Текст книги "Время легенд"
Автор книги: Норма Бейшир
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Глава 6
Саунд-Бич, Лонг-Айленд, июнь 1962 года
Лайнд стоял у окна своего кабинета, наблюдая за Джейм, которая возилась с соседскими детишками во дворе у парадного крыльца. Он то и дело невольно улыбался. Его дочь была поистине чудом. В свои пять с половиной лет она была чересчур высокой для своего возраста, шумной, крепкой и бесстрашной девчонкой, скорее похожей на мальчишку. «И это тоже здорово», – подумал Лайнд. Джейм ничуть не походила на сверстниц – Лайнд и сам был в детстве настоящим изгоем.
Фрэнсис нимало не заботилась о воспитании дочери, и та понятия не имела, как полагается вести себя девочкам. Возраставшее с каждым годом безразличие Фрэнсис к дочери вынудило Джейм во всем равняться на отца.
Она превратилась в настоящую девчонку-сорванца с мальчишескими ухватками; свои темно-рыжие волосы она предпочитала заплетать в косички, перехватывая их резинкой, носила джинсовые или вельветовые штаны и презирала рюши и оборки, называя их «дурацкими висюльками». Она лазила по деревьям, играла в софтбол и частенько таскала в заднем кармане штанов рогатку.
Лайнд вспомнил, сколь искусно она управлялась с этим оружием, и, не удержавшись, прыснул. Он не сомневался, что Джейм вот-вот потребует подарить ей настоящее ружье и ему придется купить его ей.
Лайнд покачал головой и вернулся за рабочий стол.
Просто удивительно, как круто изменила его жизнь дочь за те недолгие годы, что она существовала на свете, – жизнь того самого Джеймса Лайнда, который и думать не хотел о детях как о продолжении самого себя. Живая, привлекательная, бесконечно упрямая Джейм всколыхнула в его душе чувства, о которых он даже не догадывался до ее рождения.
С той поры Лайнд все больше времени проводил дома. Когда ей исполнилось четыре месяца, он добился значительного сокращения своих обязанностей в компании, как называли фирму Колби ее служащие. И хотя он не смог находиться дома в тот момент, когда Джейм делала свои первые робкие шаги, хотя ему не удалось услышать ее первые слова, в общем и целом он проводил с дочерью немало времени. Их объединяла крепкая связь, куда более сильная, чем обычно возникает у отцов и дочерей. Между Лайндом и Джейм существовали особые отношения, в которых не было места семье, друзьям и даже Фрэнсис.
Лайнд посмотрел на обрамленную бронзой фотографию жены, стоявшую на его столе, Фрэнсис по-прежнему была хороша собой, хотя ее красота начинала блекнуть. Она еще не утратила физической привлекательности, но уже лишилась какой-то искорки, изюминки. Лайнд взял снимок в руки и долго разглядывал его.
Мягкие светлые волосы Фрэн были собраны в пышную прическу, а голубой костюм и плоская шляпка с маленькими полями явно создавались в подражание Джекки Кеннеди, Первой леди Америки. Фрэнсис могла быть прекрасной. Беда в том, что в ней не оставалось жизни, души, той дерзости и пыла, которые Джейм, вне всяких сомнений, унаследовала от отца. Лайнд нахмурился.
Фрэнсис всегда жаловалась на его слишком частое отсутствие, но сейчас она казалась еще более замкнутой, углубленной в себя. Она потеряла интерес к хозяйству, живописи и даже к дочери, о которой так страстно мечтала когда-то.
Когда-то… Лайнд вновь поставил фотографию на угол стола. После того как Джейм привезли из клиники домой, Фрэнсис целиком отдалась материнству. Первые три года она была самоотверженной матерью. Все, что было связано с дочерью, становилось объектом ее неусыпных забот. Изменения в ее характере оказались такими медленными и постепенными, что Лайнд поначалу не замечал их. Однако теперь произошедшие в ней перемены было невозможно игнорировать. Фрэн все чаще запиралась в спальне с каким-нибудь душещипательным романом вроде «Унесенных ветром», предаваясь грезам наяву. С каждым днем она чувствовала себя все более подавленной и угнетенной.
«Насколько велика в этом моя вина?» – задавался вопросом Лайнд. Он женился на Фрэнсис по расчету, не по любви, ведь иначе его замысел был обречен на провал. К несчастью, за шесть минувших лет его чувства к жене не изменились, хотя с годами он заметно смягчился, научился состраданию, и все же…
Его размышления прервал голос дочери, возвысившийся до гневного крика. Лайнд вскочил из-за стола и бросился к окну. Во дворе началась драка – Джейм лупила мальчишку, с которым мирно играла еще час назад. Она повалила его на землю и уселась сверху, нанося яростные удары своими маленькими кулачками.
– Джейм! – окликнул ее Лайнд и, увидев, что дочь не обращает на него внимания, торопливо пересек прихожую и выскочил на крыльцо. – Джейм! – вновь крикнул он, облокотившись о балюстраду. – Прекрати сию же секунду!
Джейм подняла голову и, заметив отца, тут же встала на ноги. Мальчик вскочил и ринулся прочь. Увидев, что соперник вот-вот убежит, Джейм круто развернулась и сердито погрозила ему вслед кулаком.
– Эй ты, придурок! – охрипшим голосом воскликнула она. – Не вздумай совать сюда свой нос, а то получишь по яйцам!
– Джейм! – в третий раз крикнул Лайнд, потрясенный жестокостью дочери и грубостью ее выражений. – Джейм, хватит!
Девочка вновь повернулась к нему и сунула руки в карманы своего изодранного, испачканного комбинезона. Зеленые глаза Джейм пылали яростью, но она сумела удержать себя в руках. На ее левой щеке расплывалось грязное пятно, резинка с одной из косичек куда-то запропастилась, и ее темно-рыжие волосы беспорядочно разметались по шее.
– Кто просил тебя встревать? – осведомилась она, глядя на отца, который спускался к ней по ступеням. – Еще чуть-чуть, и я бы его замочила.
Лайнд, улыбаясь, опустился перед ней на колени и достал из кармана носовой платок.
– Это уж точно, – сказал он, осторожно вытирая щеки девочки. – Ты задала ему славную трепку, верно? – Он старался сдержать улыбку, не желая поощрять подобные поступки дочери.
– Еще бы, – отозвалась Джейм, энергично тряхнув головой. – Если бы ты его не спугнул, я бы победила!
Лайнд рассмеялся.
– Я ни капли в этом не сомневаюсь, принцесса, – сказал он, подхватывая Джейм на руки. – Но нельзя же избивать своих соседей. Настоящим леди не пристало драться.
Девочка презрительно сморщила нос.
– Ты хотел сказать – слабым маменькиным дочкам! – возразила она.
– Называй как хочешь, – проговорил Лайнд и поднялся по ступеням, осторожно неся Джейм на одной руке и открывая другой входную дверь. – С такими привычками ты никогда не станешь настоящей леди.
– А я и не хочу, – отрезала девочка. – Я хочу стать такой, как ты, – добавила она с шаловливой улыбкой.
– Господи, еще чего не хватало! – Сама эта мысль вызвала у Лайнда безудержный смех. – Нет, не хочешь, – т заверил он девочку, опуская ее на пол в прихожей. – Ты будущая женщина, и я постараюсь сделать так, чтобы ты выросла настоящей женщиной. И уж коли об этом зашел разговор, позволь спросить тебя: где ты нахваталась таких словечек?
– Каких словечек, папа? – спросила Джейм.
– Сама знаешь каких. Тех самых, которые ты сказала Томми, объясняя ему, в какое место ты собираешься его стукнуть. – Лайнд никогда не употреблял вульгарных выражений в присутствии дочери и теперь, вынужденный обсуждать их с ней, чувствовал себя очень неловко.
– Ах эти!
– Да, именно эти, – сказал он, неодобрительно взирая на Джейм.
Девочка скорчила рожицу;
– Я слышу их каждый день, – сообщила она.
– Где? – спросил Лайнд.
Почувствовав, что отец сердится, Джейм спрятала глаза.
– В конюшне, – наконец призналась она.
– Они говорят эти слова при тебе? – Первым побуждением Лайнда было немедленно уволить всех своих конюхов.
Джейм помотала головой:
– Нет, не говорят… но я слышу эти слова, когда они думают, что меня нет рядом. – Она усмехнулась.
Лайнд расхохотался.
– Я не завидую тому парню, который возьмет тебя в жены, принцесса, – сказал он, отсмеявшись. – Ты загонишь в гроб самого крепкого мужчину.
Джейм хихикнула.
– Сэди! – позвал Лайнд, выпрямляясь. – Сэди!
На верхней лестничной площадке появилась грузная седоволосая домоправительница.
– Слушаю, сэр, – произнесла она.
– Где ваша хозяйка? – спросил Лайнд.
Сэди нахмурилась.
– У себя в комнате, если не ошибаюсь, – ответила она.
«Как всегда, – подумал Лайнд. – И зачем я только спрашивал?»
– Сэди, будьте добры отвести Джейм наверх и отмыть ее, – попросил он. – Кажется, она опять влипла в грязную историю.
– Опять, сэр? – Старуха фыркнула. – Это уже в четвертый раз за день. Боюсь, у нее не осталось чистой одежды на смену.
– Поищите, вдруг что-нибудь найдется, – с досадой произнес Лайнд, раздражаясь при мысли о том, что Фрэнсис не желает заниматься собственной дочерью.
– Слушаюсь, сэр, – ответила Сэди, тяжело вздохнув. – Пойдем, Джейм.
Наблюдая за девочкой, взбиравшейся вверх по лестнице, Лайнд с возраставшим беспокойством думал о том, как ей живется. Разумеется, Сэди делает все, что в ее силах, но она чересчур сурова с девочкой, ее подход к воспитанию отличается формализмом и излишней строгостью.
«Господи Боже мой! – с возмущением подумал Лайнд. – Ребенку нужна мать! Куда только смотрит Фрэн?»
Фрэнсис Лайнд сидела у туалетного столика в спальне и укладывала волосы, считая в уме движения расчески.
Ее муж сидел на краю постели, снимая туфли.
– По-моему, тебе стоило бы уделять больше времени Джейм, – заметил он. – Ей нужны женская рука и влияние матери.
– Зачем ей я? – холодным тоном отозвалась Фрэнсис, продолжая размеренно водить расческой по волосам. – Она твоя дочь, вот ты ею и занимайся.
Лайнд повернулся и посмотрел на жену, но она по-прежнему сидела к нему спиной, уставившись в зеркало.
– Что это значит, черт побери? – осведомился он, не скрывая раздражения.
– То, что я сказала, – безразлично ответила Фрэнсис. – Джейм твоя дочь, она очень похожа на тебя. Я не нужна ей. Ей вообще никто не нужен.
– Что за чушь! – Лайнд вскочил с кровати, срывая с себя рубашку. – Известно ли тебе, что сегодня она устроила очередную потасовку? Или тебе плевать?
– Судя по твоим словам, Джейм вполне способна постоять за себя, – сказала Фрэнсис и, проведя по волосам сотый раз, положила расческу на столик, но не отвернулась от зеркала.
– А куда ей деваться, коли она не может на тебя рассчитывать?! – рявкнул Лайнд, едва сдерживая гнев. – Джейм играет только с мальчишками и на дух не переносит своих сверстниц. Каждый день она дерется и торчит в конюшне – слышала бы ты, каким словам она там научилась!
Фрэнсис повернулась на своем пуфике из розового бархата и наконец посмотрела на мужа.
– Джейм не нуждается в моей помощи или руководстве, – ровным голосом произнесла она. – Ей нужен только ты – она ненавидит всякого, кто мешает ей проводить время с тобой.
Лайнд смотрел на супругу, не веря своим ушам.
– Господи, Фрэн, ты говоришь так, словно терпеть ее не можешь! Ведь она еще ребенок – твой ребенок! – Разгневанный поведением жены, он сердито покачал головой и, безнадежно взмахнув рукой, скрылся в ванной и в знак недовольства с силой захлопнул за собой дверь.
Фрэнсис вздохнула, повернулась к зеркалу и долго рассматривала свое отражение. Если что-то и могло вывести мужа из себя, так только подозрение, что кто-то пренебрегает его драгоценной дочкой. С другой стороны, думала Фрэнсис, того внимания, которое Джим уделяет ребенку, с лихвой хватает девочке. Теперь вся его жизнь сосредоточилась в ребенке – во всяком случае, ей так казалось. Пока не родилась Джейм, он пользовался любым предлогом, чтобы оставаться вдали от дома, от жены. Фрэнсис надеялась, что появление ребенка изменит это положение, и она оказалась права. Теперь он уезжал с явной неохотой, а когда бывал дома, каждую свободную минуту посвящал Джейм. На других у него не оставалось времени.
«Все ради Джейм и лишь для Джейм, – с раздражением подумала Фрэнсис. – Он никого не замечает, кроме Джейм. Господи, похоже, я ревную к собственной дочери», – сказала себе Фрэнсис, ошеломленная внезапной догадкой.
Лайнд сидел за обеденным столом, переводя взгляд с жены на дочь. Джейм, слишком возбужденная, чтобы есть, взахлеб делилась впечатлениями об утреннем уроке верховой езды. Фрэнсис не поднимала глаз от стола, но лишь рассеянно возила вилкой по тарелке, словно ее мысли витали где-то далеко.
– ..а Хэнк говорит, что я скачу на лошади лучше любого мальчишки из нашего класса, – щебетала Джейм, замолкая, только чтобы пригубить молоко. – На следующей неделе он собирается выпустить меня на соревнования. – Девочка повернулась к отцу, радостно поблескивая зелеными глазами:
– Ты придешь посмотреть, папа?
Лайнд улыбнулся.
– Я ни за что не пропущу такое зрелище, принцесса, – заверил он ее и бросил взгляд на Фрэнсис, которая по-прежнему смотрела в тарелку. – Первые скачки в жизни – это же настоящее событие, правда? А значит, тебе полагается награда.
– Награда? – Джейм удивленно воззрилась на отца. – Но, папа, ты ведь только что узнал о скачках!
Лайнд мягко рассмеялся.
– От твоего взгляда ничто не укроется, – сказал он, доставая огромную белую коробку, перевязанную красной шелковой лентой, и подавая ее дочери, которая вопросительно смотрела на него.
– Что это, папа?
– Разверни и узнаешь.
Джейм сорвала тонкую обертку, мгновенно превратив бумагу в лохмотья, действуя с той же энергией, которая отмечала любой ее поступок. Обсыпав пол у ног горой бумажных клочков, она сняла с коробки крышку и издала восхищенный вздох. В коробке лежал женский костюм наездника – белые бриджи, черная куртка и кепка того же цвета.
– По-моему, именно этот костюм ты присмотрела, когда мы в последний раз ездили в Манхэттен, – добавил Лайнд улыбаясь.
– Да-да, это тот самый! – Джейм вскочила на ноги и крепко обняла отца. – Я сейчас же его примерю!
– Прежде чем встать из-за стола, нужно спросить разрешения, – заметил Лайнд.
– Да, конечно! – Джейм нетерпеливо кивнула. – Так я примерю костюм?
Лайнд улыбнулся.
– Разумеется, если мама не возражает, – согласился он, пытаясь втянуть Фрэнсис в беседу.
Джейм умоляюще посмотрела на мать.
– Можно, мама? – спросила она.
Фрэнсис бросила на девочку бесстрастный взгляд и негромко произнесла:
– Спрашивай у отца. По-моему, он разрешает все, что тебе захочется.
– Класс! – Джейм ринулась прочь с такой прытью, что едва не опрокинула кресло. Она подбежала к двери, зажав под мышкой коробку со свисавшим из нее костюмом.
– Позови Сэди, пусть поможет тебе одеться, – сказал ей вслед Лайнд.
– Ладно, папочка! – Джейм затопала вверх по лестнице, громко взывая:
– Сэди! Где ты, Сэди? А ну шевели задницей!
– Джейм! – строго прикрикнул Лайнд.
– Прости, папа!
Убедившись в том, что Джейм убежала достаточно далеко и не услышит его слов, Лайнд повернулся к жене.
– Твое замечание вряд ли назовешь уместным, – сердито проговорил он.
– О чем ты, милый? – любезным тоном отозвалась Фрэнсис, отводя глаза. Взяв со стола бокал, она медленно потягивала вино.
– О том, как ты сейчас говорила с Джейм, – с напряжением в голосе сказал Лайнд. – Как ты можешь быть такой равнодушной и бесчувственной?
Фрэнсис безучастно посмотрела на него.
– Это очень просто, дорогой мой супруг, – монотонно протянула она. – У меня был прекрасный учитель – ты!
На скулах Лайнда заходили желваки.
– Что бы ты ни затаила против меня, не вздумай вымещать злобу на девочке, черт бы тебя побрал! – отрывисто произнес он.
В голубых глазах Фрэнсис сверкнула ярость – первый за долгое время проблеск чувств.
– Боже упаси! – отрезала она. – Ты готов вознести девчонку на пьедестал! Ты никого не хочешь знать, кроме своей Джейм! Все годы нашей совместной жизни ты старался держаться от меня подальше, но стоило появиться твоей бесценной дочери… – Она начала всхлипывать. – Господи, меня тошнит от тебя! – Фрэнсис швырнула на стол салфетку, вскочила и, секунду посмотрев мужу в глаза, выбежала из столовой.
Лайнд покачал головой и тяжело вздохнул. «Что происходит с Фрэнсис?» – уже не впервые спрашивал он себя. Порой ему начинало казаться, что она ненавидит своего ребенка. Лайнд нахмурился. Он должен поговорить с Гаррисоном Колби, и как можно быстрее. Вероятно, Фрэнсис нуждается в медицинской помощи. Может быть, психоаналитик…
– Смотри, папа! Что скажешь?
Лайнд поднял голову. Джейм стояла в дверях в своем новом костюме. Ее волосы были собраны в пучок и схвачены сзади у шеи изумрудно-зеленой лентой. Несколько выбившихся локонов окружали ее возбужденное лицо, отсвечивая красным сиянием под черной кепкой. На ее шее был повязан шелковый галстук-аскот, подобранный в тон ленте в волосах и заколотый маленькой золотой булавкой. Черные жокейские сапожки были начищены до блеска – несомненно, тут приложила руку заботливая, дотошная Сэди.
– Ты выглядишь просто замечательно, – отозвался Лайнд. – Самая настоящая наездница!
Джейм повертелась, давая ему рассмотреть себя со всех сторон.
– А где мама? – спохватилась она.
Лайнд секунду нерешительно помолчал.
– Ей нездоровится, – наконец сказал он. – Мама поднялась и легла в постель.
Девочка нахмурилась.
– Наша мама часто болеет, – печально произнесла она.
– Да, милая. Ты права, – ответил Лайнд и протянул дочери руки. Она вскарабкалась ему на колени и крепко обняла его. – Мне очень жаль, малышка! – прошептал он, прижимая ее к себе.
«Очень жаль, что Фрэн не смогла стать тебе хорошей матерью», – подумал он.
Времена года сменяли друг друга, за уходящим летом наступала осень, а Фрэнсис Лайнд все глубже погружалась в черную меланхолию. Она спала урывками, ее дневной рацион едва был способен поддерживать жизнь в самом маленьком зверьке, но, даже когда ей хотелось есть, она заставляла Сэди приносить поднос ей в комнату, отказываясь садиться за стол с мужем и дочерью. К концу августа Лайнд переселился из супружеской спальни в комнату для гостей. В октябре Фрэнсис, и без того отличавшаяся худобой, потеряла в весе около двадцати фунтов. Одежда висела на ней, словно на деревянной вешалке из гардероба. Она слишком много пила и уже не могла обходиться без лекарств. Лайнд окончательно отвернулся от нее, полностью переключив внимание на Джейм. Он перестал упрекать жену в безразличии к дочери и даже не пытался завести с ней разговор об этом. Мать, отец и сестра Фрэнсис наперебой уговаривали ее обратиться к специалистам, но их усилия пропадали даром.
«Я хочу лишь одного – чтобы меня оставили в покое, – думала Фрэнсис. – Неужели они этого не понимают?» Врач тут был бессилен. Никто не мог помочь ей… разве что Джим. Но она уже давно махнула рукой на своего супруга. Он не мог – или не хотел – дать ей то, чего она жаждала, не мог сделать ее счастливой.
Фрэнсис расплакалась. Все, что ей нужно, – это его любовь. Разве она не старалась стать ему хорошей женой, разве она не дала ему все, что способна дать женщина? В чем ее ошибка?
Она слишком поздно поняла, что Джим никогда ее по-настоящему не любил. Теперь Фрэнсис не сомневалась: он женился на ней с одной лишь целью – втереться в доверие к ее отцу и получить должность в инвестиционной компании Колби. Поначалу он старался изо всех сил, скрывая от окружающих истинные причины их женитьбы, но после рождения Джейм перестал притворяться.
Джейм. Джейм целиком заполнила жизнь Джима. Он боготворил ее. Фрэнсис покачала головой. Подумать только, ведь она опасалась, что он не захочет ребенка!
Появление дочери побудило Джима проводить дома больше времени, но вопреки надеждам Фрэнсис ничуть не повлияло на его чувства к ней – наоборот, рождение Джейм еще более отдалило их друг от друга, если это вообще было возможно. «Если я завтра умру, – уныло размышляла Фрэнсис, – мой супруг, пожалуй, ничего и не заметит. И дочь тоже».
«Если я умру…» – Фрэнсис задумалась. Она действительно хотела умереть. По сравнению с ее нынешним существованием смерть казалась избавлением. Уж лучше смерть, чем супружество без любви, чем понимание, что она не в силах любить свое собственное дитя.
Джейм не нуждается в матери. В глубине души Фрэнсис считала, что без нее дочери будет куда лучше. Ей нужен только отец, и она будет поистине счастлива, если он окажется в полном ее распоряжении. «Им обоим будет лучше без меня», – решила Фрэнсис.
Фрэнсис взглянула на старинные часы в каменном футляре, стоявшие на углу ее туалетного столика. Сегодня Сэди была выходная, и, кроме нее, в доме не было никого. Джим увез дочь на скачки. С тех пор как Джейм пристрастилась к лошадям, они ездили на ипподром почти каждое воскресенье, а пони, которого Джим купил дочери, опекали с таким рвением, словно тот был Золотым тельцом. Итак, всю вторую половину дня дома никого не будет. У Фрэнсис было достаточно времени, чтобы привести в исполнение свой замысел. Она не видела иного выхода.
Порывшись в гардеробе, Фрэнсис выбрала самое сногсшибательное из своих платьев. «Уже и не припомню, когда я в последний раз заботилась о собственной внешности, – думала она, испытующе глядя в зеркало, – но теперь я должна выглядеть потрясающе. В конце концов, сегодня у меня особый случай, который бывает у человека только раз в жизни». Она любовно погладила кончиками пальцев голубой шелк.
Себастьян сшил это платье ей в приданое. Расстелив платье на кровати, она подыскала необходимые аксессуары – туфли, чулки, сережки, жемчуга, – действуя с той же придирчивостью, с которой выбирала платье. Одевшись, она тщательно уложила волосы и накрасилась, как будто собиралась на прием. «В некотором смысле так и есть, – думала Фрэнсис. – Это будет моя прощальная вечеринка. – Она смотрела на серьезное лицо, глядевшее на нее из зеркала. – Неудивительно, что он не любит тебя, – с отвращением сказала она себе. – От тебя осталась лишь бледная тень женщины».
Она взяла сумочку и решительно спустилась по лестнице в гараж, где стоял ее голубой «кадиллак», который не трогался с места добрых полгода. Фрэнсис плотно прикрыла гаражные ворота, уселась в машину и достала ключи. Сунув ключ в замок зажигания, она прислушалась к тихому рокоту двигателя. «Это не займет много времени», – подумала она и, откинувшись на спинку кресла, глубоко вдохнула, желая лишь, чтобы все кончилось как можно быстрее.
Лайнд вел машину вдоль побережья Лонг-Айленд-Саунд, направляясь домой.
– Я жду не дождусь, когда мне можно будет оседлать Кристобаля и выехать на дорожку, – оживленно болтала Джейм. – Это будет такая потеха! Ты поедешь туда, правда, папочка? Ты посмотришь все состязания?
– Обязательно. – Лайнд улыбнулся, с изумлением подумав, что дочь взвинченна до такой степени, что, пожалуй, не будет спать целый месяц. Временами она казалась ангелочком, но уже в следующую секунду превращалась в задорного чертенка. По ее маленькому лицу разметались огненно-рыжие волосы, горящие глаза возбужденно сверкали. Девочка сжимала в руке голубую ленту, которую выиграла сегодня на скачках.
– А мама? – спросила Джейм, очнувшись от своих мыслей. – Как ты думаешь, она поедет?
Лайнд нахмурился. Сколь бы тяжело ни складывались отношения в семье, Джейм никогда не забывала о матери, все еще продолжала тянуться к ней.
– Вряд ли, принцесса, – ответил он, не желая давать дочери напрасной надежды.
Въехав в ворота участка, на котором стоял их дом, и прокатив по длинной дорожке, Лайнд заметил, что гараж закрыт, а ведь утром он оставил его двери распахнутыми. Или нет? «Вероятно, я ошибся», – подумал он и, остановившись у крыльца, ввел Джейм в дом.
– Беги наверх и переоденься, – велел он. – А я отведу Кристобаля в конюшню.
– Хорошо, папочка. – Джейм поцеловала его в щеку и побежала по лестнице, стискивая в руке голубую ленту. «Наверное, она хочет показать свой приз Фрэнсис, – Подумал Лайнд, поворачиваясь к двери. – Уж лучше бы ей совсем забыть о матери».
Когда Лайнд спускался по ступеням крыльца к автомобилю, ему вдруг почудился шум мотора в гараже.
Он на секунду остановился и прислушался. Действительно, работает мотор. Лайнд бросился к гаражу и, промчавшись десяток ярдов, с силой рванул на себя тяжелые ворота. Увидев машину Фрэн с работающим двигателем, вдохнув сочащийся из гаража выхлопной газ, от которого ему едва не стало дурно, Лайнд вдруг с ужасом осознал, что здесь произошло – точнее, что сделала его измученная, глубоко несчастная жена. Он выхватил из кармана носовой платок, прикрыл им нижнюю часть лица и вошел внутрь. В гараже висело плотное облако дыма, и Лайнд едва видел, что делает. Он извлек Фрэнсис из машины и вытащил ее наружу, на свежий воздух.
Уложив супругу на траву, он дважды ударил ее по щекам, надеясь заставить ее очнуться, но она оставалась недвижимой. Судя по всему, она даже не дышала. Лайнд пощупал ее пульс. Сердце не билось. «Господи, – подумал он. – Фрэнсис мертва!»
– Мама!
Лайнд вскинул голову. Джейм стояла в нескольких шагах от него, прижав к груди голубую ленту. На ее побелевшем маленьком лице застыла испуганная мина.
– Возвращайся домой, Джейм. Сию же минуту! – отрывистым голосом велел Лайнд.
– Что с мамой? – спросила Джейм, приближаясь. У нее задрожала нижняя губа, она в любую секунду могла расплакаться. – Почему мама не просыпается?
Лайнд не ответил, не нашел в себе сил. Как он мог сказать девочке, что ее мать мертва?
