Текст книги "Дембельская история"
Автор книги: оглу Рауф
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)
– И Щербаков, кстати, дежурный по парку.
Когда они проникли в хранилище третьего дивизиона, "УРАЛ" yжe стоял без фар. Поэтому заместитель командира третьего дивизиона вопил на весь парк. Завидев их, он подозрительно покосился:
– Вы что тут делаете?
– Время свободное выдалось, -ответил Ровшан.
– У тебя, по-моему, время всегда свободное. И подозрительно ты всегда шатаешься по парку. А вещи исчезают...
– Дело не во мне. Контроля нет за ворами. Ведь все знают, что где солдаты запчасти загоняют, а мер никаких не принимается.
Замком закивал головой. Он был любителем поговорить о законах, о политике, а Ровшан – любителем напустить туману. Пока они говорили, Фархад незаметно углубился в хранилище. Когда он возвратился, беседа ещ продолжалась и шла теперь о более высоких материях – обстановке на Ближнем Востоке...
Фархад прямо поехал на тракторную станцию и все загнал по сносной цене дяде Мише.
Обратная дорога была намного приятней. Фархад насвистывал песенку и тут... он заметил симпатичную девушку. Кроме симпатичности , лицо было до боли знакомо. Именно до боли – потому что от красивых девушек Фархад начинал болеть.
Он вспомнил, что видел е у штаба армии. Она его угостила бутербродом.
Если у Чехова ружье, висевшее на стене, к концу драмы должно было выстрелить, то у Фархада девушка, которая ему приглянулась, должна была с ним познакомиться.
Машина остановилась рядом с ней и Фархад вежливо пригласил ее сесть.
– Нам по пути.
Никакой реакции.
– Вы меня не помните? А я вас сразу запомнил. Таких красивых тут не очень много. Ведь вы меня бутербродом угостили.
Она улыбнулась. Какая женщина устоит против комплимента?
Фархад умел использовать время рационально и поэтому за десять минут дороги он выяснил е имя – Клара, где она живет, учится и ещ кучу подробностей.
Но о встрече договориться не удалось. После того как она вышла из машины Фархад с сожалением подумал: "Не клюнула".
Когда Фархад прибыл в роту, он застал Васильева, своего так называемого сменщика, убирающим туалет. Видать в наряде сегодня были "деды". Васильев умоляющи посмотрел на Фархада и тот решил избавить того от мучений. Настроение было хорошее и хотелось сделать что-то хорошее. Он велел ему отправлятсья в парк и "обслужить" машину. Из-за этого у него чуть не вышли разборки с дежурным по роте чеченцем Алхазуровым.
– У нас тут в роте нет персональных чморей – заявил Алхазуров. Солобоны должны на всех работать.
Утром в четыре часа дали сигнал тревоги. Топот, ругань, шум машин
все смешалось. Определенная часть техники как всегда не завелась, другая вместо положенных двадцати минут выехала через час.
Фархад же в первые минуты вместе с Мазаевым выехал на боевые позиции. За свою службу он перевидел большое количество тревог. Да, хорошего солдата из него пытались сделать, но не получилось...
На всех позициях повторялась одна и таже картина. Какая-та техника стоит правильна, какая-та – нет. Обязательно одна-две машины должны застрять на дороге.
Среди всех боевых позиций только на одной было тихо, потому что она была самой бесполезной. В то время как ракеты, танки вписывались в картину предполагаемых боевых действий, позиция под названием "агитпункт" никак этому не соответствовала.
Целый расчет солдат был отведен на то, чтобы разворачивать палатки и навешивать так называемую наглядную агитацию, то есть всевозможные щиты с изображением солдат и офицеров, призывающих любить Родину.
Необходимо, по мнению политруководства армии, после ядерного взрыва читать работы Ленина, а главное вести учет уцелевших после глобального катаклизма членов партии.
Единственная полезная палатка была "санчасть". Приняв на себя тепловой удар атомной бомбы, необходимо было сперва пройти партийный учет, ознакомиться с работами Ленина и уже потом можно было бы обратиться за медицинской помощью в санчасть.
Что касается солдат, то этот расчет был для них самый "лафовый". Работы тут было немного. Развернуть палатки и ждать команды отбоя. И, естественно, в этом расчете находился Ровшан. Пока Мазаев говорил с офицерами, Фархад перекинулся с ним новостями:
– Я вчера клевую бабу подцепил, – спешил похвастаться Фархад.
– И насколько это удачно?
– Свиху кинул ей.
– А кто она такая?
– Кажется дочь кого-то из военных.
– С ними надо поосторожней. В дерьмо попасть можно.
– Ты, брат не любишь рисковать. Кто не рискует, тот не пьет шампанского. Так и останешься монахом.
– Я лучше подожду дембеля. Это спокойнее.
– Это неинтересно. А потом я точно знаю, что она дочь офицера не из нашей части. Я наших баб всех тут знаю.
– Своя рука владыка. Правда кажется ты не головой и даже не рукой думаешь... – И Ровшан заржал.
– Все опошлил. Гадкий ты человек. Может у меня к ней чу... чу-й-ства!
– Опомнись, Фархад! Какие чувства? Скоро дембель.
– Все это из-за дембеля, кстати.
Тут появился пропагандист части и крикнул: – Опять чертовы мамеды устроили сходку.
– Я тут ему политику партии объясняю, – ответил Ровшан.
– Ты мне поговори туг побольше! Живо работать!
Через несколько часов поступил сигнал отбоя тревоги и вся техника потянулась обратно в часть. На разводе какой-то генерал сообщил о результатах боевого выезда, указал на недостатки и потом, сев на командирские машины, свита поехала... в баню. В самую настоящую.
Фархад оставил своего шефа в парной с членами комиссии обсуждать уровень боевой подготовки личного состава части и решил пройти к находящемуся рядом бассейну. Время было позднее, так что кроме четырех пацанов – детей офицеров никого не было.
Фархад сбросил хэбэ и плюхнулся в воду. Стало тепло, усталость бессоной ночи медленно растворялась в объеме бассейна. Фархад лег на спину и медленно поплыл. Он услышал всплеск воды, но открыть глаза было лень. Через некоторое время он почуствовал затылком легкое касание оградительного каната. Фархад набрал воздух и нырнул. Коснувшись рукой дна, он открыл глаза и в его панораме тут же мелькнули женские ноги. Он их распознал бы даже в мутной воде.
Фархад вынурнул и был приятно удивлен. Эта была та самая девушка, которая угостила его бутербродом. Он подплыл к ней и сказал: – Девушка, которая угостила меня бутербродом, я рад снова видеть тебя.
– Помоему ты знаешь мо имя.
– В моем сознании остался только бутерброд. Желудок для солдата важнее всех других вещей. Эта я шучу.
– А я думала, что серьезно,– с иронией оказала она.
– Эта судьба. Мы с тобой встречаемся в третий раз при случайных обстоятельствах.
– Откуда ты? Неплохо говоришь по русски?
– Я из Баку, а неплохо говорю потому, что учился в русской школе. Учил классику, Пушкина... "Люблю грозу в начале мая"...
– А дальше?
– Дальше тройка борзая бежит.
Клара усмехнулась: – Ты вроде смышленный парень, не скажешь по тебе.
– А что надо в очках ходить?
– Лучше в пенсне. Знаешь что это такое?
– Откуда мне знать? Люди мы темные...
– Ну в солдатской одежде вы все зеленые.
Фархад вынырнул и накинул одежду прямо на мокрое тело. Внимание Клары привлек кусочек материи, который висел на шее у Фархада. Это было "дуа"молебен за счастливое возвращение из армии, который выписывал молла. Бабушка Фархада дала ему это перед уходом в армию.
– Что это? – спросила Клара.
– Это? Письмо.
– Письмо? От кого же?
– От бога.
– Для чего?
– Для техники безопасности.
Клара усмехнулась, а Фархад понял, что эта история будет иметь продолжение.
Клара вышла из бассейна и после того как переоделась, Фархад предложил с ней прогуляться, получив наконец-то долгожданное согласие. Он знал, что генералы уже бухие и раньше чем через пару часов не вылезут из бани.
Утром на разводе Фархад увидел бодро шагающего Мазаева. Фархад никогда не переставал удивляться, как тот мог после "вчерашнего" всегда выглядеть свежо, аккуратно, как буд-то не он валился с ног от алкогольного опьянения. Каким бы вдрызг пьяным не доставлял Фархад домой генерала, на следующее утро ничего нельзя было обнаружить во внешнем облике Мазаева.
Настроение у шефа было бодрое. Комиссия вчера осталась "довольной", так что Фархад выманил у Мазаева увольнение на вечер.
Посло развода Фархад пошел в парк. Там, как всегда после боевого выезда, было шумно, повсюду был слышен мат – самый отборный.
Фархад нашел Васильева, который подметал пол в ремонтной роте, и после легкой стычки, выцарапал еro из рук "дедов". Он велел Васильеву вымыть машину.
К ним подошел Ровшан и осведомился о вчерашнем вечере.
– Как?! -удивился Фархад – Уже знают, что я вчера гулял с бабой?!
– Так ты, балда, в военном городке был. Тебя видели. Будь осторожeн.
– Я же е не тронул. Только поцеловал напоследок.
– Не тронул, так тронешь.
– Правильно и сделаю. Плевать мне на всех. Как говориться личная жизнь...
– Лучше бы подумал как ребят из "губы" вытащить.
– А что можно сделать. Гарнизонная губа вещь крутая.
– Надо сказать землякам в городе, бабки дадут. У Асифа родственник
тут в милиции работает.
– Начальник "губы" взяток не берет.
– Значит берет редко и много.
– Он ненавидит кавказцев. Идейная сволочь, мать его за ногу.
– Хочешь отомстить? Я его дочку знаю, могу познакомить.
– Чтобы потом я на "губе" сгнил. Спасибо, мне такого удовольствия не надо.
– Как хочешь. А я сегодня опять на свиху иду.
Ровшан покачал головой: – Смотри, не влюбись под "дембель".
Фархад лежал на кровати и смотрел на плакат, висевший на стене как положено – в стольких сантиметров от пола и в стольких-то от потолка. Все было расписано. Любая черточка – как и сколько ее следует проводить, какой краской. А впрочем, все это ерунда, когда тебя ждет демобилизация, гражданская жизнь. как раньше, до восемнадцати лет. Правда прошлой жизни уже не будет. Служба в армии стала поворотным моментом, от той жизни, дымкой тянувшейся из детства во взрослую, пока, что молодую жизнь. И это прекрасно. Впереди будет много хорошего. Учеба – студенчество, работа – свои деньги, женитьба – как предполагается, любовь, друзья – приятные посиделки...
От лирических размышлений Фархада отвлек появившийся старшина.
– Лежишь на кровати. Ведь знаешь, солдат, что не положено.
– Эх, старшина! Успокоился бы ты на минутку! Не положе-НО, положе-НО. На все положен-О. Неужели тебе не хочется расслабиться, забыть обо всей этой херне. Мы же все люди, в конце концов. Но какая польза от всего этого...
Последние слова насторожили старшину, который по-началу вроде прислушивался к Фархаду с интересом:
– Что ты имеешь в виду? – спросил старшина, раздельно выговаривая каждое слово.
Фархад понял, что тот понял, что-то не то, что вообще должен был понять...
– Я имею в виду всю эту суету... Я скоро уволюсь. Может мы с тобой встретимся где-нибудь... на "гражданке", я имею в виду... Пивка попьем. А ты всегда тут лезешь со своими правилами... Не уж-то в мире ничего нет, что для тебе важнее было...
– Для меня много чего важно. Служба, к примеру. Не люблю я бездельников, лоботрясов. Должна быть дисциплина. Ее нету и видишь... видишь начались проблемы, – он слегка понизил голос.
Фархад понял, что они мыслят совсем по другому. Хотя в глазах у старшины появился какой-то человеческий огонек при словах Фархада.
– Ладно, старшина, лежать ты мне не дашь – не по-ло-же-но-о. Пойду я парк.
Вечером Фархад отвез Мазаева со своими коришами на рыбалку. Через четыре часа он приехал за ними. Все были "хороши", о рыбе даже не вспоминали, хотя и выловили пару штук. Мазаев поручил отвести одного из приятелей – полковника, который был более всего пьян, домой. Тот служил в находящимся рядом от их части артиллерийском полку. Это был замполит, известный своей "уставной жесткостью", даже можно вполне сказать жестокостью, граничевшей с садизмом. Фархад всегда удивлялся как это Мазаев, хороший вообщем-то мужик, дружит с такой сволочью.
Полковник редко бывал пьян. Он позволял в редкие дни себе расслабиться. Аура уставника не было липовой. Он действетильно придерживался правил и строгой дисциплины. И хотя для русских офицеров употребление алкоголя никогда не рассматривалось на неофициальном уровне как нарушение дисциплины, наоборот – как норма жизни, этот полковник редко позволял себе набраться лишнего.
Поздно ночью они добрались до его квартиры, в жилом массиве военного городка. Фархад поднимался с ним на всякий случай, неся рыболовниые снасти. На пороге появилась жена. Фархад подумал, что у такого полковника дома все тоже ведут себя по уставу и даже разговаривают так.
Однако... Жена посмотрела на своего мужа долгим и ненавистным взглядом.
– Опять надрался! Кто с ребенком заниматься будет!!! – Из-за спины появилась дочь, лет двенадцати-тринадцати.
– Ол-ля. Ты знаешь я так редко...
– ДА ПОШЕЛ ТЫ НА Х...!!!
Фархад вздрогнул, буд-то ругнули его. Он не мог поверить своим глазам! На пороге своего дома стоял "нашкодивший полковник", с видом виноватого первоклассника, посылаемый на три любимые буквы русского сленга. Посылали полковника, один вид которого в его войсковой части заставлял трястись солдат за несколько сот метров и готовиться пройтись перед ним строевым шагом все оставшееся расстояние.
Фархад осторожно положил удочки и сумку и тихо вымолвил:
– Я пойду, товарищ полковник...
Его никто не слышал. Мат продолжался. Фархад бегом спустился вниз и нырнул в машину.
"Вот тебе дела", – только и подумал Фархад.
Он завел "уазик" и тронулся. В часть ехать не хотелось. Его сейчас никто искать не будет. Все знают, кому знать положено и надо, что он с шефом. Так что, до самого утра у него куча времени. А сегодня суббота. Ранее он договорился встретиться с Кларой. Что может быть лучше?
Клара сидела во дворе на скамейке с еще несколькими девочками. Фархад затащился. Просто. Ему стало приятно жить.
– Солдатик, – произнесла одна их подруг. – Клара, у тебя новый друг солдат.
– Не просто солдат, – отметил Фархад. – А командирский водитель.
– Симпатишный, – подчеркнула другая и смеясь добавила, – хоть и командирский водитель.
Так и поговорили с шутками-прибаутками минут пять-десять. У молодых девчонок хороший солдат всегда вызывал интерес, даже если он был, что называется "черножопый", то есть с Кавказа. А хороший солдат означал симпатичный, сильный, уверенный в себе. Ведь немало девчонок выходили замуж за вот таких солдатиков. А солдатики? Ребята восемнадцать-девятнадцать лет. Время влюбляться и притом сильно влюбляться – что и делали. Но, конечно, у Фархада были более "высокие" цели. Только любовь, без всяких там "низменных" записей в актах гражданского состояния, подписей и прочими ненужными для дембеля вещами.
– У нас тут дискотека будет. Пойдем? – предложила Клара.
– Конечно.
Дискотека собрала юношей от четырнадцати-пятнадати до восемнадцати-девятнадцати лет. С высоты своего двадцатилетнего возраста Фархад, обойдя взглядом девочек, заключил: "Много "пацанок". МОЯ Клара лучше".
Звучала песня группы "Ласковый май" – производителей хитов перестроечного времени. Из динамиков струилась незатейливая музыка – та-та-татата-та-тата с однообразным ритмом диско и таким же однообразнм голосом, поющим о девчонке и мальчишке, целующими на остановке автобуса. Народ тащился. Фархад взял Клару за руки и они пустились танцевать.
Через минут десять Фархад пощарил глазами бар. Естественно, об алкоголе речи не могло быть на этой дискотеке. Но, к радости, Фархад увидел пиво. Этих пацанов и девчонок этим тоже можно охмурить.
Он вышел из танцевального круга и подошел к бару. Пиво оказалось в бутылках из под лимонада "Буратино". Потом разливали в стаканы – не все могли пить из горла, еще не научились. Он взял две бутылки и двинулся к Кларе. Клара была веселой что надо.
Так продолжалось час. Фархада тянуло на подвиги. Пара бутылок пива, увеличивающееся количество целующих пар. Он взял Клару и отошел в сторону. Щеки горели у Фархада, военная форма подчеркивала его статную фигуру – он всегда следил, чтобы форма была чистой и бляшка на ремне блестела. К тому же, брюки он "ушивал" – так лучше они сидели, хотя это не положено было по уставу. Но он же командирский водитель.
Фархад глянул на Клару. Ему захотелось ее обнять. Секунды колебания. Она тоже была готова... готова поцеловать его. От поцелуя Фархад чуть не сошел с ума! Один-второй. Кто страстнее целуется, чем двадцатилетние?
Она такая клевая, непохожая надругих, думал Фархад. Мысли менялись через каждые доли-секунды. Даже такая крамольная – о женитьбе – тоже проскользнула.
Фархад взял ее к себе в "уазик". Там он стал долго говорить – пустил в ход все свои знания, все свое красноречие. Говорил обо всем и целовал...
Следующая неделя была очень напряженной. Фархад метался с генералом Мазаевым между частью и ставкой округа, где происходила крупная перегруппировка кадров в связи с назначением нового главнокомандующего. Вечер с Кларой уходил в воспоминанье, приятное, впрочем. Хотя...
Он был горд гордостью самца – он стал первым мужчиной в ее жизни. Она долго не могла в себя прийти. Фархад даже не знал в каком состоянии та пришла домой. Суета в части не позволила ему встретиься с ней за целую неделю. Телефона ее он не знал.
В части мыли казармы, красили штаб, убирали территорию – вообщем делала все то, что полагается при каждом новом начальстве, которое могло нагрянуть в любую минуту. Офицеры раздавали приказы направо-налево, орали, матерились на солдат и ругались между собой.
Начались бовые тревоги. Одна – плановая, все к ней заранее подготовились, и вдруг вторая – "настоящая", без предупреждения. Потом марш-броски, химический день, строевой смотр.
Во время одного из таких тревог у дверей контрольно-пропускного пункта появилась Клара. Но Фархад был на выезде. Ей коротко ответили: "Занят. Его нету."
К концу недели все офицеры ходили злые как черти. Все уже с нетерпением ожидали конца проверок, чтобы наконец-то можно было бы напиться до чертиков.
Фархад заглянул в свою родную роту материального обеспечения. На удивление, среди всех позеленевших от злости офицеров, только замполит роты ходил веселый.
Он заперся в ленкомнате с рядовым Васильевым и проторчал с ним целый час. Это всегда компрометировало солдата, так что сразу родились слухи, что Васильев заделался стукачам. Кавтарадзе сразу кинул это Фархаду:
– Твой е...ный сменщик каж-ится стукац.
– Мне все это до лампочки,– ответил Фархад. – Скоро дембель, на меня уже стучать поздно.
Однако, на следующий день Фархад не обнаружил на месте своей машины. Ему сообщили, что Васильев сел на него и уехал в штаб.
"Оборзел, подлец", – подумал Фархад и пошел пехом в штаб. Васильев возился в машине.
– Что за рвение в службе?– спросил Фархад. – Ты бы лучше машину помыл.
– Ты мне не указывай что делать!
Фархад не сразу понял смысл услышанных только что слов. Он оглянулся, призывая всю часть быть свидетелем неслыханной дерзости. Васильев догадался, что сейчас будет сильный удар и опередил: – Лучше не трогай меня, худо тебе будет. Машину уже передали мне, а ты иди к замполиту... С ним разбирайся.
Тон "солобона", которого он не раз спасал от рук "стариков", от издевательств и мордобоя, возмутил до глубины души Фархада. Это возмущение было сродни возмущению советского народа по поводу происков империалистов в Афганистане или Никарагуа.
Удар все-таки последовал. Кровь из носа Васильева потекла подобно Волге. Фархад при виде крови еще больше озверел и пнул того ногой. Дело кончилось бы плохо, если не подбежали бы солдаты и не оттащили его. Крепко державший Фархада Чедиа сказал: – Говорили мы тебе, что посадишь ты на голову этого "солобона". А теперь бить поздно, братуха. Заловит он тебя, будут неприятности под дембель . Ничего за тебе достойные парни отквитаются. Таким как он гадам трудно жить в нашей роте.
Фархад был в шоке. Без распоряжения Мазаева его никто не посмел бы снять с должности. Он решил срочно разыскать шефа. У входа в парк его остановил ротный.
– Ну что, Гулиев? Залетел. Надо мозгами шевелить, а не одним местом. Иди в роту, тебя замполит ищет. Там и получишь объяснение и ещ кое-чего.
В ленкомнате сидели замполит и старшина и счастливо улыбались. Улыбка замполита считалась улыбкой дьявола и ничего хорошего не сулила.
– Заходи, рядовой Гулиев. Ты персона важная, так что сядь. Я вижу ты не только грубить можешь старшине, но еще много чего.
Пауза. Замполит закурил.
– Хочу с тобой политзанятие провести о моральном облике солдата нашей Советской армии. Знаешь, наверно, каким он должен быть? Читал Устав. Любить Родину, быть образцом смелости, порядочности, честности.
Фархад насторожился. Так с "дембелем" не говорят. Что же, к черту, случилось?
– Что вы от меня хотите?
Замполит еще больше улыбнулся. – Так ты даже не знаешь как положено говорить с ОФИЦЕРОМ!
– Зато знает как с бабой обращаться, – вмешался старшина.
Замполит тут же расстроился. Этот безмозглый тупой старшина не дал расстянуть наслаждение. Ведь наконец-то этот борзый мамед у него в руках.
А Фархад тут же понял в чем дэло.
– Taк, – уже серьезно начал замполит. – Значит девочек обижаешь?
– Зачем обижаю. Может – Фархад не знал как продолжить и выпалил: – Может люблю. – Последнего слова почти не было слышно.
– Что-о?!
Замполит внимательно взглянул на Фархада.
– Так, значит, это у тебя серьезно.
И после долгой паузы спросил:
– Когда оформляете?
"Какое оформление!" – ужаснулся и очнулся одновременно Фархад.
– Ты знаешь что она дочь генерал-лейтенанта Петрова? – спросил далее замполит.
Фархад почувствовал как земля уходит у него из под ног.
– Девочку ты все же обидел. Но можешь исправиться. Все зависит от ее отца. А его силу ты можешь представить. Кстати, у тебя кажется отец член КПСС?
"КПСС-КПСС-СС-СС " – зазвенело в ушах Фархада. Он осознал какие могут быть последствия для него, его родителей и всей семьи.
Старшина выглянул из ленкомнаты. Во дворе перед ротой собралась группа любопытствующих "дедов". Старшина победно посмотрел на них.
– Вот так. Со всеми так будет, кто будет выпендриваться против меня!
Через десять минут из ленкомнаты вышел замполит, а за ним Фархад и они вместе двинулись к штабу. Подошедший к роте Ровшан спросил у старшины:
– Что с моим земляком?
– Копец-ц-ц-ц! Он демонстративно отвернулся от Ровшана и позвал Васильева. – Эй, Васильев! Бегом ко мне. Надо известить людей добрых о доблестях их детей.
Через некоторое время в Баку родителями Фархада была получена телеграмма следующего содержания: "У МЕНЯ ВСЕ НОРМАЛЬНО СКОРО ДЕМОБИЛИЗУЮСЬ ЖЕНИЛСЯ БУДУ С ЖЕНОЙ ЦЕЛУЮ ФАРХАД".
А через неделю были подписаны Беловежские соглашения и Советский Союз перестал существовать.
