Текст книги "Акция «Ближний Восток»"
Автор книги: Олег Шелонин
Соавторы: Виктор Баженов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
11
Багдад стоял на ушах. Поиски святого Хызра шли уже четвертую неделю, но он как в воду канул. Перевернули весь дворец, караван-сараи, базары, медресе, близлежащие аулы – все напрасно. К колеснице святого паломничество было похлеще, чем в Мекку. Предприимчивые охранники подпускали не каждого. За право облобызать святые оглобли паломники расплачивались звонкой монетой. Эмир, правда, пытался обслюнявить сани на халявку, но начальник караула был непреклонен.
– Святой Хызр,– внушительно произнес он,– приносит изобилие каждому, кого осчастливит ликом своим. Вы его лицезрели?
– Нет,– честно признался Шахрияр.
– А мы – да! – подбоченилась стража.
Пришлось платить. Видя, как лихо идут дела у его подданных, осчастливленных Хызром, эмир отдал соответствующий приказ, и Багдад загудел. К исходу месяца святой все-таки нашелся. Шахерезада принимала самое активное участие в поисках, ибо не прочь была получить свой кусочек изобилия и счастья от знаменитого святого, а когда общий ажиотаж спал, вспомнила о «новенькой» наложнице повелителя, с которой она хотела разобраться попозже. И пошла, на свою голову, разбираться. Знала бы, несчастная, какой популярностью пользуется в гареме новенькая и какая очередь выстроилась к «ней» на прием…
Железная дверь гарема с треском распахнулась, отправив в нокаут евнухов, стоящих на страже, и оттуда выкатилась Шахерезада.
– Что значит – я тут не стояла? – удивленно вопросила она пространство, перед тем как отключиться.
Перепуганная охрана (та ее часть, что избежала столкновения с дверью) осторожно перенесла сказочницу в покои эмира и, пользуясь тем, что эта операция прошла незамеченной, скромно удалилась. Объясняться с владыкой Багдада им не улыбалось.
Ближе к вечеру Шахрияр притопал в опочивальню за очередной сказкой и обнаружил в постели расцарапанную, покрытую синяками и шишками Шахерезаду. Нокаут плавно перешел в здоровый крепкий сон, и сказочница спокойно дрыхла без задних ног. Эмир пришел в дикий восторг. «Узнать, чья работа, и наградить… тайно, разумеется»,– сделал мысленную зарубку в памяти владыка Багдада и рванул в запретную зону, смекнув, что сегодня его прекрасная половина неработоспособна, а следовательно, никаких помех не предвидится.
– Козочки,– радостно проблеял он, предвкушая, что сегодня-то оторвется по полной программе,– ваш пастух пришел.
Однако вместо томных вздохов в ответ до слуха его донеслись взрывы веселого хохота, азартное уханье и топот под звон струн какого-то странного музыкального инструмента. Это был явно не дутар. Козочки веселились вовсю, и им, судя по всему, было глубоко плевать на своего пастуха. Эмир робко тронул дверь. Она подалась. Евнухи запереть ее не могли, так как не догадались изъять ключи у Шахерезады, а возвращаться в покои эмира за ними не рискнули. Шахрияр одернул халат, гордо приосанился, шагнул внутрь и застыл с отвисшей челюстью.
К счастью для эмира, у Багдадского вора был обеденный перерыв. Или, судя по времени, ужинный. Только это и спасло правителя Багдада от инфаркта.
Нахохлившийся, опустошенный морально и физически авантюрист сидел, обложенный со всех сторон шелковыми подушками, и мрачно смотрел на табун юных красавиц, лихо отплясывающих под балалайку камаринскую. Около «святого» суетилась группа обольстительниц с подносами в руках.
– Отведайте этот персик,– щебетала одна,– он так похож на меня!
– Такого дивного шербета вы еще не пробовали, святой Хызр,– ворковала другая.
Третья не уговаривала. Она молча запихивала «святому» в рот халву. Багдадский вор давился и кашлял, тряся лопухами ушанки. Именно таким и описывали его стражники.
– Святой Хызр? – не веря своим глазам, спросил Шахрияр.
Балалайка замолчала. Вор встрепенулся. Гарем прекратил выкидывать коленца, критически осмотрел своего повелителя и, фигурально говоря, облизнулся.
– Эмир!
Подушки полетели в разные стороны. Авантюрист бросился на шею правителя Багдада.
– Ноги делаем,– испуганно шепнул он ему на ухо и выволок опешившего Шахрияра из гарема. Дверь захлопнулась перед самым носом зазевавшихся девиц и загудела от ударов изнутри.
Эмир с охраной навалились на створки, пытаясь сдержать рвущийся изнутри поток.
– Ключи!
Главный евнух метнулся в опочивальню владыки. Он знал, где их искать. Как только замок щелкнул, все облегченно вздохнули.
– Аллах акбар! – воздел руки владыка Багдада.
– Воистину акбар! – потянулся перекреститься Багдадский вор, но вовремя опомнился.
– Что ты там делал, святой… Хызр? – настороженно спросил авантюриста Шахрияр.
Багдадский вор уловил нотки сомнения в голосе владыки. Если он их не рассеет, кол гарантирован. Хотя нет, в этих диких местах на кол не сажали. Делали обычное секир-башка. «Святой Хызр» предпочитал восседать на подушках, с головой на плечах, а потому немедленно принялся импровизировать. Надвинув ушанку на глаза, он подбоченился, откинул голову назад, выставив острую козлиную бородку вперед, и, сочтя, что принял достаточно величественный вид, приступил к делу.
– Я от самого,– многозначительно ткнул пальцем в потолок авантюрист.
– Вах! – рухнули ниц евнухи.
– С секретной миссией… – Вор выразительно посмотрел в глаза эмира и повел бровью на распростертую у его ног охрану.
– Понял… – сразу проникся владыка и грозно посмотрел на евнухов. Намек эмира до охраны не дошел, ибо они в тот момент лобызали лапти «Хызра», усердно восхваляя «святого», ну и Аллаха заодно. Эмир намекнул еще раз. На этот раз сапогами. Как ни странно, намек был понят, и евнухи испарились.
– Стены имеют уши,– таинственно сообщил Багдадский вор, стремительно развивая успех.– Надежное место есть?
– Спрашиваешь!.. А ты точно святой?
– Да шоб я сдох! Век воли не видать! Вот тебе крест.– «Хызр» перекрестился.
Это прозвучало так убедительно, что владыка Багдада тоже рухнул на пол и пополз лобызать лапти «святого».
– Хызр! Тебя-то мне и не хватало!
– Мне тоже,– пробормотал «святой», пытаясь отодрать эмира от лаптей.– Ну будет… будет…
– Прости недостойного раба своего за подозренья черные!
– Аллах простит. Топаем.
И они потопали. Багдадский вор, как положено, лицом вперед, Шахрияр – пятясь задом перед ним, не переставая бить поклоны. Предположение авантюриста, что стены имеют уши, подтвердилось сразу, как только они свернули в галерею, ведущую к рабочему кабинету эмира. Там, похоже, собрался почти весь дворец. Прислуга, стража, повара… они дружно ползли на карачках навстречу «святому». Треск лбов, бьющихся о мраморные плиты пола, заставил Шахрияра оглянуться и спас от падения. Его подданные подползли уже вплотную.
– Вон! – рассвирепел эмир, подкрепляя свое требование пинками. Счастьем и изобилием, даруемыми посланцем Аллаха, он не хотел делиться ни с кем.
– Давай за мной, – толкнул его в бок «Хызр».– Я тут одно место незасвеченное знаю. Надежное.
Шахрияр пнул еще пару раз для порядка и побежал следом. К его удивлению, надежным местом оказалась сокровищница, в которую он, увлеченный поисками, не заглядывал уже целый месяц.
– Точно! Здесь нас искать не будут,– одобрил он действия «Хызра».– Только не пройдем. Я, понимаешь, ключи потерял.
– Надейся на Аллаха, сын мой,– пробурчал Багдадский вор, отпирая замок «потерянными» ключами. Затолкав эмира внутрь, вор нырнул следом, захлопнул за собой дверь и старательно заперся изнутри.
– Так что за миссия? – нетерпеливо топтался около него эмир.
– Всему свое время,– рассеянно пробормотал авантюрист, оглядывая сокровищницу цепким воровским взглядом.
Груды золота, толстым слоем устилающие пол, радовали глаз и чем-то напоминали песчаные барханы. И его было так много! В горле «святого» молниеносно пересохло. Он ощутил себя умирающим от жажды путником, отставшим от каравана в знойной пустыне.
– Слушай, светлейший, горло бы промочить… – просипел Багдадский вор.
– Есть,– почему-то обрадовался эмир и чуть не вприпрыжку погнал в угол зала. Из-под ног владыки Багдада сверкающими брызгами разлетались в разные стороны драгоценные каменья, золотые монеты, кубки, подносы… Вор неопределенно хмыкнул и двинулся следом. Место, куда летел как на крыльях Шахрияр, было отмечено совковой лопатой, воткнутой в золотой бархан.
– Это что? – заинтересовался Багдадский вор.
– Ценнейшая вещь,– уважительно сообщил владыка,– у нас таких не делают. За две меры золота выменял.
– У кого?
– Купец тут один с караваном проходил. Афонька Никитин. Дивный товар вез. Весь караван бы скупил, если б не Шахерезада… чтоб ей Аллах здоровьица побольше… – скрипнул зубами эмир.– И по голове! По голове!! Да с размаху!!!
– Зачем она тебе? – удивился Багдадский вор.
– Кто, Шахерезада?
– Да нет, лопата.
– А-а-а… не помню. Но зачем-то была нужна. Всю ночь за нее с Афонькой торговались. Моя взяла! – гордо сообщил эмир.– Славяне в торговых делах ничего не смыслят. К утру со ста мер до двух цену скинул. Да еще и надул в придачу,– радостно признался Шахрияр,– на второй мере лопату чуток наклонил…
– Зачем?
– Чтоб мера неполная была… О! Вспомнил! Это же мера! А моя дурища,– эмир опасливо оглянулся и понизил голос,– о каком-то склерозе твердит. Я никогда ничего не забываю! Все заначки от нее помню.
– А что ты ей меряешь?
– Как что? Золото. Смотри, как удобно!
Эмир схватился за черенок, вывернул сыпучий золотой пласт и откинул в сторону.
– Раз, и готово! А теперь вторая мера,– сообщил светлейший, вонзая лопату в искрящийся золотом холм,– раз, и…
Вместе с веером монет в воздух взметнулась литровая бутылка экстра-эликсира.
– Лови!!! – испуганно завопил эмир.
Перед носом светлейшего мелькнули лапти. Багдадский вор, как заправский вратарь, в красивом прыжке поймал пузырь у самой земли и покатился с ним по золотому склону.
– Вах, ты действительно святой! – умилился Шахрияр, окончательно поверив в Хызра. Эмир бухнулся на колени, воздел руки кверху и возблагодарил за милость Аллаха, пославшего ему на помощь такого расторопного эмиссара.
– Ну а за этот нектар сколько мер отвалил? – поинтересовался вор, рассматривая этикетку.
– У-у-у, лучше не спрашивай. Слушай, а как Аллах к этому… – эмир на мгновение запнулся,– …нектару относится?
– Аллах устами пророка своего Мухаммеда,– внушительно произнес «Хызр»,– запретил правоверным пить вино.– Лицо эмира вытянулось.– А насчет этого,– выразительно потряс бутылкой авантюрист,– в Коране ничего не сказано!
Шахрияр засиял и принялся энергично подрывать золотой бархан.
– Никак еще заначка? – полюбопытствовал «святой».
– Угу,– хрюкнул эмир, выдергивая из груды приличный шматок сала.– Представляешь, у них там, на Руси, такие жирные барашки водятся. Под этот нектар идет… – Шахрияр умильно чмокнул губами, плюхнул шматок на золотой поднос, валявшийся неподалеку, выдернул из-за пояса саблю и начал шинковать «бяшку».
Багдадский вор тоже времени даром не терял. Золотых подносов вокруг валялось много, кубков тоже. Не прошло и минуты, как импровизированный стол был накрыт. Эмир поднял свой кубок и вопросительно посмотрел на «святого» в ожидании команды.
– Ну за Аллаха! – лаконично скомандовал вор.
Эмир не возражал.
Наливал «святой» чисто по-русски, по принципу «Ты чё, краев не видишь?», а потому первая доза прошла настолько душевно, что у эмира на глазах выступили слезы, а содержимое бутылки уменьшилось вдвое. Отдышались, закусили.
– Между первой и второй… – воодушевленно пропел Багдадский вор, хватаясь за бутылку.
– А тот купчишка-то с Руси… так же говорил,– удивился Шахрияр.
– Возлюбил их Аллах,– пояснил авантюрист, откидывая в сторону опустевшую емкость.
– Наверное, там одни святые живут,– согласился стремительно пьянеющий эмир,– жаль только, что христиане.
На этот раз он команды не ждал. «Святой» еще подносил хмельную чару ко рту, а кубок владыки Багдада был уже пуст.
– Уже все? – расстроился вор.
– Обижа-а-аешь.– Эмир на четвереньках пополз к соседнему бархану и начал копать. Багдадский вор подхватил лопату и пополз следом. Однако мера Никитина не пригодилась. Шахрияр уже полз обратно, толкая перед собой еще один сосуд. На этот раз четверть. Емкость была тяжелая, а потому разливали вдвоем.
– Направляй… струю направляй! – шипел эмир.– Видишь, благодать Аллаха на поднос льем.
– Слижем.
– Выпаривается быстро, зараза! Не успеем!
– Тогда чего мы ждем?
– А действительно?
Слизали. Закусили. И сошла на них благодать Аллаха. Теперь спешить было некуда, а потому настало время для беседы задушевной.
– Н-н-нет, ты мне ответь… ик!.. какие у Аллаха от меня секреты могут быть, Хызрочка?
– Пути Господни неисповедимы,– уклончиво бурчал «Хызрочка». Пять лет скитаний по Руси закалили его дух и тело, а потому организм «святого» более успешно боролся с «нектаром».
– Миссия… секретная,– продолжал обижаться Шахрияр.– Я, может, скоро сам стану миссией…
– Может, мессией? – полюбопытствовал Багдадский вор.
– Может, и мессией… вот ща еще разбулькаем…
Разбулькали.
– Детишек бы мне,– зарыдал эмир, осененный булькающей благодатью Аллаха.– Наследника хочу!
– Чего ж не делаешь? Такой гарем, любимая жена…
– Раньше, сам знаешь… ик!.. не успевали… обиделся я на них тогда очень… – хлюпал носом эмир.– А эта стерва в декрет не идет. Боится лишнюю ночь меня без сказки оставить. Думает, зарежу, дура! Предохраняется…
– Зачем тогда гарем держишь?
– Впрок. Тысяча первая ночь уже не за горами. Да и положено нам, понимаешь… для престижу.
– Далась тебе эта тысяча первая! Почему раньше нельзя?
– Слово дал,– грустно признался эмир,– пока сказки у нее не кончатся, я в гарем ни ногой… а вдруг завтра кирпич на голову?
– Да вашими саманными кирпичами мухи не убьешь.
– Все равно обидно. Хызр, выручай! Детишек хочу! Пусть Аллах пошлет!!!
На этот крик души «святой» не откликнуться не мог.
– Я тут как раз по этому вопросу,– доверительно сообщил он Шахрияру, не покривив душой.
– Неужто пошлет? – ахнул эмир.
– Запросто,– мотнул лопухами ушанки «святой»,– но…
– Но? – жадно уставился на «Хызра» Шахрияр.– Что для этого надо? Все сделаю!
– Во-первых, молитву Аллаху вознести, как положено…
Эмир немедленно плюхнулся на колени и закрутился вокруг своей оси, пытаясь определить, где восток. В подземелье это сделать было трудно.
– Потом, потом. Не мельтеши,– осадил его вор.– Во-вторых, пожертвования сделай. Тут я тебе помогу… в смысле транспортировки к престолу всевышнего. Мечети такая ненадежная вещь…
– Точно,– пригорюнился эмир,– все воруют, шайтаны!
– Ну вот, накликал,– расстроился Багдадский вор, выпучив глаза куда-то за спину эмира.
А за ней странная полупрозрачная голубая личность деликатно пристраивала на золотой холм в самом центре сокровищницы старую медную лампу. Это был Омар, только что выкравший узилище Жасмин из самого глубокого ущелья, куда его брат обычно прятал непокорную девицу, и перемещавший ее поближе к людям. Коварный визирь даже не собирался как-то маскироваться. Наоборот, он старательно шаркал голубой ножкой по золотому склону, привлекая к лампе внимание загулявших алкашей.
– Свят, свят,– начал креститься Багдадский вор.– Кыш отсюда, нечисть поганая!
Омар обаятельно улыбнулся, указал призрачной рукой на лампу и испарился.
– А сколько Аллах берет за наследника, о почтенный Хызр? – нетерпеливый Шахрияр пытался вернуть «святого» к животрепещущей теме.
– Ща подумаем.– «Святой» огляделся. Он понимал, что все его «колесница» не вывезет. Ни в один, ни в два захода. А брать меньше не позволяла воровская совесть.
– Значит, так,– изрек авантюрист, обводя широким жестом зал.– Половину сейчас, а остальное будешь должен.
– Побойся Аллаха! – подпрыгнул эмир.
– Чё бояться? – удивился вор.– Для него ж стараюсь.
Аргумент был убойный. Шахрияр понял, что торг здесь неуместен, но сказалась восточная кровь и он все-таки попытался:
– А может, вторую половину наследники отдадут?
«Если наследники пойдут в меня, а не в евнухов,– мелькнуло в пьяной голове Багдадского вора,– то это вряд ли». Эта же мысль неожиданно пристыдила авантюриста. «Шакал я позорный! – покаянно затряс он головой.– Собственных детей граблю!» Десять долгих томительных секунд «Хызр» боролся со столь не вовремя проснувшейся совестью, но последней этого хватило, чтобы выдавить из «святого» требуемое.
– Ладно, уговорил,– буркнул он,– долги прощаю.
Сказал и понял, что теперь до конца жизни будет казнить себя за доброту. Однако слово не воробей. Багдадский вор тоже был человек чести, хотя и воровской.
– Пошли делить,– сердито скомандовал «святой», хватая лопату.– Ты начинай с той стороны, а я с этой. Аллахову долю налево, все, что останется – направо!
Второй лопаты у эмира не было. Он повертел головой, схватил первый попавшийся поднос и потрусил в другой конец зала. Багдадский вор не ждал. Он уже яростно работал лопатой. Увидев, с какой скоростью «Хызр» отшвыривает Аллахову долю налево, эмир понял, что надо спешить, ибо «святой», явно по рассеянности движется не по прямой, а плавно загибает вправо. Откуда только силы взялись? Поднос в руках эмира творил чудеса. Он рванул наперерез. Пути их пересеклись посередине зала. Лопата с подносом шкрябнули по каменным плитам сокровищницы и столкнулись, взметнув вверх последнюю кучку монет и старую медную лампу. Часть монет полетела налево, часть направо, лампа же рухнула посередине. Прямо в руки эмира и «святого». Они молча схватились за ее ручки и рванули в разные стороны. Силы были равны. Ручки лампы выгнулись дугой.
– Это наследникам,– пропыхтел эмир.
– Аллаху,– рыкнул «святой».
Они рванули еще раз. Ручки держались крепко.
– Соломоново решение,– предложил Шахрияр, отпуская ручку и выдергивая саблю, – делим пополам.
Багдадский вор сообразил, что если он не отпустит ручку со своей стороны, то при дележе может остаться без рук. Лампа с грохотом упала на пол. Эмир взмахнул саблей. Лампа испуганно ойкнула и прыгнула в руки «святого».
– Она к Аллаху хочет! – обрадовался «Хызр».
– Еще чего! Пополам!
– С Аллахом споришь? – возмутился вор.
– Ставь назад! – гаркнул вошедший в раж Шахрияр.– Зарежу!!!
– Меня? – возмутился «святой» и душевно погладил владыку Багдада предметом спора по чалме.
Дно медного сосуда выгнулось внутрь, эмир не замедлил «откинуть копыта» и погрузиться в здоровый пьяный сон, а из горлышка лампы с визгом вылетела обнаженная девица в облаке мыльной пены, держась обеими руками за пострадавшую часть тела, располагавшуюся чуток пониже спины. Следом неслось полотенце.
– Ой… джиннка,– обрадовался «святой».
Радовался он, однако, рано. Разгневанная джинния, не успевшая закончить свой туалет, подлетела к авантюристу, захлестнула полотенцем его шею и слегка потянула за концы.
– Читать умеешь? – ласково прошипела она, ткнув исковерканную лампу под нос вору.
– Э-э-э… – прохрипел «святой».
– Это для кого написано? Потереть или хотя бы погладить… – Джинния ослабила захват в ожидании ответа.
– Я и погладил.– «Святой» скосил глаза в сторону эмира и часто-часто задышал, пользуясь случаем.
– А заклинание кто за тебя читать будет? Пушкин? Омар Хайям? Такую лампу испортил! По спецзаказу делали. Ванна, джакузи… все, правоверный, ты попал. Если не угадаешь сейчас три моих желания…
– Это не по правилам! – попытался возмутиться вор.– Ты раб… то есть рабыня лампы и должна удовлетворять все мои…
– Что ты сказал?
«Святому» опять стало трудно дышать.
– Ну хотя бы два моих, одно твое,– просипел он, выпучив глаза.– По справедливости.
– Идет,– милостиво согласилась девица, слегка ослабляя захват.– Излагай.
Сзади них опять возникла голубоватая фигура визиря. Окинув взглядом обнаженную фигурку наследницы престола, обрабатывавшей клиента, Омар радостно потер руки и вновь испарился.
– Ну, я жду! – сурово сказала Жасмин, энергично тряхнув вора.
– Хочу оказаться в собственном доме со всем этим богатством,– ткнул в «Аллахову» долю «святой» и…
Багдадский вор сидел на груде золота внутри полуразвалившейся мазанки.
– Это что, дом? – выпучил он глаза.
– Об интерьере речи не было. Теперь угадай мое желание.– Джинния решительно взялась за концы полотенца.
– Так нечестно,– возмутился вор.– У меня еще одно осталось.
– Фигушки. Ты свой лимит исчерпал. Одно желание – дом, второе – золото. Напрягись. Приступаем к главному. Мое желание… – Джинния вновь начала затягивать концы. Сквозь осевшие хлопья мыльной пены стали проявляться такие изумительные формы, что у Багдадского вора захватило дух.
– Я, кажется, догадываюсь… только я это… не в форме… – захрипел он, потихоньку синея.– Из гарема только-только, понимаешь… да и выпимши слегка…
Джинния опустила глаза, тихо охнула, покраснела и попыталась прикрыться руками. Только сейчас она сообразила, что, мягко говоря, слегка не одета. Вызов на обслуживание клиента был настолько стремителен (прямо из ванны), а за работу она взялась так решительно, что такие мелочи в запале как-то упустила из виду. Багдадский вор, вновь получив возможность дышать, торопливо скинул с себя импровизированную удавку, пополз от греха подальше в сторону двери и, разумеется, опоздал. Разгневанная девица, уже одетая строго по мусульманской моде, перекрывала выход. Под мышкой левой руки у нее была искореженная лампа, правая деловито извлекала из нее увесистую сковородку. Вор понял – желание ее лучше отгадать. И чем скорее, тем лучше. Однако в голове не было ни одной мысли.
– Ну что я тебе плохого сделал,– взмолился «святой», падая на колени.– Аллахом прошу, уйди, сгинь, и вообще – свободна!
– Ну надо же! – радостно засмеялась джинния.– Со второго раза угадал. А ты ничего парнишка. Толковый…
Девица щелкнула пальцами, и… ничего не произошло. Она щелкнула еще раз, потом еще, тихо охнула, сообразив, что почему-то лишилась магической силы, и опрометью бросилась вон. Как только она исчезла за дверью, перед Багдадским вором появился оглушительно хохочущий Омар.
– Вот и нет наследницы престола! – похвастался он вору.– Как я ее, а?
– Нечистыя!!! – завопил вор.
Омар вновь расхохотался и испарился, щелкнув пальцами. Багдадский вор перекрестился, затем на всякий случай поблагодарил всех святых (христианских и нехристианских) за свое спасение, обессиленно рухнул на честно заныканное у Аллаха богатство и заснул. Операция по восстановлению своего реноме оказалась на редкость утомительной, длинной и тяжелой.
