Текст книги "Я так хочу(СИ)"
Автор книги: Оксана Фокс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)
Глава 3
В маленьком кабинете на Кингли-стрит, в центре Лондоне, нотариус огласил волю Олсена. По возвращении из путешествия, когда Ян понял, что болезнь подступила вплотную, и больше нельзя отмахнуться от ее разрушительного присутствия, он учредил трастовый фонд, куда перевел все принадлежавшие ему активы. Доверительными управляющими назначил Лину и Андрея Старкова, а единственным получателем доходов – жену.
Муж уберег Лину от казуистики юриспруденции и уплаты огромных налогов, сделал очень богатой женщиной, а вступление в наследство максимально простым. И накрепко прилепил к Старкову. Ровно половиной состояния распоряжался бывший парень – несостоявшийся жених. Это слегка нервировало. Но у Лины оставалось личное имущество: пять галерей исправно работали, давая ожидаемую прибыль, и наконец-то, приносили дивиденды авторские права. Она чувствовала себя самостоятельной и не собиралась вмешиваться в дела фонда.
Лина изучила переданные адвокатами документы и погрузилась в знакомство с империей Олсена. Она перешла к ней отлаженным до мелочей и смазанным механизмом, который после ухода мужа тикал как часы. Так же, как будет работать и после ее ухода: планомерно расти, охватывать новые направления и завоевывать новые рынки. Несколько месяцев Лина восхищенно наблюдала жизнь огромного живого организма. С помощью юристов, инвестиционных и финансовых консультантов она осваивалась в чётко структурированных коммерческих лабиринтах, изучала перечень принадлежавших мужу производственных предприятий, торговых марок и фирм, счетов в европейских банках, акций в медийных корпорациях и транспортных компаниях, земельных участков, жилой и коммерческой недвижимости разбросанной по миру, парка автомобилей, антиквариата и коллекции картин.
Андрей Старков пригласил ее на собрание директоров "OSGC". Три часа Лина просидела в кресле позади длинного стола, за которым шла негромкая дискуссия. Она молчала и внимательно слушала пятнадцать мужчин, которые явно нервничали и тяготились присутствием миссис Олсен. На Линин вопрос, почему в совете нет женщин, и почему она ощущает откровенную враждебность, исходящую от сытых магнатов, Старков вскинул брови:
– Женщины – партнеры потенциальные.
– Что это значит?
– Зависят от того, кто за ними стоит.
– Разве обязательно должен кто-то стоять? Разве за Маргарет Тетчер стоял муж или дети?
– Прости Василина, но ты не Тэтчер.
– Андрей... я не понимаю, откуда все это? Откуда взялась такая предвзятость?
– Лина, ты не хочешь понять очевидные истины. Ты молодая, у тебя нет наследников.
– Я могу написать завещание.
– И сто раз переписать. Все понимают, что ты снова выйдешь замуж. И каждый новый день приближает неизвестную опасность в лице будущего супруга.
Лина почувствовала, что кровь сбежала с лица. Она сжала задрожавшие губы и процедила:
– Если я получу еще одно доказательство дискриминации женщин в "OSGC", я подам в суд и на тебя, и на твой совет. Начинайте бояться меня уже теперь – не дожидайтесь мужа.
Андрей грустно улыбнулся и покачал головой. Он ежедневно представлял ей очередного руководителя, управляющего, ведущего менеджера, объяснял, как устроена работа различных отделов. Изучая подготовленные для нее отчеты и цифры, Лина только поверхностно представляла мощь выстроенной системы. Не смотря на перепалки с Андреем, ей хватило мудрости усмирить задетое самолюбие и не вмешиваться в порядок. Как и хотел Ян – она предоставила Старкову свободу.
Они ежедневно виделись у адвокатов и в лондонском офисе "OSGC". Возникшую принужденность, постепенно сменил ровный тон. Старые обиды и осадок разговора о необходимости брака осел, и Лина вздохнула свободнее. Она перестала придираться к каждому слову Андрея, а возможно он перестал ее провоцировать. Она заставила себя освободиться от задних мыслей, и надеялась, что Старков поступил так же. Общение упростилось и потеплело – это понимали и ценили оба, и предоставили времени залечивать раны.
Полотна, которые хранились в банковских ячейках Лондона, Лина перевезла в Дорчестер и доверила историческому музею. Мэр рассыпался в благодарностях и прослезился. Но Лина делала это не столько для жителей города, сколько преследуя личные интересы – хотела иметь любимые картины мужа в шаговой доступности, чтобы беспрепятственно навещать в любое время, не превращая фамильный дом в неприступную крепость. Проводя ревизию живописи, Лина долго недоверчиво рассматривала сырые пейзажи Нью-Йорка, которые давным-давно продала на аукционе Ибэй. Впервые со смерти мужа, она закрылась в его кабинете и горько расплакалась, комкая в пальцах тонкий дешевый картон: как? как ему удалось их разыскать?
Наперекор категоричным и громким заявлениям, которые последовали после похорон, Лина мало знала о Берри. Случайно видела его по телевизору в рекламе "Пепси"; слышала, что группа выпустила восьмой студийный альбом и снова гастролирует по миру. Ходили слухи, что Крис задействован в съемках документального фильма о Вьетнамской войне, в котором выступает продюсером и режиссером. Марию после траурной церемонии, Лина не видела, как и миссис Стивенсон. Несколько раз, Лео звонила по телефону с инвестиционными предложениями, и еще раз её муж, но Лина обоих отправила к лондонскому секретарю Старкова.
Любые мысли связанные с Берри, казались отступничеством. Но гнать их не приходилось. Никаких мыслей не было. Только потребности дня, таблетка снотворного и семь часов сна. Лина знала это заторможенное состояние психики. Окутавший туман был спасением, наркозом, который помогал справляться. Лина не хотела его рассеивать – пусть линии и дальше остаются нечеткими, а краски бледными и размытыми – так можно мириться с собой и миром. Плохонько, но она снова занималась живописью, этого было достаточно, чтобы вернуться в школу и преподавать.
Лина привыкла жить с мамой и немало удивилась, когда она засобиралась домой. Отчим улетел давно – его ждала работа. А вот маму, после смерти бабушки и сокращения штата в институте, где она работа бухгалтером, ничего не держало. Лина предложила родным переехать к ней в Дорчестер. Александр Петрович внимательно выслушал Лину, и обещал обдумать такую возможность. Он не принимал скоропостижных решений. Она знала, что отчим будет думать долго, и понимала: упрашивая маму задержаться, поступает эгоистично, но ничего не могла поделать. Ее бросала в холодную испарину перспектива снова остаться одной. Мама уступила уговором помочь по хозяйству. Она давно нашла общий язык с Найджелом и Ханной, и ловко ладила с парой, невзирая на плохой английский. Лина тихо радовалась, надеясь, что уговорит и отчима.
– Привет. Уже видела сегодняшний выпуск Форбс? Нет? Просмотри, – посоветовал Стархов и отключился.
Лина открыла ноутбук и вошла на сайт. Бегло просмотрев заголовки, наткнулась на имя вдовы Олсен в рейтинге богатейших женщин Великобритании до тридцати пяти лет. Источником состояния указывалась доля в горнодобывающей промышленности и сталелитейном производстве. Лина удивленно изучила аналитическую статью, в которой приводились цифры ее материального благополучия и суммарный годовой доход. Дважды перечитав прогноз экспертов на пять лет и изучив диаграмму предполагаемый прибыли, Лина презрительно фыркнула и закрыла статью.
В начале лета она перестала смеяться: мужчины всех возрастов и мастей открыто охотились на вдову, выслеживая в самых разных местах. Лина не могла зайти в галерею, войти в школу через центральный вход, попасть к юристам в офис или спокойно пообедать с Андреем в ресторане. Куда бы ни пришла, ее накрывала лавина приглашений на презентации, банкеты; ей предлагали места в различных комитетах и фондах. Просторных холл в Дорчестере превратился в оранжерею, утонул в пышных букетах и подарках. Лина взяла из школы помощницу, молодую учительницу английского. Она приходила к Лине домой как на дополнительную службу: отвечала на письма, перебирала визитные карточки и отсылала обратно дарителям ценные подношения. Персона вдовы Олсен с новой силой интересовала журналистов и папарацци.
– А чего ты хотела? – пожимал плечами Андрей, слушая ее сетования. – Я предупреждал, что так будет. И кстати, всё ещё не женат.
– Ни слова!
– Не выйдет. Боюсь, тебе придётся, что-то решить. В начале месяца инициируется внеочередное собрание директоров. Знаешь повестку?
– А должна?
– Еще бы!
– Ты шутишь? Мое замужество?
– Лина тебя боятся, и чем дальше, тем сильнее.
Она запустила пальцы в волосы, обхватила голову и невесело рассмеялась.
– Ничего смешного. Ты для них ходячая бомба с тикающим механизмом. Никто не знает, где и когда тебя рванет.
– Спасибо. Отличное сравнение. Я польщена.
– Василина, будь разумной и пойми, наконец, что большие игроки так не играют. Они хотят спокойствия и гарантию стабильности. Таким гарантом станет твой муж, причём, которого они тебе назначат. Всех интересует, у кого окажется контроль.
– Значит, мне никто и не собирался доверять?
– О каком доверии ты говоришь?
Лина удрученно покачала головой.
– Но разве меня не обезопасили, этим трастовым фондом?
– Только наполовину.
– Господи!
– Есть относительно простое решение. Уступи мне контроль и спи спокойно.
Лина скользнула глазами по утомленному лицу Андрея со следами прорезавшихся на лбу морщин.
– Я и сплю спокойно. А вы нервничайте дальше. – Она надела большие темные очки, времён преследований папарацци и вышла из ресторана.
Лина установила дома новейшую систему безопасности, обзавелась охраной и еще двумя ассистентами, которые сменили учительницу и облегчили ежедневные трудности: взяли заботу о расписании и продумывании безопасных передвижений, и еще кучу всякой рутины, которая свалилась с неба вместе со злополучной статьей.
В начале августа Натали Метаксас родила дочь и пригласила стать крестной мамой. Домашние согласились, что Лине необходимо отдохнуть и сменить обстановку: чересчур много времени она проводит на работе, никуда не выходит из дома, никого не принимает. В один голос твердили: что она слилась цветом кожи с туманным горизонтом.
– Тебе необходимо встряхнуться! Отдохнуть! Набраться свежих сил! – категорически заявляла мама и, словно добавляя ее словам убедительности и веса, за хрупкой спиной стояла рослая Ханна.
– Натали, конечно, набьёт оскомину, но зарядит похлеще генератора, – угрюмо согласился Старков. – Езжай, давай, взбодрись.
Лина не спорила. Только слегка недоумевала, отчего ее так уговаривают. Причин отказаться от приглашения не было. Она упаковала чемодан и поехала в аэропорт, с радостью сбегая из Лондона.
Глава 4
– Лия, Лия! – вопил перепачканный шоколадными конфетами черноглазый мальчонка, восторженно прыгая в ногах и цепляясь за брюки влажными ладошками.
– Здравствуй, маленький! – Лина опустилась на колени и прижала к груди малыша, но тут же получила липким кулачком удар в живот.
– Я – большой! Большой!
– Ну, конечно! Какая я глупая! – рассмеялась она, любуясь перекошенной свирепой миной. – Дай, посмотрю, как ты вырос.
– Лукас, не надоедай! Если ты большой, то веди себя соответственно, – отчитала сына Натали и обняла Лину одной рукой, сжимая в другой ревущий сверток.
Здоровый младенческий плач поглотил все другие звуки, заполнил просторный двор перед белым домом и отразился от каменных стен. Лина не слышала Натали. Они заговорили громче, бестолково перекрикиваясь и целуясь сквозь смех. На крыльце появилась высокая фигура в белой футболке и простых светлых джинсах. Грегори воздел руки к пронзительно-синему небу, и громко пробасил, пытаясь докричаться:
– Женщины! Уймитесь! Вы переполошили остров!
Невысокая плотная филиппинка с иссиня-черными блестящими волосами, покачивая бедрами, степенно вышла из дома и забрала у Натали брыкающийся сверток. Она взяла Лукаса за руку и, щебеча тонким голосом, ушла в глубину сада.
– Это Мутья – помогает мне с детьми, – засмеялась Натали. – Уверенна она ведьма, так ловко управляется. Но, надеюсь, что добрая. Как перелёт? Устала? Голодная? Ты уже оценила мою фигуру? Я сбросила десять килограмм! Еще три и я верну свой прежний вес!
– Боги! Может, вы таки уйдете с солнцепека и пройдете в дом? – покачал головой Грэг, прижал Лину к широкой груди, и забрал чемодан: – С приездом, крёстная!
Шесть круглых колонн с лепниной величественно несли высокий потолок гостиной. Мягкий свет струился через матовые квадратные стекла в крыше, вокруг тяжелой бронзовой люстры, и пробирался сквозь ставни, пуская ряды бликов на светлый мраморный пол. Лина сняла тёмные очки и собрав растрепанные волосы, перебросила на одно плечо с удовольствием подставляя горящий затылок приятной прохладе.
– Лина, познакомимся с Ником! – нараспев произнесла Натали. – Никос Дусманис – двоюродный брат Грэга и наш крестный папа!
Отложив телефон, из низкого кресла поднялся смуглый мужчина, похожий на Грегори вьющимися светлыми волосами, угольными бровями и могучим сложением. Лина слегка кивнула и протянула руку. Большие черные глаза глубоко заглянули в ее; яркие губы раздвинулись в широкой улыбке. Лина в ответ довольно сухо улыбнулась и отняла ладонь. Взяв протянутый Натали стакан с имбирным лимонадом, жадно выпила ледяной жгучий напиток и сославшись на усталость, извинилась. Она попросила подругу показать ее комнату.
Неделя на Крите ползла как ленивая откормленная улитка, которую то и дело смаривал полуденный зной. Ранним утром, Лина с Натали и детьми наслаждались ласковым солнцем. Они выезжали на пляж и загорали на белом песке, купались в бирюзовых водах Эгейского моря или в домашнем бассейне, а днем, в невыносимую жару, когда наступала сиеста, и все вокруг цепенело в объятиях Морфея, отдыхали в комнатах второго этажа, где тяжелые деревянные ставни отсекали свет, создавая сонный полумрак. Вечером к маленькой компании присоединялся Грегори. Они устраивались на открытой террасе, полулежа на лёгких диванчиках из ротанга, меж разноцветных подушек с ярким меандровым орнаментом, и потягивали бесконечные коктейли. Голубые и белые шары гортензий таинственно светились в темноте. Далеко внизу, тихо плескалось море, донося вместе с легким ветерком свежий дух и мешаясь со сладким густым запахом цветов.
Грэг беззлобно подтрунивал над женой и веселил смешными историями. Иногда, они играли в карты, и несколько раз, к ним присоединялся Никос. Он жил в Афинах с матерью и двумя младшими сёстрами и вел дела на материке – управлял частным издательством, которое основан его дед, выпуская ежедневную газету в печатном и электронном формате. По словам Грэга, брату принадлежала сеть магазинов мужской обуви и одежды, но экономический кризис в стране вынудил избавиться от большинства торговых площадей и перенести остатки роскошных магазинов на Крит, где скопление туристов, еще позволяло вести коммерцию.
Лина видела попытки Ника подружиться, завести непринужденный разговор. Она старалась быть вежливой, но всякий раз досадовала, когда он навязывал свое общество, в то время, когда она баюкала на руках малышку или развлекала Лукаса, рисуя мультяшных животных, которых он разукрашивал и пачкал краской всех, кто оказывался рядом. Лина не разделяла бурных восторгов Натали которые вызывали приезды брата Грегори.
После сытного воскресного обеда, который завершился маленькими рюмочками крепкой раки, дом Метаксосов замер, сонно зажмурился полуприкрытыми жалюзи. Но Лине не спалось. Она взяла мобильный и спустилась вниз, поговорить с Лондоном. Низкий рокот из глубины гостиной, нарушал разморенную тишину. Некоторое время, она стояла на лестнице, прислушиваясь к раскатистому басу. Секунду поколебалась и пошла на раздражённый голос.
Лина остановилась под полукруглой аркой, ведущей в оранжерею. Среди кадок низкорослых пальм и финиковых деревьев взад-вперед ходил Грегори. Он сосредоточенно мерил черно-белые плитки босыми ногами, размахивал рукой и ревел в телефон:
– Хватит строить из себя идиотов! Снять арест со счетов можно только решением суда! У вас есть решение? Нет? У меня тем более! Джеймс, брось играть в свои долбаные игры, тебе отлично известно, что у банка нет таких полномочий! Господи, я ведь предупреждал, что так будет! Говорил, чтоб не держали яйца в одной корзине. Что?! Да разве не ты ковырял в носу и лакал водку, когда я все это объяснял Джонсону и Берри?!
Лина стояла в проходе, не двигаясь. Она внимательно слушала, глядя в красное лицо с яростно раздутыми ноздрями.
– Ты правильно понял, – процедил Грэг и провёл ладонью по влажному лбу, – с этих счетов Берри не может снять или перевести ни один цент. Это невозможно. У вас один выход, как можно быстрее получить это долбаное решение суда. Сделайте это, и я в два счета проведу транзакцию. Мне очень жаль, Джеймс.
Швырнув мобильный на низкий круглый стол, Метаксас шумно выдохнул и выругался.
– Прости, Грегори, я нечаянно подслушала твой разговор, – произнесла Лина, невозмутимо встретив гневно метнувшийся взгляд. – Ты упомянул моего знакомого. У Берри проблемы?
– Похоже, – медленно проговорил Грэг и допил из маленькой чашки остатки кофе. – Его юристы, просто паскуды, не гнушаются сволочи ничем!
– Они тебе угрожают?
– Не доросли еще сосунки!
– А в чем дело?
– Берри в пух, и прах разругался со своим лейблом. Нарушил контракт. Пострадавшая сторона подала иск в суд, и тот наложил арест на имущество, – он кисло улыбнулся. – Обычное дело.
– И что от тебя хотят паскуды-юристы?
– Деньги, естественно. То есть, доступ к счетам. По сути, Берри обложили со всех сторон. Ему перекрыли кислород. Из-за шумихи, которую устроили музыкальные воротилы, с ним разорвали контракты Ролекс и Брегет. Компания Пепси спонсировала гастрольный тур за участие группы в рекламных роликах – она свернула сотрудничество. И это только верхушка – самые козырные игроки, но они задали тон. Вопрос времени, когда сольются остальные. Судебные издержки уже обошлись парню в копейку: он продал дом во Флориде и ранчо в Калифорнии. Время против него. Он не может ни прервать убыточные гастроли, ни свернуть съёмки фильма, в который уже вбухал прилично зеленых. Если процессы остановить и обескровить, Берри не возместит неустойку. Никому.
– И что произойдет?
– Со всей возможной вероятностью, он вылетит в трубу. – Грэг пожал мощными плечами. – Если, конечно, не получит сверхмощной финансовой инъекции.
– Ты говоришь о кредите?
– О, нет! Исключено! При таком раскладе ни один банк не даст ему денег. Я точно не собираюсь рисковать. Да, и никто не станет. Берри слишком... как это лучше сказать по-английски?.. Неблагонадёжен.
– О какой сумме речь?
– Прости Лина – это конфиденциальная информация.
– Но, а как срочно они нужны?
– Точно не знаю. Но судя по тому, к каким методам воздействия опускаются эти сволочи, думаю срочно. – Он усмехнулся и вдруг насупил брови. – Лина, надеюсь, ты не собираешься вкладывать сюда свои деньги? Тогда, должен предупредить...
– О, нет, не беспокойся. Простое любопытство, – улыбнулась Лина, сама не понимая, к чему учинила допрос.
Расчёсывая волосы перед сном, она задумчиво глядела в круглое зеркало. Дневной разговор не шёл с головы. Она внушала себе, что это не её дело, что жизнь Берри и его проблемы – ее не касаются. Но в груди ныла беспокойная заноза. Навязчивая мысль, о беде, не отпускала. Лина взяла мобильный, покрутила меж пальцев и отложила в сторону. Кому она собралась звонить?
В дверь постучали.
– Не спишь? – заглянула в комнату Натали. Она подошла танцующим шагом к зеркалу, поправила волосы и подпрыгнув плюхнулась на кровать. Лина поймала горящий нетерпением взгляд:
– Ну, как тебе он?
– Кто?
– Как, кто? Ник, конечно! Правда, красавец?
– Потому, что похож на Грэга? – засмеялась Лина, вновь берясь за расческу. – Натали, я хочу спать.
– Ну, нет! Ты избегаешь этого разговора неделю. Так не пойдет. Ты всю жизнь собираешься прятаться в деревне?
– Натали, – закатила глаза Лина, – это графство.
– Какая разница! Яна нет и пора жить дальше, думать о будущем.
– Что в твоём понимании будущее?
– Дети. Скажи, ты собираешься иметь детей?
– Натали, мне неприятен этот разговор, – проговорила Лина, со стуком бросив расческу на туалетный столик.
– Надеюсь, что не просто неприятен, а отвратителен, мерзок, ужасен! Только так тебя расшевелить, кстати. Калетник, ну скажи, о чем ты думаешь? Что творится в твоей блондинистой голове? По-твоему у среднестатистической миллионерши детородный срок до шестидесяти лет?
– Слушай, давай не будем...
– Нет, будем! Скажи, тебе приятно чувствовать себя "денежным мешком"?
– Очень!
– Тогда радуйся, пока можешь! Не долго, осталось. Охота за "денежным мешком" ужесточилась и вышла на новый стратегический уровень. Ты не в курсе? Не веришь? Спроси у Грэга! Об этом все банкиры знают! У Старкова, своего спроси, наконец! Не скалься Калетник, а слушай!
Натали подскочила и развернула кресло с Линой к себе лицом:
– Срочно выходи замуж, а то и глазом не моргнёшь, как сольешься в страстных объятиях с чьим-то жирным капиталом. Присмотрись к Нику. Я серьёзно, не смейся! Ну чем плохой муж? Красивый, молодой, достаточно обеспеченный, и ты нравишься ему!
– Или мой мешок, – усмехнулась Лина и откинулась на спинку, страсти по замужеству веселили до нервных колик в животе.
– Не буду ни в чём убеждать, – обиделась Натали, упрямо поджав губы. – Бесполезно!
Лина весело кивнула.
– Слушай, ну неужели так трудно дать человеку шанс? – вышла из себя Натали. – Подпусти поближе, а там посмотришь! Может понравиться, – она прищурилась и высоко вскинула бровь. – Грэг говорит, брат умеет обращаться с женщинами, знает в них толк, но отличается скромностью и верностью, что при его внешности невероятный бонус. У него все задатки оказаться отличным любовником!
– Боже! Я спать! Будешь уходить, потуши свет, – Лина откинула простынь и залезла в кровать. Но Натали не думала уходить, она улеглась рядом и закинула идеально загорелые руки за голову, разглядывая потолочный плинтус:
– Калетник, ну хватит страдать! Тебе нужен молодой страстный муж и ребенок, а лучше два, как у меня – мальчик и девочка.
– Отстань, а! – Лина повернулась на другой бок.
– Я серьезно. И как можно быстрее. Так, значит, я уговорю Ника остаться на ужин? У него дела на материке, но если я скажу, что ты о нем спрашивала, уверена – он задержится. Можно, я скажу, что ты спрашивала? Пообещай, что будешь с ним милой и ласковой?
Лина бессильно промычала в подушку и натянула на голову простынь.
Я не вижу проблемы в Оле. Напротив, очень нравиться, что проблемы других и вечная неустроенность не обернулась в ней комплексами. У нее словно надежный щит. Оля осознает свои желания, и не стесняется протянуть к ним руку, значит, не сомневается в том, что достойна, хотя, может и чуть дольше раздумывает.
