Текст книги "Счастливый перелом (СИ)"
Автор книги: Оксана Чекменёва
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)
Часть третья
Мы поженились в мэрии спустя четыре дня, за день до того, как истекал срок моего пребывания в Штатах. Кроме нас присутствовали Алек и миссис Энок, наши свидетели, а так же Мэтью и Ники. Малыши остались дома с Джейн. Я была этому рада, потому что настоящей свадьбы с кучей гостей я бы не выдержала, прекрасно зная, что всё это всего лишь фарс. Рассел – мистер Барнел сам велел мне так себя называть, поскольку странно было бы обращаться к мужу по фамилии, мы всё же не в девятнадцатом веке живём, – сказал, что позже познакомит меня со своими родственниками, и я боялась этой встречи до дрожи в коленках. Мальчики же отнеслись к рассказанной им новости с энтузиазмом, точнее – старшие мальчики. Близнецы вообще вряд ли что-то поняли, в принципе, в их жизни ничего не изменилось, а что там творится в жизни взрослых, их не особо волновало.
Вначале мне казалось, что, в принципе, моё замужество ничего не изменило, разве что закончилось нашествие жутких нянь. Время текло по заведённому графику – по утрам Алек отвозил Рассела и мальчиков на работу и в школу, я оставалась с близнецами. Мы играли, гуляли, ездили к психологу. Говорить они ещё не начали, но их насторожённость стала гораздо меньше. Психолог обещал полное выздоровление, но нужно было время. Ники тоже посещал психолога, но реже, он гораздо быстрее пришёл в норму, и немалая заслуга в этом принадлежала Мэтью, который весьма ответственно подошёл к роли старшего брата и защитника. Мальчики очень сдружились, и всё время проводили вместе. Они даже ходили в один класс – хотя Мэтью был почти на год старше, но пошёл в школу немного позже.
Особых забот по дому у меня не было. Регулярную уборку проводила клининговая компания, миссис Энок готовила и закупала продукты, стирка была в ведении прачечной. Так что на мне были мальчики и всякие мелкие бытовые проблемы – собрать грязное бельё для отправки в прачечную и разложить-развесить по местам то, что оттуда привезли, покупать в дом всякие нужные бытовые мелочи, вызывать электрика или сантехника, если в этом возникала необходимость, и тому подобное.
Но кое-что всё же изменилось. Для начала Рассел, невзирая на все мои возражения, накупил мне кучу новой дорогой одежды и украшений. Я утверждала, что того, что я себе купила, когда согласилась задержаться, поскольку у меня с собой было даже меньше одежды, чем у мальчиков, мне вполне хватает, но мой босс, он же муж, был непреклонен. По его словам, раз уж я стала его женой, то мне время от времени придётся сопровождать его на разные мероприятия, так что одета я должна быть соответственно. И если мне так будет проще – могу рассматривать эту одежду в качестве униформы. Крыть мне было нечем, поэтому я больше не возражала.
И вскоре эта одежда, действительно, пригодилась. Пару раз мы ходили на благотворительные мероприятия, один раз – на день рождения делового партнёра Рассела, трижды на разные званые вечера, где я чувствовала бы себя ужасно неуютно, если бы Рассел не находился рядом постоянно, собственническим жестом прижимая меня к себе. Я видела направленные на меня удивлённые, завистливые, а порой и злобные женские взгляды, но под защитой Рассел мне было не страшно.
А с мальчиками во время нашего отсутствия сидела Джейн.
Кроме этого, несколько раз Рассел просто водил меня пообедать в ресторан. Говорил, что если будет держать свою жену дома, пряча от людей, его не так поймут. Логики в его словах я не нашла, от людей меня он и так не прятал, учитывая мероприятия, но я решила логики и не искать. Мне очень нравились эти наши вылазки в ресторан, где не было вокруг незнакомцев, чьи имена я перестала пытаться запомнить где-то на втором десятке, и которым нужно было улыбаться и говорить банальности. И хотя я очень любила мальчиков, всё же порой было так приятно просто побыть рядом с Расселом, пообщаться, как два взрослых человека, и даже потанцевать.
Танцы мне нравились особенно сильно. Потому что в этот момент я оказывалась в объятиях Рассела, могла на законных основаниях прижаться щекой к его груди и покачиваться в такт музыки. В такие моменты я больше всего сожалела о том, что наш брак фиктивный. Потому что я не только давно и безнадёжно влюбилась в Рассела – не стоит врать самой себе, это случилось, как бы я ни старалась не допустить подобного, – я так же желала его как мужчину. Мне хотелось его во всех отношениях и смыслах, но получала я лишь такие вот «объятия».
Хотя, вообще-то, постепенно Рассел стал всё чаще прикасаться ко мне. Он клал руку на мою талию, когда мы стояли среди толпы на очередном мероприятии, приобнимал за плечи, когда мы, по выходным, всей семьёй ходили гулять в парк, сгребал себе под бочок, когда вечерами мы все вместе смотрели кино, что давно уже стало доброй традицией. И не важно, что в этот момент мы были облеплены детьми – я всё равно наслаждалась этой близостью, и с нетерпением ждала вечерних сеансов вовсе не ради фильмов.
А потом Рассел приходил пожелать мальчиком спокойной ночи, иногда даже читал какую-нибудь сказку, и уходил в свой кабинет ещё немного поработать. А я шла в свою спальню, где мне было ужасно одиноко.
* * *
Но однажды всё изменилось. Как обычно, я уложила спать близнецов, потом старших мальчиков, которые ложились на час позже малышей, и, выйдя из их спальни, собралась идти в свою, но в коридоре меня дожидался Рассел.
– Нам нужно поговорить, – его тон был очень серьёзным.
– Что-то случилось?
– Похоже, у нас могут возникнуть проблемы. Пока ничего страшного не произошло, но… Пойдём вниз, это разговор не на две минуты.
Усадив меня на диван в гостиной, Рассел какое-то время расхаживал по комнате, потом уселся рядом и взял меня за руку.
– Джилли, я поговорил со своим адвокатом на предмет получения тобой вида на жительство, хотел точно знать, что для этого нужно, и что нам предстоит сделать. Он в курсе нашей ситуации, поэтому мог, среди прочего, дать какой-нибудь дельный совет. Вот он-то меня и озадачил… В общем, о том, что наш брак фиктивный, знают всего несколько человек. Но беда в том, что это знают и мальчики тоже. Взрослые будут молчать, но если кто-то из детей случайно проболтается, просто так, мимоходом, что у нас с тобой разные спальни…
– Ой… – только и смогла сказать я.
– Вот именно – ой. Просить их молчать об этом – делать только хуже. А если об этом станет известно в миграционной службе – тебе никогда не получить грин-карту.
– А… мне необходимо её получить?
– Конечно. Ты – моя жена, и я не могу допустить, чтобы ты жила в моей стране на птичьих правах. Ты понимаешь, как это важно?
– Да, наверное. Просто никогда об этом не думала раньше. И что же делать?
– Выход только один – ты перебираешься в мою комнату. Не волнуйся, у меня просторная кровать, мы прекрасно на ней поместимся. И я не храплю, – тут голос Рассела стал менее уверенным, – кажется, не храплю…
Я сидела, замерев, а мысли метались у меня в голове. Рассел предлагает перебраться в его комнату, спать в одной с ним постели – разве не об этом я мечтала всё последнее время? Конечно, я мечтала ещё и о том, чтобы он меня полюбил, но нужно довольствоваться малым. А, кстати, то, что мы будем спать вместе, предполагает только смену географии, или же?.. Спросить, или нет? А вдруг я спрошу, а Рассел скажет: «Не волнуйся, у нас же фиктивный брак, мы будем только спать, всё останется, как прежде»? А если не спрошу – будут возможны варианты. Ах, если бы мне хватило смелости сказать: «Я люблю тебя, Рассел, и хочу стать твоей женой во всех отношениях». Но только со смелостью у меня проблема, большая проблема.
– Я согласна, – кивнула я. И будь что будет.
И я перебралась в комнату Рассела прямо в этот же вечер, точнее – ночь. Поначалу было неловко, когда я пришла в его спальню, закутавшись в пижаму и халат, и нырнула под одеяло действительно очень просторной кровати, стараясь лечь на самый край. Я лежала и слушала шуршание ткани, потом почувствовала, как кровать прогнулась, и я сползла к середине, попав в объятия Рассел, который уютно пристроил меня у себя под боком, сказал: «Сладких снов, Джилли», уткнулся носом в мои волосы и вскоре уже размеренно посапывал. Какое-то время я лежала, боясь пошевелиться, а потом вдруг осознала, что, собственно, примерно об этом я и мечтала, а теперь, когда мечты начинают сбываться – почему-то вдруг напряглась. А ведь, если не считать обстановки, это не сильно отличалось от наших объятий в танце или перед телевизором. Осознав всё это, я расслабилась и вскоре тоже уснула.
Разбудил меня звук распахивающейся двери и встревоженный голос Мэтью.
– Папа, папа, Джилли пропала!
Я поняла, что всё ещё лежу в объятиях Рассела, щекой на его груди, и сама его обнимаю, видимо, развернувшись во сне. А Рассел совершенно спокойно откинул одеяло, в которое я, оказывается, закопалась с головой, с моей макушки и успокоил сына.
– Не пропала, вот она.
– А почему она спит здесь?
– Потому что она – моя жена. А муж и жена обычно спят вместе.
– Но она уже давно твоя жена, но раньше спала в своей комнате.
– Видишь ли, сынок, – Рассел поудобнее устроился на подушке, вынудив одеяло упасть ещё ниже, открыв моё лицо, и я встретилась глазами с Ники, стоящим в дверях, Мэтью же уселся в ногах нашей кровати, готовый слушать объяснение. – Джилли во сне ворочается, а у меня нога ещё не до конца зажила, хотя гипс и сняли, и если бы она лягнула меня, мне было бы больно. А теперь нога совсем зажила, и мы решили, что даже если Джилли её и заденет случайно, то ничего страшного не случится. Вот она и перебралась ко мне, и теперь всегда будет спать со мной.
– Ага, понятно, – кивнул Мэтью. – А то Ники испугался.
– Я думал, что Джилли ушла, – прошептал мальчик. – Как мама.
– Джилли никуда от нас не уйдёт, обещаю, – успокоил его Рассел, а я кивнула. Мальчики вышли из комнаты, и я услышала из коридора голос Мэтью.
– Знаешь, если моя жена будет лягаться, я не стану с ней спать в одной кровати, даже и со здоровыми ногами.
– А я никогда не женюсь, – ответил Ники. – Ну их, этих девчонок, они все глупые.
Мы дружно захихикали, и неловкость, возникшая после пробуждения, исчезла.
– И совсем не страшно, правда? – улыбнулся Рассел, вставая.
И я согласилась, что да, совсем не страшно. Мне вообще-то очень понравилось. Особенно учитывая, что Рассел, действительно, не храпел.
Так прошло ещё три ночи – мы, просто спали в объятиях друг друга. Я всё ещё ложилась вечером на край кровати, но уже ждала, когда Рассел притянет меня к себе и заключит в объятия. Мне хотелось большего, очень хотелось, но я не решалась проявить инициативу, а Рассел тоже ничего другого себе не позволял.
Но на пятую ночь всё изменилось. Мы, как обычно, уснули, прижавшись друг к другу, но среди ночи я проснулась от того, что губы Рассела целуют меня, а его руки бродят по моему телу, даря совершенно непередаваемые ощущения. Я даже не сразу поняла, что это совсем не сон, ведь в последнее время мне нередко снилось нечто подобное, но осознав, что не сплю, не стала отстраняться, наоборот, я стала целовать Рассела в ответ. Не сразу до меня дошло, что он спит, но в тусклом свете фонарей, льющемся в окна спальни, я увидела, что глаза его крепко закрыты. Но в данный момент мне было уже всё равно, пусть даже он спит, пусть, только бы не останавливался.
Я даже не поняла, в какой момент мы остались полностью обнажёнными, просто вдруг осознала, что чувствую своей обнажённой кожей всего его, абсолютно всего. «Только не останавливайся, только не просыпайся», – мысленно умоляла я, тая под его умелыми прикосновениями. Никогда ранее ничего подобного я не испытывала, и не хотела, чтобы это прекращалось. А когда Рассел, наконец, вошёл в меня, не сдержала стона наслаждения и рефлекторно вцепилась в его спину, стремясь прижать его к себе ещё ближе.
Рассел вдруг замер, глядя на меня широко распахнутыми глазами, в которых плескался шок и даже ужас от содеянного. Но я, наплевав на гордость, ещё крепче прижалась к нему и умоляюще простонала:
– Не останавливайся!
– Я уже и не смогу, – пробормотал Рассел, начиная двигаться, одновременно уже осознано целуя и лаская меня. И, спустя несколько минут, я впервые в жизни испытала то неземное наслаждение, о котором прежде лишь слышала или читала. Вот что значит, заниматься любовью с опытным мужчиной, который знает, как доставить женщине удовольствие, а, главное, хочет этого.
А потом мы лежали, крепко обнявшись, приходя в себя после произошедшего.
– Прости, – прошептал Рассел.
– За что, – всё ещё пребывая в блаженной расслабленности, не поняла я.
– Я не имел права… Я пообещал тебе… А сам… Но я так давно хотел тебя, Джилли. Мне снился сон… То есть, я был уверен, что это сон. Я не сделал тебе больно?
– Ты сделал мне приятно, очень приятно, Рассел, – успокоила я его. И всё же призналась: – Я тоже уже давно хочу тебя.
После этого моя жизнь круто изменилась. Потому что теперь мы с Расселом занимались любовью при каждом удобном случае. Он так же пользовался любой возможностью обнять и поцеловать меня, пусть даже мимолётно. У нас словно начался медовый месяц, насколько это возможно с четырьмя малышами в доме.
Я была счастлива. Фиктивный брак канул в лету. Мы стали семьёй, настоящей семьёй, Рассел был чудесным заботливым мужем и внимательным отцом, я чувствовала себя настоящей женой. И лишь одно немного омрачало моё безграничное счастье – Рассел так и не сказал, что любит меня. Но я пока решила довольствоваться тем, что имею. Несколько месяцев назад я считала счастьем просто находиться рядом с ним, и могла, как о чём-то несбыточном, мечтать о том, что стану его женой. Может быть, когда-нибудь, Рассел полюбит меня. Мне просто нужно набраться терпения.
* * *
Прошло три недели. Мы с мальчиками были в гостиной, близнецы возились с кубиками, а Мэтью и Ники играли в приставку. Когда игра закончилась, Ники вспомнил, что когда-то видел по телевизору рекламу игры, но название не помнит. Мэтью, услышав описание, предположил, что у него есть что-то похожее, и убежал наверх. Спустя минуту, он свесился со второго этажа, размахивая игрой и спрашивая, она это или нет. При этом он слишком сильно перевесился через перила, и какой-то инстинкт заставил меня подскочить и кинуться к лестнице, крича, чтобы он не нагибался так низко.
В этот момент Мэтью потерял равновесие и полетел вниз. Но я уже была прямо под ним, успела поймать мальчика в охапку, и мы вместе рухнули на пол. Я почувствовала дикую боль в левой руке, но, отмахнувшись от неё, проверила, цел ли мальчик. Он оказался цел, немного ушиб коленку, но это была такая ерунда по сравнению с тем, что могло произойти, упади он вниз головой на мраморные ступеньки. Я прижала Мэтью к себе одной рукой и разревелась от испуга, боли и облегчения. Если бы с Мэтью что-то случилось, я никогда бы себе этого не простила. На наш дружный рёв – близняшки поддержали меня дуэтом, – из кухни выбежала миссис Энок, ахнула и схватилась за телефон. И хотя я убеждала её, что всё в порядке, но судя по непроходящей боли в начавшей опухать руке, это было не так.
Сцепив зубы, я встала и пошла успокаивать близняшек. К тому времени, как мне это удалось, в дом влетел совершенно невменяемый Рассел. Заключив меня в объятия, он стал покрывать мой лицо отчаянными поцелуями, бормоча.
– Господи, Джилли, родная, я так испугался. Если бы с тобой что-то случилось, я не смог бы больше жить!
И тут я совершенно забыла про жуткую боль в руке, потому что если это было не объяснение в любви, то я – китайский космонавт.
Дальше всё завертелось очень быстро. Попросив миссис Энок присмотреть за мальчиками и сказав, что скоро приедут его брат с женой и подменят её, Рассел подхватил меня на руки и унёс в машину. На мои возражения, что ноги у меня в порядке, он лишь бормотал: «Молчи, молчи!» и так отчаянно прижимал меня к себе, что я решила позволить ему нести меня, раз ему от этого явно легче.
В больнице мне наложили гипс на сломанную руку, сообщив, что перелом без осколков и смещения, всё заживёт без осложнений, но руку тревожить нельзя.
– Как же я теперь буду присматривать за мальчиками, – я была просто в ужасе от подобной перспективы. Мы уже сидели в машине, и я дала волю беспокойству.
– Это последнее, что должно тебя волновать, – целуя меня в висок, шепнул Рассел. – Ты – героиня, ты спасла жизнь моему сыну, и теперь твоя главная задача – поправляться. А я буду о тебе заботиться.
– Но мальчики…
– Сейчас с ними мой старший брат Дерек и его жена Лорен. У них двое детей-подростков, так что опыт общения с детьми имеется. А послезавтра приезжают мои родители. Они давно хотели познакомиться с тобой и мальчиками, но я попросил их пока отложить визит, дать тебе время освоиться. Ну а теперь у мамы будет законная возможность занянчить ребятишек, о чём она давно мечтает.
В этот момент мы подъехали к дому. Алек открыл дверцу машины, а потом и дверь дома, а Рассел снова понёс меня на руках. На этот раз я не возражала – обезболивающие, которыми меня обкололи в больницы, имели так же и снотворный эффект, и я уже начала откровенно клевать носом.
Но стоило нам оказаться внутри, как сонливость слетела с меня просто моментально. Потому что на диване, читая близнецам сказку, сидела та самая последняя кандидатка в няни, чей сумасшедший муж выволок её из дома за волосы. А вот и он сам – кстати, уже без наколок, – появился из кухни, держа подмышками хохочущих Мэтью и Ники.
– Ну, вот мы и снова встретились, Джилли, – откладывая книгу, улыбнулась мне «няня». Я лишь разевала рот, как рыба, будучи в совершеннейшем шоке и не понимая, что здесь происходит. Но добили меня близнецы, спрыгнувшие с дивана и кинувшиеся ко мне с криком:
– Мама, мама!
Рассел, продолжая держать меня на руках, присел на корточки, позволяя малышам прижаться ко мне. А я обнимала их одной рукой, целовала светлые головёнки и не могла сдержать слёз радости – малыши не только заговорили, но и назвали меня мамой!
– Всё хорошо, мама вернулась, – говорил между тем Рассел. – У неё болит рука, и в больнице ей наложили гипс, видите. Больше мама не уйдёт, но сейчас ей нужно поспать. А тётя Лорен пока дочитает вам сказку, хорошо?
После чего решительно встал и направился к лестнице. Через его плечо я видела, как здоровенный громила-матершинник, оказавшийся братом Рассела, подмигивает мне и улыбается, демонстрируя точно такие же ямочки на щеках, что и у Рассела.
– Но… но как? – когда Рассел уже усадил меня на постель и аккуратно, стараясь не потревожить больную руку, снимал с меня одежду. – Они же…
– Ах, Джилли, Джилли, – сокрушённо покачал головой Рассел. – Как же просто тебя обвести вокруг пальца. Неужели ты на самом деле поверила, что весь этот паноптикум – это то, что могут предложить лучшие агентства по подбору персонала в Филадельфии?
– Но… не сезон же…
– Я отозвал свои заявки на няню из всех агентств на следующий же день после твоего появления в моём доме, Джилли. Я понял, что лучшей няни для моих детей мне просто не найти, и сделал всё, чтобы ты осталась.
– И все те женщины?..
– Мои сотрудницы или их родственницы. Мы вместе разрабатывали сценарии, я понимал, что подобным экземплярам ты ни за что не доверишь детей, а значит, должна будешь остаться. Дерек и Лорен активно помогали мне во всём этом, и даже захотели сами поучаствовать в спектакле, поставив финальную точку.
– И всё это только для того, чтобы я осталась?
– Да. Сначала я уверял себя, что это только ради мальчиков. Но очень скоро понял, что в первую очередь я делаю это ради себя. Потому что я полюбил тебя, Джилли, я не мог отпустить тебя, понимаешь? Но и признаться в своих чувствах я не решался. Ты едва знала меня, я боялся тебя спугнуть. Вот и придумал сначала этих «нянь из преисподней», потом – необходимость пожениться, ну а потом не выдержал, и сделал всё, чтобы затащить тебя в свою постель, прости. Я не планировал, что это произойдёт так, как произошло. Хотел дать тебе больше времени привыкнуть, и, конечно, чтобы мы оба в тот момент были в полном сознании. Но подсознание сыграло со мной злую шутку.
– Или добрую, – улыбнулась я, вспомнив ту нашу первую ночь. – Погоди, ты сказал, что придумал необходимость пожениться. Но моя виза заканчивалась.
– Ах, Джилли, ты так до сих пор и не поняла, в какую семью вошла? Один телефонный звонок – и твоя виза была бы продлена, а разрешение на работу получено. Да и с грин-картой проблем не будет вообще никаких, получишь в минимально возможные сроки и без всяких проверок. Но я не хотел тебя только в качестве няни, ты была мне нужна как жена, как любимая.
– Я тоже люблю тебя, Рассел, – призналась я. – И уже давно. Наверное, я полюбила тебя ещё до нашей свадьбы. Но очень долго не признавалась в этом даже самой себе, признаться же тебе было совершенно нереально.
Рассел, закончив переодевать меня в пижаму, уложил на кровать, накрыл одеялом, а потом прилёг рядом.
– Мне жаль, что ты сломала руку, Джилли, очень жаль.
– А мне, наверное, нет. Если бы не это, я не знаю, сколько бы ещё прошло времени, прежде чем я узнала бы, что ты меня любишь.
– Знаешь, а ведь и мой перелом стал для меня счастливым. Если бы я не сломал ногу, то сам бы слетал за мальчиками в Англию, а значит, никогда не встретил бы тебя. Мне впору разыскать того толстяка, сбившего меня с ног на катке, да ещё и приземлившегося прямо на мою ногу всем своим весом, и выразить ему за это благодарность. Потому что теперь у меня есть ты, моя Джилли, моя любовь. А теперь закрывай глазки и спи. А я буду рядом. Теперь я всегда буду рядом.
Я послушно закрыла слипающиеся глаза и подумала, что этот перелом и в самом деле оказался счастливым. Для всех нас.
