Текст книги "Святая Мысль - Мать Мира (СИ) "

Автор книги: Олег-Александр Звездов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)

Святая Мысль-Мать Мира

Рукописи приняты по Лучу Махасатьяна

от Учителя Человечества

Иисуса Христа

Олегом-Александром Звездовым

2005 год

Человек, Я все сделаю, чтобы ты стал более человечнее, ибо для этого Я послан Отцом Своим на эту прекрасную, но обездоленную Землю. Я ради людей все переиначу, все переверну. Путь Мой будет всегда открыт для всех – и праведников и не праведников. И когда не праведники опомнятся, они тоже будут ступать Моей тропой, но их тропа будет находиться рядом с пропастью. И кто неуверенно будет идти Моей тропой, то пред ним откроется злая пасть темной пропасти. Думаю, что Мои слова дойдут до всех живых, даже до тех, кто будет жить на многие века вперед, ибо род человечески Божий нескончаем из века в век, и Мысль всегда будет являться Святыней земной – Матерью Мира. И она разнесется во все уголки земной колыбели, и обоснуется Святая Мысль в каждом добром сердце, в каждой ухоженной обители, и царить она будет многие лета, нескончаемые лета. В этом заложена Истина Господня, весь смысл Вечной Жизни, которую посетит каждый, вновь родившийся.

ИИСУС ХРИСТОС (БИАОСТАС).

ПРЕДИСЛОВИЕ

Да проявят себя иные миры. И узрит всяк человек то, что он не един на этом белом свете. И возрадуется, ибо в увиденном он прочувствует, что жизнь вечна и бессмертна. И обнимется мир с миром иным, и в братстве своем все вместе продлят свою жизнь в потоке света нового восходящего дня.

Приоткроется множество тайн, которые помогут человечеству избавиться от многих бед и страданий, ибо такое время должно было наступить – это есть воля Господня. И эта воля, сила, которая многое время готовила человечество к сближению всего единородного, ибо второе вразумит, можно сказать, гибнущее общество. Уйдут в бездну все войны и злодеяния, развраты и убийства, стихии и бедствия, ибо возродится новый ореол всеобщего прозрения.

Несоизмерима жизнь в своих рамках и в своей многогранности, она величественна и всемогуща. И в преклонениях к ней, вы всегда чувствуете некое необъяснимое ощущение доброты Божественной. Так, чтите это Божество, ибо в Нем существует и живет величайшая сила, гармония которой распространяется повсюду. И эта сила вливается в каждую душу страждущего в Боге своем.

С приобретением всего нового ни один человек, а все человечество становится на ступень выше от того развития, в котором оно находилось. И вот, следуя из этого, не отвергайте все новое, что преподносят вам «ваши братья», которые в своем развитии стоят намного выше всех ваших деяний.

Не нужно страшиться нового, ибо в нем заложено ваше благополучие, которое требует и жаждет всего выше сказанного.

В этих рукописях отображается минувшая жизнь и в то же время настоящая. Убеждений никаких не нужно, доказательств тоже, ибо мозг человека воспринимает и помнит все, и он излагает все достоверно, но не всяк еще к этому прислушивается. И ежели такое имеет место, то в нем сразу же происходит некое разногласие. Запомните: все то, что дается от Бога, всегда будет являться только от Бога. Что исходит от беса, то об этом не следует и говорить, ибо это видно невооруженным глазом.

Человек способен на многое: хорошее и доброе, злое и отвратительное. И вот, чтобы повернуть последнее вспять, людям и даются на рассмотрение эти рукописи, из которых вы узнаете, как жил тот или иной святой человек. Вразумите для себя то, что ежели человек любит себя, значит, он любит и Бога. И ежели это все так, то тогда над таковыми витает добро и лишь только добро. Ищите в добрых намерениях свое духовное удовлетворение. Радуйтесь и воспевайте то, что видите пред собой. И старайтесь разнести эти таинства духовного добра среди людей, которые чтят все святое. Ни на шаг не отступайте от Бога и от самих себя, ибо вы едины в своей жизни. Аминь. Аминь. Аминь.

СВЯТАЯ МЫСЛЬ – МАТЬ МИРА

24, Сей Ученик и свидетельствует о сем, и написал сие;

и знаем, что истинно свидетельство его.

25 , Многое и другое сотворил Иисус; но если бы

писать о том подробно, то, думаю, и самому

миру не вместить бы написанных книг. Аминь.

Евангелие от Иоанна гл. 21

ИЕРУСАЛИМ. (Жилище Мира). Первые лучи восхода солнца начали согревать улицы Иерусалима. Появились ранние прохожие, и спустя некоторое время город зашумел людским морем. Жизнь кипела и двигалась вперед. Каждый житель Иерусалима жил своей жизнью, и в своих заботах не всяк человек замечал прекрасного восхода солнца, ибо было не до этого. Все стремились что-то продать, дабы прокормить свои семьи. При правлении Тиверия Кесаря жизнь была очень трудной, особенно для бедных и многодетных, а таковых в Иерусалиме было очень много, но все хотели жить, как и все высшее общество Земли Обетованной.

О, Иерусалим. Иерусалим – Земля Обетованная, хотелось бы тебя видеть иным, как и все будущее всей Земли, да и всех человеков. Желание переполняет чашу, чашу потребностей, но и чаша имеет, и будет иметь свои края. И духовная обездоленность не сможет уничтожить все разумное и все живое. Некий человек может все переиначить в своих мыслях, но благий и духовно Божий, поймет все от души. Жизнь идет круговоротом, она что-то убирает, и что-то вновь рождает, чему-то радуется и чему-то огорчается. И вот в этом Божьем свершении жил не только Иерусалим, но и вся Земля, Богом данная.

Земля-Земля, со времен рождения Бога Единородного ты была очень униженной, обездоленной и обиженной, и предела этому не было. И вот ступила по тебе нога Бога-Человека, она двигалась вперед, и в этом движении ты чувствовала, что по твоей почве идет вперед Сам Господь Бог и имя Ему – Иисус Христос. Он нес с собой все святое, все истинное и благое. Он шел с Вечностью вперед и вел за собой всех своих Учеников, истинно-Божьих и правдоподобных.

Жизнь, эта светлая жизнь! Этому не было предела, все радовалось, и казалось, что солнце светило как-то по другому. Иисус несся вихрем, окутывая Своей мыслью весь Простор Небесный. Прелести Его порой замечали не все, но многие чувствовали, что на Земле Обетованной происходит что-то необыкновенное. Где-то там, вдали, слышалось другое, что некий Иоанн вершит Начало от Бога, глаголящего с Ним.

В те времена на Земле обетованной были первосвященниками Анан и зять его Иосиф Каиаф. Жили они в дружбе, раздора между ними не было никогда. Как и всяк человек, они радовались жизни, и благополучие окружало их со всех сторон.

У Анана было пятеро сыновей и одна дочь по имени Наара. Двое сыновей Анана являлись священнослужителями. И Анан гордился ими. Дочь жила с Иосифом в центре Иерусалима. У них было трое детей – две дочери и один сын. И этому Анан тоже радовался, ибо точно знал, что если с ним что-то случится, то в беде его не оставят одного. Между собой они встречались очень часто, делились всякими впечатлениями. Но больше всего они говорили о жизни, жизни настоящей и той неведомой, которая каждого ждет впереди. Обычно разговоры затягивались до поздней ночи, и лишь по восходу солнца они расходились по домам. Дом Анана находился недалеко от дома Иосифа, второй же дом стоял на окраине Иерусалима, где большую часть времени Анан проводил со своей семьей. Всем им нравилась эта гористая местность. Часто, взобравшись на какую-либо возвышенность, Анан часами мог находиться там. Он любил смотреть с высоты птичьего полета на свой родной город, особенно в те моменты, когда всходило солнце – солнце добра и великого добродушия.

В этот момент его посещали разнообразные мысли. Он много мечтал о том, что когда-то, возможно через века, город этот станет еще краше и намного многолюдней. Где-то там, внутри его появлялись разные картинки будущего жития. С закрытыми глазами он видел, как ему казалось, необыкновенные вещи. И вот в тот момент, он открывал глаза и снова видел реальную обыденность. По возвращению домой Анан рассказывал своим домочадцам о том, что видел и слышал в своих мыслях. Конечно, при его рассказах часто раздавался смех.

– Отец!

– Да, дети мои.

– Ты случайно не пророк?

– Не знаю, не знаю, хотя порой я вижу точно так, как когда-то видела в своих мыслях все необыкновенное пророчица Анна.

– А разве ты ее знал?

– Да, дети, я знал ее и очень хорошо. Даже в свои преклонные годы она могла предвидеть все. Учтите, то, что она предсказывала – все сбылось. Лично я удивляюсь этому. Анна даже свою смерть видела и всегда говорила, что на восемьдесят четвертой весне ей предстоит отправиться в Вечный Небесный путь. Многие, слушающие ее, просто не понимали, о каком это пути она говорит, хотя люди знали, что это есть смерть.

– Отец, ты веришь в то, что есть некое продолжение?

Анан усмехнулся:

– Если бы не верил, то ни я, ни вы не были бы священниками.

– Ты можешь нам, хотя бы немного, рассказать о жизни пророчицы Анны?

– Конечно, могу. Я знал ее хорошо, когда она уже была в преклонных годах. А об остальной ее жизни я многое слышал только от людей, старых и очень мудрых. Они рассказывали, что сама Анна была из Галилеи, род ее происходил от колена Ассирово, и являлась она дочерью Фануиловой. Будучи еще ребенком, перед глазами своих родителей, она казалось не такой, как все остальные дети. Родители побаивались, думая при этом: не больна ли их дочь. Но они ошибались: Анна росла и с каждым годом она преподносила для своих родителей что-то новое. Удивлению не было предела. И вот, когда от роду прошло четырнадцать весен, Анне во сне явился ее Ангел Хранитель и обратился к ней:

– Анна, ты будешь вершить очень добрые дела ради человеков. И когда на Земле родится Сын Божий, ты с Симеоном благословишь Его на путь благий.

– Да, но, как я узнаю Сына Божьего?

– Бог тебе укажет путь, и ты найдешь его.

Анна открыла глаза, пред ней стоял ее отец:

– Дочь моя, с кем это ты говорила?

– Отец, я говорила с Ангелом своим.

– И какой же он был на вид?

– Точно такой, как и я сама. Только он легкий и прозрачный, как родниковая вода.

– И часто ты с ним встречаешься?

– Да нет, отец, сегодня я впервые увидела его, а раньше я его только слышала.

– Хорошо, Анна, отдыхай. Не буду тебе мешать общаться с твоим Хранителем. Только прошу, никому об этом не сказывай, ибо наша семья от этого может только пострадать.

– Конечно, отец, я буду молчать, только верь мне, пожалуйста.

– Дитя ты мое, я верю, хотя признаюсь, с трудом.

Анна закрыла глаза, и вот снова пред ней появилось светлое свечение, от которого исходило тепло.

– Анна, скажи, тебе приятно общаться со мной?

– Да, очень.

– Я слышал твой разговор с отцом и прошу тебя, больше ему ничего не рассказывай до тех пор, пока тебя не признают люди, тогда и отец полностью поверит в тебя в твой Божий дар.

– Скажи мне, скоро ли это произойдет?

– Анна, дорогая ты моя, ведь это уже происходит, и я тебе говорю, что через два года вы всей своей семьей оставите Хоразинь, и будете жить в Иерусалиме, ибо так угодно Всевышнему.

– Боже, как это все интересно! Ангел ты мой, а чем ты еще можешь меня удивить?

– Анна, завтра, а точнее, уже сегодня, в обеденное время прогуляйся по берегу Галилейского моря.

– А со мной ничего не произойдет?

– Нет, не бойся. Только Бог своим теплым дождем омоет тебя, дабы ты была всегда духовно чистой девой.

– Что ж, я согласна.

– Анна, прошу тебя, ничего не забудь.

– Я не забуду и обязательно приду на то место.

– Вот и молодец.

Свечение исчезло, а вместе с ним и добродушное тепло.

Вскоре Анна проснулась: «Как это все прекрасно», – подумала она

Дети очень внимательно слушали Анана, и кто-то из них спросил:

– Отец, почему ты замолчал?

– Понимаете, дети, когда я вам все это рассказывал, можно сказать, что я себя не ощущал, вроде бы меня здесь с вами и не было.

Сыновья засмеялись:

– Отец, ты находился все время здесь.

«Ну, и, слава Богу», – подумал Анан. И промолвил:

– Все, дети, на сегодня достаточно.

– Ну, отец, мы тебя просим, расскажи нам еще про нее.

– Нет-нет. Охрон, Иасув, вам пора отправляться на службу, а с остальными братьями я в это время займусь делами по хозяйству.

– Отец, как же мы будем вести службу, если у нас перед глазами стоит образ пророчицы Анны?

– Это хорошо, а завтра мы опять продолжим начатое.

Охрон и Иасув с великим огорчением отправились исполнять свои обязанности, ибо отцовское слово для них было законом, и они чтили его. Отца своего они уважали точно так, как и самих себя. Они шли по улицам Иерусалима, не замечая прохожих.

– Охрон, почему ты молчишь?

– Понимаешь, Иасув, мне тоже хочется увидеть своего Ангела Хранителя.

Иасув улыбнулся и сказал:

– А ты раньше ложись спать, может, он и к тебе во сне придет.

– Иасув, ведь я серьезно говорю.

– Но ведь я тоже не шучу.

– Охрон, стой!

– Брат, что случилось?

– Куда мы идем с тобой?

– Ну, конечно же, в синагогу.

– Но ведь она уже осталась у нас позади. Эх ты, пророк, пророк.

– Иасув, а ты куда смотрел?

– Я не смотрел, а слушал тебя, все же, как ты хорошо умеешь говорить с самим собой!

Охрон покраснел:

– А разве я-я…

– Да, ты и, главное, какие ты вещи говорил, Охрон, я удивлен. – Иасув обнял брата, и они засмеялись.

– Все, Иасув, хватит, давай сделаем серьезный вид, ибо прохожие нас могут не так понять.

Анан вышел из дома, посмотрел на солнце, потом, опустив голову, он снова опустился в необыкновенный мир своих мыслей: «Странно, очень странно, я рассказывал детям даже то, что и сам никогда не слышал, неужели я все это выдумал?”

– Отец! Отец! – обратился к Анану один из младших сыновей.

– Да, Иддай, я слушаю тебя.

– Отец, ты случайно не заболел?

– Да нет, не обращайте на меня внимание, я уже стар, и порой хочется пообщаться с самим собой. Дети, приступайте к работе, я же немного посижу в тени.

Анан присел и, прислонившись к дереву, закрыл глаза. Некая тяжесть давила на него, и ему было приятно ощущать все это. Анан погрузился в сон, и ему грезилось, что он идет по безлюдной пустыне, и горячий ветер дует ему в лицо, раскаленный песок попадает ему в глаза – смотреть становится больно. И вот в один миг пред ним вырастает огромная каменная глыба, Анан чуть не столкнулся с ней: „О, Боже, как я не заметил этот камень сразу”, – подумал он. И вдруг этот камень заговорил с Ананом:

– Анан, ты очень скоро встретишься с Сыном Божьим.

Внутри этой глыбы что-то зашумело, загремело, из нее полилась вода. Анану стало страшно, и он очень быстро начал убегать от нее.

– Братья, братья, смотрите, что это с отцом, куда он побежал?

Небо было затянуто тучами, пошел дождь, загремел гром. Дети догнали Анана.

– Отец, дорогой, ну что…

– Извините меня, сон мне интересный приснился.

– Отец, ответь нам, интересный или страшный?

– Дети, поймите, и то, и другое.

– Отец, а от кого ты убегал?

– Мне стыдно говорить, но я убегал от каменной глыбы.

– Она что, гналась за тобой?

– Да нет, но она очень сильно гудела.

– Отец, дорогой ты наш, это гром гремел.

– Это я и сам сейчас понимаю.

Братья рассмеялись, Анан тоже не выдержал. Они стояли, обнявшись, мокрые и громко смеялись.

– Все-все, идемте в дом. Я думаю, что вы уже проголодались.

– Идем, отец, идем.

ДОМ КАИАФА.

– Иосиф, ты уже вернулся?

– Да, Наара.

– Я вижу по тебе, что ты устал.

– Нет-нет, любимая, я не устал, но от обеда не откажусь.

– Конечно, дорогой, я сейчас, у меня уже все готово.

– Наара, зови сразу и детей.

– Иосиф, они уже пообедали и сейчас гуляют.

– Дорогая, тогда ты присядь со мной, мне надобно поговорить с тобой.

– О чем?

– Помнишь, я когда-то рассказывал тебе о пророке, по имени Иисус?

Наара посмотрела на Иосифа:

– Да, я помню, ну и что здесь такого?

– Наара, я начинаю верить в Него и во все Его деяния.

– Иосиф, ты же взрослый человек, неужели…

– Нет, дорогая, ибо, чем старше я становлюсь, тем больше верю в силу этого пророка. Ведь о Нем сейчас говорит вся Палестина.

– Иосиф, а как относится к этому синедрион?

– Вот в том-то и дело, что все члены синедриона стоят против этого отшельника, по имени Иисус, хотя, мне кажется, что многие верят в Него, но молчат и делают вид, что согласны со всеми. А, лично я чувствую, что Понтий Пилат очень многое знает об этом галилеянине, но он тоже пока молчит. В общем, дорогая Наара, получается какой-то замкнутый круг.

– Иосиф, давай будем жить, как и раньше жили. Не думай больше об этом пророке, и такие люди не нужны в нашем доме, ведь они забываются очень быстро.

– Нет, дорогая, ты заблуждаешься. Допустим, о пророчице Анне люди говорят, как о Боге.

– Иосиф, успокойся, пусть так, как угодно Богу, а ты обедай и отдыхай.

Иосиф посмотрел на жену. „ Дорогая, я тебе не все говорю, но я знаю о Нем очень много”, – подумал Иосиф.

– Иосиф, ты так ничего и не съел.

– Наара, спасибо тебе, сколько смог, столько и принял пищи мой организм. Извини меня, но я выйду из дома, хочу немного побыть один.

Иосиф вышел из дома, солнце заходило за горизонт. Люди толпами возвращались с Базарной площади по домам. Иосиф думал: „Боже! Люди, какие вы темные, живете, не ведая ничего, смотрите себе только под ноги, а другого не замечаете. А надобно бы хоть изредка задумываться о том, для чего дана эта жизнь, и что будет потом”.

– Иосиф, мир тебе! Иосиф, Иосиф… дальше с этой жизнью…

– Да, Аарон, извини меня… , но я слушаю тебя.

– Я тебе не помешал?

– Да нет.

– Ты о чем-то думаешь?

– Аарон, как тебе сказать, судя по всему…

– Хорошо, хорошо думать о жизни – это не вредно и не грешно.

– Аарон, а как ты узнал, о чем я думаю?

– Я не узнал, а просто прочувствовал это.

– Ну, сосед, я удивлен. Ты случайно не пророк?

– Нет, я пастух и обыкновенный человек, и, смотря на простого человека, можно увидеть все без всяких пророчеств. Не обессудь меня, идем ко мне.

– Нет, Аарон, давай лучше посидим здесь, ибо дом создан только для семьи и сна, а все то, что мы видим вокруг себя – это создано для жизни вечной. И чем больше мы будем смотреть своими глазами на эту жизнь, тем лучше будем себя чувствовать.

– Иосиф, прости меня, ты священник, ты умен, а что с меня взять.

– Аарон, пойми, что я такой же человек, как и ты, можно сказать, что я тоже овца, являющаяся перед неведомым пастухом, хотя меня сейчас беспокоит другое.

– Что именно?

– А вот то, что я себя чувствую волком среди овечек.

– Иосиф, ты меня удивляешь.

– Аарон, меня кое-что тревожит.

– Что именно, скажи мне, хотя я боюсь спрашивать тебя о сем.

– Ты слышал об „огненных колесницах”?

Аарон задумался, а потом промолвил:

– Иосиф, а ты меня не предашь?

Иосиф посмотрел на Аарона:

– Все-все, я понял. Да, Я слышал о них, но сам не видел. Но когда был в Капернауме на базаре, я слышал об этих колесницах.

– Аарон, тогда понятно, а это значит, что не один я сошел с ума.

– А ты что видел?

– Нет-нет, я не видел. Прощай, я пошел домой.

– Иосиф, извини меня, если ты…

– Нет, Аарон, все хорошо.

ДОМ АНАНА.

– Отец, с тобой все нормально?

– Да, дети мои, все хорошо.

– Ты скажи нам, тебе там…

– Мир вам!

– О, дети мои, Охрон, Иасув, вы уже вернулись?

– Да, отец, у нас все нормально. Но почему ты такой бледный?

– Дети мои, хотя я уже и стар, но все равно…, – Анан замолчал.

– Отец, мы тебя слушаем.

– Хорошо, но поймите не только меня, но и себя; спрошу и я вас: если с вами случится что-то необыкновенное, к чему это вы все причислите?

– Отец, нам трудно сказать, ибо мы проповедуем только по Писанию.

– Вот именно, в том-то и дело, а внутри себя вы ничего не слышите?

– Нет, мы ничего не слышим.

– Дети мои, а я слышу.

– Отец, ты лучше успокойся и не обращай на это внимание. Все будет хорошо. Лучше расскажи, что было дальше с Анной, нам интересно знать.

– Хорошо, слушайте… Анна дождалась обеденного времени, вначале ей было страшно идти к берегам Галилейского моря, и все же она решилась. Когда она шла вдоль шумевшего моря, ей казалось, что она плывет в этом бескрайнем просторе. И было столько легкости, будто она парила где-то там в Небесах. Мысли окрыляли ее, и в один момент Анна остановилась: „Боже, что это?” – подумала она, увидев перед собой некое Божественное явление, которое излучало что-то невероятное для глаз ее. Анна стала на колени и снова всмотрелась в свечение. После она приподнялась и заплакала: „Наконец-то я увидела свой сон, и этот сон являлся всей моей жизнью”. Она стояла и плакала до тех пор, пока не померкло солнце. И вдруг перед ее очами появилось прозрачное, светящее облако, из которого образовалось нечто человеческое: „Анна, подойди ко мне поближе”. – „Я не знаю кто ты”. Видение улыбнулось и сказало: „Анна, ты избранная”. – „Я не понимаю, о чем ты говоришь?”. – „Я говорю о тебе, ибо тебе жить среди людей”.

– Отец, а почему она была так уверенна?

– Дети, вы так ничего и не поняли.

– Нет, дорогой, нам все понятно.

– Отец, и сколько Анна прожила на белом свете?

– Вы же у меня спрашивали об этом.

– Отец, и все же?

– Все, дети, отдыхайте, а в следующий раз я вам расскажу о ней больше.

Анан снова погрузился в свои мысли. Ему грезилось нечто необыкновенное, перед ним витало что-то светлое. Он был в своих мыслях, а мысли есть и являются одной составной частью мозга. И вот встреча произошла.

– Дорогой ты Мой человек, ты являешься просто человеком, и Я понимаю, как трудно вам познать все то, что Я дарю вам. Но ведь Я то рядом с вами, и Я вас охраняю и оберегаю.

Анан вздрогнул:

– Дети, извините, я же вас просил идти отдыхать.

– Отец, хорошо, мы уйдем, только еще несколько слов об этой пророчице.

– А вы помните, на чем я остановился?

– Да-да, помним.

– И вот, когда Анна вошла в светящееся облако, она услышала глас Божий: „Дорогая Анна…”.

– Да, я вас… точнее говоря, Боже…

– Анна, молчи и слушай. То, что с тобой происходит, я повторяю, все, что происходит – это не сон, и не бойся этого, ибо ты уже есть и являешься Моей избранницей. Пророчицей Святой Анной.

– Но ведь Вы мне только что говорили…

– Да, Я говорил, и Мне не трудно снова это повторить.

– Хорошо, я буду пророчицей, но кто же тогда остальные?

– Учти, остальные будут жить за счет тебя. Ибо ты будешь доносить Истину Мою ко всем, не слышащим Меня. Все, ты можешь возвращаться в свой дом.

Послышался храп.

– Братья, идем отдыхать, видите, отец уже отошел от своих мыслей.

– Что ж идемте.

И все удалились на ночлег.

Всю дорогу домой Анна шла молча. Ее осеняли разные мысли. Она боролась с ними, а волны Галилейского моря омывали ступни ее ног, как бы лаская ее своей прохладой.

Когда Анна вошла в свой дом, к ней обратился ее отец:

– Анна, что с тобой? – Но Анна его уже не слышала. Она прилегла на кровать и погрузилась в необыкновенно-таинственное пространство, где вокруг все светилось ярким светом и омывало ее своей добротой. Ей было очень приятно. Анне не хотелось покидать все то приятное, что она чувствовала в этот момент. И так она пролежала двое суток. Когда Анна очнулась, она увидела пред собой своего отца, который сразу же спросил ее:

– Дочь моя, наконец-то, объясни мне, что с тобой?

– Отец, я не могу объяснить тебе, что со мной происходит. И, чтобы со мной не происходило – все это к лучшему, ибо я познала то, что ты этого пока не можешь познать.

ИЕРУСАЛИМ. Дворец Понтия Пилата.

Понтий Пилат полностью погрузился в свои мысли: мне надобно бы встретиться с Ананом и Каиафом. Но как же мне начать с ними разговор об этом пророке Иисусе? Ведь я уже неоднократно встречался с пророком Иисусом, и как бы эти священники не заподозрили чего-то плохого с моей стороны. Хотя я ничего отрицательного и не вижу в общении с Иисусом, ведь Он еще в Капернауме помог моей семье. И все же я рискну поговорить с Ананом и Иосифом Каиафом.

Утром следующего дня Понтий встретился с этими священниками и обратился к ним:

– Уважаемые, я не знаю с чего начать, но думаю, что вы меня поймете правильно.

Анан посмотрел на Понтия:

– Господин, я догадываюсь, о чем ты хочешь с нами говорить, потому что о том пророке слава расходится по всей нашей земле.

– Вот, Анан, и спасибо тебе, что ты понял меня. Я встречался с этим пророком и не один раз. И вот мне хочется с вами обсудить, что же мне делать дальше по отношению к Иисусу. Я уверен, что Он намного сильнее от нас всех, вместе взятых, и народ Ему верит, в том числе и я. Да уверен, и вы тоже отдадите свое предпочтение Иисусу из Назарета.

Анан посмотрел на Иосифа, затем на Понтия и сказал:

– Господин, да, мы верим, ибо наслышаны много о Нем, да, и видели тех людей, которых Он исцелил. Но представь, что будет с нами, если люди узнают об этом.

– Вот-вот, Анан, в том-то и дело, признать Его всенародно мы не можем, ибо боимся людей. Но как же быть, ведь Сущий видит все, и нам нужно задуматься просто о своем будущем. Так что давайте решать вместе, то ли возвысить Иисуса, то ли предпринять какие-либо другие меры.

– Господин, поздно уже.

– Что ж, я даю вам три дня на раздумье, ибо я точно знаю, что ровно через три дня Иисус со Своей Матерью и Учениками будет находиться в Иерусалиме. А это грозит волнениями между верующими. Иосиф, прошу вас, при первой возможности, пожалуйста, встретьтесь с Иисусом и поговорите с Ним.

– Хорошо, господин.

После этого разговора Понтию стало легче на душе. Он как бы снял с себя какой-то груз.

– Все, вы свободны, можете идти. Хотя ответьте мне еще на один вопрос: слышали ли вы когда-нибудь об „ог-не…?” Хотя нет-нет, идите.

Анан с Иосифом вышли из палаты.

– Иосиф, ты понял, о чем нас хотел спросить Понтий?

– Конечно, понял.

– Значит, он не только слышал об „огненных колесницах”, но и видел их. Но мы пока об этом будем молчать. А вот, что нам делать с Иисусом, ежели Он говорит, что Он – Сын Божий? Ведь с Богом шутить нельзя. Ну, что ж, будем надеяться, что этот пророк, если Он на самом деле является Сыном Божьим, то Он же нам и поможет в разговоре при встрече с Ним.

По возвращению домой Анана встретили сыновья Иасув и Охрон:

– Отец, скажи нам, как прошла беседа с Понтием?

– Интересно. Больше ничего пока не могу сказать. И прошу вас, в течение трех дней не задавайте мне никаких вопросов, ибо мне пока не до этого.

– Отец, и все же, если не секрет, о чем был разговор?

– Дети, я же вам сказал.

– Отец, нам все понятно. Мы лучше отправимся в гости к сестре Нааре.

– Наара, мир дому твоему.

– О, братья, мир и вам. Вы ко мне пришли в гости?

– Да, но только надолго, на три дня.

– О, Боже, а я хотела идти к вам в гости на три дня, Иосиф меня об этом попросил.

– Наара, может, ты нам объяснишь, что случилось с отцом и Иосифом после беседы с Понтием Пилатом?

– Увы, братья, Иосиф мне ничего не сказал.

– Сестра, тогда нам придется три дня находиться на улице.

– Нет, братья, давайте отправимся в наш загородный дом, а эти священники пусть побудут наедине сами с собой. Но точно могу сказать, что за Иосифом я раньше не наблюдала такого никогда.

ВИФАВАРА.

– Мама!

– Иисус, я слушаю Тебя.

– Через три дня нам надобно быть в Иерусалиме, ибо Я это чувствую.

– Тебя что-то тревожит?

– Как Тебе сказать, да, Я что-то чувствую, и где-то там внутри себя Я уже борюсь с этими чувствами.

– Иисус, тогда давай сегодня же отправимся в Иерусалим. Но прошу Тебя, скажи Мне хотя бы, что должно произойти в Иерусалиме?

– Встреча со священниками Каиафом и Ананом. Судя по всему, при этой встрече будет присутствовать и Понтий Пилат.

– Сынок, они что-то затеяли?

– Пока нет, но разговор у меня с ними будет очень краток, ибо Я постараюсь все сделать так, чтобы им было все понятно с первых Моих слов, исходящих из Моих уст.

– А не страшно ли Тебе будет встречаться с ними?

– Страшно, Мама? Страшно не пойти Мне на эту встречу.

– Иисус, Я думаю, что Понтий будет милосерден к Тебе, ведь Ты для него сделал тоже много добра.

– Не в этом дело, а в том, что народ все больше начинает признавать Меня, и вот на этой почве может произойти некая духовная междоусобица между Мной, правителем и первосвященниками. А их то деяния, Я уже полностью распознал и точно знаю, каким путем они идут к Богу. И Я постараюсь доказать им, что они ошибаются и путь их неверен, как и неуверенны они, хотя где-то там, внутри себя, они Меня признают. Но признать это и донести до людей они боятся, хотя огромный интерес проявляют к Моим деяниям.

– Я все поняла. И каждую минуту в своих мыслях Я буду находиться рядом с Тобой.

– Мама, спасибо тебе. Готовьтесь, по полудню мы все отправляемся в Иерусалим, город добра и зла, в город светлый, но пока еще темный. И Я клянусь перед Своим Отцом, что этот город сделаю вечным во все века. И он будет являться жилищем мира. Каждый здравомыслящий человек будет преклоняться пред этим городом, и будет чтить его, как духовное Господне Начало.

ДВОРЕЦ ПИЛАТА.

– Понтий,

Понтий с ехидством посмотрел на Клавдию:

– Дорогая ты моя, ты что-то желаешь от меня?

– Я хочу спросить тебя, что ты затеял с этими священнослужителями? Ведь я вижу по тебе, что тебя что-то мучает.

Понтий от злости покраснел и сказал:

– Дорогая, ничего плохого. Мне просто нужно свести Иисуса с этими мошенниками, хотя они считают себя выше этого пророка.

– Понтий, подумай, сколько раз Иисус помогал нам.

– Вот в том-то и дело, я попытаюсь открыть Его пред моим высшим духо…

– Понтий, смотри, открывая, не навреди.

– Успокойся, дорогая, я все понимаю. А сейчас, прикажи слугам, пусть мне принесут вина.

Клавдия посмотрела на Понтия:

– Да сколько же можно, вспомни, что вы вчера вытворяли с Иродом. Ты же его зацеловал.

Понтий улыбнулся:

– Клавдия, когда мы трезвые, мы с ним враги, но когда же наоборот, мы с ним – братья. Оставь меня, со своими желаниями я справлюсь сам.

Выйдя от Понтия, Клавдия подумала: „Боже, Боже, что же с нами будет дальше, Я имею в виду со всеми людьми, кто видел и знает Иисуса. Как всем людям доказать, что Он является действительно Сыном Божьим. Как же это сделать? Даже в нашем положении нам трудно что-либо изменить. Но я все силы приложу для того, чтобы Бог принял нас, ибо мы и сильны, и в тоже время беспомощны”. – И она удалилась к себе.

ВИФАВАРА.

Иисус, Мать Мария и Ученики по полудню вышли из селения. Где-то там, вдали, слышались раскаты грома. Сама природа, Сам Господь своей силой утверждали о том, что Сын Божий со своими Апостолами движется в Иерусалим. Весь их путь проходил в разговорах, в шутках. Все старались как-то развеселить себя, хотя в душе каждого Грядущего было неспокойно. Но они шли вперед, неся с собой частицу Веры в Того, Кто грядет впереди их.

– Иисус!

– Андрей, Я слушаю тебя.

– Понимаешь, Иисус, мне все время хочется вот так идти рядом с Тобой.

Иисус засмеялся:

– Андрей, Я этого желания у тебя не отнимаю и говорю тебе, что все века мы будем идти рядом друг с другом. И таковых будет не счесть.

– Иисус, по правде говоря, порой становится не по себе от тех мыслей, которые проповедуют о смерти.

– Андрей, и все же, прошу тебя, не бойся таковых мыслей и обходи их стороной, ибо они тебя отвлекают. Всегда думайте только о хорошем, ибо Я вас всех учил верить в то, что Жизнь Вечна. И этой Вечностью нужно дорожить. Существование человека в Царствии Небесном, Я имею в виду, души его, безгранично. И душа каждого пришедшего в Царствие Отца Моего будет это чувствовать. А сейчас, братья Мои, сделаем небольшой привал, ибо очень скоро пойдет дождь. Разбейте шатры, разведите огонь и снова продолжим свою беседу.