Текст книги "Циклопы (СИ)"

Автор книги: Оксана Обухова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

Кошмарное, зажмуренное ожидание длилось не долго. Звук, раздавшийся в вип-ложе, показал, что кий чуть не продрал сукно. Но врезался-таки в шар.

Через мгновение, в полной тишине, раздался шлепок костяного шара о паркет.

«Залягу в анабиоз, доживу до нужного времени, разыщу придурка Кешу и удавлю!!»

–  Н-да, Завянь, – глубокомысленно пробормотал Коляна. – Сегодня ты и впрямь не в форме.

«Конотопский дядя Миша» открыл глаза. Дебилоид, каким-то чудом умудрившийся развиться до стилиста, догадливо тискал ладонью покалеченную болванкой клешню и морщился вполне трагически.

Банда тоже морщилась, но уже сочувственно.

План по охмурению Зойки Карповой пролетал фанерой над Первопрестольной.

Если придерживаться канвы формат-кино (письменными источниками Кеша не увлекался), то в полночь должно произойти примерно так.

Четыре дивные красотки войдут в вип-ложу.

Борис Завьялов в это время должен громить Косого на бильярде. Вокруг них должны толпиться зрители.

Зоя заинтересованно подойдет к столу... Осерчавший от проигрыша Коля затеет перепалку с прибывшим пафосом... Карпова ответит за себя и за эскорт. Боря вступится. Не за Косого, разумеется, за девушек.

Завянь предложит Зое примирительную партию. Пошло-поехало.

Пока – свернуло. Затеять партию с добряком Косолаповым и думать нечего. Коля никогда не встанет к столу с покалеченным соперником.

Прежде Завьялов надеялся выставить Кешу к бильярду ровно в полночь. Тот немного пофилонит, побродит вокруг стола и начнет знакомиться с Карповой, рассчитывая исключительно на засевшую в ее мозгах Жюли. Еще в дороге до «Ладьи» нечаянные соучастники договорились: едва Зоя и компания войдут в зал, стилист поскачет к бару и громко закажет коктейль с невероятным названием «Атас, Жюли, у нас циклоп».

–  Жена у меня догадливая, – хвастался Капустин, – мигом все почует и исподволь поможет завязать роман. Нам, главное, нужный стол у входа в зал застолбить и на глаза попасться.

Но после позорного фиаско нужный стол сразу заняла шумная компания кавказцев. Их удалить оттуда можно только мордобоем.

А в ложу, где сцепились две грозные бригады, пафосные девы не войдут. Наверняка, возьмут курс на сонно тихий зал для некурящих.

Завьялов злобно глядел на «приболевшего» стилиста. Отвлеченный к тому же предмету Вадик беспечно оставил платиновую фемину без пригляда, и фемина погребла до «дядюшки».

Присела рядышком, затеяла светскую беседу о ценах на меха в Конотопе...

Был бы Боря в своем теле, давно бы попросил «археолога» приглядывать за раритетом, а так: сидел, расстроенно и густо дымил беломориной, надеялся, что отпугнет ее, как комара.

Фемина оказалась беспримерно стойкой к дыму.

–  Михаил Борисович, не желаете ли посмотреть ночную столицу?.. Я за рулем.

–  Конечно! Но только завтра, когда прибудут внуки и жена. Внуков у меня аж целых трое, все мечтают...

Интерес в глазах у Галочки увял. Часы над баром показали полночь.

Тело-Кеша нервно ерзало по диванчику-подкове, его разом утешали Наташа и Светлана. Целовали в ушки, в носик, забинтованный техническим пластырем мизинчик бережно поглаживали. Косой подбадривал его басистым рыком, Макс вискаря подливал.

Иннокентий на нервах сделал внушительный глоток...

«Упьешься, – глазами пригрозил Завьялов, – урою, забыв, что покалечу собственное тело! А Жюли, увидев, что с девочками тискаешься, добавит уже дома».

Кеша трагически поглядывал на часы. Даже в полутьме и чужих очках Завьялов видел судорожные, глотательные движения родного кадыка: парикмахер стремительно терял лицо. Причем чужое. Борис уже радовался, что фиаско произошло вне расписания, без главной зрительницы.

Следуя тому самому расписанию, в вип-ложу заплывали три статные девицы – шатенка, блондинка, брюнетка – и одна остриженная белобрысая чудачка без малейшего намека на вторичные половые признаки, зато в ботфортах на пятнадцатисантиметровой платформе. Шатенка оглядывала ложу взором притомившейся Цирцеи, как бы пересчитывая потенциальное свинское поголовье. Брюнетка ей не уступала, легонько морщила обработанный пластическими хирургами носовой хрящик. Чудачка восторженно приплясывала перед стойкой бара на агромадных каблуках.

Завьялов во все глаза рассматривал блондинку, предположительно, жену и мать своих детей.

Ранее он с Зоей нигде не сталкивался. Судить о Карповой мог лишь по слухам, желтым сплетням и глянцевым фотосессиям. Воображал увидеть в ложе нечто разодетое в шелка, меха и драгоценности. Мысленно плевался, представляя, как выгуливает-охмуряет и попутно охраняет витрину ювелирторга.

Но Зоя удивила. На фоне разодетого эскорта Карпова смотрелась скромнее некуда: обтягивающие джинсы с широким кожаным ремнем, короткая холщевая куртка, всепогодные ботинки на низкой подошве. Длинные белые волосы в продуманном художественном беспорядке, заложены за ушки чудной формы.

Зоя представляла из себя редчайший тип натуральных блондинок с темно-карими глазами.

И если б ни один пренеприятный факт, Завьялов мог бы себя поздравить: к ночной прогулке до утра красавица готова. Не ждет, когда потащат на руках через каждую лужицу и кучку конфетных фантиков.

Неприятным сюрпризом выступало крохотное лысое существо, которое ни один нормальный мужик не отважится назвать собакой. Мало того что название породы звучит, как пара чихов,  о н о  и выглядит, словно собачий выкидыш. Как червячок на лапках.

Лысое позорище собачьей популяции! Чиа-тьфу!-хуа-хуа!

Из под мышки Зои Карповой сюрприз торчал не полностью. Коричневая мокрая пуговка носа исследовала ароматы ложи, локаторы волосатых ушек ловили звуки и тряслись. В широкий пояс брючного ремня хозяйки упирались коготки при собачьем педикюре.

Три разу тьфу!

Четыре девицы и один ушастый малек под мышкой остановились возле барной стойки. По единственному пристальному взгляду, брошенному Зоей на зеленое сукно ближайшего стола, Завьялов понял, почему и как сложился их роман. На чем он завязался.

Зоя Карпова – играла. Ее глаза мазнули по шарам, опытно, оценивающе прищурились на хорошенького «свояка»... Тут же красотка усмехнулась, увидев, как глупо игрок им распорядился – забил один шар и разрушил потенциальную комбинацию, а мог бы продолжать игру.

Эх, если б Иннокентий не устроил облом, сейчас, как и предсказывал формат из будущего, на том столе сражались бы Борис и Коля! И уж Завянь сумел бы вписаться в сценарий, бильярд его делянка. Его кусочек маслица на хлебе.

Неожиданно Борис почувствовал острую досаду.  Почувствовал себя как будто обворованным.

Он должен был сейчас стоять там! И Завянь прекрасно знал, как это выглядело бы. Широкоплечий и уверенный он склонился б над столом, вытянулся во весь рост – ударил кием! – и, безусловно, заинтересовал бы Зою партией. Потом уже все трали-вали и кипрские дела.

Но он сидит в теле дядюшки-пенсионера и ждет, когда с парикмахера схлынет оторопь. Когда тот догадается, что Карпова уже скучает в этом зале, а две ее подружки наморщили носы... (Активность проявляет только белобрысая чудачка, переговариваясь-перемигиваясь с красавчиком барменом.)

Завьялов сделал Кеше зверские глаза. Взглядом приказал воодушевиться, мол, ты чего застыл, засланец?! Беги к Жюли, заказывай всем по «Циклопу» и возбуждай догадливость у женушки!

Кеша уже начал приподниматься, уже наморщил ум и храбрость...

Но тут, не вполне рассчитывая на парикмахера, мадам История взялась за дело. Какой-то там эффект с двойной фамилией задействовался в лице Коли Косолапова, поскольку по сценарию нахамить он все-таки обязан, а реплики Завьялова шли уже немногим позже.

Отодвинув рыженькую Свету, Косой нетрезво поглядел на прибывший пафос, поднес к губам пачку «Беломора» на манер микрофона и громко пробасил:

–  Ахтунг, ахтунг! В небе ночные фрики-барби!!

Развеселая Светка фыркнула так, что червячная собачка окончательно упряталась под мышку, даже пуговичный нос исчез.

Шатенка, брюнетка и белобрысая пацанка окатили Светку и Косого ледяной надменностью, из подмышки Зои что-то гневно тявкнуло...

Внесенный в анналы скандал развивался в разрушительном порядке ресторанного скандала. Колино бесчинство, скорее всего, разметало бы, вымело вон из зала глянцевую компанию. Цирцеи с перепившимися хряками не дружат, читалось на ухоженных личиках.

Тело-Кеша, наконец-то, встало во весь рост и вытянуло вверх руку на манер памятника Ленину.

–  Бармен! – воскликнуло в лучшей традиции третьеразрядного актера «кушать подано». – Всем по коктейлю «Жюли, атас, у нас циклопы»!

Завьялов вновь зажмурился. На какой-то момент ему показалось, что вместо «кушать подано» из памятника-Кеши прольется знаменитый текст: «Товарищи! То, о чем так долго говорили большевики, свершилось!».

Немая сцена продолжалась три секунды. Бармен глядел на Борю с задумчивостью сфинкса. Народ соображал – какое еще новомодное пойло всем на халяву подвалило?

Потом случилась неожиданность: из под мышки Карповой выскочила лысая собачка. Сбив три пивных бокала, промчалась по ближайшему от бара столику...

Погруженный в мысли о формате Завьялов очнулся от грохота и почему-то представил, как выглядела бы эта сцена в замедленной киносъемке. По столу и спинкам диванов летит ушастый собачий недомерок – мохнатые «локаторы» трепещут и развеваются, хвост напряжен, словно волосатое копье. На собачонке плюшевая юбочка и футболка с бисером. Напоминая цирковую обезьянку, она ловко летит вперед, как будто вместо когтей на ее лапах пальцы.

Бокалы рушатся. Облитые пивом мужики разевают рты и матерятся, Карпова распахивает карие глаза...

Банда в шоке: лысое ничтожество врезается в Завьялова и роняет его на пол.

В ложу, на крики и грохот, просовывается рожа бодигарда Карповой.

На полу барахтается Борис-Завянь, по его груди скачет червячок на лапках. Лижет в нос, в лицо, повизгивает, кажется, описаться от радости готов.

Тело-Кеша пораженно бормочет:

–  Жюли... Жюли... Это – ТЫ?!

Лишается сознания.

–  Копец, ребята, – говорит Косой. – Ушастая чувырла нам Борика угробила.

                                                                        * * *

–  Это моя собака! – на весь цоколь возмущалась Карпова, пытаясь стащить четвероногую Жюли с груди тела-Кеши в обмороке. –  Жозефина! Ко мне!  Отцепись от этого урода!

Жозефина сидела на носителе родного мужа, как на последнем в мире куске мяса.

Лишь только Карпова протягивала руку, бросалась с лаем, пыталась тяпнуть пальцы.

–  Зой, она взбесилась, – уравновешенно предположила шатенка-Цирцея.

–  Отстань, Сабина! – чуть не расплакалась хозяйка зубастого червячка. – Жози, Жози, иди ко мне хорошая...

Каприз судьбы: Жюли забросило в Жози.

Зоя глядела на разлегшееся на полу тело, как домохозяйка на протухшую камбалу. Если бы не бдительное присутствие банды, наверняка лягнула бы разок.

Наследник зубоврачебной практики Макс Воробьев пытался добраться до пульса друга и убедиться, что тот инфаркт не заработал. Зубастая Жози тому препятствовала.

–  Да убери ты на хер свою шавку!! – зарычал обеспокоенный Колян. –  Боря сегодня грудью о руль саданулся, а она здесь скачет, как по матрасу!

Невесомая Жюли-Жози пружинисто подскакивала, Косой всерьез переживал за ребра.

Завьялов встал на колени перед своим телом и остервеневшей собачонкой. Представил, в каком кошмаре очутилась путешественница Жюли, когда ее занесло в собаку. Все происходящее сейчас в «Ладье» не соответствует кино-формату, все вообще –  н е   т а к.

Есть от чего сойти с ума.

–  Жюли, – позвал негромко.

–  Мою собаку зовут Жози! – гневно поправила Карпова и притопнула ногой, едва не отдавив пальцы дедушки.

–  Жюли, – не обращая внимания на вопль, негромко, прямо в трясущееся собачье ухо, повторил Завьялов. – Вы с Кешей нарвались на циклопов. Тебе нужно быть с Зоей, мы позже вас найдем. Будь умничкой.

Рассчитывать на благоприятное развитие романа в подобной обстановке и думать нечего. Карпова глядела на развалившееся тело взбешенной фурией-собственницей, которую обокрали, подло предали: собственная собачонка променяла на перепившегося бугая!

Отвратительного бугая, причем! Вначале он изображал купца-гуляку и всем выпивку заказывал. Потом на пол завалился от прыжка крохотулечки Жози.

Фу. Просто – фу и тьфу! Зоя снова разозлено притопнула ножкой.

...Вначале, когда Завьялов только приседал, Жози чуть-чуть оскалилась и прижала уши.

Едва дяденька в очках заговорил, позвал... расслабилась. Стояла, прядала пушистыми лопухами и тихонечко тряслась на тонких лапках. Розовых в коричневую пятнышку. Юбочка и кофточка, расшитые сверкающими штучками, сверкали, словно сбрызнутые слезками или дрожащими капельками росы. Вид у собачонки был такой несчастный, что Завьялов устыдился недавним мыслям о тщедушном представителе семейства псовых.

Разумные коричневые глазки собачонки слезились совершенно по-человечески. Жози вздохнула всем крошечным тельцем... Легла на грудь тела-Кеши, как на свежую хозяйскую могилу, и заскулила.

Душераздирающее зрелище. Чувствительные девушки – пластырь и антибиотик – застыли и приготовились расплакаться.

После чего плавно возник намек на примирение и шумное застолье банды с красотками гламурным, а так же и лечебными.

Но все испортила рассудочная Цирцея, протолкнувшая сквозь скульптурную группу сочувствующих бодигарда Карповой.

–  А ну-ка, дядя, расступись, – прозвучал над головой Завьялова глухой басистый приказ.

Борис не успел ничего понять, как на крошечное червячное тельце упал широкий, словно одеяло, пиджак охранника.

Тут отметим, что в запарке бодигард позабыл убрать из кармана некий тяжелый предмет. Предмет чувствительно треснул бессознательное тело по лбу.

Иннокентий очнулся в момент, когда бешено вырывающуюся из пиджака Жюли снимали с его груди. Опомнился не сазу. Вначале поглядел на собравшуюся над ним толпу, нашел глазами Борю...

–  ЖЮЛИ-И-И-И!!!

В нос тела-Иннокентия тут же воткнулся указательный палец мадемуазель Карповой:

–  Не вздумай, дорогуша, предъявлять права на мою собаку. Эту собаку, щенком, подарил мне папа. Понял?! Все документы есть, общаемся только через адвокатов.

Браво. Завянь, с колен, смотрел, как Зоя Карпова разгибает тонкую сильную талию и откидывает волосы назад.

–  Алеша, за мной. – Бодигард, с Жюли в охапке, поскакал за гневной фурией. – Девочки, я уезжаю.

–  Зойка, я с тобой, только с барменом расплачусь! – информировала белобрысая чудачка.

–  Вообще-то, у нас наверху столик заказан, – задумчиво проворковала Цирцея-Сабина.

Не поименованная брюнетка смерила бильярдную компанию взглядом. То ли попрощалась, то ли пригрозила.

–  Ну надо же... Мы вообще-то поужинать сюда приехали... И в боулинг.

Насмешливо тряхнула волосами и тоже двинулась в кильватере у прочего гламура.

–  Обалдеть какая чикса, – произнес Коляня и причмокнул.

Верные «медицинские» подружки заинтересовались на предмет конкретики: какая именно чикса и чего в ней обалденного?

Вадик протянул телу-Кеше руку, предлагая подняться.

–  Ты как, Завянь, в порядке?

Умный, словно сто чертей, юрист Воробьев пристально разглядывал друга Борю. В глазах юриста тлело подозрение.

Стилист повел себя неадекватно. Не обращая внимания на обеспокоенного Вадика, он вскочил и схватил за рукав конотопского родственника. Резко потянул того на выход.

–  Завянь, ты чо?! Куда?!

Трехголосый вопль друзей остался без ответа.

                                                                        * * *

Тело-Иннокентий тянуло Завьялова за собой, как мощный парусник привязанную лодку. Его любимую четвероногую Жюли унесли куда-то в пиджаке!

Разодетый старикан едва не падал, но тем не менее шипел свирепо:

–  Остановись, придурок!! То есть, Боря... Мы позже их найдем!

–  Борис Михайлович! – позабыв про обращение, нервно просипел стилист. – Зою Карпову сейчас будут похищать!!

–  Как это? – затормозил Завьялов. – Ее ж от дома будут...

–  Нет, сейчас! – утягивая Борю к лестнице на первый этаж, перебил Иннокентий. – По установленному историческому сценарию вы должны были скрыться от ее охранника и незаметно сбежать из «Ладьи» вдвоем, – торопливо каялся пришелец. – Но по первоначальному плану похитителей захват Зои должен был произойти на стоянке перед этим комплексом!! Двор дома Зои – запасной вариант!

–  Черт!!

–  Да!!!

Если бы не возникающий цейтнот, Завьялов врезал бы заигравшемуся в секреты Кеше по собственной роже.

«Господи, ну почему в меня занесло такого полудурка?! – прыгая через ступени стареньким зайчиком, ругался на ходу Завянь. – Он что, реально полагался на Жюли? Рассчитывал на шару замутить с Зойкой Карповой?!..»

Судя по всему, рассчитывал и полагался. Раз не предупредил о планах похитителей, знакомых по формату.

Завянь несся за родимым длинноногим телом и чувствовал, как в полученном теле бешено колотится о ребра сердце, сипят прокуренные легкие...

«Заботиться о теле надо, заботиться!»

Тело-Иннокентий выскочило на крыльцо. Принялось озираться, попрыгивая туда-сюда...

Парковки развлекательного комплекса размещались с двух сторон, куда направились Зоя и бодигард Алеша – вопрос вопросов. Они могли свернуть налево к парковке, где дремал «порше». Могли пойти в противоположную сторону.

Иннокентий подскочил к пареньку-сикьюрити и проорал вопрос:

–  Куда пошла блондинка с охранником без пиджака?!

Пока сикьюрити мозгой ворочал, к Иннокентию метнулась стройная брюнетка с горящими очами.

–  Боренька, привет. Девушка туда пошла, – вытянутый пальчик указал на левую парковку. – Завянь, а ты уже уходишь? – Брюнетка попробовала удержать Кешу за куртку.

Но неудержимый муж Капустин сорвался с крыльца вполне подобно соколу, совсем не курице.

Старичок Завьялов пробежал мимо ответственной девушки, успел подумать: «Кто такая? Почему не помню? Личико вроде бы знакомое, приятное...» Помчался за стилистом, сворачивающим за угол.

Тело рысило вперед, перепрыгивая через лужи, перепархивая бордюры и лихо огибая автомобили. Иннокентий мчался выручать Жюли и Карпову, старикан за ним не поспевал.

«Заботиться... кхе-кхе... о здоровье, заботиться... кхе-кхе!..» В груди клокотали забитые никотиновой слизью легкие, сердце, казалось, уже выскочило из груди и металось под лондонским пиджаком на тонкой ниточке аорты. Борис почти терял сознание, приличные очечки соскакивали с носа, зрение плыло...

Но впрочем, не настолько чтоб не разглядеть валяющегося на проезде охранника в рубашке. Алексей, без признаков сознания, валялся под хвостом блестящей лаком «мазды». Крови на нем не было, бодигарда, вероятно, оглушили бережно.

Не останавливаясь над охранником, Завьялов выбежал на параллельную дорожку...

Возле раскрытой настежь дверцы микроавтобуса с тонированными стеклами Зоя Карпова боролась в двумя мужиками в лыжных шапках, натянутых на лица. Похитители втаскивали девушку в салон, один из мужиков уже стоял внутри автобуса и тянул Зою внутрь, второй подталкивал...

В борющуюся троицу врезался лихой стилист!

Как шар для боулинга в кегли.

«Кегли» завалились внутрь микроавтобуса, туда же рухнул и парикмахер. Завьялов некоторое время видел, как из салона торчат родные, длинные ноги.

Машина резко тронулась! Ноги втянулись – либо их втянули на ходу, не сумев отцепить защитника от жертвы, – микроавтобус, взвизгнув шинами, помчался к выезду с парковки.

Причем понесся прямо на старикана в английском прикиде. И если бы Борис не отскочил, всем телом рухнув на капот умытой Лады, микроавтобус сшиб бы его, как нечего делать.

Машина бешено проскочила беспечный шлагбаум, вихляя задом выехала на трассу.

Пылающие пожаром задние фары скрылись в ночи. Завьялов мрачно поглядел им вслед: «Шалишь, жиган. Шалишь. По трассе от меня ты фиг уйдешь».

Нашаривая в кармане брелок с ключами от «порше» и обретая удивительное, рассудочное спокойствие – довольно обычное для предстоящих гонок, – Борис быстро пошагал к своему автомобилю. О том, чтобы вернуться в «Золотую ладью» или вызвать полицию, не задумался даже на мгновение. В микроавтобусе с пылающими маячками на заднице от него увозили родное тело. ЖИЗНЬ у него похищали.

На секунду, усевшийся за руль «порше» Завянь почувствовал себя состарившимся Джеймс Бондом. Шпионом на пенсии. (Географически привязанный к Бонду костюм ощущению крайне способствовал.)

Чуть позже героическое настроение слегка померкло. Завьялов стремительно вывел спорткар на шоссе: десятки красных фонарей слились в один сплошной кошмар – для позднего ночного времени автострада оказалась слишком перегруженной.

Всех к черту. К дьяволу!

Обгоняя и лавируя, нарываясь на возмущенные вопли клаксонов – «порше» облаивали со всех сторон! – Борис вел машину вперед, ноги уверенно перебирали педали, глаза искали контуры микроавтобуса. Шарили по обочинам и отворотам.

Ну где же они, где?! Свернули или едут по прямой?!

В голове, полученной Завьяловым только сегодня, послушно разворачивалась транспортная схема столицы. Завянь мысленно представил знакомые до мелочей развязки, прикинул, могли ли злоумышленники свернуть и скрыться в каком-нибудь дворе...

Он терялся в догадках, но трезво прикидывал, какой из отворотов нужно исследовать, если догнать микроавтобус не получится.

Но это из разряда невозможного. Пока. Запущенный в мозгу секундомер показывал – паниковать пока что рано. Надежда на удачу скончается секунд через сорок.

...Сумасшедшая гонка длилась шесть минут. За «порше» попытались увязаться ночные стритрейсеры. Но Завянь так глянул через стекло на радостно оживившийся молодняк, что малолетки мигом отвязались от чумного дедушки. Хотя оттопыренные средние пальцы все-таки просунули в окошки.

Микроавтобус с похитителями Завянь нагнал у светофора.

Подъехать вплотную помешали два автомобиля впереди. Пока Борис прикидывал, что делать – выбегать из «порше» и мчаться к автобусу или осторожно преследовать, ведь похитители, наверняка, вооружены, а он дедуля с голыми руками, –  зажегся желтый свет.

Микроавтобус резко сорвался с места и, против логики и правил, повернул налево из крайнего правого ряда. Образовавшийся в результате автомобильный затор Завьялов преодолел лишь благодаря тренированным рефлексам. «Порше» умело обогнул почти соприкоснувшиеся носами лайбы и один-единственный вырвался на свободную трассу.

Пылающие красные фонари удалялись к МКАД. Выбирались за город.

«Сажусь на хвост», – решил Завьялов, понижая скорость. Догонять и рваться в драку с вооруженной бандой – глупость несусветная. Накостыляют и уедут дальше. Разумней будет проследить до места.

Не приближаясь вплотную, Борис крался вдоль обочины пустынной дороги. Молил Небеса накидать на трассу машинок в качестве прикрытия. Прикидывал, как долго получится скрывать погоню...

Микроавтобус внезапно снизил скорость.

Борис ударил по педали тормоза!

Из раскрытой боковой дверцы, прямо на дорогу, выбросили тело в знакомой кожаной косухе.

Завьялов даже не задумался, продолжать ли погоню за машиной с Зоей и похитителями или Кешу подобрать?

Вопрос смешон. Какая Зоя?! Какая, к черту, Зоя Карпова?! На дороге, прямо на полосках-отметинах от резко тормозивших шин, лежало его собственное тело. Тело, без которого немыслимо существование Завьялова Бориса!

«Порше» в сумасшедшем стартовом прыжке преодолел десяток метров. Завьялов вывалился из салона, чуть ли не на карачках добрался до неподвижной фигуры...

Протянул к ней руки и сразу же отдернул.

Страшно. Позвоночник может быть поврежден. Переворачивать нельзя. Вначале надо убедиться, что тело дышит, функционирует...

8 отрывок

О н о  функционировало.

И стонало.

–  Ой, ой... Жюли моя, Жюли...

Слава богу!! Стилист упоминал жену, тихонько охал, поворачивался без помощи!

Завьялов схватил тело в охапку и прижал к себе. В пожилой, прокуренной груди клокотали рыдания. Слезы заволакивали слеподырые глаза.

–  Кеша, Кеша, твою мать... придурок ненормальный...

–  Я не придурок, – вяло отпихнулось тело.

«Еще какой!!»

Завьялов бережно ощупал отползающие к обочине телеса. Не найдя серьезных повреждений, – отбитый правый локоть при подобных обстоятельствах не в счет, – поволок Иннокентия к «порше».

–  Вставай, вставай, Кешастый... Мы должны нагнать микроавтобус...

Минут тридцать «порше» метался по дорогам. Сначала долетел до МКАД. Затем исследовал укромные и тихие дворы, искал, где похитители могли оставить засветившийся автомобиль и поменять машину. Завьялов дважды выбегал из «порше», заметив прикорнувшие на домовых парковках похожие микроавтобусы...

Заброшенный на заднее сиденье Кеша тем временем переживал за жизнь Капустиной Жюли:

–  О, Боже, Боже! Ее могли раздавить колесами на парковке! Она такая ма-а-аленькая!! Борис Михайлович, вы там не видели...

«Крошечной лепешки с лапками и в стразах?» едва не уточнил Завьялов.

–  Нет, я ее не видел.

–  Она осталась  т а м! Нам нужно ехать, возвращаться!

–  Куда мы денемся, – мрачно бросил Завянь. Оставил бесполезные розыски микроавтобуса и повел машину к «Золотой ладье».

Борис Завьялов прожил тридцать лет, но никогда еще не испытывал такого дикого, первобытно желания кого-то изувечить. Он даже не предполагал найти в себе безумного неандертальца! Кулаки чесались и зудели, пальцы стискивали руль до ломоты-окостенения, Борис боялся, что сорвется и накостыляет собственному телу. Отметелит тело-Кешу, выбьет ему дурь и зубы!

Едва сумел опомниться и продышаться. Напомнил сам себе, что выступает в связке с брадобреем.

–  А ты чего, Капустин, мне раньше не сказал, что у похитителей первоначально был другой сценарий? – Голос звучал глухо, как будто Боря разговаривал из бочки.

–  А смысл? – проскулил, прочирикал воробей-придурок. – Зачем? Когда Жюли все сделает, поможет. Мне надо было только намекнуть ей на нештатность ситуации...

Завьялов резко остановил автомобиль. Вслух досчитал до десяти – стилист испуганно напрягся, поскольку был неглуп, – и только после этого всем корпусом развернулся к телу-Кеше.

–  Послушай сюда, Капустин. В реалиях нашего времени ты...

–  Да какие реалии, Борис Михайлович?! – перебивая, взвизгнул брадобрей. – Моя жена смогла б создать у Зои соответствующий настрой на флирт! Эмоциональная сфера подвластна путешественнику, мы за эмоциями и прибываем, мы конкретно к ним подключены!!

–  Послушай сюда, – не поддался увещеванию Завьялов. – Если ты, Кеша, продолжишь играть в секретного агента, мы оба – в жопе. Понял?

–  Угу, – скукожил чужие телеса стилист. –  Позволите добавить? Объясниться, так сказать.

–  Валяй.

–  Борис Михайлович, – горделиво выпрямляясь, заговорил Капустин, – чтобы вы не говорили, я не могу быть с вами откровенен до конца. Я ограничен рамками обстоятельств, могу приоткрывать вам будущее лишь по мере жизненной необходимости.

–  За поражение в правах переживаешь? – нахмурился Завьялов.

–  За это тоже, – выгнул грудь Иннокентий. –  В том, что должно было произойти в «Золотой ладье», я не видел повода для полной откровенности. Жюли...

–  Проехали, – перебил Завьялов и повернулся к рулю. Угрюмо поглядел в разряженную огоньками темноту. Несколько раз стиснул и разжал кулаки...

«Стилист, как ни крути, банкует. Вся информация у него».

–  Кеш, ты говорил, что когда я и Карпова должны вернуться с Кипра, у ментов уже будет вся информация по похитителям?

–  Угу.

–  Получается, ты знаешь, кто заказал похищение Карповой?

–  Это знает Жюли. – В голосе, идущем сзади, Завьялову послышалась насмешка. –  Я не был страстным поклонником вашей истории, Борис Михайлович. – Это прозвучало уже ядовито.

Но впрочем, ядовитости хватило не надолго. Через секунду с заднего сиденья уже звучали истерические всхлипывания:

–  Моя Жюли, моя Жюли... Борис Михайлович, вы вправду не заметили там...

«Лепешки из собаки в юбочке».

Завьялов плохо представлял, как Кеша собирается беседовать с собакой, но кто этих засланцев знает. Помимо словарей-энциклопедий в них могли забить знакомство с азбукой Морзе. Авось Жюли сумеет отбить лапками чечетку-морзянку, а Кеша правильно поймет и расшифрует.

Зою Павловну Карпову похитили чуть больше сорока минут назад, а у «Ладьи» уже не протолкнуться от скопища машин полицейского и телевизионного назначения. Наиболее шустрые репортеры уже наладили освещение и трещали о происшествии. Мелкие полицейские чины шныряли по толпе и собирали информацию.

Завьялов сумел припарковать «порше» метров за двести от въезда на территорию развлекательного комплекса. Направился к компании чинов, стоявших на крыльце с явно генеральскими минами – Зоя Карпова персона знаковая, можно и лицом поторговать, – собрался доложить генералитету приметы микроавтобуса похитителей, назвать примерные цифры забрызганного грязью номера.

Кеша плелся сзади. Пригибаясь, смотрел под ноги и звал жену:«Жюли, Жюли, я здесь, родная...»

Завьялов выбирался вперед сквозь плотные ряды зевак, когда в его голове взорвался приказом страшный рык: «СТОЯТЬ!!!»

Завянь опешил. Даже оглянулся, разыскивая Кешу: этот, что ли, воплем разродился?

Но нет, навряд ли. Стилист, во-первых, не умеет так рычать, а во-вторых и главное, отстал. Затерялся на парковке.

Тогда откуда приказание?

Внутреннее «я» проснулось?

«Стоять и слушать», – вновь, уже более спокойно прозвучало в голове.

Сплющенный толпой, замерший Завьялов ощутил, как его от макушки до пяток пронзила жуткая, мурашечная догадка. Нанизала, как жука на булавку, и пригвоздила к тротуару.

«Циклоп?..» – Борис отправил внутрь себя дрожащий вопрос.

Молчание. Возникший в мозгу голос исчез так же необыкновенно, как и появился. Завьялов едва не начал ощупывать доставшуюся ему голову! Крутиться на месте, как играющий с хвостом щенок! Едва не заорал, не зашелся воплем от ужаса!

Но плотная толпа сковала тело. Язык от шока помертвел. Борис стоял и слушал. Неподалеку от него худенькая официантка общалась с хмурым полицейским в штатском.

Эту официантку Боря хоть и не знал, но видел. Она совсем недавно поступила на работу в клуб и пока не разобралась, кто там есть «ху». Нервно вибрируя тонкой дымящейся сигареткой, бестолку зажатой в пальцах, девушка делилась:

–  А я сразу заметила, что он к ней привязался! Гусарить начал, выпивку заказывать! – Подавальщица говорила громко, надеясь привлечь внимание репортеров. – Борис, его здесь все зовут Завянь, попробовал отобрать у Карповой собаку... Вообразите такое нахальство, а?! – обращение к толпе. Зеваки заинтересованно и дружно покивали. – Если б не охранник Зои, этот Завянь собаку отобрал бы! Точно-точно!

«Оп-паньки. А мы тут, кажется, приплыли...»  От огорчения Борис забыл, что находится в чужом теле, начал приседать и нос почесывать, чтобы прикрыть лицо руками.

–  Он даже Зое угрожал!

–  Как именно? – протокольно поинтересовался мент.