Текст книги "Эвританские хроники"
Автор книги: Олег Шелонин
Соавторы: Виктор Баженов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
– А чего это ты так побелел? – выдавил из себя слегка струхнувший Кирилл. – Испугал кто?
От домового не ускользнуло, что его герой и сам слегка изменился в колере. Выскочив вперед, он закрыл грудью «короля» и принялся молотить короткими ручками по своей мохнатой голове. Все с любопытством уставились на него. Закончив самоистязание, Кузя задрал мордочку кверху и испустил такой великолепный вой, что все присутствующие оказались на пятой точке. Кирилл приземлился удачнее всех. Прямо на дастархан. Аромат жареного барашка ударил в ноздри. Отодрав без помощи ножа солидный кусок от ляжки, «герой» с наслаждением вонзил в него зубы и начал яростно жевать. Все облегченно вздохнули. Когда Кирилл пришел в себя, пир уже кипел вовсю.
– Свой мужик оказался! – рычал альбинос. – А вы – герой! Герой! Ну, за знакомство!
Мохнатая рука сунула «герою» огромную чару чачи. Отказать трехметровому Кинг-Конгу в уважении было трудно…
Что было дальше, герой Эвритании помнил смутно. В памяти остались лишь отдельные фрагменты разудалого застолья.
…Вот жутко разобиженный Конг втолковывает ему, что никакая он не обезьяна, а самый обыкновенный снежный человек из племени йети. Рядом в унисон ему вторит тролль, яростно доказывая, что не знает он никаких «Шреков» и что живет он не на болоте, а в пещере. И никого к нему не подселяли, а просто нахально выкинули из родного дома, элементарно набив морду. В качестве доказательства бездомный тролль тыкал пальцем в свернутый на левый бок нос.
…Вот Кирилл, уже возомнив себя Гиппократом, клятвенно заверяет Шрека, который почему-то уже против нового имени не возражает, вылечить его. Причем клянется зубом Кинг-Конга, обосновывая это тем, что тот у него больше, а значит, клятва будет нерушимей. И что интересно – вылечивает великолепным ударом справа!..
Особенно запомнилась душевная беседа со старостой деревни, слезно молившим… не трогать родную нечисть… Он жалостливо покосился при этом на лежащего в отключке Шрека и чему-то жутко радующегося Конга.
– Мы ведь, – втолковывал староста, – так хорошо жить стали, как они к нам пожаловали. Раньше – то барон дикий нагрянет, оброком деревеньку обложить, то абреки пограбят… А теперь – тишь да гладь. Нечисти нашей боятся.
– Вам-то какая разница, Сема? – пьяно удивлялся Кирилл. – Что те грабят, что эти.
– Э-э-э, мил человек! Огромная! – тряс жидкой бороденкой староста. – Наша нечисть натурой берет. Выпить, закусить, повеселиться… Ну и мы с ними за компанию.
– Че ж тогда бабы ваши так убиваются?
– В том-то вся и фишка! – пояснил Семен. – Баба в страхе и почитании мужа жить должна. Пусть думают, что мы с нечистью поганой бьемся. Их, глупых, да детишек малых охраняем.
– Какая битва? Сплошной праздник!
– Да ты вокруг посмотри!
А вокруг уже и впрямь кипела битва. Упившиеся в зюзю мужички вовсю отводили душу, предаваясь чисто славянским, северным забавам.
– Наутро, опять же, приятно, – продолжал раскрывать тайны Полишинеля староста, – бабы как героев встретят, рассольчиком отпоят, стопку поднесут. Если б не Кузя… Слушай! Забери ты его с собой, ради бога. А мы тебе за такой героический поступок золотишка отсыплем.
Кирилл слушал его уже невнимательно, ибо гулянка вокруг набрала такие обороты, что у него зачесались кулаки. Маечка у героя Эвритании была короткая, рукава можно было и не засучивать. Последнее, что запомнил Кирилл, – испуганная физиономия Кинг-Конга, пятившегося от него в сторону леса. Зачем Его Величеству потребовался зуб йети, коль лечение прошло успешно, не могли понять ни Кинг-Конг, ни сам король Кирении.
14
Армада Литлера достигла Тория. Остров обложили со всех сторон. Гул набата плыл над ленивыми волнами. Последние жители окрестных деревень торопливо загоняли скотину за крепостные стены. Ворота захлопнулись вовремя. Прямо перед носом адмирала Бермуда и главного некроманта Цепсана, пытавшихся взять цитадель с ходу. По команде некроманта скелеты, гремя костями, подтащили к воротам и начали раскачивать бревно.
– Погоди, – остановил Цепсана Бермуд, – попробуем решить дело миром… – И, задрав голову, завопил что есть силы: – Повелитель Эвритании, солнцеподобный Литлер I предлагает вам сдаться и признать себя его вассалами!
– А что нам за это будет? – поинтересовались защитники со стен.
– Жизнь у вас хорошая настанет! – заверил их Бермуд. – Как говорится, плати дань и спи спокойно!
– И много платить?
– Брать будем по-божески. Семьдесят процентов нам, тридцать – вам.
– Ну нет! За такую сумму… Да лучше мы бессонницей мучиться будем!
– А за какую сумму вы согласны спокойно спать?
– Сто процентов нам, а если еще тридцать набавишь, готовы совсем не просыпаться!
– Соглашайся! – яростно зашипел Цепсан на ухо Бермуду. – Мы их потом сонными только так повяжем!
– Я бы согласился, – почесал затылок адмирал, – но у нас, понимаешь ли, денег нет.
Переговоры зашли в тупик. И тут Бермуда осенило:
– Эй! Кто там у вас за главного?
– Ну я! – свесился со стены губернатор Тория.
– Выходи, дело есть.
– Какое?
– Деловой разговор, не ясно, что ли?
Губернатор хмыкнул и спустился вниз. В воротах открылось окошко, и оттуда высунулась его плешивая голова.
– А ну сдай, – скомандовал адмирал скелетам.
Те торопливо оттащили таран назад.
– Давай потолкуем, как деловые люди, – доверительно начал беседу Бермуд. Гомон на стенах затих. Всем было интересно. – Короче, деньжат по-легкому заработать хочешь?
– Зарабо-о-отать, – разочарованно протянул губернатор.
– Получить, дурак!
– Кто ж не хочет? – обрадовался глава города. Стены одобрительно загудели. – Тихо! – прикрикнул губернатор. – У нас разговор тет-а-тет! Попрошу не вмешиваться!
Наступила тишина. Только скелеты Цепсана тихо гремели костями на ветру. С моря тянул легкий бриз.
– Какой годовой оборот на Тории?
– Ну, по последним данным нашей купеческой гильдии – миллиона три накручивается.
– Ух ты! А мы-то думали… Значит, так. Титул наследственного губернатора и губернаторское кресло пожизненно. Шестьдесят процентов годового оборота Литлеру, пять мне, пять тебе. Идет?
Ворота распахнулись.
– Благодетель! – Губернатор бросился на шею адмиралу и начал целовать его. Кресло под ним уже давно шаталось. – Что ж мы на пороге-то? Проходите, гости дорогие…
К вечеру Торий было не узнать. В честь высоких гостей губернатор объявил народные гулянья за счет городской казны, что позволило существенно уменьшить долю Литлера. Однако на пирсе и без того скопилась приличная куча кованых литых сундуков, набитых золотом, серебром и драгоценными камнями. Все было готово к отправке. Охранял сокровище личный адъютант Бермуда лейтенант Тарах со своим не совсем трезвым взводом. Дело в том, что кроме сундуков губернатор от щедрот своих пяти процентов выделил десять бочек элитного торийского вина в дар владыке Голома. Не могли же доблестные эгийцы не снять с него пробу. А вдруг отравлено? За любимого бюрера войска верхмата готовы были жизнь отдать!
В общей суматохе народных гуляний никто не заметил, как к пирсу пристал еще один корабль – без опознавательных знаков, откинулся трап, и на причале появился ряд подозрительных личностей, старательно косящих под местных жителей.
– Грузчиков вызывали?
К Тараху, стуча деревяшкой, подхромал одноногий вожак вновь прибывших. На голове его красовалась черная треуголка, в зубах торчала черная трубка, на плече сидел пестрый попугай. Тарах соизволил оторваться от дегустируемой бочки.
– Хорошая идея! Как это я сам не догадался? – обрадовался лейтенант. Тягать после подобной дегустации тяжеленные сундуки у него не было никакого желания. – Кто вас послал?
– Никто. Девиз нашей фирмы: не успел клиент подумать, а мы его уже обработали! – пояснил адъютанту бригадир «грузчиков». – Приступить к погрузке! – скомандовал он своей гоп-команде.
Она не заставила себя ждать. Сундуки и девять бочек (десятой проходимцы благоразумно поделились с охраной) перекочевали в трюм неопознанного плавучего объекта.
– Слышь, начальник, закрой наряд.
Изрядно окосевший к тому времени Тарах недоуменно осмотрел свой наряд. Он был в полном порядке – если не обращать внимания на такую мелочь, как залитый вином кафтан.
– Какой наряд?
– Так работу-то сделали! – пыхнул ему в лицо вонючим самосадом одноногий бригадир «грузчиков». – Подписывай давай да за работу плати. Десять монет!
– Пиастры, пиастры давай! – подкрепил его требование попугай.
Тарах безропотно отсчитал требуемую сумму, решив, что это справедливо: каждый труд должен быть оплачен. И, не глядя, подмахнул пару свитков, подсунутых ему одноногим проходимцем.
– Это мне, это тебе, – быстро поделил «наряды» бригадир.
– Сильвер! Долго ты там? – окликнул его с корабля боцман.
– Можно отваливать, – пропыхтел Сильвер, стуча деревяшкой по сходням.
На мачте отвалившего от пирса корабля взвился Веселый Роджер.
– Что, уже загрузили? – К лейтенанту подошел сияющий, в дымину пьяный адмирал, опираясь на хмурого Цепсана. Последний в общий расклад не попал, а потому был трезв и необыкновенно зол.
– И даже отправили! – обрадовал шефа Тарах, кивая на удирающий под всеми парусами корабль. – Согласно накладной.
Адмирал развернул свиток.
«БЛАГОДАРИМ ЗА ДОБРОВОЛЬНЫЙ ВЗНОС В ФОНД ПОМОЩИ ГОЛОДАЮЩИМ ЧЕРНОЙ ЗВЕЗДЫ.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ПРАВЛЕНИЯ ВОЛЬНОГО БРАТСТВА ДЖ. СИЛЬВЕР».
– Ограбили!!! – обрадовался Цепсан.
– Далеко не уйдут! – зарычал Бермуд. – Грузи свою костлявую гвардию на флагман!
Засвистели дудки боцманов. Заскрипели трапы. Армия некро, послушная воле Цепсана, торопилась в трюм.
15
Проснулся Кирилл от качки. Как-то в детстве ему посчастливилось побывать на Черном море. Он был тогда маленький и глупый. И его не укачивало. «Старый стал…» – загрустил Кирилл, пытаясь сообразить, как его опять занесло в Алушту.
– Стой, орясина! – гаркнул откуда-то снизу смутно знакомый голос. Кирилл разлепил глаза и опустил их вниз. Это был домовой. Кузя резво бежал следом за троллем, на плече которого и болтался «король». – Не видишь? Его Величество проснуться изволили.
– Тише! – зашипел на него тролль. – Мы уже на подходе.
Зеленые руки сдернули Кирилла с плеча и осторожно прислонили к обломку скалы. «Герой» сполз по ней на корточки.
– А-а-а… – выдавил он из себя.
– Есть! – отрапортовал Кузя и начал совать в «королевскую» длань курдюк с вином.
– А-а-а… – выпучил глаза Кирилл, пытаясь оттолкнуть подношение.
– Есть! – Тролль сунул ему под нос вилку с нанизанной на нее лягушкой. Она еще дергала лапками и даже пыталась квакнуть. Кирилл плотно закрыл глаза. Его чуть не вывернуло.
– Сейчас не до деликатесов, – сердито прошипел домовой, отнял у Шрека вилку и схрумкал все-таки квакнувший деликатес. – На, скушай витаминца, – прошамкал он, протягивая «королю» лимон, – может, хоть колером с ним сравняешься.
– Я что, так плохо выгляжу? – выдавил из себя Кирилл.
Лимон был зеленый и явно недозрелый.
– Ну почему? Моя хозяйка хуже выглядела, когда ее в гроб ложили.
– Вообще-то я хотел узнать, куда мы идем… – просипел Кирилл, вонзая зубы в витамин. Лицо его перекосило, но в голове чуть-чуть прояснилось.
– К Фарадану, – удивился тролль, – сам же вчера просил. Я на его пещеру давно зубы точу, но там такой вредный домовой… – сокрушенно вздохнул он.
– Далеко до нее?
– Уже нет… – свистящим шепотом сообщил Шрек. – Вон за тем поворотом. Теперь надо осторожно идти. Тут на каждом шагу ловушки.
– Неужели все так серьезно? – промычал «герой». Голова трещала с бодуна, как чугунный колокол.
– О-о-о, – протянул Шрек, – эту высоту не каждому дано взять. И время не терпит. Вставайте, Ваше Величество.
– Отвали, – простонал «герой». Дед держал его в ежовых рукавицах, пока был жив, да и спорт не позволял особо расслабляться. Одним словом, наш «король» еще ни разу не надирался до такой степени, что глаза не хотели смотреть на свет божий. Они упорно закрывались. – Мое Величество спать хочет.
– Нельзя, – поддержал Кузя нечисть, с которой еще вчера призывал биться насмерть, – враг не дремлет. Нельзя стоять на месте…
– Вот и идите себе… – выразительно выдохнул Кирилл.
Тролль с домовым переглянулись.
– Придется идти на крайние меры. – С этими словами Шрек осторожно наступил на ногу Его Величеству. Тот попытался завопить, но верный домовой был начеку. В горло хлынула чача из бурдюка.
– Ну как? Полегчало? – заботливо спросил тролль, пытаясь спрятаться за домового.
– Мне – да, – сообщил Кирилл, с трудом отдышавшись, – а вот вам – нет.
– Да нам и так неплохо, – хором успокоили спутники героя.
– Сейчас будет… – пообещал Кирилл, выдергивая катану.
По выражению его побагровевшего лица целители поняли, что пациент прав, и, не сговариваясь, наперегонки ринулись на штурм неприступной крепости Фарадана. Сзади несся прихрамывающий на обе ноги (лапа у тролля была довольно широкая) герой, яростно размахивая своим самурайским мечом.
– Так далеко я еще не заходил… – удивился Шрек.
Следом последовал глухой удар, и мимо Кирилла пролетело тело тролля, нежно обнимавшего бревно. За ним прыгал пока еще на своих двоих домовой.
– Эге-ге-гей-го!!! – раздался воинственный клич Фили. Орал он не хуже вождя краснокожих.
– Ваше Величество, наших бьют!
Кузя с размаху бросился на своего суверена и спрятал голову на его широкой груди, не сообразив со страху, что превратился в одноразовый бронежилет. Ему повезло. При виде героя Эвритании в таких странных доспехах Филя без боя сдал первую линию обороны. Пятки только сверкали.
Фарадан сдернул с полки пухлый том, осторожно положил его на стол и с нескрываемым удовольствием гордо прочитал надпись на обложке:
«ФАРАДАН
эвританские хроники»
Титанический труд подходил к концу. Он работал над ним шестнадцать лет в ожидании появления Кирона. Остались последние штрихи. Колдун обмакнул перо в чернила.
«…И тогда ВЕЛИКИЙ МАГ, имя которого автор из скромности называть не будет, схватил нечестивого бога за хвост и громовым голосом…»
– Эге-ге-гей-го!!! – заметалось по пещере эхо.
Рука дрогнула. На странице расплылась огромная клякса.
– Филя, убью! – подпрыгнул Фарадан.
– Только поскорее!!! – В обитель колдуна вломился взъерошенный домовой, нырнул на кухню, вернулся оттуда с огромной сковородкой в руках и застыл около входа.
– Ты что, сдурел?
– Сейчас сам сдуреешь!
В пещеру ворвался Кирилл в своих оригинальных доспехах, и колдун понял, что Филя имел в виду.
– Заклинание! – завопил домовой, подкрепляя свое требование гулким ударом сковородки.
Он поймал героя Эвритании на взлете. Фарадан был весь на виду, а у короля Кирении чесались не только руки, но и пятки. Одному Господу Богу известно, каким чудом колдуну удалось довести заклинание до конца. Ребристая подошва кроссовки исчезла прямо перед его носом – вместе с оглушенным «королем» и его первым подданным Кузей.
– Знай наших! – обрадовался Филя. – Пойду троллю добавлю! – И выскочил из пещеры, воинственно размахивая своим оружием.
– Ты куда его загнал? – высунулась из кухни испуганная морда Кирона.
– Не знаю, – пожал плечами колдун, с трудом переводя дух.
Все произошло так быстро, что он помнил только о своем диком желании отправить героя куда подальше. И чувствовал, что сегодня ему это удалось.
То, что удар все-таки достиг цели, Кирилл понял сразу. Только не той цели. И вместо заслуженных аплодисментов до него донеслись свист и улюлюканье, которые оборвались, когда чье-то тело в богато расшитом камзоле, перевернувшись в воздухе, почти без всплеска вошло в воду.
– Цепсана потеряли!!!
Бородатые воины в кожаных куртках с удивлением смотрели на капитанскую рубку, с пола которой поднимался ошеломленный Кирилл. Рядом копошился не менее ошеломленный Кузя. Вокруг кипел бой. Самый настоящий. Два корабля шли борт о борт, прочно сцепленные абордажными крючьями и перепутанным такелажем. Люди бились со скелетами. Живые с мертвыми. Гремя костями и мечами, подопечные Цепсана выползали из трюма корабля, на котором за каким-то чертом оказался Кирилл, переваливались через борт и с ходу вступали в схватку с пиратами. То, что это именно пираты, Кирилл тоже понял сразу, ибо командовал обороняющимся кораблем настолько хрестоматийный типаж, что герой Эвритании даже не удивился, когда попугай на его плече завопил: «Пиастры!» Пираты защищались отчаянно. Их могло спасти только чудо.
– Ко мне, мои верные воины! – взвыл из-за кормы главнокомандующий армией некро. Он не умел плавать и к тому же панически боялся воды.
И чудо случилось! Скелеты послушно развернулись к корсарам костлявыми хребтами и стали прыгать в воду. Плавать они тоже не умели. Пятки мелькали над водой, и воины Цепсана дружно шли ко дну, увлекаемые тяжелыми двуручными мечами.
– Куда? Назад! – взревел Бермуд, перегораживая дорогу костлявому потоку, льющемуся из трюма, и отлетел в сторону. Скелеты строем, колонной по четыре, чеканя шаг, промаршировали до кормы и последовали за своим главнокомандующим.
– Это все из-за него! – дрожащим голосом проблеял капитан голомского флагмана, тыча пальцем в Кирилла.
– Взять его! – проревел зеленый от бешенства адмирал. Победа была так близка, а тут какой-то юнец…
Вид осатаневших воинов, рвущихся к рубке, вывел из оцепенения Кирилла. Тело начало действовать на уровне автомата. Особый отряд элитных войск Литлера разлетался в разные стороны, роняя мечи и шлемы. Большинство отключилось уже в полете, однако кое-кто пытался трепыхаться, суча руками и ногами по палубе. Даже в этой дикой обстановке, несмотря на сумбур в голове, Кирилл не нанес ни одного смертельного удара.
– Ура!!! – восторженно завопили пираты, только теперь поверившие в свое спасение. – Качать его!!!
– Качать!!! В капитаны его!!!
– В адмиралы!!!
Разношерстная толпа морских бродяг хлынула на палубу захваченного Кириллом судна, и в воздух полетел их спаситель.
– Не нужно… что вы… – Красный от смущения Кирилл сделал слабую попытку вырваться.
– Помогите! – булькал из последних сил Цепсан.
– Человек за бортом! – ужаснулся герой.
Пираты на радостях не поленились кинуть утопающему абордажный крюк, подцепили его за кафтан и вытянули главного некроманта бюрера на палубу.
– Слава новому капитану Черной Звезды!!!
– Позвольте-позвольте, товагищи! Энтузиазм масс – это, конечно, пгекгасно, но назначение высшего командного состава – не ваша пгеггогатива. Не забывайте о пагтийной дисциплине.
Из кубрика пиратского корабля выскочил низенький, плотно сбитый мужичонка в кургузом пиджачке, надетом на голое тело. На голове его виднелась белая кепочка, чем-то напоминавшая панамку. Из-под пиджака выглядывали резиновые подтяжки, поддерживавшие серые – под цвет пиджака – штаны. Мужичок резво просеменил к борту захваченного судна и, кряхтя, перевалился через него.
– Богмоткин, – сунул он свою ладошку Кириллу, которого пираты бережно поставили перед ним.
– Кто? – бестолково переспросил Кирилл, озираясь по сторонам.
– Богмоткин, – приподняв кепку, нетерпеливо повторил мужичок, сверкнув лысиной, – Гагги Вениаминович. – Большие пальцы рук нырнули за лацканы серого сюртука, вывернув его отвороты чуть не наизнанку. – С кем имею честь?
– Стальнов… э-э-э… Кирилл Николаевич.
– Пгегасно, – острые глазки Гарри Вениаминовича окинули Кирилла с ног до головы, – пгоисхождение?
– Самое паршивое, – усмехнулся Кирилл, – пролетарий умственного труда.
– Интегесно… очень интегесно. Впегвые слышу о таком классе. Габочий класс – знаю, кгестьянство…
– Во-во, а мы где-то посередке. Прослойка. Творческая интеллигенция.
– Любопытно. Тепегь еще и твогческая интеллигенция. Однако гечь сейчас не о том, – продолжил меж тем «вождь», воинственно вздернув вверх коротко стриженную рыжую бородку. – Вы, молодой человек, создали пгоблему, котогую мне, как теогетику анагхизма, пгедстоит гешить…
– Вы сказали – анархизма?
Кирилл потряс головой. Он все никак не мог привыкнуть к метаморфозам этого дикого мира. Это ж надо, ведет беседу с вождем мирового пролетариата, косящего под анархистов, посреди моря-окияна в обществе симпатичных пиратов. Нарочно не придумаешь…
– Анагхизма, дгужок, анагхизма. Однако пегейдем к делу. Ваши политические убеждения?
– Убежденный нигилист.
– Что это означает? Гасшифгуйте, пожалуйста.
– Это означает, что я плюю на все и всяческие убеждения. Дед говорил, что я вообще порядочный поросенок и жуткий эгоист.
– Вы слышали, товагищи? Какое счастье, что на когабле есть хоть один здгавомыслящий человек! Если б не я, вы пгоизвели бы в капитаны эгеиста! – Гарри Вениаминович подцепил большими пальцами рук подтяжки и звонко щелкнул ими себя по пузу. – Как мы поступаем со своими политическими вгагами? – вопросил он команду.
– За борт… – неуверенно ответила команда, посмотрела на захваченное судно, переглянулась и задумалась.
– Ничего не поделаешь, молодой человек. Вот вам Бог, а вот, как говогится, погог… – Ладошка «вождя» указала на порог, за которым лениво перекатывались волны.
– Я против! – возмутился вдруг Аквамер. – Сильвер! А ты что молчишь? Если б не этот пацан, мы бы сейчас акул кормили своими задницами. В капитаны! Корабль у него уже есть. – Боцман топнул ногой по палубе.
– Правильно! – согласились пираты.
– Товагищ Аквамег, вы забываете о пагтийной дисциплине. Пагтия гешила за богт, а ее слово закон для истинного анагхиста! Вот вы, – ладошка ткнула в насупленного капитана, – анагхист или не анагхист?
– Анархист… – мрачно пробурчал Сильвер.
– Гад за вас! А вы? – вперился он в боцмана.
Аквамер тяжело вздохнул и вытащил из-за пояса ятаган, виновато глядя на Кирилла. Сильвер смущенно развел руками и отвернулся. Его команда послушно выполнила маневр боцмана. Кузя, испуганно пискнув, нырнул за спину своего суверена.
– Ну-у-у, начинается, – обиделся Кирилл, выдергивая катану, – хоть бы объяснили для порядку, чем вам не угодил мой эгоизм?
– Да он же неггамотный! – воскликнул Гарри. – Эгеизм, а не эгоизм! Погодите, товагищи. Это еще не так безнадежно, как я пгедпологал. Я пгекгасно знаю, как пагубно воздействуют тлетвогные идеи Литлера на юные мозги. Возможно, мы еще сможем его пегевоспитать.
Аквамер облегченно вздохнул и вернул ятаган на место.
– Вы давно служите в агмии Литлера?
– Это еще кто такой?
– Вы хотите сказать, что не знаете, кто такой Литлер?
– В первый раз слышу.
– Но вы же сказали, что ваши политические убеждения – эгеизм!
– Эгоизм, черт бы тебя побрал! – рявкнул выведенный из себя Кирилл. – Ни эгеистов, ни Литлера вашего я и в глаза не видел!
– Тогда к какой же пагтии вы пгинадлежите? – воинственно вопросил Бормоткин.
– Ни к какой! Почему я вообще должен состоять в какой-то партии? Терпеть не могу политику! А политиканов еще больше! Они у нас такого наворотили! – Кирилл с трудом удержался от того, чтобы не сплюнуть на палубу. – Я вне политики. Сам по себе.
– Вот тут-то и кгоется ваша самая главная ошибка, юноша. Нельзя быть вне политики. Все, кто не с нами, пготив нас. Не сочувствуя идеям анагхизма, вы, сами того не желая, становитесь невольным пособником Литлера!
– Значит, без партии никак нельзя?
– Газумеется.
– Тогда я создам свою. Из чисто эгоистических соображений. Учтите – эгоистических, а не эгеистических.
– Любопытно. И что же это будет за пагтия? – подался вперед главный теоретик анархизма.
– Партия любителей пива! – отрезал Кирилл, которому уже порядком надоели эти политические дебаты и этот мир, упорно спаивающий юного спортсмена. Чача, которой насильственно опохмеляли его Шрек с домовым, бродила в голове и требовала выхода.
– Че-пу-ха! – выразительно заявил Бормоткин. – Пагтия – это не пгосто название. У нее должен быть базис, надстгойка, политическая платфогма, наконец. Есть у вашей пагтии базис и надстгойка?
– А то! – хмыкнул Кирилл, в котором в очередной раз проснулся бесенок. – Базис – приличный кабак, надстройка – хорошо накрытый стол, а политическая платформа – задушевная беседа в хорошей компании друзей за кружечкой холодного пива. Устраивает?
– Задушевная беседа? – Гарри был явно ошеломлен.
– Угу… Только не о политике! Гори она огнем!
– Ух ты! Вот это партия! А как в нее вступить? – загомонили пираты.
– Очень просто. Подходите ко мне и записывайтесь.
– А членские взносы?
– Стоимость кружки пива, которую вы сами и выпьете.
– Двух, двух, – азартно зашептал Кузя.
– Зачем двух? – удивился Кирилл.
– Одну им, одну нам.
– Брысь! – шикнул на него Кирилл. – Еще вопросы есть?
– Есть. Ограничений по возрасту не будет? – высунулся юнга.
– Тебе сколько лет?
– Семнадцать.
– Годен с ограничением: платишь за три – пьешь одну!
– Почему?
– Салага!!! В армии не был?
Гарри Вениаминович растерянно крутил головой:
– Товагищи, товагищи, а как же светлые идеи анагхизма?
– Да пошел ты, – отмахнулся Сильвер, – тут ТАКАЯ ПАРТИЯ РОЖДАЕТСЯ!!! Пиши меня первого!
– Кузя, бумагу!
– Нету, – расстроенно пискнул домовой.
– Найдем! – уверенно заявил Аквамер. – А ну пошарьте в каюте нашего теоретика!
– А вот фигушки вам! – прошипел теоретик. Оттопырив зад, он яростно крутил перед носом капитана кулачком, свернувшимся в характерную дулю. – Я уже давно никому не довегяю, все свои тгуды здесь хганю! – Дуля постучала по лысой голове своего хозяина.
– Ты ж вчера только бумагу марал!
– И тут же съедал! – радостно сообщил теоретик. – Плагиатогов вокгуг знаешь сколько?
– В нашей рубке пошарьте, – подал голос Бермуд. Он уже успел прийти в себя и теперь с интересом прислушивался к дискуссии, развернувшейся на пиратском корабле. – У нас там этого добра навалом.
Юнга сломя голову рванул на захваченное судно и выволок оттуда ворох бумаг. В основном все они были испорчены непонятными Кириллу значками, чертежами, расчетами прокладки курса, но один – туго свернутый в узкую трубочку – свиток имел девственно чистую сторону с обратной стороны.
– Во! И перо нашел, и чернильницу, – радостно сообщил шустрый паренек.
– Так. На корабле пиво есть? – обратился Кирилл к капитану.
– Нет, – с сожалением вздохнул Аквамер, – а вот вина – навалом. Элитное, к столу самого Литлера везли.
– Тащи! И кружку заодно раздобудь.
Матросы, не дожидаясь команды Аквамера, нырнули в трюм, выкатили оттуда приличного размера пузатую бочку, лихо выбили из нее днище, предварительно поставив на попа, и торжественно вручили Кириллу помятую жестяную кружку.
– Имя? – строго спросил юноша.
– Джон Сильвер, сэр! – с готовностью отрапортовал капитан.
– Корабль как зовут?
– «Пенитель моря».
– Предлагаю переименовать в «Пенитель пива». Возражения есть?
– Нет! – дружно рявкнули пираты.
Кирилл удовлетворенно крякнул и аккуратно вывел на оборотной стороне свитка:
ПАРТИЯ ЛЮБИТЕЛЕЙ ПИВА
Основатель – Стальнов Кирилл Николаевич.
Партячейка корабля «Пенитель пива».
1. Аквамер.
– Графы, графы не забудь, – колготился рядом Кузя.
– Какие еще графы? – не понял основатель новой партии.
– Вступительные взносы, членские взносы… Дай я сам!
Кузя выдрал из рук Кирилла свиток, отчеркнул пару вертикальных линий и, раскрыв котомку пошире, поставил ее у своих ног.
– Мы тут посовещались и решили назначить меня ответственным за партийную кассу. Кассиром, короче… – Домовой выразительно кивнул на широкий зев «партийной кассы».
Капитан, не прекословя, пошарил по карманам и выудил оттуда золотой.
– Ура первому члену новой партии! – радостно завопил Кузя, пожирая глазами первый партийный взнос, поблескивающий на дне котомки.
– Хорошая партия! – удовлетворенно выдохнул Сильвер, облизывая янтарные капли с усов.
– Теперь я!
– Я!
– Нет я!
– В очередь, товарищи, в очередь, – надрывался Кирилл, – не волнуйтесь, всех запишем.
Не прошло и часа, как бочка была пуста, а партийная касса заполнена доверху. Медь, золото, серебро… Кузя принимал все. Разгоряченные пираты выкатили еще одну бочку. Домовой не поленился заглянуть в трюм и, довольно потирая руки, сообщил шефу:
– Там их еще много.
– Капитан…
– Это вы мне?
– Ну!
– Да какой я капитан? Фок-мачту от кливера не отличу.
– Научим… – успокоил Аквамер. Пират кивнул на флагман Литлера. – Он теперь твой. Так я о чем… А еще раз в твою партию записаться можно?
– А мы не потопнем? – почесал затылок Кирилл. – Вино, вообще-то, не пиво. Так, заменитель временный.
– Зачем еще раз вступать? – запыхтел домовой, пытаясь оттеснить Кирилла в сторону. – Плати членские взносы – и все дела!
Аквамер радостно закивал головой, похлопал себя по карманам, о чем-то задумался и нырнул в трюм, захватив с собой пару матросов.
– Куда это они? – волновался Кузя. Недолго.
Аквамер, пыхтя от натуги, выволакивал на палубу приличного размера сундук.
– Это что, тоже презент Литлеру? – засмеялся Кирилл.
– Нет, – пояснил боцман, – это добровольное пожертвование Литлера вольному братству Черной Звезды.
– Согласно накладной, – добавил Сильвер, показывая расписку Тараха.
Радостный смех короля Кирении сообщил пиратам, что она ему понравилась. Аквамер откинул окованную железными полосами крышку. Сзади раздался стук. Кирилл повернулся. Домовой лежал на спине, прижимая к груди гусиное перо и перепачканный чернилами свиток. Глаза его бездумно изучали проплывающие в небе облака. Рот растянулся до ушей в блаженной улыбке.
– Что с ним? – полюбопытствовал Аквамер.
– Ничего страшного, – успокоил Кирилл, поднимая домового. – Думаю, ему понравился энтузиазм масс. Он у меня впечатлительный. За партию жизнь отдаст, не задумываясь.
– Молодец, – уважительно кивнул головой Аквамер, – мне для хорошей партии тоже ничего не жалко! – Боцман «Пенителя пива» зачерпнул из сундука горсть сверкающих на солнце рубинов и кинул их в «кассу».
– Партийный взнос. Отметь.
Кузя начертал что-то наподобие крестика и сел на пятую точку, судорожно вцепившись в котомку. Пришлось за дело взяться Кириллу, так как вся команда «Пенителя пива» горела желанием заплатить очередные, внеочередные и вообще какие угодно взносы. В связи с тем, что котомка Кузи была не бездонна, партийную кассу временно пришлось перенести в опустевший бочонок, что основатель новой партии и сделал, не без труда отодрав от котомки офигевшего от счастья домового. Содержимое сундука начало быстро перекочевывать в бочку.
Тем временем Гарри Вениаминович сумел оправиться от первого шока, взгромоздился на крышу капитанской рубки и воззвал к своей бывшей пастве:
– Товагищи! Не вегьте всяким пгоходимцам! Пагтия любителей пива – это тупиковая ветвь анагхизма! В своей габоте «Один шаг впегед, два шага назад», полемезигуя с Батькой, я убедительно доказал всю пагубность этого напгавления!
– То-то Батька за тобой второй год по всем морям гоняется! – хохотнул Аквамер.
– Товагищи, настоящие анагхисты…
– А мы уже не анархисты! – непочтительно перебил его юнга, кидая в «кассу» горсть золотых.
– А как мы поступаем со своими политическими противниками? – заржал Аквамер, переваливая в бочку остаток партийных взносов.
