Текст книги "Милфа (СИ)"
Автор книги: Оксана Романенко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)
21 глава
– Врач строго предупредил: любое волнение очень опасно для матери. Она плохо говорит, еле двигается, но с памятью у неё всё хорошо. Когда я сегодня пришёл к ней… она спросила меня кое о чём… даже заплакала… – Никита сделал паузу, словно никак не решался сделать признание. Наконец, он продолжил. – В общем, мама спросила, по – прежнему ли мы с тобой встречаемся… – он замолчал, ещё крепче прижав меня к своей груди.
– И что ты ей ответил? – с замиранием сердца спросила я, уже зная ответ.
– Прости, любимая, но я сказал ей, что мы расстались… Мне пришлось это сказать. Исключительно ради её здоровья. Прости… – его голос полный сожаления снизился почти до шёпота.
Я тяжело вздохнула.
– Не оправдывайся, Никита, я всё понимаю… Ты правильно сделал. Сейчас главное – это здоровье Татьяны, и только. А с остальным мы разберёмся позже, да?
– Спасибо, любимая, что понимаешь…
Никита обхватил ладонью мой подбородок и, приподняв лицо, с какой – то отчаянной страстью поцеловал в губы.
Несколько сладких мгновений мы наслаждались поцелуем. Никита оторвался от меня, с тоской протянув:
– Мне пора.
Я чуть было не предложила ему остаться, но вовремя опомнилась.
Проводив его до ворот, я вернулась в гостиную, села на диван и, обхватив себя руками, уставилась в одну точку. Смутное беспокойство затопило моё сердце. Я была очень рада, что Татьяна находилась в разуме, что последствия перенесённого инсульта оказались не так катастрофичны, какими могли бы быть… Но что – то терзало, не отпускало, душило, я не могла отделаться от ощущения, что это – начало конца.
Конца наших отношений с Никитой.
Весь следующий месяц мы виделись с Никитой лишь урывками. За это время произошло торжественное открытие гостиницы, на котором я не рискнула появиться, хотя Никита настоятельно приглашал меня вместе с Илюшкой.
Но главное, – Татьяна, наконец – то, вернулась домой! Никита с отцом наняли ей профессиональную сиделку. Её состояние с каждым днём становилось всё лучше и лучше, что не могло не радовать.
Гром грянул неожиданно.
Я засыпала, когда пиликнул телефон. Сперва, я не хотела смотреть от кого в такой поздний час пришло сообщение, но всё же взяла телефон в руки.
И обомлела.
"У мамы второй инсульт. Она в реанимации", – прочитала две коротких строчки.
***
– Мы с отцом приняли решение перевезти маму в европейскую частную клинику – там она восстановится быстрее, а гостиницу продать. Инвестор отца даёт за неё очень хорошие деньги. В общем, мы все уезжаем в Испанию. На неопределённый срок…
Этот разговор состоялся через три недели, после того, как Татьяну вновь увезли в госпиталь. Как объяснил Никите нейрохирург, повторный рецидив, хоть и редко, но всё же случается, и всячески пытался выяснить не произошла ли накануне какая – нибудь стрессовая ситуация.
Как мне признался потом Никита, у него с матерью действительно состоялся неприятный разговор на повышенных тонах, и главным действующим лицом этого разговора – была я.
Видя, как теперь Никита мучается от чувства вины, я не стала допытываться, что же такого он ей говорил. Мне было невыносимо жалко его, жалко Татьяну, жалко всех нас.
Я целиком и полностью поддержала его решение увезти маму в Европу, и мысленно уже настраивалась на расставание с Никитой.
– Любимая, как только маме станет лучше, я обязательно прилечу обратно! Или ты сама прилетишь ко мне в Испанию.
Я кивала, пытаясь не показать ему подступивших к глазам слёз.
Накануне отъезда Никиты, я отправила Илью (к его безумной радости) с ночевкой к Наталье. И хотя, Никита ни о чём таком меня не просил, я знала, чувствовала, что он придёт ко мне.
Так и случилось.
Услышав знакомый шум мотора, моё тело задрожало, а сердце моментально взлетело вверх.
– А где Илюха? – спросил Никита, проходя в дом и снимая обувь.
– Я его отправила в гости. До завтрашнего утра.
Никита резко вскинул голову и долгим немигающим взглядом посмотрел на меня. Я смело приняла его взгляд и молча, одними глазами рассказала о своём желании. Через секунду мы набросились друг на друга как изголодавшиеся звери, с нетерпением срывая одежду.
Никита протащил меня в гостиную, опрокидывая на диван.
– Нет, пойдём в спальню!
Он кивнул, и не говоря ни слова, сгрёб меня в охапку и понёс в комнату. Никита бросил меня на кровать, наваливаясь сверху, врываясь горячим ртом в мои губы. Мы неистово целовались, как дикие, потерявшие всяческий контроль люди, и когда он начал срывать с меня трусики, взмолилась:
– Хочу сверху!
Мне хотелось почувствовать свою власть над ним, хотелось доминировать.
Никита на секунду замер, затем перевернулся на спину, увлекая меня за собой.
Я устроилась сверху, позволяя своим глазам запомнить его красоту, его молодость. Я слегка сжала рукой его эрекцию, выпирающую сквозь штаны. Никита тихо застонал и закрыл глаза. Я наклонила лицо и вновь поцеловала его. Его язык проник в мой рот, я почувствовала, как его руки обхватили мои за бёдра. Затем я расстегнула молнию, высвобождая твёрдый член. Я начала массировать его, нежно прикасаясь пальцами к головке. Тело Никиты задрожало, он закрыл глаза и откидываясь на подушку, завёл руки за голову. Теперь я уже схватила его яростно, крепко сжимая пальцы вокруг члена. Я слышала, как Никита втягивал воздух сквозь зубы.
Снова взяв его руку, я начала ласкать себя его пальцами.
– Ооо, даааа, вот так… – застонала я, когда его пальцы нашли мой клитор.
Его палец скользнул внутрь. Он атаковал меня, заставляя стонать и извиваться. Я протяжно выдохнула. Я наклонилась и вновь страстно поцеловала, раскачиваясь на его руке, а когда другой рукой он потянул за мой сосок, потрясающий оргазм застиг меня врасплох. Моё тело выгнулось и извивалось.
Немного придя в себя, я приподняла бедра и рукой направила его член в себя, медленно садясь сверху. Никита резко вдохнул. Наклонившись вперед, я упёрлась руками в его грудь, и начала двигать бёдрами. Никита приподнял голову, его губы приоткрылись. Закрыв глаза и чуть откинув назад голову, я чувствовала, как его бёдра тоже задвигались, проталкивая член ещё глубже, а когда открыла их, то увидела, что Никита впился в меня диким взглядом. Я задвигалась быстрее, встречая каждое его движение, наши пальцы сплелись…
Он кончил, и пока тело Никиты сотрясалось внутри меня, я бездыханная упала на его грудь.
Несколько минут мы лежали, я слушала, как его бешеный ритм его сердца постепенно успокаивается. Скатившись, легла рядом, не размыкая объятий. Я блаженно улыбалась.
– Любимая, это лучшее, что произошло со мной за последних два месяца, – сказал Никита, целуя меня в макушку.
– Со мной тоже, – прошептала в ответ.
С невероятной нежностью я погладила его по щеке. Он закрыл глаза. Затем, он повернул голову и взяв мою ладонь в свою, поцеловал каждый пальчик.
– Я очень сильно люблю тебя, Даша.
– И я тебя…
Это была последняя наша ночь вместе.
Где – то через неделю после отъезда Никиты, возвращаясь с работы домой, я увидела у ворот тонированный внедорожник.
Моё сердце забилось, когда я узнала эту машину.
Вазген.
22 глава
«Что ему от меня надо?!» – с досадой подумала я, подъезжая к внедорожнику.
На этот раз Ильи со мной не было, поэтому остановившись, без особого промедления, вышла из машины.
Задняя дверь внедорожника распахнулась, из салона показался Вазген. Слегка подавшись корпусом вперёд, рукой пригласил меня внутрь. Я села.
– Здравствуйте, Дарья Евгеньевна.
– Здравствуйте, Вазген.
Он держался от меня на почтительном расстоянии, насколько это вообще было возможно в условиях ограниченного пространства автомобиля.
– Чем могу быть полезна?
Вряд ли я могла быть полезна человеку такого высокого полёта, просто этой вежливо-дежурной фразой попыталась прочертить максимальную дистанцию между нами.
– Моя дочь…
"Дочь! Мадина. Ну конечно! Как же я сразу не догадалась?! Он приехал ко мне из – за своей дочери и, скорее всего, из – за Олега тоже…"
– Моя дочь любит того же парня, что и вы, Дарья Евгеньевна… – подтвердил мою догадку Вазген.
Я молчала, в ожидании продолжения.
– Мадина, к моему огромному сожалению, получилась другой, – вся в свою русскую мать – оторву… – прищёлкнув языком, Вазген укоризненно покачал головой. – На неё ничего не действует: ни запреты, ни наказания… Но я не враг собственной дочери, Дарья Евгеньевна. Она, как ненормальная любит Никиту, чуть ли не с детского сада. Да, Никита отличный парень – ничего не могу про него плохого сказать, но он не наш, понимаете, он – русский! Я всегда мечтал выдать дочь замуж за человека своей национальности.
"Что ж ты сам на русских – то женился?" – не удержалась от мысли.
– Я приехал просить вас…
– Чтобы я оставила Никиту в покое? – резко перебив его, почувствовала нарастающее раздражение. Не думала я в этот момент, что сижу рядом с очень непростым человеком, и что не стоило бы разговаривать с ним в таком тоне.
Вазген прищурил глаза и внимательно посмотрел на меня.
– Моя дочь улетела в Испанию. У меня там дом.
Я выдержала паузу.
– Понятно. А от меня-то вы что хотите?
– Приехал просить вас подумать…
– Подумать?! Насчёт чего?
– Дарья Евгеньевна, скажите честно, зачем вам этот Никита? Да, он хороший парень, хоть и русский, но он очень молодой, а вы…
Я напряглась в ожидании ненавистных слов, что я намного старше, и всё в таком духе.
– Вы другая, Дарья. И вы мне нравитесь… У моей дочери пуля в голове, – Вазген поднёс руку к виску, пальцами изобразив пистолет. – От неё можно ожидать всего, чего угодно.
"Как и от тебя…"
– Я не сделаю вам ничего плохого, а вот моя дочь – может. Подумайте. У вас хорошая профессия, – я мог бы вам помочь устроиться, например, в столице, или в любом другом городе. Что скажете? У меня очень большие связи. Вы даже не представляете, насколько.
Я усмехнулась.
"Устроиться там, откуда я убежала? Чтобы снова сбежать туда же? Какая ирония!"
– Я подумаю, – ответила я, понимая, что если не отвечу именно так, то наш разговор может затянуться.
– Подумайте, Дарья Евгеньевна, – Вазген сделал знак рукой своему водителю, и тот сразу завёл машину.
Я вышла, подождав пока тонированный внедорожник не скроется из виду.
На душе скребли кошки. Мне хотелось немедленно позвонить Никите, хотелось услышать его голос, успокаивающие слова, но сдержалась.
Позже, он позвонил мне сам. Я ни словом не обмолвилась о визите Вазгена. А Никита ничего не сказал о приезде Мадины в Испанию.
***
Прошло полтора месяца, с тех пор как Ларкины покинули Россию. Лабрадора Джека они отдали каким – то дальним родственникам. Илюшка даже всплакнул по этому поводу: мой ребёнок скучал по собаке.
С Никитой мы были на связи. О Мадине он, по – прежнему, молчал – а я не спрашивала. Меня больше интересовало состоянии его мамы, которое, благодаря испанским специалистам, медленно, но верно улучшалось, правда о полном выздоровлении, конечно, речи пока не шло.
Никита, как и раньше, был нежен со мной, говорил о любви, присылал видео и фото, но я чувствовала, как что – то неуловимо менялось… Мне было невдомёк, почему он ничего не рассказывает о Мадине. Где она живёт, чем занимается, как часто они видятся? Рой вопросов без конца крутился в моей голове, которые я, почему – то, никак решалась ему озвучить.
В один из дней, я бродила по осеннему парку. Илюшку с Богданом после школы забрала Наталья и вечер у меня был свободный.
Медленно прохаживаясь по вечерней аллее, мой взгляд упал на сгорбленного старика, одиноко сидевшего на скамейке. Я сразу узнала его. Этим стариком оказался Генрих Соломонович Левин – мой университетский преподаватель, профессор, заведующий нашей кафедры.
Сердце сжалось от такого его сильно постаревшего вида, и я уже практически прошла мимо, но что – то меня заставило остановиться. Я вернулась и присела рядом.
– Здравствуйте, Генрих Соломонович. Вы меня не узнаёте?
Профессор слегка выпрямился, посмотрев на меня теми же острыми пытливыми глазами, что и пятнадцать лет назад.
– Дарья Щеглова, – кивнул он, назвав меня по девичьей фамилии.
– Да, Генрих Соломонович.
– Я хорошо помню вас, Щеглова. Вы были одной из лучших моих студенток.
Я улыбнулась. Генрих Соломонович всегда выделял меня среди остальных студентов и относился по – отечески. А однажды даже, предупредил не связываться с Андреем, называя того – талантливым прохиндеем. Андрей, помню, в свою очередь, пренебрежительно звал профессора мерзким старикашкой. Конечно, исключительно, за глаза.
– Как сложилась ваша судьба, Дарья?
– Была замужем… в разводе, есть сын. Теперь работаю и живу здесь, – в городе своего детства.
Генрих Соломонович внимательно посмотрел на меня.
– Всё – таки вы вышли замуж за этого прохиндея. А в итоге, – уехали из Москвы.
Я грустно улыбнулась и кивнула:
– Вышла. И уехала…
Старик прокашлялся, подняв седую голову к небу.
– Хорошо здесь, тепло, солнечно. И дышится легко после такого большого города, как Москва. Море лечит не только тело, но и душу.
"Не только море лечит душу, но и любовь…" – невольно подумала я.
Генрих Соломонович взглянул на свои ручные часы.
– Мне уже пора. Я отдыхаю в санатории, здесь недалеко. Мой сын очень переживает за моё здоровье.
– Вас проводить?
– Нет, Дарья, благодарю. Скоро за мной придёт помощница.
Через несколько минут к скамейке подошла пожилая улыбчивая женщина. Профессор отказался от нашей помощи и, с трудом поднявшись со скамьи, встал на ноги, опираясь на трость.
– Возвращайтесь в Москву, Щеглова, – неожиданно сказал он, прежде чем уйти. – Там ваше место.
И не дожидаясь моего ответа обратился к своей помощнице.
– Светлана Алексеевна, я попрошу вас записать кое – какую информацию для этой молодой леди.
– Конечно, конечно, Генрих Соломонович, минуточку!
Она порылась в своей сумке и достала отрывной блокнот с ручкой.
Профессор продиктовал ей по памяти номер телефона и адрес.
– У моего сына в Москве собственная адвокатская контора, небольшая, но довольно крепкая. Если вам нужна будет работа – обязательно позвоните ему. Прощайте, Щеглова. Всего вам доброго.
– До свидания, Генрих Соломонович. И вам всего доброго!
Я долго смотрела вслед уходящему, прихрамывающему профессору, вспоминая, каким он был бодрым и активным человеком пятнадцать лет назад. Необъяснимая тоска скрутила горло, я вдруг остро ощутила как всё – таки быстротечна наша жизнь, и еле смогла удержать непрошенные слёзы.
Приехав домой, не ужиная, налила себе бокал вина. Тоска всё ещё не отпускала. Я сначала позвонила сыну и, убедившись, что с ним всё в порядке, позвонила Никите.
Он очень долго не брал трубку, а когда, наконец, ответил, его голос показался мне странно запыхавшимся, словно он только что куда-то бежал, или…
– Даш… слушай… давай… созвонимся позже… я сейчас занят, – вместо обычного ласкового приветствия рвано проговорил он.
– Ладно, хорошо, – недоумевая ответила я.
Но тут меня бросило в жар, потому что отчётливо услышала, как женский голос протянул за заднем фоне:
– Никитаааааа, ну иди ко мне, я тебя ждууу, хочуууу ещё…
И тут же раздались гудки.
Я ошарашенно уставилась на смартфон. Потому что узнала этот голос.
Мадина!
Никита был с Мадиной!
23 глава
Отшвырнув от себя телефон, я заходила изо угла в угол с бокалом в руках. Потом остановилась, выпив залпом вино. Раз за разом я набирала номер Никиты, но абонент был вне зоны доступа. Сжала ладони в кулаки, призвала себя успокоиться.
"Чёрт! Ну почему именно сегодня я отправила Илью к Наташе?!"
Налив ещё один бокал вина, выпила его большими глотками, практически не чувствуя вкуса.
Раздался звонок. Я схватила телефон. Волна разочарования накрыла меня, когда увидела на экране совсем другое имя.
Юрий. Мой коллега и незадачливый поклонник.
Юра не оставлял попыток пригласить меня на ужин, и изредка позванивал по – вечерам, правда, никогда не докучая, просто болтая, ненавязчиво интересуясь моими делами.
Я долго думала отвечать ли мне на звонок, но, в конце концов, всё же ответила.
– Привет, Юра. А мы вроде как уже виделись сегодня на работе.
– Эээ… да вот, скучно стало, решил тебя набрать, а вдруг ты…
– Да, Юра, я – вдруг. Согласна. Давай сходим куда – нибудь.
Он замолчал, видимо, опешив от неожиданности, да и, если честно, я сама от себя опешила, уже через секунду пожалев о своей импульсивности.
– Ты меня очень удивила, Даша, и обрадовала, не скрою! А куда бы ты хотела пойти?
– Мне всё равно, Юр. Выбери сам.
– Хорошо! Ну, тогда я заеду за тобой примерно через полчаса? Подойдёт?
– Заезжай, – без особого энтузиазма ответила я.
– Тогда до встречи!
Юра быстро отключился, боясь, что я могу внезапно передумать.
Я ещё раз сделала попытку дозвониться до Никиты. И снова неудача.
Горько усмехнувшись, я поплелась в спальню переодеваться для нежеланного свидания. Надела джинсы, сверху толстовку и начисто смыла косметику с лица, лишь волосы решила оставить распущенными.
– А знаешь, а ты мне такой даже больше нравишься. Такая естественная, женственная и очень… желанная, – Юра слегка запнулся на последнем слове.
Мы ехали на его машине в центр города, в один из самых популярных ресторанов.
– Спасибо, – ответила я, немного смутившись. Я совсем не была в восторге от его комплимента: тот случай, когда комплимент не радует, а скорее, раздражает.
"Идиотка! И зачем я только согласилась на этот ужин? Для чего он мне? Позлить Никиту?! Вряд ли он узнает, что я куда – то с кем – то ходила, а даже если и узнает, то скорее всего, ему уже всё равно…"
Но оставаться в пустом доме в одиночестве, зная, что он в это время развлекается с Мадиной, было невыносимо.
– Что – нибудь выпьешь? – спросил Юра, когда мы сели за столик.
– Да. Водки.
Юра удивлённо округлив глаза, присвистнул.
– Вот так? Может быть, всё же, что – то другое? Вино или пиво хотя бы?
– Хочу водку.
– Без проблем. Водку так водку.
Официант принёс еду и небольшой графинчик с водкой. Юра не стал заказывать себе алкоголь, будучи за рулём.
– Твоё здоровье! – сказала я и, подняв стопку, одним махом опрокинула её в рот.
Горькая противная жидкость обожгла внутренности, я поморщилась, быстро запив эту гадость соком. Водку я пила первый раз в жизни.
"И последний!" – тут же добавила про себя.
– У тебя неприятности? – Юра протянул мне маленький корнишончик на шпажке.
Я покачала головой.
– Нет, просто когда сын не ночует дома, я всегда нервничаю.
– И из – за этого решила выпить водки? – недоверчиво спросил он.
– Нет, конечно, просто захотелось.
– Понятно… Я давно хотел тебя спросить, Даша…
– Юр, давай просто поедим, молча, если ты не против, – перебила я его, без какого – либо желания разговаривать на личные темы, да и вообще, о чём – либо разговаривать.
После ужина я согласилась прокатиться на набережную. После рюмки водки и ранее выпитых двух бокалов вина меня прилично развезло. Не хотелось возвращаться в пустой дом и в свои мысли о Никите: где он, что с ним, а главное, с кем…
Остановив машину недалеко от пляжа, Юра заглушил двигатель.
– И всё – таки я спрошу тебя, Даша.
– Спрашивай – я сегодня добрая! – решила пошутить я, и рассмеялась. Но получилось немного нервно.
– Ты такая красивая! Тебе так идёт улыбка…
– Ну спрашивай же!
Я повернулась к нему, выжидательно посмотрев и, прежде чем успела что – либо сообразить, Юра потянулся вперёд и, обхватив ладонью мой затылок, впился в мои губы.
Я не ожидала от него такой прыти и несколько секунд находилась в шоковом состоянии. Но как только он начал проталкивать язык мне в рот, а другой рукой схватился за грудь – тут же всю передёрнуло от отвращения. Я попыталась освободиться, но ладонь Юры крепко держала мой затылок. Я упёрлась руками ему в грудь и собрав все силы, оттолкнула от себя.
– Юррра! Прекрати! Хватит! Совсем с ума сошёл?!
– Да, сошёл. По тебе с ума сошёл, – Юра отпустил меня и откинулся в кресле, тяжело дыша. – Да что ты как маленькая, в самом деле?! Думаешь, я не знаю, как ты с молодыми пацанами зажигала? Да весь город об этом говорит! А со мной вечно такая недотрога!
В полном ступоре я смотрела на Юру не узнавая его. От вежливого, интеллигентного мужчины не осталось и следа, словно это он сейчас находился под влиянием выпитого алкоголя, а не я.
"Обо мне и Никите говорит весь город?!"
Я решила не развивать эту тему, чтобы и не показать ему, как сильно задела меня эта новость.
– Моя личная жизнь никого не касается, Юра Ясно?! Спасибо за ужин, но больше мне не звони! – и выйдя из машины, громко хлопнула дверью.
"Как хорошо, что сегодня пятница и целых два дня мне не придётся его видеть!"
На обочине дороги стояло несколько машин такси, я подошла к одной из них. Услышав адрес, таксист заломил бешеную цену, но я не стала торговаться и согласно кивнула.
К ночи разыгралась непогода. За окном свирепствовал ветер, дождь яростно стучал по стёклам. Я сидела на полу в гостиной, отчаянно пытаясь взять себя в руки и не разрыдаться. Попытки дозвониться до Никиты снова кончились провалом, на душе было так гадко, что хотелось завыть.
В голове внезапно возникла фантастическая мысль, но чем больше я думала о ней, тем больше она начинала обретать черты реальности.
За все выходные Никита так и не объявился – и я уже не делала попыток до него дозвониться. По – моему, было всё очевидно… Да, мне было больно, но уже не так остро, как если бы подобное случилось несколько месяцев назад.
А скривившаяся физиономия Юры, которую мне пришлось лицезреть в понедельник на работе, окончательно убедила меня в моём решении.
Мы с сыном уезжаем обратно в Москву.
