Текст книги "Жнецы суть ангелы"
Автор книги: Олден Белл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)
– Не волнуйся о моем последнем слове, – ответила она. – Конечно, мне хотелось бы взглянуть на Ниагарский водопад. Хотя бы раз увидеть его величие… Но теперь это не важно.
– Ниагарский водопад? Зачем?
– Он очень большой. Так мне говорили. Одно из чудес Бога.
– Тогда понятно, – кивнув головой, сказал Тодд.
Она посмотрела на Мозеса, и уголки его рта изогнулись в подобие улыбки. Он будто говорил ей: это нормально, что я здесь, в твоей затуманенной голове. Он тяжело вздохнул и посмотрел на дорогу.
– Ладно, пора заканчивать нашу беседу, – произнес Тодд, приставив пистолет к ее лбу. – Все произойдет мгновенно. Ты даже ничего не заметишь. Начинай мечтать о небесах. Если хочешь, можешь закрыть глаза.
Она так и сделала. Темпл закрыла глаза и подумала о многом: о Малкольме, и о слабоумном Мори, и о маяке, откуда можно было видеть океан. Она подумала о полете над морскими просторами – о том, как ты паришь над океаном, а он простирается все дальше и дальше. И ты скользишь над поверхностью вод, ты летишь все быстрее и быстрее, пока волны не смазываются в серую ленту от скорости. И тогда верх и низ уже не имеют значения, и воздух вокруг тебя становится густым и плотным, а прямо перед тобой возникает лик Бога. Он уже засиял перед ней! Прямо здесь! И она зашептала: аминь, аминь, аминь!
А затем раздался выстрел. Но что-то пошло не так. Она знала, что не должна была услышать этот звук. В ее голове все смешалось. Там, в своем воображении, она, как птица, неслась над океаном, а здесь, в реальном мире, ее тошнило от слабости. Открыв глаза, она увидела перед собой Мозеса Тодда. Его пистолет валялся на земле. Сам он сжимал рукой плечо, и между его пальцев сочились струйки крови.
– Проклятье! – проревел он, отходя от Темпл.
Затем из-за ее спины вышло несколько больших и уродливых фигур – возможно, шесть или семь мутантов. Они напали на Мозеса Тодда и прижали его к земле. Он продолжал кричать: «Проклятье! Проклятье!»
Темпл стало трудно дышать. В ее глазах замелькали яркие точки. Она упала на щебень, гадая, когда же умрет. Потому что она ужасно устала, чудовищно устала. И Мозес Тодд был прав. Она имела долги перед чудесным миром. Она слишком долго уклонялась от них.
* * *
Зал городской ратуши был заставлен столами и покосившейся мебелью прошлой эпохи. Запыленные компьютерные экраны, стаканчики с шариковыми ручками, фотографии в рамках, керамические горшки с давно засохшими вьющимися растениями – их мертвые усики змеились по подоконникам. Здесь и там на обоях и бумаге виднелись черно-коричневые пятна крови. Экран одного из мониторов был разбит. Изнутри торчала ухмылявшаяся голова мужчины – старая, мумифицированная, однако все еще в очках.
Темпл отвели в отдаленную часть здания, протащили через пару вращающихся дверей, затем спустили по лестнице с мраморными ступенями и, наконец, втолкнули в подвал – в большое помещение, где у дальней стены размещались шесть тюремных клеток. У передней стены возвышались два лабораторных стеллажа, уставленных сложным химическим оборудованием.
Нечто подобное Темпл видела в притонах, производивших метамфетамин. В центре подвала располагался металлический стол для патологоанатомических вскрытий. По виду он напоминал широкое корыто с двумя водостоками. К его высоким бортам крепились ремни, помогавшие удерживать тело в фиксированной позиции. Рядом со столом стоял высокий стул, похожий на кресло дантиста. Почти весь линолеум на полу был покрыт запекшейся кровью и кусками высохшей плоти.
Девушку втолкнули в одну из клеток и закрыли дверь на засов. Она упала на колени, немного подождала, собираясь с силами, и затем вскарабкалась на ржавую койку у грязной стены. В нескольких метрах от нее раздавались приглушенные звуки движения. Кто-то тихо рычал и сопел. Это были зомби, запертые в соседней клетке. Они непрерывно перемещались, как встревоженные животные.
На стене под самым потолком имелось зарешеченное прямоугольное окно. Темпл сонно посмотрела на луч, исходивший из него. Грязное стекло покрывала сеть мелких трещин, но в уголке отсутствовал маленький клин, и через это крохотное отверстие она видела ясный и чистый солнечный свет.
Бог находит вас даже в тюремном подвале. С этой мыслью она закрыла глаза.
ГЛАВА 9
– Эй, малышка! Очнись! Пора просыпаться!
Темпл снились прекрасные места: пастбище с травой, доходившей ей до пояса, и озеро, в котором она плавала, раскинув руки в стороны. Прохладная вода щекотала ее кожу. Темпл походила на водяного жука, проводившего время на тонкой грани между двух стихий.
– Пора просыпаться, малышка!
Она узнала этот голос даже в полусне. С трудом раскрыв слипшиеся веки, она увидела свет в окне под потолком. «Значит, ночь еще не наступила», – подумала Темпл. Она и часа не проспала.
– Вставай и сияй, конфетка! Мы во мраке.
За решеткой соседней клетки стоял Мозес Тодд. Он все еще зажимал рукой кровоточившую рану. Темпл села на краю железной койки. Головокружение прекратилось, но слабость и тошнота остались. Она поднялась на ноги и сделала для пробы несколько шагов. Затем, чтобы проснуться полностью, она прошла несколько кругов по маленькой камере. Из клетки, находившейся за Тоддом, донесся знакомый стон.
– Мори, – крикнула Темпл, глядя мимо Мозеса.
Ее глупыш, жалобно мыча, тянул к ней руки.
– Я вижу, что они схватили тебя, Мори.
Несмотря на ужасную головную боль, она выдавила из себя улыбку.
– Жаль, что я не прислушалась к твоим предупреждениям. Прости меня, дурочку.
Мори не сводил с нее печальных глаз. Тодд, находившийся в клетке между ними, склонился к грязному матрацу, который валялся в углу камеры. Используя зубы и здоровую руку, он оторвал от тюфяка широкую полоску ткани. Он просунул ее через прутья клетки.
– Ваша встреча трогает душу, – сказал Мозес. – Ты добрая девочка. Я верю, ты не дашь мне истечь кровью.
Она отшатнулась от него.
– Я не буду перевязывать твои раны. Как только у тебя появится возможность, ты снова попытаешься убить меня.
– Ты же знаешь, что я поклялся сделать это.
– Вот и хорошо. Если ты истечешь кровью, мне больше не придется убегать от тебя. Одной неприятностью станет меньше.
Он засмеялся и покачал головой.
– Логичное решение, малышка.
Мозес сел на койку и начал осторожно бинтовать сквозную рану.
Внезапно дверь в другом конце подвала распахнулась настежь, и в помещение вошли двое мужчин. Они были такие же массивные, как и другие мутанты. Им пришлось пригнуться, чтобы не удариться о верхний косяк. Первый мужчина не носил обуви. На его ногах виднелись белые костяные наросты, похожие на раковины. Когда он шел, их пластины, приводимые в движение сухожилиями, с глухим треском сжимались или расширялись. Темпл решила, что на таких наростах далеко не уйдешь. Половина лица у мутанта не имела кожи. Его ничем не прикрытое глазное яблоко вращалось в глазнице, заполненной студенистой слизью. Он выглядел как труп, как зомби, но двигался с ловкостью и быстротой живого человека. Второй мужчина выглядел менее сгнившим. Его кожа трескалась и местами расползалась в стороны, но никаких наростов из костей пока видно не было. Хотя от некогда густых волос на голове осталось только несколько пучков.
Первый мутант направился к клетке Темпл. Его наросты на ногах звонко клацали на линолеуме.
– Боди, смотри, – сказал он. – Девчонка очнулась.
Он ухватился руками за прутья клетки и похотливо посмотрел на Темпл.
– Эй, соска! Ты зачем напугала Милли? Какой же гадкой нужно быть, чтобы обижать такую милую девочку! Она говорит, ты хотела испортить ее ясли. Крошка лелеет в своем сердце призвание к материнству. А ты, бесчестная злобная ведьма, хотела растоптать все это? Я думаю, ты завидуешь ей, потому что она имеет семью. Тебе что, не хватает любви?
Его глаз, увлажнившись, завращался в глазнице.
– Меня не интересовали ее игрушечные ясли, – ответила Темпл. – И это у нее в руке был нож.
– Да-да, – сказал мутант, указывая пальцем на кукури, который лежал на стеллаже среди реторт и колб. – А ты, значит, этой штукой цветочки срезала? Не жди от Мамы хорошего отношения к тебе, подлая девчонка. Ты завистливая дрянь. Вот что я думаю. Семья – это святое. Мы люто отомстим любому чужаку, который смеет обижать нашу родню.
– Тише, Роял, – сказал Боди. – Мы пришли сюда, чтобы принять дозу. Садись.
Тот мутант, которого звали Роял, посмотрел на Темпл немигающим глазом и направился к креслу дантиста. Сев лицом к спинке и обняв ее руками, он уперся подбородком в подставку для головы. Боди взял со стола шприц и наполнил его светлой жидкостью из мензурки, которая стояла под одним из вентилей с пипеткой. Он выпустил из иглы струю с пузырьками воздуха и подошел к Роялу.
– Ты готов?
– Коли меня, приятель.
Боди пригнулся и вонзил иглу в шею Рояла – почти у основания черепа. Он медленно нажал на плунжер. Тело его товарища приподнялось, словно его двигала одна сокращавшаяся мышца.
– Черт! – прокричал Роял сквозь сжатые зубы, когда все закончилось. – Черт! Черт! Черт!
Его тело выглядело напряженным до предела. Тонкая, уже местами поврежденная кожа на лице и руках подрагивала и рвалась с тихим треском. Через пару минут он расслабился. Его дыхание вернулось к нормальному ритму.
– Теперь моя очередь, – напомнил Боди.
Они поменялись местами. Получив дозу, Боди не стал выражать свои чувства. Но Темпл видела, как дрожали его мышцы и сухожилия.
– О Господи, – прохаживаясь кругами по комнате, произнес Роял. – Я горю изнутри. Знаешь, Боди, чего я хочу? Трахаться до потери пульса! Клянусь, своим членом я мог бы пробуравить дырку в этом мире. О Боже всемогущий! Я мог бы протаранить в скалах новый Гранд-Каньон.
– Успокойся, Роял. У нас куча дел. Приготовь дозу для Мамы.
Роял вернулся к столу и наполнил шприц светлой жидкостью – в двойном объеме по сравнению с тем, что они принимали сами. Затем, скуля и клацая наростами, он присоединился к напарнику, и они покинули подвал.
* * *
– Что ты думаешь о них? – спросил Мозес, когда двое мужчин ушли. – Что, по-твоему, тут творится?
– Я раньше не встречала таких существ.
– Могу сказать то же самое.
– Они не слизняки.
– Это точно.
– И кто же они? Мутанты?
– Скорее всего, – пожав плечами, ответил Тодд.
– Да, они не самые красивые и милые существа на земле.
– Тут я тоже полностью согласен с тобой.
– Интересно, что они вкололи себе? – спросила Темпл. – На метамфетамин не похоже.
– Наверное, какая-то стряпня их собственного приготовления. Чем бы они ни кололись, это вещество влияет на их вид и размеры.
– Ты хочешь сказать, что они трансформируют себя?
– Мне не нравятся пустые фантазии, но лично я не буду подливать это дерьмо в свой утренний кофе.
Темпл оглянулась назад. За ее спиной была пустая клетка, а дальше находилась камера с семью зомби, которые бродили кругами и натыкались друг на друга, как слепые люди.
– Для чего, по-твоему, они держат здесь слизняков? – спросила она.
– Не знаю. Наверное, используют их для каких-то целей. Или, возможно, едят. Я видел людей, которые питались мясом слизняков.
– Я тоже видела, – сказала Темпл.
– Мне не хочется говорить о такой мерзости. Лично я считаю, что пищевая цепочка должна быть направлена в одну сторону.
Она промолчала. Ей вспомнились охотники, которых она встретила на своем пути. Они тогда уговорили ее попробовать тушеное мясо с запахом розмарина.
– Ладно, все это пустые догадки, – со вздохом проворчал Мозес Тодд. – Я просто хотел сказать тебе, что пора убраться отсюда.
– И что ты собираешься сделать? Согнуть прутья клетки?
– Пока я ничего не придумал. Но план скоро созреет.
– Отлично. Когда он у тебя появится, скажи об этом мне. А я тем временем хочу выспаться как следует.
* * *
Чуть позже пришла Милли – та девочка из рощи. Она принесла буханку пшеничного хлеба. Разрезав ее на три части, она протолкнула куски через прутья каждой клетки. Затем Милли открыла пакет и, вытащив из него три сырых кукурузных початка, передала их пленникам.
– Эй, красавица, – окликнул ее Мозес Тодд. – Зачем нас держат в плену?
Мутантка ничего не ответила.
– Понимаешь, милая, мы не можем оставаться в вашем городе. Нас ждут в другом месте.
Девочка молча покинула подвал.
Темпл позвала Мори и, подняв вверх кукурузу, показала ему, как очистить початок. Он послушно выполнил ее инструкции. Солнце зашло за горизонт, и прямоугольное окно под потолком потемнело. Темпл погрузилась в беспокойный сон.
* * *
Посреди ночи ее разбудил громкий стон – наверное, Мори приснился кошмар. Из клетки зомби доносился непрерывный шум движения. Темпл лежала на койке и думала о том, что мир вокруг нее стал унылым и черным. И уже не имело значения, открывала ли она глаза или держала их закрытыми. При любых обстоятельствах ее окружала непроглядная тьма. Дремлющий ум перебирал запутанные образы, которым никак не удавалось вырваться из лабиринта, и поэтому они проносились перед ней опять и опять. Все это походило на затянувшийся бред.
Из угольной черноты, царившей в соседней клетке, послышался скрип пружин. Голос Мозеса окликнул ее шепотом:
– Эй, малышка. Ты не спишь?
– Да, я проснулась.
Похоже, одно это принесло ему облегчение. Минуту длилась тишина. Двух людей, лишенных сна, объединяло нечто общее. Обострившиеся чувства.
– О чем ты сейчас думала? – спросил он.
– Я? Ни о чем. Послушай, Моз. Если тебе нужна сказочка на ночь, ты обратился не к тому человеку.
– Ладно, проехали, – сердито ответил Тодд.
Она подождала несколько минут. Но Мозес молчал. Вскоре темнота начала тревожить Темпл, прикасаясь ко всем уголкам ее смущенного ума. Через некоторое время она тихо спросила:
– А что? О чем ты сам теперь думаешь?
Она услышала продолжительный вздох.
– Давай расскажи.
– Это случилось в местечке Сикварчи, штат Теннесси, – медленно начал Тодд. – Я проезжал через центр города и увидел девушку, сидевшую на тротуаре перед госпиталем. Прислонившись спиной к пожарному гидранту, она с тоской смотрела на прохожих. Люди обходили ее стороной, потому что она была укушенной. Девушка прижимала к шее фланелевую мужскую рубашку. Бедняжка пыталась остановить кровотечение, но рубашка полностью намокла, и она уже не могла найти сухого места на ткани. Чума тогда только начиналась. Люди ничего не понимали. А ей было восемнадцать или девятнадцать лет. Она жила на холмах и даже не слышала о появлении зомби. В ту пору я был молодым юнцом – примерно того же возраста, что и она.
Голос мужчины затих. Прошла минута. Темпл подумала, что Мозес заснул, но он продолжил свой рассказ:
– Мне захотелось помочь ей. Хотя бы чем-нибудь. Она рассказала, что неделю назад ее парень погиб во время охоты. Он поскользнулся, сорвался со скалы и сломал себе шею. Она похоронила жениха на просеке у ручья – на его любимом месте, куда он часто приходил, чтобы порадоваться миру и покою. Девушка думала, что все на белом свете принадлежало только им обоим. Конечно, после смерти парня она не находила себе места от горя. И вдруг он вернулся к ней… Она говорила мне это с таким выражением, как будто думала, что я не поверю ее словам. Представляешь?
Тодд грустно вздохнул.
– Короче, однажды ночью он появился на пороге, и для нее это было чудом любви. Он пришел. Он был так голоден и страстен, что даже укусил ее. Она говорила об этом с восторгом. Она продолжала твердить: «Он вернулся! Вернулся!» А я смотрел в ее глаза и видел, как они туманились по краям. Ее кожа приобретала серый цвет. Я знал, что происходило с бедняжкой. Она думала, что ей нужно несколько стежков, чтобы ее рана зажила. Эта девушка не понимала, почему городские люди не желали оказывать ей помощь. И она повторяла: «Он вернулся ко мне. Он вернулся!»
– Ты позаботился о ней? – спросила Темпл.
Мозес снова замолчал. Она решила, что разговор закончился, но после некоторой паузы Тодд ответил на ее вопрос.
– Я оставил девушку у госпиталя. Конечно, мне следовало бы позаботиться о ней… убить ее. Но я был очень молод. В то время я еще не понимал, что в мире существует свой порядок вещей. И каким бы он ни был, его нужно уважать. Люди могут придумывать для себя любые правила, однако верными будут только те, которые мы сочтем справедливыми.
Она повернулась к стене и подумала, что сказанные Мозесом слова были в чем-то очень правильными. В определенные моменты жизни, когда темнота вокруг кажется непроницаемой, ты вдруг осознаёшь истинную суть событий с особой четкостью и ясностью. Темпл прислушалась к храпу Мори и постоянному шороху запертых слизняков. Она свернулась в комочек, как маленькая девочка.
– Помнишь, ты хотел узнать, о чем я думала? – тихо спросила она.
Не дожидаясь ответа Мозеса, Темпл с улыбкой продолжила:
– Я думала о Ниагарском водопаде. Мне говорили, что раньше молодожены приезжали туда на медовый месяц. Они проводили вместе несколько недель на краю огромного разлома в земле. Представь себе, какие впечатления они переживали!
Тодд презрительно фыркнул в своей клетке.
– Позволь задать тебе вопрос. Как же так получилось, что ты направилась не к водопаду, а в этот западный штат? Мне было бы приятнее гнаться за тобой по северным дорогам.
– Когда мы вырвемся отсюда, у тебя появится такая возможность.
– Я уже примерно знаю, чем закончится наша игра в кошки-мышки.
– Вот как? Может, расскажешь мне какие-нибудь детали своего коварного плана? На тот случай, если мы сбежим от мутантов?
– Не хочу усложнять себе жизнь.
– Спокойной ночи, Моз. Не забудь помолиться перед сном.
– Я никогда не забываю этого, малышка. Я вообще ничего не забываю.
* * *
Утром Милли снова принесла им хлеб. На этот раз в меню вошли кусочки пережаренного бекона, слипшаяся пшеничная каша и молоко. Ее большой поднос был украшен шотландскими салфетками и цветком в красивой вазе, сделанной в форме бутона. Девочка походила на горничную, подававшую завтрак в постель. Она опустила поднос на стол для патологоанатомических вскрытий и поднесла тарелки к клеткам. Какое-то время она не могла придумать, как просунуть их через прутья, затем поставила тарелки на пол и отошла на пару шагов. Милли с улыбкой смотрела на пленников, которые тянули руки к пище.
– Приятоптита, – пробормотала она.
– Ты можешь повторить? – попросил ее Мозес.
– Приятоптита.
– Что за странное слово?
Он вопросительно посмотрел на Темпл.
– Я думаю, она желает нам приятного аппетита.
– Ах ты, Господи! – воскликнул Тодд, переводя взгляд на Милли. – Мерси боку, прекрасная леди.
Он изобразил на лице добрую улыбку, и Темпл увидела, что девочке понравилось такое отношение. Ей нравились традиционные формальности и этикет семейной жизни. Сложив руки на груди, она наблюдала за тем, как едят ее подопечные. Когда они закончили завтракать, она собрала тарелки, поставила их на поднос и вышла из подвала. Во время обеда она принесла им большие кружки с заваренным чаем и кусочками лимона.
– Похоже, мы стали ее игрушками, – сказал Мозес.
– Пока такая игра не закончится, нас будут хоть как-то кормить, – ответила Темпл.
Ранним вечером в подвал вошли двое мужчин – Боди и Роял. Они открыли клетку Мори и вывели его оттуда. Темпл запомнила, какой ключ они использовали. Она надеялась, что когда-нибудь эта связка ключей попадет в ее руки.
– Куда вы его ведете? – крикнула она.
– Не волнуйся, дорогуша, – ответил Роял. – Мы и тебя с собой заберем. Мама проявила интерес к вам обоим.
– А как насчет меня? – спросил Мозес, пока они открывали ее клетку.
– Нам не нравятся люди с таким вздорным характером, – сердито проворчал мутант. – Я не назвал бы твое будущее светлым.
Вскоре двух пленников вывели из подвала. Роял крепко держал Темпл за руку. Оказавшись на улице, она прищурилась от солнечного света. До этого момента у нее была надежда на спасение, но, осмотревшись по сторонам, она увидела других мутантов, стоявших в тени деревьев или сидевших в плетеных креслах под навесами зданий. Прервав свои беседы, они с интересом наблюдали за конвоем.
– Сколько вас здесь? – спросила Темпл.
– В нашей семье двадцать три человека, – ответил Боди.
– Точнее, двадцать два – с тех пор, как твой дружок убил Сонни, – добавил Роял.
– Он не мой дружок.
Они свернули за угол и оказались перед колоннадой большого белого дома с закрытыми ставнями. Внутри здания царил полумрак. Потолок и стены были покрыты пятнами плесени. Смрад гниения смешивался с запахами магнолии, тошнотворно-сладкого мыла и воска. Казалось, что кто-то пытался смягчить ими вездесущий трупный запах.
– Мама! – крикнул Роял, глядя вверх на изогнутый пролет лестницы. – Мы привели их, как ты велела. Мы поднимаемся наверх.
* * *
– Этот особенный, – сказала Мама, протягивая руку к Мори. – Он отмечен духом. Ну что, голубчик? Ты хочешь стать частью нашей семьи?
Мама имела чудовищное тело, и Темпл не понимала, как Бог позволял наличие таких ужасных форм. Женщина выглядела невероятно массивной – больше всех остальных. Если бы она не сидела на горе подушек в центре комнаты, ее рост, возможно, достигал бы десяти футов. На ней не было никакой одежды, но эта нагота оставалась неприметной, потому что все ее тело закрывали костяные пластины. Создавалось впечатление, что скелет мутантки располагался снаружи тела, а не внутри. Она говорила низким мужским басом. Наверное, ее трансмутированные голосовые связки не могли издавать ничего другого, кроме бычьего рева, а хриплое дыхание превращало любые притязания на нежность в отвратительный гротеск.
Они называли ее Мамой, и Темпл не сомневалась, что эта женщина была матерью многих из них – возможно, даже всей колонии мутантов. Такая самка могла давать потомство не хуже Матери-Земли. Она, как огромный волдырь, сочилась гноем жизни. При каждом движении ее экзотического скелета комната наполнялась мириадами хлюпающих звуков и щелчков. Темпл подумала, что, если бы люди уменьшились в тысячу раз, они примерно так же воспринимали бы движения насекомых.
Мама лишь слегка покачивалась. Очевидно, сила гравитации не позволяла ей перемещаться легко и свободно. Мышцы ее тела не соответствовали размерам и весу костяных наростов. Уголки ее рта и глаз были закрыты чешуйками, похожими на белые струпья. Она наложила на них макияж. Губная помада и тушь для глаз создавали подобие клоунской маски былых поколений.
Рядом с ней стоял Боди. Он держал в руке стакан с холодным лимонадом. Время от времени Мама склоняла голову к длинной соломинке и посасывала свой напиток. При этом ее тело перекатывалось волнами взад и вперед под жалобный скрип половиц.
– Ну а ты, моя сладенькая? – обратилась она к Темпл. – У тебя есть мама?
– Думаю, что когда-то была. Ведь без нее на свет не появишься, верно?
Темпл старалась дышать через рот. Сильный запах прогорклых духов вызывал у нее кашель и тошноту.
– Ты помнишь ее?
– Нет. Наверное, ее съели зомби.
– Значит, ты много упустила в своей жизни. Тебя лишили материнской ласки. А как, не зная этой любви, ты сможешь стать доброй матерью, детка?
Темпл задумалась над ее словами. Голос великанши был громким и грубым, но она говорила правильные вещи.
– Я согласна с вами, – ответила девушка. – Если бы мам продавали по пять-десять центов, я, наверное, купила бы одну.
– Конечно, купила бы.
– К сожалению, наш мир таков, что в нем трудно не увязнуть по уши. Поэтому мне пришлось обойтись без материнских ласк.
Женщина кивнула и пососала лимонад. Кончик пластиковой соломинки окрасился губной помадой. Темпл снова подумала о бегстве. Впрочем, ей вряд ли удалось бы спуститься по лестнице. И еще она должна была забрать Мори.
Мама поперхнулась. Ее громоподобный кашель напоминал грохот ржавого механизма. Наконец, сплюнув желтую слизь, она спросила:
– Тебе нравится наша семья?
– Еще бы! – ответила Темпл. – Особенно мне нравится, как вы держите в плену невинных людей. В подвале! В клетках!
Женщина сердито нахмурилась, но быстро взяла под контроль свои эмоции. Она прикрыла глаза, собралась с мыслями и приступила к объяснениям.
– Мы получили божий дар, о котором ты и понятия не имеешь, дитя. Мы обладаем уникальными возможностями. Хочешь узнать, о чем я говорю? В наших жилах течет особая кровь. Мы передаем ее друг другу на протяжении многих лет. До некоторых пор эта тайна хранилась в кругу семьи. Никто из чужаков не знал о нашем даре. Можно сказать, что мы являемся старейшей семьей в этих краях. А я так думаю, что даже во всем штате. Особая кровь дала нам иммунитет к чуме. До того, как на мир опустилось проклятье, мы прятались в лесах. Никто не заботился о нас. Никто не лез в наш уклад. Мы защищали свои земли и жили одной семьей целых шесть поколений. Наша кровь святая! Это божественный дар! Раньше мы не смешивали ее с другими людьми. Но мои дети являются даром Духа, и нам нужны легионы отпрысков.
Огромная женщина попыталась встать, но не смогла. Тогда она поползла, как улитка, по полу и приблизилась к пленнице. Ее горячее дыхание обожгло щеки Темпл. Откинув голову назад и пощелкав костяными пластинами, она потянулась к соломинке и лимонаду.
– Видишь, – сделав глоток, продолжила она, – эта чума ниспослана нам, чтобы очистить Землю. Она смела все предрассудки, детка. Она возвеличила тех, кто сохранил свой семейный уклад. Вся шелуха банального мира затерялась в истории. И в будущем останутся лишь те американцы, которые примкнут к нашей линии крови. А каким правилам жизни следуешь ты? Тебе знакомо чувство семьи? Ты когда-нибудь испытывала свою принадлежность к группе людей? Если хочешь войти в ряды новой нации, тебе придется принять нашу кровь.
– Пока все ясно, – ответила Темпл. – Значит, ты утверждаешь, что вы наследники Земли?
– Вот именно, детка! Такова воля Бога! Но так ли ты умна, чтобы понять эту истину?
Темпл задумалась. Она вспоминала знакомых людей и города, попадавшиеся на ее пути. Она размышляла о народе, среди которого ей посчастливилось жить с момента рождения. Ее ум рисовал широкие безлюдные ландшафты, струи дождя, смывавшие кровь, и зловонные лужи ржавого цвета. Наконец, она пожала плечами.
– Ладно, я не против, – сказала она. – Считайте себя наследниками Земли. Это не самая худшая новость, которую мне доводилось слышать.
Женщина откинулась назад и удовлетворенно хмыкнула.
– Но лично я не собираюсь оставаться с вами в качестве отпрыска или домашнего животного, – продолжила Темпл. – Вы можете взять себе Мозеса – от него одни неприятности. А мы с Мори поедем дальше. У нас своих дел хватает.
– Пойми, для остальных они проклятие! – крикнула женщина, взмахнув ороговевшими пластинами руки. – Для нас они благословение!
– О ком ты говоришь? О зомби?
– После прихода чумы мы спустились с холмов и заняли эти красивые дома. Теперь они наши! По закону! Их прежние владельцы, ничтожные плевелы времени, приняли глупую смерть. Они принесли нам блаженство. Главное, знать, как его добывать. Наше семейство вскормлено на крови Бога, поэтому мы получили все достояние прошлого. И мы, гиганты, будем царствовать на этой земле.
– Ладно, царствуйте, – ответила Темпл. – Я поняла ход твоих мыслей. Типа ваши уши у самых губ Бога.
Мутантка молниеносно вытянула руку и обхватила длинными костлявыми пальцами шею непокорной пленницы. Огромные ногти впились в кожу девушки. Темпл не могла вырваться из хватки женщины. Роял крепко держал ее руки.
– Ты наглая и дерзкая девчонка, – сказала Мама. – Твоя непокорность доведет тебя до смерти.
Она разжала пальцы, и Темпл, задыхаясь, упала на пол. Женщина грузно повернулась к Мори.
– А этот особенный, – произнесла она. – Видишь, Боди? Он словно яркий свет на небесной тверди. Чистый, как божье дитя! Взгляни на сияние его глаз. Как мы можем не дать ему кров? Я хочу посмотреть, что наш семейный эликсир сотворит с его телом. Позови ко мне Дока.
* * *
Когда их заперли в клетках, Темпл заморгала, привыкая к темноте.
– И как тебе Мама? – спросил Мозес.
– Она похожа на большого белого омара.
– О чем шел разговор?
– Они считают себя наследниками Земли. Раньше были бродягами в лесу на холмах, а теперь стали наследниками.
– Что еще?
– Нам нужно бежать отсюда, Моз. Чем раньше, тем лучше. Они могут относиться к тебе с любовью или ненавистью, но в любом случае дело закончится большой бедой. Кажется, я поняла, чем они обкалываются.
Дверь с шумом распахнулась настежь. В подвал вошли Боди и Роял. Их сопровождал еще один мужчина – мелкий, почти обычного роста, в очках и с венчиком длинных волос на лысой голове. На его лице застыло насмешливое выражение. Похоже, ему не нравилась компания, в которой он сейчас находился.
– На этот раз я хочу получить полную дозу! – сказал он своим спутникам.
– Кончай, Док, – ответил Боди. – Ты же знаешь, что не мы тут командуем. Маме не нравится, когда ты, уколовшись эликсиром, гадишь потом вокруг из-за своих утонченных моторных рефлексов. Ты единственный, кто умеет готовить это вещество. Насколько я понимаю, его нельзя получить, сжимая их головы, словно лимоны. Если ты отдашь концы от передозировки, мы потеряем источник блаженства.
Мужчина, которого называли Доком, усмехнулся и осмотрел выводок зомби, толпившихся в клетке.
– Вот эта, – сказал он, указав на молодую женщину. – Думаю, она самая свежая.
Полоска засохшей крови на подбородке девушки придавала ей сходство с куклой чревовещателя.
– Хороший выбор, Док, – согласился Роял, открывая замок. – Мы поймали ее позавчера на дороге.
Он вывел пленницу из клетки и, оттолкнув других слизняков, захлопнул решетчатую дверь. Затем, пока Док сортировал инструменты и готовил лабораторное оборудование, Роял начал играть с пленницей, предлагая ей свою руку, словно кость собаке. Он с усмешкой подманивал ее к себе, и девушка, подергиваясь и щелкая зубами, ходила за ним кругами по подвалу. Он пятился, не позволяя ей добраться до себя. Его пронзительный смех чередовался с руганью и шутливыми призывами.
– Иди ко мне, тупая сучка. Я знаю, тебе хочется попробовать меня на вкус. Вот он, папочка Роял. Догоняй! Прими кусочек в твой животик.
Дважды проведя девушку по кругу, он подтолкнул ее к столу для анатомических вскрытий. Роял быстрым движением схватил жертву за шею и швырнул ее на металлическую поверхность. Она, извиваясь, попыталась приподняться, но мутант прижал ее к столу. Он ловко закрепил ремни на теле девушки и туго затянул их, лишив ее любой возможности двигаться.
– Какая грудь у этой соски! Эй, Док, ты уже готов к операции?
– Дай мне несколько чертовых минут. Я тут не тыквы собираюсь резать! Это хирургия!
– Ладно. А девка-то ничего! Если ты не против, я немного попользуюсь ей, перед тем как мы начнем пилить ее череп.
Похотливо осмотрев свою жертву вращавшимся глазом, он приспустил штаны до колен. Темпл отвернулась. Это была ситуация, к которой Бог не имел никакого отношения.
