Текст книги "О речевой коммуникации в судебной практике"
Автор книги: Оксана Красовская
Жанр:
Юриспруденция
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]
Жанровые конвенции
Эффективное общение в любой сфере невозможно без знания ее жанровых норм. Почему? Потому что каждая сфера использования языка вырабатывает свои жанры – по известному определению М.М. Бахтина, «относительно устойчивые типы»[35]35
Бахтин М.М. Проблема речевых жанров // М.М. Бахтин. Литературно-критические статьи. М., 1986. С. 428.
[Закрыть] высказываний. Разрабатывая учение о речевых жанрах, М.М. Бахтин писал, что «мы говорим только определенными речевыми жанрами»[36]36
Там же. С. 448.
[Закрыть]. Становясь стороной судебного разбирательства, мы даем объяснения, заявляем отводы и ходатайства, участвуем в прениях и т. п.
Практическое владение набором основных речевых жанров считается важнейшей составляющей коммуникативной компетенции человека. Приведу еще одну цитату из классической работы М.М. Бахтина: «Многие люди, великолепно владеющие языком, часто чувствуют себя совершенно беспомощными в некоторых сферах общения именно потому, что не владеют практически жанровыми формами данных сфер»[37]37
Там же. С. 450.
[Закрыть]. А современный исследователь речевых жанров К.А. Долинин, развивая идеи классика, отмечает: «…человеку бывает стыдно продемонстрировать свою жанровую некомпетентность в той или иной области, поскольку тем самым он как бы теряет право на уважение со стороны других»[38]38
Долинин К.А. Речевые жанры как средство организации социального взаимодействия //Жанрыречи. Саратов, 1999. С. 12.
[Закрыть]. Мне неоднократно приходилось наблюдать, как процессуальные участники, осознавая неквалифицированность своего речевого поведения, вынуждены были извиняться за это перед отправителями правосудия.
(Дело находится на рассмотрении в апелляционном суде; С. предоставляет слово И. в прениях)
С. Пожалуйста, истец. Вам слово предоставляется.
И. Вы извините, я не знаю, что еще должен говорить.
С. О чем просите суд?
И. (молчит).
С. Что вы просите у суда? Вашу жалобу апелляционную удовлетворить?
И. Да.
С. И дальше что?
И. (молчит).
С. Направить дело, наверное, на новое рассмотрение?
И. (обрадовавшись подсказке). Конечно, отправить на новое рассмотрение.
Аналогичный пример:
С. (закончив доклад, обращается к 3. – представителю органа опеки и попечительства, общественному инспектору по охране детства). Слово предоставляется заявителю.
3. Я поддерживаю материалы дела…
С. (прерывая). Вы не поддерживаете. Вы просите.
3. Прошу прощения, я профан в судопроизводстве и первый раз присутствую на таком заседании.
Итак, какова жанровая организация судебно-процессуальной деятельности? Какие жанровые конвенции сложились в судебной практике?
Судебное разбирательство – это объемная и потому многожанровая коммуникативная ситуация, имеющая сложную жанровую структуру.
В целом судебный процесс представляет собой макродиалог, который разворачивается по зафиксированному в законе жанровому сценарию. Он состоит из последовательности речевых жанров, соответствующих определенной стадии судебного процесса. (Это соотношение используется далее при описании конкретных процессуальных жанров.)
Судебная коммуникация реализуется преимущественно в малых жанрах (микродиалогах и непродолжительных репликах), которые быстро сменяют друг друга. «Крупные» жанровые формы (монологические реплики – объяснения процессуальных участников) в рамках диалога по гражданским делам представлены незначительно.
Переход от одной микроситуации к другой, как правило, отражается в «метажанровых» репликах: Разъясняются процессуальные права; Докладываются материалы дела; Суд переходит к судебным прениям и др.
Стандартная, повторяющаяся структура судебного разбирательства способствует использованию готовых речевых формул. Например, судейский доклад обязательно переходит в стереотипный микродиалог следующего содержания:
С. (обращаясь к И.). Вы поддерживаете свои исковые требования?
И. Да.
С. (обращаясь к О.). Признаете требования истца?
О. Нет.
С. Не желаете заключить мировое соглашение? Истица.
И. Нет.
С. Ответчик.
О. Не желаю.
Использовать судебно-процессуальные клише судьи «предлагают» и остальным участникам процесса. Пример:
(Дело слушается в апелляционном суде: апеллянт обжалует определение районного суда, который не принял у него к рассмотрению жалобу на действия должностного лица)
С. (обращаясь к 3.). Слушаем вас, П. Почему вы считаете, что определение незаконно?
3. Я считаю его незаконным, (после паузы). Почему они не приняли жалобу к рассмотрению?
С. Вы считаете, что определение соответствует закону?
3. Вы знаете, я плохо в этом разбираюсь.
С. Подождите. Вы поддерживаете свою апелляционную жалобу?
3. Да.
С. И считаете, она соответствует требованиям закона?
3. Да, она соответствует требованиям закона. Я считаю, там не к чему придраться.
Рассмотрим основные процессуальные жанры, которые приходится исполнять каждому, кто стал участником гражданского судопроизводства[39]39
Снова уместно вспомнить рассуждения М.М. Бахтина, который отмечал, что официальные жанры обладают высокой степенью устойчивости и принудительности (см.: Бахтин М.М. Проблема речевых жанров // М.М. Бахтин. Литературно-критические статьи. М., 1986. С. 449).
[Закрыть]. Будем рассматривать их в рамках тех стадий судебного процесса, за которыми они закреплены.
Обязательными для этой стадии являются жанры процессуальных объяснений и информативного микродиалога.
Процессуальные объяснения – это информативный монологический жанр, при помощи которого стороны попеременно предъявляют суду фактические данные по делу реализуя процессуальную обязанность доказать свои исковые требования или возражения против них.
Объяснения суду стороны дают и на других стадиях судебного разбирательства – при исследовании письменных и вещественных доказательств, воспроизведении аудио– и видеозаписи. Однако при указанных обстоятельствах объяснения сторон являются не ядерным, а сопутствующим жанром и потому носят частный характер.
На рассматриваемой стадии судебного разбирательства процессуальные объяснения представляют собой жанр, в ходе которого стороны объясняют суть перенесенного в суд конфликта, т. е. излагают, как пишет С.С. Алексеев, «“кто" и на “что" имеет или не имеет право»[40]40
Алексеев С.С. Право на пороге нового тысячелетия. М., 2000. С. 27.
[Закрыть].
Требования к этому процессуальному жанру в законе не разработаны. Они предъявляются процессуальным участникам в виде судейских указаний:
(Из дела о взыскании алиментов)
С. Так, истица, слушаем вас.
И. Я прошу взыскать…
С. (обрывая). Нет, все рассказывайте. Какой у вас ребенок, сколько лет были в браке…
С. (прерывает объяснения О., который рассказывает о не сложившихся с И. семейных отношениях). Все понятно. Не надо нам свою жизнь рассказывать. Что скажете по исковым требованиям? С чем согласны, с чем нет?..
Обосновывая свою позицию в конфликте, стороны, как правило, расширяют те исковые требования или возражения против них, которые содержатся в деле.
Например, заявительница К. в жалобе на неправомерные действия должностного лица, связанные с нарушением ее информационных прав, сообщила: 1) кто отказал ей в предоставлении информации, собранной о ее профессиональной деятельности; 2) какие права этим отказом были нарушены. А в объяснениях к этой жалобе на судебном заседании заявительница рассказала: 1) кто, в течение какого времени, при каких обстоятельствах собирал о ней информацию; 2) как она узнала об этом; 3) зачем ей нужны документы, в которых эта информация содержится; 4) каковы правовые основания ее информационного запроса к должностному лицу
Основными составляющими этого процессуального жанра следует считать: 1) событийный блок, в котором содержатся жизненные обстоятельства, хронологическая канва правового конфликта, и 2) правовой блок, в котором указываются нормы права, подлежащие применению для разрешения конфликта.
Вот объяснения ответчика в деле по трудовому спору, возникшему из-за формулировки причин увольнения истицы: Истица была принята на должность главного бухгалтера приказом № 192-к от 27.11.99 года. Главный бухгалтер М. была уволена за однократное грубое нарушение своих должностных обязанностей. По этому поводу был вынесен приказ установленного образца (форма П8). В связи с рекомендациями по увольнению по инициативе собственника ввиду того, что форма П8 содержит только распорядительную часть приказа, а при спорных случаях судом принимается во внимание констатирующая часть, был издан приказ № 103 от 25.06.2002 года. В нем содержится констатирующая часть увольнения. Со слов истицы, она присутствовала на собрании правления 25.06, на котором решался вопрос о причине ее увольнения, исходя из чего истица не могла не знать о причинах увольнения. Согласно части первой статьи 233 КЗоТ, срок истечения на подачу искового заявления по вопросу увольнения устанавливается в один месяц со дня получения трудовой книжки или приказа об увольнении. Согласно записи в книге выдачи трудовых книжек, истица получила трудовую книжку 25.06.2002 года. Также в приказе от 25.06.2002 стоит дата получения и роспись. В связи с вышеизложенным и ввиду того, что истица пропустила срок подачи искового заявления, при этом отказалась от восстановления пропущенного срока и не предоставила доказательств уважительных причин, прошу суд оставить исковое заявление без рассмотрения и удовлетворения.
Необходимо несколько слов сказать о правовом блоке рассматриваемого жанра. Закон не требует от сторон обязательного указания на правовые нормы, оправдывающие занимаемые ими позиции (еще в Древнем Риме был утвержден принцип «суду известно право»). Но в судебной практике запрашивание таких сведений у основных участников гражданского дела является распространенным:
С. (обращаясь к И.). На основании какого закона вы просите взыскать моральный вред?
И. (молчит).
С. Каким законом предусмотрено взыскание морального вреда при ваших обстоятельствах?
ПИ. Можно мне?
С. (кивает).
ПИ. Обычным законом, на основании которого в любом случае взыскивается моральный вред.
С. Обычным.
Вопросы судей о правовых основаниях исковых требований или возражений против них порождают нестабильное законодательство и его большой поток. Еще один диалогический фрагмент:
С. (обращаясь к О. – представителю ЖЭКа)…Вы в апелляционной жалобе пишете, что между ЖЭКом и Теплокоммунэнерго нет договора о внутридомовом обеспечении. Чем это предусмотрено? Каким законом?
О. Постановлением Кабмина.
С. Что там сказано? Вы его можете назвать? Я его подниму.
Таким образом, включение в процессуальные объяснения необходимой правовой информации сообщает им убедительность и избавляет от вопросов, которые могут застать выступающего врасплох. Судьи ценят тщательную подготовку процессуальных участников к судебным заседаниям.
Обратим внимание на то, что приведенные возражения ответчика не содержат никаких вводных фраз. Чаще всего именно так и начинают свою объяснительную речь процессуальные участники. Это отчасти, видимо, связано с тем, что в судебном разбирательстве объяснениям сторон предшествует судейский доклад, который предполагает «введение» в тему правового конфликта и краткое ознакомление с ним всех присутствующих на судебном заседании. Но хорошо построенная речь должна иметь начало и конец. Поэтому процессуальные участники, обладающие некоторыми речевыми навыками, «снабжают» свои объяснения зачином.
Приведу примеры из информационного спора: (зачин к объяснениям И.) Я обратилась за решением информационного спора между мной и П. Предмет информационного спора – немотивированный отказ в удовлетворении моего информационного запроса. Это письменное обращение к П. от 26.11.2002 года с требованием предоставить мне собранные документы, содержащие оценку моей профессиональной деятельности; (зачин к объяснениям О.) Я представитель должностного лица, к которому выставлены исковые требования о признании его действий неправомерными. Имею право высказать свои возражения и пояснения к иску.
В качестве концовки к процессуальным объяснениям – под влиянием искового заявления или жалобы – используются стереотипные фразы с глаголом прошу: Прошу удовлетворить мое заявление о восстановлении на работе; Прошу отказать И. в удовлетворении его исковых требований и под.
Показательно, что, когда процессуальный участник затрудняется в построении ожидаемой от него речи, судья обращается к нему со стереотипным вопросом, который также содержит указанный глагол: Что вы просите? Таким образом объяснения сводятся к процессуальной просьбе, а значит, повторению спорного материально-правового требования и/или возражений против него.
Следует иметь в виду, что монолог процессуального участника может прерываться корректирующими репликами судьи. Приведу пример диалога, в котором судья корректирует содержание объяснений истицы:
(Из земельного спора, рассматриваемого в апелляционном суде: решением исполкома поселкового совета И. был выделен земельный участок, а впоследствии это решение было отменено)
С. (обращаясь к И.). Слушаем вас, М.
И. (молчит).
С. Вы свою жалобу поддерживаете?
И. Поддерживаю. Дело в том, что эти 164 квадратных метра…
С. (перебивая). В чем неправильно решение суда? А по делу мы все знаем.
И. Моя свекровь еще…
С. (перебивая). Этого не надо рассказывать. Это в суде первой инстанции вы должны рассказывать. Какому закону не соответствует решение суда?
И. Земельному кодексу, Конституции. Ивановский поссовет отменил свое первое решение, которое соответствует Земельному кодексу, (молчит).
С. И просите вы что?
И. Еще раз повторяю, Ваша честь, прошу отменить решение.
Если на чьей-либо стороне в деле участвуют ее представители, то суд предлагает и им дать процессуальные объяснения. В таких случаях целесообразно не дублировать одни и те же сведения, вызывая недовольство служителей Фемиды, или уклоняться от объяснений фразой типа Поддерживаю все, что сказал истец/ответчик, а «распределять» значимую для разрешения спора информацию между всеми выступающими. Например, в делах о защите чести, достоинства и деловой репутации актуальны положительные характеристики истца. Однако представление суду таких характеристик самим истцом невежливо (одним из постулатов принципа вежливости Э. Лича, напомню, является постулат скромности). Удобно поэтому, чтобы положительную информацию об истце суду предъявляли его представители.
Очень часто процессуальные объяснения переходят в ходатайство – о приобщении к материалам дела тех документов, на которые выступающий ссылался в ходе произносимой речи.
Приведенные наблюдения свидетельствуют о том, что объяснения сторон представляют собой процессуальный жанр, требующий тщательной подготовки. Не случайно они нередко протекают с опорой на письменный текст.
Свободно построенные объяснения сторон переходят в объяснения «по требованию» оппонента. Для того чтобы с максимальной полнотой можно было установить все обстоятельства конфликта, после монологического выступления одной стороны противоположная сторона имеет право задавать вопросы. Следующим обязательным жанром на рассматриваемой нами стадии судебного разбирательства является жанр информативного диалога. Он состоит из вопросо-ответных реплик сторон.
Что представляет собой вопросо-ответный механизм в гражданском судопроизводстве? Сразу отмечу, что требования к формулировке вопросов и ответов здесь рассматриваться не будут. Они подробно описываются в пособиях по логике и риторике[41]41
На материале судебной практики они рассматриваются, например, в книгах: Введенская Л.А., Павлова Л.Г. Риторика для юристов. Ростов н/Д, 2002; Губаева Т.В. Язык и право. М., 2003.
[Закрыть].
Лица, которые впервые участвуют в судебном процессе, обычно затрудняются в постановке вопросов, адресованных своим процессуальным оппонентам. Типичный пример:
С. (заслушав объяснения И., обращается к О.). Вопросы будут к истице?
О. К. не понимает, что работала в национальном вузе IV уровня аккредитации. У нас все работают на условиях срочного трудового договора…
С. (обрывая). Это у вас вопрос?
О. (молчит).
С. Вопросы будут?
О. (качает головой).
«Диалогические пустоты» (Н.Д. Арутюнова), означающие выход процессуального участника из коммуникации[42]42
Разным видам коммуникативного молчания, его функциям и смыслам посвящена работа: Арутюнова Н.Д. Феномен молчания // Язык о языке / Под общ. рук. и ред. Н.Д. Арутюновой. М., 2000.
[Закрыть], вызваны несколькими причинами.
Во-первых, в конфликтной среде самой первой реакцией на утверждение оппонента является возражение, а не вопрос. Попытки ответчика использовать возражение вместо объявленного судьей речевого акта мы и наблюдали в приведенном выше примере. Однако в ходе судебного разбирательства такие жанровые замены в большинстве случаев оказываются неприемлемыми: судьи бдительно следят за соблюдением процессуального регламента.
Во-вторых, вопрос, как известно, направлен на сбор недостающей информации. Стороны же обычно хорошо осведомлены о сути, основаниях возникшего между ними конфликта – и поэтому предложение задать вопрос своему процессуальному оппоненту вызывает у них недоумение.
Оно связано с непониманием специфики того коммуникативного пространства, в котором происходит диалог. Процессуальный диалог между оппонентами представляет собой полиадресатную коммуникативную ситуацию, среди участников которой выделяются прямой и косвенный адресаты. Роль прямого адресата (того, к кому обращаются с речью) принадлежит процессуальному оппоненту, роль косвенного адресата – судье. Однако судья является основным потребителем информации о сути правового конфликта и поэтому в судебном разбирательстве занимает к тому же коммуникативную позицию главного адресата. Следовательно, вопросы и ответы сторон в диалогах между ними должны быть направлены в первую очередь на так называемое третье лицо[43]43
Термины «прямой адресат», «косвенный адресат», «главный адресат», «третье лицо» при описании «аудитории» обыденных разговоров использовали Г.Г. Кларк и Т.Б. Карлсон (см.: Кларк Г.Г., Карлсон Т.Б. Слушающие и речевой акт // Новое в зарубежной лингвистике: Теория речевых актов. М., 1986. Вып. 17). Выделяя различные роли слушающих, они обратили внимание на то, что речевые акты могут осуществляться по отношению не только к прямым адресатам, но и слушающим участникам.
Разделение этих адресатов ученые показывали на примере «писем к редактору»: хотя такие письма непосредственно адресованы редактору издания, их главный адресат – читатели, которые являются «сторонними участниками» публичного акта.
Аналогичную ситуацию наблюдаем и в нашем случае. Вот только судью – с учетом его речевых полномочий – трудно назвать «сторонним участником». Ведь служители Фемидът свободно принимают на себя функцию говорящего и вмешиваются в диалог конфликтантов. «Сторонним участником» открытого судебного разбирательства является публика – люди, пришедшие в суд по различным мотивам.
Речевое поведение в ситуациях с «двойным адресатом» изучала и Т.Г. Винокур. Применительно к телевизионному интервью под «двойным адресатом» она понимала: 1) «непосредственного собеседника» и 2) «стоящей за ним массы» (см.: Винокур Т.Г. Говорящий и слушающий. Варианты речевого поведения. М., 1993. С. 114 и сл.).
[Закрыть] – судью.
Правильное понимание коммуникативных ролей основных участников гражданского судопроизводства в процессуальной литературе находит выражение в советах: В судебных заседаниях убеждайте суд, а не противника. (Ср. комментарий к этому правилу судебного общения в одном из пособий, посвященных стратегиям и тактикам гражданского процесса: «…не тратьте драгоценное время судебных заседаний на противоположную сторону. Не пытайтесь сразу убить двух зайцев – убедить и суд, и процессуального противника. Такая тактика заведомо проигрышная»[44]44
Кравчук В.М. Стратегія і тактика цивільного процесу // Зразки процесуальних документів. Стратегія і тактика цивільного процесу. Киiв, 2002.
[Закрыть].)
Процессуальные участники без специальной подготовки стремятся в суде «доругаться», «довыяснить» отношения друг с другом. Судебные юристы, а также подготовленные к судебной процедуре непрофессиональные участники, осознавая назначение процессуальных вопросов к противоположной стороне, как правило, используют их не в первичной функции (для сбора каких-то сведений), а в прагматических целях – для усиления своей позиции в правовом конфликте, воздействия на судью и т. п. Ср.:
ПО. (реагируя на вопрос ПИ.). Я понимаю, что вы специалист в филологии и э-э… можете задавать хитрые вопросы, на которые можно черти как отвечать. Но ваше заявление, ваш вопрос относится ли к иску, который э-э… рассматривает сегодня суд?
ПИ. Ну это решает суд.
ПО. Я понимаю, я понимаю, что это решает суд, а вы подводите суд к этому… к этой ситуации.
ПИ. (обращаясь к С.). Могу я получить ответ на этот вопрос?
Как известно, хорошо продуманный вопрос может содержать более значительную информацию, чем ответ на него. Вот, например, вопросы, которыми истица, атакуя ответчика, информирует судью о своей трудовой деятельности в деле о защите чести, достоинства и деловой репутации: (главный тезис объяснений О. – постоянное нарушение И. трудовой дисциплины) Сколько раз меня повышали в должности за проработанное у вас время? Сколько было у меня дисциплинарных взысканий? Как реагировало руководство на мои прогулы? Если вы говорите, что я полностью вышла из-под контроля, почему администрация не обращала никакого внимания на мое неподчинение?
Приведу пример из судебного разбирательства по иску о восстановлении на работе. В этом микродиалоге вопросы истицы и ее представителя к ответчику направлены на разоблачение его лжи – утверждения о том, что истице своевременно были вручены трудовая книжка и приказ об увольнении, с которыми трудовое законодательство связывает срок на право обращения в суд по спорам об увольнении. Любопытно, что в этот разоблачительный диалог включается судья:
И. Вы заявили, что я была ознакомлена с приказом и мне была вручена трудовая книжка. Утверждаете это?
О. Да.
И. Если я была уволена 25 июня, почему тогда С. [инспектор отдела кадров] в докладной записке пишет, что 26-го я не вышла на работу по неизвестной причине?
О. По данному вопросу мне как представителю известно, что поскольку все документы находятся в ведении отдела кадров, то, когда вы не забрали трудовую книжку, ее передали в отдел кадров. Инспектор, заблуждаясь, исходит из законодательства, что если трудовая находится у него, то работник считается неуволенным. На основании таких суждений была составлена докладная записка. Но заблуждение не является основанием для продления срока исковой давности и не отменяет порядок рассмотрения трудового спора.
И. А директор тоже заблуждается, когда наложил резолюцию «В приказ»?
О. Я не рассматриваю, что резолюция «В приказ» подразумевает издание приказа. Здесь можно дать такое пояснение, что директор дал указание начальнику отдела кадров обратить внимание и более детально ознакомиться с приказами о вашем увольнении.
С. Этой резолюцией директор обращал внимание отдела кадров на исполнение приказа, так как не знал, выдана ли трудовая книжка.
И. Так старший инспектор знала о моем увольнении?
О. Конечно.
И. Так почему она подала докладную записку о моем невыходе на работу?
О. Я уже сказал, что ей была передана трудовая книжка.
С. Трудовая была с записью?
О. Да.
С. Вы считаете, что инспектор не посмотрела в трудовую книжку?
О. Нет, она сделала запись. Но заблуждалась, поскольку ей принесли трудовую книжку. Заблуждение было вызвано тем, что ей передали трудовую книжку.
ПИ. Почему работники 2 июля пришли к М. [истице] домой? Все приказы были изданы.
О. Не могу пояснить этого.
Показателен и следующий диалог, в котором вопросы истицы к ответчику – ее бывшему супругу – направлены на создание у него в суде определенной репутации:
(Из дела о взыскании алиментов на содержание совершеннолетнего ребенка-инвалида)
С. (после объяснений О.). Вопросы есть у истицы и ее представителя?
И. Есть.
С. Задавайте.
И. Когда ты последний раз видел Тамару [дочь]?
О. Четыре года назад.
С. (удивленно-осуждающе). Четыре года назад!
О. (осознавая назначение вопроса, обращается непосредственно к С.). Ваша честь, моя сестра ездит к истице. А ее там видеть не хотят.
Участие судьи в вопросо-ответных диалогах между сторонами, а также смена адресата в них наглядно демонстрируют распределение коммуникативных ролей в судебно-процессуальной аудитории.
Для успешного функционирования процессуального вопроса, адресованного противоположной стороне, в ряде случаев необходимо предварительное информирование судьи:
ПИ. Истица неоднократно обращалась к первому руководителю с просьбой разобраться в возникшем конфликте, создать комиссию для изучения конфликтной ситуации (передает С. копии соответствующих обращений И.). Как он реагировал на ее заявления с такими просьбами?
Продумывая вопросы для своего оппонента, нужно иметь в виду, что не каждый вопрос может быть принят судом. (Еще одно подтверждение того, что этот речевой акт имеет не одного адресата!) Для судебного разбирательства типично «снятие вопросов». Оно основано на зафиксированном в законе принципе относимости доказательств к сути разрешаемого дела[45]45
Приведу интересное замечание Е.В. Клюева о том, что коммуникативные ошибки, которые связаны с использованием нерелевантных высказываний («Вы о чем?»), приводят «к “потере” коммуникативного акта как такового: он просто останавливается и самоуничтожается» (см.: Клюев Е.В. Речевая коммуникация: Успешность речевого взаимодействия. М., 2002. С. 71).
[Закрыть]. Например:
(Из дела по жалобе на неправомерные действия Тосинспекции учебных заведений; С. предложил 3. задать вопросы представителям государственного органа после данных ими объяснений)
3. Сколько раз студентка П. сдавала экзамен по литературному редактированию?
С. Вопрос снимается.
3. (вопросительно смотрит на С.).
С. Он не относится к предмету обжалования.
3. Я прошу занести мои возражения против действий председательствующего в протокол.
Возражения в приведенной ситуации – факультативный речевой жанр, который может следовать за любым действием судьи, не отвечающим интересам процессуальных участников.
И последнее замечание о постановке вопросов в ходе судебного разбирательства: стороны могут задавать вопросы только по предложению или с согласия судьи.
Формулировка вопросов в ситуации судебного разбирательства требует владения не только обще-, но и частно-коммуникативными навыками. Следует готовить себя к эффективному использованию этих речевых актов и не отказываться от процессуальной возможности уточнить, дополнить, оценить объяснения оппонента, способствуя тем самым всестороннему исследованию обстоятельств дела и формированию убеждения судьи.
В заключение приведу еще один информативный микродиалог. Он любопытен тем, что истица в нем, которая не имеет достаточного коммуникативного опыта для участия в судебном процессе, преодолевает связанные с этим трудности, не позволяя себе уклониться от участия в речевой ситуации:
(Из земельного спора, рассматриваемого в апелляционном суде)
И. (после объяснений О., который заключил их фразой о том, что решение районного суда по их спору правильно). Как же правильно? Вы видели у меня в плане…
С. (обрывая). Вопрос задайте.
И. (молчит).
С. Почему вы считаете, что решение суда правильно? Как мы должны с соседом наводить границу? Задавайте вопросы в этом разрезе.
С. У вас есть вопрос к представителю? Вопрос.
И. (молчит).
И. (после продолжительной паузы). Почему в Земельном кодексе записано?
С. Задайте вопрос по делу, а не по кодексу. Мы дело рассматриваем.
И. (молчит).
С. Сформулируйте вопрос правильно. Не волнуйтесь.
И. Вопрос. Почему у меня отобрали 164 метра?
С. Не отобрали, а решение [исполкома о выделении земельного участка] отменили. Отбирают на улице. Говорите правильно.
И. Почему решение отменили?
Создание ответа на вопрос требует учета тех же факторов, которые мы называли, обсуждая специфику процессуального вопроса.
Недопонимание и/или неучет структуры судебно-процессуальной аудитории неизбежно приведет отвечающего к коммуникативной неудаче:
(Из спора об установлении отцовства)
И. (показывая О. фотографии, на которых он изображен вместе с ее ребенком). А на этих фотографиях кто тут?
О. А ты не знаешь кто?
С. Суду объясните, кто на этих семейных фотографиях.
О. Это никакие не семейные фотографии. Я и ее ребенок на дне рождения истицы. Но мы с ней вместе никогда не жили. Мы просто встречались.
Как видим, отвод ответчиком вопроса истицы ввиду того, что ей известна запрашиваемая информация, не принимается судом. Еще раз подчеркну: ответ на вопрос оппонента следует строить с учетом осведомленности судьи об обстоятельствах правового конфликта.
Прерывается и «вычеркивается» из судебного диалога нерелевантный ответ. Ср. пример из информационного спора:
3. (обращаясь к ПДЛ.). Вы упоминали мои личностные качества и мое активное поведение. Могут ли поведение заявителя или его личностные качества ограничивать доступ к информации о самом себе?
ПДЛ. Никакими законодательными актами права ваши не ущемляются. Есть документация служебного характера.
3. (качает головой и смотрит на С., ожидая его реакции).
С. Вы считаете, ответили на вопрос? Вас спросили, что может ограничивать доступ к информации, а вы нам что начинаете рассказывать?
ПДЛ. (молчит).
С. (обращаясь к 3.). Еще будут вопросы?
Нетерпимо судебное разбирательство и к косвенным реакциям сторон. Ср. поведение ответчика в следующем диалогическом фрагменте:
П. (обращаясь к 3. после объяснений ПГО.). Есть какие-то вопросы к представителю [городского] совета?
3. Анатолий Васильевич, было принято решение горсоветом. Была создана комиссия, которая должна была выехать в…
П. (обрывая). Вопрос задайте.
3. Задаю. Выезжала эта комиссия в Верховный Совет?
ПГО. Я не входил в состав этой комиссии.
П. Кому это интересно, входили вы или нет? Ответьте на вопрос. Если вы не знаете, зачем вы сюда пришли?
ПГО. Запрос в Верховный Совет подавался.
П. (раздраженно). Не выезжала.
Прямой ответ на вопрос о работе следственной комиссии судья выводит из косвенных реакций ответчика.
Негативную реакцию судей вызывают недостаточно четкие ответы. За ней, как правило, следует требование устранить из ответа лишнюю информацию:
ПИ. Какой орган был создан для проверки все этих жалоб многочисленных? Какой орган?
ПО. Я не пойму, на основании чего вы придумываете, что должен быть создан какой-то орган для проверки…
С. Ответчик…
ПО…внутриведомственной информации.
С. (недовольно). Отвечайте на вопрос. Понятен вопрос?
ПО. Непонятен.
С. (обращаясь к ПИ.). Еще раз.
ПИ. Какой орган был создан для проверки этих многочисленных жалоб?
С. Понятен вопрос?
ПО. (кивает).
С. Отвечайте.
ПО. Я не понимаю, какой орган должен был быть создан…
С. (раздраженно). Был создан орган или нет? Отвечайте!
ПО. Ну орган не был создан.
ПИ. Поняла, спасибо.
ПО. (достает из папки документ). Вот заявление, на основе которого сказано, что рассмотрели…
ПИ. Поняла.
Итак, непрямые, неполные, неясные ответы затягивают течение судебного диалога. Вызывая переспросы, уточнения, перефразирования, они к тому же вносят в судебное разбирательство эмоциональные элементы в виде недовольства, упреков и т. п. судей.
Есть у нас наблюдения и другого рода. Процессуальные участники – представители должностных лиц – обычно проявляют необыкновенное рвение в защите интересов своих начальников. В их пользу они стараются дать объяснения по каждому вопросу, с которым связано разрешение спора по существу. Не являясь непосредственными участниками конфликта, они додумывают неизвестные им детали. Такое усердие обычно также пресекается отправителями правосудия. Соответствующий пример:
(В ходе разрешения трудового спора обсуждается факт несвоевременного вручения истице – после ее увольнения – трудовой книжки)
И. Почему мне сразу не сообщили, что найдена моя трудовая книжка?
О. Предполагаю, что передали трудовую книжку в отдел кадров тогда, когда вы уже ушли.
С. Не надо ничего предполагать. Если не знаете, так и говорите: «Не знаю».
И последнее замечание о прагматической адекватности ответов в структуре рассматриваемых диалогов. Вопросы, направленные непрофессиональным участникам судебного разбирательства, лицами, которые имеют специальную юридическую подготовку, могут оказаться недоступными для первых по вполне понятным причинам. Не следует стесняться уточнять не до конца понятный вопрос. Адекватной диалогической реакцией в подобных случаях является выяснение, но не беспомощное молчание или ответ невпопад. Несколько иллюстраций:
(Из трудового спора)
ПИ. (обращаясь к О.). Почему не актировался факт нахождения трудовой книжки?
О. (молчит).
С. Вам понятен вопрос?
О. (качает головой).
С. Надо сказать об этом. Почему акт не был составлен и в него не было внесено, что найдена трудовая книжка?
(Из земельного спора)
О. Скажите, когда выделялись вам 164 метра, они были узаконены?
И. Мой муж…
С. Ответьте конкретно: да или нет.
И. (молчит).
С. Вопрос вы поняли?
И. Нет.
С. В какие-то органы он [муж] ходил?
И. Но фактически граница перенесена.
С. Это другой вопрос. В генеральном плане эти изменения не внесены.
