Текст книги "К'ахана. Племя изгоев"

Автор книги: Ню Бейли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Глава 2. Непроглядная тьма

Кириака насторожил подозрительный шорох. Вблизи раздался глухой рык. Огромная нечеловеческая тень заскользила по дальней стене. Охотники схватились за оружие. Дети, дрожа от страха, повскакивали со своих мест и бросились к Ак’штару. Кто-то тихо заплакал. Кириак наконец повернул голову и вздрогнул от увиденного. К пещере подошел чудовищных размеров зверь. В темноте лишь угадывались его очертания. Ак’штар застыл, словно скала – он был спокоен и неподвижен. Дистанция опасно сокращалась, и вскоре стало видно, что это смилдон1414
  Смилдон – невероятно сильная саблезубая кошка, способная вступать в схватку с таномом. Пасть смилдона распахивается так широко, что в ней легко мог бы поместиться охотник в полный рост.


[Закрыть]. Кириак предположил, что саблезубая кошка выжидала их, чтобы напасть, но тут же убедился, что ошибался. Все тело животного было залито кровью, а клыкастая пасть широко разинута. Охотники уже взялись за оружие, но оно не понадобилось: раненный зверь грузной тушей повалился на землю. Кириак хотел было подойти ближе, но брат остановил его. Зверь содрогнулся и вскоре совсем стих. «С кем он вступил в схватку? – подумал Кириак. – И где то животное?»

Кириак посмотрел на брата. Лишь на мгновение он уловил беспокойство в его взгляде, но вскоре лицо Ак’штара приняло привычно спокойное и гордое выражение. С юга доносился неясный шум. Кириак всмотрелся в темноту, притаив дыхание, и вдруг земля содрогнулась. Нечто огромное приближалось к ним, не предвещая ничего хорошего.

– Нет, только не это… – всхлипнула встревоженная Ва’ан и с содроганием в голосе обратилась к племени: – Вы… вы это чувствуете?

– Что? – раздраженно спросил Кириак. Он уже держал оружие наготове.

– Прикосновение тьмы, запах смерти… – загробным шепотом произнесла Ва’ан.

В тон ее голосу порыв ветра всколыхнул языки пламени. На стенах затрепетали тени, принимая очертания древних духов. Люди задрожали от страха, беспокоясь за свои души. Согласно легендам, раз в столетие ветер перемен пробуждал давно умерших воинов, дабы забрать с собой всех сильных и слабых, очистив землю и восстановив равновесие сил в природе.

– Хаскалы1515
  Хаскалы – древние духи тьмы, известные у к’хана с давних времен. Место, где побывали хаскалы, считалось проклятым.


[Закрыть] заберут нас сегодня! – вскрикнул кто-то позади них.

Послышался возбужденный гомон. Люди замерли в ожидании худшего. Мелкие камни на земле то и дело подпрыгивали, стены дрожали, у кого-то разлилась вода. Люди поддались панике: послышались крики, какая-то возня, люди бросились врассыпную. Тиана зажала руками рот, не в силах подавить подступившие к горлу рыдания. Кириак обнял ее, шепнув, чтобы взяла себя в руки и держалась отца.

– Ва’ан, скажи женщинам, чтобы хватали все самое необходимое. Мы уходим! – быстро среагировал Ак’штар голосом, не терпящим промедлений. Соплеменники тут же бросились собирать пожитки. Женщины хватали своих детей, мужчины – оружие. Кириак с тоской посмотрел на стены родной пещеры.

– С чего мы должны покидать дом?! – запротестовал Кириак, оставшись на месте. – Здесь безопаснее, чем снаружи!

– Кириак, возьми себя в руки хотя бы сейчас! – брат взял его в тиски. – Я не смогу всегда закрывать глаза на твои…

– Да как ты смеешь перечить будущему вождю! – вмешался возмущенный Валар, несдержанно брызнув слюной, выступая вперед. Его даже не смутило, что своим выпадом он перебил обожаемого им же Ак’штара.

– Это не твое дело! – вдруг выпалил Кириак, чем привел Валара в ярость.

– Замолчали оба! – слова Ак’штара резанули воздух, как лезвие, и заставили притихнуть все племя. – Кто хочет, тот пусть остается, но уже как изгой!

Послышались нервные вздохи, среди собравшихся явно были и протестующие, но никто не решался вымолвить и слова против. Валар первым же бросился к своему снаряжению, постепенно его примеру последовали и остальные охотники. Один лишь Гх’анок замер на месте: страх сковал его тело. Холодный пот стекал с его лба, он нервно сглотнул, озираясь по сторонам, не в силах собраться с духом. Он так бы и стоял там, если бы Валар не дал подзатыльник, приводя в чувство.

Сильнейший порыв ветра разбросал тлеющие угли, погасив один из костров. Стало значительно темнее, и Кириак поднял глаза наверх. Лунный месяц стремительно затягивали быстро несущиеся тучи, а затем он и вовсе будто облился кровью, став зловещим предзнаменованием грядущей беды.

– Кажется, я вижу большое черное пятно, – сказала маленькая девочка, стоявшая вблизи Кириака.

Бескрайнее пятно заслонило собой и луну, и лес, и шансы на выживание. Земля сотрясалась от шагов чудища с косматой гривой и окровавленными бивнями. С оглушительным грохотом к ним приближался таном.

– Мы спасены! – воскликнула Ва’ан, упав на колени. – Вейна, убереги наши души, уведи нас с проклятого места прочь!

Священный ужас, перемешанный с восторгом, захватил присутствующих. У женщин проступили слезы на глазах. Желающих остаться в пещере больше не осталось. Даже Кириак, не желая бросать близких, последовал за остальными, стремительно покидая пещеру. Женщины с детьми вышли первыми, еле разбирая дорогу в непроглядной темноте ужасной ночи. Вдруг владыка враждебного мира вскинул хобот и заревел так громко, что у Кириака заложило уши. Сильный, как вихрь, рев погасил их костры. Огонь умер, а вместе с ним и их надежды. Кириак попытался разглядеть лунный месяц, но вокруг была одна лишь тьма. Казалось, таном закрыл собой даже звезды. Обезумевшие от страха люди бежали со всех ног, сшибая друг друга и наступая на спины своим друзьям.

– Дети, идите на мой голос! – послышался в ночи встревоженный голос Ва’ан.

Раздались душераздирающие крики и хлюпающие звуки. Кириак пытался нащупать в темноте копье, как вдруг почувствовал что-то влажное под ступнями. Резкий запах крови ударил в ноздри. Он сделал шаг назад и поскользнулся. Его тело, прокатившись по скользкой траве, чуть было не попало прямо под ногу танома. Он слышал дыхание животного и чувствовал, как чья-то кровь стекает ему на лицо. Боясь шелохнуться, Кириак чудом остался незамеченным. В то же самое время один из охотников опрометчиво воткнул в чудовище копье.

– Не сметь! – спохватилась Ва’ан сухим, надтреснутым голосом. – Иначе всех нас постигнет кара!

Животное в ярости взревело и принялось махать изогнутыми клыками из стороны в сторону. Оперевшись на задние лапы, зверь вытянулся во весь рост. Кириак вскочил и со всех ног ринулся вперед, пробегая прямо перед чудовищем, рискуя быть в мгновение раздавленным. Земля задрожала от предсмертных воплей. Стуча зубами от страха, еле ступая дрожащими ногами, он ощупывал воздух, вскинув руки вперед. Вдруг столкнулся с чьей-то рукой и судорожно сжал ее, будто в последний раз.

– Кириак, это я, – обратился к нему Ак’штар давно позабытым, потеплевшим тоном. – Брат, ты меня слышишь?

Кириак застыл, не разжимая руку, готовый стоять так, лицом к смерти, до самого конца. В глубокой черноте воображение рисовало страшные картины. Уши закладывало от душераздирающих криков. От запаха крови мутило. Они выставили вперед оружие и шли вперед наобум, не в силах сориентироваться в кромешной тьме. Внезапно в зрачке Кириака отразилось пламя. Чья-то сильная рука уверенно несла огонь. Постепенно свет озарил шею, лицо, могучую грудь.

– Савва, – подался вперед Кириак, – я думал… думал, ты умер.

– С чего ты взял? – протянул руку спаситель.

– Ты ушел на охоту так давно… – вмешался было Ак’штар, тоже не веря своим глазам.

– Что, меня уже мысленно похоронили? – шумно выдохнул собеседник, из-за чего пламя факела содрогнулось. – Сейчас нет на это времени. Идемте за мной.

Вспышки пламени появились со всех сторон. Чужаки. Сквозь искры Кириак видел, как бойцы, вскинув копья, сделали прыжок со скалы прямо на спину таному. Животное взревело от искр боли и попыталось скинуть помеху, но кто-то ловко накинул сети, зацепившись за клыки. Кириак присмотрелся: «Что за материал, почему сети не порвались?» Взмах копья – и у танома закровоточили глаза. Зверь взревел от боли и стал изворачиваться еще сильнее. Неизвестные вцепились в шерсть изо всех сил, чуть ли не вырывая ее. Люди облепили танома будто эпинотумы, копьями орудовали десятки пар рук. Засвистели стрелы. Несколько человек упали прямо под мощные лапы. Из ран на теле зверя ручьями текла кровь, словно пробившиеся весной горные источники, и стекала вниз, образуя не то что лужу, целое озеро из крови. Эта багровая земля еще долгое время будет напоминать им об этой трагедии.

– Беремся за оружие, но ни в коем случае не трогаем животное! – в общей суматохе приказал Ак’штар. Происходящее ему явно не нравилось, на развернувшуюся на его глазах бойню он смотрел с нескрываемым презрением. – Чужаков к себе не подпускать!

– Чего уставился? – упрекнул Кириака Савва. – Уходим! Мы не знаем, что еще от них ждать…

– Савва прав, их слишком много, – насторожился Ак’штар. – У нас не так много людей, не выстоим.

– Тогда, может, лучше спрятаться в пещере? – предложил Кириак, за что тут же получил палкой по голове.

– Священный таном повержен, – вмешалась в их разговор Ва’ан, и только богам известно, каким чудом она выжила и так быстро нашла их. – Больше некому нас защитить, и мы в еще большей опасности! Нельзя оставаться в проклятом месте!

И будто в подтверждение ее слов необъятный с оглушительным грохотом упал, подняв столб пыли. Кириак в ужасе осознавал, что его племя лишается надежного убежища и он ничего не может сделать.

– Ак’штар, – взмолился Кириак, – послушай меня хотя бы сейчас. Внемли голосу рассудка! В пещере оборонятся будет куда проще, чем здесь…

– Да как ты смеешь! – гнев Ва’ан был так силен, казалось, он стал материальным, раскаляя воздух сильнее огня. Подойдя к Кириаку вплотную, она дала сухой и жесткий приказ: – Отберите у него оружие, в бреду он куда опаснее чужаков!

Ак’штар и Савва тут же послушались ее, а Кириак даже не стал оказывать сопротивление, понимая, что сделает только хуже. Его слова не значат ничего – Ва’ан всегда была непререкаемым авторитетом, а остальные и рады плясать под ее дудку. Пришлось бежать вместе с остальными, держаться своего племени. Теперь это больше не их земля, не их дом.

Они бежали всю ночь, следуя за огнем факелов. Найти своих людей братьям не составило труда: те, задыхаясь от страха, ломали под собой ветви деревьев, запасенные в мирное время, толкались и кричали. Обезумевшие от страданий люди племени к’ахана не чувствовали боли, не замечали усталости. С ними был огонь, свет, жизнь. Лишь он указывал дорогу и держал племя вместе. Им удалось пережить встречу с необъятным. Что может быть страшнее? Казалось, они готовы ко всему, но это было лишь началом. Люди лишились дома. Лишились припасов. Им было холодно, им было страшно. Дети осиротели, женщины овдовели. Племя понесло немыслимые потери, каких не было уже много лет. Они бежали через непроглядную тьму, едва различая свет. Небо будто еще сильнее почернело, подчеркнув вереницу звезд.

– Боги с нами, – задыхаясь повторяла Ва-ан, – они защищают нас. О великая Вейна, не покидай нас, твоя защита нужна нам как никогда…

С первыми лучами солнца лихорадочное возбуждение, поддерживающее племя во время ночного бегства, погасло вместе с огнем. Племя вышло в степь. В ту самую степь, в которой Кириак вчера охотился на дугорога. Моросил неприятный дождь, небо затянула серая пелена. Через тридцать солнц здесь будут непроходимые болота, охота будет даваться все сложнее, наступят холода. Потеря запасов вводила людей чуть ли не в отчаянье. Перед взором выживших простирались бесконечные болота. Утро, пока еще приятно прохладное, не бодрило, как обычно, а наоборот, еще больше усыпляло. Было трудно думать. Трудно идти. Последним усилием воли они рванули вперед и очутились на краю высокого холма, с которого было видно воду. Изнывая от жажды, несколько человек попытались найти в себе силы идти дальше, но ноги не слушались их. Спускаясь, они чуть ли не кубарем покатились вниз.

Большинство повалилось в изнеможении на землю и мгновенно погрузилось в глубокий сон. Женщины, потерявшие детей, выли от горя. Тех же детей, что чудом уцелели, чуть ли не несли на руках, судорожно прижимая к себе. Кириак огляделся, мысленно пересчитывая выживших по головам. Долго считать не пришлось, количество сократилось минимум вдвое. Бессильный, он повалился в высокую траву, вместе с остальными. Обеспокоенные люди сильно шумели. Кириак сжал ладонями уши, пытаясь справится с пульсацией в висках. Резко скрутило живот. Переживания пробудили голод раньше положенного.

– Кириак, – вложил ему что-то в руки Савва, – поешь пару яблок, в лесу собрал.

Увидев еду, пара соплеменников чуть ли не начали драку, но Ак’штар стукнул их тупым ударом копья. Получив предупреждающие тумаки, они побурчали и ушли. «Что будем делать дальше? – посетила Кириака вязкая, неприятная мысль и он бессильно упал на траву. – Не сейчас… Нет… сил».

Кириак открыл глаза, смахнув капли дождя с ресниц. Ему казалось, что прошло всего несколько минут, но небо рассвело, а остальные разошлись. Было холодно и зябко, пробирал озноб. Кириак отряхнул мокрую шкуру и накинул ее обратно. Подойдя к краю холма, он наблюдал за берегом, который поглотил густой туман.

– Кириак, спускайся! – окликнула его Тиана.

Сквозь густую пелену лишь угадывались ее очертания. Кириак шел на голос. Соплеменники развели костер под четким руководством Ва’ан. Кириак сел к нему ближе, подставив греться руки.

– Хорошо, что мы остановились у воды, – рассуждала вслух мудрейшая. – Сюда будут приходить пить животные. Здесь мы и построим новые жилища.

– Зря мы ушли… – зло высказался Кириак. – Здесь нет достойного убежища. Еще не поздно вернуться!

– Исключено! —оборвала его Ва’ан. – Думай, прежде чем говорить!

– Демоны навлекли на нас необъятного, теперь то место проклято, – объяснил Ак’штар, покраснев от раздражения. – Небесные силы вели нас прочь не просто так.

– Нас вел прочь страх! – запротестовал Кириак. – Савва, ну хоть ты скажи им!

– Они правы, – вмешался Савва, положив руку Кириаку на плечо. – Даже если то племя и остановилось на нашем месте, они вполне могут оказаться очередными жертвами богов.

Кириаку ничего не оставалось, кроме как согласиться с остальными. Отогревшись, охотники отправились в лес за жердями1616
  Жердь – тонкий длинный ствол дерева, очищенный от сучьев и ветвей, который используется при строительстве крыш, навесов.


[Закрыть]. Женщины собирали плоды и ягоды, делали травяные настои для пострадавших. Савве удалось забить копьем дугорога, из шкуры которого сделали небольшой навес. Важно было, чтобы ветки оставались сухими, иначе было трудно поддерживать тепло костра. Постепенно все приходили в себя. Племя к’ахана начало обустраиваться на новом месте.

– Пришло время для ритуала прощения, – объявила Ва’ан. – Кто-то должен пойти назад. Нужно забрать останки. Боги благословят нас на новый путь, если мы отпустим души погибших.

– Я пойду, – одновременно сказали Кириак и Савва.

Ва’ан вручила им копья. Тиана заботливо накинула на Кириака высохшую у костра шкуру и поцеловала в щеку. Ак’штар вызывающе присвистнул, чем оживил остальных охотников. На щеках девушки вспыхнул румянец.

Всю дорогу Кириак молчал. Гордость не позволяла ему открыть свои переживания Савве. Как погиб его отец, успел ли он сказать что-то напоследок, жалел ли он, что был так строг с ним? Вопросы терзали изнутри словно окулусы1717
  Окулус – личинка насекомого, поедающая фруктовые плоды изнутри, а также мертвую плоть. В племени к’ахана издревле считается, что окулусы являются к умирающим, удерживая их душу на земле, поэтому погибших важно сжечь, чтобы окулусы не успели осквернить душу мертвого. Только огонь дарит усопшим вечный покой.


[Закрыть] внутри сочного плода.

– Он погиб быстро и безболезненно, – нарушил наконец молчание Савва. – Я буду молиться за покой его души. Да пребудет с ним Вейна.

– Да примет богиня в свои объятия, – с надрывом прошептал Кириак.

Когда они добрались до цели, их никто не ждал. Здесь не было ни единой живой души. Место, где Кириак вырос, при свете дня вызывало лишь боль. Запах крови уже не был таким резким, как в ту роковую ночь, но багровые пятна будто намертво въелись в почву. В землю, на которой он еще недавно чувствовал себя в безопасности.

– Разрешения спрашивать не у кого, – с равнодушием заключил Савва. – Пора звать остальных.

– Нужно позаботиться об усопших, – резко развернулся Кириак, ему было трудно смотреть на останки, – нам всем.

Люди бросились к телам погибшим, с ужасом всматриваясь в лица. Матери закрывали глаза своим детям, но Ва'ан настаивала, чтобы те смотрели. «Смерть так же важна, как и жизнь», – повторяла она каждому, глядя в полные страдания глаза. Целительница и сама не могла сдержать слез. Огромная туша танома возвышалась над ними, образуя в душе не меньшую пустоту, чем смерть сородичей.

– Их тела нужно предать матери-природе, иначе души так и будут метаться по земле, – напомнила Ва’ан. – Лучше не задерживаться на проклятом месте, иначе они заберут нас с собой.

От ее слов люди вздрогнули и будто пришли в себя. Племя к’ахана собирало останки своих родных по частям. Головы усопших расположили строго на восток, где вставало солнце. Вблизи тел погибших положили кремневые орудия и несколько обожженных звериных костей: они были даны мертвым на дорогу в вечность. Затем женщины забросали тела погибших охапками цветов, собранных на склоне горы. Охотники разожгли ритуальные костры.

– А что делать с таномом? – вдруг спросил Ак’штар.

– Жечь зверя такой величины слишком опасно, огонь может переползти и на деревья, – поспешно вмешался Кириак, а потом добавил, чуть подумав: – Вейна бы не одобрила уничтожение леса и его жителей.

– Даже в такое время не можешь помолчать! – прошипел Валар, пнув его в живот.

– Священный таном останется нетронутым, – жестко осекла мужчин Ва’ан. – В него вселилась Вейна, а это значит, что душе животного ничего не угрожает.

Убедившись, что все притихли, Ва'ан вскинула руки к небу и принялась говорить нараспев:

– Земля и небо. Лед и пламя. Тень и свет. День и ночь. Да пребудет с вами Солнце. Да пребудет с вами Луна. Да пребудет с вами мать природы. Вейна, прими их души, забери в свои объятья, да наставь наши на путь истинный. Да будет так!

Закончив молитву, мудрейшая сделала глубокий поклон, а охотники запустили огненные стрелы в тела погибших. Сгорели их тела, сгорели цветы, сгорела боль. Они больше не будут страдать, им больше не придется бороться. Их путь боли и страха закончился здесь, на этой земле, с этим пламенем.

Глава 3. Мир мужчин

Постепенно племя освоилось на новом месте. Всего несколько недель им понадобилось для того, чтобы построить себе жилища из деревьев и костей. Зазоры заполнялись мхом и ветками кустарников, а сверху обтягивались шкурами. Мужчины с раннего утра отправлялись на охоту, восполняя запасы еды, женщины до самой ночи выделывали шкуры, ухаживали за ранеными.

Дети кричали по ночам от страха, не в силах заснуть. Родители же отвлекали их работой: тренировали в разделке на ненужных частях туш, посылали за травами, кореньями, плодами. Но те боялись и шагу ступить за пределы шатров, прижимаясь к ногам матерей.

Траур оставил свой отпечаток и на взрослых: каждую ночь родственники погибших жгли поминальные костры. Недалеко от реки возвышалась скала Хастар, вблизи которой были воздвигнуты тотемы в память о предках. Возле них регулярно появлялась Ва’ан. Говорили, что она общается с шри’а, советуясь с ними о будущем.

Измученное горем потери, племя к’ахана нуждалось в поддержке. В сильном человеке, внушающем доверие и спокойствие. Племя нуждалось в вожаке. Необходимо было жить дальше. Все понимали это, но терпеливо ждали, пока Ва’ан спросит разрешения у богов. И вот однажды этот день настал.

– Велико наше горе, велики потери, – шершавым голосом начала свою речь Ва’ан. – Боги слышат нас, боги скорбят с нами.

Все замерли. Ва'ан осмотрела каждого. Кириак внимательно наблюдал за тем, как эта хрупкая старая женщина руководит целым племенем. Он не понимал, что чувствовать: гордость или пренебрежение? Страх или гнев? Разочарование или безразличие?

– Племя без вожака словно день без солнца. Шри’а услышали наши мольбы, пришло время выбрать достойного! Раньше им был Смарагд, сын Х’ирда. Духи чувствуют зов крови, – Ва’ан внимательно посмотрела на Кириака, а затем перевела взгляд на Ак’штара. – Кто из вас, сыновья Смарагда, заявляет свои права на это место?

– Я хочу быть вождем, кто со мной? – без колебаний выступил Ак’штар.

Радостный гомон лишь подтвердил его слова. Кириак лишь молча улыбался брату, не проронив ни слова. Наблюдая за ликующей толпой, он вспомнил, как две зимы назад после смерти отца брат сказал те же слова. Ва’ан еще тогда поведала, что дух отца хотел бы, чтобы вождем стал именно он, невзирая на то, что право старшинства принадлежало именно Кириаку. Все это время племя оберегали шри’а и, конечно же, Ва’ан. Никто не смел перечить последней воле Смарагда, искренне боясь гнева предков. И только теперь, прожив пятнадцать зим, Ак’штар смог полноправно заявить о своем праве и стать вождем.

– Братья и сестры, – продолжил Ак’штар, и все тут же стихли, – мне приятна ваша преданность. Я уважаю мужчин и восхищаюсь женщинами нашего племени. Я готов защищать наших детей до последней капли крови. Но традиции должны быть соблюдены! И я готов доказать свое право стать вашим вожаком. Пускай самый сильнейший из вас бросит мне вызов.

Все притихли. Никто не решался вступить в схватку с всеми любимым Ак’штаром и тем более перечить воле шри’а. Кто-то пнул Кириака в спину, он, задержав в груди воздух, даже не стал оборачиваться. Сама мысль о том, чтобы драться не на жизнь, а на смерть с младшим братом, вызывала колючий ком в груди, но все оказалось гораздо хуже, когда прогремел, словно гром в ясном небе, голос:

– Я готов.

По спине Кириака пробежали мурашки, волосы на руках встали дыбом, зрачки расширились. «Нет, только не это!» – Кириак уже мысленно прощался со своим братом.

– Это же Тук’хан, – прошелестел чей-то тревожный шепот.

– Тот самый? – вздрогнул Г'ханок, нервно сглатывая ком в горле.

– Я своими глазами видел, как он голыми руками вырвал клык смилдону, – с восхищением ответил Валар. – Но и Ак’штар не промах…

– Что вы раскудахтались как кирюки1818
  Кирюк – короткокрылая шумная птица, изредка несет съедобные яйца. Кирюки имеют густое оперение, но очень малы по размеру, их мясо сухое и жилистое.


[Закрыть], – резко оборвал их Савва. – Мужчина требует честного поединка, мужчина его и получит. Ваши сплетни – утомительный шум, бесполезная возня.

Наступила тишина. Люди взяли себя в руки. Женщины с надеждой взглянули в небо, почти не надеясь на милость богов. Лишь огонь мерно потрескивал, расщепляя поленья в щепки. У Кириака дыхание сбилось от волнения.

– Тук’хан и Ак’штар, – громко объявила имена противников старейшая, – пускай победит сильнейший. Жизнь победит над смертью. Жизнь выберет достойного. Да будет так! Будущий вождь обязан показать свою силу. Ак’штар, ты сделал свой выбор – стать главой племени не только по праву наследия, но и по праву силы.

Раздался громкий боевой клич. Все верили в Ак’штара. В Ак’штара верил и Кириак. Брат стоял позади, в тени, и наблюдал за происходящим. «Когда тебя не замечают – это плохо – подумал Кириак. – Но только когда никто не смотрит, ты по-настоящему свободен».

Воины встретились лицом к лицу и ждали знака верховной жрицы. Ва'ан подошла вплотную к каждому из воинов, чтобы помазать им лица красной охрой и произнести вдохновляющую речь:

– Ты, Тук’хан, сын Танаиса, самый сильный из племени к’ахана. Твои могучие мускулы и горячий нрав сразили немало воинов. Тук’хан победил медведя лицом к лицу. Тук’хан заслуживает уважения.

– Тук’хан, Тук’хан! – вторило жрице племя.

– Ты, Ак’штар, сын Смарагда, можешь стать вожаком по праву наследия. Твой отец держал всех нас в страхе и тем добился уважения. Ак’штар пойдет по стопам отца или умрет.

– Ак’штар, Ак’штар! – поддержали воина соплеменники.

Двое охотников подошли к воинам, чтобы прицепить к ножнам кх’ар1919
  Жезл кх’ар – особый предмет, используемый в племени к’ахана в качестве признака мужества и умелой боевой тактики. Только самые ловкие воины во время ритуального поединка могут совершить кх’ар – подобраться к врагу настолько близко, чтобы прикоснуться к его специальному жезлу кх’ар оружием или даже рукой, не причиняя вреда. Воин, сумевший проделать этот трюк, заслуживал высшей похвалы. Традиционно победитель с позором убивает проигравшего.


[Закрыть] – деревянные клинки с символами животных, которых те когда-то поразили. Ва'ан нашептала благословение на бой, обратившись к духам шри’а. Взмахнула рукой и отступила назад.

Первым в бой ринулся Тук’хан. Выставив вперед копье, он метнул его прямо в Ак’штара. Тот увернулся, но копье рассекло ему бок. Невзирая на боль, он изогнулся и попытался подобраться ближе к сопернику, но Тук’хан опередил его и нанес тяжелый удар по голове, победно потянувшись к его кх’ар. Ак’штар упал наземь, поспешно спрятав кх’ар за спину. Все замерли в ожидании неизбежного. Тук’хан замахнулся оружием над головой поверженного противника. Вот и все. Кириак отвернулся, на глазах женщин выступили слезы. Палящее солнце будто издевалось над ними. Тук’хан закричал от радости и напряг мускулы перед победным ударом, но в самый последний момент Ак’штар очнулся и копье врезалось в землю. Замешкавшись, Тук’хан и не почувствовал, что кто-то коснулся его кх’ар. Ак’штар с силой вырвал его у противника и поднял над головой.

– Никогда не радуйся раньше времени, – Ак’штар с улыбкой вертел в руках кх’ар, дразняще поблескивающий на солнце.

Племя ликовало. Все кричали имя победителя. В глазах Тук’хана читалась боль. Его лицо обрело грубую маску скорби. Кириак с удивлением наблюдал, как громада мышц дрожала в исступлении. Тук’хан стремительным рывком преодолел расстояние между ним и Ак’штаром. Охотники грозно вскинули копья. Никто и не мог подумать, что будет дальше. Тук’хан с силой вырвал у Ак’штара свой кх’ар.

– Нет, я не умру от твоей руки! Тук’хан никогда не проигрывает, – с этими словами он одним резким движением полоснул горло и захлебнулся собственной же кровью.

– Какой позор! – искренне расстроился Ак’штар и прикрыл глаза. – Мы будем помнить тебя, Туко…

Маленькая девочка дернула Тиану за рукав. В невинных глазах она узнала вопрос и тихо прошептала: «Таков мир мужчин, не нам судить о его порядках». Кириак с отвращением смотрел, как соплеменники в четыре руки еле волочат мертвеца, перевязывают его окровавленную глотку. Один из них все же додумался спустить веревки ниже, на торс, отчего та чуть ли не разрывалась под их напором. По команде Ва'ан они перекинули веревку на дерево и потащили тело вверх.

– И что же, он даже не достоин быть сожженным, как и остальные? – возмутился Кириак, прекрасно зная, какой на это последует ответ.

– Тук’хан наложил на себя руки, – голос Ва'ан дрожал, ей было неприятно произносить это вслух. – Он пошел против воли богов, против своей судьбы. Пусть его участь будет напоминанием всем нам…

– О лишении права выбора, – грубо закончил фразу Кириак, на что Ва'ан одарила его полным отвращения взглядом. Именно такой взгляд он помнил, когда проходил через валхори2020
  Валхори – обряд взросления молодого охотника при достижении совершеннолетия. Эта церемония осуществлялась самым безжалостным образом, происходила проверка того, насколько юноша физически и психологически закален, способен терпеть боль и сражаться с врагами до последнего ради блага сородичей.


[Закрыть].

Кириак закрыл глаза, он больше не мог смотреть на усопшего. Ему было жалко Туко, каким бы позором ни считалась его смерть. Толпа вскоре расступилась. Люди вернулись к повседневным делам: мужчины отправились на охоту, женщины – на сбор ягод и фруктов. Подросших мальчиков мужчины по обыкновению брали с собой. Девочек же матери обучали шитью и готовке.

– Сегодня ведь у мальчиков тоже будет какой-то ритуал? – тихий голос Тианы вырвал Кириака из оцепенения. Он посмотрел вслед уходящим соплеменникам и обернулся к ней, нежно положив руку на плечо.

– Откуда ты знаешь? Опять подслушала? – прошептал он ей на ухо. – Сколько раз я говорил тебе…

– Да-да, я буду осторожна и впредь не буду лезть в мужские обычаи, – передразнила его Тиана и добавила шутливо: – А вы – в наши!

Кириак удивленно изогнул бровь и кивнул. Ранее он никогда и не задумывался, что у женщин, возможно, тоже есть ритуалы, о которых он, как и другие мужчины, не должен знать.

Вскоре Тиана ушла помогать своей семье, а Кириаку уже не в первый раз предложили принять участие в церемонии перехода, проводившейся для мальчиков-подростков, но он категорически отказывался, чем еще больше настроил против себя мужскую часть племени. С искренним сочувствием он провожал взглядом выстроившихся в шеренгу мальчишек. Очередь вела в шатер, из которого изредка доносились крики. Один из мальчишек, вдруг не выдержав, сорвался с места и бросился наутек, врезавшись прямо в Кириака. Он тут же поймал беглеца и опустился на колени.

– Тише, парень, все в порядке, – осторожно обратился к мальчику Кириак, ловя его перепуганный взгляд. – Тебя как звать?

– П-пан, – тихо ответил беглец. Его плечи дрожали, а колени подкашивались, – Пожалуйста, не веди меня обратно…

– Я понимаю, ты боишься, – мягко сказал Кириак. Жестом показывая взрослым, что все в порядке. – Я тоже боялся, когда проходил через валхори…

На глазах Пана выступили слезы, и дрожало теперь все тело. Он сел за землю, обняв себя за колени, и спрятал лицо. Кириак сел вместе с ним, не выпуская из рук.

– Когда-то моя мама утешала меня, рассказывая историю происхождения этого ритуала… Ты её знаешь, Пан?

Мальчик приподнял голову, с любопытством посмотрев на Кириака, а потом вновь опустил, не проронив ни слова.

– Это было очень давно, но я все равно удивлен, как она могла ее знать. Возможно, жены вождей знают несколько больше, чем остальные… Мы тогда еще были вместе, я был совсем мал и, конечно, как и ты, слушал истории предков от Ва’ан, но мое любопытство всегда было сильнее, чем у других. Взрослые не любят лишних вопросов, но не моя мать.

Пан перестал всхлипывать и поднял голову, внимательно слушая Кириака.

– Когда-то наши предки познали великую боль изгнания. Со временем изгои собрались все вместе, в к’ахана им больше нечего было бояться. Но люди продолжали теряться в лесах после долгой охоты, а дети – играть слишком далеко от дома. Отцы больше всего переживали за своих сыновей, ведь девочки никогда не покидают родного пристанища. Тогда один из первых вождей с согласия Матери решил готовить мальчиков с раннего детства, и одним из обрядов стал валхори, иначе мы его называем «переход».

– А почему переход? – окрепшим голосом спросил Пан.

– Переход означал взросление, а значит, готовность к суровой жизни, полной опасностей и зла. Мальчик, перенесший валхори, не будет бояться.

– А есть чего… бояться?

– Пан, наше племя не любят с давних времен. Никто не знает точно, что произойдет с тем, кто отобьется от стаи… Ты должен быть готовым ко всему. Покажи терпение, посмотри в глаза страху, и ты справишься. Я уверен, ты сможешь. А теперь беги!

С этими словами Кириак отправил Пана обратно, и тот уже не стал убегать. Кириак с тревогой оглядывался на шатер, но так и не услышал новых криков. Не сегодня.