Текст книги "Чудеса искусства"

Автор книги: Оксана Колабская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

В волшебную страну театральных кукол!

– О, мои дорогие друзья, как я рад вас видеть! – Сверчок сидел, завернувшись в плащ, сотканный, как вы помните, из лунного света, на своей излюбленной каминной полочке. – Извините меня, мои дорогие, но к чаю сегодня не приглашаю. – Сверчок встал и взмахнул своей тоненькой лапкой. Плащ засверкал, засиял, заискрился. – Сегодня у нас с вами большое путешествие… – Он перешел на шепот. – К волшебнику… Да-да, к самому господину Волшебнику!

Как только Сверчок произнёс эти слова, все вдруг потемнело, послышались нежные радостные звуки флейты… Волшебной флейты! Да, той Ангельской дудочки, вы помните, мои дорогие. Вокруг зажглись яркие звезды. И серебряный месяц… Он стал опускаться все ниже и ниже! Вдруг открылась темная завеса, переливающаяся всеми цветами волшебной ночи. На месяце гордо восседала… О, это была прекрасная Царица Ночи из оперы Вольфганга Амадея Моцарта «Волшебная флейта». Огромные тёмные глаза ее сверкали. А как она пела! Сильный, чудный голос заполнял все вокруг, притягивал, завораживал, очаровывал. Звёзды то зажигались, то гасли, словно играли в прятки. Даже слышалось их тихое-тихое хихиканье… Сверчок, ловко присев на одно колено, и склонив свою головку с маленькими закрученными усиками, произнёс:

– О, несравненная Царица Ночи! Не гневайся на нас, дерзнувших пожаловать в волшебную Страну театральных Кукол! Пропусти нас, желающих проникнуть в ее тайны. И, кто знает, может быть, кто-нибудь из этих прекрасных отроков, останется здесь навсегда! Вам, я знаю, нужны верные и преданные служители!

Царица Ночи, чуть наклонила свою величественную голову и жестом указала на золотые ворота, возникшие совершенно внезапно. Царица скрылась за ночной завесой. Вокруг посветлело, взошло солнце. Ворота осветились его золотистыми лучами и открылись. Но, постойте, где же сказочный дворец, в котором живет господин Волшебник?! Это просто комната, заваленная инструментами, кукольными головами с разными лицами, кукольными руками и ногами, палками, разноцветными кусками ткани. За столом – светловолосый молодой человек. И одет он в простую одежду и ничуть не напоминает сказочного волшебника.

– Приветствуем тебя, наш добрый повелитель кукол! – Сверчок радостно улыбнулся и махнул своей лапкой. – Проходите, мои дорогие! Не стесняйтесь! Это и есть господин Волшебник Андрей Сергеевич Денников! Прошу любить и жаловать! Не верите?! О, время чудес еще впереди. А это одна из дворцовых комнат! Самая таинственная, самая удивительная, самая сказочная. Не обращайте внимания на беспорядок. Вернее, это не беспорядок, это рабочая обстановка. Именно здесь, в этой скромной комнате, и рождаются куклы… Не простые, а… актёры! Зачем нужны куклы-актёры? О, они многое могут и на многое способны! Я прав, господин Волшебник?

– Конечно, мой дорогой Сверчок! Конечно, ты, прав, как всегда! – Волшебник бережно взял Сверчка в ладони и посадил на крохотную полочку, словно нарочно сделанную для него. – Я понимаю, вам не верится, что здесь живет волшебство. Но волшебство – это не мистика. Оно не возникает ниоткуда. Вы тоже можете стать волшебниками. Да, это совершенно точно. Просто… Многое зависит от вас самих. Кукла, она неживая… Это лишь несколько кусочков материи, дерева, проволоки, но… Мастер создает её своими руками, он вкладывает в неё столько любви, что когда актёр оживляет ее, кукла способна сохранить эту любовь. Поэтому актёры обязательно должны принимать участие в создании своей куклы. Это нелегко, но кукла созданная сообща – настоящее чудо, поверьте мне! А дальше… зависит от актёра, будет жить кукла или нет. Куклы для меня как скрипки. Как сыграю, так и запоют… Слышите?

Мгновение!… И зазвучал чей-то тонкий нежный и очень печальный голосок. Пение нарастало. Из темноты показалась девушка. Длинные волосы ее были распущены и спадали по плечам. Беспросветная грусть омрачала ее тонкое милое личико.

– Это Джильда… Джильда из оперы Джузеппе Верди «Риголетто». – Волшебник с нежностью посмотрел в её огромные глаза, в которых отражалась такая боль, что слёзы невольно наворачивались на глаза. – Джильда должна умереть… – Голосок Джильды становился все тише, слабее. Волшебник вздохнул, подхватил её на руки. Головка девушки безжизненно повисла. Пение стихло. Осторожно положив Джильду на стол, Волшебник медленно убрал от неё свои руки…

Сверчок мгновенно спрыгнул со своей полочки, схватил девушку за руку. В руке не было жизни…

– Что вы наделали, господин Волшебник! Как же так… Я думал, вы…

– Ничего не поделаешь, мой милый Сверчок, такова опера «Риголетто». Не в наших силах переделывать великую оперу. Но не надо забывать, кто я есть!

Вдруг Джильда вздохнула, шевельнула рукой, медленно повернула голову, осмотрелась и встала. Правда, личико её оставалось все таким же печальным.

– Вы видите, мои дорогие, я вас не обманул! – Сверчок снова был водружен на свою полочку.

– Никто не может так умереть на сцене, как кукла. Никакой актёр. А кукла может всё! Попробуйте сделать куклу живой, попробуйте убедить зрителей, что у неё бьется сердце. Только не прячьтесь за ширму. И вы овладеете искусством истинных актёров театра кукол! А это и есть волшебство! Все просто. Но… не совсем. Чтобы вдохнуть в куклу жизнь, мало знать ее устройство и научиться управлять ею. Необходимо сначала проникнуть в эпоху героя, которого играет кукла, изучить манеры поведения, разговора. Для этого надо много читать, изучать творчество художников того времени, смотреть старые фильмы, фотографии. С прошлым надо быть крайне осторожным. Нельзя его терять. Иначе актёр ошибется, всё разрушится и спектакля не получится…

– Откуда взялся этот сундук? – Сверчок хотел было вновь соскочить со своего теплого местечка. Но из-за сундука вынырнул пренеприятнейший старикашка! Огромная голова его с длинным носом-клювом, казалось, еле держалась на тонкой птичьей шее. Хищный горящий взгляд отталкивал и пугал.

– О, не бойтесь, мои дорогие друзья! Это Барон, Скупой рыцарь из «Маленьких трагедий» Александра Сергеевича Пушкина. Собственной персоной!

Барон зло сверкнул на Сверчка своим страшным взглядом. Но Сверчок продолжал улыбаться, свесив тонкие лапки с полочки. Барон молча отвернулся, тяжко вздохнув, загремел невероятной связкой ключей. Как только эта тяжесть не перевешивала его тщедушное тело?! Он заковылял к сундуку, трясущимися руками выбрал нужный ключ, неспешно вложил ключ в замочную скважину, повернул и… затих, с наслаждением прислушиваясь, как со звоном отмыкается замок. Но что это?!.. Барон затряс головой, и вдруг раздались странные звуки – что-то вроде хриплого поскрипывания. Это Барон, взирая с восхищением на свои богатства… смеялся! Он обнимал эти мёртвые золотые монеты, тёрся о них, словно счастливый кот, урчал от удовольствия, купал в них свои костлявые руки и хрипел жутким скрипучим смехом. «Я царствую!.. Какой волшебный блеск!..» Скупость его поражала, ужасала и, в то же время, его становилось жаль! Жаль!?

– Да, очень жаль человека, который не способен увидеть вокруг себя жизнь, красоту Божьего мира! – Волшебник взял Барона в руки, и… Вот это чудеса!.. Барон в его руках мгновенно превратился в кусок материи, который просто повис на руке, – Жаль того, кто не может почувствовать радость небесную, услышать пение Ангелов, разговаривать с Создателем, каяться, очищаться, сопереживать и сочувствовать ближним. Его душа мертва. Что может быть страшнее?.. Ведь перед смертью этот человек, – Волшебник аккуратно сложил материю в коробку, – не взывал к Господу, а кричал: «Ключи, ключи мои!…» Александр Сергеевич Пушкин именно об этом написал эту трагедию. И когда сам умирал – вы ведь знаете, друзья, что нашего великого Пушкина убили, как убивали всех великих поэтов в России… тех, кто не боялся говорить правду… Когда умирал Пушкин, он так исповедовался перед смертью, что сам священник вышел от него в слезах…

Вдруг зазвучала веселая испанская песня и… В мастерскую, танцуя, влетела красавица цыганка! Она лихо играла своей богато расшитой оборчатой юбкой. Движения ее были грациозны, точны, легки! Прирождённая танцовщица! Неожиданно она застыла, гордо подняв подбородок, закинув одну руку за голову, а другую ловко уперев в бедро.

– А это Лаура, веселая, пленительная, обворожительная, из «Маленьких трагедий» Александра Сергеевича Пушкина. Она очень счастлива своей привлекательностью, – Волшебник подхватил Лауру за талию и она… запела. Сильный, красивый голос её был наполнен неуемной радостью и бьющим через край жизнелюбием…. «Слова лились, как будто их рождала не память рабская, но сердце…»

– Сердце… Если не сможешь сердцем участвовать в своей кукле, она останется мертвой, даже если будет красиво двигаться. Да! Друзья мои, вы заметили, что кукла должна уметь разговаривать пластикой своего тела, как в балете. Ее жест, поворот головы, походка, все должно быть очень выразительно. Великая русская балерина Екатерина Максимова, мой друг, теперь уже ушедший… говорила, что театр кукол сродни балетному искусству. Поэтому актёр театра кукол обязательно должен красиво двигаться, а для этого нужно заниматься пластикой и изучать танец.

Лаура вновь запела. Яркие оборки пышной юбки мелькнули в воздухе, словно праздничный фейерверк.

Но скорбная мелодия, возникшая так же внезапно, как и веселая испанская песня, заставила Лауру замолчать. Лаура… тоже была бережно уложена в коробку… А Дона Анна, именно так назвал прекрасную госпожу Волшебник, медленно двигалась по направлению к маленькой мраморной скамеечке. Её гордая осанка, её длинная тонкая шея, ее неспешные движения – все говорило о знатном происхождении. Дойдя до скамеечки, она, аккуратно прихватив своими изящными руками юбку богатого бархатного платья, так же неспешно села. Глаза её были опущены. Можно было догадаться, что она о ком-то очень скорбит.

Сверчок соскочил с полочки, сел на спинку скамьи и тихо произнес:

– «Ангел Дона Анна!.. Смотрю на вас, когда склонившись тихо, вы чёрные власы на мрамор Рассыплете – и мнится мне, что тайно Гробницу эту Ангел посетил…»

– Эти слова принадлежат обворожительному красавцу-искусителю Дон Гуану, я думаю, вы знаете это, мои дорогие друзья… – В руках у Волшебника оказалась серебряная флейта. – Когда я был маленьким мальчиком…

– Вы, господин Волшебник были маленьким мальчиком!? Я думал, что Волшебники живут вечно…

– Нет, мой милый Сверчок. У волшебников тоже есть свой срок. И они тоже когда-то бывают маленькими… Самой первой театральной куклой моей был Король. Я смастерил его из обычного яйца и носового платка.

– О, господин Волшебник, расскажите подробнее, пожалуйста.

– Я выпил содержимое яйца, прилепил из пластилина глазки, нос и рот, получилась голова. Потом приделал таким же образом парик из ниточек, расковырял отверстие для указательного пальца. А из фольги соорудил корону и водрузил её на голову. Шить я тогда еще не умел, поэтому для платья взял носовой платок, надел его на палец, просунул палец в отверстие и… Король ожил! Мне бабуля моя помогала…

– У волшебников тоже есть бабушки?

– Да, и моя бабуля… Она самая замечательная! – Волшебник поднёс флейту к губам и… дивная мелодия заполнила все вокруг. – Моя бабуля научила меня слушать настоящую музыку, научила любить оперу, – Волшебник говорил, говорил, а… флейта звучала сама по себе! – Мама… Благодаря маме я полюбил балет, научился владеть своим телом, я знаю танец и постоянно до сих пор занимаюсь у балетного станка, как бы это тяжело не было. Всё в этой жизни надо выстрадать, иначе ничего не получится.

– У вас такой большой опыт работы с театральной куклой, господин Волшебник, и по созданию спектаклей!

– Да, уже в первом классе я пробовал себя в роли режиссера и поставил на сцене басни Ивана Андреевича Крылова с куклами, сделанными из перчаток. Потом, став постарше, я увлек мальчишек театральными куклами! Мы делали декорации, сами мастерили кукол. Даже кукол-марионеток! А это очень не просто. На меня произвел огромное впечатление знаменитый тогда кукольник Альбрехт Розер. Мы даже искали помещение для нашего театра. Не нашли ничего удобнее старого гаража. Нам тогда казалось, что это лучшее в мире помещение для театра кукол!.. Я всегда много читал. У нас дома сохранились старинные книги с сочинениями Александра Сергеевича Пушкина и Михаила Юрьевича Лермонтова. Как я любил рассматривать прекрасные гравюры, украшающие эти книги! У меня чудесная семья. Я так благодарен бабушке и маме за все мое детство! Только бабушка уже не с нами…

– Да, не просто быть актёром в театре кукол!

– Это тяжелая работа, требующая предельно строгого отношения прежде всего к себе самому. Но сколько этот труд приносит радости! Актёр это не простой человек, и даже не простой волшебник. Настоящий актёр – это пророк. Он говорит правду со сцены, он несет людям радость жизни и отдает свою любовь, чтобы люди становились счастливее и искали сокровища не на земле… Актер должен быть достоин этого высокого звания. Ведь сцена… Она возвышается над повседневностью!

Флейта звучала все громче и громче. К ней прибавились нежные звуки клавесина. За клавесином сидел красивый юноша в белом парике, заплетенным косичкой. Его лицо было светло и ясно. Ангельское лицо… Это Моцарт! Великий Моцарт, творивший великую музыку! Он играл так самозабвенно, казалось, для него не было на свете ничего радостнее, чем играть на клавесине. Да, воистину, «Нас мало избранных…» Волшебник медленно убрал свои руки. Но… Моцарт продолжал играть! А музыка… продолжала звучать…

Самый добрый дрессировщик на свете

– О, мои дорогие, как я люблю цирк! Конферансье в черном фраке важно объявляет: «Гимнасты под куполом цирка!» или «Акробаты на трапеции!» или «Канатоходцы!» И сердце замирает от восторга – как же так? Неужели человеку подвластны такие чудеса? Сколько же нужно работать над своим телом, чтобы летать на такой чудовищной высоте или ходить по тонкому канату и ещё выделывать всякие трюки! А животных дрессированных я не люблю. – Сверчок грустно вздохнул. – Да, мои дорогие, мне кажется, что диким зверям тяжко жить в тесной клетке. Хорошо, если дрессировщик им попадётся добрый… Такой как Владимир Леонидович Дуров! Вы его и могли видеть! Я вам сейчас расскажу! Слушайте же…

В 19 веке жили-были два брата Владимир и Анатолий Дуровы. Они больше всего на свете хотели стать артистами цирка, а точнее, клоунами! С детства они много тренировались, занимались акробатикой и гимнастикой. Всеми силами добивались работы в цирке. Владимир Леонидович работал фокусником, клоуном, силачом, подражал различным звукам, пел смешные куплеты. Но больше всего он прославился, как дрессировщик животных. Причем очень добрый дрессировщик. Раньше зверей дрессировали кнутом и голодом. Животные слушались дрессировщика от страха. А Владимир Леонидович добивался послушания зверей лаской и доверием. Он изучал особенности поведения животных. А дом свой, где жили все его зверюшки, называл лабораторией. К нему даже ученые и профессора приходили, чтобы пополнить свои знания о животных. А еще дом его был известен, как райский уголок. До того там было зверям привольно и хорошо. С тех пор он так и называется «Уголок дедушки Дурова». Сейчас он находится в городе Москве на улице В. Л. Дурова и называется «Театр зверей имени В. Л. Дурова». Про своих любимых зверей, многие из которых были им спасены, он написал книги «Пернатые артисты», «Мои звери», «Звери дедушки Дурова».

Анатолий Леонидович тоже стал очень известным клоуном, пел куплеты, работал со зверями. Он высмеивал все плохое, что происходило в нашей стране. Артистичный, смелый, необыкновенно пластичный, в шикарном парчовом ярком костюме, он был любимцем публики. А еще он был художником, скульптором, литератором, выступал с лекциями о смехе и клоунах. Его дом-музей находится в городе Воронеже.

У Анатолия и Владимира Дуровых все дети, внуки и правнуки стали артистами цирка. В Театре зверей долгие годы хозяйничала внучка Владимира Леонидовича – Наталья Дурова. И вы, наверное, слышали о театре клоунады Терезы Дуровой. Она правнучка Анатолия Леонидовича. А в этом году исполнилось 100 лет со дня рождения его внука Владимира Григорьевича Дурова, знаменитого дрессировщика. И это далеко не все Дуровы! Их родовое дерево имеет очень много ветвей. И все произрастают из одного ствола – из волшебного мира цирка. Вот так-то, мои дорогие. Но… мы продолжаем. Итак…

Голодный пёс Бишка брел по грязной невзрачной улочке. Моросил дождь. Кусочек мяса, такой аппетитный, розовый, брошенный ему у мясной лавки доброй теткой с большой корзиной, из которой вкусно пахло, тут же был проглочен мгновенно подскочившим огромным чёрным псом, дежурившим поодаль. Мало того, пёс, сладко облизнувшись, вдруг грозно зарычал и, показав Бишке огромные белые зубы, погнался за ним, хлопая своей огромной челюстью у самого бишкиного уха. Бишка мчался, как ошпаренный так долго, что совершенно потерял следы мясной лавки, у которой промышлял с тех пор, как оказался на улице. Как по-другому добывать еду Бишка ещё не знал. Он был подросшим щенком неопределяемой «дворянской» породы и совершенно непонятного серо-рыже-коричневого цвета, головастый, неуклюжий, вислоухий, с чёрными блестящими глазищами и длинным лохматым хвостом. Бишкой его прозвал мальчишка, иногда проходивший мимо забора и угощавший забавного щенка разными вкусностями. У мальчишки были удивительные глаза. Никогда Бишка не забудет этого нежного грустного взгляда мальчишечьих глаз. Бишка мало на своем веку видел мальчишек, и никто из них не смотрел с такой удивительной добротой. «Эх, ты брат, Башка – Бишка, – говаривал он, почесывал щенка за ухом, – видно башковитый, с такой-то башкой!» Мальчика звали Володькой. Так называли его приятели, приглашая куда-то. Но Володька не спешил к ним. Он гладил и гладил щенка, чесал за ухом и угощал прямо с руки. Но это немыслимое для Бишки удовольствие длилось очень недолго. Бишкина грозная мамаша ненавидела мальчишек, от которых обычно были одни неприятности, и поднимала жуткий лай. Друзьям приходилось расставаться. Бишке казалось, что нет ничего на свете лучше этих блаженных мгновений!

Бишку выставили со двора, как только стало понятно, что он сможет прокормить себя сам. Хозяин посадил его в мешок и отнес так далеко от дома, что бедному щенку обратную дорогу найти было совершенно невозможно. Оставив Бишку прямо в мешке на каком-то пустыре, хозяин, не обращая внимания на Бишкины мольбы, махнул на него рукой и, пробормотав что-то вроде того, что Бишка уже не маленький, быстро поймал извозчика и уехал куда-то. Бишка ясно слышал звук удаляющихся копыт и стучащих по мостовой колес. Выбравшись из слабо завязанного мешка, Бишка нашел немного мясных остатков. Но он не мог оценить «милосердия» бывшего хозяина. Хотя мать Бишки, суровая сторожевая дворняга, почти не обращала на него в последнее время внимания, он спал с ней в теплой будке и получал часть еды из её миски. И у него был дом! И добрый мальчик с грустными глазами! А сейчас… Он один брёл по незнакомой улице… Бишка дрожал от холода, а больше от голода. О том, чтобы попробовать искать Володьку, Бишка даже не смел думать. Во-первых, он давно не показывался, а во-вторых… если бы мальчик мог взять его к себе, он давно бы это уже сделал… Бишкино маленькое сердце больно сжималось от тоски. Шерсть неприятно намокла и стала тяжёлой. Бишка время от времени останавливался, чтобы отряхнуться. Но от голода он так ослабел, что сил даже на эту простую процедуру не хватало. Бишку просто заносило в сторону.

– Тьфу на тебя, грязная тварь! – услышал Бишка рядом со своим повисшим ухом, – Чего бросаешься на людей?! Я вот тебе! – Бишка, как не был слаб, успел увернуться от огромного черного сапога, летящего прямо ему в морду. Щенок припустил так быстро, как только мог, на ходу соображая, что его, видимо, занесло на невежливого гражданина, и он его испачкал своей мокрой шерстью.

Пробежав добрую милю, Бишка, наконец, остановился. Сил бежать больше не было. Оглядевшись вокруг, он присмотрел укромный уголок около старенького деревянного забора, улёгся на сохранившуюся еще мягкую мокрую зеленую траву, укрытую рыжими кленовыми листьями и даже не смог обнюхаться вокруг. Положив голову на передние толстые еще щенячьи лапы, сложенные крест на крест, Бишка закрыл глаза и… успев подумать, что жизнь его совершенно никчемная, отключился…

– Бишка! Бишенька!..

Бишке снился его Володька! Его добрые глаза из-под густых тёмных бровей так и сияли! И улыбка! Он осторожно гладил его по голове. О, блаженные минуты! Бишка тоже улыбался, как только мог! Чудесный сон, не кончайся никогда!..

– Бишка! Бишенька! Очнись! Эх, ты, брат, Башка-Бишка!..

Бишка открыл глаза… Перед ним стояла миска, из которой пахло ужасно вкусно! А рука, до такой степени знакомая, что у Бишки от радости что-то забулькало где-то в области сердца, чесала за ухом! «Я сплю!» – уверенно подумал Бишка и осмотрелся. Перед ним было светлое доброе Володькино лицо! Но в его глазах уже не было грусти. Они светились такими радостными огоньками, что Бишка вскочил и в волнении начал почему-то отряхаться, не удержался и упал, неловко растянувшись на скользком полу. Если бы он мог краснеть, он бы покраснел, стесняясь своей неловкости. Он хотел тут же встать на лапы, но был так слаб, что ему это никак не удавалось. Вдруг он почувствовал, как нежные сильные руки подхватили его и усадили прямо перед миской.

– Ешь, бедолага, ешь, набирайся сил! Я все удивляюсь, как ты нас нашёл?! – Володька не переставал чесать за ухом щенка, – Ничего, крёстный согласился тебя взять. Сначала никак не соглашался. Говорил, хватит моих крыс за окном! Это он ещё не знает про лягушек во дворе и мышонка за домом! Я тебе обязательно покажу моих крыс, и лягушек. Они уморительные штуки делают! А мышонка Васькой звать. Знаешь, какой умный!.. А крёстный увидел тебя у нашего забора да без сознания и согласился! Ты не думай, он добрый, он только с виду грозный! Мы хлопот ему доставляем, ужас! Как он только терпит нас с братом!? – приговаривал мальчик. – Ты ешь, ешь, мы потом с тобой заниматься станем. Артистом цирка будешь!..

Бишка был так счастлив, что ему было абсолютно все равно кем стать. Только чтоб с Володькой!

Так Бишка нежданно-негаданно обрел свой дом! И самого лучшего на свете хозяина Володю Дурова! Очень скоро умница Бишка освоился в новом доме и стал наблюдать. Во-первых, он узнал, что у Володи был брат Толя. Как-то Толя решил дрессировать Бишку, а Бишка никак не мог понять, что от него хотят. И Толя больно шлёпнул щенка. Володя, как коршун, налетел на брата, сбил его с ног и стал колотить. Но Толя был тоже не робкого десятка. Оба они серьёзно занимались акробатикой и выделывали такие штуки, что Бишке и страшном сне не могло присниться. Они кувыркались, в воздухе переворачивались, ходили на руках, а на перекладине крутились, словно… словно солнце! Бишка все видел сам, собственными огромными своими черными глазами. На занятия они ходили в тайне от крёстного в старый каретный сарай, находившийся в глубине двора, и брали Бишку с собой. Мальчишки сами соорудили турник, кольца, натянули канат для хождения. К ним даже ходил учитель… Анжелло Бриаторо, настоящий артист цирка, бравший за одно занятие целый рубль! А это была приличная сумма. Мальчишкам приходилось жертвовать завтраками. Этот факт очень огорчал Бишку. И пёс всегда норовил оставить своему товарищу кусочек от своей порции. А Володя был уверен, что у Бишки по утрам просто плохой аппетит.

Но мы отвлеклись. В данный момент Бишку очень волновал исход битвы. Он никак не мог понять, кто кого из братьев одолевает, и так разволновался, что начал неистово лаять.

– Владимир! Анатолий! – послышался грозный бас крёстного мальчиков Николая Захаровича. Он стремительно приближался к месту происшествия. Мальчики были сиротами и жили со своим крёстным. Узнав об этом, Бишка сначала очень заволновался за судьбу мальчиков. Но когда убедился, что Николай Захарович вовсе не собирался вышвыривать мальчиков в мешке на пустырь, успокоился.

– А ну, прекратите! – крёстный схватил их за шкирки, как щенков, что очень рассмешило Бишку, растащил в стороны и поставил на ноги всё ещё бушевавших мальчишек. – Да вы что себе позволяете, милостивые государи! Вы дворянского роду! А валяетесь в пыли, как какие-то грязные циркисты!

Услышав про циркистов, мальчишки сразу сникли. Цирк! Вот о чём они мечтали! Яркие ослепительные огни, торжественные праздничные звуки труб, барабанов, медных тарелок, круглая арена, посыпанная опилками, удивительно стойкий запах лошадей – запах, которым пахнут все цирки на свете! И самое желанное… аплодисменты!.. Что такое «аплодисменты», Бишка не знал, но судя по рассказам мальчишек, они вкуснее косточек! Как-то добрая бабушка Просковья, жившая во Вдовьем доме и любившая побаловать внучков-сироток, повела их в цирк. Бабушка, к сожалению, купила фальшивые билеты, и им пришлось покинуть цирк еще до начала представления. Но особый цирковой дух успел таки проникнуть, словно волшебное зелье, в мальчишеские сердца и заполонил их полностью! Неужели на свете может быть что-то лучше и чудеснее, чем жизнь циркового артиста! Крёстный Николай Захарович думал по-другому. Он и слышать не хотел про цирк! Он мечтал дать крестникам приличное образование, чтобы они могли достойно служить отечеству. Ну что ж, его можно понять!..

Куда только не устраивал Николай Захарович своих крестников! И в Первую московскую военную гимназию, и в частные пансионы… Все было напрасно. Мальчишки не могли просто спокойно учиться «нормальной», достойной дворянина профессии. К тому времени, когда Бишка попал в дом известного в Москве стряпчего Николая Захаровича Захарова, мальчики занимались с репетиторами и беспрестанно бегали в свой каретный сарай, где без устали повышали свое акробатическое мастерство, мечтая о настоящем цирке….

И Бишка вовсе не сидел без дела. Он тоже учился и получал профессию циркиста! Володя сумел научить его многим забавным штукам. Бишка так обожал Володю, что слушался его беспрекословно. Главное, он стремился понять, что хочет от него его любимый учитель. А учитель старался объяснить, что нужно делать. Сначала Володя показывал все команды сам. Это было почти безрезультатно. Бишка страдал, но не мог ничего выполнить. Толя не раз наблюдая творческие муки обоих, предлагал Володе кнут. «Ну и что! Крёстный нас не лупит и справиться не может! А вот господин Анжелло еще как лупит. И какой результат! Мы с тобой уже почти настоящие акробаты. В настоящем цирке работать можем!» Но Володя и слышать ничего не хотел про кнут. «Только доброта и ласка… Ласка и доброта… Животные – наиумнейшие существа. Они и так все поймут! Без твоего кнута! Тебя бы самого кнутом!» – возмущался юный дрессировщик и продолжал свои творческие поиски… «Да на этих несчастных животных у горе-дрессировщиков, что на масленичной неделе у нас на площади выступали, смотреть больно. Забитые, голодные… Неужели кто-то получает удовольствие от эдакого жестокого зрелища? – обращался Володя уже к Бишке. Толя умчался отрабатывать очередное сальто. – Была бы моя воля, всех бы в тюрьму пересажал, а животным бы особый дом построил. И каждому своя комната! – Володины тёмные глаза светлели, густые брови расправлялись, и все лицо его счастливо освещалось, – Я бы их кормил, репетировал бы… Школу звериную организовал! А еще можно было бы железную дорогу! Маленький паровозик и вагончики, в которых крыски, кошки, петухи бы ездили! Я им угощение положу, и они в вагончики сами залезут… Можно было бы целый театр создать. Театр зверей Владимира Дурова! Что, здорово, брат Бишка?» Бишка улыбался и лизал своего хозяина в нос…

Володя смекнул, что надо приучить пса к определенным жестам и командам. И вознаграждать его вкусненьким, как только тот выполнит задание правильно. И дело быстро пошло на лад. Бишка не только выполнял все основные команды, но и научился считать и читать! Вернее, запомнил определенные знаки Володи и гавкал столько, сколько было нужно для ответа в математическом примере. А в книжку с картонными прочными страничками Володя вложил вкусненькие кусочки. Пес в поисках угощения, переворачивал страницы, и создавалось ощущение, что он и впрямь читает. Бишка странички переворачивал аккуратно, да и носом водил из стороны в сторону для большего эффекта. Чего не сделаешь для любимого хозяина!

Бишка прожил у Володи Дурова долгую счастливую собачью жизнь. Он дожил до тех дней, когда Володя стал Владимиром Дуровым и работал в цирке клоуном! Сбылась заветная мечта… Но сколько пришлось пережить, прежде чем попасть в свет сияющих огней цирковой арены! Володя работал в балаганах, на ярмарках, голодал, нищенствовал, узнал, что такое жестокость и несправедливость хозяина цирка, бродяжничал и чтобы прокормиться, давал соло-представления, используя все те умения, которые приобрели они с братом Анатолием усиленными тренировками в детстве. Он работал дрессировщиком на дому. На его двери висела табличка: «Дрессирую всевозможных животных, специально собак. Владимир Дуров» В маленьком флигеле на Садово-Самотечной улице кого только не было! И множество спасённых и подобранных собак, и козел, и гусак, и даже хрюшка! Все они были ученики в звериной школе. Владимир Леонидович входил в класс и приветливо произносил: «Здравствуйте господа!» Что тут начиналось! Собаки гавкали и махали хвостами, гусак гоготал, хрюшка хрюкала, а козел радостно ме-екал! Но стоило дрессировщику подать знак, водворялась полная тишина. Ученики доверчиво и преданно смотрели на своего учителя. Собаки решали математические примеры, козел приносил требуемые буквы, гусак стрелял из пушки, а хрюшка танцевала вальс…

Бишка уже не мог принимать участие в репетициях. Он счастливо доживал последние дни в любви и почтении любимого, самого доброго дрессировщика Владимира Леонидовича Дурова… «Эх, ты брат, Башка-Бишка!», – почесывал он за висящим, покрытой седой шерстью ухом верного своего друга, первого циркового артиста верного пса Бишки. Бишка счастливо улыбался…

Сверчок тихонько засмеялся. Вдруг вся его каморка осветилась разноцветными огоньками. Где-то далеко послышался радостно-торжественный марш, повсюду загремели хлопушки, и с потолка посыпалось праздничное конфетти…

– Но мы, мои дорогие, совсем забыли, что в цирке бываю клоуны! Об одном замечательном клоуне, Юрии Владимировиче Никулине, тоже самом добром, и пойдет наш рассказ! Итак…