Текст книги "Всеобщая история государства и права. Том 1"

Автор книги: Олег Омельченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 59 страниц)

Вассалитет

Рождение вассальных отношений также произошло в социально-правовом строе Франкской империи. Одним из самых древних известных вассалитетов считается факт отдачи в покровительство королю франков герцога Тассильона III (VIII в.), который передал себя «в руки короля», обещая верность. Оформление вассальных обязанностей и, соответственно, принятие на себя другой стороной прав и обязанностей сюзерена осуществлялось актом наложения руки (hommage). Это личное подчинение дополнялось религиозной клятвой в церкви, в присутствии священнослужителей.

Обычно вассальное подчинение принимали на себя (1) те, кто жили в семействе короля (в его дворце) и исполняли различные дворцовые службы или миссии, если были свободными лицами; (2) те, кто были снабжены поместьями или доменами за счет и внутри королевского домена; например, графы обязательно становились вассалами королей, принимая на себя управление и начальствование территорией королевства.

Первоначально (вторая половина VIII в.) вассалитет означал лишь своего рода отрицательную верность сюзерену: не причинять вреда, уважать жизнь, имущество короля (или другого), не совершать действий, «колеблющих королевство». В эпоху каролингской империи утвердился принцип положительной верности: главное в обязанностях вассала – исполнять королевские указы, участвовать в армии как подчиненные воины. Ближайшие вассалы (из состава дворца), кроме того, как правило, обязывались лично служить королю, помогать ему «советом и делом» в управлении. Допускалось, что в случае нарушения вассальной присяги, преступлений и т. п. мог быть суд сюзерена над вассалом (однако запрещалось наказывать вассала палкамиили иным битьем, что отличало их от несвободных подвластных). Суд должен был проходить и осуществляться при участии других вассалов того же сюзерена. Мог быть и суд вассала против сюзерена (сеньора), если были обоснованные подозрения в том, что господин хочет убить, побить дубиною, опозорить жену или детей вассала, отнять его имущество. Сюзеренно-вассальные отношения как бы смешивались с прежними родственными и патронатными: выкуп за убитого вассала мог получать и его сюзерен-покровитель.

Примерно с XI в. вассалитет стал означать признание и иммунитетных полномочий сюзерена, если речь шла не о короле, в отношении и вассала, и территории его: «…Не умалять, т. е. не посягать на имущества и владения сеньора (тайну его замков), на его персону и его честь, его прерогативы, если он исполняет права публичной власти». В развитие прежних традиций прекария-бенефиция другой стороной вассалитета было пожалование сюзереном во владение фьефа, манора, лена (во Франции, Англии, германо-итальянских землях соответственно). С XII в. на эти земли стал составляться письменный акт – инвентарь, который становился правовой формой заключения вассальных отношений. Соединение лично-служебных отношений с признанием взаимных прав по поводу земельной собственности – пожалованной вотчины (одному – номинальное господство, другому – реальное, полезное) – с одновременным встраиванием этих отношений в распределенную систему государственной власти на основе иммунитетов и означало завершение исторического становления нового порядка – феодализма. В отличие от государственно-распределительной системы древневосточного общества и античного полурабовладельческого уклада феодализм включал в государственный быт значительно большее количество людей (в том числе и в правовые отношения по поводу собственности). В этом и состоял исторический шаг в развитии общества новой эпохи.

§ 25. Раннефеодальная государственность в Британии

Образование варварских королевств

Коренное население Британии – бритты (кельты) – к началу I тыс. находилось под господством Римской империи. Разрозненные племена переживали стадию формирования у них надобщинной администрации. Включение бриттов в налоговую и военно-служилую систему империи ускорило и видоизменило этот процесс. С распадом Римской империи «жители острова Британии соединились с некоторыми кельтскими народами, чтобы отложиться от римской власти и, не повинуясь более римским законам, жить по собственному усмотрению, – записал немного позднее этих событий летописец. – Итак, британцы взялись за оружие, освободили свои общины от угрожавшихим варваров» (Зосим. Римская история. VI. 5). Военная борьба за самостоятельность к IV–V вв. продвинула процесс усиления власти военных вождей и начал военно-демократического строя.

В середине VI в. самостоятельное развитие бриттских общин было прервано: с континента вторглись германские племена англов, саксов и ютов. Вековая борьба с вторжением (оставшаяся в мировой культуре мифами о рыцарях «круглого стола» и короле Артуре – полулегендарном вожде Амвросии, около 500 г.) окончилась поражением. В Британии установилось господство англосаксов. Однако еще в VII в. сохранялись обособленные племенные объединения (королевства) бриттов.

Англосаксонские завоеватели находились только на стадии надобщинной администрации, у них не было королевской власти, а первые предводители были более вождями, древнегерманскими герцогами. Немногим на более высокой стадии развития в политическом отношении были и бритты. Образовавшиеся к VI–VII вв. объединения были только протогосударствами варварского типа. Однако (в отличие от вестготов, франков или лангобардов в Европе) почти отсутствие влияния римских государственных институтов предопределило слабость государственных начал. Только в VI в. появляются первые короли с почетными правами, подчиненныеим дружины. Важную роль в ускорении государствообразования сыграло распространение христианства в Британии (591–688 гг.). Оторванность от римского центра с самого начала сделала для британских епископов более важным покровительство королей. В конце VII в. церкви было предоставлено освобождение от налогов и повинностей, другие привилегии.

К началу VII в. в Южной Британии сформировалось 19 протогосударственных объединений со своими «престолонаследиями». Постепенно наибольшее влияние и значение приобрели 7–8 протогосударств – самыми крупными и устойчивыми были Нортумбрия, Мерсия, Эссекс, Уэссекс, Кент (различавшиеся еще и этнически). Временами королевства признавали доминирование одного из них в общем условном союзе, главы таких временных объединений принимали особый титул брэдвальда. Но в целом Британия составляла т. н. «семикоролевье» (гептархию).

В рамках гептархии на протяжении VII–IX вв. постепенно завершился процесс перерастания протогосударств в ранние государственные образования. С одной стороны, этот процесс был выражен в росте прав и значения королевской власти. Если в VII в. королей рассматривали как одного из членов племени, посягательство на которого – вид родовой «обиды» и должно быть выкуплено, то к VIII–IX вв. за королями признаются уже зачатки публичных полномочий: право приказывать, карать, судить, руководить общинными властями и своими порученцами. Признается особое право королей покровительствовать – в результате этого формируется особый круг (ближних и дальних) приближенных королей, занимающих особое место в обществе, по-особому охраняемых правом. Узурпируя родо-племенные права, короли производят пожалования– прав, а потом и земель. С другой стороны, процесс становления ранней государственности выражался в появлении государственной организации: администраторов, налогов, принудительной власти. Особо важное значение в становлении ранней администрации имела церковь: в силу особых связей с королями церковным руководителям доверяются многие публичные функции. Одновременно формировались королевский двор и иерархия военно-служилых чинов, которым доверяется управление на местах и выполнение королевских поручений, сбор налогов. В VIII в. за королями признается безусловное высшее право (сродни прежнему римскому imperium) повелевать. Королевское законодательство становится постоянной функцией власти. На рубеже VII–VIII вв. в связи с ростом законодательного регулирования расширилась сфера государственного (королевского) суда, запрещались действия без суда. Вышли из употребления народные собрания и другие пережитки военно-демократических порядков.

К началу IX в. политическое лидерство в Южной Британии перешло к наиболее мощному из гептархии королевству – Уэссексу. В правление короля Эгберта(802–839 гг.) королевство добилось гегемонии над всеми другими. Такое доминирование обеспечило ускоренное становление государственной королевской власти: возвышение короля уже и над родовой и территориальной знатью, введение в право наивысших наказаний за посягательства на короля. Для единого правителя при помощи церкви вводится процедура помазания на царство (сродни франкам) – король отныне символизирует правителя Божией милостью с соответствующими верховными правами в отношении всех подданных. Окончательное укрепление государственности пришлось на конец IX – сер. Х в., когда сложилось единое Англосаксонское королевствос новой социальной иерархией и упрочившейся ранней территориальной организацией (взамен племенных объединений).

Начало феодализации общества

До VII в. сформировавшееся в итоге завоевания германо-кельтское общество было слабо дифференцировано. Наряду со свободными общинниками древние законы упоминали полусвободное население и рабов – что было типично для германцев на стадии догосударственного быта. Практически отсутствовали столь исторически важные для процесса феодализации на континенте частные земельные владения – поместья, виллы и т. п. Социальное расслоение не предвосхищало образование государственной иерархии, а происходило по крайней мере параллельно с ним, иногда в наибольшей степени завися от политики власти, – в этом была одна из показательных особенностей формирования раннефеодальной государственности в Британии. С VII в. фактором, усугубившим социальное и этническое разобщение, стала церковная организация: христианство ранее других приняли германские племена, а местные народы долго сохраняли пережитки язычества и кельтских верований.

В период протогосударств официальное расслоение, обусловленное местом в военно-дружинной иерархии и близостью к королям, дополнилось размежеванием на основе земельных владений. Земля считалась как бы общим достоянием (folkland), право распоряжаться которым постепенно присвоили себе короли. С VII в. в практику вошли земельные пожалования от имени королей членам вначале своего рода, а затем и пользующимся покровительством короля (bokland). Эти пожалования предоставлялись под условием выполнения определенных обязанностей государственного и личного характера (сродни континентальному бенефицию). Пожалование сопровождалось утверждением за получателем (таном) некоторых иммунитетных прав, налоговых и судебных полномочий над полученной землей и предоставленными ему во власть людьми. «Закон тана состоит в том, чтобы он пользовался своими правами, полученными по грамоте, и исполнял три обязанности со своей земли: участие в ополчении, в восстановлении крепостей и в строительстве мостов» («Трактат об управлении», Х в.). Наиболее значительные пожалования были адресованы церкви, которая, в свою очередь, образовала как бы вторичный круг зависимых от нее держателей. Но в силу признанного патроната над церковью короли стояли бесспорно во главе всей образующейся иерархии собственнических и служилоличных связей.

В IX – Х вв. наиболее постоянные пожалования превращаются уже в вотчины (маноры), в которых наряду со свободными живут и зависимые крестьяне-гебуры. Бывшие свободные крестьяне перешли на положение генитов и обязывались исполнять поземельные повинности, платить натуральные налоги, «укреплять господский дом, принимать приходящих в деревню, платить церковную подать и милостыню, нести охрану и конную охрану, ездить с поручениями, куда будет приказано». Гебуры были заняты на барщине по нескольку дней в неделю, а кроме того, исполняли и натуральные повинности. В IX в. начали вводиться запреты на переходы земледельцев с одного владения на другое. В Х в. закон предписал всем свободным принудительную коммендацию: каждый должен был избрать себе глафорда (господина, покровителя), с которым установить вассальные отношения. Отдельные королевские полномочия, особенно судебные и финансовые, стали передаваться держателям крупных вотчин-маноров в праве иммунитетных привилегий.

В период расцвета Англосаксонского государства под влиянием правовой политики королей там сформировался своеобразный сословный строй, в равной мере основанный на традиционных привилегиях знати и на различии поземельных прав. Высший слой составляли великие таны (богатые вотчинники и влиятельные дружинники); они, как правило, располагали собственной юрисдикцией, что было важнейшим из их феодальных прав. Наравне с ними (по правовому положению, охране жизни и чести, поземельных прав, по финансовым и судебным привилегиям) стояли епископы и аббаты, держатели крупных земельных пожалований церкви. Второй по значимости социальный слой представляли местные таны – держатели земель от короля, обязанные нести военную службу. Сходным правовым статусом обладало и местное священство. Все они – великие таны, духовенство, таны-рыцари – объединялись в общее понятие знати – эрлы. В этом отношении они противополагались мелким землевладельцам – кэрлам, которые хотя и обладали собственными землями, но не стояли в прямой зависимости от короля и потому находились под руководством местной знати. Впрочем, и эрлы, и кэрлы в равной мере могли располагать правами патроната в отношении подвластных (разумеется, разной значимости), им могли коммендироваться и т. д.

Феодализация англосаксонского общества и государства была своеобразной. Более значительным, чем в континентальной Европе, здесь оставался слой самостоятельных держателей земель. Иммунитетные права в большей мере использовались для передачи управления и суда на места в общегосударственных нуждах, нежели для феодальной обособленности. Это предопределило и особенности ранней государственной организации сравнительно с другими варварскими королевствами: слабое развитие королевского централизованного управления и, с другой стороны, раннее обособление местного управления и судов.

Ранняя государственная организация

По своей внутренней организации Англосаксонское государство было в целом родственно варварским королевствам континентальной Европы: государственно-политические отношения сосредотачивались в институте королевской власти. Лично-служебные отношения с королем как высшим покровителем, лордом, номинальным обладателем общегосударственных земель подменяли в немалой степени отношения государственно-административные и правовые.

Корольсчитался носителем высших полномочий, его личность и права пользовались особой охраной права. Ему безусловно принадлежала законодательная власть, право высшего суда, право назначения должностных лиц, которым население обязано было повиноваться. От имени короля и под его гарантию происходило наделение землями из общественного фонда – главным образом церкви и частным владельцам. Из этого права короля распоряжаться землями страны вытекали его особые прерогативы: верховное распоряжение гаванями, пристанями, большими дорогами, копями; исключительно короне принадлежали клады, потерпевшие крушение корабли. Одним из важнейших в хозяйственном отношении и выгодным в экономическом было исключительное право короля на все леса страны. Королю принадлежало право на труд населения, т. е. на привлечение к общественным работам, право на конфискованное имущество. Из верховных полицейских полномочий короля по поддержанию общественного порядка произошло право на сбор пошлин в пользу короны (прямых налогов в королевстве не было). Короли осуществляли патронат над церковью, вследствие чего могли вмешиваться и во внутренние дела церковных округов, в назначения на церковные должности. Имущество короля подлежало большей правовой охране, чем имущество других сословий. Власть королей не была, однако, полностью наследственной: наделение нового короля государственными полномочиями имело вид избрания его верхушкой высших сословий страны.

Королевский дворбыл практически единственным институтом централизованного управления в стране. Но его структура и взаимодействие с должностными лицами на местах были развиты слабо. Всего во дворце насчитывалось до 24 более или менее стабильных чинов-должностей. Однако большинство из них были почетными титулами для знати, нежели оформившимися функциями центральной администрации. Двор (дворец) составляли главным образом королевские министериалы-дружинники, связанные вассальной верностью и покровительством короля; они выполняли основную массу текущих государственных дел. Стабильные административные функции принадлежали маршалу, ведавшему королевскими конюшнями и вследствие этого конной дружиной, гофмейстеру – управляющему дворцом, кравчему – ведавшему королевским столом и, соответственно, поставкой натуральных припасов. Наиболее существенную роль в общегосударственном управлении из всего двора играл капеллан (из духовных лиц), в подчинении которого был штат писцов и своего рода дворцовая канцелярия. Советники из духовных вообще имели особое и большое влияние при королевском дворе.

В важнейших политических и государственных делах традиция и система лично-феодальных связей обязывала королей опираться на совет знатных – уитанагемот. Совет сложился достаточно поздно, как бы заменив собой архаичные военно-народные собрания, но его роль и значение были иными (сам термин «уитанагемот» появился лишь в Х в., до этого – «гемот»). Уитанагемот не считался выборным органом, а был как бы представительством народа («равных танов»). Формально на совет могли прибыть вообще все таны страны, но реально участвовали приглашенные королем. В VIII–IX вв. число приглашенных не превышало 30 человек, в Х в. иногда доходило до 106, как правило, одних и тех же людей. Это были епископы, члены королевского двора, представители короля на местах; в Х в. более половины составляли рядовые таны – министериалы и дружинники короля. Только с согласия уитанов король мог начинать войну, а главное – передавать земли в частное обладание (такие грамоты обязательно подписывали уитаны). Совет не был органом управления, не имел влияния и на королевское законодательство. Считалось, что великие таны и высшее духовенство могут судиться только при участии такого совета. Наиболее существенным из государственно-политических полномочий совета были право на одобрение королевских назначений в высшие церковные должности и одобрение занятия престола новым королем; реально в Х в. влияние на избрание короля уитанагемота было незначительным. Со временем деятельность уитанагемота стала как бы гарантией невмешательства короля в местные дела и в полномочия местных должностных лиц.

Основой военной организацииоставалась всеобщая воинская повинность для свободного населения, имеющего землю. За неявку на смотр или для участия в походе по призыву короля взимался значительный штраф в королевскую казну. В Х в. ополчению был придан в большей степени феодальный характер: лично служить обязывались таны, имевшие не менее 5 гуфов (около 150 га) земельных владений; из них формировались конные или тяжеловооруженные войска. Остальное население разделялось на сотни, и с каждой сотни представлялось некоторое количество воинов за общий счет.

Местная администрациястроилась одновременно на принципах и традиционного самоуправления, и должностных полномочий назначенных королем особых лиц. Примерно с VIII в. в королевстве стали образовываться округа для военных, судебных и полицейских («охранение мира») целей. С конца IX в. сформировались графства (shire) как основные территориальные единицы управления. Ко времени расцвета Англосаксонского королевства насчитывалось 32 графства, несколько различавшихся по своему статусу в разных частях Англии.

Во главе графства от имени короля ставился элдормен(герцог, граф). Это был представитель знати, обычно местной, с полномочиями вице-короля. Он снаряжал войско и руководил сбором ополчения, он председательствовал в судебных собраниях графства, он обладал высшей в графстве полицейской властью, в т. ч. имел права регулировать отношения лиц разных сословий. Вторым лицом в графстве был шайр-герефа(от shire-gerefa, позднее отсюда «шериф»). Он формально подчинялся элдормену, однако прежде всего представлял короля в управлении его имениями и осуществлял от его имени судебные функции. Шайр-герефа ведал финансовыми и личными делами короля в подчиненном округе, взимал в пользу короны судебные штрафы, ведал розыском преступников и вообще поддержанием общественного порядка. Одной из важнейших функций будущего шерифа уже тогда был надзор за королевскими лесами. Шайр-герефа председательствовал в суде сотен, руководил деятельностью выборных судей (присяжных).

Самый низший уровень территориальной администрации представляли сотни (с Х в.), управлявшиеся фогтамиили герефами; в разных местностях звались они по-разному и обладали разными полномочиями.