Текст книги "Акция «Ближний Восток»"
Автор книги: Олег Шелонин
Соавторы: Виктор Баженов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
14
Безопасное место заставило сложиться Омара как минимум втрое. Он оказался в тесном мышином закутке позади миниатюрного кресла, в котором небрежно развалилась мышь-оператор. Мышка лениво переводила взгляд с одного монитора на другой и что-то деловито фиксировала в лежащем перед ней журнале шариковой ручкой, привязанной к хвосту. Визирь похлопал глазами на мышку, перевел взгляд на мониторы.
Средства отображения информации в Тридевятом государстве имели только две разновидности: блюдечки и подносы. По блюдечкам производства Яги катались золотые яблочки, создавая помехи, подносы с монограммой КБ (Кощей Бессмертный) вели трансляцию с высочайшим качеством. На ободе каждого шедевра технического гения Тридевятого сияла надпись золотыми буквами: «ТВ-поднос», «РенТВ-поднос», «НТВ-поднос» и так далее. Под предлогом, что хочет смотреть все программы разом, хитрый Мурзик, сдружившийся за последние годы с бессмертным злодеем, дал ему заказ на бешеную сумму. Его верные мыши целых полгода уворовывали из царской казны затребованный Кощеем гонорар. Настроены подносы были, разумеется, не на это. Для ужастиков коту хватало и блюдечек Яги. Остальная аппаратура работала на благо Тридевятого, честно транслируя все, что происходило в культурно-развлекательном центре «Дремучий бор», во дворце Ивана вдовьего сына и даже на загородной вилле Кощея на далеком острове Буяне. Зря недооценивали власть предержащие Мурзика. Насмотревшись шпионских сериалов, он создал такую службу, что теперь был в курсе всего, что творилось в государстве! На одном из подносов Омар увидел самого президента Мышляндии, отчитывающего в тот момент свою гвардию, в очередной раз упустившую главу оппозиции Хрум Хрумыча, сбежавшего от преследователей вплавь. Маленькие лапки потомка Сырогрыза Нанадцатого энергично шлепали по воде. Он уже приближался к противоположной стороне озера. На другом подносе шла трансляция из тронного дворца, где царь-батюшка Иван вдовий сын заручался поддержкой иноземных послов в предполагаемой битве с предполагаемым противником. Делал он это чисто по-русски и так энергично, что его воевода Никита Авдеевич, не выдержав, вылетел из тронного зала, вскочил на лихого коня и помчался в сторону «Дремучего бора» искать управу на державного. А в самом «Дремучем бору» шла подготовка к приему любимого Папы остальными членами Тридевятого синдиката.
Омар смотрел во все глаза, тихонько потея от страха. Асмодей был прав. Судя по тому, что он увидел в «Дремучем бору» через Кощеевы «мониторы», Папа был очень крут.
Весь культурно-развлекательный комплекс был окружен тройным кольцом охраны, состоящей из боевиков Балбеса. В каждой комнате сидело по три-четыре вооруженных до зубов черта. У каждого на шее висела массивная золотая цепь, каждый имел накачанные бицепсы, татуировки по всему мохнатому телу, больше напоминающие многочисленные тавро на крупном рогатом скоте, у каждого на коленях лежал автомат, а в их руках Омар с удивлением обнаружил книги. Они тыкали в них мохнатыми пальцами и так заразительно ржали, что джинн чуть было не начал подхихикивать, но вовремя сдержался, из боязни привлечь к себе внимание мышки-оператора. Демаскироваться раньше времени в его планы не входило.
– Ну ты загнул,– заливался один из чертей, корчась от смеха – Ни хрена не понятно! Не, братва, в натуре, базарить на ихней фене так прикольно!
Дверь в комнату, где веселилась охрана, распахнулась. Внутрь зашел еще один черт. Судя по тому, как все присутствующие вытянулись перед ним, Омар понял, что это какое-то начальство. Джинн угадал. На «ТВ-подносе» Кощея появилась правая рука Труса, Балбеса, и Бывалого. Когда-то этого черта звали просто Паромщик, но артистизм, с которым он провел ряд операций для синдиката в трудные для государства Тридевятого времена, выдвинул его вверх и дал новое имя – Маэстро.
Маэстро строго посмотрел на охрану, одобрительно кивнул, увидев книги у них в руках.
– Освоили?
– Какой базар, начальник! – хором отрапортовала охрана.
– Молодцы! Но смотрите у меня, если пахан заглянет, а вы, не дай бог, что-нибудь по фене ляпнете…– Маэстро сунул каждому под нос мохнатый кулак.– Ботать только по-ихнему!
– Ей-богу, шеф!
– Век воли не видать!
Каждый раз, когда нечистая сила Тридевятого поминала Бога, Омар нервно вздрагивал. «Куда катится ад?» – с ужасом думал джинн.
– Да мы, ёпэрэсэтэ…
– Вот это другое дело,– одобрительно кивнул рогами Маэстро.– Приятно послушать, а то все по фене да по фене… Правда, последнего слова я не понял.
– Шеф, а Смерть не заскочит? Все-таки Папа явился. Типа поклон от нее будет или нет?
Голубенький Омар начал стремительно бледнеть. «А может, не стоит с этим Папой связываться?» – мелькнула в его голове паническая мысль. Визирь прекрасно понимал, что обратного хода уже нет. Дочь короля джиннов, благодаря его усилиям, уже превратилась в обычного человека, но после того, что он увидел и услышал, впутывать в это дело Папу ему расхотелось. «Ладно, гляну на него хоть одним глазком, а там видно будет»,– принял мужественное решение Омар и начал выискивать на «ТВ-подносах» основателя государства Тридевятого. Лицезреть Папу ему раньше не приходилось, но он был уверен, что монстра, перед которым трепещет весь ад, опознает в момент. И сядет этот монстр не иначе как в королевское кресло, обитое золотом и серебром. Такое кресло в «Дремучем бору» было всего лишь одно. Оно стояло во главе огромного стола, сооруженного ради этой цели в зале, где обычно заседал синдикат. А он был уже в сборе. Не хватало только царя-батюшки, проводившего задушевную беседу с послами во дворце, его правой руки Никиты Авдеевича и Горыныча, самозабвенно игравшего с наследниками на игровой площадке.
И вот настал этот торжественный момент. Дверь распахнулась, и в зал вошел…
– ПАПА!!!
Омар не верил своим глазам. Это был человек. Самый обыкновенный человек в элегантной тройке с массивным золотым крестом на не менее массивной золотой цепи, висевшей на шее. Визирь напряг свое магическое чутье, пытаясь просканировать ауру пришельца, и тут же прекратил это опасное дело, увидев, как ветхая старушка, скромно сидевшая около золотого кресла, зашевелила ноздрями, настороженно озираясь. Запеленговать джинна она не успела и, видимо, решив, что во всем виноват всплеск эмоций радостно приветствовавшего Папу синдиката, успокоилась. Навстречу отцу-основателю государства Тридевятого выдвинулся комитет по встрече в составе Труса, Балбеса и Бывалого. В мохнатых лапах каждого на золотом подносе лежали дары. Нет, это был не хлеб-соль. Это было нечто существенней. На подносе Балбеса стояла гигантская рюмка (на пол-литра, не меньше), на подносе Труса – аккуратно сложенный зеленый камуфляжный костюм, сотканный из самых лучших болотных трав, на подносе Бывалого лежал автомат. И не простой, а золотой. Впрочем, все дары были не простые. Камуфляжный десантный костюм с помощью магии Яги был превращен в идеальный бронежилет, калаш (автомат, чисто из патриотических соображений, был выбран отечественный) был замагичен ведьмой так, чтоб при выстрелах не плавился, а изумительный экстра-эликсир, стоявший на подносе Балбеса, уже не источал спиртной дух, благодаря усилиям все той же Яги.
Илья благодарно посмотрел на ведьму, демонстративно, не спеша, принял на грудь, поставил на поднос опустевшую чару, занюхал рукавом.
– ПАПА!!! – взревел синдикат.– Наш ПАПА!!!
Если бы Маэстро, Трус, Балбес и Бывалый не организовали вокруг Ильи кольцо, его бы просто растоптали толпы рогатых фанатов. Каждый жаждал первым пожать ему руку.
– Все-таки надо было узким кругом встречаться,– вздохнула Яга.
– Ни в коем случае,– возразил Чебурашка из-под стола. Министр финансов нырнул туда вместе со своим портфелем, дабы не попасть под копыта восторженно ревущей толпы.– Им скоро за него рога свои класть придется. Пусть вдохновляются. Злее биться будут.
Страсти улеглись не скоро. Рука Ильи онемела от восторженных рукопожатий мохнатых лап. На него торжественно натянули камуфляжный костюм прямо поверх английской тройки и плюхнули в руки автомат.
– А из него стрелять-то можно? – усмехнулся Илья, отщелкивая рожок.
– Спрашиваешь, Папа!
Подполковник извлек патрон.
– Странные пули…
– Из чистого алмаза,– похвастался сияющий от счастья Трус.
– А патроны из платины,– гордо сообщил Бывалый.
– Мы только не поняли, что там внутри,– добавил Балбес,– но стреляет здорово. Ягуся намагичила. Любую стенку прошибает.
Илья засмеялся:
– Проверим.
Он вставил рожок на место, направил ствол вниз, дал одиночный выстрел и с любопытством уставился на аккуратную дырочку в каменном полу. Оттуда послышался отчаянный писк.
– Мышиный подвал пробили,– забеспокоилась Яга, заделывая дыру магическим посылом.– Надеюсь, Мурзика там не было.
– Он около озера на кого-то охотится,– успокоил ведьму Маэстро.
Яга облегченно вздохнула, не подозревая, что буквально под ней, метрах в пяти, посеревший от страха джинн обмахивает пробитой пулей чалмой упавшую в обморок мышку-оператора.
– Тьфу! Да что я делаю,– опомнился Омар, напялил чалму обратно на свою голубую голову и уставился на «ТВ-поднос», где черти по очереди, периодически заглядывая в «ФЕНЕ-РУССКИЙ словарь», произносили здравицы в честь отца-основателя государства Тридевятого.
– Папа, в натуре, ты такой клевый чувак, что если какая-нибудь реди… – яростно зашелестели страницы,– …нехороший человек начнет понты раскидывать, мы все как один его вые…
Страницы зашуршали с утроенной скоростью. Яга, Гена и Чебурашка пытались с помощью того же словаря понять смысл вдохновенной речи. Когда он до них дошел, все трое дружно начали краснеть. Илья тоже краснел, только по другой причине. Он старательно пытался сдержать смех, дабы не обидеть своих почитателей.
– Папа, а Иван где? – спросил Трус, когда все приняли по третьей.
– И Авдеича не видно,– добавил Балбес.
– С Горынычем понятно, с детьми играет, а остальные? – Бывалый внимательно посмотрел из-под мохнатых бровей на Илью.
– Остальные ведут с послами переговоры,– коротко ответила за подполковника Яга.– Заручаются поддержкой.
– Не понял, что за терки? – нахмурился Бывалый.– На… – он торопливо пошуршал страницами,– …зачем они нам нужны?
– На Папу какие-то волки позорные, вертухаи долбаные готовят наезд,– сообщила Яга.
Она накануне долго готовила эту фразу, сверяясь со словарем. Ей надо было, чтобы нечистая сила Тридевятого сразу поняла, о чем идет речь, и теперь ждала реакции. Реакция ей понравилась.
– Что?!!
– На Папу?!!
– Кто?!!
Один из охранников завязал ствол своего автомата узлом.
– Да мы их всех положим!!! – Под зубами рассвирепевшего охранника хрустнул приклад.
– Кто посмел?!!
– Быстро по стопочке за Папу – и пошли всех валить!
– Откуда ветер дует?
– Есть наметки, что с Востока,– осторожно сказала Яга.
«Это судьба,– понял Омар.– Теперь, пока Папа все окрестности Багдада не прошуршит, не успокоится».
– Пока это предположение,– продолжила Яга,– но… мы даже к детям на всякий случай Горыныча приставили. Ему это в радость, а им безопасней. Пусть играют.
«Папины дети! – осенило Омара.– Да ты теперь у меня в руках!» Прожженный интриган почувствовал, что в руки ему пришла козырная карта. «Это про них тот котяра говорил! Мне здесь больше делать нечего». Омар с довольной усмешкой растворился в воздухе.
Его перемещение не прошло бесследно. Магический всплеск Омара, заставивший встрепенуться Ягу, совпал еще с одним мощным посылом. Щука выполнила третье условие Баюна.
Ведьма вскочила со своего кресла и торопливо сотворила магический блок. На пол с грохотом полетели бутылки экстра-эликсира и закуска. На столе перед изумленными взорами Тридевятого синдиката появился Олежка Молотков в обнимку с Мурзиком.
15
Как ни пыжился Иблис, магии не прибавлялось. На мелкое, примитивное заклинание сил еще хватало, но не более того.
– Заговоренные стрелки, заговоренные,– бормотал Иблис, сердито шлепая зеленым брюхом по мокрым плитам каменного пола.– Эх, болван! Надо было Андроммелиха попросить вторую вытянуть!
Бедняга нервно вздрагивал от каждого шороха, от каждой капли, сорвавшейся с потолка: а вдруг это Папа крадется? Нет, бездействовать нельзя. Нужно подключать свою армию. Но как? Признаться, что есть кто-то более могущественный,– авторитет в клочки! Нет, это смерти подобно. Надо тоньше, хитрее… Иблис задумался.
– Идея!
Он звонко шлепнул лапой по полу. В воздухе возникло стремительно вращающееся огненное веретено. Подземелье озарилось красными всполохами света. Веретено замедлило вращение и превратилось в ифрита.
– Долго тебя ждать пришлось, Махмуд.
Это был его ближайший помощник. Можно сказать, правая рука.
– Повелитель!!! – рухнул Махмуд на колени перед жабой.– Как вы нас напугали!!! Мы вас ищем, ищем…
– Плохо ищете,– надменно квакнул Иблис, внутренне возликовав. Местечко-то оказалось надежным.– Специально в подполье ушел. Преданность и выучку вашу проверить хотел. Ну раз искали, то в преданности сомнений нет…
– Да мы за тебя, повелитель… – рванул ифрит на голой алой груди невидимую рубаху.
– Верю,– поднял лапу Иблис.– Вот только искали долго и, кстати, не нашли. Профессиональная подготовка оставляет желать лучшего. Это большое упущение, и мы его будем исправлять. Назначаю боевые учения, максимально приближенные к действительности. Учтите, противник хоть и условный, но очень и очень крутой. Кстати, о том, что он условный, я ему не сказал, а потому бить он вас будет всерьез. Это я специально так подстроил, чтобы вы не сачковали. Зовут его ПАПА. Его задача пробиться сюда, в это подземелье, а ваша – его не пропустить. Над нами, сам знаешь, дворец короля джиннов, которого я об учениях не предупреждал, опять-таки специально. Действовать будете тайно, маскируясь под джиннов. Я за этим буду строго следить и, если хоть одного из вас Ад-Димирияту опознает…
– Все понял, шеф! – рявкнул ифрит, стремительно сменив колер с красного на голубой.
– Молодец! Вылитый джинн. Как только противник будет уничтожен или взят в плен…
– А вам как предпочтительней? – услужливо склонился Махмуд.
– Лучше, конечно, в плен,– покосился на торчащую из зада стрелу Иблис.– Неплохо было б с ним дельце одно провернуть, перед тем как я его лично,– выразительно чиркнул он себя передней лапой по горлу.– Но, если не получится, мочите на фиг, черт его раздери!
Ифрит потряс головой, переваривая последнюю фразу.
– Попросить помощи у северных коллег?
– Еще чего! Сами разберетесь. Ну что? Готовы к подвигам во славу меня, своего повелителя? – бодренько вопросил Иблис.– Силенок хватит?
– Так точно!
– Проверим. А ну попробуй выдернуть вон ту хреновину из… Чего уставился? – сердито рявкнула жаба.– Хватайся за оперение и тащи!
Махмуд потянул, но стрела сидела крепко.
– Ну что ты там возишься? – подвывал от боли Иблис.– Рвани что есть силы!
Ифрит рванул от всей души, но руки соскользнули. Стрела со свистом полетела в противоположную стену подземелья вместе с Иблисом. Она по-прежнему торчала из левой ягодицы. Той, что ближе к сердцу.
– Слабак! – взвизгнул шайтан, звонко шлепаясь об пол.– Разжалую к чертовой… – Иблис внезапно осекся. Он вспомнил, во что ему обошлось непочтительное отношение к предкам. Своим, чужим – неважно! Лучше не рисковать.– За операцию отвечаешь лично,– сердито буркнул он перепуганному ифриту.– И, если Папа сюда прорвется, я тебя своими… – Жаба подняла передние лапы и, увидев их, разозлилась окончательно.
– Ну что стал? Проваливай!!!
Голубой ифрит мгновенно превратился в веретено, вспыхнул ослепительно-красным цветом и испарился.
– Тоже мне, маскировка! – в сердцах сплюнул Иблис.– Болван! – В животе заурчало.– Кажется, пора подкрепиться. Интересно, что сейчас: завтрак, обед или ужин? Будем считать, что ленч.
Он намагичил ленч вместе со светом, припал брюхом к земле и застыл. Выпученные глаза внимательно изучали окружающее пространство. Прожужжала муха. Длинный язык Иблиса выстрелил, и ленч исчез в жабьей пасти. Ему все больше и больше нравилось это экзотическое блюдо, и он просто не представлял, как раньше умудрялся обходиться без него.
16
Чтоб не срамить царя-батюшку перед подданными, разнос побратиму Илья устроил в таком месте, куда доступ был заказан всем,– в царской опочивальне. Василиса с Марьюшкой тревожно топтались под дверью, за которую их выставил неумолимый Папа, коротко буркнув: «У нас мужской разговор. Не суйтесь». Ну как тут не сунуться? А вдруг их мужики друг другу морды бить начнут? Характер у обоих ого-го! Сестры переглянулись, с виноватым вздохом дружно намагичили в дверях аккуратные дырочки, приникли к ним и затаили дыхание.
Яга, наблюдавшая за действиями венценосных особ со стороны, только головой покрутила.
– Ты вот что,– шепнула она Молоткову,– далеко не уходи. Ежели Илья на нашего Ванюшу слишком круто насядет, вступись за него, сердешного, перед начальником. Царь все-таки, неудобно.
– Угу,– добродушно кивнул Олежка,– если разборка наберет обороты, я на них начальника нового управления спущу.– Молотков приподнял за шкирку обиженно мявкнувшего Баюна.– Профессионал высшего класса. Раз уж он даже мне шишак на затылке сумел организовать, то с ними как-нибудь справится.
Яга посмотрела на своего любимчика, сучившего в воздухе лапами, неопределенно хмыкнула.
– Нет, лучше уж ты сам.– Ведьма сделала пасс в сторону двери, организовав в ней еще одну дырочку.– Главное, момент не упусти. А ушастого отпусти. И не вздумай с собой туда брать. Знаю я его, обормота.
Олежка ушастого отпустил и, не обращая внимания на обиженный мяв рухнувшего на пол кота, бодро втиснулся между царственными сестричками и приник к своей дырочке.
– Ну и чего ты добился,– донесся до него разгневанный голос Ильи,– начистив морды послам?
– Ну так… узнал, что они в энтом раскладе не при делах… – виновато пробасил царь-батюшка.– Типа какой-то другой козел на тебя наезжает.
– А какой ценой? Уронил честь и достоинство государства нашего! Послы вообще должны быть неприкосновенны. За такое оскорбление любое нормальное государство должно объявить тебе войну!
– Побоятся,– прогудел Иван.– Пусть только понты раскинут…
– Брат ты мой царственный. Государства завоевываются огнем и мечом. Иногда даже… нет, не иногда даже, а как правило – бандитами с большой дороги. Только если эти бандиты потом не цивилизуются и не начнут действовать мудро, их государства рассыпаются, раздираются в междоусобицах и становятся легкой добычей других стервятников. Для начала кончай с этим бандитским сленгом!
Раздался глухой удар. Василиса с Марьюшкой и, конечно, Молотков резво оторвали уши от дырочек и приникли к ним глазами. Нет, драка еще не началась. Просто отец-основатель государства Тридевятого с размаху плюхнул на колени царя-батюшки увесистый том, на кожаном переплете которого сияла золотыми буквами надпись: «ФЕНЕ-РУССКИЙ словарь». Иван, сидевший на царственном ложе, оценил его объемы, испуганно повертел в руках…
– Блин! Братан, да тут, в натуре, жизни не хватит!
– Василису подключи. Поможет, научит. И запомни одно правило. Царь должен быть силен умом, а не кулаком. Порой тот, кто кулаками сучит, не столько пользы, сколько вреда причиняет. О нем, конечно, потом легенды складывают. Вот, мол, какой крутой! А на деле – тьфу! Был в нашей истории такой царь, Алексий Тишайший. Государство ему досталось в ужасном состоянии. Половцы, печенеги, татарва… короче, все узкоглазые по Руси, как у себя дома, разгуливали. С запада англы, саксы, франки зубы точили. А сил противостоять нет. Русь разгромлена. Дань непомерную платит всем подряд. Народишко побит. Новых воинов бабы еще не нарожали. Так Алексий кулачками не махал. Он тихо-мирно вставал до петухов, кринку молочка выпивал, осенял себя крестным знамением, сзывал дьячков, писчих и за дела принимался. И что ж ты думаешь? За время своего правления Тишайший хитроумными договорами, деликатным обхождением с послами так поднял Русь, что потомки его вымели потом всю эту нечисть поганую с родной земли. И при этом он ни разу не обнажал меча! Вот с кого пример надо брать!
– А по мне, так с развороту в репу надежней.
– В репу? А ну-ка, глянь сюда.
Зашуршали бумаги.
– Вот смотри, слезницы от посольств иноземных. Втайне от тебя передавали. Как зэки, в хлеб с солью запекали. От Сухимото Квазимото, например.
– Да достал уже этот японский грузин!
– Он прежде всего посол, представляющий интересы своей страны! Слушай:
«Царь Иван, когда нам совсэм худо был, когда наш зарплат совсэм своровал наглый малэнький черный птичка, не дал наш посольств с голода померэть. В дэсять раз больше дал! Кормил, поил. Вах! Святой человэк! Вэсь Японий за нэго подниму! Только послэдний время совсэм дурной стал. Папа, скажи этот нэразумный джигит…»
– Ну что? Дальше продолжать?
Иван виновато потупился.
– Ну и за что ты его?
– Так… чего под руку лез?
– Эх ты! Хорошо, хоть китайского посла в свое время выслали.
– Подумаешь, Китай!
– Подумаешь? А ты хоть раз там был?
– Нет.
– Они на каждого твоего ратника тысячу выставить в состоянии. Скажи спасибо, что народ они мирный, в чужие страны не лезут. Предпочитают на родине жить. Ну что, дошло, олух ты венценосный?
Иван потупил глаза.
– Короче, завтра, как послов откачают, лично с извинениями придешь, поклонишься…
– Чтоб я басурманам кланялся? – взвился Иван.
Илья сунул ему кулак под нос:
– Видел?
– Ви… – Глаза царя-батюшки начали закатываться.
– Э! Ты что? Я ж шутейно!
Царь Иван рухнул на постель, и тут же что-то с шуршанием осело за дверью. От истошного вопля Яги Илья, кинувшийся было к побратиму, подпрыгнул.
– Померли!!! Сон мой сбывается!!!
Подполковник бросился к выходу, распахнул дверь и чуть не споткнулся о распластанные у порога тела.
– Марьюшка,– ахнул он, падая на колени перед женой. В глазах потемнело.
Ошеломленный Молотков, бестолково топтавшийся рядом, опомнился, торопливо склонился над Василисой, приложил пальцы к ее лебединой шее…
– Жива! Пульс есть.
Нечеловеческим усилием воли Илья заставил себя выйти из стресса и, как только туман перед глазами развеялся, сразу увидел, что грудь Марьюшки мерно колышется в такт дыханию. Она спала. Спала спокойным, глубоким сном и даже чему-то улыбалась во сне. Рядом мирно посапывала носиком Василиса Премудрая. Из глубины царской опочивальни раздался могучий, оглушительный храп. Царь-батюшка даже во сне был грозен.
– Марьюшка,– Илья осторожно приподнял голову жены, потрепал по щеке,– очнись, милая.
Марьюшка томно вздохнула, пробормотала что-то и вновь погрузилась в глубокий сон. Илья бережно поднял ее, кивком указал Олежке на Василису:
– В опочивальню.
Они осторожно уложили их на царское ложе рядом с Иваном.
– Надо предотвратить панику,– шепнул Илья Молоткову.– Хорошо, хоть ты рядом оказался. Покарауль пока у дверей. Чтоб ни одна собака порог опочивальни не переступила.
Подполковник кинулся к бившейся в истерике Ягусе. Олежка за его спиной деликатно прикрыл двери и встал на страже. Илья нетерпеливо отодвинул в сторону Мурзика, обмахивавшего хвостом хозяйку, легонько пошлепал ведьму по щекам.
– Живы они, бабуля, жи-вы! Ну! Приди в себя!
Яга продолжала голосить. Илья резко встряхнул ее.
– А-а-а!!!
Подполковник зажал ей рот.
– Они живы,– повторил он еще раз,– живы! Как только это до тебя дойдет, кивни головой.
Ведьма шальными глазами посмотрела на Папу и неуверенно кивнула.
– Умница. Теперь за дело.– Илья осторожно отпустил старушку, готовый в любой момент вновь зажать ей рот. Ягуся молчала. До нее потихоньку начал доходить тот факт, что сон был не до конца вещий, раз царские особы еще живы.– Ты у нас ведь местный старожил, все ходы-выходы знаешь? – ласково спросил Илья.
Ведьма еще раз кивнула головой.
– Тогда быстро весь синдикат, кроме чертей, в тронный зал! – рявкнул подполковник.– Авдеич пусть распорядится насчет стражи на замену моему напарнику,– кивнул Илья на Молоткова.– Соловья за детьми и Горынычем мухой! Все ясно?
Ягуся щелкнула лаптями, метнулась к валявшейся в углу метле, вскочила на нее и понеслась исполнять приказание. Решительным шагом подполковник двинулся в тронный зал. Илья включился в боевой режим. Мозг работал похлеще любого компьютера, лихорадочно анализируя ситуацию.
Яга работала оперативно. Она метеором пронеслась по дворцу, бросая по паре слов всем встретившимся на ее пути членам синдиката, и, опережая их, ворвалась в тронный зал.
– Папа, на трон! – окончательно пришедшая в себя ведьма начала командовать.
– Не так поймут,– отмахнулся Илья, нервно разгуливая по залу.
– Здесь все свои будут. Поймут правильно. Кто, кроме тебя, с бедой справится?
Подполковник нахмурил брови, подумал, взгромоздился на трон. Чебурашка, ввалившийся в зал следом за Ягой, при виде отца-основателя государства Тридевятого на законном месте Ивана начал оседать.
– Я ж говорил, не так поймут! – расстроился Илья.
– Их уже нет? – заплакал Чебурашка.– Сон все-таки вещий?
– Наполовину.– Илья слетел с трона, поднял с пола министра финансов.– Они еще дышат и, если мы не оплошаем, будут дышать еще долго.
– Что случилось? Кому плохо?
В тронный зал, выпятив почтенное брюшко, степенно вошел народный целитель.
– Всем,– мрачно сказал подполковник.– Но не вздумай очки снимать.
– Почему? – удивился Лихо.
– В глаз получишь. Здесь все трезвые,– коротко пояснил Илья.
Ворвавшийся следом Никита Авдеевич отрапортовал, запаленно дыша:
– Охрана выставлена! Жду ваших распоряжений, Папа!
– Послов под охрану. Чтоб глаз с них не спускать! А потом, как на крыльях, обратно.
Никита Авдеич испарился с завидной для его возраста прытью. Илья застыл в мрачном раздумье. В зал подтягивались остальные члены синдиката. Олежка Молотков с порога кинул вопросительный взгляд на подполковника. Илья отрицательно качнул головой, давая знать, что ничего пока не прояснилось.
Со звоном распахнулось окно, впуская внутрь ведьму. Она не стала тревожить Соловья и лично смоталась на своем скоростном транспорте до игровой площадки.
– Дети пропали,– прошептала она и без чувств рухнула с метлы на руки Гены и Чебурашки.
Лицо Ильи окаменело.
– Привести ее в порядок,– кивнул он Лихо.
– Видите ли, Папа,– деликатно кашлянул народный целитель,– нервные стрессы – это не мой профиль, я профессионально вывожу из запоя…
Гена немедленно выдернул из-под полы солидный штоф со своей последней разработкой, Чебурашка, взявшись за Ягусины клыки, разжал ей челюсти, и через несколько секунд ведьма была готова к процедурам. Лихо даже очки не пришлось снимать. Молниеносно опьяневшая ведьма лично сбила их своей метлой, пытаясь достать домовых, спрятавшихся за его спиной. Тридевятый синдикат дружно залег на пол, спасаясь от целительного ока. Олежка Молотков оказался быстрее всех. По рассказам Ильи он прекрасно знал о разрушительной силе бедового глаза этого забавного члена синдиката, а потому, сделав красивый кульбит, подхватил с пола упавшие очки, водрузил их на нос целителю, вырвал его из кровожадных лап Ягуси и ретировался с ним за спину подполковника.
– Спасибо, сынок,– буркнула Яга, деловито охаживая домовых метлой.
– Хватит!!! – треснул по столу кулаком Илья.
Тридевятый синдикат дружно подпрыгнул, Ягуся прекратила экзекуцию, жалобно посмотрела на Папу.
– Так они ж, ироды, во грех ввели меня, старую… ик!
– Экстра-эликсир в воду превращать разучилась?
– И то… ик! …правда.
Старушка между пьяными «Ик!» умудрилась что-то пробормотать и молниеносно сфокусировалась. Погрозив домовым сухоньким кулачком, Яга четко доложила абсолютно трезвым голосом:
– Детской площадки нет. Детей тоже нет. Горыныч лежит в отключке с побитыми мордами.
Глаза Ильи налились кровью. Он медленно встал с кресла, подошел к Яге, вырвал из ее рук метлу, вскочил на нее и понесся в сторону детской площадки. Тридевятый синдикат бросился следом.
Илья сразу увидел тушу мирового судьи. Разбитые в кровь морды Левой и Правой лежали на развалинах площадки, голова Центральной свисала в пролом между каменными плитами пола. Подполковник нацелил метлу на темный провал.
– Погоди, сынок! – задыхающаяся от быстрого бега Яга сделала пасс в сторону Ильи, заставив метлу скинуть подполковника около дракона.– Не зная броду… Сейчас я Горыныча в чувство приведу.
Тридевятый синдикат окружил необъятную тушу дракона. Яга сделала еще один пасс. Мировой судья зашевелился. Правая и Левая приподнялись, тупо посмотрели друг на друга.
– Во мы дали! – промычала Левая.
– Круто,– согласилась Правая.
– Что здесь произошло? – сердито спросил Илья.
– Не помню,– вздохнула Правая.
– Но дали здорово! – обрадовала подполковника Левая.
Яга, не прибегая к «ФЕНЕ-РУССКОМУ словарю», выдала изумительные обороты речи и сделала еще один пасс. Из пролома вынырнула голова Центральной.
– Кто мне морду набил? Сознавайтесь! – Судья мутными глазами посмотрел на прокурора и адвоката.
– И он не помнит,– расстроилась Яга.– Илюшенька…
Подполковник отмахнулся. Он стоял над провалом. Пыльные каменные ступени, заваленные обломками рухнувшего свода, вели куда-то вниз, в кромешную тьму.
– Что здесь раньше было?
– Западное крыло замка Кощеева,– торопливо пояснила Яга.– Мы, как Илюшенька народился, здесь ему детскую площадку организовали.
– Огня!
Яга сделала еще один пасс, и стены подземелья замерцали зелеными сполохами света. Илья спрыгнул вниз. Тридевятый синдикат горохом посыпался следом. Далеко им пройти не удалось. Тяжелая каменная плита с монограммами Кощея перегородила дальнейший путь.
– Ийя! – Подполковник взметнулся в воздух.
Сокрушительный удар ногой отшвырнул его в объятия Молоткова.
– Она же замагичена,– всполошилась Яга.
– Позвольте мне,– деликатно кашлянул за их спиной народный целитель, берясь за очки. Все рванули в разные стороны, спасаясь от его лихого взгляда. Лихо несколько минут облучал непокорную плиту своим бедовым оком, нацепил обратно очки и скромно отошел в сторону.
– Прошу…
Стена осыпалась мелким зернистым порошком.
– Ай да Лихо!
– Молодец!
Все дружно рванули в пролом и разом затормозили. Перед ними была кладовая Кощея. Груды старых мешков, стеллажи с ветхими фолиантами. Один из них лежал раскрытый на полу.
– Этой книгой пользовались. Двое… нет, трое. Двое маленьких, один совсем кроха… Не пойму, кто третий,– напрягла магическое чутье Яга.
Мурзик последовал примеру хозяйки, обнюхал страницу, сердито фыркнул:
– Прорвался-таки потомок Сырогрыза…
На его слова никто, кроме Молоткова, не обратил внимания. Олежке же это имя уже было знакомо.
– И что это значит? – тревожно спросил Илья.– Где дети?
– Там,– ткнула Яга в книгу Кощея.
Все сгрудились около нее. Величественный замок, изображенный на раскрытой странице, поражал воображение. Он чем-то напоминал огромный кремовый торт. Белоснежные зубчатые стены с узкими бойницами, ажурные арки, минареты…
