Текст книги "О речевой коммуникации в судебной практике"

Автор книги: Оксана Красовская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Принцип вежливости

Не менее важным принципом, регулирующим наше общение, является принцип вежливости. Его разработал английский ученый Э. Лич[23]23
  Leech E.N. Principles of pragmatics. London; N.Y., 1983.


[Закрыть]. Этот принцип требует удовлетворения следующим постулатам: 1) такта (Соблюдай интересы другого! Не нарушай границ его личной сферы!); 2) великодушия (Не затрудняй других!); 3) одобрения (Нехули других!); 3) скромности (Отстраняй себя от похвалы!); 5) согласия (Избегай возражений!); 6) симпатии (Высказывай благожелательность!).

В отличие от постулатов принципа кооперации, этические правила практически законодательно не закреплены. Лишь постулат такта отчетливо присутствует в Гражданском процессуальном законе – в виде правовой нормы о закрытых судебных заседаниях. Как известно, правосудие по гражданским делам осуществляется устно и открыто. Но с целью «охраны личной территории» процессуальных участников – неразглашения сведений их личной жизни – в законе предусмотрены и ситуации закрытого судебного разбирательства (ст. 10 ГПК РФ; ст. 6 ГПКУ). На «защиту» личной сферы процессуальных участников направлена и норма, которая устанавливает порядок оглашения переписки и телеграфных сообщений в ходе судебного разбирательства (ст. 182 ГПК РФ; ст. 186 ГПКУ). В соответствии с ней все личные материалы оглашаются только с согласия их хозяев.

Некоторые из постулатов Э. Лича просто неприменимы к ситуации судебного разбирательства.

Так, принадлежностью судебного узуса (обычая) являются нарушающие постулат согласия возражения – против предъявленного иска (ст. 149, 150 ГПК РФ; ст. 128, 130 ГПКУ), действий председательствующего (ст. 156 ГПК РФ; ст. 160 ГПКУ), ходатайства, заявленного оппонентом (ст. 35 ГПК РФ; ст. 27 ГПКУ).

Принята в судебной практике процессуальная критика, которая лежит в основе обжалования судебных постановлений. Вот отрывок из одной апелляционной жалобы: Решением Ж. районного суда от 24.03.2003 года по моему иску к В. мне было отказано в восстановлении на работе, взыскании заработной платы за время вынужденного прогула и компенсации причиненного морального вреда.

Решение суда считаю незаконным в связи с неправильным применением судом специальных норм трудового права и необоснованным в связи с неполным выяснением судом обстоятельств, имеющих значение для дела, а также недоказанностью имеющих значение для дела обстоятельств, которые суд посчитал установленными.

Приведу также фрагмент устных пояснений ответчика (удовлетворение судом жалобы К. на неправомерные действия должностного лица стало основанием последующего иска К. о возмещении этим должностным лицом морального ущерба): И. опирается главным образом на решение суда Ж. района. И теперь, как я убеждаюсь, имеет место развитие данных разбирательств по другим исковым требованиям, но основанным на неправильном решении суда… Я не подала своевременно апелляционную жалобу на решение суда Ж. района от 31.01.2003 года, о чем сейчас жалею.

При пересмотре судебных решений типичными поэтому являются такие вопросы служителей Фемиды к сторонам: С чем вы не согласны в решении суда?; Почему вы считаете решение суда несправедливым?; Вы считаете решение законным или нет? Показательна также следующая реплика, которая корректирует пояснения сторон в апелляционном суде: Рассказывать все не надо. Мы же знаем дело. Вы решение критикуйте.

Итак, возражение, будучи основным способом защиты в судебном пространстве, является его неотъемлемым компонентом.

Закреплено за судебной сферой и такое «невежливое» речевое действие, как отвод – устранение от участия в деле судьи, секретаря судебного заседания, прокурора, эксперта/специалиста, переводчика (ст. 16, 18, 20 ГПК РФ; ст. 20, 22, 24 ГПКУ). Это средство, обеспечивающее объективность судебного разбирательства, вступает в противоречие с постулатами одобрения и симпатии. Заявление об отводе, как правило, включает в себя выражение сомнения в беспристрастности, предвзятости кого-либо из перечисленных выше процессуальных участников – акт, который, безусловно, «угрожает их позитивному лицу».

Вообще говоря, в ходе судебного разбирательства наблюдается минимальное проявление вежливости и речевого этикета. Взаимодействие в суде обезличено и ориентировано на нефатическую[24]24
  Лингвистическая справка. Фатика – это общение, которое направлено на контакт, на общение ради самого общения. (Его антиподом является информативное общение, в которое мы вступаем ради обмена информацией.) Фатика – плохо изученный и дискутивный вид общения, широкое понимание которого представлено в работах Т.Г. Винокур: Винокур Т.Г. Говорящий и слушающий. Варианты речевого поведения. М., 1993; Винокур Т.Г. Информативная и фатическая речь как обнаружение разных коммуникативных намерений говорящего и слушающего // Русский язык в его функционировании. Коммуникативно-прагматический аспект / Отв. ред. Е.А. Земская, Д.Н. Шмелев. М., 1993.


[Закрыть] коммуникацию. В судебной культуре представлены немногие ситуации речевого этикета, последовательно выделяемые в широко известных работах Н.И. Формановской[25]25
  См., например, библиографию к ее статье: Формановская Н.И. Речевой этикет // Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н. Ярцева. М., 1990.


[Закрыть]. Процессуальной деятельности «противопоказаны» такие солидаризующие коммуникантов действия, как комплимент и одобрение, сочувствие и соболезнование.

Составляющие судебный этикет знаки (положение стоя при общении с судьей, обращение к нему Уважаемый суд! [ст. 158 ГПК РФ] и Ваша честь [ст. 161 ГПКУ]) не выражают собственно вежливого отношения к судье. Они указывают на асимметричный тип общения в рамках судебного разбирательства, на более высокое положение судьи по сравнению с остальными участниками процесса.

Но и это неполная этикетная характеристика судебного общения. Следует добавить, что суд – это социально-коммуникативная сфера, в которой широкое распространение имеют антиэтикетные формы поведения.

Намеренную невежливость[26]26
  О выделении двух видов нарушений правил вежливости см.: Земская Е.А. Категория вежливости: общие вопросы и национально-культурная специфика русского языка // Е.А. Земская. Язык как деятельность: Морфема. Слово. Речь. М., 2004.


[Закрыть] в своем речевом поведении демонстрируют судьи (см. об этом более подробно в разделе «Следует ли бояться судью? (Заметки о речевом поведении служителей Фемиды)»).

Много грубости в общении между сторонами, которые не смогли разрешить возникшее разногласие без государственного принуждения. Перенесенный в суд конфликт, по мнению специалистов, – это наивысшая точка противоречий, коллизия с наиболее острым противоборством. Для конфликтного речевого взаимодействия характерны речевая агрессия, обмен колкостями, а не одобрительными, «поглаживающими» (по Э. Берну) репликами: О. (прерывает пояснения И. – своей бывшей жены): Она врет все!', (реакция И. на заявление О. – представителя горсовета о невозможности прийти на следующее судебное заседание в связи с текущей работой): Вас два юриста. Вы должны круглосуточно работать, а не в компьютер играть; (реплика И. о ее бывшем зяте, к которому она предъявила иск о возмещении материального и морального вреда за повреждение купленного ею имущества): Какой хам! Выгнал ее [дочь] и все побил.

Только в речи процессуальных участников, обращенной к отправителям правосудия, наблюдается эксплицитная, нередко гипертрофированная, многословная вежливость. Но и она в условиях цейтнота, который постоянно испытывают перегруженные делами судьи, оборачивается невежливостью: Уважаемый судья! Я, конечно, знаю, что вы мне категорически запрещаете задавать вопросы. Но я хочу вас спросить: можно ли повторно вызвать свидетеля?; Ваша честь, я хотела, чтобы, Ваша честь, вы объяснили, у нас продолжается заседание или новое. Еще примеры неуместной вежливости: (реплика И. из земельного спора при подведении его итогов): Ваша честь, прошу прощения. Я не знаю, как объяснить. Мне эти 164 метра как воздух нужны, (И. вступает в диалог С. с О. – представителем ЖЭКа): Уважаемый суд, вы извините, пожалуйста. У меня последний этаж. Когда мы спускаем кран, сначала идет горячая, потом холодная вода.

Итак, судебная культура основана на негативной (дистанционной) вежливости[27]27
  Термины «негативное/позитивное лицо», «негативная/позитивная вежливость» являются ключевыми в классической теории вежливости: Brown P., Levinson S. Politeness. Some universals in language usage. Cambridge, 1987. Анализ этой теории и ее модификации см., например, в статье: Кастлер Л. Негативная и позитивная вежливость: различные стратегии речевого взаимодействия // Агрессия в языке и речи / Сост. и отв. ред. И.А. Шаронов. М., 2004.


[Закрыть], хотя в судебной речевой практике можно наблюдать разное проявление вежливости, а также речевую грубость. Этические правила очень сдержанно представлены в нормах права. Это связано в ряде случаев с их несовместимостью, а также общим вниманием законодателя к разработке этико-правовых норм. Однако тенденцией развития гражданско-процессуального законодательства следует считать уделеление все большего внимания правилам судебного этикета: целесообразные, с точки зрения законодателя, обращения к судье впервые отмечены в новых ГПК России и Украины; законодатель Украины, кроме того, конкретизируя правила допроса свидетеля, ввел в них этическую норму, согласно которой судья вправе снимать вопросы, оскорбляющие честь и достоинство допрашиваемого (ст. 180).

В заключение этого раздела обращу внимание еще на одно немаловажное обстоятельство. Закон располагает достаточными средствами, при помощи которых можно противодействовать грубости всех участников судебного разбирательства. По отношению к судье это возражения против его действий (ст. 156 ГПК РФ; ст. 160 ГПКУ), по отношению к остальным нарушителям порядка в судебном заседании – предупреждение, удаление из зала и штраф (ст. 159 ГПК РФ; ст. 90, 91 ГПКУ). Любой участник судопроизводства может обратиться к суду, если суд сам не проявляет такой инициативы, с просьбой о защите своего «лица».

Правила организации судебного диалога

Кроме универсальных правил речевого поведения, соблюдение которых необходимо во всех ситуациях общения, при любых статусах коммуникантов, для судебной культуры характерны «дополнительные», специальные правила общения.

Это правила организации судебного диалога, который по ряду признаков отличается от естественной диалогической речи. Их соблюдение направлено на поддержание коммуникативного порядка в состязательно-конфликтных условиях.

Первое правило – правило мены ролей говорящий/слушающий, ограничивающее речевую инициативу процессуальных участников. Пример:

ПГО. (возражает И. на его претензии к проведению сессии, решением которой И. был досрочно отстранен от должности городского головы). О внеочередной сессии в СМИ не сообщается. Сессия может быть и закрытой.

3. Я могу добавить?

П. Сейчас начнется перебранка. Она нам не нужна.

Вот как правило мены коммуникативных ролей отражено в процессуальном законе:

«1. После доклада дела суд заслушивает объяснения истца и участвующего на его стороне третьего лица, ответчика и участвующего на его стороне третьего лица, а затем других лиц, участвующих в деле. Прокурор, представители государственных органов, органов местного самоуправления, организаций, граждане, обращающиеся в суд за защитой прав и законных интересов других лиц, дают объяснения первыми. Лица, участвующие в деле, вправе задавать друг другу вопросы. Судьи вправе задавать вопросы лицам, участвующим в деле, в любой момент дачи ими объяснений <…>» (ст. 174 ГПК РФ; аналогичные правила содержатся в ст. 176 ГПКУ);

«<…> 2. Председательствующий выясняет отношение свидетеля к лицам, участвующим в деле, и предлагает сообщить суду все, что ему лично известно об обстоятельствах дела.

3. После этого свидетелю могут быть заданы вопросы. Первым задает вопросы лицо, по заявлению которого вызван свидетель, представитель этого лица, а затем другие лица, участвующие в деле, их представители. Судьи вправе задавать вопросы свидетелю в любой момент его допроса» (ст. 177 ГПК РФ; в ГПКУ порядок допроса свидетелей изложен в ст. 180);

«1. Судебные прения состоят из речей лиц, участвующих в деле, их представителей. В судебных прениях первым выступает истец, его представитель, затем – ответчик, его представитель.

2. Третье лицо, заявившее самостоятельное требование относительно предмета спора в начатом процессе, и его представитель в судебных прениях выступают после сторон, их представителей. Третье лицо, не заявившее самостоятельных требований относительно предмета спора, и его представитель в судебных прениях выступают после истца или ответчика, на стороне одного из которых третье лицо участвует в деле. <… >

4. После произнесения речей всеми лицами, участвующими в деле, их представителями они могут выступить с репликами в связи со сказанным. Право последней реплики всегда принадлежит ответчику, его представителю» (ст. 190 ГПК РФ; выступление процессуальных участников в прениях в украинском кодексе регламентирует ст. 193).

Как видно из приведенных формулировок, в рамках судебного диалога, отдельных его фрагментов установлена четкая последовательность выступления всех его участников. Передачу функции говорящего от одного лица к другому судьи осуществляют посредством реплик, которые лингвисты называют метатекстовыми[28]28
  В современных логических теориях часть мета… используется для обозначения таких систем, которые служат для описания или исследования других систем. Следовательно, метатекст – это текст, который используется для описания, комментирования основного текста. См. об этом специальную работу: Вежбицка А. Метатекст в тексте // Новое в зарубежной лингвистике: Лингвистика текста. М., 1978. Вып. 8.


[Закрыть]: Истица, пожалуйста, дайте пояснения по вашей жалобе; Пожалуйста, представитель, вам слово; Сергей Васильевич, что желаете дополнить или сказать?; Суд переходит к судебным прениям. Слово в прениях предоставляется М.

Процессуальный кодекс не допускает сиюминутных реакций, которые в конфликтном диалоге нередко представляют собой прерывание и подхватывание реплик оппонента[29]29
  Способы ведения разных видов диалога, в том числе конфликтного, описаны в статье: Соловьева А.К. О некоторых общих вопросах диалога // Вопросы языкознания. 1965. № 6.


[Закрыть]. Стороны должны принимать на себя функцию говорящего только по разрешению суда.

(В споре соседей о праве собственности на находящийся в их общем дворе сарай участвует третье лицо – представитель горисполкома)

TЛ. (после очередного выступления И.). Можно и мне?

С. Вы желаете дать пояснения по этому поводу?

ТЛ. Да.

С. Пожалуйста, дайте.

Это был пример правильного поведения в судебном диалоге, наряду с которым часто наблюдается несанкционированное ответное реагирование одной стороны на выступление другой. С чем это связано? С тем, что рассматриваемое правило не закреплено в речевом поведении непрофессиональных участников судебного разбирательства в виде навыков. Поэтому, как показывает практика, даже адаптировавшись в суде, многие из нас продолжают действовать по моделям бытового диалога[30]30
  Вспомним рассуждения классика: «Недаром говорят, что нужно уметь слушать другого, нужно научиться слушать, – прерывать другого не нужно уметь, потому что это естественно» (см.: Якубипский Л.П. О диалогической речи // Избранные работы. Языки его функционирование. М., 1986. С. 33).


[Закрыть]. Ведь соблюдение в суде конвенциональных правил общения требует от нас подавления естественной мгновенной реакции на реплику-стимул, которая в конфликтной среде нередко является обидной, «задевающей».

(Апелляционный суд заслушивает объяснения И. в деле о взыскании морального вреда с ее бывшего супруга)

И. Ваша честь, ответчик в течение двух лет создавал мне невыносимые условия для моей жизни. Он оскорблял меня. Я должна была прятаться, ночевать у соседей…

О. (перебивая). Хватит врать!

И. (реагируя на замечание О.). В деле есть показания соседей, но суд [районный] не сделал…

С. Прекратите перебранку!

Соблюдение правила мены коммуникативных ролей достигается путем принуждения со стороны отправителей правосудия. Вот примеры диалогических фрагментов, в которых судьи требуют отсроченного ответного реагирования от истца или ответчика:

3. (после ответов своего оппонента – представителя горсовета – на вопросы судьи о том, как проходила внеочередная сессия совета, решением которой были досрочно прекращены полномочия И. как городского головы). Уважаемые судьи, он полностью отклонился от вопроса, как проходила сама сессия.

П. (прерывая). Если вы хотите дать дополнительные пояснения, мы дадим вам возможность. Представитель совета, что еще можете сказать?

ПГО. Я членом комиссии не являлся.

П. Не являлся, (обращаясь к 3.). Какие вы хотите дать пояснения? Как проходила сама сессия? Вы ж на ней не были.

3. У меня есть видеозапись.

П. У вас есть запись?

3. Да…

П. Хорошо. Выводами давайте.

С. Ходатайства будут?

И. У меня ходатайство.

С. Какое?

И. Я прошу допустить в дело в качестве моего представителя К.

О. Ваша честь, я против.

С. Подождите, вас потом спросят.

(Мнение о заявленном ходатайстве было выслушано только после того, как С. выяснил у И., чем вызвана необходимость участия в деле К.)

Итак, для диалогического взаимодействия в суде нормой является фиксированная мена коммуникативных ролей, «запрет на реакцию слушателя», который является основным принципом другой формы речи – монолога. Нарушение правила мены коммуникативных ролей приводит к коммуникативным неудачам – неосуществлению коммуникативного намерения говорящим, провалу речевого акта «на старте». Вот как об этом пишет Е.В. Клюев в учебном пособии по речевой коммуникации, которое входит в серию «Психологический бестселлер»: «Совершенно очевидно, что даже при наличии подготовительных условий коммуникативного акта уже “на старте", фактически даже не приступив к речевому взаимодействию, можно сделать непоправимые ошибки, по существу загубив предстоящий контакт»[31]31
  Клюев Е.В. Речевая коммуникация: Успешность речевого взаимодействия. М., 2002. С. 30.


[Закрыть].

Второе правило – правило оформления речевых реакций. Опираясь на понятийный аппарат теории речевых актов, эту особенность судебного диалога можно сформулировать следующим образом: в судебном диалоге действуют предусмотренные законом ограничения на согласование реплик по иллокутивной силе.

Лингвистическая справка. Иллокутивная сила высказывания – это его цель, например, сообщение некоторой информации или мнения, вопрос, приказ, просьба, совет, обещание, извинение, приветствие, жалоба и т. п. Законы согласования речевых актов по иллокутивной силе до конца не выявлены, однако некоторые из них вполне очевидны: естественной реакцией на утверждение является подтверждение или возражение; на вопрос – ответ; на побуждение – согласие или отказ и т. п.[32]32
  Подробно согласование реплик по иллокутивной силе рассматривается в статье известного прагмалингвиста: Падучева Е.В. Прагм


[Закрыть].

Соотношение реплик в судебном диалоге отличается от их согласования в бытовой речи. Так, уместной речевой реакцией, с точки зрения Гражданского процессуального кодекса, на объяснение процессуального оппонента, заключение эксперта, пояснение специалиста, показания свидетеля является только вопрос.

Закон, подчеркнем, исключает такую реакцию сторон на объяснения друг друга, как возражение, естественное для конфликтного типа речевого взаимодействия. Ср. следующие примеры:

С. (заслушав объяснения О., обращается к И.). Вопросы к ответчику.

И. В рассказе ответчика нет ни слова правды. Из его слов получается, что меня уволили за систематическое неудовлетворительное выполнение трудовых обязанностей во время испытательного срока. Но не за однократное грубое нарушение.

С. (обрывая). Это не вопрос. Сформулируйте вопрос правильно.

И. (недоуменно). У меня нет вопросов.

(Дело слушается в апелляционном суде)

С. (после объяснений О., подавшего апелляционную жалобу на решение районного суда, обращается к И.). Вопросы есть?

И. Я, во-первых, когда была на заседании в Свердловском [районном] суде…

С. (обрывая). Вы понимаете, что такое вопрос? Вопросы есть?

И. Нет пока.

С. Вот теперь давайте пояснения.

Исполнение не соответствующего судебной процедуре речевого акта также приводит к коммуникативным неудачам. На повторные предложения судей обратиться к оппоненту с вопросом «процессуальные профаны» нередко реагируют недоуменным молчанием, демонстрируя непонимание прагматического характера таких вопросов. В большинстве случаев вопросы сторон друг к другу служат не столько для запроса информации, сколько для исследования тех или иных фактов – их демонстрации, сопоставления и т. п. Подробнее вопросо-ответный механизм гражданского судопроизводства будет рассматриваться далее (см. раздел «Объяснения участников процесса»). Здесь приведем только один пример. Вот какие вопросы задавал ответчик бывшей сотруднице того предприятия, интересы которого он представлял в суде:

(Из дела о восстановлении на работе)

С. Вопросы есть к истице?

О. Я хотел бы уточнить. Это ваша роспись на копии из книги [выдачи трудовых книжек]?

И. Моя.

О. Вы присутствовали на собрании профкома, где решался вопрос о даче согласия на ваше увольнение?

И. Не присутствовала.

О. Вы присутствовали на собрании Правления?

И. На Правлении ОАО, где решался вопрос об увольнении, меня поставили в известность, что я уволена.

О. Правление проходило 25 июня?

И. Да.

О. Вы расписались о получении трудовой книжки 25-го?

И. Нет.

О. Как вы можете объяснить тогда наличие вашей подписи?

И. Книгу регистрации выдачи трудовых книг мне принесли вместе с трудовой книжкой 11 июля прямо домой. И дома я расписалась о получении трудовой книжки.

О. Какую дату вы поставили о получении трудовой книжки?

И. Никакую.

О. Когда вы получили приказ 152-к?

И. Не получила по настоящее время.

О. А почему стоит ваша роспись?

И. Мне также 11 июля у меня дома старшим инспектором [отдела кадров] С. было предложено расписаться. Я расписалась не за получение копии, а за ознакомление с приказом. С приказом 103 я ознакомилась уже из дела. 11 июля я не стала его читать, а сразу же написала, что с ним не согласна.

Все вопросы ответчика в приведенном фрагменте направлены не на сбор фактов. Ответы на них содержатся в материалах дела (входящих в него документах, пояснениях сторон и др.), которое – по решению апелляционного суда – повторно рассматривается в суде первой инстанции. Цепью своих вопросов ответчик, обращая внимание суда на даты, которые стоят на документах, имеющих отношение к увольнению истицы, пытается убедить суд в том, что она пропустила срок для обращения в суд. (Для справки: по трудовым спорам, связанным с увольнением, на обращение в суд законом установлен месячный срок со дня получения трудовой книжки или приказа об увольнении.)

Ограничено согласование реплик по иллокутивной силе и на других стадиях судебного разбирательства. При подведении итогов в судебных прениях, напротив, запрещены вопросительные реакции на заключительную речь оппонента. Нормативной реакцией на нее является высказывание, убеждающее суд в правильности своей позиции и неправильности позиции противоположной стороны. Ср.:

(Из спора истца с Теплокоммунэнерго)

С. (обращаясь к И.). Подымитесь, пожалуйста, М. Слушаем вас в прениях. Что просите суд?

И. Прошу списать долг, засчитать переплату и взыскать моральный вред с Теплокоммунэнерго.

С. (обращаясь к О.). Вы что просите?

О. (обращаясь к И.). А вы что, доказали, что состояние вашего здоровья ухудшилось в результате наших действий?

С. (перебивая). Так, у нас прения, итоги подводим. Вопросы надо было раньше задавать. Скажите, что просите суд?

О. Не удовлетворять исковые требования М.

Третье правило – правило использования ритуально-процедурных действий. Судебный процесс буквально соткан из ритуальных элементов.

Ритуальный характер, например, носит такая стадия судебного разбирательства, как разъяснение процессуальным участникам их прав. Действенность такого разъяснения крайне низкая. Собственно, никакого разъяснения и не происходит. Судьи скороговоркой произносят заученный наизусть текст (или даже зачитывают соответствующие статьи из ГПК). На «контролирующие» реплики судей, которые завершают перечисление процессуальных прав (Права понятны, да?), стороны чаще всего реагируют молчанием. Участники, хорошо знающие судебный процесс, в таком разъяснении не нуждаются. Лица, не имеющие какого бы то ни было процессуального опыта, при скороговорочном предъявлении не в состоянии их осмыслить, усвоить и тем более использовать. Приведу пример. Моей знакомой, общественному инспектору по охране детства, пришлось представлять интересы опекунского совета в деле о лишении родительских прав. Все документы в суд готовил юрист Центра социальной службы, а в процессе она, учитель по образованию, участвовала без его помощи. Меня, конечно, очень интересовали все ее впечатления о происходящем в суде. Из ее рассказа я поняла, что процедура судьей выполнялась полностью. Когда я у нее спросила, какие именно права перечисляла им судья, получила такой ответ: Да откуда я усвоила? Так я прислушивалась, так как чувствовала свою ответственность.

Ритуальным является и механизм отвода суда, включенный в процессуальный регламент как средство, обеспечивающее объективность судебного разбирательства. Суть этого механизма – в отстранении судьи от участия в рассмотрении дела в связи с его заинтересованностью в исходе дела или по иным обстоятельствам, которые вызывают сомнение в его беспристрастности. Однако удовлетворение судьей, единолично рассматривающим дело, ходатайства о своем отводе означает… признание им собственной несовместимости с занимаемой должностью. А отклонение такого ходатайства грозит его заявителю ухудшением отношений с отправителем правосудия. Поэтому механизм отвода суда, как отмечается в юридической литературе, носит «исключительно декоративно-декларативный характер»[33]33
  Кирилюк Д. Вопросы национальных особенностей отвода судей на Украине // Юридическая практика. 2005. № 40. С. 14. Следует отметить, что аналогичным образом «работает» механизм отвода судей и в России.


[Закрыть].

В коммуникативном отношении заявление отвода судье представляет собой «проваливающийся, безрезультатный речевой акт». Это тот вид неуспешности, который Дж. Остин квалифицировал как неуместное обращение к процедуре из-за непригодности обстоятельств для ее проведения[34]34
  Остин Дж. Слово как действие // Новое в зарубежной лингвистике: Теория речевых актов. М., 1987. Вып. 17. С. 32–35.


[Закрыть].

И тем не менее использование механизма отвода может способствовать эффективной реализации избранной процессуальной стратегии. Как показывает наш опыт, заявление отвода способно отрезвляюще действовать не только на судью, но и на процессуальных оппонентов.

Однажды мне пришлось выразить недоверие судье, который открыто поддерживал моих оппонентов – высокопоставленных чиновников. Судья, разумеется, отвод отклонил, назвав аргументы, которые я привела в своем ходатайстве, «необоснованными и надуманными». Но вести себя стал намного сдержаннее. И в результате удовлетворил мою жалобу на неправомерные действия государственного органа! Также мне пришлось наблюдать, как настойчивое заявление истицей отвода судье в связи с несоблюдением им срока рассмотрения дела привело к значительному сокращению перерывов, объявляемых между судебными заседаниями.

Выражение недоверия суду – факультативное речевое действие судебной процедуры.

А теперь – о ее обязательном ритуальном элементе, который обычно многократно исполняется в ходе судебного разбирательства. Это ритуал обсуждения всех просьб (о «движении» дела, приобщении доказательств, вызове свидетелей, об истребовании доказательств и многом другом), с которыми процессуальные участники обращаются к суду. Заявленное одной стороной ходатайство обязывает суд заслушать мнение другой стороны. Исполнение данного ритуального действия неизбежно даже тогда, когда обстоятельства для этого непригодны, т. е. заявленное ходатайство законно настолько, что обсуждению не подлежит.

Например, в законе предусмотрен повторный допрос свидетелей для выяснения противоречий в их показаниях. При заявлении соответствующего ходатайства суд не имеет права его не удовлетворить. «Недействительными» (по Дж. Остину) поэтому являются и возражения участвующих в деле лиц против удовлетворения судом такого ходатайства:

С. Ходатайства, заявления у участников процесса будут?

И. Я прошу повторно допросить в качестве свидетелей Б. и К.

С. С чем связано данное ходатайство?

И. С противоречиями в показаниях свидетелей, (далее следует подробное изложение этих противоречий)

С. (обращаясь к О.). Ваше мнение.

О. Я протестую!

С. Удовлетворяется ходатайство, (обращаясь к секретарю). Выпишешь повестки.

Примеры аналогичных коммуникативных неудач, которые процессуальные участники терпят из-за незнания судебного ритуала, уже приводились ранее, при рассмотрении принципа кооперации П. Грайса. Адвокаты и другие – юридически подкованные – лица в ситуациях, когда процессуальные обстоятельства оказываются непригодными для обращения к рассматриваемому нами ритуалу, либо «поддерживают» заявленное ходатайство, либо – при нежелании выражать солидарность со своим оппонентом – произносят фразу На усмотрение суда.

Итак, для успешного участия в судебном диалоге недостаточно знать только универсальные принципы общения, необходимо также владеть правилами диалогического взаимодействия, характерными для судебной культуры. Они, как мы только что рассмотрели, регламентируют мену коммуникативных ролей, оформление речевых реакций и исполнение ритуальных действий в судебном диалоге.