Текст книги "Будет больно. Мой эротический дневник"

Автор книги: Оксана НеРобкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

– Щас, я только в туалет зайду! – Егор смотрит на меня с ненавистью.

Подхожу к Алисе.

– Извините, вы не подскажете, где здесь выход?

– Нет! – рявкает женщина. И демонстративно отворачивается.

Вот же сука. Сборище моральных уродов.

С горем пополам нахожу выход и еду домой, сжимая кулаки.

Через полчаса звонит Егор. Интересуется, куда это я убежала. Голос у него пьяный. Но мне все равно радостно. Он заметил мое исчезновение! Кажется, я на него подсела.

ВЕДЬМА, МОНАСТЫРЬ И КСЕРОКОПИЯ

23 года, октябрь

Мне мало что нравится читать. Не говорю уж о новоявленных прозаиках в Интернете. Но однажды нашла в сети очень странный, необычный рассказ. Нет, даже повесть. Ни подписи, ни ссылки на автора. Так что абсолютно нельзя было понять, то ли это современного писателя, то ли – из прошлого. И то ли русского, то ли иностранного. Я долго перечитывала текст, совершенно особенный.

А потом мне попалось еще одно. Вроде и другое по всему, но такое же не похожее на все остальное. Я почти уверена, что это написал тот же человек. Мне бы хотелось узнать, кто он такой.

Третья встреча произошла через год. На этот раз внизу стояла подпись «Early morning». Ни фига себе! Что за псевдоним? В трех произведениях явно чувствовалась склонность автора к «теме». Нет, там ни строчки о доминировании. Но у меня не было сомнений, это – мужчина и мазохист. Если он сейчас жив и не очень стар, я с ним обязательно познакомлюсь. И выражу свое восхищение.

Всю неделю я прямо обитаю на БДСМ-ных зарубежных и российских форумах, чатах и клубах. Спрашиваю у всех, не слышал ли кто такой никнейм? Наконец результат.

–А зачем Вам нужен этот человек? – приходит приватное сообщение.

– Мне очень нравится его творчество. Я хочу с ним пообщаться и вообще узнать о нем побольше.

– Я могу сказать, что у этого автора есть другое сетевое имя. Под ним он часто выходит в Интернет.

– Ну же?!

– Утренняя.

– Не поняла.

– «Утренняя» – ник такой.

– Так это женский ник!

– А это женщина. Какое разочарование.

– И она часто бывает на этом ресурсе?

– Заходит иногда. Можно посмотреть в ее профиле адрес электронной почты.

– Спасибо.

Удивительно… Смотрю инфу. Москва. Возраст 29 лет. Имя Варя. Статус: Тор (Госпожа). Пишу ей письмо:

«Здравствуйте, Утренняя. Как же долго я вас искала! Я поклонница вашего таланта. Очень хочу с вами поговорить. Если вы в Москве, позвоните, пожалуйста. Вот мой номер».

Вечером трезвонит телефон. Я поднимаю трубку.

– Да?

– Алле, это Утренняя.

– Ой! Вот это да! Варя, меня зовут Оксана. Я очень хотела с вами познакомиться.

– Давай на ты.

– Давай. Ты потрясающе пишешь, это что-то удивительное!

– Спасибо, очень приятно.

– От твоих рассказов так и веет мистикой.

– Потому что в моей жизни ее предостаточно.

–Правда? Расскажешь? Мне хочется узнать о тебе немного побольше. А что за псевдоним такой у тебя?

– Да потому что утро мое любимое время суток…

– Так что там про мистику?

– Меня бабушка воспитывала. Она ведьмой была.

– Да ну? (Начало сказочное, но интригует. Говорят, талантливые люди часто выдумают себе легенды.) Смотрю на часы: полвосьмого. Уже темно.

– Она меня ничему такому не учила. Говорила, не хочет лишать меня беспечной жизни. А когда мне 16 исполнилось, она заболела очень… Однажды я сидела у нее в больнице, она спала. Потом бабушка открыла глаза, посмотрела на меня и сказала: «Ты и сама знаешь, что в тебе это есть. Выбирай – управлять этим или стать его рабой».

– Слушай, какие-то ты вещи говоришь, не знаю…

– Верить или нет? Я сама не знаю, зачем я тебе это рассказываю. Прямо как пробило меня. Никому почти об этом не говорила. А тут как прорвало. Чувствую, что ты поймешь.

– Спасибо, я слушаю, Варь, продолжай.

Ощущение такое, что я давно знаю ее. И этот человек близок мне. Бывает же! Не хочу рассуждать. Хочу верить.

– Бабушка выздоровела. И уж ни в какую не хотела возвращаться к той оброненной фразе. А я очень часто о ней думала. Стала замечать за собой непонятные вещи. Иногда идешь по тротуару, а впереди прохожий. И так явственно вдруг видишь, как он спотыкается. А через пару метров он действительно спотыкается… Или, помню, возвращалась из института домой. Поздно уже было… Подбегает ко мне мужик, прижимает к стене, нож к горлу и шипит что-то. А я в таком шоке, даже не разберу, что он говорит. Уставилась на него. А у него все лицо в крови. «Что это с вами? Вы весь в крови!» Потом поморгала: да все в порядке у него. Гладко выбритый, чистый, показалось мне. Он глянул на меня, дернулся, как ошпаренный, и убежал! Не могла понять, в чем дело. Утром шла на лекцию, а возле остановки милиция. Толпа народу. Авария. Машина сбила человека. Протискиваюсь: лежит на асфальте вчерашний знакомый, лицо все в крови. На смерть его задавило.

Вот тогда я порядком задумалась… Стала опасаться ссориться или просто злиться. Потому что потом обязательно что-либо плохое произойдет. Меня это сильно напрягало. Однажды договорились пойти с подружкой в кино. Да она позвонила, что не сможет, к ней парень приехал. Я даже не рассердилась, только пожалела, конечно: вечер скучным будет. А назавтра выяснила, что подруга пошла кататься с другом на роликах, упала и ногу поломала. Весь месяц дома сидела. Я ее навещала, свою вину чувствовала.

Часто вспоминала бабушкины слова – «управлять или быть рабой». Глупая я еще была. Стала в Интернете рыться, нашла сообщество, где рабы и господа… Ясно, что это было совсем не то, что имела в виду бабушка. Но тогда мне очень интересно стало… Почитала, пообщалась. Понравилось мне, красивая идея. Тогда эта «тема» в России только появлялась… На квартире собиралось по 10-12 человек. Веселились, философствовали. Мне только-только 18 исполнилось. Был у нас там один парень, взрослый, наглый. Вообще, не понятно, чего он тусовался в сообществе. Никем не командовал, но и никому не подчинялся. Парочка девочек хотели с ним сблизиться. Он их так отшил, они подходить к нему боялись. Мужчина этот мне симпатичен был. Наблюдала за ним с любопытством.

Сидим как-то, слушаем музыку, девайсы рассматриваем. А этот Эдик (так его звали) вдруг говорит: «А что это наша Варя сидит сычом, никак себя не проявляет? Молчунья! Уж не рабыня ли?» – и еще так картинно похлестывает плеточкой по полу. Взбесил меня немного. «Нет, не рабыня», —отвечаю. А сама зыркаю на него огненным взглядом. Так бы и сожгла. Все притихли. Интересно же, чем этот поединок закончится. «Ты хочешь сказать, что умеешь доминировать и управлять? Ха-ха! Ну показала бы, что ли!» – а сам ехидно улыбается. И чего он ко мне прицепился? «Чтож, давай покажу!» Думаю, ну, сейчас просто раздавлю его.

Встаю, подхожу к нему вплотную. Стоим, глаза в глаза друг другу глядим. Беру у него нагайку. Он пальцы разжимает, отдает. Отступаю на шаг назад, замахиваюсь и в сантиметре от него щелкаю по воздуху. Он вздрагивает от неожиданности. «Сними рубашку!» – тихо так приказываю. Медлит, улыбается. Потом становится серьезным и начинает пуговицы расстегивать. Все вокруг охают. Но я то точно знаю: не осмелится ослушаться. Я его контролирую.

Бросает рубашку на пол. «А теперь встань на колени и попроси прощения за свою наглость!» Не двигается. Крепкий. Впиваюсь в него взглядом. Чувствую – капля пота по виску течет. «Я сказала – стань на колени и попроси прощения за свою наглость!»

Послушался. А я пошла в коридор, надела пальто и ботинки и хлопнула дверью. На следующий день Эдик мне позвонил. Долго мы с ним вместе были.

– Ничего себе история. Я прямо потрясена, – комментирую в трубку, доливая кипяток в чашку.

– Самое интересное, что очень мне тогда это увлечение БДСМ помогло. Вот так понапрягаешь все свои способности, часа три по-доминируешь. А потом исступленно займешься сексом. И такая легкость сразу… После подобных вечеров я чувствовала себя совершенно обычной девушкой. И злиться могла, и истерики закатывать Эдику. И ничего плохого не происходило. Наверное, вся энергия уходила на экшен… А может, я так сама себе внушила. В общем, здорово все было. Правда, потом мы с Эдиком расстались…

– Почему?

– Непостоянный он был. Не увидимся с ним неделю, так он в загул кидается. На звонки не отвечает, прячется. А я-то чувствую – с другой он сейчас. Я спокойно это воспринимала. По крайней мере, пыталась. Знала – сорвусь и все, конец настанет Эдику. Не хотела его терять. Не наигралась еще. Он всегда возвращался. Приползал, как собака. Сидел у порога сутками. Я открою дверь, он вскакивает. Умоляет простить его, а я не замечаю. Прохожу мимо, спешу на занятия в институт. Вечером возвращаюсь – он на том же месте. Измучаю его так три дня, потом к себе подпускаю. Ух и отрывалась я. Он еле на ногах стоял после наших встреч. Подсела я на него тогда крепко…

Однажды пропал надолго. Месяца два его не было. Или больше… Надоело ждать. Как-то утром решила, что обязательно его сегодня увижу. Пошла в магазин хлеба купить. Как сейчас помню, суббота была. Перехожу дорогу, зеленый свет для пешеходов. Смотрю – свадебный кортеж стоит, сигналит вовсю. Ждет, когда светофор переключится. Я голову поворачиваю и вижу в белой «Волге» рыженькую невесту. Худенькая такая, симпатичная. А рядом с ней жених сидит. Эдик.

Что-то шепчет ей на ушко. А она заливается, краснеет. Уж не помню, как купила продукты. Как домой дошла. Не хотела, чтобы что-то случилось с ним. Пыталась думать: пусть ему будет много, много радости. И пусть с каждым днем становится все больше! В общем, успокоилась я…

– И ты больше о нем ничего не слышала? – спрашиваю Варю. Зажимаю трубку между плечом и ухом, мою посуду…

– Три года спустя я встретила Эдика в парке. Весь какой-то помятый, небритый, в нестираной рубашке. Сидел на лавочке, пил пиво. Рядышком в песочнице игрались детки. Он увидел меня, даже не удивился. Разговорились. Оказалось, жена родила ему в тот год тройню. Я посмотрела на детскую площадку. Два рыжих мальчика в фиолетовых комбинезонах и девочка в розовом бегали вокруг мячика.

«Да, мои, – Эдик проследил за взглядом. И уставшим голосом добавил: – Цветы жизни. Радость моя. А скоро ее еще больше станет. Жене через месяц рожать. Нельзя ей было аборт делать. Врачи сказали, еще трое будет. Только и работай на них… Когда спал нормально, не помню».

Вот такие вот дела, Оксана.

– Ничего себе дела… Опасная ты женщина, Варя. Как у тебя такое получается? – я снова наливаю чай.

–Не знаю, как… Оно само так получается…

– А я тоже иногда что-то предчувствую. Вот, допустим, у меня в последнее время очень плохое настроение. Я с мальчиком одним дружила, привыкла к нему. Но Егор не звонит мне больше двух недель. Сама ему звонить не собираюсь. Паршиво на душе. Надоела я ему, думаю. Или просто достала своим «контролем». Это очень, очень обидно. Но я скоро приду в себя. И самое главное, я уверена, – он обязательно еще объявится. Прямо это вижу…

– Конечно, объявится, если тебе так кажется… Рано или поздно… Мне часто что-то такое привидится. И я с этим порой справиться не могу… Иногда так хочется закричать что-то. Да слов не нахожу.

– Я читала твои рассказы. Слова ты находишь очень талантливо! – откусываю пирожное.

– Спасибо, мне тоже нравится. Никогда не наблюдала за собой писательских склонностей. Просто взяла однажды ручку, бумагу. И как-то пошло само собой. Первый раз, помню, всю ночь просидела, тетрадку исписала.

– И очень хорошо! Если бы не исписала, я бы не получила большого удовольствия!

– Хи-хи… Я сейчас заканчиваю роман один. Два года над ним корпела. Почти дописала. Правда, он на любителя.

– Варь, поверь, как минимум один любитель тебе гарантирован.

– Нет, даже два – мой нынешний нижний тоже обожает читать мою писанину. Может, ты даже его знаешь, у него ник в чате Орион.

Мы беседуем с ней долго. Варя рассказывает истории из своей жизни. Спрашивает о моей. Договариваемся, что обязательно пересечемся на следующей неделе. Нам хочется посмотреть друг на друга. К тому же Варя обещает дать ксерокопию своего романа. Жаль, что она еще не успела набрать его на компьютере. Потому что чувствует текст, только если пишет от руки. Приходится ей двойную работу выполнять. Я кладу трубку, на часах 1.45. Так долго говорить по телефону мне еще не приходилось.

Ни через неделю, ни через месяц мы так и не увиделись. Зато увиделись с Орионом. На одной из вечеринок клуба. Высокий, интеллигентный мужчина в очках. Подхожу к нему и спрашиваю как бы невзначай:

– А где Утренняя? Куда свою Хозяйку подевал?

– Да никуда не подевал, она сама ушла, в монастырь.

– В смысле, в монастырь?

– В смысле – в монахини.

Мой собеседник слишком серьезен, чтобы походить на шутника. Но похоже, что он пьян. Наливаю себе сок и выпиваю сразу полстакана.

– А как же она так неожиданно? Она вроде была увлечена жизнью. Роман писала.

– И она его закончила. Я с ней даже в издательство ходил. Ей не терпелось. На улице ждал. Вышла она оттуда раздраженная. Говорит, что они даже не взяли рукопись, чтоб прочитать. Сразу заявили, что тематика не вписывается в их формат. Отвез Варю домой, – Орион останавливается, чтоб налить себе водки, затем продолжает:

– Она печальная была. Сидели до вечера, смотрели телевизор. Потом в местных новостях какой-то репортаж показывали о пожаре. Я бы внимания не обратил. А Утренняя как уставится в телевизор, побледнела. В здании, где находилось то издательство, замкнуло проводку. Начался пожар. По непонятным причинам пожарная сигнализация не сработала. Когда приехали пожарные машины, огонь был повсюду. Никто не погиб, но трое получили сильнейшие ожоги. Я не пойму, что ее так взволновало… Ну бывает всякое, чего так убиваться? Странная. Взяла рукопись, кинула в ванну, подожгла. И остановить ее не мог. Как глянула на меня… Она умеет. Все бормотала что-то невнятное, типа «управлять не получается, никак не получается». Короче, бред какой-то, – он икнул и уставился на меня: – А потом говорит: ты мне не звони больше, ухожу в монастырь. Так и говорит: не звони, мол. Я что, погремушка, чтоб поиграть и оставить? А? – он смотрит на меня совершенно пьяными глазами.

– Нет, ты не погремушка.

– И вот ушла и все. А я тут чего делать должен? А? Чего я делать должен?

– Да ты присядь и выпей минералки! – пододвигаю ему бутылку «Нарзана» и ретируюсь. Я узнала все, что хотела. Правдой ли был бред нетрезвого человека? Но мне хотелось поверить. И я поверила.

Я уже и не вспоминала об Утренней, как однажды вечером у меня зазвонил телефон.

– Алле, Оксан? Привет!

– Варя?! Ты?

– Собственной персоной.

– Ты что, из монастыря звонишь? – задаю совершенно идиотский вопрос.

– Да нет… Чтоб стать монахиней, нужно послушницей побыть. Два года, прикинь! Через пару месяцев я уже с тоски помирала. Думаю – зачем себя обманывать? Не мое это. Так что я теперь снова в миру, ха-ха.

– Ну ты даешь! И что ты теперь собираешься делать?

– Для начала устроюсь на работу и наберу текст романа.

– Так мне твой приятель сказал, что ты его уничтожила!

– Оксаночка, как там у Булгакова? «Рукописи не горят». Тем более, если ты сделал запасную ксерокопию. Помнишь, я тебе собиралась ее дать почитать?..

НЕ МОЖЕШЬ ЛЕЖАТЬ КАК МЕРТВЫЙ, ЗНАЧИТ, НИЧЕГО НЕ ПОЛУЧИТСЯ

23 года, ноябрь

Николя – итальянец. Недавно он открыл свой бизнес в Москве. И теперь мечется между Россией и Италией. При этом умудряется ни слова не понимать по-русски. И прекрасно себя чувствует. Познакомились мы в каком-то тематическом чате. Никто не отвечал на его английские фразы. А мне нечего было делать, и мы разговорились. Договорились встретиться в кофейне. Он оказался очень привлекательным мужчиной лет сорока. Темноволосый, кареглазый, смуглый. Стиль в одежде слегка небрежный. Но это только привлекает внимание. Красные вельветовые брюки, бежевая рубашка навыпуск и черная вязаная безрукавка сверху. Оценила.

Николя очень бегло «говорить по-английски». Но у него ужасный итальянский акцент. Иногда я с трудом понимаю, что он произносит. Рассказывает, что ему очень трудно найти в Москве партнера по «теме». Из-за языкового барьера. Николя свитч. Он мне симпатичен. Но к нему не тянет. Не раз замечала: у меня нет сексуального влечения к иностранцам. Странно, но я их просто не воспринимаю как противоположный пол.

Но на личном фронте у меня временное затишье. Не на ком остановить взгляд. И вот, чтобы развеяться, уже два месяца морочу голову Николя. Недавно мы сидели на ступеньке здания на Арбате и слушали уличных музыкантов. Он обнимал меня за талию и пытался поцеловать. Я строила из себя игривую дурочку и вертела головой.

Пытаюсь уговорить себя, что мне нужно им увлечься. Все равно никаких принцев нет на горизонте. А Ник вполне приличный мужчина. Сегодня решила с ним переспать. Это проще, чем использовать его в качестве раба. Как нижний он меня совершенно, ну совершенно не возбуждает. БДСМ для меня гораздо интимнее, чем обычный секс.

Мы у него в квартире. Валяемся на огромной широкой кровати. Ник делает мне массаж спины. Я вспоминаю о Егоре. Настроение сразу портится. Поворачиваю Николя на спину, склоняюсь над ним. Прикасаюсь губами. Бывают же такие пресные поцелуи. У него красивое тело. И хоть бы одна мурашка пробежала у меня по коже. Страстно обнимает меня, его руки скользят вверх вниз. Они сжимают мои ягодицы. Это уже выше моих сил!

– Николя, я так не могу! Я тебе говорила, что не терплю никакой инициативы от мужчины! («Особенно, когда мужчина мне безразличен», – добавляю по себя.)

– Но Оксан, это же не «тема». И я не могу как мертвый лежать!

– Тогда ничего у нас не получится!

Николя обижается, встает с кровати и идет в другую комнату. Там есть диван, ведь так? Прекрасно, пусть ночует на нём.

Утром я с облегчением захлопываю дверь его квартиры. Уверена, что больше с ним не увижусь. Через неделю Ник мне звонит и приглашает в спортбар на «Формулу-1». Ненавижу автогонки. Я соглашаюсь. Мне очень, очень скучно. Вчера смотрела по телевизору концерт и видела Егора. Трудно его забыть. Черт!

БУДЕШЬ ОРАТЬ – БУДЕТ ЕЩЕ БОЛЬНЕE

23 года, декабрь

Похоже, я когда-нибудь выйду замуж за компьютер. В последнее время он стал для меня особенно важен. К своему стыду, я опять влюбилась по Интернету. Написал мне мальчик в виртуальном клубе xxx.ru . Посмотрела его анкету. Очень симпатичный. Смуглый, черноволосый, с огромными голубыми глазами. Одним словом, котенок. Но место жительства ясно указано – Германия. Я теперь ученая, меня так просто не возьмешь. Хватит с меня чувств на расстоянии. Мальчика зовут Сережа. Такие вопросы задает глупые и смешные. Сначала послала его, потом решила ответить. Доотвечалась. Отныне каждый день проверяю почту с трепетом – нет ли письма? Думаю, что надо с этим делом кончать. Сказала Сереже, что больше с ним общаться не намерена. Поскольку не собираюсь менять свой ареал обитания. И тут такой сюрприз.

– Оксанк, так я же тут по обмену студентов учусь. Мне три месяца осталось доучиться. Потом две недели экзаменов и обратно в Москву приезжаю.

– Да ладно!

– Погоди, а ты что, думала, я тут живу? Ну и зачем бы я тогда к тебе клеился? Типа сетевая любовь,? Это же бред.

–Действительно бред. (Вспоминаю Троя.) Теперь я себе ни в чем не отказываю. Общаюсь с ним до изнеможения. Иногда он мне звонит по вечерам. У него не очень сексуальный голос. Но я настроила себя: в конце концов, не голос красит человека.

У Сергея нет никакого опыта в «теме». Зато есть фантазии. Мы часто представляем нашу встречу. Какой она будет. Уже зима. К весне он должен приехать. Мне нравится командовать им. Несколько дней назад приказала ему написать рассказ о нашем знакомстве и будущей встрече. Чтобы было для истории. Он написал. Я распечатала рассказ, лежу на диване и наслаждаюсь. Сейчас перечитаю его еще разок и, наверное, помастурбирую.

«– Интернет – опасная штука, – думал я, глядя на мошек, бьющихся о лампу. – Вот так беззаботно летаешь в сети, флиртуешь в чатах, пока не наткнешься на лампочку, свет которой начинает притягивать. Я и долетался.

…Я сижу в кафе и вспоминаю, как все начиналось…

Духота наконец-то кончилась, дождь моросит уже вторые сутки. Я встал. Учить химию не хотелось. Устал от конспектов и формул. Включил компьютер и решил проверить почту. Там я и нашел первый луч световой ловушки – ответ с клуба xxx.ru . Я уже и думать об этом забыл. На анкету, отосланную полгода назад, пришел ответ с паролем для входа. Сразу же настрочил пару писем. Получил только один ответ: меня грубо посылали. Это была Оксана. В ее профиле стояла фраза, заинтриговавшая меня до предела: «Осторожно, жестокость». Вскоре от нее пришло еще одно письмо. Ее не смутило то, что своим первым она могла меня обидеть. Ей было наплевать. Не уверен, что она вообще об этом помнила. Она просто увидела новую игрушку. Ответил ей грубо и напомнил. Я был зол! Открывая следующее сообщение, уже готовился к взрыву ругательств. И знал, что на этом все закончится. Оксане было опять все равно: «Ути-пути, мальчик обиделся». «Я никогда не обижаюсь, как правило – себе дороже», – простучал я по клаве. «Умница, дочка», – захлопнулась ловушка…

…Кофе кончился. Официант прошуршал как тень и исчез, заменив пустую чашку на полную…

Оксана не спешила. Она начала меня прощупывать. Моя тактика скрытности с ней не проходила. Ей нужна была информация. (Странный какой, как же можно общаться в сети без обмена информацией?)

Она хотела знать все – даже самое интимное. Для начала объясняла тем, что мне же от этого будет лучше. Потом, когда почувствовала, что я к ней привязался, методом воздействия стало молчание. Она просто не отвечала на мои сообщения. Я понимал, что сказал что-то не так, и просил прощения. Ее забавляло мое дилетантство в «теме».

«Зачем я тебе?» – спросил я однажды.

«Мне нравятся твои глаза».

(Да, это точно… Вообще-то я люблю карие. Но эти меня просто покорили. Такие огромные. К сожалению, он выслал мне только парочку фоток. Неужели у него нет хотя бы десятка? Я бы любовалась.)

«Но я ведь новичок, и к тому же не мазо», – не унимался я.

«А мне и не нужен мазо, я люблю, когда мальчик от боли страдает, а не кайфует. А к боли я тебя приучу. Я решила сделать из тебя то, что мне нужно. Ты станешь, кем я захочу».

…А ведь тогда я завелся с пол-оборота. Кофе мне больше не хотелось, и он остывал передо мной. Я взял ложечку и повертел ее в руках…

Она действительно начала меня переделывать. В вирте я очень быстро стал ее рабом. Она почувствовала, что я стал ее игрушкой и готов отдать ей свои душу и тело. (Как же высокопарно он выражается.)

Как-то утром Оксана спросила, готов ли я выполнить пару пустячных заданий.

«Да!» – а что мне оставалось делать? Других альтернатив не было. Я втянулся в эту игру, и она стала моей жизнью.

– Умница, дочка, – к тому моменту я уже привык, что она так меня называла: – Тогда возьми иголку и сделай у себя на руке три глубоких царапины.

Я начал препираться, но в результате пошел за иголкой. Руки не хотели слушаться. Приложил иглу, надавил и дернул. Ничего не вышло. Тогда я нашел еще две иголки, приложил их все вместе к руке. Почувствовал резкую боль, как от удара кошачьей лапы. На коже образовались три рваные ранки, из которых стала сочиться кровь. Я слизнул ее. Во рту появился привкус железа. Этого Оксане показалось мало. Она заставила меня втереть в ранку соль. Царапины начали щипать и жутко чесаться. Я описал весь процесс и мои ощущения. Результат ее вполне удовлетворил…

…Толстяк за соседним столиком достал сигареты, это были «Лаки», моя любимая марка. Аромат табака начал распространяться по залу, дразня обоняние. Мне снова захотелось курить, но я не самоубийца – Оксана запретила. Именно она заставила меня избавиться от пагубной привычки…

Я целыми днями сидел в сети. Мой распорядок выглядел просто. Утром я вставал и качал пресс, как и было приказано. Потом врубал комп и общался со своей Хозяйкой. Мне запрещалось отлучаться в туалет и курить. После этого я готовился к занятиям в университете.

Виртуальный контроль становился реальным. Я сам уже не мог без ее приказов. Я превратился в наркомана. Имя наркотика было Оксана. Я исполнял ее прихоти и приказы. Как-то она приказала мне нацепить прищепки на соски и просидеть так в течение часа. После этого грудь болела неделю. Оксана была довольна. «Привыкай», – говорила она. (Да, припоминаю, припоминаю. Я действительно была довольна. Прежде всего потому, что знала: он действительно все исполняет на самом деле.)

Ей хотелось все большего. Запросы росли пропорционально желанию увидеть меня в реале. Злость от беспомощности просто съедала ее. Она ненавидела меня и была счастлива, когда удавалось причинить мне дискомфорт или поставить в глупое положение. (Про ненависть это он придумал, конечно. Но увидеть его, разумеется, хочу.)

Радости ее не было предела, когда я выполнил поставленное ею задание. Мне потребовался на это месяц. Я не мог найти подходящего случая. Ведь так просто не станешь целовать ноги девушке! Для меня – чайника в БД СМ – это было невыполнимой задачей. Но тут мне повезло. На одной вечеринке я помог мальчишке выкрутиться из нелепой ситуации. Он нечаянно толкнул девушку. Ему было стыдно. Он выдавил из себя тихое «извините» и покраснел как рак.

«Разве так извиняются?» – спросил я.

Все с интересом стали ждать продолжения. Я опустился на колено перед упавшей в кресло девицей и в рыцарской манере изрек извинения. Жемчужиной представления были поцелуи, которыми я покрыл ножку ошалевшей красотки. Шоу оценили по заслугам. Друзья угостили пивом, а девчонки – чрезмерным вниманием к моей персоне. Девица потом не отставала от меня целый вечер. Оксана была в восторге.

…Становилось прохладно. Я посмотрел на часы: опаздывает как всегда. Заказал коньяку и еще кофе. Коньяк прокатился по горлу, наполняя теплом. Я опять погрузился в воспоминания…

На следующее задание мне дали срока не более недели:

«Ты должен найти девушку, которая сделает, что я тебе сейчас скажу. Свяжет тебе руки за спиной, и ты на коленях будешь удовлетворять ее языком, а она сидеть на стуле. Потом ты ляжешь на спину. Она поставит на тебя ногу, и ты должен будешь ее облизать. Затем сядет тебе на лицо и прижмет твою голову к промежности так, что ты начнешь задыхаться. А дальше можешь с ней переспать».

Да уж задала она мне задачку. Мне пришлось изрядно попотеть. Не так просто было уговорить на все это Аннету. На «переспать» она сразу была готова, и это даже не моя заслуга, а ее инициатива. За неделю я водил ее в три дорогущих ресторана. Каждая прогулка заканчивалась в койке. Постепенно я давал понять Аннете, чего от нее хочу. Был сильно удивлен ее сообразительности. Для немки она была просто телепатом. На третий день она усекла мои желания, и я не успел опомниться, как оказался связанным. Веревки не было, поэтому она использовала чулки. Я чувствовал себя неуютно. Не каждый день ты стоишь голый на коленях перед одетой женщиной. Судя по неуверенным действиям Аннеты, для нее это было в первый раз. Пришлось мне ей все популярно объяснить. Она смутилась и покраснела как помидор, но не отказалась. Вскоре все пошло как по маслу. Единственное, на что ей не хватало смелости – это засунуть мне ножку в рот. Я ее еле убедил…

…Я снова посмотрел на часы. Уже половина девятого…

Реальность оказалась ярче и жестче. Был вечер. На улицах уже зажглись фонари, но в подъезде было темно. Я ждал. Ждал в течение трех часов. Хотелось курить. Я знал, что Оксана придет. Я это точно знал. Сюрприз должен был получиться хорошим. Оксана понятия не имела, что я уже приехал в Москву. Звук шагов вывел меня из транса, глаза, привыкшие к полумраку, выделили из темноты фигуру. Я сразу узнал ее. Она меня не видела, копалась в сумке в поисках ключей.

«Здравствуй, Оксана, вот мы и встретились».

(Вай, как любопытно. Вот как он представляет нашу долгожданную встречу. Мило. Но я думаю, что все будет несколько иначе.)

Девушка вздрогнула от неожиданности, но эта секундная слабость исчезла так же быстро, как и появилась:

«Заходи», – сказала она, открывая дверь.

(Думаю, мне понадобилось бы гораздо больше времени понять, кто это такой. Ведь человек на фото может совершенно на себя не походить.)

Войдя, она села на обувную тумбочку и протянула ножку. Молча. Я встал перед ней на колени и стал снимать сапожок. Освободившись от обуви, ножка не опустилась, пока я ее не поцеловал. То же было с другой. После этого я получил пощечину.

«Это за то, что заставил меня ждать! А теперь раздевайся!»

(Какой-то наив. Прямо с порога – экшен. Я бы с ним поговорила пару часиков хотя бы.)

Оксана прошла в комнату, я последовал за ней.

«Протяни руки», – приказала она.

На моих запястьях стали затягиваться петли. Тонкая веревка резала руки, и в пальцах начало покалывать. Госпожа закрепила веревку под потолком, чтобы я мог доставать пол только кончиками пальцев. Обошла меня, осматривая.

«А ты ничего, молодец. Вон и кубики видно на животе. Но все равно недостаточно. Это мы сейчас поправим».

Взяла свечу и начала сжигать волосы на моем теле. Запах паленого заполнил комнату. Оксана затушила свечу о мою грудь, я вскрикнул от ожога.

«Тебе было больно? Будешь орать – будет еще больнее!»

Она отошла за мою спину. И я слышал, как она что-то достает из шкафа. Вдруг удар плети. Я чуть было не закричал. Но воздух, готовый вырваться из моей груди, вышиб следующий удар. Мое тело вертелось под плетью, как рыба на сковороде. Удовлетворившись красным рисунком на моей спине, Оксана подошла ко мне и поцеловала. Ее ноги обвили меня, она повисла на моей шее. Веревки на запястьях натянулись еще сильнее. От боли зрачки расширились до размеров глаза.

(Ух ты, эротично. Надо запомнить фразу про зрачок.)

Госпожа сняла меня с крючка и начала бить меня ногами. В моменты передышки она вставала на мои руки и заставляла облизывать ей ноги, затем следовал удар по лицу. Я уже не мог подняться с пола. Оксана отошла к шкафу и снова что-то оттуда достала.

«Это тебе подарок», – и мою шею обвил ошейник. Закрепив его и закрыв миниатюрный замочек, она добавила:

«Не сметь снимать!»

Это был тот самый ошейник. И не успел я об этом подумать, как мое тело забилось в судорогах.

(Ха, помнится, увидела я как-то в магазине электрошоковый ошейник. С пультом. Если твой пес тебя не слушается, нажимаешь на кнопочку, и животине больно. Тогда я сказала Сергею, что не прочь прикупить такую вещицу)

Я думал, что не выдержу. Боль затмила мое сознание, и я потерял его окончательно.

…Я поймал себя на том, что улыбаюсь. Прошло много времени с тех пор. Теперь я полностью принадлежу ей. Шею пронзил слабый разряд, и я пошел встречать свою Госпожу».

Не пойму, в чем дело. Сергей куда-то пропал. Уже месяц, как нигде не могу его найти. Сначала злилась. Потом волновалась. Теперь просто не могу придумать, что могло случиться. Может быть, он попал в аварию? Мало ли… Или не хочет больше со мной общаться? Но как это выяснить? Я не знаю даже его номера телефона. Он сам всегда звонил мне на домашний, а у меня нет определителя. Я даже не знаю его фамилию. Я знаю только город, где он живет. Залезть бы в его электронный ящик, посмотреть – проверяет ли почту. Тогда хотя бы что-то стало ясно.