Правильный вопрос звучит так: почему именно этот мир и это тело? Я не знаю ответа. Фреха ошиблась в одном слове в заклинании вызова демона. На ее призыв явилась я и решила помочь, привела сюда Бешеного Пса. А потом увидела тебя и сразу поняла, кто ты. Мы давно искали тебя. И нашли случайно. 

Я открыла рот и молча застыла. Ничего себе. А что было бы, не ошибись Фреха с заклинанием?

– Рано или поздно кто-то из нас все равно нашел бы тебя, – ответила Хильда серьезно. – От судьбы не скроешься. Эта ее ошибка – и есть судьба.

Но может, ты ошибаешься? Почему ты так уверена?

– Амулет, – Хильда указала на слезу дьявола. – Когда я дала его тебе и ты сразу же повесила его на шею, он вспыхнул черным огнем, признав тебя. Ты не могла заметить, но я сразу увидела, что моя догадка верна – ты новая инкарнация Кристы, раз ее талисман не обжег тебя своим леденящим холодом. Он твой. Тебе всего лишь нужно пройти свой путь в этом мире. А потом ты присоединишься к нам. Остальное не имеет значения.

Мы по-прежнему были одни в бесконечной темноте, но теперь браслет на руке и талисман на шее установили связь и я больше не чувствовала страха и сомнений. Все в моих руках.

***

Я открыла глаза. В лучах заходящего солнца хрустальный шар плавно взмыл в небо и скрылся за тучами. Костер стал больше, Бешеный Пес и Фреха подкинули еще несколько поленьев. Вокруг костра сидели женщины в черных плащах с капюшонами, такими же, как на мне и Фрехе. Только Лиана была в сером стеганом балахоне, как самая старшая ведьма.

Не считая Бешеного Пса, нас было тринадцать.

Лиана наливала в глубокие миски горячую похлебку, а Фреха разносила остальным ведьмам. Я бросилась ей помогать. 

Все меня поздравляли и теплые улыбки согревали гораздо сильнее, чем огонь костра. Каким-то образом я уже знала всех по именам. Одна из старших женщин похлопала ладонью рядом с собой.

– Присядь, Мара, – сказала она. – Перед тем, как начнем есть, ты должна спеть.

Я присела и посмотрела на Фреху.

– «Путь ведьмы», – сказала она на старом наречии.

Это моя любимая песня на древнем языке Бонзума. Я часто пела ее в последние дни. Мне кажется, она нравится Бешеному Псу и даже Арме. Или особенно Арме. Та подошла поближе и косила большим красивым глазом.

Стоило мне начать, как молодые ведьмы хором подхватили и над верхушками гнумсаров поплыла завораживающая мелодия.

За кругом света от костра в тени напротив стоял Бешеный Пес. Он с улыбкой смотрел на меня. 

Хорошо, что я пригласила его. Будет кого расспросить, как все прошло здесь, пока я была с Хильдой.

Песня закончилась и Лиана приказным тоном велела есть, пока не остыло. Вкуснейшее рагу из овощей и грибов, с добавлением сушеных летних трав, таяло во рту. Лиана обходила всех и раздавала большим черпаком добавку. Все вдруг заговорили одновременно. Перебивая друг друга, ведьмы делились новостями из разных концов мира. Тут же обсуждая совместные планы на будущее.

Я слушала вполуха, думая о тех грандиозных видениях, которыми со мной поделилась Хильда. «Помни – ты выше этого». Смысл этих слов начал доходить до меня. Да, у меня есть одно личное дело, но в остальном, все эти дела и заботы не казались мне теперь такими значительными и важными, как прежде.

Я вздрогнула. Как же быстро на меня повлияла беседа с Хильдой. Нет, у меня впереди целая жизнь в этом мире и прожить ее нужно с пользой для общего блага, как можно реже показывая свою скрытую силу. Интересно, как долго мне удастся продержаться, не используя свои амулет и браслет на полную мощь?