Текст книги "Аномальные приключения (СИ)"
Автор книги: Оксана Шафранова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава 19
Амалия панически боялась летать, но убийцу боялась еще больше. Теперь она понимала, почему во время пожара люди выпрыгивают из окон с огромной высоты, часто разбиваясь – они спасаются от ревущего всепожирающего пламени любой ценой.
Сначала она позвонила Дэвиду и сообщила о своем намерении срочно приехать, можно сказать, поставила перед фактом. Американец удивился, но отговаривать не стал. Затем забронировала по телефону билет на ближайший рейс у первой попавшийся авиакомпании. Одна беда – лететь предстояло с множеством пересадок. Менеджер компании оказался профессионалом и за пару минут проложил для спешащей пассажирки сложный маршрут. Для человека, впервые и в одиночку путешествующему за океан, это был не лучший вариант, но Амалия не могла ждать неделю и согласилась на перекладных.
За такси до аэропорта пришлось переплатить в втридорога. Внутренний скряга было пискнул, но вспомнил об обещании маньяка и затих.
Сидя в зале ожидания аэропорта, девушка озиралась по сторонам и вздрагивала. Ей казалось, что коварный убийца ее выследил и теперь подкрадывается сзади, чтобы нанести смертельный удар заточкой.
Потом был таможенный досмотр – долгая, отвратительная процедура, которой подвергался каждый пассажир. Из желающих покинуть необъятные просторы родной страны выстроилась огромная живая очередь. Более всего это напоминало времена советского прошлого. Именно так выглядело безумное скопление людей, желающих получить два кило колбасы в одни руки, или индийские джинсы во времена ее детства. Единственное отличие состояло в том, что человек, занимающий за последним, сейчас не спрашивал «что дают?». Каждый проверяемый знал, что получить что-нибудь вряд ли удастся, а вот отнять часть багажа вполне могут.
На первом этапе досмотра Амалии велели распаковать весь багаж. Основательно порывшись там, два проводящих досмотр здоровенных дубины добрались и до ручной клади. Новая электрическая зубная щетка в заводской упаковке доверия у них не вызывала. Парни долго соображали, разглядывая коробочку, что же это за «страшный агрегат», когда один из пассажиров не выдержал:
– Но вы же видите, как хорошо упаковано! Понятно же, что это не бомба.
На что один из таможенников ответил, что бомбу тоже можно хорошо упаковать и продолжил досмотр.
Аптечку, которую предусмотрительная Амалия всегда брала с собой в дорогу, конфисковали. Марганцовку, спирт в маленькой бутылочке отобрали сразу и очень долго размышляли, не отнять ли йодинол – это вроде и йод, а вроде и нет! Амалии было забавно наблюдать, как «дубины» скребли в затылках и терзались сомнениями. В результате, один из них очень серьезно спросил:
– Вы точно никакой бомбы не будете делать?
– Да чтоб меня разорвало! – побожилась Амалия и по-пионерски отсалютовала амбалам.
Парни переглянулись, словно размышляя, действительно ли пассажирка идиотка или таковой только прикидывается. Очевидно, они все же пришли к выводу, что она идиотка, потому что пропустили на второй этап досмотра.
Амалия заняла очередь за молодой миловидной женщиной с красивой девочкой лет двенадцати. Второй пункт проверки проводила симпатичная тетечка, с явно психологическим образованием.
– Ах, какая кукла у вас! – сказала она с милой улыбкой, имея в виду славную девочку. – А на маму-то совсем не похожа.
– Как это не похожа, – возмутилась мать. – Все говорят, что просто одно лицо!
– Нет, наверное, она на папу похожа, – продолжала допрос психолог мягким ласковым голосом. – А папу у нас как зовут? – обратилась она уже к девочке. – Он тебя в Америке ждет?
Девочка, в отличие от матери не смущалась, а подробно отвечала на вопросы.
– А мама тебя не обижает? Ты с ней хорошо себя чувствуешь? – не унималась проверяющая.
«Да-а-а уж», – подумала Амалия, когда доброжелательная тетенька тщательно «вывернула на изнанку» и ее. – «И ведь вроде ничего обидного не спросила, и не грубила даже, а ощущение такое, что раздела до гола и по подкорке мозга ботинками потопала».
Потом следовал третий этап проверки. Необходимо было пройти через ворота со «звенелкой», предварительно вытащив все из карманов и положив эти мелочи на движущуюся ленту. Туфли тоже велели снять и идти через пропускник пришлось босиком.
Прошедших все три этапа, уже не выпускали из накопителя. Тем же, кому выйти все-таки приспичило, пришлось проходить все процедуры заново, и зависти у Амалии эти бедолаги не вызывали.
Вскоре всех отлетающих пригласили на посадку. От выхода из здания до входа в самолет протянулась труба из гофрированной жести, по которой, как по тоннелю, предстояло пройти пассажирам. Измученная разнообразными проверками толпа уже не переговаривалась, а молча брела по жестяному коридору в самолет.
Самолет оказался огромной двухэтажной птицей, и поражал габаритами. В раннем детстве Амалия летала с родителями на Черное море отечественной ТУшкой, где кресла пассажиров располагались всего в два ряда по три сидения. Здесь же рядов оказалось три. Длинна самолета тоже казалась куда больше, чем у родного ТУ-154.
Амалия заняла свое место и наконец вздохнула с облегчением – добраться до нее в самолете убийце будет затруднительно.
Часть II Глава 1
– No! No! Come here! – разбудил Амалию тревожный женский голос.
Амалия открыла глаза и огляделась. На среднем ряду летели две американских семьи. Из их разговора она поняла, что они усыновили пятерых детей из России и теперь везли домой, в Америку, но совершенно не знали, как с ними управляться – по-английски дети не понимали, а новые родители совершенно не владели русским.
Малыши разбежались по салону и не хотели возвращаться к новым родителям. Американка призывала ребятишек вернуться на свои места, но они продолжали носиться и кричать. Толстая мамаша махала руками и звала, но со своего места попыток встать не делала. Она пила колу и разговаривала с соседями. Самому маленькому ребенку было годика два от силы. Он не то что по-английски, и по-русски-то с трудом еще изъяснялся. Малютка постоянно плакал и говорил, что хочет кушать, но родители его не понимали и пытались по-английски убедить, что плакать не нужно, а вот следить за своим поведением необходимо. Малыш закатывался в истерике и уснуть Амалии больше не удалось.
«Интересно», – подумала она, – «эти американцы просто устали от бесконечного оформления документов на детей в процессе усыновления и волокиты в аэропорту, или они просто от природы такие ленивые и ко всему безразличные?»
Наконец стюардесса сжалившись над своим бывшим маленьким соотечественником и понесла еду и напитки по салону. Безалкогольные напитки оказались бесплатными, но от цен на алкогольные у Амалии глаза на лоб полезли. Бутылка пива, приди ей в голову его попробовать, обошлась бы почти в четыре доллара. На вопрос вежливой стюардессы, не желает ли Амалия чего покрепче водички и колы, Амалия гордо ответила, что она не пьет. Совсем не пьет!
Ужин состоял из двух листиков салата на черном хлебе и засушенной постной куриной грудки в пластмассовом корытце. К курице прилагалось немного, как подозревала Амалия, уже кем-то пережеванной гречки и микроскопический кусочек хлеба. Когда голодные пассажиры все это проглотили за пару минут, им снова подали воду.
– Меня сейчас уже стошнит от вашей воды! – послышался справа девичий недовольный голосок. Он принадлежал той самой «кукле», за которой стояла в очереди на досмотр Амалия.
– Как вам не стыдно? – обратилась ее мать к стюардессе. – Ребенка голодом заморили совсем! Что с того, что билет мы со скидкой покупали, теперь с голоду засохнуть прикажите?
Остальные пассажиры одобрительно загудели. Скандал с озверевшими от голода пассажирами в планы авиакомпании не входил, поэтому буйной маме был предложен пакетик крекеров и небольшой кусочек сыра для ребенка. Хитрая дама воспользовалась ситуацией и ухватила одной рукой с тележки три пакетика вместо одного, а другой цапнула сырок, заявляя ошарашенной и открывшей рот стюардессе, что если мама умрет с голоду, то и ребенку от питания пользы будет мало.
В салоне стояла тишина. Большинство пассажиров отдыхали после трапезы, тем же, кто бодрствовал, предлагалось развлечься просмотром фильмов. Амалия смотрела на большой экран в центре зала. Сначала показывали кино без звука, а потом включился информационный блок с демонстрацией мест, над которыми летел самолет, цифрами расстояния и времени, оставшегося до посадки. По сему выходило, что посадку объявят с минуты на минуту. И, действительно, вскоре стюардесса объявила, что самолет совершит посадку в славном городе Нью-Йорке, а примет их гостеприимный международный аэропорт «Кеннеди».
У Амалии захватило дух – сейчас она увидит настоящую Америку! Она размышляла о стране, про которую она столько читала и каждый день видела в «новостях» по центральному телеканалу. Сколько американских фильмов она пересмотрела за свою жизнь и не сосчитать! Тем не менее, приходилось признать, что она почти ничего не знала ни о самой Америке, ни о ее культуре, ни об американцах, так гордящихся своей свободой. Америка ассоциировалась у нее со Статуей Свободы, джинсами, бейсболом, кока-колой и сильной правовой системой.
Аэропорт встретил, вопреки ожиданиям, не американским лоском и блеском, а местными бомжами, спящими на грязных скамейках и на полу, кучами неубранного мусора в залах ожидания, уставшими, давно не евшими, не принимавшими водных процедур пассажирами и просто слоняющимися странными индивидуумами.
Амалия поспешила получить багаж, чтобы успеть на следующий, уже внутренний рейс согласно проложенному маршруту.
– Враги сожгли родную хату! – распевал, приближаясь к ней, пьяненький бородатый мужичок потрепанного вида.
Амалия вздрогнула.
– Икскуз ми! – обратился он к ней. – А хде тут туалетс?
– Сами мы не местные, – ответила Амалия и побежала на регистрацию следующего рейса.
– Вашу маму восемь раз! – ревел медведем молодой парень, глядя в свои билеты. – Че, блин, буржуи, разбудить не могли, что ли?!
Парнишка чуть не плакал. Американцы испуганно оглядывались и старались отойти на безопасное расстояние от темпераментного русского.
– Ты чего орешь? – спросила Амалия.
– Я уснул, – начал растолковывать парень, – а самолетик мой ту-ту, улетел без меня! Что делать то теперь?! Я студент, мне лететь надо, а денег больше нет! – заорал он опять.
Амалия только покачала головой. Сгрузив на соню свою сумку и взяв его билеты, пошла искать какого-нибудь менеджера. Сверившись с названием авиакомпании на билетах и табло, ухватила за рукав пробегавшего мимо служащего, услуги чьей фирмы проспал студент. Сначала менеджер выразил удивление, по поводу того, как можно проспать рейс, но потом, без лишних разговоров заменил просроченный билет действительным на следующий рейс. Служащие так же объяснили незадачливому студенту, что если он проспит свой рейс в следующий раз, ему не нужно расстраиваться и кричать, а нужно просто найти какого-нибудь работника аэропорта, который его отведет прямо к самолету.
Студент долго расшаркивался перед находчивой девушкой, поминал широкую русскую душу и безмерную доброту. Амалия сделала ему на прощание ручкой и отправилась на регистрацию.
– Это что, я на этом полечу? – услышала сзади знакомый голос Амалия.
Она уже прошла паспортный контроль и теперь, как все, была приглашена на посадку. Обернулась – снова студент! Похоже, парень был брюзгой и занудой, это показалось Амалии странным, принимая во внимание его молодость.
– Слушай, кончай гундеть, – попросила она его. – И лучше не порти мне настроение перед полетом. Не нравится – тут оставайся.
– Ой! И ты в Цинциннати летишь этим рейсом? – обрадовался он. – Да ты посмотри, на чем лететь придется! Жаль, я парашют дома оставил.
Амалия взглянула на посадочную полосу и оторопела.
– Не знаю, как на счет парашюта, а от памперса я бы точно не отказалась.
На полосе гостеприимно распахнул дверку маленький, похожий на рыболовный поплавок самолетик с красным брюшком. Размером летательное средство было чуть больше нашего кукурузника, а яркий «животик», очевидно, был призван отпугивать вовремя полета ворон, чтобы не гадили на лобовое стекло пилоту. Сзади тихонько подвывал студент.
– Я и так высоту плохо переношу, а в этом корыте вообще со страху тапки отброшу, – пожаловался он Амалии.
Посадка прошла удачно. В том смысле, что кукурузник не развалился, когда в него залезали пассажиры. Американцы совершенно спокойно заняли свои места, и разместили багаж на полках над сидениями. Багажного отделения малогабаритному летательному судну иметь не полагалось. Спокойствие американцев передалось Амалии и она расслабилась.
– Не могут же все они быть самоубийцами! – решила она утешить студента, который к моменту взлета уже окончательно извелся.
– Добрый день, ик, дамы и господа! А вот и я! – услышала она пьяную английскую речь в конце салона. – Надеюсь, ик, что не заставил вас долго ждать, ик… и сейчас мы с вами отправимся в прекрасный город Цинциннати! – и мужчина сам себе громко зааплодировал.
На встречу ему кинулась стюардесса. Мужик с нежностью посмотрел на нее косыми от беспробудного пьянства глазами и облокотился на хрупкую девушку.
– Ж-желаю всем приятного п-полета, ик, как и себе, м-между прочим, – сказал он и покачиваясь пошел по салону, поддерживаемый бортпроводницей. За собой он волочил огромную сумку на колесиках.
– Ничего себе! – обалдела Амалия. – Я и не знала, что таких пьяных пассажиров в Америке пускают на борт. Его же стошнит вовремя полета! У нас бы ни за что не пустили.
– А сие и не пассажир! – со слезами прогнусавил студент.
– А кто? – удивилась Амалия.
– То-то и оно, что наш пилот! Ой, беда-беда, ой горе-горе, ой не долетим, – совсем уж по-бабьи запричитал он.
В салоне началось странное шевеление. Большая часть пассажиров просто встала и покинула неблагополучный самолет. Оставшиеся, начали бормотать и креститься, и лишь один человек в конце салона начал заливисто хохотать. Амалии тоже стало ужасно смешно. Они от души смеялись вдвоем, единственные из всех оставшихся.
– Ты что, русский? – спросила симпатичного паря Амалия, отсмеявшись.
– А как ты догадалась? – удивился он и снова захохотал.
– Слушай, а может нам, все-таки, другой самолет подождать? На этом, поди, не долетим, – поделилась опасениями Амалия.
– Да не-е, этот пилот всегда такой. Я часто этим рейсом по делам летаю. Раз он нажрался, значит заправился, а раз заправился – долетим, – уверенно ответил парень. – Не дрейфь, там по закону как минимум два пилота полагается.
– Угу, будем надеяться, что второй трезвее.
Натужно взревели двигатели. Хлипкий самолетик набрал скорость и оторвался от взлетной полосы. Два часа его бросало и раскачивало из стороны в сторону. Он летел все время рывками, и Амалия пожалела, что в свое время не выучила наизусть «Отче наш» и другие молитвы. Студент же складно молился всю дорогу.
– Это тебя на твоем экономическом поднатаскали? – устала от бормотания Амалия.
– Бабушка научила, – похвастался он.
Наконец, путешествие закончилось и самолет благополучно совершил посадку. Из кабины кулем вывалился пилот. Все повскакивали с мест и искренне зааплодировали асу, восхищаясь его профессионализмом. Довольный летчик раскланялся с благодарной публикой, поздравил всех с каким-то праздником и, волоча за собой сумку, пошел к выходу.
Амалия смотрела на удаляющегося пилота через иллюминатор. Авиатор шел нетвердым шагом и выкидывал ногами замысловатые кренделя. Картуз лихо съехал на бок, а сумка, подпрыгивая на колесиках, катилась по летному полю и выписывала еще более причудливые зигзаги, чем ее пьяный хозяин.
В аэропорту ждал следующий рейс до Атланты. Амалия порядком устала от полетов и утешала себя тем, что этот был последним.
Трезвый пилот, отсутствие русских и детей в салоне позволили выспаться и отдохнуть. Сон был такой глубокий и сладкий, что после посадки симпатичной стюардессе пришлось ее будить и выпроваживать из салона. До Атланты удалось добраться без приключений и происшествий.
Атланта поразила невероятной чистотой. Нигде, куда бы ни упал взгляд, не валялись окурки, обертки от столь любимых американцами чипсов и пустые бутылки. Будто стеклянный пол отражал каждое движение.
Повсюду неторопливо расхаживали состоятельные люди разных национальностей. Черные, белые, креолы, метисы, японцы, мулаты, китайцы – такого количества разномастной публики Амалии еще видеть не приходилось.
Заглядевшись на окружающее и радующее глаз великолепие, Амалия чуть не забыла о цели своего приезда. Дэвид должен был оставить ей сообщение у центрального информационного табло, с указанием выхода, у которого он будет ее встречать.
Рядом с Амалией остановилась толстая тетка с кучей узлов и баулов. Очевидно, они летели одним рейсом, потому что тетка обратилась к Амалии:
– Доча, а куда мне выходить тут? Горе-горькое, кажись я опять забыла! Какой раз приезжаю к доне своей, а все время забываю куда тут идти. Она-то у меня по-английски ой как шпарит, а я не умею! Гостинцы я ей привезла.
– Как же вы с людьми раньше говорили? Как выходили и до дочери добирались?
– Да я не знаю, как из аэропорта мне выйти, а до дома-то я доберусь. Американцы – добрые, это ж тебе не наши. Всегда помогут, все объяснят.
– Да вы же языка не знаете, как они вам объяснят-то? – недоумевала Амалия.
– Тю! Я их по-русски спрашивала, а они мне по-английски говорили!
– Но вы же их не понимали!
– А зачем понимать? Я им бумажку с адресом суну, а они ловят мне такси и адрес шоферу говорят. Таксист уж везет куда надо. Вот только не знаю, как на улицу выйти.
К ним подошли полицейские с собакой и попросили разрешения дать собаке обнюхать багаж. Собака уткнулась в самый большой баул тетки и начала яростно скрести лапами полу Амалия отошла на всякий случай – вдруг бомба? Полицейский стал очень серьезным, попросил тетку открыть сумку и вытащить содержимое. На свет появились банки с солеными огурчиками. Коп сразу расслабился и приветливо заулыбался, а собака взвыла от восторга.
– Что ты будешь делать – опять он за старое! – сказал полицейский. – Нос у собаки прекрасный, но свое увлечение солеными огурцами не может оставить на внерабочее время. Как идем с ним на проверку, так и гадаем, что следующее найдет – соленья или кокаин?
Глава 2
В главном, построенном в виде круга, зале аэропорта, за бархатными канатами-барьерами выступал квинтет. Тучный пожилой чернокожий американец проникновенно исполнял блюз. Амалия заслушалась и невольно залюбовалась артистом.
Вот будет номер, если Дэвид забыл о ее приезде! Одна, в чужой стране, где нет знакомых… Амалия вздрогнула и прогнала гадкую мыслишку.
Но беспокойство оказались напрасным. На центральном информационном световом табло ждало сообщение: «Амалию, прибывшую из России, просят пройти через северный выход, ворота одиннадцать, к ожидающему ее лимузину с номером KFT 825».
Амалия широко улыбнулась, сказала «йес-с!» и отправилась на встречу со своим принцем.
Всю дорогу она вспоминала фото красавца: широкие плечи, высокий рост, породистое красивое лицо, волевой подбородок, большие, выразительные карие глаза и темные волнистые волосы. Интересно, можно ли узнать в толпе человека с фотографии?
Первое, что бросилось в глаза на улице, была уходящая в небо спиралевидная парковка-дорога, по бокам которой стояли машины. Шикарные автомобили блестели лаковыми отполированными поверхностями и пахли, безумно пахли очень большими деньгами. Амалия даже чихнула, насколько ощутимым ей показался этот запах.
Она в растерянности стояла у входа в аэропорт и оглядывалась по сторонам, когда прямо к ней подъехал черный и сияющий, как начищенный медный самовар, «лимузин-кадиллак». Амалия видела такой в последнем номере модного мужского журнала: спереди и сзади он выглядел, как «кадиллак», но длинна его была как у лимузина. По утверждению того же журнала, сейчас это была самая модная машина в Америке, разумеется, счастливо обладать ей могли те, кому позволяли средства. Дэвид явно скромничал, рассказывая о своих доходах.
Рассмотреть через тонированные стекла пассажира не удалось. Автомобиль остановился и с водительского места, как чертик из табакерки, выскочил маленький шустрый азиат в униформе с огромным букетом красных роз в руках.
– Амалыа? – спросил он с поклоном и указал пальцем на ее футболку.
– Где? – спросила девушка и опустила взгляд решив, что заляпалась в дороге кетчупом.
– Амалыа? Тан Ли! – заверещал он и ткнул себя в грудь. – Амалыа? – и он опять уперся в нее пальцем.
– А-а-а! Да-да! – закивала она на его манер. – Голубчик, что же вы меня так коверкаете, эдак я и вовсе отзываться перестану, – затараторила она по-русски, но видя несчастное выражение лица человека с букетом, сразу перешла на английский.
– Да! Меня зовут А-ма-лы-а, – подтвердила она.
– Чибе, – сразу успокоился китаец и протянул Амалии букет. – Мистер Робинсон просить брать чветы в знак своей рюбви.
– Однако, недурно, – игриво вскинула брови Амалия и зарылась лицом в букет .
Розы одуряющее благоухали и располагали к романтическим фантазиям.
– А где же изволит быть сам мистер Дэвид Робинсон?
– О-у-у! – закатил глаза Тан Ли. – Мистер Робинсон, совсем борьсо-о-ой черавек – у него дера, – сообщил водитель.
– Дела? – переспросила Амалия. – Но позвольте, а как же я?
– Мистер Робинсон потом ехать в отель. Ты ждать его там, а я везти туда, – сообщил китаец и похлопал себя по загривку.
– А я думала, что мы поедем на этом лимузине, – расстроилась доверчивая Амалия.
Китаец вытаращил глаза и поспешил открыть пассажирскую дверь авто, пока девушке не пришло в голову залезть ему на шею.
В салоне стоял удивительно приятный и незнакомый аромат. Амалия устроилась на шикарном кожаном сидении и осмотрелась. Перед ней находилась панель с множеством кнопок. Для чего она служила Амалии было неведомо. На всякий случай, она нажала на одну. Из ниши беззвучно выехал бар и заиграла музыка. Амалия подскочила.
– Из России! – сказал утвердительно Тан Ли и засмеялся.
– Почему ты так решил?
– Когда девушка ах! – он закатил глаза. – Неправерьна и крачива говорить срава и бояться бара – она из России.
– Это ты на акцент, что ли намекаешь? Да кто бы говорил! А ты сам какой национальности?
Китаец от чего-то занервничал и смутился.
– Тут не спрашивать национальность черавека, это прохо, не крачива – другому не приятно. Закон ругает! – объяснил он.
«Совсем они свихнулись на почве расовых дискриминаций, что ли?» – подумала Амалия.
– Но чибе я скажу – Ветнам! – гордо заявил Тан Ли.
«Поди ж ты, а я-то думаю, чего он мне на горбушку показывал. Наверное, раньше рикшей работал, а потом повышение по службе получил», – предположила Амалия.
– А чем мистер Робинсон занимается? Какой у него бизнес? – решила выспросить она шофера, раз уж у них вышел такой доверительный разговор.
Но Тан Ли с истинно восточным коварством то складывал губы в трубочку, то закатывал глаза, то делал вид, что ему не хватает словарного запаса. В общем, он делал что угодно, но только не отвечал на вопросы.
«Ну и ладно, – не расстроилась Амалия. – Чего я к нему привязалась, как к тому электрику? Работнику не положено судачить о хозяине, а то и в рикшах снова недолго оказаться».
Когда Тан Ли был маленьким, они с родителями еще жили во Вьетнаме и очень переживали за Советский Союз. Они читали Достоевского и смотрели русские фильмы про войну. Амалия слушала шофера и пыталась вспомнить, что ей известно о Вьетнаме. Как назло, на память ничего не приходило. Не рассказывать же, как ее родная тетка по материнской линии, будучи во Вьетнаме, случайно ткнула пальцем в меню и выбрала в что-то в собственном соку, а так как это «что-то» оказалось весьма вкусным, то она с удовольствием слопала национальное блюдо под улюлюканье местных завсегдатаев. Потом к ней подошел переводчик и спросил, как ей понравилось фирменное блюдо «змея, в собственной крови»? И не посвящать же доброжелательного вьетнамца, где именно и за каким занятием бедная тетка провела остаток вечера. К сожалению, больше про Вьетнам ничего не вспоминалось, и разговор затих сам собой.
Через полчаса «лимо», как называют лимузины в Америке, подкатил к отелю Хилтон. Когда расторопный шофер распахнул дверцу и подал руку, Амалия почувствовала себя кинозвездой.
Едва ступив на тротуар, Амалия застыла от восхищения: прямо перед ней возвышалось, заканчиваясь где-то в небесах, удивительное здание. Казалось, отель построен из полированного черного мрамора или темных зеркал. Возле входа играли хрустальными струями позолоченные фонтаны. Стоило сделать пару шагов в направлении входа, как тонированные двери беззвучно расступились, а швейцар вежливо, но с достоинством поклонился.
Тан Ли внутрь не проводил. Просто вручил багаж швейцару, козырнул на прощание и испарился.
Амалия вошла в отель и ахнула. Она очутилась в райском саду: у входа росли стройные пальмы, чуть дальше журчал ручей, повсюду зеленели экзотические растения с пышно-зелеными мясистыми листьями, в которых кричали и хлопали яркими крыльями сказочные птицы. Фонтаны разноцветными струями били из небольших, но красиво декорированных бассейнов, в которых горделиво плавали сомы и плескались золотые рыбки. Широкие кожаные кресла с высокими спинками и диваны с позолоченными столиками посередине, манили отдохнуть после долгой дороги. Пол устилали роскошные ковры. Стойки портье отсвечивали позолотой и мерцали благородной древесиной. Повсюду сновали расторопные служащие, одетые в шапочки и униформы с золотыми пуговицами, нашивками и бейджами с указанием должности и имени работника.
Стоило сделать шаг в направлении бесконечного ресепшна, как со всех сторон Амалию окружили служащие отеля и наперебой забросали вопросами.
– Как поживаете, мэм?
– Вы хотите зарегистрироваться в нашем отеле, мэм?
– Чем могу вам помочь, мэм?
– Где ваш багаж? Присядьте, отдохните, мэм.
– Не хотите ли кофе за счет отеля, мэм?
Как ваше путешествие? Перелет был удачным, мэм?
От обилия вопросов у Амалии закружилась голова, но отношение к своей персоне начинало ей нравиться. Служащие радовались ей как дети малые, выражали восхищение и ликовали так, словно всю свою сознательную жизнь только и ждали, когда она, Амалия Станиславовна, изволит к ним приехать. С тех пор, как она ступила на американскую землю, еще никто не обокрал ее, не отпихнул в сторону и ни разу не обратился к ней словами «эй, селянка, тебе говорю!», как тот хам с проселочной дороги. Все были предельно вежливы, галантны и относились к окружающим с каким-то неестественным уважением.
– Меня пригласил Дэвид… – обратилась Амалия к служащему за стойкой.
– Дэйвид Робинсон? Ну конечно, да вот же мистер Робинсон! – вскричал портье, указывая рукой за спину Амалии. – Он уже давно вас ждет!
«Странно, а говорил – «дера», – пронеслось у нее в голове.
Амалия обернулась, но ничего кроме высокой спинки не увидела. С кресла поднялся и направился к ней низкорослый лысеющий джентльмен весьма не свежей наружности. Судя по внешности, он отпраздновал полувековой юбилей пяток лет назад. Знавший лучшие времена костюмный пиджак топорщился и морщил на рукавах и боках. Короткие толстенькие ножки обтягивали брюки в полоску. Впрочем, пиджачок и сейчас еще мог бы неплохо смотреться на хозяине, если бы не упитанное брюшко, появившееся много позже приобретения костюма. Завершал портрет мясистый носяра красного цвета. Толстые влажные губы растянулись в радостной улыбке, а глазки-бусинки ухватились за Амалию цепким взглядом, ощупывая ее с головы до ног.
На пару мгновений девушка замерла, а потом снова повернулась к портье.
– Меня должен ждать мистер Дэвид Робинсон. Очевидно, произошло недоразумение, – с расстановкой произнесла она.
– Дэточка моя! АмалыадэвОчка, – пропел мужчина «человеческим», то есть русским языком, почти одним словом.
– Кто вы? – не могла прийти в себя Амалия.
– Я твой шалунишка Дэвид! – с триумфом крикнул он по-английски и раскрыл объятия. – Ну, иди же к папочке!
Амалия отскочила в сторону и увернулась от мужичонки.
– Это точно ошибка! Дэвиду тридцать лет! – вскричала она, все еще надеясь, что это чья-то глупая шутка.
– Милая, ты слишком долго ко мне собиралась, – ласково сказал он. – За это время я немножечко изменился.
– Угу, а за одно стал в два раза меньше ростом, облысел и состарился на двадцать лет!
Тут произошло непредвиденное – золотая стойка портье качнулась навстречу, а персидский ковер навалился, сильно сжав грудную клетку. Переживания последних дней и утомительный перелет на пользу не пошли.
«Доездилась», – успела подумать Амалия и отключилась.
