Текст книги "Ровно в полдень"

Автор книги: Нора Робертс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Дункан резко поднялся со стула.

– Иными словами, я использую ее, поскольку хочу найти подход к тебе. Что ж, с этого и начнем. Ты хочешь знать, что мне нужно от тебя?

– Да, хочу.

Он схватил ее, прежде чем она успела договорить. К черту его тактику выжидания. Он был так рассержен, что уже не думал о том, что правильно, а что нет. Побуждаемый собственным гневом, Дункан прижался губами к ее рту, чтобы показать, чего он от нее хочет.

Влечение и гнев боролись в его душе, пока он сжимал ее в объятиях.

Фиби оказалась прижата спиной к одному из столбов веранды. Каждая мышца ее тела дрожала, но не от страха или негодования.

Когда он наконец отпустил ее, в глазах его пылал огонь страсти.

– Ну как? – поинтересовался Дункан. – Полагаю, этот вопрос мы с тобой прояснили?

– Да. И поэтому…

Теперь это была уже ее инициатива. Обняв его рукой за шею, она прижала губы к его губам. Если бы не больное плечо, она с удовольствием обняла бы Дункана обеими руками. Губы их вновь слились в поцелуе, а тела рванулись навстречу друг другу.

После долгих месяцев сексуальной засухи она могла позволить себе это удовольствие. Прикосновение его рук к ее груди, прохладное дуновение ночного воздуха. И вот уже его пальцы расстегивают на ней рубашку, затем лифчик… Ощущения были настолько острыми, что с губ у нее сорвался тихий стон.

Побуждаемая желанием, она прильнула к нему еще сильнее. Когда же его пальцы коснулись пуговицы на поясе, влечение ее стало невыносимым.

Ей хотелось отдаться ему прямо здесь – не думая ни о последствиях, ни о правилах приличия. Желание полностью затуманило ей рассудок. И только сильная боль в плече – Фиби невольно вскрикнула – вернула ее к реальности.

Дункан отшатнулся, словно от удара.

– Бог ты мой.

– Все в порядке. Я просто неловко повернулась.

Но Дункан покачал головой, затем повернулся и нервно прошелся по веранде туда-сюда. Остановившись, он жадно глотнул успевшего нагреться пива.

– Черт! Ты же еще не поправилась.

Поставив бутылку, он закрыл лицо руками.

– Не переживай. Все не так уж плохо, – попыталась успокоить его Фиби.

– Ты еще не поправилась. И тут я… Ладно, подожди-ка еще минутку.

Он снова нервно заходил туда-сюда.

– Нет мне прощения. Я, конечно, здорово запал на тебя, но все же…

– Не извиняйся. Сам видишь, у нас это взаимное.

– Ладно… В любом случае это вполне может стать ответом на вопрос, который уже успел вылететь у меня из головы. А вот что касается второго вопроса… – Он так и не закончил фразу, только стоял и смотрел на нее – расстегнутая рубашка, всклокоченные волосы, ярко пылающие щеки.

– Ух ты. Ну-ка, подожди, – попросил Дункан, когда Фиби, взглянув на себя, стала быстро застегивать пуговицы. – Постой так еще минутку. Или две. Раз уж мне нельзя прикасаться к тебе, я хоть посмотрю. Фигура у тебя просто потрясающая. Знаешь, когда все… на месте. И то, как ты стоишь сейчас, и этот свет… Ох, ладно. Пожалуй, тебе и правда лучше застегнуться. А то я уже не ручаюсь за себя.

– Странный ты человек, Дункан.

– Это я уже слышал. Я хочу тебя так, что не могу спать ночами. И я не против этих ощущений, хотя всегда был за здоровый сон. Есть вещи, которые провоцируют бессонницу. И ты – в их числе.

– Спасибо, буду знать.

– Ладно, вернемся к нашему разговору. Думаю, ты уже поняла, что мне не нужно использовать Эсси, чтобы наладить отношения с тобой. И вот еще что. Тебе нужно больше считаться с ней. Как, впрочем, и со мной. И с собой тоже.

– Ты прав. Ты прав, а вот я… Мне стыдно, что я так повела себя. Единственным моим оправданием – раз уж мы заговорили тут об оправданиях – может служить лишь то, что я очень люблю ее.

– Понимаю. Тебе повезло, что у тебя такая мать.

Фиби провела ладонью по волосам. Совершенно очевидно, что он действительно так считает. Стоило ему увидеть ее мать, и он понял, какая это замечательная женщина.

– Ты прав. Знаешь, многие думают, что она для нас что-то вроде обузы. А вот ты нет. Мне жаль, что все так получилось.

– Мне тоже – за исключением того, что удалось прикоснуться к твоей груди. – Последнее замечание заставило ее рассмеяться. – Может, все-таки выпьешь пива?

– Нет, спасибо. Я ведь за рулем. Дункан, пойми меня, пожалуйста, правильно. Я уже видела твои бары, и я знаю, что когда-то ты был барменом. Если бы ты купил себе автосервис или стал владельцем таксопарка, я бы поняла. Может, у тебя действительно есть что-то такое, я же не знаю. Вдобавок мне неизвестно, имеешь ли ты какое-нибудь представление о магазинах и продажах в розницу.

– Вот и выясним. Если серьезно, то я не собирался заниматься этим сам – есть у меня на примете подходящий человек. Проблема в том, что ты думаешь: этому парню ничего не стоит потерять пару сотен тысяч на своих проектах, вот он и затевает что ни попадя.

– В глубине души я верила в то, что ты все-таки с этим справишься. Пожалуй, я просто испугалась, когда пришла домой и увидела, что мама настолько счастлива, что ни о чем другом и думать не может.

– В начале их романа с Рубеном она тоже была счастлива.

Фиби прикрыла руками глаза.

– Знаешь, ни о чем таком я тогда не думала. Но теперь, когда ты сказал об этом…

– Вредина, – в его голосе уже не было прежнего накала.

– А ты как думал? С другой стороны, если бы ты не выступил с этим непонятным предложением, мама вряд пришла бы в такое воодушевление.

– Знаешь, я не стал бы этого делать, если бы не был уверен, что смогу продать целую кучу таких вещей.

– Вообще-то я и сама могла бы об этом догадаться. Просто мне надо было подумать, а не мчаться сюда сломя голову. Хотя… не могу сказать, что так уж жалею об этой поездке.

Дункан улыбнулся.

– Сколько ты еще будешь выздоравливать?

Протянув здоровую руку, она осторожно коснулась его волос.

– Когда это произойдет, я получу от своей личной медсестры уведомление о том, что могу наконец заняться физической деятельностью.

– Чудесно. Ну а пока как насчет того, чтобы провести со мной это воскресенье? Послеобеденный пикник с друзьями. Так мы получим возможность хоть немного узнать друг друга, прежде чем утонем в море безудержного секса.

– Ладно. Почему бы нет?

– Я заеду за тобой к двум часам.

– К двум. Хорошо. А теперь мне пора домой. – Поднявшись на цыпочки, она нежно расцеловала его в обе щеки. – Надеюсь, сегодня ночью ты тоже будешь думать обо мне.

Дункан смотрел ей вслед и думал о том, что ему и впрямь не избежать сегодня бессонницы.

Когда ее машина отъехала от дома, он вновь сел на стул, поставив босые ноги на плетеную подушку. Запивая холодную пиццу теплым пивом, он размышлял о том, каким на редкость интересным выдался сегодняшний день.

12

Звонок поступил на пульт в семь пятьдесят восемь. Парнишка оказался смышленым и не стал разыгрывать из себя героя. Вместо этого он что есть сил рванул от бунгало в Гордонстоне к своему дому, перепрыгивая по пути через невысокие заборчики. Добежав до телефона, он сразу же набрал девять-один-один.

Парень сообщил имена, адрес, описал ситуацию. По пути в восточную часть Саванны Фиби слушала запись звонка и думала о том, что у мальчишки есть все задатки стать хорошим копом.

Он усадил их всех за кухонный стол. Он – то есть мистер Бринкер. Там миссис Бринкер, Джесси, Аарон и даже малышка. Ах да, Пенни – на ее высоком стульчике. У него пистолет. По-моему, даже два пистолета. Джесси плачет. Боже, сделайте что-нибудь.

По мере того как Фиби с Сайксом приближались к симпатичным домикам на окраине Саванны, к ним поступало все больше и больше информации. Стюарт Бринкер, сорока трех лет, адъюнкт-профессор. Отец троих детей – Джессики, шестнадцати лет, Аарона двенадцати, и Пенелопы, двух лет. Недавно развелся с женой, с которой они прожили восемнадцать лет. Жена Кэтрин, преподаватель искусств, тридцати девяти лет.

Спустя двадцать минут после того, как звонок был принят службой «911», Фиби подходила к внешнему оцеплению. Возле ограждений уже толпились журналисты. Несколько репортеров бросились к ней с вопросами, но Фиби проигнорировала их и направилась прямо к полицейским.

– Лейтенант Макнамара и детектив Сайкс, прибыли для ведения переговоров. Что там сейчас происходит?

– Четверо заложников, трое из них дети. Мужчина держит их сейчас в гостиной, – полицейский махнул рукой в сторону белого домика, во дворе которого цвели розовые и белые азалии. – На всех окнах занавески, так что мы не можем заглянуть внутрь. У мужчины пара пистолетов, но выстрелов пока не было. Один из группы беседовал с ним по телефону. Насколько я понял, парень отвечал очень вежливо, но без особой охоты. Вон там паренек, который позвонил нам, а рядом его мать.

Взглянув туда, Фиби увидела долговязого подростка. Тот сидел на земле, опустив голову на руки. Сидевшая рядом с ним женщина крепко обнимала его за плечи. Лицо ее было бледным как мел.

– Сайкс?

– Я поговорю с ним.

Сайкс направился к мальчику, а Фиби двинулась в сторону внутреннего оцепления.

– Лейтенант Макнамара, прибыла для переговоров.

Как оказалось, оперативная команда уже успела окружить дом. Ближайшие соседи были эвакуированы, а снайперы разместились на своих позициях.

– Трубку он берет неохотно, – объяснил ей первый офицер. – Я пытался разговорить его, но бесполезно. Никакого раздражения я не почувствовал – только грусть и усталость. Они развелись с женой. Как он объяснил, по ее инициативе. Когда я последний раз говорил с ним, он, перед тем как повесить трубку, поблагодарил меня за звонок.

– Ладно, приступим. – Фиби быстро просмотрела записи в журнале, после чего достала блокнот и взяла телефон. – Попробуем связаться с ним еще раз.

Мужчина ответил после третьего звонка. В голосе его слышалась смертельная усталость.

– Простите, это так необходимо? Я бы хотел немного побыть со своей семьей. Побыть с ними наедине.

– Мистер Бринкер? Это Фиби Макнамара. Я из полицейского управления Саванны. Мне хотелось бы помочь вам. Как там внутри? Все в порядке?

– У нас все в порядке, спасибо. А теперь оставьте нас, пожалуйста, одних.

– Мистер Бринкер, я понимаю, что вам хочется побыть с вашими близкими. Судя по всему, вы их очень любите.

– Ну конечно. Я очень люблю свою семью. Семьи всегда должны быть вместе.

– Вы хотите, чтобы вы были вместе. Это хорошо. Почему бы вам не выйти сейчас из дома? Всем вместе? Почему бы вам не положить оружие и не выйти оттуда вместе со своей семьей?

– Мне очень жаль, но я не могу этого сделать.

– Но почему, мистер Бринкер?

– Это мой дом. И это единственный способ для нас остаться вместе. Я долго об этом размышлял.

«Запланировал, а не спонтанно, – думала Фиби, делая заметки в своем блокноте. – Никакой злобы, только горечь».

– Такое чувство, что вы очень устали.

– Да, я действительно устал. Я старался делать как лучше, но этого всегда было мало. И теперь у меня уже ни на что нет сил.

– Я уверена, что вы пытались сделать все, что в ваших силах. Вот только трудно принимать решения, когда вы так взволнованы и устали. Особенно если это важные решения. Я бы хотела помочь вам, мистер Бринкер. Я бы хотела помочь вам обдумать все еще раз, чтобы вы смогли принять правильное решение.

– Я сам красил эту гостиную. Кейт выбирала цвет. Мне он сначала не понравился – слишком желтый. И мы поспорили. Мы поспорили прямо в магазине, и она настояла на своем. Теперь я думаю, что она была права. Здесь так солнечно и уютно. Да, она была права.

«Гостиная», – записала Фиби в блокнот и обвела это слово кружком.

– Вы сами красили комнату. Здорово. Мне вот никогда не удавалось справиться с этой работой. Вы уже давно живете здесь со своей семьей?

– Десять лет. Удачное место, чтобы растить здесь детей. Так мы думали, когда перебирались сюда. Хорошие соседи, и школа тоже хорошая. Вот только дом нам нужен побольше, но…

– Ваша семья увеличилась. – «Семья, – повторила про себя Фиби. – Сосредоточься на этом». – Сколько же у вас детей?

– Трое. Их у нас трое. Мы не рассчитывали, что будет Пенни. На самом деле мы не могли себе позволить…

– Значит, Пенни самая младшая? Сколько же ей лет?

– Два, ей два года.

Фиби услышала звонкий детский голосок: «Папочка!»

– Ведь это она?

В ответ раздалось сдерживаемое рыдание.

– Такой приятный голосок. У меня тоже девочка. Ей семь, и я не устаю удивляться, как быстро бегут годы. Дочка для меня – самое дорогое. Я ее так люблю. Но и времени на нее тоже уходит много. Думаю, и вам приходилось много трудиться ради своей семьи.

– Я делал все, что мог. Не знаю, почему этого было недостаточно. Если бы я получил профессорскую ставку, мы могли бы позволить себе другой, более просторный дом.

– Похоже, вы пали духом. Должно быть, вам и в самом деле пришлось нелегко. У вас ведь есть и другая дочь, правда? Джесси ее зовут? И еще мальчик, Аарон. Наверняка вы с женой гордитесь своими детьми. Но я представляю, как много сил уходит у вас на семью.

– Мне нужна была эта ставка, полная профессорская. Я так хотел, чтобы Кейт меня поняла.

Фиби почувствовала тревогу, когда отметила, что он говорит обо всем в прошедшем времени.

– Может, вы расскажете мне, что должна была понять Кейт?

– Что я могу сделать ровно столько, сколько могу. И я не в состоянии быть кем-то, кроме себя. Но оказалось, что этого недостаточно. Мне следовало сделать больше. И вот, пожалуйста… «Связи распались, основа не держит».[2]Note2
  У.Б. Йейтс. Второе пришествие. Пер. А. Сергеева (Прим. пер.)


[Закрыть]

– Это Йейтс, не так ли? – оставалось надеяться, что она не ошиблась.

Ответом ей была секундная пауза.

– Да. Вы знаете Йейтса?

– Кое-что. И мне кажется, что иногда так оно и бывает – связи распадаются, и все рушится. Основа уже не держит. Но я думаю, что все это можно восстановить или перестроить заново. И основа опять будет связывать все, как прежде. А вам как кажется?

– Раз уж все распалось, то уже никогда не будет таким, как прежде.

– Таким – нет. Но ведь все останется с вами.

– Моя семья распалась.

– Но ведь они не исчезли, мистер Бринкер. И вы их по-прежнему любите – каждого из них. Неужели вы сможете убить их? Или убить себя у них на глазах? Вы же отец.

– Воскресный отец…

– Я понимаю, как вы расстроены. Все рухнуло словно бы в одночасье. Но вы же не можете смириться с этим. Вы прожили с Кейт целых восемнадцать лет, у вас трое замечательных детей. Вы должны попробовать вернуть их. Вернуть свою семью. Вы же любите их.

– Я ей больше не нужен. Что ж тут поделаешь? Мы создали это вместе, так что я думал, было бы неплохо и закончить все вместе. Здесь, в нашем доме. Всем пятерым – покончить сразу со всем.

Я думал. На этот раз употребление прошедшего времени подсказало ей, что в его настроении произошел перелом.

– Мистер Бринкер, сейчас вы должны выйти оттуда – все пятеро. По-моему, ваши дети испуганы. Я слышу, как они плачут. Вы с женой в ответе за своих детей. Вы должны сделать так, чтобы они не боялись.

– Я больше не знаю, что мне делать.

– Взгляните на своих детей, мистер Бринкер. Взгляните на жену. Это самое дорогое, что есть в вашей жизни. Вы же не захотите причинить им боль? Вы можете восстановить разрушенную основу. Взгляните на эти желтые стены. Это вы создали для своих близких такую солнечную комнату – притом что и сами не были уверены, что выйдет настолько хорошо. А теперь положите пистолеты, мистер Бринкер. Положите пистолеты и выведите своих близких из дома. Вы делали все, что было в ваших силах. Так вы сказали, и я вам верю. Теперь вы снова должны сделать правильный выбор и положить пистолеты. Пожалуйста, выведите из дома жену и детей.

– Что будет потом? Я не знаю, что с нами будет.

– Мы вам поможем. Вам и вашим близким. Вы готовы выйти из дома? Это именно то, что вы можете сделать сейчас для своих родных.

– Я не хочу уходить без них во тьму.

– Вам и не нужно уходить во тьму. Никому из вас. Вы готовы положить пистолеты?

– Мне жаль. Мне жаль, что так вышло.

– Я знаю. Вы можете выслушать меня, мистер Бринкер?

– Да, конечно.

– Положите пистолеты. Положите, пожалуйста, пистолеты и отойдите от них. Вы готовы это сделать?

– Да. Все в порядке. Мне так жаль.

«Выходит. Сдается», – записала она в блокноте. Затем подала знак оперативной группе.

– Все будет в порядке. Вы положили пистолеты?

– Да. Я положил их на полку. Высоко. Чтобы Пенни не добралась.

– Вы все сделали правильно. А теперь я хочу, чтобы вы подошли к парадной двери. Вы и ваши близкие. Пожалуйста, ничего не бойтесь. Вам здесь ничего не грозит. Вы должны поднять руки – чтобы все видели, что вы и в самом деле положили пистолеты. Снаружи будет полиция, но они не сделают вам ничего плохого. Вы меня поняли?

– Я не могу сосредоточиться. Не могу думать.

– Все в порядке. Вы готовы вывести свою семью?

– Мне… я не могу говорить по телефону с поднятыми руками.

Фиби закрыла глаза, перевела дыхание.

– Все правильно. Но почему бы вам не отдать телефон Кейт? Тогда вы сможете выйти все вместе.

– Хорошо. Кейт? Возьми у меня телефон.

– Боже, боже, – женщина с трудом сдерживала внутреннюю дрожь. – Мы выходим. У него нет пистолета. Пожалуйста, прошу вас, не стреляйте. Не стреляйте в него. Не нужно.

– Не бойтесь, никто не собирается в него стрелять. Никто вообще не собирается стрелять.

Они вышли, и у Фиби сжалось сердце, когда она увидела, как маленькая девочка плачет и тянется к своему отцу.

В помещении, служившем ему мастерской, он пил холодный сладкий чай, внимательно наблюдая за тем, как средства массовой информации освещают событие в Гордонстоне.

Хорошо бы все они умерли.

Сами Бринкеры были ему безразличны – какие-то люди, до которых ему не было никакого дела. Но если бы этот хнычущий зануда застрелил своих близких, а затем и самого себя, Фиби пришлось бы ой как нелегко.

С другой стороны, если бы она получила по полной программе, он бы утратил шанс отплатить ей по-своему.

Эта сучка вывернется в любом случае, утешил он себя. Даже если она облажается и этот идиот пустит пулю в того толстощекого ребенка, чью фотографию он видел на экране уже раз шесть за утро.

Она все равно не будет наказана – как бы она того ни заслуживала.

Сидя на скамье, он попивал свой чай. Про звонок он знал с самого утра – благодаря устройству, которое позволяло прослушивать чужие разговоры. От услышанного он пришел в необычайное воодушевление: парень, его жена и трое детей. Эта кровавая бойня привлекла бы к себе массу внимания.

Расположившись в своей мастерской, он наблюдал за оживлением местных журналистов. Один из каналов даже отменил ежедневное шоу, чтобы вести прямую трансляцию с места происшествия.

Еще он увидел Фиби, которая шла мимо камер, игнорируя журналистов и всем своим видом подчеркивая собственную значимость.

Он подумал о том, как здорово было бы всадить пулю в ее голову. Ему хотелось отправить ее на тот свет так же сильно, как мистеру Университетскому Профессору хотелось отправить туда свою идиотскую семейку.

Но это было бы слишком легко. И слишком быстро. Щелк! И все кончено.

У него был куда более интересный план.

Обычно он выключал телевизор во время работы – уж слишком тот его отвлекал. На крайний случай оставлял радио. Но сегодня, по его мнению, можно было сделать исключение.

Губы его сжались в тонкую полоску, когда репортеры объявили, что Бринкер и его близкие вышли из дома – все целые и невредимые. Итак, этот недоумок все-таки сдался.

«Значит, с этим ты справилась, – пробормотал он, заворачивая гайки. – Да, все было очень просто. Не пришлось даже напрягаться. Милая семья, милые соседи. Этому дерьмовому профессору просто захотелось внимания. Ты легко справилась с этим, правда, Фиби?»

Ему пришлось остановиться и положить инструменты. Руки у него дрожали – настолько сильна была душившая его ярость. Хотелось закурить. Он и в самом деле заслужил сигарету. Но он напомнил себе, что бросил курить. Это был вопрос воли – как, впрочем, и практичности.

Ему не нужны были стимуляторы. Он не мог себе их позволить. Даже гнева не мог позволить. Холодная голова – напомнил он себе. Холодная кровь. Когда придет час расплаты, ему потребуется и то и другое. А еще сильное тело и ясное намерение.

И потому он закрыл глаза и приказал себе успокоиться.

Однако при звуке ее голоса глаза его вновь распахнулись и с ненавистью уставились на экран телевизора.

– Стюарт Бринкер сдался полиции. Его жена и дети не пострадали.

– Лейтенант Макнамара, как вам удалось уговорить профессора Бринкера сдаться полиции?

– Просто я его слушала.

Прежде чем он успел осознать это, стакан вылетел у него из рук и ударился о экран телевизора. По лицу Фиби потекли янтарные капли.

«Надо работать над этим, – сказал он себе. – Ты слишком быстро теряешь контроль над собой». А это может поставить под угрозу срыва весь его замысел. Однако при виде ручейков чая, которые стекали по лицу Фиби, на губах его заиграла улыбка. Как было бы здорово, если бы вместо чая там текли алые ручейки крови!

Эта мысль была ему приятна, и он вновь смог взяться за инструмент.

Пора было продолжить работу над таймером.

– Знаешь, это дело запало мне в душу. Некоторые случаи цепляют сильнее, чем другие.

Рабочий день был закончен, и Фиби сидела вместе с Лиз в баре «Свифтис», за бокалом вина. Для музыки было слишком рано, так что кабинка представляла собой тихое и уютное убежище, в котором можно спокойно было поговорить по душам.

– Это почему?

Фиби начала было объяснять, но затем остановилась и покачала головой.

– Знаешь, я не собиралась говорить о делах. Давай лучше поболтаем о туфельках или о чем-нибудь еще.

– Пару недель назад я купила совершенно потрясающую пару. Лодочки, леопардовой расцветки. Не знаю, о чем я думала. Куда, интересно, я смогу надеть такие лодочки? Ладно, мы все равно вернемся к этому. Расскажи мне об инциденте. Я же знаю, как это бывает, – продолжила Лиз. – Мне часто приходится беседовать с жертвами изнасилований, в том числе и с детьми. И некоторые случаи действительно цепляют больше, чем другие. И если это не выплеснуть, оно еще долго будет мучить тебя. Итак?

– Дети. Понимаешь, в такой ситуации стараешься не думать о них как о детях. Просто заложники. Но…

– Это дети.

– Да. И в данном случае это оказалось одним из факторов, благодаря которым мне удалось уговорить его сдаться. Он ведь любит свою семью. Да ты и сама слышала.

– Вопрос заключается лишь в том, как можно держать тех, кого любишь, под прицелом?

– Потому что он сломался. Что-то в нем надломилось, что-то очень важное. Он не был безумцем, да и гнева в нем тоже не чувствовалось. Это не было ни местью, ни наказанием. И это тоже задело меня за живое. Я чувствовала этого парня. Понимала, что он стоит на краю пропасти. Он просто не верил, что оттуда можно вернуться, – не верил, что он заслуживает этого.

– Но зачем забирать с собой близких?

– Без них он – ничто. Именно они составляют основу его бытия. И он не хотел умирать без них. Значит… – Фиби подняла свой бокал, – надо было уйти всем вместе. – Выпив, она глубоко вздохнула. – Ему не везло больше года. Он просто потерял почву под ногами. Карьера, семья – все это вдруг оказалось под угрозой. Жене был нужен более просторный дом, старшая дочь хотела свой автомобиль, а ему так и не удалось получить профессорскую ставку. Обычно люди начинают бороться или искать другие варианты, а он просто опустил руки. И так весь год. Жене приходилось одной вести дом и заниматься детьми, потому что он упал духом настолько, что не мог ей даже помочь. В конце концов это так ей надоело, что она подала на развод. «Связи распались, основа не держит». Он не смог удержать это все.

– Благодаря тебе они получили шанс попробовать еще раз.

– Ты права. Хорошо, что никто не умер. Главное тут – умение слушать.

– Умение слушать – часть нашей работы, – Лиз тоже подняла свой бокал.

– А ты всегда хотела стать полицейским?

– Я хотела стать рок-звездой.

– Ну, кто этого не хотел?

Лиз рассмеялась:

– Я действительно играла пару лет в одной группе, когда училась в университете.

– Серьезно? И что ты делала?

– Играла на волынке, сестренка. А еще я была безумно влюблена в гитариста. У нас с ним были большие планы на будущее – знаешь, из тех, которые строишь, когда тебе только двадцать и которые потом оборачиваются ничем. Это были грандиозные планы. Мы строили их в те редкие моменты, когда не трахались как кролики.

– Университет, – вздохнула Фиби. – Славные были деньки. А что случилось с гитаристом?

– Он бросил меня. Точнее… Он просто самоустранился. В один момент. Когда меня изнасиловали.

– Прости.

– Было там одно местечко – в паре кварталов от нашего прежнего жилья. Бесконечные вечеринки и развлечения. Представляешь?

– Да, вполне.

– Я была на парковке, когда эти двое бросились на меня. Затащили в заднюю часть фургончика – и все это с каким-то безумным смехом. Потом занялись мной, пока третий вел машину. Через некоторое время они поменялись, и так без конца. Не знаю, сколько раз это было, потому что я отключилась уже после первой серии. Затем они просто вышвырнули меня на обочину. Я брела вдоль дороги в состоянии шока, одежда на мне висела клочьями. В общем, полный набор. Там меня и подобрала патрульная машина. – Она глотнула вина, чтобы смочить горло. – Ну вот. Потом они их поймали, всех троих. Я постаралась их как следует запомнить – пока не отключилась. Я подробно описала их копам, а потом еще и опознала. Пожалуй, самое трудное из всего, что мне доводилось делать, – стоять там и смотреть через стекло на этих ублюдков. А что гитарист? Ему это оказалось не по силам. Он не мог прикоснуться ко мне, не мог даже смотреть на меня. Слишком много для него, так он сказал. С тех пор я уже не хотела быть рок-звездой.

– И сколько им дали? Этим ублюдкам?

– Они и сейчас там, – Лиз невесело усмехнулась. – Эти идиоты перевезли меня на своем фургончике через границу штата, в Южную Каролину. Получилось, изнасиловали меня в двух штатах, вдобавок были все пьяны, а еще и кокаин в машине… Ну а я ушла из группы, чтобы с головой окунуться в гламурную жизнь полиции.

– Что ж, мы от этого только выиграли.

– Ладно, про дела поговорили. Теперь расскажи мне о том парне с клевой фигурой. Между вами что-то есть?

– Похоже на то, но я еще сама не знаю, что именно, – Фиби в задумчивости оперлась рукой о стол. – Я давненько не практиковалась. Ребенок, работа, неприятные воспоминания от первого замужества. Но этот парень чертовски обаятелен.

– Я заметила. А как насчет секса?

Фиби только фыркнула:

– Ты попала как раз в точку.

– Здоровый секс – одно из самых больших удовольствий в жизни. Старайся получить его от каждого, кто в должной мере выглядит мужчиной. Впрочем, если тебе не хочется рассказывать…

– Ну почему? – У нее уже так давно не было подружки ее возраста, поэтому Фиби решила поделиться сокровенным: – Прошлым вечером…

Она вкратце описала свой визит к Дункану.

– И он остановился? Ты уже готова была получить свое на этой веранде – что само по себе, заметь, очень сексуально, – а он остановился?

– Не хватило каких-нибудь тридцати секунд. – Фиби осторожно покрутила больным плечом. – Если бы я не повернулась так неловко…

– Надо же, как романтично и сексуально! Я вот думаю, много ли парней смогло бы обуздать себя в такой момент?

– Мне нужно получить разрешение от невестки, чтобы довести это дело до конца. Как-никак она моя медсестра.

– Могу ли я позаимствовать его после того, как у вас все сложится? Нет, Фиби, если серьезно, то я думаю, что продолжение должно запомниться вам надолго.

– Я тоже так думаю. Слушай, мне пора домой. Ребенок ждет. Но в следующий раз мы обсудим твою сексуальную жизнь.

– Ну, это у нас много времени не займет. Мою сексуальную жизнь вполне можно обсудить за пакетиком орехов… Может, у Симпатичного Парня есть приятель?

– Я спрошу.

– Скажи ему, я свободна.

Фиби как раз выходила из машины, когда на дорожке показалась Лорелей Тиффани со своим невероятно глупым псом. Сегодня на нем был ярко-розовый поводок, что прекрасно сочеталось с ансамблем миссис Тиффани – туфлями на шпильке, маленькой шляпкой, коротким жакетом и брюками капри.

– Добрый вечер, миссис Тиффани. Как поживаете? Как Максимилиан Дюпре?

– Мы как раз собирались прогуляться в парке, – миссис Тиффани изучающе посмотрела на Фиби сквозь стекла своих модных очков. – А вы, я вижу, домой?

– Да, мэм. Сегодня я задержалась дольше обычного.

– Смотрю, получили назад свою машину?

– Боюсь, только для того, чтобы в скором времени устроить ей подобающее погребение.

– Мой дядя Лусий как-то раз похоронил целый «Кадиллак» на соевом поле неподалеку от Макона. Так мне, во всяком случае, сказали.

– Да, нелегко ему, должно быть, пришлось.

– Что вы хотите, это же дядюшка Лусий. А я видела вас сегодня по телевизору.

– А, этот случай в Гордонстоне…

– Сумасшедший, пытавшийся застрелить своих близких в этом крохотном домике. Да-да, я смотрела. Знаете, для телевидения вам бы следовало одеваться немного иначе. Яркие цвета – вот что делает облик женщины. И побольше румян. Вы же не хотите выглядеть совсем тусклой и бесцветной?

Как ни странно, но именно сейчас, стоя рядом с ней на тротуаре, Фиби почувствовала себя тусклой и бесцветной.

– Конечно, нет. Но я же не знала, что попаду на телевидение.

– Вы должны быть всегда к этому готовы, – миссис Тиффани многозначительно покачала своим ухоженным пальцем. – Не забывайте об этом и всегда носите с собой румяна. И тогда ваше появление на телевидении произведет должный эффект и вы легко сможете подыскать себе мужа. Мужчины обожают женщин с розовыми щечками.

– Постараюсь не забыть. Желаю вам с Максимилианом Дюфре приятной прогулки.

Уже по дороге к дому Фиби услышала, как миссис Тиффани едва ли не пропела ей вслед:

– И вам спокойной ночи!

Оглянувшись назад, Фиби увидела проходящего мимо мужчину. На мгновение козырек его кепки повернулся в сторону миссис Тиффани. На мужчине была темная ветровка, а через плечо у него висели две фотокамеры. «Какой-нибудь турист», – лениво подумала Фиби, хотя что-то в этой фигуре показалось ей смутно знакомым.

В любом случае это был мужчина, и миссис Тиффани не замедлила применить к нему свои чары.

Усмехнувшись, Фиби начала подниматься по ступеням к дому. В это мгновение мужчина повернулся к ней, поднял камеру и сделал быстрый снимок. Словно почувствовав что-то, она быстро оглянулась, но мужчина уже неторопливо шагал прочь, насвистывая что-то в такт шагам. Мелодия была грустной и тихой – и такой же неуловимо знакомой, как он сам.

Непонятно почему, но от звука этой тихой мелодии Фиби вдруг ощутила легкую дрожь.