Текст книги "История одной жизни (СИ)"

Автор книги: Оксана Лебедева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 24 страниц)

Тот день с самого утра начался ни как все предыдущие. Именно в тот день, я за многие месяцы первый раз освободила себя от работы и взяла немного денег из общего бюджета. Неспешно одевшись, я ещё раз предупредив тётю Тоню, отправилась в соседнее село. Уже около двенадцати часов утра автобус остановился на Сергиево-Посадском вокзале. Ещё через полчаса я уже сидела в электричке, которая неслась на пути в Москву. Я снова возвращалась в этот город. Только всего на пару часов. Мне надо было навестить своих родных. Целый год я не могла выбраться, чтобы съездить к друзьям и теперь меня пробивала волна мелкой дрожи, когда я была всего в пару километров от своих самых близких людей. Почему-то, всё время пока я ехала в электричке я думала о своей Боните. Своей маленькой привередливой кошечки, которая уже вот-вот готовилась стать мамой. Я даже улыбнулась, когда вспомнила, как застала их с Мурзиком. Тем самым котом Антонины Сергеевны. Они с Бонитой никогда не ладили. Она у меня девочка привередливая, всегда воротила нос от ободранного сторонящегося всякой ласки кота. Мурзик считался главарем бандитской группировки котяр, которые держали в страхе всех собак деревни. И он тоже всегда не упускал случая припугнуть мою Бониту. Можно сказать, они никак не могли поделить территорию. Пометили весь дом так, что за километр несло кошачьими благовониями. Поэтому надо сказать, что я была в настоящем шоке, когда ночью выйдя в туалет, я услышала из сеней тихое попискивание, а потом и увидела, как Мурзик придавил мою Бониту к полу и....В общем, то, что они делали, не предназначалось для посторонних глаз. С той ночи, практически ничего не изменилось. Они всё также продолжали шипеть друг на друга, но тётя Тони рассказывала мне, что Мурзик начал отдавать Боните свою еду, а ещё он стал отпугивать от неё всех местных котов. Я даже немного завидовала своей кошечки. За мной бы кто так ухаживал, как за ней Мурзик.

Выйдя из электрички, я, стараясь отвлечь себя от мыслей, что снова нахожусь в этом городе, забежала в цветочный ларёк и купила два скромных букетика. До кладбища я доехала только через два часа. В Москве всё-таки нечеловеческие пробки. Первого я навестила своего Димочку. Положила на каменную плиту свои одинокие гвоздики, провела рукой по его фотографии...Могила была ухоженная. Сразу видно, что за ней всегда следили. Много цветов, в основном живых....И венок 'От любящей жены и дочки'. Значит, у него родилась девочка. Представляю, какая красавица. Дима бы, наверное, был на седьмом небе, когда бы взял на руки свою крохотную дочурку. Я смогла сдержать слёзы. Прислонившись губами к мраморной плите, я тихо прошептала, что очень люблю его. Я была уверенна, что он всё так же слышит и чувствует меня.

Надюшина могила была недалеко, и она выглядела такой же ухоженной, как и Димина. Только цветов было немного. Помимо моих гвоздик был только один, очень красивый, но скромный букетик. Почему-то, когда я прислонилась рукой к её фотографии, с которой она улыбалась, и её глаза святились счастьем и безграничной любовью, меня прошила невероятная волна дрожи. Настолько сильная, что на этот раз я не смогла сдержать слёз.

– Эй, ты кто? Чего тебе здесь надо?

Я вздрогнула и резко подскочила на ноги, обернувшись назад. На меня смотрел мужчина. Скудно одетый, с помятым видом, заросшей щетиной. От него несло дешёвым спиртным. На вид я бы дала ему лет тридцать пять или сорок.

– Я пришла на могилу к своей подруге. Разве нельзя?

Мужчина молчал. Несколько минут внимательно и неотрывно смотрел на меня будто пытаясь вспомнить. Будто мы с ним уже встречались. Я тоже попыталась поднапрячь память, но даже смутно похожий образ не мелькал у меня в голове. Хотя какие-то предчувствия, что этот мужчина мне знаком, меня всё же терзали.

– Оксана ты?

Я вздрогнула. Нет, я забилась в истерике. Внутри меня, что-то взорвалось. Моя и без того расшатанная психика уже не справлялась с новым накатом эмоций. Господи, Стас. Я узнала. Вот так просто. По одному единственному вопросу и смутно знакомому голосу. Это Стас. Точнее то, что от него осталось.

– Странно, я не думал, что ещё увижу тебя....Пришла к моей Наденьке? Последние полгода её уже никто не навещает....Выпить хочешь? – я молчала. Просто потому, что не знала, что ответить. Как выдавить из себя хотя бы слово. Я просто смотрела на человека, который больше напоминал умирающую собаку. – Нет? Ну как знаешь. А я вот выпью. Помяну свою Надюшу.

Я, молча, наблюдала, как он дрожащими руками наливает мутную жидкость в свой грязный стакан и залпом уничтожает её. Я наблюдала за тем, как он неотрывно смотрит на её фотографии. Как блестят его стеклянные глаза какими-то невероятными чувствами, которые не каждому человеку даны....В его взгляде даже не любовь. В нём просто смысл. Смысл всей жизни в одном единственном человеке, которого уже нет на этой земле. И мне было страшно. Пожалуй, никогда, мне не было так страшно, как в тот момент, когда я смотрела в его глаза.

– Спасибо тебе Ксюш, за то, что пришла. И за цветы спасибо. Наденька их очень любит, а у меня вот зарплату задерживают....И прости меня Ксюш. Я много в чём перед тобой виноват. Рад, что удалось покаяться. В последний раз, наверное. Больше уже вряд ли свидимся. По крайне мере уж не в этой жизни, точно. Ты иди Ксюш, мне ещё листья убрать надо, подкрасить кое-чего...Спасибо, что пришла, но иди. Мне бы наедине с моей Наденькой побыть.

*Стас был прав. Это была наша последняя встреча. Через три месяца после неё, он умер от сердечного приступа. Отмучился. Больше года он работал сторожем на этом кладбище, ежедневно находясь рядом с ней.

Его похоронили рядом с Надюшей. Пускай не в этом, но в ТОМ мире они обрели счастье,...обрели друг друга.*

Я уезжала из Москвы в подавленных чувствах. Опять этот город, всего за несколько часов, что я провела здесь смог выдавить из меня все силы. И я опять чувствовала, что очень скоро всё изменится. Любой визит в Москву всегда менял мою жизнь. Я знала, что очень скоро должно произойти, что-то очень важное....И это произошло. В тот же вечер, когда я вернулась к себе, в свой временный дом. Только я не знала, что меня ждал очередной удар. Но в отличие от всех предыдущих именно этот удар вернул меня к жизни. Именно он снова подарил мне возможность дышать полной грудью, смеяться, радоваться каждому дню. Именно он, пусть и не сразу, подарил мне счастье. Самое большее счастье, которое только может получить человек. Именно благодаря нему я поняла, что такое любовь. Та самая, о которой так много говорят, так много пишут, о которой в тайне мечтает каждый человек....Та самая, которая бывает только раз в жизни.

Какое-то непонятное, щемящее душу чувство тревоги, подкралось ко мне ещё до того момента как я вошла в дом. С той самой минуты как я вышла из электрички, меня не покидало дурное предчувствие. Ощущение, что случилось, что-то плохое. Когда я, открыв калитку, вошла в сени и увидела сидящую на лавочке тётю Тоню, моё сердце болезненно сжалось. Она плакала. Её худощавые плечи непрерывно вздрагивали, а лицо было закрыто ладонями. Несколько секунд я не решалась ни то, что пойти к ней, я даже слова вымолвить не смогла. Видимо интуитивно ощутив моё присутствие, женщина подняла заплаканное лицо и в тоже мгновение наши взгляды встретились. Не знаю, что со мной случилось в ту секунду. Может, сыграло материнское чувство, а может просто хорошо развитая женская интуиция, но я точно поняла, не столько даже головой, сколько сердцем, что с Максютой случилось что-то плохое. Я даже ещё не успела испугаться, прежде чем заговорила Антонина Сергеевна.

– Оксаночка...деточка прости меня...это я, я дура старая не уследила....Это я во всём виновата...

Мне казалось, что меня медленно начинают разрывать на части. Максим. Что с моим сыном? Где он?

– Он же шустренький... шустренький мальчишка, а я за ним не поспевала....Забрался на лавочку, мне всего пары секунд не хватило....Упал твой маленький и головкой о ступеньки ударился,...Кровь пошла, я скорую сразу вызвала....Так они ироды только через час приехали....Прости меня Ксаночка, ради всего святого прости....

Наверное, каждая частичка моей души покрылась ледяной корочкой дьявольского страха. Мой мальчик...мой Максюта...нет, с ним всё хорошо! Я бы почувствовала,...если бы с ним, что-то случилось, я бы умерла в ту же секунду. С моим мальчиком всё в порядке!

– Что с ним? Где он?

– В больницу его увезли. Я хотела с ним поехать, так ведь надо было тебя дождаться,...Ты не бойся, там медсестра моя подруга давняя она за всем обязательно проследит...Ксаночка, она сказала, что всё обязательно будет хорошо...

– Где эта чёртова больница?!

Первый раз я подняла голос на Антонину Сергеевну. Не потому что злилась на неё или считала, что это она во всём виновата, просто сейчас я совершенно ничего не соображала. Все чувства, вся боль, все переживания, безумная усталость и безвыходность всей моей жизни, в этот момент просто взорвались внутри меня. Я всё могу проглотить, перетерпеть, но только не Максюту! Если с ним, что-то случится...

– Она тут, возле плотины....В противоположном направлении как ты на работу идёшь...Ксана...

Дальше я не слушала. Выбежав на улицу, я не разбирая дороги, помчалась буквально, куда глаза глядят. Я так и не поняла, где эта чёртова больница. Можно сказать, что меня к ней сердце привело. Ноги сами двигались туда, куда было нужно. Я даже не различала мелькавших передо мной картинок. Тело пробивал жуткий озноб. Сердце билось в таком бешеном ритме, что казалось, ещё совсем немного, и оно просто проломит грудную клетку. Перед глазами всё плыло. Затуманенный диким страхом рассудок отказывался воспроизводить действительность. Я даже не сразу поняла, как оказалась в больнице, как, не обращая внимания на доносящиеся за моей спиной неразборчивые крики, обежала все коридоры. Я очнулась только, когда меня кто-то усиленно тряс за плечи. Пришлось собрать в себе последние остатки совсем крошечных сил, чтобы хоть немного успокоиться и привести себя в чувства.

– Вы, как я понимаю, мама мальчика, что поступил к нам этим вечером?

Кажется передо мной стоял врач. Я смутно видела его лицо, хотя он был всего лишь в паре сантиметрах от меня. Я смогла только понять, что за плечи меня придерживает довольно пожилой мужчина в белом халате.

– Да... Да я его мама! Доктор умоляю, скажите, что с моим сыном? С ним ведь всё хорошо, да? Умоляю, не молчите!

– Тише, успокойтесь. Оксана, кажется, да? Простите, не знаю, как ваше отчество...

– Не важно, чёрт с этим отчеством! Доктор умоляю, не тяните! Что с моим сыном?

– Разрыв мозговой ткани при травме. Насколько я знаю, он упал с возвышенности и ударился головой об угол ступеньки.

– Разрыв мозговой ткани...я не понимаю, что это значит?

– Это одна из наиболее ярко выраженных особенностей ЧМС.

– Что такое ЧМС? Я вас умоляю, говорите на человеческом языке!

Меня трясло как в лихорадке. Я даже не знала, чего мне хочется больше: вновь броситься искать своего мальчика по всем возможным палатам или придушить стоящего передо мной мужчину, из слов которого я ни черта не могу понять?!

– Черепно-мозговая травма. У детей грудного возраста нередко возникает перелом костей, что объясняется тонкостью костей черепа, отсутствием диплоического слоя.

– Чем...чем это опасно? Что мне делать?

– Для начала успокоиться. В таком состоянии вы нам вряд ли чем-то сможете помочь.

Обхватив себя за плечи, я с трудом смогла подавить в себе пробивающую всё тело волну дрожи. Хотелось кричать. Ужасно, на всю больницу, на весь посёлок. Кричать так, чтобы кто-то свыше, наконец, заметил такую муху как я и перестал над ней издеваться.

– К сожалению, из-за бессимптомности или малосимптомности ЧМТ у детей, ранняя диагностика затрудняется. Последствия ЧМТ в детском возрасте зависят от тяжести травмы, возраста и преморбидного фона. Наиболее тяжелыми бывают последствия ЧМТ у детей раннего возраста. Это связано с недостаточной дифференциацией клеток коры мозга, слабостью тормозных процессов, незаконченной миелинизацией нервных волокон.

– Я...я не понимаю. Господи, скажите, что мне делать?

– В первую очередь вам нужно перевезти ребёнка в городскую клинику. Сами понимаете, в стенах этой больницы вашему сыну мало чем смогут помочь. С вашего согласия я могу прямо сейчас позвонить своему знакомому врачу-нейрохирургу. Он работает в больнице Сергеев-Посада. Думаю осуществить перевод вашего сына в городскую клинику, можно будет в ближайшее время. Нужно только ваше согласие.

– Да, да конечно! Как можно скорее, прошу вас!

– Будет произведена диагностика. Ряд медицинских исследований, многие из которых не бесплатны. Точнее, вы, конечно, можете получить льготу, и вам не придётся платить за диагностику, но для этого нужно будет собрать ряд определённых бумаг. Насколько я знаю, на это не уходит много времени. Поэтому, если вы согласны на перевод вашего сына в больницу Сергеев-Посада, прежде чем позвонить своему коллеге я точно должен знать какая диагностика будет проводиться. Платная или по льготе? Сразу хочу заметить, что в обоих случаях все процедуры абсолютно одинаковы. Разница только во временных рамках.

– Большая...разница большая? Сколько мне придётся ждать, чтобы собрать все бумаги для льготы?

– Недолго. Одну-две недели, не больше.

– Это опасно? Это как-то повлияет на здоровье моего сына?

– Ну, чем раньше будут проведены медицинские исследования, тем конечно лучше. Но думаю, что даже если придётся подождать пару недель, ничего страшного не случится. Госпитализация всё равно будет произведена. Ваш сын постоянно будет под присмотром медиков. Единственная неприятность, с которой вы можете столкнуться это отсутствие нужных врачей. Бывает надо оформить важные бумаги, а врач в отпуске. Такое редко случается, но всё же иногда это имеет место быть. Это, конечно, может значительно оттянуть получение льготы.

– А сколько...сколько стоит платная диагностика?

– Сейчас я не скажу вам это точно. Мне надо связаться с клиникой и обговорить всё со своим коллегой. Но думаю, что весь комплекс процедур будет в приделах тысячи долларов. Во всяком случаи уж никак не больше, а возможно даже и значительно меньше.

Тысяча долларов...где, где чёрт побери мне достаться эти деньги, когда на дне моего кармана валяются жалкие двадцать рублей, а за этот проклятый год мне удалось скопить тысяч девять, не больше. Да какого всё это происходит? Кому я так насолила, что из меня выжимают все нервы и силы?

– Оксана, так мне созваниваться с клиникой?

– Да...только я пока не знаю, что делать с диагностикой... Мне можно подумать хотя бы до завтра?

– Разумеется. И не волнуйтесь так. С вашим малышом всё будет в порядке.

– Спасибо...Я могу его увидеть?

– Сейчас уже почти полдвенадцатого ночи. Я не думаю, что это лучшее время.

– Но, я очень хочу увидеть своего сына, пожалуйста...

– Оксана давайте завтра. Поверьте, так будет лучше, прежде всего для вашего Максима.

Я согласилась. Точнее просто молчаливо кивнула и больше ничего не сказав, вышла из больницы. Я практически ничего не чувствовала. Ни страха, ни волнения, ни безысходности, только презрение. Да, я презирала. Презирала саму себя. За то, что устроила себе такую жизнь. За то, что теперь не могу оплатить лечение собственному ребёнку. За то, что была бесхребетной тряпкой и позволяла всем подряд вытирать об себя ноги. Вот теперь я получила за это по заслугам. Так мне и надо. Я сама всё это заслужила. Внушила себе мысль, что я ничтожество, отброс общества. Вот теперь я этим ничтожеством и стала. И самое прискорбное, что мне некого винить в этом кроме как саму себя. За что боролась на то и напоролась. Я жила с мерзким лицемерным трусливым существом мужского пола, и позволяла ему втаптывать себя в грязь. Я позволяла ему внушать мне мысль, что я ничто по сравнению с ним. Я плакала из-за размалёванной расставляющей ноги перед любым ходячим кошельком денег сучки, и думала, что она предел совершенства, а я жалкая размазанная картинка неизвестного художника. Почему я поняла всё это только теперь? Почему только теперь я осознала, что вся моя жизнь до сегодняшнего дня – одна сплошная нелепица. Я внушала себе, что простила Андрей? Забила на Лебедеву? И ведь да, в каком-то смысле это действительно так. Я не обманывала себя. Только я забыла пожелать им счастья. Я забыла послать им в небо воздушный поцелуй. Эти двое нашли друг друга. Слепой трусливый ослина отказавшийся от своего ребёнка и перетраханая шлюха – они чёрт подери, идеальная пара. А я дура! Слепая дура, у которой взорвались последние остатки терпения! Даже сейчас, я, чёрт побери, не бегаю по знакомым, не пытаюсь хоть откуда-то достать деньги, я просто сижу под дождём на какой-то обшарпанной лавочке и размазываю слёзы по щекам. Хотя если бы не Максимка, я бы, пожалуй, даже бы и на лавочке сейчас не сидела. Я бы просто бросила под машину, спрыгнула с моста, вены вскрыла или ещё чего-нибудь с собой сделала. Всё это предел. Эта та самая точка терпения. Терпения, которое у меня уже исчерпалось. Я не железная. Я, чёрт побери, обычная девятнадцатилетняя девушка, которая тоже хочется хоть какой-нибудь маленький кусочек счастья! И ведь мне не надо много. Мне нужен только сын. Мой Максимка. Мой здоровый маленький Максимка. Так кого чёрта всё это происходит? Кто и что пытается мне доказать? Через что я ещё должна пройти, чтобы расплатиться за свою наивность и идиотизм?

Наверное, я бы закричала. Громко. На всю деревню. Я бы заорала, чтобы хоть как-то заглушить разрывающие меня сейчас изнутри чувства. Но перед моими глазами постоянно мелькал какой-то мужик, возящийся со своей тачкой. Мне даже стало смешно за ним наблюдать. Вроде ничего такой мужчинка. Костюмчик дорогой, часы на левом запястье, наверняка, золотые, иномарка, небось, только из салона. И вот он весь такой идеальный, живой представитель грёз всех девчонок и безупречный кандидат на роль опасного до чертей сексуального гангстера в каком-нибудь дорогом американском фильме, уже минут пятнадцать возится под капотом своей машины. Наверняка денег на ремонт зажал. Такие как они за каждую копейку удавятся.

Ещё немного повозившись со своим Мерседесом, мужчина вынырнул из-под машины, и словно почувствовав на себе чей-то взгляд, обернулся в мою сторону. Чёрт, ну и глаза. Синие до невозможности и вместе с этим отдающие даже какой-то чернотой. Мужчина усмехнулся, окинув меня мельким взглядом, а я мысленно показала ему фак. Что неприятно такому красавцу на такую неформатную швабру как я глазеть? Ну, так пусть валит. Пусть уматывает туда, откуда приехал. Это ему не Москва, а обычная захудалая деревня. Здесь не все рожей удались.

– Подвезти?

Сначала мне показалось, что я ослышалась или что-то не так поняла. Я даже огляделась по сторонам, подумав, что вопрос не мне предназначался. Но нет. Никого кроме меня и этого Брэд Питта на дороге не было. Да и кому хочется ночью под дождём шляться?

– Садись, замёрзнешь.

Прежде чем залезть в свою машину он открыл дверцу со стороны пассажирского места возле водителя. Нет, это он, правда, мне? Этот мужик действительно только что предложил мне своим промокшим грязным задом смять кожаное сиденье его машины? Чего он хочет? А может он принял меня за....Да нет, такие мужики вряд ли трахают таких девчонок как я. Личиком мы не вышли. А хотя...кто знает, что у этих властелинов мира на уме? Только вот мне в самый раз не в их головах, а в своей башке покопаться. Потому что я села. Да, чёрт побери, я села в эту машину к совершенно незнакомому мне мужчине, совершенно не зная, что сейчас может произойти. И в этот же момент я очнулась как по щелчку пальцев. Здравый разум вернулся ко мне всего через пару секунд после того как я заползла внутрь дорогого кожаного салона. Но, несмотря на то, что былая решимость и даже какая-то агрессия уже спали, я всё ещё тихо продолжала таить в себе злобу на всех окружающих. Особенно на богатых. Особенно на также ухмыляющихся, как и этот встречный.

– Куда тебя подвез...

– Тысяча долларов.

Если честно я сама от себя ошалела. Я даже не поняла, как решилась перебить этого незнакомца, да ещё и с явным подтекстом в голосе произнести такие слова? Но несмотря ни на что я не жалела и не собиралась просить прощения за свою дерзость. А что если и, правда, попробовать? Кто мне судья? Кто плюнет мне в спину? А даже если и плюнет,...какое мне сейчас дело до чужого мнения, когда моему ребёнку нужны деньги на лечение?

– Не понял?

Кажется, мужчина действительно не понимал, что мне от него нужно. И у меня ещё был шанс исправить ситуацию. Только я не стала этого делать. Я, конечно, понимала, что абсурдность моего предложения превышает все допустимые нормы, но в тот вечер в меня как будто вселились все демоны, персонально ради меня вернувшиеся из ада. Мне тогда казалось, что я стою на краю пропасти и если не сделать этот шаг – этот ещё до недавнего времени казавшийся мне унизительным шаг, то я упаду вниз. Мне просто будет невозможно выкарабкаться и начать жизнь с чистого листа.

– Тысяча долларов. За всю ночь. И делайте со мной всё что хотите.

Несколько минут он молчал, похоже, пытаясь осмыслить мои слова. А когда до него дошла суть моего обнаглевшего высказывания, он с такой силой вцепился ладонями в руль, что его пальцы побледнели. Невольно я даже вздрогнула и судорожно сглотнула, когда встретилась с подёрнувшимися пеленой гнева глазами.

– Пошла вон отсюда. Давай выметайся шалава.

Я не была удивленна отказу. Более того я прекрасна знала, что ни на что другое мне рассчитывать нельзя. Но на душе всё равно неприятно заскребло. Не от того, что меня послали и послали довольно грубовато. И не от того, что я вообще опустилась до продажи собственного тела. Мне вдруг ужасно сильно захотелось плакать из-за голоса этого незнакомца. Из-за его презрительного взгляда. Он оттолкнул меня с таким отвращением, словно представлял на моём месте грязную подранную кошку. Что ж так мне дуре и надо. На большее рассчитывать было нельзя.

Я вышла из машины. В тот же миг поежилась от порыва холодного ветра. Быстро забежала под занавес остановки, пытаясь укрыться от крупных капель дождя. Хотя по сути это было бестолковое занятие. Я всё равно успела промокнуть до нитки и за то время, что сидела в машине этого мужчина я совсем не согрелась.

Кутаясь в прохудившуюся мокрую ветровку, я села на обшарпанную уже почти не для чего непригодную лавочку и согнув ноги в коленях, прижала их груди. Домой не хотелось. Я понимала, что Антонина Сергеевна волнуется, ждёт меня, переживает, но мне нужно было побыть одной. Сейчас я была просто не в состоянии кого-то видеть. Ужасно хотелось плакать. И не просто плакать, а рыдать. Сегодня я по-настоящему почувствовала себя настоящим ничтожеством. Ещё никогда и ничего не было для меня более унизительным, чем взгляд этого мужчины. А ведь я уже много, что испытала на своей дешёвой шкурке. И насмешки ухоженных дорогих женщин, которые с брезгливостью смотрели на меня и отпускали между собой шуточки в мой адрес. И унижения Андрея, которые всегда били по самому больному. У Громова была уникальная способность – найти самое уязвимое место и потом из раза в раз бить именно в него. Но всё ещё это было терпимо. Нет более того я привыкла к этому и даже можно сказать смирилась. Но сегодня...эти глаза, эта усмешка....Не знаю, я ведь сама не могу понять, почему на меня так подействовал этот отказ. Ну, какое мне дело до этого мужика? Ну, прогнал и прогнал. Мне же лучше. Наверняка утром я бы пожалела, возможно, даже возненавидела себя, если бы этой ночью что-нибудь произошло. В конце концов, не нужно кидаться в такие крайности. Да, тысяча долларов – практически непосильная для меня сумма. Но если очень постараться, то и её можно найти. Да и льготу никто не отменял. Почему я сразу думаю о плохом? Может именно сейчас все врачи на своих рабочих местах и мне не придётся платить деньги за эти процедуры.

Когда передо мной затормозила уже знакомая мне иномарка, и из неё вышел тот самый мужчина, из-за отказа которого я теперь едва сдерживала наворачивающие на глаза слёзы, я неожиданно даже для самой себя резко подскочила на ноги. Он усмехнулся, поджал губы и облокотился о дверцу своей машины, скрестив руки на груди. Теперь он смотрел на меня по-другому. Оценивающе, как-то удивлённо, с долей насмешки, но уже без брезгливости. Не знаю почему, но именно от этого взгляда, мне стало не по себе. И как не странно мне не захотелось резко сорваться с места и убежать. Наоборот я, не шевелясь, продолжала стоять на своём месте, неотрывно смотря на мужчину. Кажется, за те долгие несколько минут, что мы провели в полном молчании я забыла как надо дышать. Сердце пробивало хаотичные удары и по моему телу прошли давно забытые, а может даже ещё и совсем неизведанные волны дрожи. И мне это не понравилось. Откуда такая реакция?

– Ты просишь тысячу долларов за ночь. Опытные шлюхи, готовые выполнить любую прихоть клиента не берут столько за свои 'услуги'. Назови хоть одну причину, по которой я должен заплатить за ночь с худощавой промокшей до нитки девчонкой, одетой в какие-то лохмотья, да ещё и снятой на обочине захудалой деревни тысячу баксов? Что такого ты вытворяешь в постели, что ставишь себе такую цену? У тебя есть какие-то скрытые таланты?

Я не знала, что ответить. Более того около минуты я вообще не могла произнести не слова. Да и что мне говорить? У меня был только один парень. Я совершенно не имею опыта в постельных выкрутасах. Не умею соблазнять мужчину. Не умею доставлять ему удовольствие. Но мне очень нужны деньги на лечения сына. Может ещё пару слезинок для убедительности пустить?

– Не попробуешь – не узнаешь.

Я сама была в шоке от того как только набралась такой наглости, как вообще осмелилась это произнести. И, похоже, в шоке была не только я. Судя по расширившимся от удивления зрачкам мужчины, он тоже не ожидал такого ответа. Наверняка думал, что я подожму хвост, начну трусить. И я начала. Мои щёки залились краской. Ну вот, сейчас он пошлёт меня куда подальше, и я опять почувствую себя полным ничтожеством.

– Садись.

Сначала мне показалось, что я ослышалась. Он, что действительно предложил мне....Да нет, не может такого быть!

– Садись, – вновь повторил он, я поняла, что всё происходит на самом деле. Он не отверг меня. Более того, он хочет, чтобы я поехала с ним, чтобы провела с ним эту ночь...– Садись, я не привык ждать. Или ты уже передумала?

Передумала? Может быть, я бы и передумала, если бы он дал мне такую возможность. Если бы перестал прожигать меня этим взглядом. С одной стороны холодным и равнодушным, а с другой, я за всю свою жизнь не видела такую смесь безумства и яростного желания в одном взгляде. Желания...Кого он желает? Не может быть, чтобы меня.

Я не знаю, что со мной случилось, когда он обогнул свою машину и занял место за рулём. Я почему-то испугалась, что на этом всё кончится. Что вот сейчас он уедет. Сорвавшись с места, я уже менее чем за одну долю секунды сидела на пассажирском месте в паре сантиметрах от НЕГО. Он усмехнулся, повернул ключ в зажигании, и автомобиль сорвался с места. Я чувствовала, что со мной происходит, что-то странное. Куда подевалась та злость? То упадническое настроение? Почему я не могу нормально реагировать на близость этого, даже незнакомого мне мужчины? Ведь всего минут десять назад, когда он возился со своей машиной, а после предложил подвезти меня до дома я не чувствовала к нему ничего кроме равнодушия и даже какой-то злости. За то, что он ездит на иномарки, а я, дрожа от холода, мокну под дождём. За то, что он может позволить себе костюм за пару тысяч евро, а я не могу найти тысячи долларов на лечение своего сына. За то, что у кого-то есть всё, а кто-то я. Но сейчас...сейчас все эти чувства растворились, а на смену им пришли другие, совсем непонятные мне, до жути пугающие. Почему-то, когда я тайком бросала на него взгляды, моё сердце начинало биться так, словно оно жаждало вырваться из груди. Но ведь меня можно понять. На моём месте любая другая девушка, наверное, отреагировала бы также. Он красив. Дьявольски красив. Я ещё никогда не встречала таких мужчин. Я даже по телевизору их не видела. Густые шелковистые волосы, 'высокий' лоб, большие тёмно-синие, отдающие чернотой, словно вечерний океанический бриз глаза, широкие скулы, слегка заросшие щетиной, придающей лёгкую небрежность, волевой подбородок. Невольно бросила взгляд на его чувственные губы и затаила дыхание. Безумная красота, завораживающая и пугающая одновременно. От этого мужчины заверстку чувствуется сила, опасность, уверенность во всем, что он делает.

– Может, прекратишь меня разглядывать? Или эта твоя фишка? Внешность клиента как-то влияет...хм, на раскрытие твоих талантов?

Он усмехнулся, плавно свернув машину на повороте, а я вновь залилась краской стыда. Что будет, когда он узнает, что у меня нет никаких 'талантов'? Прогонит? Очень на это надеюсь. Потому что сама я уже не смогу уйти.

– Куда мы едем?

Я оставила его вопрос без ответа, да и, по всей видимости, он его и не ждал. Весь путь его взгляд был сосредоточен на дороге и только изредка он переводил его на меня. Но и этих долей секунд хватало, чтобы я напрочь забывала обо всём на свете. Реакция собственного тела на этого мужчину меня пугала и одновременно с этим предавала каких-то сил. Несмотря на то, что мне было трудно дышать в его присутствии, именно рядом с ним я в первый раз я смогла облегчённо вздохнуть. Потому что сейчас я забыла обо всё на свете. Я забыла о том, что мне надо каждую секунду думать о том, где бы заработать лишнюю копейку. Я забыла обо всех страхах и переживаниях. На какое-то мгновение я даже забыла, что я мать. Да, пускай это неправильно и в первую очередь все моим мысли должны быть о сыне, тем более сейчас, но я взяла реванш. Только на эту ночь. Только на несколько часов, что остались до рассвета. Но я взяла этот так необходимый мне сейчас глоток воздуха. Я позволила, первый раз за столько времени, я позволила себе забыться. И сейчас мне даже стало всё равно, заплатит мне этот мужчина деньги или нет. Сейчас мне нужна эта ночь. С ним.

– В гостиницу, хотя вряд ли тот захудалый домик на окраине вашей деревни принимающий постояльцев, можно назвать гостиницей. Но это ведь лучше чем в машине?

Я не обратила внимания на его усмешку. Точнее я заставила себя унять пробивающую тело мелкую дрожь и наконец, отвести взгляд от его лица. Правда я тут же вернула его обратно, только теперь уже не на лицо, а на руки. На ладони, на его тонкие длинные пальцы. Мне вдруг стало интересно, есть ли у него кто. Может, он женат? Почему-то такая мысль оставила после себя неприятный осадок. Но на его безымянном пальце не было кольца. Хотя может просто снял или вообще не носит? В любом случаи это не моё дело. Я не должна думать о его жизни. Чтобы сегодня не произошло это никак не повлияет ни на мою, ни на его судьбу. Всего лишь ночь. Одна ночь.