Текст книги "Casual"

Автор книги: Оксана Робски

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

9

Приехала моя дочь.

Мама привезла ее на подержанном «митцубиси», которым лихо управляла, жалуясь на слабый кондиционер, потрепанную кожу на креслах, отсутствие системы ABS, отсутствие памяти установки кресел, отсутствие электрической настройки зеркал… Компакт-проигрыватель у нее был.

Моя мама родилась в деревне.

Я и сама выросла в пятиэтажке на задворках Москвы. Я комплексовала даже перед таксистами, которые привозили меня домой.

Я считала, что жить надо в роскошной квартире, хотя никогда ни одной такой не видела. Только читала в книгах и смотрела в кино.

Другое дело – моя дочь. Для нее то, что еду готовит кухарка, а убирается уборщица, так же естественно, как то, что восходит солнце.

Мама деловито выгружала сумки из багажника и одновременно давала мне наставления:

– Пожалуйста, береги Машину психику. Все это и так подействовало на нее слишком сильно.

«Все это» – она имела в виду гибель своего зятя. Странно, ведь я была всего на год младше Маши, когда погиб в автомобильной катастрофе мой отец.

Мне казалось, уж кто, как не мать, должен понимать меня сейчас лучше всех.

Я думала о мистической похожести наших судеб. Как разорвать эту порочную спираль и не допустить повторения этого в Машиной жизни?

Хотя какой-то прогресс все же был. В отличие от мамы, я не была разведена.

– Постарайся вообще не говорить с ней на эту тему, – говорила мама, не обращая внимания на Машу. – Как будто ничего не произошло.

Это был основной принцип ее воспитания. «Как будто ничего не произошло».

Я приехала к ним на дачу, чтобы забрать Машу и маму на похороны Сержа.

Всю дорогу я настраивала себя: быть сдержанной. Заметив машину, Маша бежала по дачной просеке, от радости припрыгивая на одной ножке. Увидев меня одну, она спросила, где папа. Я упала перед ней на колени и расплакалась. Я держала ее руки и говорила, что папа умер. Что у нас случилось несчастье. Из дома выбежала моя мама и, сразу сориентировавшись, увела Машу. Приговаривая: «Не плачь, успокойся, возьми мишку, я сейчас дам тебе яблоко, вот так, хорошо».

«Плачь! – хотела закричать я, глядя, как моя дочь с испуганным лицом жует яблоко. – Плачь! И запомни этот день на всю жизнь! Твой папа достоин того, чтобы ты запомнила это!»

Я помнила день, когда мама сказала мне о гибели отца. Вернее, ту минуту. Мы проходили мимо автомобильной стоянки. Мне было семь лет.

– Он погиб. Разбился на машине, – сказала мама, ведя меня за руку.

Я запомнила эту стоянку и свое смятение, когда я смотрела на мамино лицо, а оно было совершенно бесстрастным. Через минуту она рассказала, что я буду есть на ужин.

И с тех пор у меня большая проблема с эмоциями. Я не всегда уверена в том, что правильно реагирую на происходящие события. Иногда мне хочется засмеяться, но я не знаю, уместно ли это. А когда мне хочется плакать… Хотя со смертью Сержа все стало на свои места. Мне хочется плакать, и я точно знаю, что имею на это право.

Мы стояли с Машей в обнимку и махали маме вслед, пока машина не скрылась за поворотом.

Она нежно обнимала меня за талию. Я поглядывала на нее сверху вниз и думала о том, что теперь нас двое.

Мы сидели с ней за столом друг напротив друга и разговаривали.

Моя дочь смотрела мне в глаза ласково и внимательно.

– Тебе надо было забрать меня.

– Да. Но бабушка была против.

Она понимающе помолчала.

– А почему папу убили? Я думала, убивают только плохих.

– Ты ведь знаешь историю. Всех королей всегда убивали.

– А он что, был король?

– Да, – сказала я, – он был король. Королевской крови, это уж точно.

– Как это? – спросила Маша.

– Вот так. Только об этом знали немногие. Но ему завидовали. И убили, чтобы занять его место.

Маша была такая маленькая и одновременно такая взрослая. Некоторые вещи она понимала лучше меня.

– Значит, я принцесса? – спросила она после пятиминутного размышления.

«Каждое вранье влечет за собой новое вранье», – говорила мне мама в детстве.

– Конечно. Ты – принцесса. Она с достоинством кивнула.

Мы проговорили до самой ночи. И заснули вместе, на диване, в обнимку. Под утро я перенесла ее в свою комнату и одела в розовую пижаму. Хотя, конечно, принцессам полагаются ночные рубашки.

А на следующий день она захотела встретиться со своим другом Никитой, сыном Вероники. Мы пригласили их в гости, а заодно и нашу соседку Ольгу. Ее дочь Полина была Машиной ровесницей.

Дети резвились в огромном надувном бассейне, а мы сидели в шезлонгах, щурились на солнце, принимая последний в этом сезоне загар, и потягивали из трубочек алкогольный «махито». Идеальный коктейль для бабьего лета – освежающая мята, «баккарди» и полный стакан колотого льда с шипучей содовой. У меня на кухне умели его готовить.

Дети бросали друг в друга надувные мячи, визжали и брызгались. Полина принесла с собой флакончик мыльных пузырей, он пролился в бассейн, и теперь вся вода пенилась и пузырилась.

Мы спорили, чей водитель глупей.

Пока на первом месте был водитель Ольги. Она рассказала о том, как он покупал фрукты.

Ольга оставила ему вечером список: «Связка бананов, пять персиков, три киви, два манго, один ананас и гроздь винограда». Он должен был купить все это рано утром, привезти и оставить на столе ей к завтраку – Ольга начинала фруктовую диету. Проснувшись на следующий день, Ольга в прекрасном расположении духа решила позавтракать на балконе. Она отправилась на кухню за своей фруктовой корзиной и увидела на столе связку бананов, пять персиков, три киви, один ананас, гроздь винограда и два баклажана «А где манго?» – спросила Ольга. «Не было», – ответил водитель и виновато развел руками.

Вероника сказала, что ее водитель, пожалуй, его превзошел.

Каждое утро водитель приходит, гуляет с ее шпицем по кличке Седрик (уменьшительное от Сидр), везет на рынок домработницу, и к тому моменту, как они возвращаются, Вероника просыпается и составляет план на день: отвезти детей, заехать в химчистку, сдать обувь в ремонт и т. д. В тот день домработница приболела. Водитель пришел, погулял с собакой, и заспанная Вероника, вручив ему список продуктов, отправила его в магазин «Седьмой континент» в Крылатском.

Список был таков:

сосиски черкизовские – 2 кг

сметана – одна пачка

майонез – две пачки

картошка – 5 кг

«Ваниш» для цветных тканей

«Фейри» для посуды

мясо Седрику (суповой набор).

Отдала список и легла спать дальше. Через час телефонный звонок. Водитель:

– Вероника Андреевна, я купил сосиски, сметану, майонез, картошку, «Ваниш», «Фейри», суповой набор, мясо Седрику не купил.

– Чего? – не поняла спросонья Вероника

– Сосиски купил, сметану, майонез, картошку, «Фейри», «Ваниш», суповой набор, мясо Седрику не купил.

– Чего? – опять не поняла Вероника.

– Сосиски купил, сметану, майонез, картошку, «Фейри», «Ваниш», суповой набор, мясо Седрику не купил.

– Суповой набор купил?

– Купил. А мясо Седрику не купил. У всех спрашивал. У них нет такого.

– Слушай, – Вероника сделала паузу, проговаривая мысленно разные эпитеты, – Седрик – это собака, с которой ты каждое утро гуляешь. И суповой набор – для нее.

Водитель Вероники занял первое место. А водителю Ольги мы решили вручить утешительный приз.

Я спросила у Вероники, как там Светлана. Вероника удивленно посмотрела на меня, приподнявшись в шезлонге.

– Ты о ней думаешь?

– Нет, – я пожала плечами, – просто спросила.

10

Я уже много раз замечала, что, когда наденешь красивое вечернее платье, сделаешь отличный макияж и причешешь волосы в лучшем салоне города, ни на какое романтическое приключение рассчитывать не приходится. Мужчины будут смотреть ищущим взглядом, но сквозь тебя, и только в глазах женщин будет то, что может вознаградить за всю эту суету.

Я уже две минуты отчаянно сигналила, сидя в машине на бензозаправке. Никто не подходил, чтобы залить мне бензин. Но мой бак был пуст, и уехать я не могла.

Держа заправочный пистолет двумя пальцами, я кое-как вставила его в отверстие. Заплатила. Нажала кнопку.

С тех пор как я сама заправляла машину, в этой области случился явный прогресс. Ничего не надо было держать самой и не воняло.

Я нажала на газ, аккуратно выезжая с заправки, и увидела в зеркале бегущего человека. Он размахивал руками и подпрыгивал. Все это явно относилось ко мне.

Я подумала, что забыла вытащить пистолет из бака.

Проверила. Нет, все нормально.

Хотела уехать, но он подбежал ко мне, лысоватый и радостный.

– Ух, боялся, не догоню.

– Что? – таким тоном учительница просит объяснения у ученика, опоздавшего в двадцать восьмой раз за этот месяц.

– Вы мне нравитесь.

– Вам так кажется. – Я хотела захлопнуть дверь, но он крепко ее держал.

– Может, и кажется. Но со мной этого уже давно не случалось.

– Сочувствую.

– Оставьте мне свой телефон.

– Скажите что-нибудь, чтобы я захотела это сделать.

Я нахально улыбнулась.

Он удивился.

– Послушайте. Я не бегал за девушками уже лет десять. И когда бежал, был абсолютно уверен, что этого достаточно.

– Может, где-нибудь на стадионе…

– Но не в такой дорогой машине?

– Что, уже испугалась?

– Нет! Как вас зовут? Давайте пообедаем вместе?

– Где?

– В «Шоколаднице» вам нравится?

– Нет. – Снобизм богатой женщины.

– А за городом? Ресторан «Веранда у Дачи»?

Рядом с моим домом. Там можно и пообедать.

– У вас был всего один шанс. Вы им не воспользовались.

Я захлопнула дверь.

Он не бросился под колеса.

Обидно, когда от тебя так легко отказываются.

«Это из-за ботокса», – подумала я и успокоилась.

* * *

Мы сидели в новом ресторанчике «Bazar» недалеко от моей дачи. С открытой веранды на втором этаже можно было следить за всем, что происходило внизу. Подъезжали машины и высаживали своих пассажирок около супермаркета; в ресторан заходили степенные семейные пары; шестнадцатилетняя молодежь весело подкатывала на квадрациклах; бабки продавали пирожки, рассказывая одиноким мужчинам, что их внучки еще и не то умеют. В открытых багажниках машин, поскуливая, жались в кучку крошечные пушистые щенята – их тоже здесь продавали, дорого и в надежные руки. Словом, жизнь кипела здесь так же, как обычно, и сейчас мы с Леной лениво наблюдали ее, наматывая на вилку папардели с белыми грибами.

– Смотри, – Лена ткнула рукой с вилкой, – вон Вика заходит в магазин. Ты ведь хотела научить Машку плавать.

За стеклянными дверьми супермаркета скрылась накачанная девушка с короткой стрижкой.

– Хотела, – согласилась я. – А что?

Лена вытерла рот салфеткой, одновременно набирая номер на телефоне.

– Алле, Вика! Не твой глазастый 624-ТН мимо меня по Рублевке сейчас пронесся? Двое черномазых вроде впереди сидели?

Лена разочарованно надула губы. Видимо, она рассчитывала услышать крик «Угнали!» и увидеть выскочившую в панике подругу.

– А… значит, показалось… Мы вот в новый ресторан сейчас припарковываемся, не хочешь подъехать, чайку попить с макаронами? Хорошо, хорошо, дорогая. Ждем.

– Не прошло, – весело констатировала Лена, – у нее в машине два человека сидят. Сейчас она их домой закинет и зайдет к нам.

– А при чем тут Машкино плавание? – Лена сделала загадочное лицо.

– Вот и узнаешь.

Мы заказали десерт. В этом ресторане феерический яблочный штрудель. И время года подходящее – конец лета. К сожалению, в мае или апреле десерт есть не станешь: нельзя же испортить фигуру перед сезоном; но сейчас уже можно.

Появилась Вика. Не сводя с нее восхищенных глаз, рядом шел высокий молодой человек с отличными мускулами и дорогой прической.

– Познакомьтесь, – сказала Вика немного высокомерно и нараспев. – Это Денис.

Она по очереди поцеловала меня и Лену, потом то же самое сделал Денис. Он отодвинул для нее стул, и она села, успев сделать замечание проходящему официанту.

– Мне кажется, не все кондиционеры включены.

Мы обсудили интерьерные недостатки ресторана и принялись за меню. Причем Вика заказала еду и себе, и Денису.

Он сказал:

– Все равно ты сделаешь это лучше меня. Так приятно, когда есть человек, которому ты можешь доверить все.

Он так откровенно восхищался Викой, а она так естественно принимала это восхищение, что зависть окружающих им была обеспечена.

– Вика говорила мне, что вы – тренер по плаванию? – начала Лена очень светски: дождавшись, когда он прожует.

– Да. И мастер спорта международного класса. – Он сказал это так просто и с такой гордостью, словно речь шла о нефтяных вышках.

Ситуация стала проясняться.

– Неужели международного? – восхищалась Лена. – Это значит, вы ездили за границу, когда мы все еще отдыхали где-нибудь в Дагомысе?

– Нет, – сказала Вика ей в тон, – когда мы отдыхали в Дагомысе, Денис выезжал с детским садиком на летнюю дачу. Причем в памперсе.

Денис обошелся без пошлостей типа: «Ты преувеличиваешь, дорогая, в лучшем случае в это время я был студентом».

Лена продолжала говорить гадости:

– У вас даже в одежде спортивный стиль. Интересно, какие марки предпочитают спортсмены? Nike? Adidas?

Вика метнула в Лену недобрый взгляд.

Денис сидел в белых шортах Brioni.

– Мне нравится Adidas, – Денис улыбнулся отличными белыми зубами, – но для этого места я предпочитаю что-нибудь более классическое.

Вика явно была довольна своим протеже. Она запустила руку ему в волосы с видом счастливой собственницы.

– А где вы познакомились? – Приторно-сладкая улыбка не сходила с Лениного лица.

«Бедная Вика, – подумала я, – сколько нападок ей придется вынести за этот мезальянс!»

Но Вика бедной не выглядела.

– В спортклубе, где я занимаюсь. – Она довольно смотрела на Дениса. Так смотрят на чемоданы, распаковывая их после поездки в экзотическую страну. – Денис там работает тренером.

Лена открыла рот, чтобы спросить, не тренировал ли он Вику, но та взглядом остановила ее.

– Он подошел ко мне на улице. У меня в одной руке была сумка, а в другой кроссовки, я пыталась открыть дверцу машины, чтобы все это запихнуть туда, и одновременно звонил телефон. Ужас. Он мне помог и ушел. Но я начала о нем думать.

Денис рассмеялся.

– Я увидел самую красивую женщину на свете в такой нелепой ситуации. Из сумки у нее что-то сыпалось, трезвонил телефон, и она никак не могла открыть машину.

Им было хорошо вместе.

Никто не виноват, что у него нет денег, а она уже немолода. Он любит спорт, а спортсмены – небогатые люди. Она трижды была замужем и трижды развелась; от двух последних браков у нее были дети. Бывшие мужья заботились о ней, и она ни в чем не испытывала недостатка. Разве что вот в таких восхищенных глазах и мускулистых руках. Через месяц знакомства Денис переехал жить в Викин дом, в уютную комнату в цокольном этаже рядом с баней. Там же был и бассейн, в котором он обучал плаванию Викиных детей.

Они так откровенно наслаждались обществом друг друга, что мы с Леной почувствовали себя лишними.

Мы засобирались домой, но Вика искренне попросила нас остаться, и мы остались и даже заказали бутылку вина.

Я поглядывала на Лену и пыталась вспомнить, не просрочен ли у меня абонемент в спортклуб. Хотелось идти и заниматься спортом.

Судя по Лениному лицу, ей тоже.

* * *

Я валялась на диване перед телевизором. Щелкала кнопками пульта с периодичностью один канал в секунду.

Я хотела отсмотреть всю рекламу, которая появлялась в эфире, и понять, какие передачи мне нужны для размещения моего ролика. Пока мне не нравилось ничего. Хотя те, кому предстояло в ближайшем будущем печь блины на моей пахте, наверняка смотрят мексиканские сериалы. Да и российские тоже. Зазвучала призывная музыка передачи «Угадай мелодию». Рейтинговая, надо ставить. А «Принцип Домино» – ну, не знаю. Лучше проконсультироваться с кем-нибудь. На третьем – криминальная хроника. Многие любят. Будут смотреть про убийства. Пожевывая блины.

Я замерла.

На экране крупным планом – фотография Фетишиста. Мертвого.

Неужели это происходит на самом деле?

Как будто не я сидела на этом диване, и не мне голос из телевизора отрывисто рассказывал про очередное зверское убийство.

«Разборки между своими» – так ведущий назвал этот сюжет. Потерпевший такой-то, 32 года, холост, находился в федеральном розыске по статье такой-то за умышленное убийство, а также ранее по статьям таким-то за вооруженный разбой, мошенничество и финансовые аферы. Был убит с особой изощренностью.

Тошнота подкатила к горлу, и я не смогла с ней справиться. Но в ванную не побежала. Как загипнотизированная, я смотрела в экран, боясь пропустить хоть слово.

Меня вырвало в собственные руки, и я вытерла их об плед.

Я стояла под горячим душем. Слезы смешивались с водой, становясь менее солеными. Что-то кричало в моих ушах, билось в моей груди и рвалось наружу. Но я не выпускала. Потому что знала: выпустишь – и все. Жить дальше не сможешь. Не сможешь играть с дочерью, пить «махито», гонять на машине и загорать на солнышке, потому что сознание того, что ты – убийца, лишает счастья. И поэтому я буду держать его внутри, глубоко-глубоко, и жить дальше. Долго и счастливо.

Раздался телефонный звонок. Высветился номер Олежека. Я взяла трубку, не произнося ни слова.

– Значит, видела? – весело спросил Олежек.

– Да, – глухо ответила я. Мне казалось, что я только что научилась говорить и это мое первое слово.

– Вот так. Тонко и звонко. И, как договорились, ему сказали.

Я повесила трубку. Перезвонила ему опять.

– Спасибо, – сказала я.

– Ну ты даешь! – удивился Олег.

Долго и счастливо. Тонко и звонко.

В ту ночь я заснуть не смогла.

Утром купила себе снотворное.

11

Я позвонила Светлане.

– Как дела?

– Спасибо. Токсикоз кончился. Но врачи ставят угрозу преждевременных родов.

Я хотела задать ей всего один вопрос. Но не решалась. Она, казалось, была рада моему звонку и говорила без остановки.

– Сейчас двадцать восьмая неделя. У ребенка закладываются органы обоняния. Я стараюсь не бывать нигде, где плохо пахнет. Глупо, да?

– Глупо, – согласилась я.

– Знаешь, его рост уже около шестнадцати сантиметров. На ультразвуке мне сделали его портрет. Вылитый Сережа. Извини… может, тебе неприятно.

– Мне приятно.

Я задала свой главный вопрос:

– Так это мальчик?

– Да. Уже точно. На картинке очень хорошо все видно.

– Как ты хочешь его назвать?

Я хотела бросить трубку, послать все к черту, но не могла. Я говорила с ней и ненавидела себя за это.

– Сережа. В честь отца. Ой, он толкнул меня ножкой. Он всегда отзывается на свое имя.

– У тебя есть деньги?

– Я получаю зарплату. Не хватает, конечно.

– Я привезу тебе денег. Говори адрес.

Она жила на Бабушкинской. Название улицы мне ни о чем не говорило. Я записала адрес и повесила трубку.

У меня был запланирован еще один звонок. За мной был должок.

Я набрала телефон Олега. После той передачи по телевизору прошла неделя.

– Я не смогу с тобой встретиться сегодня, – сказал он очень манерно, – и завтра тоже. Может, в конце недели… – У меня было такое ощущение, что он сверяется со своим расписанием в ноутбуке. – Да, давай в следующий понедельник, ты мне еще позвони, но ориентировочно я записываю тебя на два. Договорились?

Я была озадачена. Где он этого нахватался? Наверное, положил в карман мои двадцать пять тысяч и почувствовал себя очень важным. А теперь играет в олигарха. В понедельник еще секретарша какая-нибудь у него обнаружится. Смешно.

Найти дом Светланы было непросто. Хамовники показались мне просто Манхэттеном по сравнению с Бабушкинской. Какая-то сумасшедшая старушка на переходе ткнула мне в фару деревянной клюкой. И, обернувшись, погрозила кулаком. Я не была уверена, что фара уцелела, но выйти проверить не рискнула. И потом, что я могла сделать с этой старухой? Разве что дать ей денег. Однажды я купила у бабушки, стоявшей рядом с супермаркетом, три высохшие связки каких-то трав. Бабушка была такая трогательная; она перевязала букетики ленточкой и утверждала, что это специальный набор для засола огурцов. Я представила себе, как она собирала их где-то здесь, во дворе своего дома, честно придумывая, что бы еще добавить, – нюхала веточки деревьев и прикидывала, сколько денег она сможет выручить. Я никогда не солила огурцы и не собиралась. Я купила все три связки, по десять рублей штука, не торгуясь. Положила их на заднее сиденье, чтобы не бросать в урну на ее глазах. Отъехала метров на двести, и мне отчаянно захотелось заплакать. Я развернулась и поехала искать старушку, высматривая ее на улице. Она шла, довольная собой и своей выдумкой. Я подбежала к ней: «Возьмите, пожалуйста», – вложила ей в руки деньги. Она благодарила, а потом долго смотрела мне вслед, удивленно и беспомощно.

Светлана жила на пятом этаже без лифта. Мне показалось, что, кроме нее, в этом полуразрушенном доме никто не жил.

– Что ты, – сказала она, – это еще отличный дом, вот посмотри: вода есть.

И она продемонстрировала мне наличие воды в кране. Мы сидели на кухне, причем сидела я одна, на правах гостя, потому что второй табуретки не было. Стол был. Но при других обстоятельствах я бы не смогла назвать это столом.

Слева от входной двери располагалась комната, но ее дверь была закрыта, и я очень надеялась, что заходить туда мне не придется.

Светлана разлила чай и насыпала в белую, без декоративных излишеств тарелку пряники. На ней был джинсовый комбинезон и ярко-оранжевая майка. Забранные в длинный белый хвост волосы делали ее похожей на беременную кенгуру.

– Хочешь потрогать? – предложила она, поднося мою руку к своему животу.

– Нет. – Я вежливо улыбнулась, чтобы не показаться грубой.

Я была уверена, что Серж здесь никогда не был.

– Где ты познакомилась с моим мужем? – холодно спросила я.

Светлана помолчала, потом упрямо закачала головой.

– Извини, – сказала она с большим достоинством, – я не буду говорить на эту тему, я думаю, Сережа этого не хотел бы. И я не уверена, что ты станешь думать о нем лучше. Со своей колокольни, ты можешь начать думать про него плохо. Я не могу. Я ведь люблю его. – Она замолчала, сложив руки на животе характерным жестом всех беременных.

«Вот мерзавка», – наверняка было написано на моем лице, потому что она отвела взгляд.

Я была в бешенстве. Что она себе позволяла, эта девка, дешевка, дура?

– Конечно. – Я кое-как улыбнулась. Еще не хватало устроить здесь сцену. – Отличный чай.

Я вспомнила про Екатерину Великую. Когда ее выводили из себя придворные, она набирала в рот воды. Чтобы не орать. Причем частенько она делала это еще до начала аудиенции. Великая женщина. А княжну Тараканову извела в Петропавловской крепости. Беременную…

– Жасминовый. – Светлана показала мне коробочку.

Точно такой же чай я покупала себе домой. Дорогой, но по аромату не сравнить ни с каким другим.

– Когда тебе рожать?

– Через четыре месяца.

Я достала из сумки деньги в банковской упаковке.

– Возьми. И сними себе квартиру, ладно? Принести ребенка сюда невозможно.

Я имела в виду Сережиного ребенка.

Она едва ли не целовала мне руки. Мне было неловко, но приятно. Я поспешила уйти, но на прощание от души ей улыбнулась. Обещала позвонить на следующей неделе.

Слава богу, с моей машиной в ее дворе ничего не случилось.

Я подняла голову наверх, ожидая увидеть в окне Светланин живот. Окна были пусты. Даже без занавесок.

В понедельник я позвонила Олежеку. Как ни странно, трубку взял он сам. Уже наигрался, подумала я.

Мы договорились встретиться в два, где обычно.

Я опоздала на двадцать минут, и он счел нужным пожурить меня.

Он изменился. Если бы я не знала его столько лет, я бы решила, что передо мной – преуспевающий бизнесмен. В нем появилось что-то неуловимое в деталях, но очень правильное в целом, что-то такое, что внушало окружающим впечатление успеха и уверенности в себе.

Я откровенно любовалась происшедшими в Олежеке переменами. Казалось, даже зубы у него не железные.

Он словно читал мои мысли.

– С четверга занимаюсь зубами, – сказал он, Щелкнув железной пастью, – до этого просто времени не было.

– Чем же ты был занят? – я не скрывала насмешки. – Какой-нибудь оптовый заказ?

– Встретил своего одноклассника, Коляна, – Олежек проигнорировал мой вопрос, – и вот теперь с ним работаю.

– Кем?

– Сам не пойму. Что-то среднее между начальником службы безопасности и личным помощником… Свои люди всем нужны, понимаешь?

Я понимала. Мне бы тоже пригодились. Но где же их взять?

– Это тот одноклассник из газеты? – догадалась я.

– Да. Вот такой парень. А вокруг него – всякий сброд. Все только и хотят поживиться за его счет.

– А… – Я понимающе кивнула.

Олег протянул мне меню:

– Что тебе заказать?

Я приняла новые правила безоговорочно.

– Возьми мне мандариновый сок. И салат из авокадо с креветками.

Олег махнул официанту. Сделал заказ.

– А ты где его нашел-то, одноклассника?

– О, целая история. Сначала позвонил ему в офис. Но меня с ним не соединили. Раз пять звонил. Пришлось организовать вечер встречи с одноклассниками. Разыскал телефоны почти всех. Знаешь, у нас многие общаются друг с другом. Но главное – нашел ее телефон.

– Кого – ее?

Я не ожидала от Олега такой предприимчивости.

– Соньки Петровой. Это его любовь. Она вышла замуж сразу после десятого класса. За парня из параллельного. А мой сох еще лет пять, пока в институте учился. Я уговорил Соньку позвонить ему. С ней тоже не соединили, но он сразу перезвонил. Минут через пять. Она спросила, не может ли он помочь в организации вечера. Он бы, может, и не пришел, если б просто так пригласили. Но в помощи ей отказать не смог. Вот мы втроем и устроили это все. Вечер был что надо. Он зафрахтовал огромную яхту. Я сразу понял, что это все только для Соньки. И помогал ему, но вида не показывал. А он оценил.

– И что, – спросила я, падкая на love story, – ночью, на корабле, при свете звезд он объяснился ей в любви?

– Нет. Он сошел на берег через полчаса после начала, как только посмотрел на своих одноклассников и понял, что с ними будет от всех этих виски и ромов. Я сошел с ним. А она осталась. К тому моменту она уже была пьяная и уходить от веселья не захотела, дура. А мы выпили у него в машине. И он тоже сказал: «Дура, или я вообще ничего не понимаю».

– Дура, – согласилась и я. – Может, он страшный?

– Получше других! – обиделся Олежек.

– Ладно. – Я рассмеялась.

Олежек посмотрел на часы.

– Спешишь? Я еще кофе хотела попить.

– Нет, все нормально. Просто у меня встреча. Он, понимаешь, благотворительностью занимается. Каждый месяц деньги переводит. Мне надо кое-какие счета проверить. Думаю, все чисто, конечно. Но на всякий случай… А то тут был один инцидент… Ничего, разобрались. Виновные понесли наказание.

– Не сомневаюсь.

Я подвинула к нему целлофановый пакет с деньгами.

– Держи. Двадцать пять. Он кивнул.

– Тебе если помощь будет нужна, ты звони, – сказал он.

– Хорошо.

«Это потом деньги людей портят. А сначала они делают их лучше, – подумала я, – хотя, может, испорченных людей уже ничего больше и не портит».

– Слушай, а кто такой Вова Крыса? – вдруг спросил меня Олег.

– Не знаю. – Я пожала плечами. – А должна знать?

– Да нет.

В ресторан зашла странная пара: он был в тельняшке, она в бриллиантах. «Не погиб ли у нее муж?» – подумала я.

– Чмырь какой-то, – определил Олег, – не местный.

Парень в тельняшке заказал себе виски Blue Label. Непохоже, чтобы он гулял на ее деньги. До нас доносились обрывки их разговора. Несколько раз упоминалась Чечня.

– Наверное, с войны приехал, – предположил Олег, – оттуда все возвращаются «завернутые».

Водитель распахнул дверцу нового «мерседеса». Олежек кивнул мне на прощание, кинул сначала внутрь салона пакет с деньгами, потом погрузился сам. Окна были затонированы, но я ясно представляла себе, как он закинул в зубы сигару и щелкнул пультом телевизора. Или у него в машине нет телевизора?