Текст книги "Секс как орудие убийства (Обольщение смерти)"
Автор книги: Нора Робертс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
ГЛАВА 9
Она устроилась в библиотеке. Во-первых, там было тихо; во-вторых, библиотека находилась в другом крыле дома. Если речь шла не о работе, Ева старалась избегать эмоциональных потрясений. А сейчас в кабинете царила такая атмосфера, что ей захотелось спрятаться.
Здесь царили мир и покой. Ева села за один из столов, ввела в компьютер новые данные и запросила вероятность того, что Карло связан с подозреваемым. Через несколько секунд на экране высветилась надпись:
ВЕРОЯТНОСТЬ СВЯЗИ КАРЛО С ПОДОЗРЕВАЕМЫМ СОСТАВЛЯЕТ ДЕВЯНОСТО ШЕСТЬ И ДВЕ ДЕСЯТЫХ ПРОЦЕНТА.
– Так я и думала. Теперь вторая задача. Определи-ка вероятность того, что Карло сам производит наркотики, которые продает.
На этот раз компьютер работал дольше и наконец выдал следующую надпись:
НЕДОСТАТОЧНО СВЕДЕНИЙ ДЛЯ ОЦЕНКИ. ДЛЯ ЗАВЕРШЕНИЯ ОЦЕНКИ ТРЕБУЮТСЯ ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ ДАННЫЕ.
– Тут ты ошибаешься. – Ева отошла от стола и принялась вышагивать взад-вперед по старинному ковру с цветочным узором. – Я уверена, что он производит их, разливает, продает и использует. Власть. Все дело во власти. Шестьдесят тысяч в год за три унции этого дерьма? Забрось сеть, вылови два десятка богатых клиентов – и ты на коне. Но тут дело не в деньгах.
Она подошла к высокому стрельчатому окну, отодвинула штору и окинула взглядом огромный участок. Даже для Рорка, который когда-то был нищим и отчаянно голодал, деньги сами по себе значили куда меньше, чем игра, позволявшая их иметь, накапливать, приумножать…
И пользоваться властью, которые они дают.
Но это нельзя было назвать алчностью.
– Двадцать тысяч за унцию, – пробормотала Ева. – А он дал четверть этого количества первой жертве уже после того, как она осталась с ним в квартире одна, беспомощная и обнаженная. После того, как он уже дал ей больше двух унций «Шлюхи»…
Ева снова села за компьютер и запросила уличную цену наркотика «Шлюха». Ответ появился почти сразу:
РАБОТАЮ… УЛИЧНАЯ ЦЕНА ГОРМОНИБИТА-ЛА-ШЕСТЬ, В ПРОСТОРЕЧИИ ИМЕНУЕМОГО «ШЛЮХОЙ», СОСТАВЛЯЕТ ШЕСТЬДЕСЯТ ПЯТЬ ТЫСЯЧ АМЕРИКАНСКИХ ДОЛЛАРОВ ЗА УНЦИЮ. КОЛИЧЕСТВО ЭТОГО НАРКОТИКА НА РЫНКЕ КРАЙНЕ НЕЗНАЧИТЕЛЬНО. ОБЫЧНО ИСПОЛЬЗУЕТСЯ ЕГО ПРОИЗВОДНОЕ ПОД НАЗВАНИЕМ «ЭКЗОТИКА». РОЗНИЧНАЯ ЦЕНА «ЭКЗОТИКИ» – ПЯТЬДЕСЯТ АМЕРИКАНСКИХ ДОЛЛАРОВ ЗА УНЦИЮ. ТРЕБУЕТСЯ ЛИ ПЕРЕЧЕНЬ ДРУГИХ РАСПРОСТРАНЕННЫХ ПРОИЗВОДНЫХ?
– Нет. Производные для этого малого недостаточно хороши. Никаких заменителей, никаких эрзацев! Одно свидание стоит ему около ста пятидесяти тысяч. За такие деньги в Нью-Йорке можно купить десяток лучших профессиональных компаньонок и устроить настоящую оргию. Но тут дело не в деньгах и не в сексе. И то и другое – лишь часть игры.
– С чего вы взяли, что вам нужна моя помощь? – спросила остановившаяся на пороге Мира.
Ева резко обернулась.
– Ох, простите. Я просто думаю вслух.
– Это я слышу.
– Спасибо, что пришли, – начала Ева. – Я знаю, как вы заняты…
– Так же, как и вы. Я всегда с удовольствием прихожу сюда. – Мира обвела взглядом стеллажи с книгами, стоявшие вдоль стен комнаты, которая занимала два этажа. – Цивилизованная роскошь! – прокомментировала она. – Вы повредили лицо?
Ева потерла костяшками подбородок.
– Это пустяк.
Ева всегда считала лицо Миры совершенством. Красивое, безмятежное, обрамленное волной соболиных волос. На ней был один из тех спокойных и элегантных костюмов, которые казались отлитыми из гипса. Единственным украшением служила длинная золотая цепь с крупной жемчужиной.
Внезапно Мира подошла к Еве и слегка коснулась губами ее подбородка.
– Привычка, – с улыбкой сказала она, заметив, что Ева нахмурилась. – «Поцелую – все пройдет…» Может быть, сядем?
– Да, конечно. – Мира относилась к ней по-матерински, и это сбивало Еву с толку. Все, что касалось материнских чувств, было для лейтенанта Даллас головоломкой с огромным количеством недостающих кусков. – Хотите чаю?
– С удовольствием.
Поскольку Ева знала привычки Миры, она заранее заварила для нее ароматный травяной чай. А поскольку сама она была дома, то налила себе вторую чашку кофе.
– Как поживаете, Ева?
– Нормально.
– По-прежнему мало спите, – констатировала Мира, когда Ева принесла ей чай.
– Ничего, держусь.
– На кофеине и нервах… А как дела у Рорка?
– Он… – Ева хотела промолчать, но с Мирой это было невозможно. – Он все еще переживает из-за того, что случилось с Миком Коннелли. Конечно, он не подает виду, но я… Мне кажется, это слегка выбило его из колеи.
– Так всегда действует скорбь. Мы продолжаем жить, делаем то, что необходимо, но на душе остается тень. Думаю, ему помогает сознание того, что вы рядом.
– Он с головой залез в мое расследование, а я не стала протестовать. Вернее, стала, но не так яростно, как делала это раньше.
– Вы вообще хорошая команда. – Мира сделала глоток чая и одобрительно кивнула. – Только, боюсь, его тревожит, что этими делами занимаетесь именно вы.
– Убийства на сексуальной почве? Но я уже имела с ними дело. И буду иметь еще. Я знаю, как с ними справляться.
– Согласна. Судя по вашим отчетам и мыслям, которые я подслушала, вы уже составили профиль убийцы. – Мира вынула из сумочки дискету. – А это то, что составила я.
Ева повертела дискету в руках.
– У вас получился один профиль?
Мира откинулась на спинку стула и пригубила чай, наблюдая за собеседницей.
– Два. Не могу сказать наверняка, две личности или два разных человека. Хотя синдром раздвоения личности встречается главным образом в научной фантастике, тем не менее он существует.
– Сомневаюсь, что это раздвоение личности. Мне кажется, их все-таки двое. Я поняла это вчера ночью, – объяснила Ева, заметив удивление собеседницы. – Те же методы, та же мотивация, те же мизансцены. Но два разных стиля, два разных подхода к цели. Имея дело со второй жертвой, он использовал презерватив или спермицид и покрыл руки слоем «Силина», а в первой оставил ДНК и отпечатки пальцев. При раздвоении личности различий бывает меньше. В нашем случае один охотится, другой убивает. А при раздвоении одна личность охотится и убивает, зато вторая функционирует нормально. Нет, это два человека, которые играют вместе, но берут биту по очереди.
– Я склонна с вами согласиться, хотя не могу полностью отвергнуть вариант с раздвоением личности. – Мира скрестила ноги и устроилась поудобнее. – Похоже, что первое убийство было случайным и незапланированным. Существует вероятность, что страх и возбуждение, испытанные преступником во время первого убийства, спровоцировали обдуманное намерение и повышенную агрессивность, проявившиеся во втором случае. «Берущие биту по очереди» – очень точная аналогия. Он – или они – игроки. Тут видно стремление господствовать над женщинами, унижать их, но делать это, сохраняя видимость романтических отношений. Сексуальный акт полностью эгоистичен, но наркотики заставляют жертв вести себя агрессивно, и это создает иллюзию взаимного удовлетворения.
– Убийце важно, чтобы женщина смотрела на него с вожделением. Потому что главным героем этой пьесы является он.
– Вот именно, – согласилась Мира. – Это не изнасилование в традиционном смысле слова, которое означает применение физической силы или запугивания. Он не запугивает, а обольщает и заставляет сдаться. Преступник умен и терпелив. Тратит время на то, чтобы узнать их фантазии, мечты и слабости. А затем играет с ними, принимая облик их фантазии. Розовые розы. Не красные, символ страсти, и не белые, символ чистоты. Розовые розы – символ романтической любви.
– Как бы то ни было, мы имеем дело с двумя весьма специфическими личностями, обладающими большими познаниями в области вычислительной техники и химии. Очень похоже, кстати, что у них есть третий союзник, продающий запрещенные сексуальные стимуляторы. Чрезвычайно дорогие. Один из этих парней знаком с его снадобьями. По моему мнению, он знает не только, как их достать, но и как изготовить. Может быть, он даже рискует торговать ими и этим зарабатывает себе на жизнь. Но я думаю, что за этим стоит нечто большее. Думаю, он наслаждается риском.
– Согласна. – Мира наклонила голову. – Ему нравится испытывать судьбу. Подсчитывать шансы.
– Ну, а второй – ас в компьютерах. Раз уж его мастерство произвело впечатление даже на Рорка, сомневаться в этом не приходится. Разве у больных с раздвоением личности бывают таланты в двух различных областях знаний?
– Отвергать подобную возможность нельзя. – Заметив нетерпение Евы, Мира махнула рукой. – Вы хотите, чтобы я сказала «да» или «нет», а я не могу этого сделать. Ева, я могла бы привести вам примеры из историй болезни, но это вас не убедит… Ладно, не будем спорить. Два так два. Два человека. Один мечтательный, живущий главным образом в фантастическом мире. Его идеал женщины – умная, сексуальная и опытная. Он хочет очаровать ее не меньше, чем покорить и заставить повиноваться. Он – человек, который может подчиниться импульсу.
– Он посылал розы на работу Бэнкхед, – напомнила Ева. – Грейс Лутц роз не получала.
– Второй более расчетлив, более решителен и потенциально более расположен к насилию. В отличие от первого, он не склонен к иллюзиям и не убеждает себя, что это романтическая любовь. Прекрасно знает, что это изнасилование. Принимает эту мысль. И стремится к юным и невинным, потому что хочет овладеть ими и уничтожить.
– Второй должен быть старшим партнером, – заметила Ева.
– Да, почти наверняка. Но у них симбиоз. Они нуждаются друг в друге. Не только потому, что один знает химию, а другой компьютеры. Они льстят самолюбию друг друга и по-мужски поощряют его. Как футболисты, которые хлопают забившего гол по заднице или дергают его за локоны.
– Командная игра: я пасую, ты бьешь, а гол – общее достижение.
– Да. Для них это увлекательная игра. – Мира поставила чашку и стала рассеянно играть жемчужиной на конце золотой цепи. – Они нуждаются в соревновании. Судя по всему, это испорченные гении с гипертрофированным мальчишеским самолюбием. Едва ли они вложили много труда, чтобы научиться своему мастерству, – наверное, им все давалось легко. Очевидно, они с детства привыкли к богатству и привилегиям, привыкли требовать и получать все, что им хочется, и не знали ни в чем отказа. Привыкли думать, что они этого заслуживают.
– Должно быть, они уже играли в нечто подобное, – вставила Ева. – Но не до такой степени. Эта игра их возбуждает.
– О, да! Если это действительно два человека, они явно знают друг друга очень давно и имеют много общего. Недостаток зрелости заставляет меня считать, что они примерно того же возраста, что и их жертвы. Двадцать с небольшим. Максимум двадцать пять. Они не просто наслаждаются красивыми вещами, но и наверняка их имеют.
Ева кивнула.
– Дорогие костюмы, дорогое вино, дорогие рестораны для встреч…
– Угу. Стремление к тому, что предназначено только для избранных. Более того, я думаю, что они привыкли к такой жизни. Поэтому они не выносят, когда на них смотрят сверху вниз или отвергают. За стремлением к романтике таятся страх и ненависть к женщинам. Хотела бы я посмотреть на их матерей. Либо они были сильными и чрезмерно властными, либо слабыми и беспомощными. Либо совершенно безразличными, либо слишком опекающими. Мужчины, особенно молодые, обычно судят о женщинах по той, которая их воспитывала.
Ева подумала о Рорке и о себе самой – они оба не знали своих матерей.
– А если мужчина вообще вырос без матери?
– Тогда он судит о женщинах по-другому. Но если мужчина стремится причинять женщинам зло, его наверняка воспитывала та, которая создала у него превратное представление о представительницах противоположного пола.
– Как вы считаете, если я остановлю одного, то остановлю обоих?
– Если вы остановите одного, второй уничтожит сам себя. Но это не помешает ему с наслаждением прихватить на тот свет еще кого-нибудь. Для компании.
Она сделала то, что обычно делают, когда данных, нитей и углов зрения на происшедшее слишком много, чтобы из этого можно было сложить головоломку.
Вернулась на место преступления.
Сорвав печати, открыв универсальной отмычкой кодовый замок и войдя в квартиру Брайны Бэнкхед, Ева постаралась забыть о фактах и сосредоточилась на собственных впечатлениях.
В квартире было душно. Теперь здесь пахло не свечами, не розами, а пылью, оставленной уборщиками. Ни музыки, ни мягкого полумрака. Она включила все освещение, удостоверилась, что видеокамера работает, и обошла комнату.
Яркие цвета, произведения современного искусства, все очень стильно и в то же время женственно. Уютное гнездо одинокой женщины, обладавшей отменным вкусом, наслаждавшейся жизнью и работой. Юной женщины, которая могла бы завести серьезную, постоянную связь и при этом была достаточно уверенной в себе, чтобы экспериментировать. И обладала склонностью к приключениям, достаточной для того, чтобы вступить в виртуальную связь с человеком без лица.
«Очень странный подбор», – мрачно думала Ева, перебирая диски, аккуратно стоявшие в шкафчике под музыкальным центром. Обнаружив альбом «Мэвис: любовь и скандалы», она невольно улыбнулась. Так бывало всегда, когда она вспоминала свою закадычную подругу Мэвис Фристоун.
Но в тот вечер играла классическая музыка. Чей это был выбор – его или ее? «Его, – решила она. – Тут все делалось по его выбору. Его отпечатки пальцев на бутылке – он принес вино с собой, открыл и наполнил бокалы. На одном бокале отпечатки пальцев их обоих, на другом – только его. Он передал ей бокал. Настоящий джентльмен».
Ева прошла в спальню. Уборщики сложили розовые лепестки в мешок, на кровати остался только матрас. Не обращая на это внимания, Ева открыла дверь и вышла на балкон.
Ее волосы сразу растрепал и отбросил ветер; начинался дождь, с неба беззвучно падали крошечные капли. Под ложечкой засосало, но Ева заставила себя подойти к перилам и посмотреть вниз. «Долгий полет, – подумала она. – Долгий последний полет…»
Что заставило его подумать о балконе? Судя по всему, до этого он в квартире не был.
Она вспомнила изображение на дискете. Вот Брайна и ее убийца подходят к парадному. Нет, он не смотрел на здание. Жители Нью-Йорка никогда этого не делают. А эти двое были полностью поглощены друг другом.
Почему он подумал о балконе?
Он мог просто испугаться и убежать. Но часть его мозга сохраняла достаточно хладнокровия, чтобы придумать способ выживания. Может быть, он считал, что анализ не обнаружит следов наркотика, и успел все рассчитать на несколько ходов вперед? Или он сделал это от отчаяния? Мира сказала, что этот человек импульсивен. У него наверняка был шок.
«Она мертва. Я попал в беду. Что делать?»
Инсценировать самоубийство. Выбросить ее. С глаз долой – из сердца вон. Но почему он бросился бежать, не уничтожив такие явные свидетельства своего присутствия?
«Чтобы вызвать смятение, – подумала Ева. – Так же, как тогда в кафе. Он загрузил вирус в один компьютер, но заранее рассчитал, что тот распространится на всю систему. И заранее знал, что тамошние завсегдатаи учинят погром».
Женщина падает на тротуар. Свидетели будут потрясены и испуганы. Они сломя голову помчатся к телу, но никто не бросится в дом искать убийцу. Следовательно, у убийцы появится время незаметно исчезнуть.
Но почему он подумал о балконе?
Хотя дождь становился сильнее, а живот сводило судорогой от страха высоты, Ева обвела взглядом дома, стоявшие на противоположной стороне улицы.
– Сукин сын, – негромко пробормотала она, прочитав вывеску «Кофе и Байт».
Это была обычная забегаловка. Десять столиков с дешевыми компьютерами. Стойка на шесть табуреток. Но кофе был ароматным, а полы чистыми.
Бармен был похож на мальчишку-»ботаника». На его лоб падал русый чуб. За двумя столиками сидели юноши примерно того же типа, но дерзкая молодая официантка могла бы стать украшением любого шикарного заведения. У девушки были пышные светлые волосы и губы цвета жевательной резинки. Груди напоминали две спелые дыни с розовыми сосками, вызывающе просвечивавшими сквозь лифчик и белую блузку.
Ева подумала, что мальчишки наверняка видят эту красотку в эротических снах.
– Привет! Добро пожаловать в «Кофе и Байт». Будьте добры сесть за столик. Что бы вы хотели?
– Мне нужно задать вам несколько вопросов. Обоим.
– Все есть в меню, включая специи, но мы с Тадом будем искренне рады что-нибудь объяснить вам, – ответила официантка, которую, судя по табличке, звали Битси.
Битси и Тад… Ева покачала головой. О господи, кто придумал это идиотское сочетание?
– Сядьте, Битси.
– Прошу прощения, но нам не позволяют садиться. Рассказать вам, какие кофейные напитки сегодня в меню?
– Нет. – Ева вынула значок. – Полиция проводит расследование, и я должна задать вам несколько вопросов.
Тад, слегка побледнев, пригладил чуб.
– В наши обязанности входит сотрудничество с полицией, охраной, пожарными, врачами «Скорой помощи».
– Вот и хорошо. – Почувствовав за спиной какое-то движение, Ева обернулась и увидела узкоплечего мужчину, который старался незаметно улизнуть. – Не торопитесь, – сказала она ему. – Пожалуйста, посидите и расслабьтесь. Может быть, вам тоже придется ответить на мои вопросы.
– Я ничего не делал!
– Вот и не делайте, – посоветовала ему Ева. Она снова повернулась к бармену, но расположилась так, чтобы одновременно видеть и столики.
– Вы знаете, что случилось в доме напротив? Про мертвую женщину?
– О, да. – Тад улыбнулся как школьник, правильно ответивший на вопрос учителя. – Ее вытолкнули из окна.
– Вы правы. – Ева вынула фотографию Брайны Бэнкхед и положила ее на стойку бара. – Она когда-нибудь приходила сюда?
– Нет, мэм.
– Не называй меня «мэм».
Тад быстро заморгал, пытаясь понять, что к чему.
– Нам положено называть так всех посетительниц.
– Я коп, а не посетительница. А впрочем… – Она принюхалась к запаху. – Кофе у вас настоящий?
– О, да…
– Лейтенант, – подсказала ему Ева.
– Да, лейтенант. Мы используем только натуральные продукты с добавкой кофеина или без него.
– Неважно. – Ева подняла фотографию так, чтобы ее было видно и мужчинам за столиками. – Кто-нибудь из вас когда-нибудь видел эту женщину?
Тот, кто пытался улизнуть, заерзал на стуле.
– Кажется, да. Но я ничего не делал.
– Я это уже слышала. Где вы ее видели?
– В этом районе. Я живу в двух кварталах отсюда. И именно поэтому прихожу сюда. Близко, не так шумно, народу немного и нет этих пижонов.
– Пижонов?
– Ну, тех, которые таскаются по киберкафе, чтобы с кем-нибудь познакомиться. Здесь можно поработать.
– Вы когда-нибудь говорили с ней?
– Нет. Подобные женщины не говорят с такими парнями, как я. Я просто видел ее несколько раз, вот и все. По соседству. Она была хорошенькая, и я смотрел на нее. Но ничего не делал.
– Как вас зовут?
– Майло. Майло Хорндекер.
«Напуган с детства», – подумала Ева.
– Майло, вы так упрямо твердите об этом, что я начинаю подозревать обратное. – Она достала три моментальных снимка убийцы, сделанных с экрана. – Вы знаете кого-нибудь из этих людей?
Ева положила фотографии сначала перед Тадом и Битси; они одновременно покачали головами. Посетители тоже отрицательно ответили, и это заставило Еву сменить тактику.
– Ну хорошо. В последние несколько недель здесь появлялся новый посетитель. Который начал приходить недавно, а после убийства перестал у вас бывать. Он наверняка сидел у окна с видом на улицу. Приходил по утрам, не позже десяти. Или по вечерам, но не раньше шести.
Ей пришлось изрядно пошевелить мозгами, чтобы припомнить расписание работы Брайны.
– Если он приходил в другое время, то только по вторникам. Заказывал необычный кофе – большую порцию с молоком и вкусом каштанов.
– Он приходил два вторника подряд! – так и подпрыгнула Битси. – Садился у окна и за время работы выпивал два кофе с молоком. А потом уходил.
– За каким компьютером он работал?
– Всегда за первым. Всегда. – Она выпятила пухлые губы. – Оттуда очень красивый вид на улицу.
«И на дом Брайны Бэнкхед», – подумала Ева.
Она вынула мобильник и набрала номер Фини.
– Я в киберкафе напротив дома Бэнкхед. Смотрю на компьютер, за которым он работал. Мне нужен видеотехник и разрешение на изъятие.
Ева сидела за первым компьютером и пила «настоящий» соевый кофе, с добавкой кофеина. Что ж, спасибо и на этом. Как говорится, дареному коню в зубы не смотрят…
Стоило лишь слегка повернуть голову, чтобы увидеть двенадцатый этаж дома напротив. Окна и большой балкон квартиры Брайны.
– Ему нравится все делать тщательно, – сказала она Фини. – Он помешан на информации и стремится все проверять. В посланиях по электронной почте Брайна сообщала ему, как проводит выходные дни. Что она любит по утрам открывать окно и смотреть, какая стоит погода. Вот послушай:
«Я люблю этот первый глоток утреннего нью-йоркского воздуха. Я знаю, что говорят об этом воздухе, но мне он кажется свежим, романтичным и возбуждающим. Все запахи, все вкусы, все цвета… Они принадлежат мне, и в выходные дни я наслаждаюсь ими».
– Возможно, он следил за тем, как она выходила на балкон. Может быть, она пила там кофе, стоя у перил. Эта девушка любила порядок. Утром она убирала квартиру, одевалась и выходила за покупками. Иногда встречалась с подругой. Наверное, он ходил за ней. Хотел убедиться, что она правильно описала свои привычки. Хотел убедиться, что она действительно живет одна, что у нее нет бойфренда или того, кто может ему помешать. Хотел видеть, как она ведет себя, как выглядит, когда не знает, что за ней следят. Она должна была соответствовать самым высоким требованиям, иначе он не стал бы тратить на нее время…
Ева посмотрела на кудесника Фини, который, потупив глаза, ковырялся в компьютере.
– Он тоже раб привычки. А привычки оставляют след. Ты мог бы найти его по этому следу? – спросила она.
– Если он пользовался этим компьютером, мы сопоставим данные и многое узнаем. Правда, понадобится время. Но то, что смог он, сможем и мы.
Ева кивнула, оттолкнулась от стола и прошла туда, где видеотехник работал с кассетой видеокамеры, установленной в кафе. Ей не терпелось увидеть лицо убийцы без грима.
То, что предстало перед ней на экране, разочаровало Еву. Обычные, не слишком выразительные черты. Высокий лоб с начинающимися залысинами, неопрятные космы над ушами. Лицо, незаметное в толпе и не оставляющее следа в памяти.
Кроме глаз. Глаза были острыми и холодными.
«Теперь, что бы он ни делал со своим лицом, я узнаю его по этим глазам», – подумала Ева.
Рядом с домом Грейс Лутц киберкафе не было. Ни кафетерия, ни закусочной. Был только маленький уличный рынок с одним длинным узким проходом. Видно, утреннее везение Евы подошло к концу.
Она вызвала Пибоди. Помощница пришла в тот момент, когда Ева покупала шоколадный батончик.
– Детский ленч, – сказала Пибоди, с завистью глядя на батончик. – Как по-вашему, это овощное рагу свежее?
– Ты меня спрашиваешь?
– Мой желудок превратился в настоящую прорву, – сообщила ей Пибоди, заказав рагу на вынос. – Я перешла на новую диету, согласно которой на завтрак можно съедать только белок крутого яйца. Потом…
– Пибоди, разве я похожа на человека, который интересуется диетами? – Жестокая Ева развернула батончик и неторопливо откусила.
– Но это же очень важно! Вот вы, например, постоянно пребываете в плохом настроении, потому что потребляете много сахара, и… Это карамель?
– Можешь не сомневаться. – Ева облизала указательный палец. Пибоди с завистью следила за ней. – Уходим. Мне нужно пройтись.
– Ну, если нам предстоит пешая прогулка, то я, пожалуй, тоже куплю батончик.
Выйдя на улицу, Делия набила рот овощным рагу и устремилась следом за Евой.
– Пибоди, я бы с удовольствием выслушала твой отчет. Конечно, если ты умеешь есть и говорить одновременно.
– Очень вкусно! Похоже, они кладут туда укроп… В перечень вошло шестнадцать фамилий, – быстро сказала Пибоди. – Рорк… Можно не говорить вам, что он настоящий волшебник. Я бы с этим провозилась в три раза дольше. Вы не обращали внимания на его руки, когда он ведет поиск?.. – Заметив стальной взгляд Евы, она сунула в рот новую порцию рагу. – Да, вижу, что обращали. Так вот, мы обнаружили шестнадцать человек, которые делали такие покупки. Затем список удалось уменьшить до десяти. Мы исключили двух парней, которые женились в последние две недели. Май и июнь – традиционная пора свадеб. Еще один пару дней назад попал под автобус. Вы читали об этом? Парень на ходу пользовался карманным персональным компьютером, сошел с тротуара и угодил прямо под колеса. Бац – и готово!
– Пибоди…
– Ладно, ладно… В общем, мы оставили десять человек, наиболее похожих на людей из списка Макнаба, которые покупали грим. Йену понадобилось больше времени, потому что он связывался с продавцом, а тот сказал, что парики такого качества покупали человек двести. Потребовал назвать фабричную марку и торговое наименование. Мол, дело в том, что парик, который использовался в первом случае, широко распространен и выпускается разными фирмами под разными названиями. Это зависит от вида используемого сырья…
Пибоди бросила бумажный стаканчик в урну и начала разворачивать батончик так неторопливо и тщательно, будто раздевала любовника.
– Кстати, сегодня вечером он хочет заказать пиццу.
– Что?! Рорк хочет пиццу?
– Нет, Макнаб. Собирается сегодня вечером угостить меня пиццей. Говорит, что хочет только побеседовать, но сегодня утром у ваших ворот мы нарушили пару правил поведения в общественных местах.
– О черт, черт, черт! – Ева прижала пальцы к щекам, на которых бешено забились какие-то жилки. – Опять?! Зачем ты мне это говоришь? У меня спазмы начинаются!
– Боюсь, что если мы съедим пиццу, то займемся сексом. Как по-вашему, что это значит?
– Нет, это не спазмы, а эмболия. Та самая, которая нарушает работу мозга. А всему виной ты!
– Я не хочу этого. Но ничего не могу с собой поделать.
Ева вздохнула.
– Пибоди, я в таких вещах не разбираюсь. Чтобы найти общий язык с Рорком, мне понадобилось больше года, но я все равно то и дело срываюсь. Так что в этом отношении я для тебя не авторитет.
Она с досадой отвернулась и сунула руки в карманы. Улица была грязной, уличное движение шумным, а дым от тележки лоточника, мимо которой они проходили, вонял жареным обезвоженным луком. В половине квартала отсюда курили наркотики. И прямо напротив тоже.
– Для меня жизнь – это работа. А вам с Макнабом на работу наплевать… – Хотя душа Евы разрывалась от жалости к помощнице, ее взгляд оставался холодным и цепким. – Кажется, начинается заваруха. Вызовешь копов, а потом прикроешь меня.
Она вынула значок, достала пистолет и начала переходить улицу, но тут один из мужчин выхватил нож. Второй отпрянул, увернулся и сделал то же самое. Оба пригнулись и задвигались по кругу. Прохожие бросились врассыпную.
– Полиция! Бросить оружие!
Они не обратили на Еву внимания. Один из них был пьян, второй одурманен наркотиками. Это делало обоих опасными.
– Бросайте ножи, или я уложу обоих!
Тут мужчины дружно повернулись к ней, и один из них бросился вперед. Кто-то из прохожих вскрикнул. Когда нож взметнулся вверх, Ева свалила бандита подсечкой. Он упал на нее, но Ева увернулась, а потом придавила каблуком его руку, державшую нож.
Пока ее противник вопил и извивался, второй мужчина схватил какую-то зазевавшуюся женщину и приставил зазубренное лезвие к ее горлу. Глаза наркомана остекленели от «Зевса» – эликсира, делающего человека богом.
– Брось нож! Отпусти ее и брось нож!
– Трахал я тебя! И ее тоже! Черт побери, это мой угол!
– Если ты порежешь ее, этот угол станет местом твоей смерти! – Ева увидела краем глаза, что Пибоди метнулась в сторону. Наркоман, к счастью, этого не заметил.
– Сама брось пушку, или я перережу ей глотку от уха до уха. – Негодяй наклонился и провел языком по шее женщины. – И выпью кровь.
– О'кей. Похоже, ты меня перехитрил.
Ева бросила пистолет на тротуар и увидела, что наркоман проводил его взглядом. А потом глаза бандита расширились от ужаса: рядом с ним выросла Пибоди и ткнула его в шею электрошокером.
Ева прыгнула вперед, схватила руку с ножом и вывернула ее. Женщина сползла на землю, как пустой мешок.
– Оглуши его еще раз! – крикнула Ева, но наркоман с нечеловеческой силой вырвался, и нож устремился к ее горлу.
Она почувствовала сначала укол, потом обжигающее прикосновение металла к коже и наконец ощутила запах крови. Однако медлить было нельзя. Не замечая боли, Ева нанесла удар коленом в пах, и бандит согнулся пополам. Не успел он выпрямиться, как Ева наступила ему на ногу и, используя инерцию, перекинула через бедро.
Наркоман рухнул плашмя, как срубленное дерево, и громко стукнулся головой об асфальт. Тяжело дышавшая Ева подобрала нож – и не смогла разогнуться.
– Даллас, вы как? Он порезал вас?
– Да, черт бы его побрал. Забери этого. – Она показала на бандита, который свалился первым и теперь пытался уползти.
Потом Ева перевернула наркомана и надела на него наручники. Заложница сидела на тротуаре и продолжала истошно вопить.
Ева вытерла окровавленную шею тыльной стороной ладони и подняла взгляд.
– Кто-нибудь, заставьте ее замолчать!
