Текст книги "Пражское солнце"

Автор книги: Огюст Ле Бретон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

9

Как и вся столица, дом номер 36 на Орфевр почти опустел. Поднимаясь по лестнице здания уголовной полиции, старший комиссар Ален Ле Гофф, начальник бригады по борьбе с организованной преступностью, встретил нескольких инспекторов. По мере того как он поднимался, он яснее слышал удары молотком и скрип пилы. Дело в том, что в старом здании шел ремонт! Давно начатые работы приносили массу неудобств, много шума и запах краски.

На верхнем этаже Ле Гофф открыл дверь своего кабинета, бросил на стол газету и привычным жестом закурил первую за день голубую «голуаз». Потом, посмотрев через форточку на крыши Парижа, освещенные летним солнцем, прошел через кабинет своего помощника, который был в отпуске, и вошел к Сериски – офицеру, временно исполняющему обязанности помощника. При его появлении Сериски и два сотрудника из отдела документации вскочили и произнесли: «Доброе утро, патрон». Ле Гофф сделал им знак садиться.

– Ничего новенького? – небрежно спросил он. – О Пьеро Заике и его шайке по-прежнему ничего?

Сериски отложил рапорт, который изучал.

– Нет. За те восемь дней, что мы за ними следили, они не делали ничего. Правда, имели многочисленные контакты. У меня предчувствие, что они хотят шарахнуть в конце месяца зарплату завода в Вильжюифе. Тридцать первого будет двойная сумма, из-за отпускных за август.

– А в остальном?

Офицер поморщился.

– Текущие дела. Всякая чепуха. Поганая работенка.

Он намекал на налеты, с которыми возился, заменяя ушедших в отпуск.

– Однако… – добавил он, – это может быть интересно. Речь идет о Жюрассьене.

В глазах Ле Гоффа мелькнула и быстро погасла молния.

Офицер, нагнувшись, читал рапорт, переводя написанное на разговорный язык. Затем резко поднял голову.

– Когда я узнал о пребывании здесь Жюстена Пурселя, именуемого Жюрассьеном, известного налетчика, я посадил ему на хвост группу. Нам необходимо знать, насколько опасен этот человек. Так вот, мы пасли его день и ночь по новой системе.

– Вы считаете, что он что-то готовит? – быстро спросил Ле Гофф, глядя на печатавшего на машинке офицера.

– Здесь – нет, – ответил Сериски, – но где-то в другом месте – возможно. Мы перехватили телефонный разговор между отелем, где остановился Жюрассьен, и баром на улице Жермен Пилон.

– С кем?

– С Туссеном Корсиканцем.

– Который связан с Лондоном?

– Именно. Речь шла как раз о Лондоне, насколько мы поняли. Туссен предлагал Жюрассьену какую-то невероятную операцию. Бесподобную. Мечту любого налетчика. Миллионы.

Беззаботность начальника бригады по борьбе с организованной преступностью окончательно исчезла. Он забеспокоился, вспомнив головокружительное ограбление в Англии.

– В Англии? В таком случае, надо сообщить Ярду.

В поросших рыжеватыми волосами руках Сериски зашуршали бумаги.

– На этот счет у нас нет никаких сведений. Корсиканец не уточнял.

– Продолжать подслушивание!

– Мы его и не прекращали, – уверил офицер. – Может быть, скоро что-нибудь узнаем. Они договорились встретиться в три часа, в номере Жюрассьена. Отель «Пергола», улица Бьевр.

– Надо постараться занять соседний номер! – бросил Ле Гофф.

Сериски изобразил успокаивающую улыбку. Увидев ее, Ле Гофф заметил:

– Насколько я понимаю, все уже сделано?

– Мне удалось занять соседний номер, – объяснил Сериски. – К счастью, он был свободен. Парни из гостиничного отдела сообщили мне номер комнаты Жюрассьена, а я сделал остальное.

– Вы обдумали, как установить подслушивающую аппаратуру?

По радостному огоньку в обычно строгих глазах Сериски Ле Гофф понял, что задал вопрос риторический.

– Ровно в десять к Жюрассьену явятся сантехники проверять батарею отопления. Дирекция в курсе.

– Хорошо, – одобрил Ле Гофф, бросил окурок в форточку и повернулся к собеседнику.

– В отеле будем подслушивать вы и я. Может, стряхнем отпускную лень.

Затем, вновь взглянув на залитые солнечным светом крыши Парижа, добавил:

– Когда я думаю, что коллеги из уголовки, нравов и наркотиков купаются в море, а мы…

За его спиной раздались сдержанные смешки. Парни в бригаде не были глупцами и хорошо знали своего шефа. Ради задержания опасного преступника, ради интересного дела, Ален ле Гофф готов был пожертвовать ежегодной поездкой в свою любимую Бретань. Профессия у него в крови, о делах он думал днем и ночью. Он был одним из самых упрямых охотников за преступниками.

– В любом случае, даже если бы не оказалось рядом свободного номера, мы могли бы их услышать, – сообщил Сериски, вернувшийся к своим бумагам. – Нам тут принесли самый новый микропередатчик. И самый дорогой.

Ле Гофф снова повернулся к подчиненному.

– Значит, подбрасывают нам новинки?

– Ха, ну да! – признал помощник. – Микрофон размером не больше спичечного коробка можно спрятать куда угодно, даже в мебель. А передает он на расстояние, в среднем, пятьсот метров.

– А стоит?

– Шестьсот тысяч старыми, – сообщил Сериски. – Снабженцы позаботились, чтобы я дал расписку. Щедры, но не расточительны.

– Ваши «сантехники» заинтересованы в том, чтобы не потерять его, – заметил Ле Гофф, взяв со стола трость с выкидным лезвием. – Ваша, Сериски?

– Да, патрон. Хочу сравняться с Майской Мухой.

– Желаю вам этого, – ответил Ле Гофф, положив трость на место.

Потом, прежде чем уйти, заметил:

– Будем надеяться, что Жюрассьен не доставит нам столько же забот, сколько Майская Муха.

– Будем надеяться, – вздохнул Сериски, мечтательно разглядывая трость.

Он даже не заметил, что его начальник ушел. В мечтах он уже видел себя на берегу реки, по щиколотку в траве, высокой и влажной, с трубкой в зубах, а в ручье охлаждается бутылка мюскаде.

Номер был вполне комфортабельным, стены оклеены зелеными обоями, мебель из светлого дерева, оборудованная по последнему слову ванная комната. На низком столике рядом со стаканами с пивом и телефоном стоял приемник. Усевшись в кресле, Ле Гофф и его помощники ждали с тем безграничным мрачным терпением, которое характерно для охотников за преступниками. Телефон зазвонил, когда Ле Гофф доставал «голуаз». Он остановился и посмотрел на Сериски. Тот был краток.

– О’кей, – сказал помощник и положил трубку.

Отвечая на немой вопрос начальника, он объяснил:

– Из машины. Туссен оставил свой автомобиль недалеко от гостиницы. Будет здесь через несколько минут.

Его палец указывал на стену, из-за которой не доносилось никаких звуков. Ле Гофф кивнул в знак согласия и зажег спичку. Они вновь замолчали. В их молчании чувствовалась напряженность. Им нечего было сказать друг другу. Люди их профессии говорят мало, они действуют. Через некоторое время в приемнике послышались шумы: звонок в дверь, шаги, звук открывающейся двери. Затем голоса.

– …ет, Туссен. Мы не виделись целую вечность.

– С Клерво, кажется, – заметил другой, с поющим акцентом, тогда как в голосе первого слышались нотки деревенского говора. – Четыре года.

– Точно, – сказал первый, как поняли полицейские, Жюрассьен.

Они не могли спутать акценты. Если слушая корсиканца представлялись аперитив, игра в шары, солнце, то голос Жюрассьена вызывал ассоциации с суровым климатом, мощью гор, тяжестью шагов на снегу и неутомимостью.

– Я решил, что лучше прийти сюда и все тебе объяснить, – сказал корсиканец. – Невероятное дело. Обалденное!

Ле Гофф осторожно подстроил приемник, потому что к звуку примешивался посторонний шум. Голоса зазвучали четче. Как будто бандиты сидели рядом с полицейскими за кружкой пива.

– Я тебя слушаю, – произнес Жюрассьен.

Он, должно быть, сел в кресло, потому что послышался скрип сиденья.

– Так вот, – взял слово корсиканец. – Речь идет о работе в Чехословакии. В Праге.

– Ты шутишь?

Судя по восклицанию Жюрассьена, новость ошеломила не только полицейских.

– Ничуть, – ответил корсиканец. – Ты можешь поиметь пятьсот миллионов старыми. А может, в два раза больше.

– Шутишь?!

Удивление Жюрассьена росло – такие невероятные цифры…

– Да, да, может, и в два раза больше, – подтвердил корсиканец, – они дали мне понять…

– Кто?

– Ростбифы[1]1
  Презрительная кличка англичан.


[Закрыть]. Это они затевают дело.

– Я их знаю?

– Нет, не думаю. В любом случае, я не могу тебе ничего больше сказать, пока не услышу «да».

– Я не могу сказать «да» неизвестно кому, – ответил другой. – Не хочу пачкаться, не зная, на кого и с кем я работаю. Тем более в этой дыре – Праге.

– Мне разрешили назвать тебе одно имя. Ты его знаешь – Тубек.

– Чех? Тот, у которого я был вышибалой в клубе в Лондоне, когда был в бегах? Сказать по правде, я его видел только издали! Он меня не знает.

– В любом случае он будет там, – сказал корсиканец. – Он все и задумал. Он слинял после того, как замочил одного легавого. Янки.

– Тут у нас ходили слухи, что его хотели пришить в Париже, – недоверчиво произнес Жюрассьен. – Ты в курсе?

В приемнике, к которому полицейские наклонились так, что чуть не соприкасались головами, послышался циничный смех.

– Я-то? В курсе, – объяснил Туссен. – Я знаю тех, кто там работал.

– И промазали! Стрелки хреновы! Новое поколение, готов поспорить…

– Не все же могут стрелять, как ты: быстро и метко! – хохотнул корсиканец.

– Можно узнать, почему его хотели прикончить?

– Он наколол английских гангстеров.

– И опять у них в доверии? – удивился Жюрассьен. – Чокнутые.

В приемнике ясно послышался щелчок зажигалки. Поющий голос объяснил:

– Да. Его простили в обмен на это дело. Такое оно крупное.

– А почему зовут меня? У них там, в Лондоне, есть отличные налетчики!

В его удивлении проскальзывали нотки свойственного горцам недоверия, выработавшегося за многие поколения у крестьян, привыкших защищать свои земли.

– Налетчики есть, альпинистов нет, – уточнил корсиканец. – Кроме того, ты служил в горно-стрелковых частях и, кажется, водил вертолет. Им это тоже подходит.

– Точно, – подтвердил Жюрассьен.

Он заинтересовался делом. И не только он. Полицейские дрожали от нетерпения.

– Если ты согласен, – продолжал корсиканец, – дашь мне фотокарточки на документы. Я сделаю паспорт для Праги. Но решай сразу. Это срочно.

Установившуюся тишину нарушало только сопение обоих бандитов. Наклонившиеся над приемником полицейские, затаившись, ждали. Наконец горец произнес:

– Я согласен. Объясни.

Приемник содрогнулся от вздоха облегчения. Судя по силе этого звука, корсиканец, в случае успеха миссии, получал приличную сумму.

– Все просто, – произнес он. – Я принесу тебе бумаги, и 22 июля ты отправишься в Прагу. Там, на месте, они войдут с тобой в контакт. Усек?

– Усек. Но пока я буду ждать, надо бы…

В приемнике опять послышался циничный смешок.

– Все предусмотрено. Вот миллион старыми, чтобы скрасить тебе ожидание.

Полицейские ясно услышали шлепок упавшей на стол пачки купюр.

– Теперь я обрываюсь, – сказал тот же голос. – В паспорте ты будешь называться Жюстен Парфэ. Ты не против? Они сочли это остроумным. И я тоже, – добавил он, смеясь от чистого сердца.

– У них полно юмора, – невозмутимо ответил Жюрассьен. – Возьми мои фотографии. А оружие? Они достанут?

– Они сделают все как надо. Ни о чем не беспокойся. Ну, чао!..

Коротким движением Ле Гофф выключил приемник и показал на телефон:

– Скорее, Сериски. В первую очередь свяжись с группой в машине. Пусть они возьмут корсиканца, когда он будет выходить. Но без шума. А мы…

Он не договорил, чтобы не мешать своему помощнику выполнять приказ.

– Красный – центру. Красный – центру.

Щелчок. После короткого ожидания:

– Предупредите Синего. Он может брать объект. Конец. Подтвердите прием.

Едва он положил трубку на рычаг, как Ле Гофф снова включил приемник, чтобы послушать, что происходит в соседней комнате. Хлопнула дверь, потом скрипнул матрас. Должно быть, Жюрассьен лег на кровать. Лоб Ле Гоффа прорезала морщина. Сериски ждал его приказов.

– Надо сообщить Ярду и Интерполу, – заявил наконец начальник бригады. – Тубек нас не касается. Этим грабежом в Праге займется Интерпол. Они сообщат туда, и Тубека возьмут. А Лондон займется организаторами.

– А мы – корсиканцем и Жюрассьеном?

– А мы – корсиканцем и Жюрассьеном, – с сожалением повторил Ле Гофф, снимая трубку телефона. – Я знаю, о чем вы подумали, Сериски. Было бы здорово, если бы мы смогли довести дело до конца и взять их всех с поличным, но, увы… Прага – не Париж.

Он набрал номер и произнес:

– Уголовную полицию. Соедините меня с директором.

Закрыв рукой микрофон трубки, заметил:

– К счастью, он еще не уехал в отпуск. Хочу поставить его в известность, прежде чем связаться с Ярдом. Он решит.

Затем, не отводя глаз от приемника, из которого доносился храп, и прижимая к уху трубку, он закурил «голуаз» и закашлялся.

10

Секретарь почтительно раскрыл дверь кабинета начальника уголовной полиции.

– Да? – спросил тот.

Секретарь объявил:

– Старший комиссар Ле Гофф, господин директор.

– Пусть войдет, Бертран, – приказал тот.

Бертран отступил и тщательно закрыл дверь за одетым в летний костюм Ле Гоффом.

В кабинете, кроме директора, сидели еще двое, вставшие при появлении комиссара.

– Старший инспектор Уилсрик из Скотланд Ярда, – представил начальник полиции по-французски.

Ален Ле Гофф церемонно пожал руку, протянутую ему английским коллегой – широкоплечим рыжим мужчиной с тяжелой челюстью.

– Специальный агент Финансового управления США Майк Копполано, – представил директор второго незнакомца.

Ле Гофф пожал его большую руку.

– Рад познакомиться, – улыбнулся он высокому блондину атлетического сложения, показавшему в ответной улыбке ослепительно белые зубы.

– По взаимному соглашению между нашими министерствами, – начал директор, когда все сели, – мы отказываемся от ведения дела о «Пражском солнце» в пользу месье Копполано.

Ален Ле Гофф бросил удивленный взгляд на высокого американца, а директор тем временем продолжал:

– Эта история может показаться вам очень сложной, Ле Гофф. На самом деле она совершенно ясна. Я предлагаю месье Копполано самому рассказать ее вам.

Начальник бригады по борьбе с организованной преступностью посмотрел на повернувшегося к нему американца – коротко остриженные волосы, волевой подбородок, голубые глаза, развитая мускулатура без намека на жир. «Упрям, – подумал комиссар, знавший таких людей. – Честный полицейский. Должно быть, очень опасен для преступников».

– Прежде всего, позвольте мне поблагодарить вас, – начал Майк Копполано, обращаясь к Ле Гоффу. – Без вас мы бы никогда не узнали, где скрывается Рихард Тубек, поймать которого мы хотим любой ценой. Особенно я.

Брови Ле Гоффа удивленно поднялись.

– Том О’Банниен, американский агент, убитый Тубеком, был моим лучшим другом, – объяснил Майк немного дрогнувшим голосом. – Он был больше чем просто другом.

Он достал пачку своих любимых сигарет «кэмел», предложил всем присутствующим и закурил сам, чтобы не дать своим чувствам вырваться при свидетелях. Но это было сложно. Смерть Тома, о которой он узнал в Нью-Йорке, ошеломила его и Конни, его жену. Том? Тот, с кем он столько раз рисковал, кто присутствовал при кончине Луи Копполано, его приемного отца. Чтобы вырастить его, Майка, и дать ему образование, отец связался с гангстерами, друзьями своей юности, прошедшей в Браунсвилле. Том, частица тела и души Майка, которую Тубек… в Лондоне… в упор… не дав ни малейшего шанса.

Он получил от своего начальника на Уорик-стрит, 201, где размещаются таможня и финансовое управление США, разрешение помочь Ярду в расследовании. Они были готовы уже отказаться от участия в нем, как вдруг уголовная полиция Парижа…

Ален Ле Гофф, не перестававший изучать американца, произнес:

– Кажется, я начинаю понимать. Вам нужен Тубек.

– Мне нужен Тубек!

Ответ Майка прозвучал как окончательный приговор, не подлежащий обжалованию. Ле Гофф кивком головы одобрил его слова, солидаризируясь с американцем. Полицейские всегда поступают так, забывая о профессиональной зависти, когда речь идет о гибели одного из них. В таких случаях их беспощадность и жажда мести означают спасение в будущем кого-то другого, всех их, из какой бы страны они ни были. Специальный агент выпустил из ноздрей серый дым и продолжил:

– Единственный способ получить его – поехать туда.

Ле Гофф сделал жест, на который американец ответил:

– Я знаю. Вы скажете, что, задействовав Интерпол, я могу заполучить Тубека! Но кто мне поручится, что они согласятся выдать его? Он ведь чех, не забывайте об этом. А если он останется там, он никогда не получит того, что заслуживает за убийство моего друга.

Когда Майк произносил эти слова, его глаза из голубых стали серыми.

– Я хочу привезти его сюда, чтобы он полностью заплатил по счету, – продолжал он. – Меня поддерживают коллеги из Ярда, да и мой шеф, хотя и с трудом, но дал согласие.

Майк повернулся к англичанину, подтвердившему правоту его слов.

– В Лондоне он заплатит за все, – сказал Майк, – но сначала его нужно туда доставить.

– Вы хотите сказать, что собираетесь выкрасть его? – спокойно осведомился Ле Гофф, как будто это было в порядке вещей.

– Не только, – заявил Майк, – я хочу привезти его и одновременно взять с поличным банду Дюка.

– Приняв участие в ограблении? – заинтересовался Ле Гофф, в глазах которого вспыхнул огонек.

– Именно, – улыбнулся Майк.

– Месье Копполано хочет занять место Жюрассьена, – вставил директор. – Поэтому он здесь, и поэтому я велел пригласить вас, Ле Гофф.

Тот тихо свистнул. Теперь он понял, почему ему приказали поместить Жюрассьена в секретную камеру в Санте, а корсиканца – во Фрэн. Американец рискует, внедряясь в банду. Впрочем, такая у них работа. Если бы было надо, Ле Гофф действовал бы так же.

– И, разумеется, если у вас там случатся неприятности, никто вас не прикроет? – спросил он.

– Разумеется, – ответил за Майка англичанин. – Ни наши правительства, ни Интерпол в подобном случае вмешаться не смогут. В случае чего – никто ничем не поможет нашему другу, который к тому же не имеет права раскрыться, сказав, что он – секретный агент. Он должен будет покориться обстоятельствам, какими бы они ни оказались. Он, разумеется, согласен.

– Я знаю, на что иду, – сказал Майк. – И никогда не устану благодарить вас за участие.

Директор взял со стола карточки для документов и протянул их Ле Гоффу.

– Вы займетесь тем, чтобы наш американский друг получил французский паспорт на имя Жюстена Парфэ.

Ле Гофф кивнул, разглядывая фотографии американца. Он перевернул одну из них и увидел, что сделана она была французским фотографом. Мысленно он похвалил секретного агента за предусмотрительность. Он ничего не оставил без внимания.

– Одну вы отправите, как было условлено, Чарли Линдсону, – сказал директор, – по адресу, найденному в бумагах корсиканца.

– Не премину, – согласился Ле Гофф. – Это гарантия. Они возьмут ее с собой в Прагу, чтобы проверить, действительно ли вы – Жюрассьен, – добавил он, повернувшись к Майку. – А вы действительно занимались альпинизмом?

– Мне очень нравится этот спорт, – улыбнулся тот. – Я знаю, что это было одним из условий, поэтому они остановили свой выбор на Жюрассьене.

Начальник бригады улыбнулся в свою очередь.

– Значит, голова не закружится?

– Нет, – ответил агент, открывая в улыбке великолепные зубы.

– А вы сказали ему о другой профессии, из-за которой выбрали Жюрассьена, господин директор? – осведомился Ле Гофф.

– Вы намекаете на его пилотское удостоверение?

– Именно, господин директор.

– Я ему говорил, – успокоил начальник уголовной полиции, – и добился, чтобы его здесь подучили пилотировать вертолет. Кроме того, поручаю вам собрать все, относящееся к Жюрассьену: его жизнь, прошлое, приговоры, связи, привязанности, и так далее, и тому подобное. Чтобы он совершенно вжился в роль этого бандита. На всякий случай, если они станут его об этом расспрашивать. Нельзя ничем пренебрегать.

– Вряд ли они проявят такое любопытство, – заметил Ле Гофф. – Они полностью доверяют корсиканцу и не могут знать, что мы владеем их секретом. Тем не менее, осторожность не помешает.

– Мне не нужно советовать вам сохранять тайну, Ле Гофф, – заметил директор, поднимаясь. – Оставляю на вас нашего друга, которому нельзя терять времени. Он должен 22-го быть в Праге. Мне бы также хотелось, чтобы вы с ним не показывались на людях, даже здесь, чтобы избежать утечки информации.

– Если он хочет, то может пожить у меня в Шату, – предложил Ле Гофф. – Моя мать и жена будут рады.

Директор уголовной полиции посмотрел на Майка, тоже вставшего.

– Я очень польщен и принимаю предложение, – улыбнулся американский агент.

– В таком случае, – сказал директор, – вопрос улажен.

Потом, протянув ему руку:

– Думаю, мы не увидимся до вашего отъезда, месье Копполано. Хочу пожелать вам удачи.

– Помогите нам поймать Дюка и его банду, – вставил англичанин. – Вы сделаете хорошее дело.

– И отомщу за Тома, – прошептал Майк, пожимая руку работнику Ярда.

Потом он присоединился к начальнику бригады по борьбе с организованной преступностью, ждавшему его в коридоре на первом этаже, за стеклянной будкой, в которой сидел привратник, из-за жары расстегнувший ворот сорочки.