Текст книги "Тепло наших сердец (Ключ света)"
Автор книги: Нора Робертс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
8
Мэлори два дня не выходила из дома. Она с головой окунулась в книги, телефонные разговоры и электронную почту. Глупо метаться между десятком гипотез и предположений. Лучше – гораздо лучше! – использовать возможности современных технологий.
Она просто не могла существовать, не могла думатьсреди беспорядка. Именно поэтому ей и не суждено стать художником, призналась сама себе Мэлори, надписывая очередную папку.
Настоящее искусство, творчество требует некой таинственной врожденной способности жить среди хаоса. По крайней мере, она так считала. Способности видеть, понимать и чувствоватьодновременно десятки форм, текстур, эмоций.
И еще, разумеется, нужна такая мелочь, как умение переносить эти эмоции на холст.
Ей сие не дано – в отличие от талантливого автора «Трех принцесс».
Картина в Ворриорз-Пик или другое произведение этого художника – вот путь к цели. Теперь у Мэлори не осталось сомнений. Иначе почему ее мысли все время возвращаются к полотну? Почему во сне она попала внутрь картины?
Найти первый ключ поручено ей именно из-за профессии и связей в мире искусства.
Искать велено снаружи и внутри. Внутри картины или другого произведения этого живописца? А что значит снаружи? Среди того, что окружает картину?
Мэлори открыла папку и в который раз стала рассматривать фотографию. Что окружает девушек? Безмятежность и красота, любовь и страсть – и угроза уничтожения этих чувств. А еще должно быть средство, чтобы все вернуть…
Ключ в воздухе, в деревьях, в воде.
Мэлори твердо знала, что не извлечет волшебный ключ из воздуха, не сорвет с ветки дерева. Но что это значит? И какой из трех ключей ее?
Может, она воспринимает все слишком буквально? Или «внутри» означает, что она должна заглянуть в себя, разобраться, какое впечатление на нее произвела картина, какие вызвала чувства и мысли?
«И что это за поющая принцесса?» – спрашивала себя Мэлори, оторвавшись от груды документов и расхаживая из угла в угол. В ее сне никто не пел. Музыку напоминало только журчание фонтана. Может быть, тут есть какая-то связь с фонтаном? Или с водой?
Ею овладело отчаяние. Просидела все это время дома и не продвинулась ни на шаг.
Осталось всего три недели.
Тихий стук в стеклянную дверь внутреннего дворика заставил девушку испуганно вздрогнуть. С той стороны стоял мужчина с собакой. Мэлори автоматически пригладила волосы, которые утром просто собрала в хвост. Она не красилась и не потрудилась снять мешковатые хлопчатобумажные штаны и футболку, в которых спала.
Вид не самый лучший, а если честно, то хуже не придумаешь.
Видимо, Флинн тоже это заметил. Он внимательно посмотрел на Мэлори и покачал головой:
– Милая, тебе нужно прогуляться.
Она буквально чувствовала, как на лице, словно переводная картинка, проступает недовольное выражение.
– Я занята. Работаю.
– Вижу. – Флинн покосился на аккуратные стопки документов на обеденном столе, красивый кофейник и фарфоровую чашку. Рядом стояла подставка с карандашами, скрепками и самоклеющимися листками для записей. Разноцветное стеклянное пресс-папье прижимало несколько недавно распечатанных страниц. Под столом – коробка для бумаг. Флинн представил, как Мэлори вечером складывает все документы в коробку, а утром снова раскладывает на столе.
Все это удивительно и исполнено какого-то странного очарования. Мэлори все делает аккуратно, даже когда остается одна и занята работой.
Мо ткнулся мордой ей в колено и подобрался для прыжка. Догадавшись о его намерениях, Мэлори вытянула руку.
– Никаких объятий, – приказала она, и пес подчинился, дрожа всем телом от желания угодить ей.
Она одобрительно похлопала собаку по голове.
– У меня нет…
– Молчи, – предупредил Флинн. – О еде ни слова, а то Мо расстроится. Пойдем! Погода отличная. – Он схватил Мэлори за руку. – Мы отправляемся на прогулку.
– Я же сказала, что работаю! А ты почему бездельничаешь?
– Потому что уже седьмой час и мне нравится делать вид, что за пределами редакции тоже существует жизнь.
– Седьмой? – Мэлори глянула на запястье и не сразу сообразила, что утром забыла надеть часы. Еще один признак того, что жизнь катится под откос. – Я не знала, что уже так поздно.
– Именно поэтому тебе нужно прогуляться. Свежий воздух и движение.
– Возможно, но я не могу идти в таком виде.
– Почему?
– Я в этом сплю.
– Не похоже на пижаму.
– И тем не менее это пижама. Я не собираюсь в ней гулять. А кроме того, я не причесана и не накрашена.
– Выгуливать собаку можно в чем угодно, – возразил Флинн. – Но если ты хочешь переодеться, мы с Мо подождем.
Флинн Хеннесси знал женщин и давно уяснил, что ждать в такой ситуации можно и десять минут, и два часа. Он рассматривал процесс женских сборов как своего рода ритуал и нисколько не раздражался. У него появился шанс спокойно посидеть во внутреннем дворике – Мо плюхнулся на землю у его ног – и записать в блокнот наброски будущих статей или хотя бы обдумать их.
Флинн не считал, что человек впустую тратит время, если просто смотрит в пространство, позволяя мыслям свободно течь, куда им хочется. Но сейчас его мысли все время возвращались к Мэлори, и он решил, что продуктивнее направить свою энергию на работу.
Брэд возвращается в Вэлли, и «Курьер» просто обязан откликнуться на это событие большой статьей – об Уэйнах, о самом Брэде и о фирме «Сделай сам». История семьи и бизнеса, место этого бизнеса в сегодняшней экономике и планы на будущее.
Он напишет статью сам, объединив дело и личный интерес. Как в случае с Мэлори Прайс.
А какая она, Мэлори Прайс?
– Светловолосая, умная, красивая, – сформулировал Флинн. – И это только начало, – заверил он свою собаку. – Мэлори избрана, и сей выбор связан с тем, что в ней есть. Или наоборот – с тем, чего в ней нет. Очень организованная. Отлично разбирается в искусстве.
Интересно. Ему еще не встречались люди, обладающие двумя этими качествами одновременно.
– Одинокая. Безработная, – продолжал он рассказывать о Мэлори Мо.
Еще интереснее…
Наверное, стоит написать статью об одиноких людях их поколения в Вэлли. Перспективы найти себе пару в маленьком американском городке. Если поручить это Роде, может, она снова начнет с ним разговаривать.
Заметив краем глаза какое-то движение, Флинн поднял голову. На пороге стояла Мэлори. Времени на преображение ей потребовалось меньше, чем он думал.
Флинн встал, придерживая Мо за ошейник, чтобы пес не прыгнул на девушку.
– Потрясающе выглядишь. А пахнешь еще лучше.
– И неплохо бы сохранить все это в целости и сохранности. – Она наклонилась и легонько щелкнула Мо по носу. – Никаких объятий!
– Почему бы нам не съездить к реке? Там он может побегать вволю.
Следовало отдать Флинну должное. Он умудрился превратить прогулку с собакой в свидание, причем совершенно незаметно. Так незаметно, что Мэлори ни о чем не догадалась, пока не обнаружила, что они сидят на одеяле на берегу реки, лакомятся жареными цыплятами, а вокруг бегает Мо, облаивая белок.
Но жаловаться глупо – воздух был прохладен и свеж, а по мере того как солнце спускалось к горизонту, свет становился мягким и нежным. Когда солнечный диск скроется за вершинами гор, все вокруг покажется серым и станет холоднее. Пригодится легкая куртка, которую Мэлори захватила с собой, – по крайней мере, если они останутся посмотреть, как на небе зажигаются звезды.
Интересно, сколько лет прошло с тех пор, как она последний раз любовалась звездами?
Сидя на берегу реки, Мэлори размышляла, не поможет ли вынужденная передышка, даже такая краткая, выйти из тупика, в котором она оказалась.
Она вовсе не была затворницей. Ей требовалось общение. Разговоры, впечатления, звуки, движение. Осознав это, Мэлори еще острее поняла, как ей не хватает работы.
Даже если в конце этой странной истории на нее свалится миллион долларов, работа ей все равно нужна. Просто для того, чтобы откуда-то черпать силы.
– Должна признаться, я рада, что ты меня пригласил.
– Ты не отшельница. – В ответ на ее хмурый взгляд Флинн запустил руку в коробку, которую, как и одеяло, достал из багажника, и выудил оттуда еще одну куриную ножку. – Ты общественное создание. Возьмем, к примеру, Дану. Она больше похожа на отшельницу. Если оставить мою сестру в покое, она с удовольствием будет сидеть дома с горой книг и чаном кофе. По крайней мере, несколько недель. Затем ей понадобится свежий воздух. Что касается меня, я взбешусь уже через два дня. Мне нужно подзаряжаться. Как и тебе.
– Ты прав. Только не пойму, нравится ли мне, что ты так быстро это определил.
– Быстро – понятие относительное. На прошлой неделе я потратил на размышления о девушке, которую зовут Мэлори Прайс, очень много времени. Если тебе интересно, я давно столько не думал о женщине.
– Я и сама не знаю, что мне интересно. Нет, конечно, знаю, – поправилась Мэлори. – Почему ты не упоминаешь о ключе и не спрашиваешь, как продвигаются поиски?
– Потому что тебе самой уже надоело. Если бы ты хотела это обсудить, сама завела бы разговор. Стеснительной тебя не назовешь.
– И опять ты прав. А почему ты привез меня сюда, за город?
– Тут тихо. Красивый вид. Мо здесь нравится. И еще есть маленький шанс уложить тебя на это одеяло.
– Микроскопический.
– Мне достаточно, – Флинн погрузил пластиковую вилку в картофельный салат, купленный в придорожном кафе. – И еще я хотел взглянуть, не вернулся ли Брэд. – Он перевел взгляд на большой двухэтажный дом на другой стороне реки. – Непохоже.
– Ты по нему скучаешь.
– Совершенно верно.
Мэлори сорвала травинку и задумчиво повертела в пальцах.
– В университете у меня были друзья. Мы считали себя очень близкими и думали, что так будет вечно. Теперь жизнь нас разбросала, и мы почти не видимся. Один, максимум два раза в год. Время от времени перезваниваемся, пишем друг другу письма по электронной почте, но это все не то. Я скучаю по ним. Скучаю по нашей дружбе, по той телепатии, которая возникает между близкими людьми, когда знаешь, о чем они думают или как поступят в той или иной ситуации. У тебя так же?
– Почти. – Флинн протянул руку и принялся рассеянно теребить кончики ее волос, как она теребила травинку. – С той лишь разницей, что мы выросли вместе и не любим говорить по телефону. Наверное, потому, что привязаны к трубке большую часть рабочего времени. Предпочитаем электронную почту. Джордан – король электронки.
– Я общалась с ним в течение полутора минут, когда он подписывал свои книги. В Питсбурге, года четыре назад. Красивый брюнет с опасным блеском в глазах.
– Ты любишь опасность?
Мэлори невольно рассмеялась. Флинн сидел на потрепанном одеяле, обгладывая косточку, а его большая глупая собака облаивала белку, примостившуюся на вершине дерева.
Через мгновение смех замер у нее в горле – она уже лежала, прижатая к земле телом Флинна.
У него опасные губы. Глупо было забыть об этом. Внешняя непринужденность скрывала бушующую внутри бурю. Огненные, безжалостные молнии, готовые обрушиться на ничего не подозревающую жертву, прежде чем она успеет даже подумать об укрытии.
Мэлори и не думала, смирившись с этой бурей. Просто отдалась желанию и чувствам, которые привыкла не афишировать.
– Ну как? – прошептал он, касаясь своими восхитительными губами ее шеи.
– Пока нормально.
Флинн поднял голову и посмотрел Мэлори в глаза. Сердце его замерло.
– Это серьезно.
– Не думаю…
– Нет, думаешь! – наружу выплеснулось раздражение, неожиданное и сильное. – Возможно, тебе не хочется – признаться, я и сам не горю желанием думать, – но ты думаешь. Не люблю прибегать к избитым метафорам, но это похоже на поворот ключа в замке. Я прямо-таки слышу щелчок, черт возьми!
Флинн отстранился. Потом сел и дрожащей рукой пригладил волосы.
– А я не готов к таким щелчкам.
Мэлори тоже поспешно села и поправила блузку. Злость Флинна одновременно раздражала и возбуждала ее, и это сбивало с толку.
– Полагаешь, я хочу слышать этот проклятый щелчок? У меня хватает забот и без твоих щелчков! Мне нужно отыскать первый ключ, разобраться со всем этим. Найти работу. Хотя плевать мне на эту дурацкую работу! Я хочу…
– Что? Чего ты хочешь?
– Не знаю. – Она встала. Внутри бушевала ярость. Мэлори не понимала, откуда взялось это чувство и на кого оно направлено. Отвернувшись, она скрестила руки на груди и стала смотреть на дом на противоположном берегу реки. – Я к такому не привыкла.
– Тут мне с тобой не тягаться. – Флинн тоже встал, но приблизиться не решился. Бушевавшие в его душе чувства – гнев, желание, страх – были слишком сильными и могли не выдержать прикосновения.
Легкий ветерок теребил концы волос Мэлори – совсем как он. Нагромождение золотистых облаков словно сошло на небо с какой-то картины. Стоящая к нему спиной Мэлори казалась такой хрупкой и такой совершенной на фоне гаснущей красной полоски над горами на западе…
– Единственное, чего я в жизни по-настоящему хотел… – внезапно его осенило: – Это ты!
Мэлори оглянулась. К ее горлу подкатил ком.
– Не думаю, что я единственная, с которой ты хотел спать.
– Нет. Вообще-то, первой была Джоли Риденбекер. В тринадцать лет. И сие желание никогда не исполнилось.
– А теперь ты его высмеиваешь.
– Нет. Ни в коем случае, – в голосе Флинна действительно не было насмешки. Он шагнул к Мэлори. – Я хотел Джоли – так, как понимал в свои тринадцать лет. Сильное чувство, болезненное и в то же время приятное. В конце концов я выяснил, что это значит. Потом я хотел многих женщин, а одну даже любил. Я осознаю разницу между «хотеть женщину» и «хотеть тебя». Будь дело просто в сексе, я бы так не бесился.
– Я не виновата, что ты бесишься. – Мэлори нахмурилась. – Хотя выглядишь и говоришь как обычно…
– В гневе я становлюсь чрезвычайно рассудительным. Это сущее проклятие. – Флинн поднял мячик, который Мо принес к его ногам, и далеко бросил резким движением. – Если ты думаешь, что очень приятно понимать обоих конфликтующих и выслушивать противоположные аргументы, позволь тебе сообщить, что это жуткая морока.
– И кто же она?
Флинн пожал плечами, нагнулся к мячику, который снова притащил пес, и зашвырнул еще дальше.
– Неважно.
– А мне кажется, важно. До сих пор.
– Просто я все еще не остыл.
– Остынешь. Мне пора возвращаться. – Мэлори опустилась на колени и стала собирать с одеяла остатки их импровизированного обеда.
– Мужчина никогда не сравнится с женщиной в этом искусстве. Я имею в виду, завуалированно послать человека куда подальше, – пояснил Флинн и третий раз кинул мяч. – Она меня бросила. Или я не поехал за ней. Как посмотреть. Мы были вместе почти год. Она работала корреспондентом местной радиостанции, потом стала ведущей воскресной программы новостей, затем вечерних новостей. Она была красавица, и мы часто обсуждали влияние наших средств массовой информации на читателей и слушателей. Это гораздо сексуальнее, чем кажется на первый взгляд. В общем, мы собирались пожениться и переехать в Нью-Йорк. Со временем – в смысле переезда. Потом она получила предложение оттуда и уехала. А я остался.
– Почему ты остался?
– Потому что я Джордж Бейли [25]25
Главный герой фильма Франка Капры «Эта прекрасная жизнь» (1946).
[Закрыть], черт бы меня побрал! – Четвертый раз мяч вылетел из руки Флинна, словно ракета.
– Не понимаю.
– Джордж Бейли отказался от мечты о путешествиях и остался в родном городе, чтобы выполнить свой моральный долг. Я не Джимми Стюарт [26]26
Актер, исполнитель роли Джорджа Бейли.
[Закрыть], но так вышло, что «Курьер» стал моим моральным долгом. Заболел мой отчим, отец Даны. Мать переложила часть обязанностей главного редактора на меня. Я считал, что это временно, пока Джо не поправится. Но врачи и моя мать настаивали на том, что Джо нужен более теплый климат. Кроме того, они хотели отойти от дел и насладиться отдыхом – мама и Джо этого заслужили. Миссис Элизабет Флинн Хеннесси-Стил пригрозила, что закроет газету, если я не соглашусь, а она слов на ветер не бросает.
Он печально усмехнулся и снова кинул мяч, принесенный счастливым Мо. Потом Флинн повторил слова матери:
– Можешь не сомневаться. Либо ты возглавишь «Курьер Вэлли», либо не будет никакого «Курьера».
«Флинн Майкл Хеннесси…» – подумала Мэлори. Значит, Флинн – это семейное имя и одновременно наследство.
– Если бы она знала, что у тебя другие желания…
Он выдавил из себя улыбку.
– Дело в том, что мама не хотела для меня ничего другого. Я не мог уехать, просто бросить все и уехать с Лили в Нью-Йорк. Все сотрудники «Курьера» лишились бы работы, и большинство из них не смогли бы устроиться в новую газету, задумай кто-то основать ее. Она знала, что я не уеду.
Мэлори смотрела, как Флинн медленно крутит в руке мяч.
– К тому же Лили ей никогда не нравилась.
– Послушай…
Хеннесси уступил настойчивым просьбам Мо и снова бросил мяч.
– Не хочу выглядеть в твоих глазах жалко или трогательно… Тогда я мечтал о настоящейгазете, о большом городе. Я любил Лили, но недостаточно, чтобы собрать вещи и уехать, когда она поставила мне ультиматум. А Лили недостаточно любила меня, чтобы остаться или хотя бы дать мне время уладить тут все дела и…
«Значит, вы не любили друг друга», – подумала Мэлори, но вслух этого не сказала.
– Не прошло и месяца после того, как Лили обосновалась в Нью-Йорке, как она позвонила мне и разорвала помолвку. Сказала, что хочет сосредоточиться на карьере и у нее не хватит сил поддерживать близкие отношения, особенно на расстоянии. Я свободен и могу распоряжаться своей жизнью, как хочу, а она выходит замуж за свою работу. На самом деле через шесть месяцев Лили вышла замуж за одного их руководителей новостных программ Эн-би-си и стала продвигаться по служебной лестнице. В конечном счете она получила то, что хотела. И я тоже.
– Тот факт, что ты это понимаешь, свидетельствует в твою пользу.
Флинн бросил мяч еще раз – последний.
– Ну вот, я тебя разжалобил.
– Вовсе нет. – На самом деле Мэлори было его очень жалко. – Ты заставил себя уважать. – Она встала, подошла к Флинну и поцеловала в щеку. – Кажется, я помню твою подругу по программам местных новостей. Рыжая, да? С шикарной улыбкой.
– Похоже на Лили.
– Она гнусавила, и у нее скошенный подбородок.
Флинн наклонился и тоже поцеловал ее в щеку.
– Умеешь утешить. Спасибо.
Мо вернулся и положил мяч на землю между ними.
– Сколько он может так бегать? – спросила Мэлори.
– Целую вечность, или пока у меня не отвалится рука.
Мэлори изо всех сил поддала мяч ногой.
– Темнеет, – сказала она, наблюдая, как Мо радостно бросился вперед. – Отвези меня домой.
– Давай лучше я отвезу домой Мо, а мы… Судя по тому, что подняла бровь и поджала губы, у тебя на уме что-то неприличное, Мэлори! Я имел в виду кино.
– Не верю.
– Клянусь! У меня в машине случайно завалялась газетная полоса с киноафишей. Можешь проверить.
Мэлори поняла, что это действительно так, и захотела поцеловать Флинна – на этот раз не по-дружески. Но она лишь включилась в игру.
– У тебя в машине не полоса, а целая газета, потому что ты ее главный редактор и владелец.
– В любом случае выбор фильма за тобой.
– А если это будет авторское кино с субтитрами?
– Буду страдать молча.
– Ты уже знаешь, что в ближайшем кинотеатре такие фильмы не идут, да?
– Нигде не идут. Пошли, Мо. Прокатимся в машине.
Мэлори поняла, что прогулка и возможность хотя бы на один вечер отвлечься от не дававшей покоя загадки пошли ей на пользу. Она проснулась полная сил и оптимизма. А еще было приятно сознавать, что она нравится такому человеку, как Флинн Хеннесси. Впрочем, влечение это взаимное.
Он далеко не прост. Особенно если учесть, что поначалу производит впечатление простака. Еще одна загадка, ждущая решения.
Мэлори не отрицала существование щелчка. Зачем? Она серьезно относилась к личным отношениям и привыкла быть осторожной. Это значит, что требуется выяснить, был щелчок, о котором говорил Флинн, чисто сексуальным или тут нечто большее.
«Загадка номер три», – подумала Мэлори, вновь погружаясь в поиски.
Первый же телефонный звонок привел ее в замешательство. Едва повесив трубку, она принялась рыться в старых учебниках по истории искусства.
Дверь дома Уэйнов была распахнута настежь. Несколько крепких мужчин заносили мебель и коробки разного размера. От одного взгляда на них у Флинна заболела спина.
Он вспомнил, как много лет назад они с Джорданом переезжали в арендованную квартиру. Тогда они и Брэд тащили на третий этаж подержанный диван, весивший не меньше «Хонды».
«Славные были деньки, – вздохнул Флинн. – И слава богу, что они миновали».
Мо выпрыгнул из машины вслед за ним и, не дожидаясь приглашения, бросился в дом. Оттуда послышался грохот, затем проклятия. Флинну оставалось лишь надеяться, что это не какая-нибудь семейная реликвия Уэйнов. Он поспешил войти.
– О господи! Этоты называешь щенком?
– Он и был щенком! Год назад. – Флинн смотрел на старого друга, которого приветствовал и облизывал пес. Сердце его пело. – Мне очень жаль… Это была лампа?
Брэд окинул взглядом осколки фарфора на полу.
– Минуту назад. Ну все, приятель! Успокойся.
– На улицу, Мо. Лови кролика.
– Какого кролика?
– Из его снов. Привет! – Флинн шагнул вперед, и осколки хрустнули у него под ногами. Они с Брэдом крепко обнялись. – Хорошо выглядишь. Для босса.
– Это кто из нас босс?
Сам он, одетый в потертые джинсы и старую рубашку, нисколько не походил на босса. Высокий, широкоплечий, подтянутый. Любимец семьи Уэйн, принц, управлявший бригадой строителей с таким же удовольствием, как и советом директоров. А может быть, даже с большим.
– Я проезжал мимо вчера вечером, но дом был пуст. Ты когда вернулся?
– Поздно. Давай не будем им мешать, – предложил Уэйн, увидев грузчиков с очередной ношей.
Он кивнул в сторону кухни, и они с Флинном направились туда.
Дом был обставлен и всегда готов принять руководителей и сотрудников корпорации Уэйнов. Когда-то здесь жили они сами, и Флинн знал этот дом не хуже своего собственного.
С тех пор как он пил здесь чай с печеньем, кухню переделали, но вид с окружавшей ее веранды и из окна остался прежним. Лес, река и горы вдали.
Лучшие воспоминания его детства были связаны с этим домом. И с нынешним его владельцем, конечно.
Брэд налил им кофе и вывел Флинна на веранду.
– Рад, что вернулся?
– Пока не знаю. Какое-то странное чувство. – Уэйн облокотился на перила и стал смотреть вдаль. Все осталось прежним. И все изменилось.
Брэд повернулся – в этом деревенском доме он выглядел абсолютно естественно. Конечно, большой город оставил на нем отпечаток, но не так чтобы слишком заметный.
Светлые волосы с годами потемнели, а ямочки на щеках теперь можно было принять за морщины, чему сам Брэд был только рад. Темно-серые глаза под прямыми бровями смотрели серьезно даже тогда, когда лицо расплывалось в улыбке.
Флинн знал, что настроение Брэда следует определять не по губам, а по глазам. Улыбаться должны они.
Сейчас в глазах друга светилась улыбка.
– Как я рад тебя видеть!
– Вот уж не думал, что ты вернешься, даже ненадолго.
– Я тоже не думал. Все меняется, Флинн. Думаю, это нормально. В последние несколько лет я не находил себе места. Потом понял, что скучаю по дому. А как дела у главного редактора?
– Порядок. Надеюсь, ты подпишешься на нашу газету. Могу посодействовать, – с улыбкой прибавил Хеннесси. – Мы устанавливаем красивый красный бокс рядом с почтовым ящиком на дороге. Утренняя доставка тут в семь часов.
– Тогда подпиши меня.
– Непременно. А еще я при первом же удобном случае собираюсь взять интервью у Брэдли Чарлза Уэйна четвертого.
– Черт! Дай мне хоть немного осмотреться, прежде чем я влезу в шкуру президента корпорации.
– Как насчет следующего понедельника? Я к тебе приеду.
– Боже, ты становишься настоящим Кларком Кентом [27]27
Главный герой сериала «Тайны Смолвилля». Является адаптированной версией супергероя Супермена. Кларк– сверхсильный инопланетянин с планеты Криптон, который живет в Смолвилле и работает репортером.
[Закрыть]. Нет, хуже! Ты Лоис Лейн [28]28
Журналистка, персонаж комиксов о Супермене, его возлюбленная и впоследствии жена.
[Закрыть], только без ее потрясающих ног. Не знаю, какие у меня дела в понедельник, но попрошу помощника все организовать.
– Отлично. Может, возьмем пива и поболтаем сегодня вечером?
– Согласен. Как твоя семья?
– Мама и Джо благоденствуют в Финиксе.
– Вообще-то я имел в виду Дану…
– Собираешься волочиться за моей сестрой? Мне это не нравится.
– У нее кто-то есть?
– Нет, у нее никого нет.
– А фигура у Даны все такая же шикарная?
Флинн поморщился.
– Заткнись, Уэйн.
– Мне всегда нравилось тебя дразнить. – Брэд наконец почувствовал себя дома. – Забавно, но я позвал тебя не за этим. Полагаю, ты захочешь взглянуть на одну вещь. Я кое-что вспомнил, когда ты рассказал мне о договоре, который заключила Дана вместе с подругами.
– Тебе что-то известно о людях из Ворриорз-Пик?
– Нет, но я немного разбираюсь в искусстве. В данном случае речь идет о картине. Я попросил принести ее в зал. Как раз закончил распаковывать, когда услышал, что ты едешь.
Брэд пересек веранду, завернул за угол и направился к двойным стеклянным дверям, обрамленным резными панелями.
В зале с высоким потолком и полами из беленого дуба были круговой балкон и огромный камин, облицованный темно-зеленым гранитом с едва уловимым желтоватым отливом. В помещении стояли два дивана: один располагался в центре, другой – в уютной нише у дальней стены.
Взгляд Брэда задержался на рояле, за которым он провел бесконечно много часов утомительных занятий.
Картина стояла у стены.
У Флинна внутри все похолодело.
– О господи! Господи…
– Называется «Заколдованные». Я приобрел ее на аукционе года три назад. Помнишь, как-то рассказывал, что купил полотно, потому что одна из девушек на нем похожа на Дану?
– Я не придал этому значения. Ты всегда дразнил меня Даной. – Флинн присел на корточки, пристально вглядываясь в картину. Он не разбирался в искусстве, но был готов поклясться, что это полотно написано той же самой рукой, что и висящее на стене в Ворриорз-Пик.
Однако здесь не было ни радости, ни покоя. Тона темные, мрачные… Бледный свет исходит лишь из трех стеклянных гробов, в которых спали три молодые женщины.
Женщины с лицами его сестры, Мэлори и Зои Маккорт.
– Мне нужно позвонить. – Флинн достал сотовый телефон. – Кое-кто должен увидеть это немедленно.
