Текст книги "Боги Гринвича"

Автор книги: Норб Воннегут

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 16

29 апреля, вторник…

«Бентвинг» по $61,88

«Бентвинг Энерджи» составлял тридцать процентов от портфеля «ЛиУэлл Кэпитал». Огромная доля, особенно если учесть, что большинство считали пять процентов заполненной позицией. Любой взлет или падение акций «Бетнвинг» на один доллар добавлял или вычитал из фонда четыре миллиона.

Эти акции – все равно что годовалый карапуз рядом с плавательным бассейном. Кьюсак проверял позицию компании первым делом, с самого утра. Даже говоря по телефону, он замечал, как его взгляд скользит в сторону биржевого символа BEG. Он взял конверт, написал на нем черным маркером 78,79 и поставил у монитора. Для получения премии ему нужна такая цена акций.

Расчеты были далеки от совершенства. Остальная часть портфеля могла вытворять что угодно – расти, падать, уходить в боковой тренд. Но «Бентвинг» 78,79» заставлял Кьюсака сосредоточиться на самой важной доле портфеля. К сожалению, с первого дня Кьюсака в «ЛиУэлл» акции упали на 1,14. И каждый шажок BEG вниз, даже самый маленький, разжигал любопытство в отношении «фирменного соуса», способа, которым Лизер минимизирует риски.

«Неужели Сай наткнулся на какой-то гениальный ход?»

Работа давалась Кьюсаку нелегко. И не с кем поделиться сомнениями. Ни с Эми, у которой хватало своих проблем. Ни с коллегами, которым его представили как нового чемпиона в команде. И, уж конечно, ни с приятелями из мира финансов, которые травили любую слабость и выхватывали клиентов из-под носа друг у друга.

В первую неделю в «ЛиУэлл» Джимми – на заднем плане все время «Бентвинг» 78,79» – позвонила куча народу. Приятели из Колумбийского, Уортона и «Голдмана» желали ему «удачи».

– Слышал, тебя вынесли, – сказал Питер; он имел в виду, вынесли на доске, из руин погибшего фонда. – Рад, что ты вернулся.

– Парни зовут тебя Кьюсак Холодная Голова, – доложил Сэм.

Он работал в «Уэксфорд Плаза», еще одном форпосте богов, который прозвали «Хедж-фонд отель», поскольку помещения арендовали исключительно хедж-фонды.

Звонили Билл и Дуг. Рик, как ни странно, тоже – они не разговаривали со второго курса. Фред пригласил Джимми выпить в «Барселоне», мекке для вечеринок с девицами. «Выпьем пива и заценим телок. В последний раз, когда я там был, телка вытащила сиськи и вставляла их в два бокала с мартини».

Даже Сидни, бывшая ассистентка Джимми, позвонила, чтобы поздравить его и посплетничать о хедж-фонде, в который она устроилась. «У меня прикольный босс. Он повесил в туалете объявление: «После денег сотрудники должны тщательно мыть руки»».

«Что бы я делал без Бувье?»

Точнее говоря, без Жана Бертрана Бувье. Коренной ньюорлеанец нанял весь персонал «Кьюсак Кэпитал». Он купил все телефоны, компьютеры и мебель, даже старые гравюры с Бостоном, хотя сначала кричал, что скорее «сожрет кубики и выплюнет двойку».

Весь февраль и март Бувье отчаянно торговался, цепляясь за каждый доллар – убойное сочетание каджунского обаяния и острых зубов. Но в конце концов он взял всех и все, упакованное и готовое к отправке, целый хедж-фонд в одной обертке.

Эта сделка спасла Кьюсака от персонального банкротства. Как и другие предприниматели Нью-Йорка, он лично гарантировал выполнение всех обязательств по аренде своей компании. Бувье взял в субаренду помещения в Эмпайр-стейт-билдинг и принял на себя ежемесячные платежи в пятьдесят тысяч долларов – один и два миллиона до окончания срока аренды. Кризис был предотвращен, проблема решена.

За исключением Смитти – юрист должен быть в курсе, – Кьюсак поделился своей близостью к банкротству всего с одним человеком. И даже тогда скорее намекнул, чем излил душу. Об этом не знали ни Эми, ни его братья. Не говоря уже о матери.

При всех своих добрых пожеланиях друзья Кьюсака без тени раскаяния обчистили бы его до нитки. Они были конкурентами. Не в последнюю очередь хедж-фонды нанимали элиту новоанглийских университетов из-за их связей. Выпускники собирались, обменивались идеями. Разговаривали с друзьями и всегда закидывали удочки – новые сделки, большие деньги.

Большинство продавало идеи своей молодости за частные самолеты и дома на пляжах Хэмптона. Они соглашались на неписаный кодекс Хеджистана – деньги бьют дружбу. Они понимали правила и принимали измену и предательство как профессиональные риски. Как часть игры.

Димитрис «Гик» Георгиу был совсем другим. В то время как остальные настойчиво интересовались «ЛиУэлл», Димитрис вел Кьюсака сквозь дебри Хеджистана. Они стали лучшими друзьями еще в Уортоне, где учились в одной группе, переживали за «Бостон ред сокс»[24]24
  Профессиональный бейсбольный клуб из г. Бостон.


[Закрыть] и вместе корпели над заданиями поздними вечерами.

– Может, нам стоит создать совместную компанию, – не единожды говорил каждый из них.

Димитрис вырос в Бостоне, на Коламбус-авеню. Дом его детства, застрявший где-то между дворянством Саут-Энд и уличными бандами Уэст Роксбери, скрывал финансовое положение семьи. Ребенком Димитрис даже не знал, богаты ли они, или сводят концы с концами.

Неопределенность исчезла. Шофер Димитриса, нанятый на полный рабочий день, ежедневно отвозил своего хозяина в большой гринвичский хедж-фонд. Димитрис владел обширной, залитой солнцем квартирой с круговым видом на Манхэттен; по мнению прочих богов, очень разумный выбор для холостяка. Теперь этот бостонец был частым гостем покерных турниров в Монте-Карло. По слухам, он в одну ночь выиграл миллион евро у богатого бизнесмена с Ближнего Востока.

Тощий как жердь, вьющиеся черные волосы, круглые очки в толстой оправе, метр семьдесят два в мокасинах от «Гуччи». Однокашники в Уортоне первое время звали его Греком. В конце концов, Димитрис был сыном эмигранта в первом поколении из Греции. Он заявлял, что приходится троюродным братом Стивену Деметру Георгиу, позже сменившему имя на Кэт Стивенс[25]25
  Кэт Стивенс (р. 1948) – английский певец и автор песен преимущественно в стиле фолк-рок.


[Закрыть].

Потом Грек уступил место Гику[26]26
  Geek (англ.) – чокнутый.


[Закрыть]. Может, из-за чехлов для ручек, которые он носил в карманах своей мятой куртки от «Армани». Может, из-за вечно испачканных, несмотря на все старания прачечной, футболок. Футболки Гика больше подходили для лабораторий с бурлящими колбами, чем для офисов с терминалами Блумберга и ЖК-мониторами. Правда, был один нюанс: его футболки стоили по триста пятьдесят баксов за штуку.

Ну, и манера речи. Гик, специализировавшийся в Йеле на математике и компьютерных науках, говорил на загадочном языке и добавлял к смеси физических и финансовых терминов редкие, малоизвестные слова. Иногда Кьюсаку хотелось, чтобы его друг говорил с субтитрами.

– Я закрываю свой фонд, – сказал ему Кьюсак в феврале.

– Почему? Что случилось?

– Проблемы с собственным капиталом, помимо прочего.

– Из-за деформации конформного инварианта, Джимми?

– Ага, если Калеба Фелпса можно назвать деформацией.

В течение первой недели Кьюсака в «ЛиУэлл» они с Димитрисом ежедневно разговаривали по телефону. Именно Гик помог Джимми избавиться от его опасений.

– Ваш ведущий трейдер знает, как вы хеджируете. Так, Джимми?

– Конечно. Иначе он бы не смог реализовывать стратегию компании.

Кьюсак говорил уверенно, но ответ был чистейшей догадкой. Он боялся, что ответ «без понятия» может прозвучать глупо или наивно; оба варианта неприемлемы, даже в разговоре с верным другом.

– Это хороший знак, – заключил Гик. – У твоего босса есть круг доверенных лиц. Принеси ему пару толстых клиентов, и он расскажет тебе о хеджировании.

– Но как мне продавать то, чего я не понимаю? – помялся Кьюсак. – Это проблема курицы и яйца.

Гик мгновенно ощутил тревожные флюиды. Но давно зная о сдержанности Кьюсака, продолжал давить:

– Виктор скажет тебе?

– Никогда. От этого типа вообще непонятно, чего ожидать.

– Тогда все просто, – заявил Гик. – Позаботься, чтобы Сай присутствовал на твоих презентациях. Пусть он уходит от прямых вопросов потенциальных клиентов. А через некоторое время ты будешь нужен ему сильнее, чем он – тебе.

– Это хорошая теория.

– Я прикрою твою ось ординат.

– О чем ты?

– Твою спину, Джимми. Я прикрою твою спину.

30 апреля, среда…

«Бентвинг» по $60,49

Лизер сидел в кабинете и размышлял, барабаня пальцами по столу и глядя на графики. Он был раздражен. Его фонд опережал Доу. И толку? Индекс снизился на три и два процента, а его портфель едва не вышел в убыток. Что-то не так. Почему «Бентвинг» идет вниз? Почему стабилизировался «Хафнарбанки»?

– Дерьмо, – вслух сказал Лизер, увидев на телефоне номер входящего звонка.

– Как дела, Сай?

Он ненавидел тягучий акцент своего партнера. Он ненавидел Юг, его вонючую жару, всю суету вокруг заплесневевших плантаций вроде Нью-Орлеана, Чарльстона и прочих южных городов. Сай никогда не пересекал линию Мэйсона-Диксона[27]27
  Линия Мэйсона-Диксона – граница, проведенная в 1763–1767 гг. для разрешения длящегося почти век территориального спора между британскими колониями в Америке: Пенсильванией и Мэрилендом. До Гражданской войны служила символической границей между свободными штатами Севера и рабовладельческими штатами Юга.


[Закрыть]. Слишком много гребаного тепла.

– В чем дело?

– Ты уже встречался с тестем Кьюсака?

– Ты с ума сошел? – взорвался Лизер. – Джимми пока даже туалет сам не найдет. Давай придерживаться плана.

– Ты теряешь время.

– А кто тебя спрашивает? – ощетинился Лизер.

– Забавно, что ты это сказал. Пора обсудить пару деталей.

– Каких? – поморщился Лизер, прекрасно понимая, о чем пойдет речь; его партнер держал все карты.

– Мою долю.

Через двадцать минут Сай отключил телефон. Он уже очень давно не был в таком омерзительном настроении.

– Мне не нужно это дерьмо, – прошептал он.

Снова и снова в его ушах звучали слова партнера: «Я хочу. Я хочу. Я хочу».

Глава 17

6 мая, четверг…

«Бентвинг» по $61,61

– Я боюсь.

Не так Кьюсак предполагал проснуться. В большинство рабочих дней верещал будильник, и Джимми тупо шлепал по нему рукой. Потом бормотал что-то невнятное и скверное, обычно по букве за каждый час сна. Не очень здорово, когда ты валишься в час ночи как мешок с картошкой, в пять утра уже орет будильник, и перепуганная спросонья жена интересуется, какого черта случилось; в слове «блин», конечно, четыре буквы, но изо рта вылетает совсем другое. Но сегодня именно Эми разбудила своего Джеймса.

Кьюсак вошел в ритм долгих дней в «ЛиУэлл» и коротких ночей с женой. Супруги не разговаривали со вчерашнего утра. В понедельник, когда он вернулся с ужина, на котором они с Саем и Виктором разрабатывали стратегию, Эми уже спала. Что-то грызло его босса тем вечером, пока они втроем ели бифштекс «Акаси Кобо» в гринвичском ресторане «Польпо».

А сейчас что-то грызло Эми. Она лежала на их желто-белой кровати и боролась со своими страхами. Эми толкнула Кьюсака во второй раз, потом еще. Он подскочил: пришедшая в голову мысль прояснила мозги, как нашатырь.

«Неужели Эми узнала про наши финансовые проблемы?»

– Милая, что случилось? – спросил Кьюсак, моргая и готовясь к неприятностям.

– А вдруг я не узнаю нашего ребенка?

Кьюсак облегченно вздохнул. Он протянул руку и погладил живот жены. Еще ничего не видно, но он чувствовал под рукой плотность живота. Когда Эми перешла трехмесячный рубеж без всяких неприятностей, они оба успокоились.

– Поверь, ты узнаешь Яза.

Кьюсак прозвал их еще не рожденного ребенка в честь Карла Ястржемского, бейсболиста из «Ред сокс».

– Ты будешь узнавать его по запаху, по манере двигаться и искать тебя своими голубыми глазами. Материнство всегда разносит прозопагнозию вдребезги.

– Почему ты так уверен?

– Я просто знаю, – ответил Джимми, уже полностью проснувшись, уверенный и обнадеживающий, с той самой кривой улыбкой, которую иногда принимали за ухмылку. – Да и потом, если все же возникнут проблемы, мы всегда можем сделать Язу татуировку над пупком – скажем, пару красных носков[28]28
  Пара красных носков (red socks) – логотип бейсбольной команды «Бостон ред сокс».


[Закрыть].

Эми взвизгнула и ударила его пуховой подушкой:

– У нас будет девочка. И никаких татуировок!

Шутки насчет девочки или мальчика успокаивали Эми и уменьшали ее страхи по поводу прозопагнозии. Обычно после этих шуточных споров жена снова засыпала. В рабочие дни она вставала в семь тридцать и ехала в зоопарк Бронкса, к своим рептилиям – кормить, присматривать, заниматься исследованиями.

Но со временем страхи Эми усиливались. Бессонница была новым симптомом. И Кьюсак, несмотря на все свои заверения, понятия не имел, станет ли узнавание проблемой.

В прежние годы, работая в «Голдмане», Кьюсак купил бы детский браслетик от «Тиффани» и заказал бы на нем гравировку «Яз». Браслет стал бы такой же табличкой, как двухзвездочный значок Джимми. Но сейчас он поклялся отказаться от любых вольностей в расходах. Он собирал каждый свободный доллар на случай, если «ЛиУэлл» не удастся дотянуть до десяти процентов. «Бентвинг» сейчас шел по $61,61, чуть выше, чем в начале года, когда за него давали 59,09. Акции все дальше уходили от заветной цели 78,79, приклеенной к монитору Кьюсака.

Против обыкновения Эми не стала отворачиваться и засыпать.

– Нам нужно поговорить еще кое о чем.

– Какие-то дела?

– Мои родители приглашают нас на эти выходные.

– Ох.

– Я знаю про «ох», и мне он не нравится. Тебе пора помириться с папой.

Кьюсак молчал.

– Мы с мамой не можем придумать, как заставить вас поговорить. Ты же знаешь, папа никогда не возьмет на себя инициативу.

– Это все равно что просить Дарта Калеба отказаться от «Звезды Смерти»[29]29
  Намек на персонаж фантастической саги «Звездные войны» Дарта Вейдера и его детище – машину для уничтожения целых планет.


[Закрыть].

– Не смешно, Джеймс.

19 мая, понедельник

«Бентвинг» по $66,30

Олавюр устал от нерешительности. У него есть чем заняться. Для него терпение – эвфемизм для трусости. Со времени одобрения Гвюдйонсеном плана атаки на «ЛиУэлл Кэпитал» прошел месяц. И до сих пор никаких действий.

В некоторые дни банкир представлял, как загоняет Лизера в угол. Удар в селезенку, потом в пах. Прижать шею коленом к полу. И это только начало. Исландец ненавидел Лизера за падение акций «Хафнарбанки». С тех пор, как катарцы начали покупать, акции поднялись всего на семьдесят шесть крон.

Олавюр набрал Снорассона, главного экономиста «Хафнарбанки»:

– Когда упадут цены на энергию?

– Скоро, – ответил тот. – Скоро.

– Я слышу этот ответ каждую неделю.

Олавюр отключил телефон, бросил трубку на место и проворчал: «К черту».

Он соблюдал осторожность. И эта осторожность раздражала. В финансах всегда есть риск. В любой войне есть потери. Может, Вергилий и был пацифистом, однако кто, как не он, спросил: «Что от страха дрожим до того, как трубы пропели?»[30]30
  Вергилий, Энеида, кн. XI-424, пер. С. Ошерова.


[Закрыть]. На финансовых рынках брали верх агрессоры, парни, которые набрасывались на неопределенность.

Олавюр нахмурился, представив, как злорадствует Сайрус Лизер. А вдруг он хвастался перед другими хедж-фондами? Поощрял их валить «Хафнарбанки»? И тогда покупок катарцев просто не хватит, чтобы вернуть акциям прежний уровень.

Хватит, решил банкир. Первым делом он позвонил катарцу:

– Пора начинать.

– Брат, ты уверен?

– Пришло время защитить ваши инвестиции в наш банк. Пришло время отправить послание всем хедж-фондам.

Когда разговор закончился, банкир набрал по мобильнику Сигги. Он переключился на голосовую почту. Неважно – атака уже началась. И как только Сигги вытянет из Сая достаточно информации, Олавюр и его катарские союзники потопят этого типа.

22 мая, четверг

«Бентвинг» по $64,33

– Одно личное одолжение.

– Одолжение на халяву? – зевнула Рейчел, раздраженная звонком нанимателя в обеденный перерыв.

– Все будет компенсировано. Как обычно.

– Плевать, – равнодушно ответила Рейчел.

Она плохо спала и паршиво себя чувствовала.

– Что значит «плевать»? – растерянно переспросил абонент. – Это же ты все время требуешь новой работы.

– Мне нужен перерыв.

– Возьми отпуск.

– Вам легко говорить, Кимосаби. Я работаю на двух работах. Коплю деньги, – и добавила после маленькой паузы: – Но вы и так все это знаете.

– Я могу отправить тебя куда-нибудь и оплатить расходы. А о задании поговорим, когда вернешься.

– Нет, спасибо.

Такая щедрость удивляла. Рейчел никогда в нее не верила. Полная чушь, за которой кроется расчет и манипуляции. Чего он хочет?

– Наверняка есть место, куда ты захотела бы поехать.

– Я неравнодушна к Парижу, – призналась Рейчел, чувствуя, как ее решимость слабеет.

– Ты когда-нибудь останавливалась в «Георге Пятом»?

Спустя пять минут они обо всем договорились. Рейчел оставила сообщение – чистая формальность – Доку. Он всегда соглашался со всем, о чем бы она ни попросила.

Кимосаби – совсем другое дело. Временами он непостижим. Вот как сегодня. За пять секунд с изумительной ловкостью раскопал, что ей нужно, и преподнес на блюдечке поездку в Париж. Очень умно. Когда Рейчел вернется, она будет работать на него в два раза старательнее. Возможно, именно этого он и добивается.

Но иногда Кимосаби казался парнем, который грохнулся головой о бортик генного пула. Не все то золото, что…

Глава 18

28 мая, среда…

«Бентвинг» по $61,98

К концу мая напряжение распространилось по всему «ЛиУэлл Кэпитал». Неуловимо, как ядовитый плющ, который появляется в одном месте и оплетает все, куда дотянется. Девятнадцатого мая акции «Бентвинга» подскочили до $66,30. С того дня они упали до 61,98. Еще не катастрофа. Пока еще. Но нисходящая динамика питала кислое настроение и непреодолимое желание с кем-нибудь сцепиться.

В эпицентре находился Виктор Ли. Ведущий трейдер, известный изяществом покупки и продажи акций компаний стоимостью до двух миллиардов. Большинство хедж-фондов строило бизнес вокруг трейдеров, их особых умений. И его настроение заражало всю маленькую компанию, все шестнадцать человек.

Проблема была в деньгах, которые Виктор пожирал по три нуля за раз. Ему принадлежал холостяцкий коттедж – сто сорок квадратных метров – в гринвичском районе Белль Хейвен. Он круглый год снимал дом в Хэмптонсе, за семьдесят пять тысяч в месяц, где поставил аудиосистему и плоский телевизор за сто двадцать пять тысяч, поскольку в доме, на его вкус, не хватало техники. На парковке у «Гринвич Плаза» стоял его «Феррари» за двести пятьдесят тысяч. На курорты и спа-салоны Виктор тратил триста тысяч в год, что находил разумным, учитывая легкое отношение к одежде. Он никогда не тратил больше пятнадцати тысяч на моду и аксессуары, хотя регулярно баловал себя часами с шестизначными ценниками и оценивал свою коллекцию минимум в два миллиона.

Подобно прочим обитателям Хеджистана, зависящим от огромных премий, Виктор 364 дня в году жил не по средствам. Он давным-давно решил: планировать расходы – занятие для пенсионеров. Тратить деньги – все равно что трогать руками колебания рынка.

– Какой гребаный урод давит на «Бентвинг»? – бушевал Виктор.

Сегодня была последняя среда мая. Он понимал, что кто-то продает акции, сбрасывает их и снижает рыночную цену. Младшие трейдеры не удосуживались поднять глаза. Они привыкли к ругани своего начальника.

Виктор перестал бурчать вслух и проверил почту. Приятель из «САК Кэпитал» переслал ему статью под названием «Рыночная волатильность привязана к тестостерону».

Вечно любопытный Ли прочитал, что уровень тестостерона побуждает человека идти на риск. Парни, которых захлестывают гормональные волны, удваивают ставку, когда разум подсказывает обратное. Женщины оказываются лучшими долгосрочными инвесторами. Эстроген разумнее тестостерона. Женские гормоны не толкают на безрассудные поступки.

– Люди изучают такое дерьмо?

– Какое? – спросил Кьюсак, случайно проходивший мимо.

– Иди на хер, новичок. Не разговаривай со мной, пока не принесешь какие-нибудь активы, – рявкнул Ли. – Понял, о чем я, неженка?

– Эй, Виктор…

– Чего?

– Могу я поменять тебя на дверь номер три?

Виктор оторвался от трех ЖК-панелей и несколько раз моргнул за стеклами своих очков в роговой оправе. Потом снял очки и сказал:

– Беру свои слова обратно, Кьюсак. Не ходи на хер.

Вернувшись в кабинет, Джимми ответил на несколько писем. Он старался забыть фразу Виктора: «Не разговаривай со мной, пока не принесешь какие-нибудь активы». Но ведущий трейдер прав. Кьюсак вошел в команду чистокровок, легко возбудимых, однако талантливых и способных. Эта конюшня никогда не теряла деньги. Чтобы заработать десять процентов, у них есть время до 31 декабря. Семь месяцев на «Бентвинг» по $78,79. Семь месяцев – срок доставки.

Кьюсак, держа фоном барабанную дробь премий, сосредоточился на сборе средств. Он назначал презентации для инвесторов на десять утра и попросил Сая держать это время свободным. Вдвоем они сортировали потенциальных клиентов и разбивали их на три основные категории: пенсионные фонды, университетские фонды пожертвований и слоны, как в их бизнесе называли людей с уймой денег.

В результате Кьюсак погрузился в рутину работы хедж-фонда. Он работал за обедом, отвечал на телефонные звонки, писал письма, изучал позиции портфеля, отвечал на электронную почту и ужинал с клиентами или потенциальными инвесторами. Потому что всегда могла найтись какая-то зацепка. С понедельника по пятницу Кьюсак редко возвращался домой раньше десяти вечера.

Долгие рабочие дни казались небольшой платой за возрождение карьеры. Повседневные заботы обнадеживали, но одна деталь не давала покоя. Джимми по-прежнему не представлял, как Сай хеджирует.

Акции «Бентвинга» усиливали беспокойство. Цене следовало бы расти. Двадцать второго мая нефть дошла до ста тридцати пяти за баррель. «Голдман Сакс» прогнозировал двести за баррель и дальнейший рост. «Бентвинг» же разрабатывала ветряные электростанции, горячий сектор в мире, жаждущем энергии. Однако акции шли вниз.

Когда Кьюсак в очередной раз размышлял, как же «ЛиУэлл» снижает риски, зазвонил телефон.

– Хочу обсудить с тобой одну мысль, – сказал Лизер.

– Я как раз собирался позвонить вам.

Кьюсак сидел в кабинете Лизера. Массивный стол разделял двух мужчин, как тридцать восьмая параллель – Северную и Южную Корею. Время от времени писк компьютера предупреждал о получении новой почты.

– В чем дело? – спросил Сай.

– Через полчаса мы встречаемся с пенсионным фондом «Нью-Джерси Шит Метал Уокерс». Что мне следует сказать им о «Бентвинге»?

– Что сказать? Наша крупнейшая позиция. Мы уже заработали на них втрое.

– Это старые новости, – ответил Кьюсак. – Акции «Бентвинга» торгуются, как дерьмо, а энергия с марта взлетела на пятнадцать процентов.

– Люди фиксируют прибыль, – возразил Лизер.

– Вы должны рассказать, как хеджируете тридцатипроцентную позицию.

Лизер нахмурился. Потом спросил:

– Думаешь, пенсионный фонд хочет услышать о моем вторжении в фильмы про зомби категории B?

– О чем вы?

– Я продюсировал «Ночь оживших голов»[31]31
  У автора «Night of the Living Dead Heads». Обыгрывается одновременно «Ночь живых мертвецов» (Night of the Living Dead) и прозвище фанатов группы Grateful Dead – «Dead Heads».


[Закрыть] в 2003-м. Культовая классика. Про рок-группу зомби. Нас выручили продажи билетов.

– Так вы управляете рисками посредством денежных потоков? – уточнил Кьюсак.

Хедж-фонды часто баловались с Голливудом. Они частично финансировали «В погоне за счастьем», «Кровавый алмаз» и «Бората». Но несмотря на прецеденты, Кьюсак не мог поверить своим ушам.

– Нет, но фильм был очень кстати, пока я не усовершенствовал свой алгоритм. И это все, что я скажу. Мне нужно защищать торговые секреты.

– Пожалуйста, не упоминайте зомби, – без тени веселья сказал Кьюсак.

– Дело вот в чем, – наклонился к нему Лизер; сейчас он говорил уверенно и внушительно. – Эти ребята не хотят слушать про числа. У них сразу мутнеет взгляд. От их вопросов можно отбиться получше.

– Да?

– Я в совете директоров «Бентвинга». Если я не могу успокоить «Нью-Джерси Шит Метал», то кто сможет?

– Справедливо, – признал Кьюсак.

Железная уверенность в инсайдерской информации всегда играла на руку.

– Значит, с этим мы разобрались? У нас мало времени, Джимми, а мне нужно обсудить с тобой еще одну тему.

– Какую?

– Твой тесть – Калеб Фелпс?

«Ага, тесть… Скорее, кадавр».

– Кто вам сказал?

– Один из наших партнеров, – ответил Лизер. – Я бы с удовольствием встретился с Калебом.

– У него своеобразные взгляды насчет инвестирования в родственников, – сказал Кьюсак. – Кроме того, у меня с Калебом сложные отношения.

– Меня не волнует, даже если он для тебя мертв, – заявил Лизер. – Проводить время с успешными людьми полезно для бизнеса.

– Пришли парни из «Нью-Джерси», – прервала их Никки, ассистент Сая.

– Подумай об этом, – продолжил Лизер. – Вот и все, о чем я прошу. Просто подумай.

Джимми меньше всего хотелось «подумать об этом». Однако он припомнил совет Гика о том, как войти в круг доверенных лиц: «Как только ты принесешь ему пару толстых клиентов, он расскажет тебе о хеджировании».

– Ладно, – ответил Кьюсак. – Но сейчас давайте растрясем ребят из «Нью-Джерси Шит Метал».