Текст книги "Милфа (СИ)"
Автор книги: Оксана Романенко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)
24 глава
Мерно накатывающийся шум волн приносил в мою душу некоторое успокоение, наполняя жизненной силой. Я всё больше убеждалась в правильности своего решения. Илья бегал по пустому пляжу, собирая камешки, время от времени закидывая их в море. Он уже почти не дулся, хотя его недавняя истерика надолго выбила меня из колеи, чуть было не заставив передумать об отъезде.
– Я не хочу в Москву! Не хочу! – кричал сынок, захлёбываясь слезами. – Ты хочешь вернуться к папе, да?! Я не люблю его! Он плохой!
– Нет, родной, к папе мы не вернёмся, обещаю! Сыночек, пойми, в Москве для меня больше возможностей по работе, больше возможностей и для тебя, твоего будущего!
– А как же Богдан, а Джек, Никита?!
– Богдан сможет приехать к нам в гости на зимних каникулах, а Джек и Никита… Сынок, у них теперь своя жизнь, а у нас с тобой своя…
– Мамочка, значит я больше никогда не увижу Джека?!
Я грустно покачала головой.
Илья зарыдал ещё сильнее, уткнувшись в моё плечо.
Удивительно, но сама Вселенная, казалось, помогала нам с переездом в Москву. Мне даже не пришлось искать съёмную квартиру, – она сама меня нашла в лице давней московской приятельницы, которая за вполне умеренную плату сдала нам жильё на целый год.
Мне было безумно жаль расставаться с вновь обретённым домом, в который я вложила столько сил и любви, но желание покинуть этот город было сильнее. За очень короткий срок мне удалось найти приличных жильцов и продать машину. Но самое главное – работа. Поразительно, но сын профессора словно ждал моего звонка.
…Я гуляла вдоль берега, вдыхая терпкий запах моря, смакуя его, запоминая. Странно, но море, чуть не забравшее у меня сына, не вызывало у меня никакого отторжения, наоборот, мне казалось, что я полюбила его ещё больше: так, наверное, всегда бывает, когда расстаешься с чем – то важным, – начинаешь ценить это ещё больше, испытывая светлую грусть.
Прошедшее лето было самым ярким, самым незабываемым временем в моей жизни, и пусть вот так, нелепо, закончился наш роман с Никитой, я ни секунды не жалела о том, что поддалась своим чувствам.
Под влиянием момента, я достала из кармана пальто телефон, и набрала его номер, ожидая услышать привычную фразу робота. Но когда, внезапно, раздались гудки, моё сердце учащённо забилось.
Никита на связи!
И в испуге, сбросила звонок.
В течении всего оставшегося дня, я ждала (а скорее, глупо надеялась), что Никита перезвонит, увидев от меня входящий вызов.
Но он не перезвонил.
Значит, так тому и быть.
Пора начинать новую жизнь!
***
Павел, сын Генриха Соломоновича, оказался идеальным начальником. Я была безмерно благодарна ему, что мы сразу же, «на берегу», обсудили наши будущие взаимоотношения.
– Даша, мне, в первую очередь, нужен ответственный, исполнительный и надёжный сотрудник. Ты – бесспорно красивая женщина, и я, как мужик, не могу не обращать на это внимание, но я не кобель и никогда им не был. Я женат на работе и Люде. Любовница тоже имеется – молодая и очень глупая – как раз то, что мне нужно. А с тобой я хочу работать. Я много слышал о тебе от отца, о твоих способностях к юриспуденции. Так что, заполучить такого работника в свою команду – невероятная удача!
И мне сразу стало невероятно легко. Я не переставала удивляться, как всё хорошо складывалось: будто кто – то свыше уверенно вёл меня за руку.
С помощью Виктора, я получила статус адвоката, и вскоре, он начал доверять мне довольно сложные дела.
Однажды, к нам в офис пришла женщина с заплаканным осунувшимся лицом. Она сразу прошла в кабинет начальника. Не знаю, почему я обратила на неё своё внимание – к нам потоком шли люди с разными проблемами и личным горем, но что – то знакомое было в её чертах лица, и я поняла: эта женщина похожа на мою бабушку.
Примерно через полчаса она вышла, и не глядя по сторонам, ещё больше ссутулившись, покинула офис, вытирая платком глаза. Любопытство взяло вверх. Я прошла к кабинету Павла и постучала.
– Можно к тебе?
– Проходи.
– Это наша клиентка вышла от тебя такая расстроенная?
– Да, потенциальная, но мне пришлось отказать ей.
– Почему?
– Заведомо проигрышное дело, да и связываться с твоим бывшим муженьком не имеет никакого смысла.
– С кем?!
Мы никогда ранее не обсуждали с Павлом своего бывшего мужа. Эту тему я тщательно обходила стороной, а он никогда и не спрашивал о нём, тем более, я уже давно жила под своей прежней фамилией.
– Андрей Жданов – личный адвокат известного пластического хирурга, который под кокаином на большой скорости сбил дочь этой женщины, сильно её покалечив, а вторую девчонку, подругу – сразу насмерть. Со второй семьёй, вроде, как я слышал, он всё уладил, – там пьющие родители. А эта выжившая – упирается. Я посоветовал тоже принять деньги. Пока дают.
– А чего хочет она?
– Справедливого наказания, – Павел усмехнулся и откинулся в кресле, вертя в руках ручку. – Я и принял – то её только потому, что лет тридцать назад она была нашей соседкой по лестничной клетке. Бодаться с Ждановым – дохлый номер. Максимум, чего можно добиться – штрафа, да и то, сумма будет намного меньше той, что этот горе – хирург предлагает несчастной девушке.
Моё решение созрело настолько быстро, что аж руки вспотели от волнения.
– Отдай мне это дело!
Виктор перестал вертеть в руках ручку и уставился на меня, прищурив глаза.
– Ты серьёзно?!
– Вполне.
– Ты понимаешь, что если проиграешь дело, а ты его проиграешь, это тенью ляжет на нашей репутации. Обязательно подключится пресса, телевидение, будет очень муторно, дорого и громко, в итоге, этого докторишку, конечно же, не посадят, – максимум условка, а вот девочка может остаться ни с чем! Если хочешь реально помочь – уговори её на компенсацию. Он действительно предлагает очень хорошую сумму.
Павел продиктовал контактный телефон бывшей соседки, и я немедленно ей позвонила. Представившись, узнала краткую информацию о состоянии дочери и её местонахождении.
На следующий же день мы поехали вместе с Любовью Алексеевной (так звали женщину), в клиническую больницу.
Сердце сжалось, когда я увидела худое бледное тело под белой простынёй. Девушка спала. Она тяжело дышала, в глаза сразу же бросилась трубка, которая торчала из её горла.
– Что это? – шёпотом спросила я Любовь Алексеевну, дотрагиваясь рукой до своей шеи.
– Трахеостома, – так же шёпотом ответила она. – У моей девочки сильно повреждена гортань. Плюс перелом позвоночника и частичный ушиб спинного мозга. Требуются ещё операции, но врачи всё равно говорят, что скорее всего, она навсегда останется инвалидом. Этот подонок просто вдавил их своей машиной в остановку, – женщина достала платок и промокнула глаза. – Не хочу, чтобы Олюшка видела мои слёзы. Здесь, в больнице стараюсь держаться, а вот дома вовсю даю волю слезам. Она у меня единственная кровиночка…
Мы подошли к кровати, где лежала девушка и присели рядышком на стулья.
– Олюшка, доченька, проснись… к тебе пришли, – Любовь Алексеевна дотронулась до девушки, ласково погладив её по руке.
Та медленно открыла глаза и повернула к нам голову. Её большие зелёные глаза с тёмными полукругами, ярко выделялись на фоне измождённого лица.
– Здравствуй, Оля. Меня зовут Дарья. Я – адвокат. Я пришла поговорить с тобой…
– Оленька не может говорить из – за трубки, но она всё понимает, – ответила за девушку мать.
– Хорошо, – я наклонилась к девушке. – Ты ведь понимаешь меня, да? Оля, мы сможем добиться для тебя приличной компенсации, если пойдём на мировое соглашение, ты будешь лечиться, сможешь улететь заграницу – я лично буду контролировать, чтобы он оплачивал все твои счета, а пытаться его посадить – заведомо проигрышное дело. У него очень сильный адвокат и…
Я замолчала, увидев, что в глазах Оли появился упрямый блеск, она покачала головой и отвернулась к окну.
– Она хочется судиться с ним, понимаете, Дарья! Я не могу её переубедить! У нас нет ни связей, ни денег – ничего! Ох… – Любовь Алексеевна вновь принялась вытирать глаза.
– Оля, – позвала я девушку, – пойми, так ты хоть что – то получишь, тебе необходимо лечиться, всегда есть шанс на выздоровление, надо просто…
Девушка повернулась и посмотрела на меня. Меня поразило, что в её глазах я не было ни грамма слёз, более того, я увидела в них твёрдость и решимость. Сколько же силы духа находилось в этом хрупком теле! И это не могло не восхищать.
Оля подняла руку, показав, что хочет что – то написать. Её мать тут же достала листок, фломастер и вложила их в правую руку девушки. Она очень долго, с трудом выводила на бумаге слова, потом в изнеможении опустила руку, закрыв глаза. Я взяла листок и прочитала:
"Этот человек будет жить. Он будет ходить, дышать, а я никогда. И Инна тоже – никогда! Я хочу только справедливости, мне всё равно на деньги."
Мне хотелось плакать, когда я читала эти кривые строчки. Очень непрофессионально. Эмоции – плохой попутчик, а особенно, в моей профессии. Но ведь я тоже мать! И этот кокаиновый ублюдок может переехать ещё какого – нибудь ребёнка!
– Оля! – я дотронулась до плеча девушки. – Мы будем судиться.
Слабая улыбка растянулась на бледном личике.
***
Меня слегка поколачивало, когда я поднималась на лифте одного из самых лучших бизнес – центров Москвы, где располагался офис бывшего мужа. Я договорилась о встрече с его помощницей, представившись адвокатом истца, но намеренно не упомянула своё имя, ограничившись фамилией пострадавшей и названием нашей конторы.
Несколько раз глубоко вздохнула и выдохнула, когда подошла к дубовой двери с позолоченной табличкой: почётный адвокат России – Жданов Андрей Викторович.
– Ну, здравствуй, Жданов Андрей Викторович, – прошептала я, толкая дверь.
Знакомый офис, в котором мне приходилось бывать ранее, открылся моему взору. Я уже и забыла, насколько он великолепен – типичный Ждановский антураж: много золота, кожи и пафоса.
Его помощница оказалась подстать: такая же великолепная и пафосная. Я невольно усмехнулась, оценив её причёску: короткое тёмное каре с чёлкой. Слава богу, она не знала меня – зато я прекрасно помнила, как помощницы Андрея менялись с завидной регулярностью.
" Интересно, он спит с ней? – мелькнула невольная мысль. – Скорее всего – да, как и со всеми остальными, наверняка тоже спал!"
Помощница смерила меня высокомерным взглядом, точно таким же, каким в совершенстве владел и её начальник.
– Проходите, – сказала она, поджимая ярко – красные губы и открывая передо мной дверь.
Я прошла в кабинет, остановившись около стола, за которым, как на троне, восседал мой бывший муж. Его глаза расширились от удивления, когда он увидел меня.
– Даша?! А ты что здесь делаешь?!
25 глава
Я вглядывалась в лицо человека, которого когда – то безумно любила. И теперь, отчётливо видела то, чего раньше никогда не замечала из – за собственной любовной слепоты. Его циничность, чёрствость, безжалостность были заметны в каждой черте и впечатаны в мышцы плотной маской.
"Адвокат дьявола" – сразу же пришла в голову подходящая характеристика.
Сейчас Андрей казался мне нелепой карикатурой на самого себя. А ведь когда – то, он казался мне почти богом…
– Пришла поздороваться с тобой и сказать, что я…
– Так ты теперь работаешь в конторе у Левина – младшего? – невежливо перебил он меня, не дав договорить. – Кааак интересно! И давно? А, впрочем, всё равно. Ну, и как там наш старикашка? Не отправился ещё к праотцам?
– Генрих Соломонович жив и здоров, Андрей. И да, я работаю с его сыном, и пришла сказать, что я – личный адвокат Ольги Разумовской, девушки, которую твой клиент, находясь под наркотическими средствами сделал тяжёлым инвалидом, а вторую девушку, её подругу – убил.
– Ты что – то путаешь. Мой клиент никогда не употреблял наркотики, в деле этого нет, экспертиза не выявила в крови их наличие, она вообще ничего не выявила, в момент наезда, машина моего клиента находилась в неисправном состоянии – все заключения и экспертизы у нас так же имеются. Ты ничего не докажешь. Дело закрывается. Вчера я был у следователя. Ну же, дорогая, не мне тебе объяснять… Мы в России живём, здесь прав только тот, у кого много денег, где всё делается вот так… – Жданов поднёс руку к лицу изображая пальцами сотовый телефон. – Так что, дорогая моя, мой тебе совет: возвращайся обратно в свою провинцию, там тоже юристы требуются – бывшие кухарки.
"Молчи, Даша, молчи, не отвечай, не поддавайся на провокацию! Он специально пытается вывести тебя из себя! Но как же трудно сдержаться и не вернуть ему эти унизительные слова! Но пока, единственный и самый лучший вариант – и дальше сохранять хладнокровие".
Андрей откинулся на спинку кресла и поднял руки за голову, сцепляя их на затылке. Утвердив, как ему казалось, своё мужское превосходство – он позволил себе проявить великодушие в виде сомнительного комплимента:
– Знаешь, а мне нравится как ты сейчас выглядишь, развод несомненно пошёл тебе на пользу, – сказал он, скользя взглядом по моей фигуре сверху вниз и обратно.
Я улыбнулась.
– Позволь напомнить, что у бывшей кухарки – красный диплом лучшего вуза страны, статус адвоката и ооочень много нереализованных амбиций, которые, этой самой кухарке, когда – то давно запретил реализовывать её бывший муж. И дело, дорогой мой, не закрыто. У меня на руках есть неопровержимые доказательства того, что твой клиент в день аварии был под наркотическим опьянением и машина его, в тот момент, была вполне исправна. А что касается следователя…, – я остановилась, чтобы эффектнее нанести контрудар. – То сегодня его отстранили и дело твоего непорочного хирурга будет вести совсем другой человек. Вот так, дорогой.
Жданову ооочень не понравилось то, что он услышал. Это было видно по тому, как плотно сжалась его челюсть, а глазах вспыхнула неприкрытая ярость. Я с невероятным удовольствием наблюдала, как снисходительная улыбка бывшего мужа медленно превращалась в кривую гримасу.
Прищурив глаза, он смотрел на меня и молчал.
– Кстати, ты не хочешь поинтресоваться, как дела у твоего сына? – прервала я затянувшуюся паузу.
– Ну, и как же дела у моего сына?
Он с таким равнодушием задал этот вопрос, что не оставило никаких сомнений, – ему абсолютно плевать на Илью. Я почувствовала в сердце болезненный укол. Мне стало так обидно за моего мальчика, за моего чудесного, воспитанного, доброго мальчика! Андрей просто не достоин иметь такого сына! И я даже была рада тому, что у него нет ни малейшего шанса воспитать Илью таким же циничным ублюдком, как являлся сам.
– Илья – отличник, увлекается шахматами, интересуется наукой.
– Ну, хоть мозги ему мои достались. Всё такой же хлюпик и нытик?
Я сжала кулаки, а Андрей усмехнулся, заметив мою острую реакцию.
– Увидимся в суде, Жданов!
Резко развернувшись, я направилась к двери, но только взялась за ручку, как была остановлена брошенной в спину фразой:
– Я бы на твоём месте поостерёгся, Дарья… Сама знаешь, какой у нас опасный город в плане криминогенной обстановки… Каждый день на кого – то нападают, кого – то грабят, убивают, насилуют…
Я отпустила ручку двери, медленно разворачиваясь, не желая верить в то, что сейчас услышала.
– Ты мне угрожаешь?! Угрожаешь мне, матери своего ребёнка?!
– Ну что ты, дорогая! Какие угрозы?! – Жданов поднял обе руки вверх, в примирительном жесте. – Я лишь проявляю беспокойство о матери своего ребёнка. Только и всего.
"Циничный ублюдок! Беспокойство он проявляет, как же!"
– В тебе совсем не осталось ничего человеческого, да, Андрей? – с горечью спросила я, и, не дожидаясь ответа, вышла из кабинета, из всех сил стараясь не хлопнуть дверью.
***
Я заехала за сыном в школу, – он учился во вторую смену и часто оставался на дополнительные занятия, что было очень удобно. Тяжёлый осадок после общения с его отцом давил на сердце, хотелось скорее принять душ, чтобы смыть с себя всю негативную ауру, которую, как мне казалось, даже моя одежда впитала в себя.
Илья всю дорогу что – то весело щебетал. Мне невероятно повезло со школой, а особенно, с классной руководительницей. Илюшка, с её помощью, легко влился в новый коллектив, и все мои страхи и тревоги, связанные с его адаптацией, быстро рассеялись.
– Мамочка, поможешь мне сегодня с уроками? – попросил сын, после ужина. Обычно он великолепно справлялся сам, но иногда, когда ему особенно не хватало моего внимания, просил о помощи.
– Конечно, помогу, родной, – я взлохматила его густые волосы, в который раз про себя отмечая: как же хорошо, что Илюшка целиком и полностью похож на меня, а не на своего папашу.
Сделав с сыном уроки, и уложив его спать, мне хотелось перегрузить мозги каким – нибудь простеньким фильмом.
Перещёлкав множество каналов, остановилась на американской молодёжной комедии. Пару раз хмыкнув над глупыми шутками, которыми изобиловал фильм, я почувствовала что начинаю засыпать, как вдруг, одна фраза, сказанная одним из героев, заставила резко сесть на диване и уставиться в экран. Весь сон мигом слетел.
– Вау, какая классная милфа!
"Милфа!"
Я вспомнила это слово! Именно так назвал меня приятель Никиты, тогда, на пляже, а Никита ещё уверял, что мне послышалось.
И тут же полезла в интернет, чтобы узнать, что это за неведомое слово такое "милфа" и что оно означает. От прочтения мои щёки запылали от стыда.
"Так вот, кем, оказывается, меня считали подобные парни?! Сексуальной мамочкой?! Боже, как стыдно!"
Воспоминания о том дне на пляже, ниточкой потянули за собой воспоминания и о других наших днях с Никитой…
Вот уже несколько месяцев я жила в Москве, и все эти месяцы ничего о нём не знала. И конечно же, не собиралась узнавать! Я сразу же сменила номер, общих знакомых у нас нет, никаких социальных сетей я не вела, и даже при желании, он не смог бы меня найти.
Я солгала, если бы сказала, что мои чувства к нему прошли, солгала, если бы призналась, что совсем не думаю о нём, до сих пор сны с его участием, время от времени будоражат моё тело и душу, но как человек рациональный, я давно смирилась с тем, что Никита навсегда исчез из моей жизни, правда, оставила за собой небольшое право хотя бы изредка вытаскивать на свет воспоминания о нашем романе, вновь переживая те яркие эмоции.
Вот и в эту ночь, мне снился страстный шёпот Никиты, убеждающий, что он, по – прежнему, безумно любит меня…
На следующий день, меня впервые посетило неизвестное ранее, но противное чувство. То самое, когда кажется, что за тобой следят, при этом никаких явных признаков вокруг ты не видишь. Но чувство настойчиво не желало отпускать, а когда этим же вечером, возле моего дома, странного вида человек провожал меня колючим взглядом, – чувство переросло в тревогу.
Я не думала, что мой бывший муж сделает что – то такое, что сможет мне навредить, его слова – не более, чем обычный блеф. Он просто решил показать свои зубы, как он считает, более слабому противнику, ещё не зная, что все доказательства вины его клиента – у меня на руках…
26 глава
После того, как я очередной раз навестила Олю, мы с её мамой, Любовью Алексеевной, зашли в кафетерий недалеко от больницы.
Моя уверенность и решимость словно вдохнули жизнь в хрупкую красивую девочку, – теперь, при каждом моём появлении Оля улыбалась, протягивая навстречу руку.
– Через неделю – первое заседание, Оля, – сказала я девушке, осторожно сжимая в ладони её тонкие пальчики.
– Спасибо! – ответила она одними губами.
– Только пообещай не сдаваться, даже, если проиграем… Мы соберём деньги, обратимся в фонды, главное, не теряй надежду! Верь, и ты обязательно будешь дышать и ходить! Вера творит чудеса!
Оля слабо кивала, соглашаясь с моими словами.
– Знаете, Дашенька, я не устаю благодарить бога за то, что вы согласились нам помочь! У моей девочки всегда было обострённое чувство справедливости, с самого раннего детства. Поэтому она так зациклена на наказании… И боюсь, я сама виновата, что воспитала в ней это… Олюшка категорически не умеет обманывать, притворяться, с кем надо дружить… У неё и подруг – то настоящих, кроме Инночки, царство ей небесное, не было… ох… бедная девочка… Они с Олей и в онкоцентры волонтёрами ездили, и в детские дома, и животным помогали, а сколько Оля в детстве перетаскала с улицы собак и кошек – не сосчитать, всегда добрая, со всеми приветливая, хотя и принципиальная слишком… И за что только ей такая жестокая судьба?! – Любовь Алексеевна тихо заплакала, промокая глаза салфеткой.
Я не знала, что ответить на такой сложный вопрос. Да, и никто, наверное, не смог бы…
– Я сделаю всё что в моих силах, Любовь Алексеевна, обещаю. Нам просто сказочно повезло, что удалось заново возобновить дело! Теперь, только вперёд! Позвольте, я угощу вас кофе.
На следующий день в наш офис позвонил Жданов, с просьбой о встрече. Павел в это время находился в моём кабинете, и невольно слышал весь разговор.
– Пойти с тобой? – предложил он.
– Справлюсь.
– Уверена?
Я, конечно, не была в этом уверена, но это моя битва. Личная.
– Уверена.
Не откладывая встречу в долгий ящик, ответила Жданову, что сама приеду после четырёх в его бизнес – центр.
В назначенное время, один из сотрудников центра проводил меня в небольшой конференц – зал, где за овальным столом сидели, как я и предполагала, двое мужчин. Одним из них был Андрей, а вторым – тот самый виновник аварии, пластический хирург, внешность которого мне уже знакома по многочисленным фотографиям в интернете. Лица мужчин, как и их позы выражали спокойствие и уверенность, но я не слишком обольщалась, зная характер своего бывшего мужа, – Андрей мог взорваться в любую минуту.
Пластический хирург медленно прошёлся по мне взглядом оценщика товара. Вальяжным, небрежным жестом, он откинул со лба прядь густых чёрных волос, и обратился к Жданову:
– Андрей, а ты не говорил, что твоя жена такая очаровательная, – произнёс он не сводя с меня тёмно – карих глаз, растягивая губы в обольстительной улыбке. Мне сразу стало неприятно и от этого взгляда и от этой улыбки, как будто змея скользнула по голой коже.
Я где – то читала, что одними из самых циничных людей являются хирурги и адвокаты, и, глядя на этих двух самоуверенных самцов, это утверждение оправдывало себя на все сто.
– Дарья, позволь представить тебе Синицкого Бориса Александровича, кандидата медицинских наук и…
– Регалии твоего клиента меня совершенно не интересуют, – невежливо перебила я, усаживаясь напротив. – Ближе к делу. Зачем ты хотел меня видеть?
Мужчины синхронно поджали губы и переглянулись.
– Как тебе удалось нарыть улики? – вежливый тон мигом слетел с бывшего муженька. Вытащив из переднего кармана пиджака ручку, он начал ритмично постукивать ею по столу.
Начинает нервничать. Отлично.
Я улыбнулась.
– Нарыть? Роют кроты и экскаваторы. А улики находятся, хотя вы сделали всё для того, чтобы их сфальсифицировать. Не все люди продажные, Андрей, и не всё делается вот так, – я изобразила пальцами телефон, повторив его недавний жест.
Жданов усмехнулся и махнул рукой, словно я сказала несусветную глупость.
– Задача адвоката – это, в первую очередь, защита клиента, а не установление объективной реальности, не так ли, дорогая? Де юре – де факто. А совесть, порядочность и честность, оставь для наивных дураков. Твоей клиентке и так было предложено более, чем достаточно…
– Более, чем достаточно?! Одна девочка в могиле, другая – калека, никакие деньги мира не вернут жизнь и потерянное здоровье! – я вперилась в Синицкого уничтожающим взглядом.
"Сидит, царь горы, улыбается… Ничего, я собью с тебя всю спесь!"
– У нас есть к тебе предложение, – не обратив никакого внимания на мой эмоциональный выпад, продолжил Жданов. – Ты отзываешь свои услуги и получаешь два миллиона рублей. Завтра же. На свой банковский счёт.
– Нет.
– Хочешь больше?! – брови Андрея поползли вверх, а стук ручки о столешницу усилился. – Три миллиона.
– Нет, Жданов.
Ну наконец – то и хирург нахмурился. Он повернулся к Андрею и недоумённо уставился на того, словно точно был уверен, что я соглашусь принять деньги.
Жданов с шумом выдохнул воздух, стук резко прекратился. Бросив ручку на стол, он скрестил на груди руки и откинулся на спинку стула.
– Оказывается я недооценивал тебя.
– И это было твоей большой ошибкой.
– Я только одного не могу понять, зачем ты так стараешься ради какой – то там нищей девчонки?! Я хочу предложить тебе своё сотрудничество, если ты отказываешься от денег. Я могу тебя ввести в самые высокие круги…
– Тебе действительно этого никогда не понять, Андрей, – я встала. – Разговор окончен. До встречи в суде.
И удалилась под звенящую тишину.
Вечером, около дома, я вновь увидела странного человека, которого замечала ранее, но старалась гнать от себя тревожные мысли, но когда, утром, на следующий день, кто – то въехал в мой в зад, тут же скрывшись, напугав нас с сыном до смерти, я окончательно убедилась, что всё это не случайно.
Пока ждали дэпээсников, я вытащила из бардачка пухлую визитницу, и облегчённо вздохнула, когда нужная визитка оказалась на месте.
"Да, Жданов, к сожалению, ты прав. В нашей стране действительно всё делается вот так."
И набрала номер.
– Алло, – ответил вскоре характерный голос с акцентом.
– Здравствуйте, Вазген. Это Дарья. Вы помните меня?
– Да, Дарья Евгеньевна, я узнал вас.
– Мне нужна помощь…
– Внимательно слушаю.
– Мне кажется, нет, я уверена, что мне угрожают… запугивают…
– Кто?
– Мой бывший муж, или те, кто действует по наводке его клиента.
– Я понял. С вашим мужем сегодня же поговорят мои люди. Вас и вашего сына никто пальцем не тронет. Даю слово.
– Спасибо.
– Не за что. Я обязан вам.
Я хотела было попрощаться, как Вагзен вдруг продолжил разговор:
– Дарья Евгеньевна…
– Да?
– Я хотел сказать кое – что про свою дочь, про Мадину. Она…
– Простите, Вазген, но ваша дочь меня не интересует. Прощайте. Спасибо за помощь.
***
В день судебного заседания, я заметно нервничала, сердце глухо билось в груди, что было вполне объяснимо, – это моё первое серьёзное дело, ещё и такое громкое.
Павел оказался прав: здание суда оккупировали журналисты и телевизионщики. Словно коршуны, они окружили нас, когда мы с ним и Любовью Алексеевной входили в здание суда.
Остановившись, я вкрадчиво и терпеливо отвечала на все каверзные вопросы, – особенно их интересовал личный аспект: противостояние двух адвокатов – бывших мужа и жену. Павел ободряюще кивнул и пожал мою руку, когда я закончила.
Говорят, чем тяжелее борьба – тем слаще победа. И если вдруг, в итоге, я проиграю, – буду утешать себя тем, что не спасовала, испугавшись трудностей.
Я увидела, как к зданию подъехал чёрный мерседес, из него вышли Жданов и Синицкий. Журналисты тут же метнулись в их сторону, громко выкрикивая вопросы уже им.
Заседание проходило в открытом порядке, зал был забит до отказа. После всех формальностей и оглашения прокурором предъявленного обвинения, вызвали меня, как главного представителя потерпевшей стороны.
Слегка прокашлявшись, я начала свою речь, стараясь не смотреть в сторону Жданова и его клиента.
– Уважаемый суд, и все присутствующие. Позвольте мне… – в этот момент я бросила взгляд на первые ряды слушателей, ища Павла, но вместо Павла мои глаза наткнулись на…
…НИКИТУ!
