Текст книги "Ангел Габриеля"
Автор книги: Нора Робертс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)
Пожалуйста, я не могу… я никогда…
Я знаю. – С каким-то странным смирением Гейб прикоснулся губами к ее губам.
Он хотел дать и не ожидал, что, давая, он столько же получит в ответ.
Ты лишь расслабься. Спешить нам некуда.
Но ты не…
Он засмеялся, касаясь ее шеи.
– Собираюсь! Время у нас есть. Я хочу прикасаться к тебе, – пробормотал он, снова начав медленное обольстителе путешествие. Это было невозможно. Лора бы сказала, что ее тело не в состоянии отвечать на такое мягкое, такое легкое прикосновение. И все же через считанные мгновения она снова дрожала, и снова все тело прониклось болью и желанием. Его язык скользил по ее животу, изгибам бедер, пока она не начала извиваться, став жертвой собственного желания и неземного наслаждения, которое получала словно бы в награду. Но, как ни трудно в это поверить: крепкие руки поднимали ее снова и снова. На этот раз, когда она раскрыла рот от удивления и пыталась, запинаясь, что-то произнести он скользнул в нее.
Ее стон слился с его стоном.
Они двигались одновременно, одно влажное тело прижималось к другому. Никогда ещё Лора не чувствовала себя такой сильной такой полностью свободной, как сейчас, наитеснейшим образом соединенная с Гейбом.
Она была всем, чего он когда-либо хотел всем, о чем он когда-либо мечтал. Сейчас это и впрямь напоминало мечту, удовольствие так и било в нем через край. Прижавшись лицом к ее шее, он чувствовал ее почти провокационный аромат, смешанный с терпким, земным запахом страсти. До гробовой доски он будет помнить это головокружительное сочетание.
Ее частое, неистовое дыхание раздавалось в его ухе. Ее тело было так же быстро неистово под его телом. Он чувствовал ее ногти неосторожно впившиеся в его спину. Затем он уже не помнил ничего и дал себе полную свободу.
Глава 9
Было время, короткое время, когда Лора носила элегантную одежду и посещала великосветские приемы. Она водила знакомство с людьми, имена которых печатались в глянцевых журналах и мелькали в дерзких заголовках бульварных газет. Она танцевала со знаменитостями и обедала с королями моды. Сейчас это казалось ей сном. Ей нравилось то время, когда она работала моделью у Джеффри. Конечно, это была нелегкая работа, но она была молода, неопытна, и красивая жизнь ослепляла ее… даже после десяти часов на ногах.
Джеффри научил ее стоять, ходить и даже выглядеть заинтересованной, когда она валилась от усталости. Он показывал ей, как с помощью макияжа сделать лицо тоньше или ярче, как с помощью прически выразить свое настроение.
Все, чему он ее обучил, помогало ей удерживать имидж во время приемов у Иглтонов. Она умела казаться искушенной и невозмутимой. Иногда эти приемы даже доставляли ей удовольствие.
Лора не боялась, что поставит себя или Гейба в затруднительное положение на приеме, который его родители дадут в их имении в Ноб-Хилл3. Но она не была уверена, что хочет снова начинать эту жизнь.
Как бы сложилась их жизнь, если бы Гейб был обычным человеком, с обычными средствами? Они бы, наверное, нашли маленький домик с маленьким двориком и жили в безвестности.
Отчасти Лора стремилась к этому, ее влекла простая жизнь.
Но это было бы неправильно по отношению к Гейбу.
Лора вдела в уши серьги, купленные неделю назад, – россыпь голубых камней. Если бы Гейб происходил из другой семьи и жил другой жизнью, он не был бы человеком, которого она полюбила. Человеком, который, она почти готова была в это верить, начинал любить ее.
В нем не было ничего, что ей хотелось бы изменить, ни во внешности, ни в манерах. Иногда ей хотелось, чтобы он чуть больше делился с ней своими мыслями и чувствами, но она надеялась, что когда-нибудь это произойдет.
Ей хотелось стать полноценной частью его жизни – любовницей, женой, партнером. Пока что она стала только первыми двумя.
Когда дверь открылась, она повернулась.
– Если ты готова, мы…
Гейб остановился и уставился на нее. Перед ним стояла женщина, о которой она ему рассказывала, женщина, украшавшая обложки журналов и рекламировавшая шелк и соболя. Длинноногая и стройная, Лора стояла перед зеркалом в темно-синем платье. Оно было очень простым, с обнаженными плечами и шеей, с соблазнительными сборками на груди, ниспадавшими к ногам.
Она подняла волосы и скрепила их сзади, оставив на висках только несколько дразнящих локонов пшеничного цвета.
Она была красива, невероятно красива, и все же, даже подойдя к ней, он не узнавал собственную жену.
Ты потрясающе выглядишь! Мне придется запечатлеть тебя такой! – Снежная королева, подумал он, холодная, отдаленная и неприступная.
Я послушалась твоего совета относительно цвета платья. – Лора нервно закрывала и открывала сумочку, не понимая, почему он смотрит на нее словно на незнакомку. – И выбирала без бантов.
Вижу. – Ей следовало бы надеть к этому платью колье из сапфиров. – Сейчас еще прохладно. У тебя есть какая-нибудь накидка?
Есть. – Удивленная его тоном, Лора подошла к кровати и схватила широкий шелковый шарф, сверкающий буйством цветов драгоценных камней. Именно тогда он заметил на юбке разрез до бедра.
Уверен, в таком наряде ты произведешь фурор!
Лора внутренне сжалась, но постаралась сохранить спокойное выражение лица.
Если тебе не понравилось платье, скажи это прямо! – Она набросила на плечи шарф. – Переодеваться сейчас уже поздно, но, уверяю тебя, больше я его не надену!
Минутку! – Гейб схватил ее за руку и вывел в коридор. Он почувствовал мягкое золото незамысловатого обручального кольца на пальце ее руки. Она по-прежнему его Лора, думал он, переплетя свои пальцы с ее пальцами. Ему достаточно было посмотреть в ее глаза, чтобы увидеть это.
Я должна приготовить Майкла, – пробормотала Лора и попыталась ускользнуть от него.
Ты ждешь от меня извинений за то, что ничто человеческое мне не чуждо и я ревнив?
Ее лицо стало неподвижным, взгляд лишенным какого-либо выражения.
– Я надела это платье не для того, чтобы привлекать других мужчин. Просто оно мне понравилось, и мне показалось, что оно мне идет!
Гейб поднес руку к ее лицу и смачно выругался, когда она отшатнулась.
– Посмотри на меня! Нет, черт возьми, не на него, а на меня!
Она вскинула на него взгляд.
Помни, кто я, Лора! И запомни раз и навсегда: я не потерплю, чтобы каждое мое настроение, каждое мое слово сравнивали с чьими-нибудь еще!
Я стараюсь этого не делать.
Может быть, стараешься, но все же делаешь!
Ты хочешь, чтобы я за одну ночь перевернула всю свою жизнь? Я не смогу.
Нет – Гейб снова провел большим пальцем по кольцу. – Я и не думаю, что ты это сможешь. Но ты должна запомнить, что я часть твоей новой жизни, а не старой!
Ты совершенно не похож на него. – Ее рука начинала расслабляться в его руке. – Я это знаю. Полагаю, иногда легче ожидать худшего, нежели надеяться на лучшее!
Я не обещаю тебе лучшего.
Нет, он не будет давать обещаний, которых не сможет сдержать. В этом и состояло его преимущество.
– А ты крепче держи меня! Я хочу быть как можно ближе к тебе!
Когда его руки обвились вокруг нее, Гейб прижал ее щеку к плечу черного вечернего пиджака, от него исходил его запах, и от этого напряжение полностью исчезло.
Полагаю, я тоже ревнива!
Вот как?
Лора улыбнулась, немного отодвинулась и посмотрела ему в лицо.
Ты сегодня прекрасно выглядишь!
Правда? – В его тоне прозвучали одновременно удовольствие и удивление.
Я никогда не видела тебя в вечернем костюме. – Она провела пальцем по черному лацкану, выделявшемуся на фоне крахмальной белой рубашки. – Как Хитклифф в смокинге!
Гейб засмеялся и обхватил ее лицо руками.
Что творится в твоей головке, ангел? Там нет героя!
Ты ошибаешься! – Взгляд ее был очень торжествен, очень серьезен.
Ты моя. – Он пожал плечами, но Лора крепко прижимала его. – Пожалуйста, хоть на этот раз позволь мне сказать это, не отмахивайся.
Он провел пальцем по ее носу.
– Не ожидай, что я долго буду ходить в железной броне. Давай родим ребенка! Моя мама не простит тебе, если ты опоздаешь.
Гейб не был героем. Вернее сказать, он, безусловно, не был удобен в качестве героя.
Когда кто-то видит в вас что-то героическое, вы неизменно их разочаровываете. Они ожидали от вас правильных ответов, ключа к замку, света в темноте.
Вот Майкл видел в нем героя. И конечно, он разочаровал своего брата.
Майкл любил такие приемы, думал Гейб, потягивая шампанское. Он любил смех, людей и сплетни. Майкл беззастенчиво любил слухи и всевозможную молву.
Люди привязывались к нему сразу же, едва познакомившись. Он был общительным, забавным и таким же приветливым в общении с незнакомыми, как и с друзьями. Майкл был героем, оказывал услуги, всегда охотно приходил на помощь, не считая деньги, или просто морально поддерживал людей в их начинаниях.
И все же, полагал Гейб, была в нем какая-то вспыльчивость и грубость, мешавшая ему быть по-настоящему хорошим.
Господи, как же ему все-таки не хватало брата, иногда невыносимо.
Здесь были люди, знавшие Майкла, поднимавшие с ним бокал, болтавшие с ним о том о сем.
Вероятно, от этого еще тяжелее было сегодня находиться в доме их родителей, в доме, где они с братом выросли, где у них было столько общего, и знать, что Майкл больше никогда не войдет в эту комнату.
Но жизнь тем не менее продолжается. Одна страница жизни закрыта, открывается другая. Гейб посмотрел в противоположный конец комнаты, где Лора стояла и беседовала с его отцом.
Он влюбился в нее где-то между мгновением, когда она опустила окно пострадавшей машины, и тем мгновением, когда она положила ему на руки новорожденного младенца. Любовь возвестила о себе не барабанами и вспышками, а тихим, успокаивающим шепотом.
Если существуют ангелы, один из них послал ему Лору, когда он больше всего в ней нуждался.
Она была благодарна ему и вполне готова подарить ему любовь и нежность в ответ на то, что он ей дал. Иногда он верил, что на сегодня достаточно, а дальше они будут вместе.
Затем наступили иные времена.
Он хотел схватить ее, снова и снова требовать, чтобы она смотрела на него, увидела, кто он такой, что он чувствует. Чтобы она забыла о том, что с ней случилось, и верила в то, что происходит сейчас. Он хотел стереть, как стирал с холста, все, что произошло прежде, все, отчего туманился ее взгляд, все, что заставляло ее колебаться хотя бы доли секунды перед тем, как улыбнуться.
Но он знал лучше, чем большинство людей, что, пытаясь выбросить что-то из жизни человека, ты обкрадываешь его. Все, что случилось с Лорой, и плохое, и хорошее, сделало ее той, кем она стала, женщиной, которую он любит.
Однако, как бы сильно он ни любил, будучи эгоистом, он хотел, чтобы его любили в ответ. Полностью, без тени благодарности или зависимости. Желанием этого не добьешься, нужно, чтобы прошло время. Он мог дать ей немного больше.
Кто-то засмеялся на другом конце комнаты. Звякнули бокалы.
Повсюду стоял запах вина, цветов и женских духов.
На небе появилась полная луна, заливая своим сиянием открытую террасу. Комната сверкала от света ламп. Желая хоть на некоторое время побыть подальше от толпы и шума, Гейб улизнул и поднялся проверить своего сына.
Всякий раз, когда я вижу мальчика, нахожу, что он все больше похож на тебя, – сказал Клифф.
Ты так думаешь?
В это время в комнате появилась ослепительная Лора.
– Безусловно! Хотя судя по тому, как вы сегодня выглядите, никто не поверит, что вы молодая мама! – Клифф похлопал ее по щеке, что всегда приводило ее в восторг и смущение. – У моего Гейба превосходный вкус!
Как тебе не стыдно, Клифф, заигрывать с красивой женщиной за спиной у жены!
Мэрион! – Клифф нагнулся и поцеловал вновь пришедшую. – Как всегда, опаздываешь!
Аманда уже отругала меня. – Она повернулась, потягивая шампанское, и пристально оглядела Лору. – Значит, вы и есть таинственная Лора!
Моя новая дочь! – Клифф поспешно сжал плечи Мэрион. – Наш старый друг, Мэрион Трассалт! Галерея Трассалт владеет картинами Гейба.
Да, я знаю. Рада с вами познакомиться, – ответила Лора.
Мэрион не была красивой женщиной, но она была стильной, с гладкими черными волосами и темными глазами. На ней было струящееся, переливающееся всеми цветами радуги облегающее платье, одновременно и претенциозное, и свидетельствующее о тонком вкусе хозяйки.
Да, получается, что мы обе владеем Гейбом! – Мэрион постучала пальцем по краю бокала и улыбнулась, но в ее глазах не было теплоты. Лора сразу же распознала прячущееся за изысканными манерами пренебрежение. – Фигурально выражаясь, вы владеете его сердцем, а я – душой!
Но мы обе хотим ему только добра!
О! – Мэрион подняла бокал. – Совершенно верно. Клифф, Аманда попросила меня напомнить вам, что хозяин должен уделять время гостям!
Он скорчил гримасу.
Вот надсмотрщица! Лора, не забудьте посетить буфет. В последнее время вы очень похудели. – С этими словами он приступил к исполнению своих обязанностей.
Да, вы поразительно стройны для женщины, родившей ребенка… сколько же? Месяц назад?
Почти два. – Лора переложила бокал с шампанским в другую руку. Она не знала, как вести себя при столь тонком нападении.
Как быстро бежит время! – Мэрион коснулась языком верхней губы. – Странно, что с момента приезда сюда вы не удосужились посетить галерею!
Вы совершенно правы! Я обязательно приду и посмотрю работы Гейба в надлежащей обстановке. – Лора успокоилась. Ни при каких обстоятельствах она не позволит запугать себя или заманить в такую ловушку, как чтение между строк. Если у Гейба когда-то и были романтические отношения с Мэрион, они давно закончились. – Я знаю, он доверяет вам. Надеюсь, вам удастся убедить его устроить новую выставку.
Я еще не решила, своевременна ли эта затея! – Мэрион повернулась и улыбнулась кому-то на другом конце комнаты, окликнувшему ее по имени.
Отчего же? Картины замечательны!
Это не единственная проблема. – Она обернулась и окинула Лору быстрым взглядом сверкающих глаз. Она не была любовницей Гейба, да и вовсе не стремилась ею стать.
Она испытывала к Габриелю Брэдли более сильную гамму чувств, нежели простое физическое влечение.
Гейб был художником, а она была, и надеялась и дальше быть, катализатором его успеха.
Если бы он женился на девушке своего круга, которая способствовала бы дальнейшему развитию его карьеры, она была бы рада. Но для Мэрион была невыносима мысль q том, что он, задевая ее амбиции, позарился на смазливое личико и сомнительную репутацию.
– Вы знаете, а ведь я была знакома с вашим первым мужем!
Даже если бы Мэрион плеснула шампанское в лицо Лоре, та не была бы так шокирована. Кокон, который она сумела создать вокруг себя и Майкла, дал первую трещину.
Нет. Простите…
Потрясающий человек, я всегда так думала. Конечно, молодой, немного необузданный, но потрясающий. Какая трагедия, что он умер таким молодым, даже не успев увидеть своего ребенка. – Она подняла бокал, пока в нем не остался только тонкий слой пузырьков.
Майкл – сын Гейба, – спокойно ответила Лора.
Да, мне это говорили. – Мэрион снова улыбнулась. – И до, и после смерти Тони ходили самые странные слухи. Если верить некоторым из них, он собирался развестись с вами, выгнал вас из дома, потому что вы вели себя, ну, несдержанно. – Пожав плечами, Мэрион отодвинула бокал. – Но теперь это все в прошлом. Скажите, как поживают Иглтоны? Я уже сто лет не разговаривала с Лорейн.
Если ей не удастся одолеть приступ тошноты, она жестоко и унизительно опозорится, пронеслось в голове у Лоры.
Зачем вы это делаете? – прошептала она. – Какое вам до этого дело?
О, дорогая моя, мне есть дело до всего, что касается Гейба! Я намерена следить за ростом его карьеры и не хочу видеть, как он будет скатываться на дно! А платье на вас очень славное, – добавила она. Увидев подходящую к ним Аманду, Мэрион поспешила удалиться.
Лора, вы в порядке? Вы белая как полотно. Пойдемте, я найду, куда вас усадить.
Нет, мне нужно подышать свежим воздухом! – Повернувшись, она выбежала в открытые стеклянные двери на каменную террасу.
Вот, сюда! – Аманда, последовавшая за ней, взяла ее за руку и усадила в кресло. – Посидите минутку, пока не придет Гейб. Если он хоть краем глаза увидит вас, он разнесет меня в пух и прах за этот прием! Это ведь я настаивала, что вам пора начать выходить в свет!
Ах, при чем здесь это?
Конечно, тут не обошлось без Мэрион! – Аманда взяла из руки Лоры бокал. – Если она вам намекнула, что между нею и Гейбом были какие-то отношения, то уверяю вас, это совершенная ложь!
Это тоже не важно.
Тихо рассмеявшись, Аманда оглянулась.
– Если вы действительно так думаете, тогда вы лучше меня! Я знаю одну из бывших… пассий моего мужа больше тридцати пяти лет. И мне до сих пор хочется плюнуть ей в глаза.
Рассмеявшись в свою очередь, Лора вдохнула мягкий вечерний воздух.
Я знаю, что Гейб мне верен.
Вот это вам и нужно знать! А еще вам следует знать, что Мэрион и Гейб никогда не были любовниками. – Она слегка повела плечами. – Я не могу сказать, что в курсе всех любовных историй моего сына, знаю только, что с Мэрион его объединяет только искусство. Ну так чем она так вас расстроила?
Ничего особенного. – Лора провела пальцами по вискам, словно для того, чтобы успокоить боль. – Я сама виновата, что слишком бурно отреагировала на ее слова. Она лишь упомянула, что была знакома с моим первым мужем.
Понятно! – Расстроившись, Аманда снова бросила проницательный взгляд в гостиную. – Что ж, я считаю неразумным поднимать эту тему на приеме в честь вашей свадьбы. Мне казалось, у такой женщины, как Мэрион, больше такта.
Все кончено, и давайте забудем об этом! – Расправив плечи, Лора собралась вернуться в дом. – Я была бы вам очень признательна, если бы вы не рассказывали об этом Гейбу! Незачем расстраивать его.
Согласна, незачем. Я сама поговорю с Мэрион.
Нет! – Лора снова взяла бокал и медленно отпила. – Если что-то и понадобится сказать, я скажу сама.
Что ж, если хотите, пусть так и будет! – легко произнесла Аманда, расплывшись в улыбке.
Да, Аманда… – Лора подумала, что решение, принятое наскоро, иногда самое лучшее. – Хочу попросить вас об одолжении. Не могли бы вы на следующей неделе на денек взять к себе Майкла? Мне хочется пойти в галерею и посмотреть на картины Гейба.
Лора проснулась и только тогда перестала задыхаться и дрожать. Она вырвалась из кошмара и оказалась в объятиях Гейба.
– Расслабься же! Все в порядке!
Она жадно глотнула воздух и медленно выдохнула.
Прости, – пробормотала она, проведя рукой по волосам.
Может быть, дать воды?
Нет. – На смену страху пришло раздражение. На циферблате будильника высвечивалось 4:15. Они проспали всего три часа, а она снова бодрствует и беспокоится.
По-прежнему обнимая ее, Гейб спокойно лежал рядом.
– Ведь после рождения Майкла ночные кошмары оставили тебя, или я ошибаюсь?
Сегодня на приеме тебя что-то расстроило?
Лора вспомнила о Мэрион и скрипнула зубами.
Почему ты спрашиваешь?
Я заметил, что ты чем-то расстроена, а мама раздражена.
Ты думаешь, что я поссорилась с твоей мамой?
Она улыбнулась и более непринужденно прижалась к нему.
Успокойся, Гейб, мы очень хорошо с ней ладим.
Похоже, ты удивлена этим?
Никак не ожидала, что подружусь с ней. Я представляла ее ведьмой на метле и в остроконечной шляпе!
Он засмеялся и поцеловал ее в плечо.
Только попробуй раскритиковать мои работы!
Вот этого я делать не осмелюсь! – Она начала бессознательно гладить пальцами его волосы. Лежа здесь, рядом с ним, она верила, что справится со всем, что угрожает ее новой семье. – Твоя мама показала мне стенную роспись в гостиной. Ту, где изображены всякие мистические существа.
Мне было двадцать лет, и я был романтиком. – И он дюжину раз просил у матери разрешения расписать стену.
Мне нравится эта роспись.
Неудивительно, что ты поладила с мамой!
Мне она действительно понравилась. – Лора повернулась и положила руки ему на грудь. В комнату проникал только слабый свет луны, но она его видела. Она не осознала, что это ее первое непринужденное движение в его сторону, зато Гейб это понял. – Что плохого в единорогах, кентаврах и эльфах?
Полагаю, они там на своем месте. – Однако в данный момент его занимало только одно: заняться с ней любовью.
Хорошо. Тогда не считаешь ли ты, что комната Майкла самое подходящее место для стенной росписи?
Он потянул за локон, ниспадающий ей на щеку.
– Ты делаешь мне заказ?
– Я видела образцы твоей работы, и они неплохи.
Он потянул сильнее.
Неплохи?
Многообещающи. – Быстро засмеявшись, она увернулась, но он снова потянул ее за волосы. – Представь мне на рассмотрение несколько пробных эскизов!
А гонорар?
Гейб улыбался; ее кожа теплела. Лора вдруг подумала, что кошмар был замаскированным благословением.
– Договоримся.
– Вот что я тебе скажу. Я распишу стену при одном условии.
Каком же?
Ты позволишь мне написать тебя обнаженной!
Лора вытаращила глаза, но потом засмеялась, уверенная, что он шутит.
Ты должен, по крайней мере, позволить мне надеть берет!
Насмотрелась старых фильмов! Можешь, если хочешь, надеть берет… но больше ничего!
Я не могу!
Хорошо, тогда к черту берет!
Гейб, ты что, серьезно?
Разумеется, серьезно. – Чтобы доказать это и доставить себе удовольствие, он погладил ее рукой. – У тебя прекрасное тело… длинные, как у балерины, ноги, гладкая белая кожа, тонкая талия.
Гейб! – Она заговорила, чтобы остановить и поглаживание, и разговор. Но не остановила ни то ни другое.
Я хотел написать тебя обнаженной с того первого раза, когда мы занимались любовью. Я до сих пор представляю тебя в тот момент, когда снял с тебя рубашку. Уловить твою женственность, твою тонкую сексуальность – вот это будет триумф!
Она приложилась щекой к его сердцу.
Ты меня смущаешь.
Почему? Я знаю, как ты выглядишь. Знаю каждый дюйм твоего тела.
Он обхватил руками ее груди, слегка проведя большими пальцами по соскам. Мгновенная реакция передалась ему.
– А больше не знает никто! – В его голосе начинала звучать хрипотца. Едва понимая это, она принялась гладить его руками. Путешествие было долгим, ленивым и скрупулезным и почему-то невероятно возбуждало его.
Никто больше не знал секретов ее тела, всех его углублений и изгибов. Никто больше не знал, что значит прикасаться к ней, гладить ее, заставлять ее робость сменяться страстью. Ему очень хотелось запечатлеть на полотне ее красоту, ее нежную сдержанность, только что обнаруженный огонь страсти. Но он мог подождать.
– Что ж, в этом случае придется нанять модель!
Лора вскинула голову.
Ты… – Ревность вспыхнула, такая быстрая и сильная, что она на мгновение лишилась дара речи.
Это искусство, ангел, – удивленно произнес Гейб, не испытывая тем не менее никакого неудовольствия. – А не фотография.
Ты меня шантажируешь?
Ты очень сообразительна!
Лора сощурилась. В процессе умышленного обольщения, удивившем их обоих, она сделала такое движение, что ее тело соблазнительно потерлось о его тело.
– Только модель я выберу сама!
У нее участился пульс. Когда она опустила голову, чтобы осыпать поцелуями его грудь, он закрыл глаза.
Лора.
Нет, миссис Драмберри! Сегодня я с ней познакомилась.
Гейб вытаращил глаза. Но когда Лора укусила зубами его сосок, он прогнулся.
Но Мейбл Драмберри уже сто пять!
Точно! – хихикнула Лора, продолжая свои исследования и наслаждаясь новыми открытиями и властью над ним. – Я бы не допустила, чтобы ты закрылся в студии с какой-нибудь рыжеволосой, молодой, сексуальной девицей!
Он засмеялся, но смех перешел в стон, когда ее рука опустилась ниже.
– А ты не думаешь, что я смогу устоять перед рыжеволосой, молодой, сексуальной девицей?
Конечно, только вряд ли она устоит перед тобой! – Лора потерлась щекой о его челюсть, уже заросшую утренней щетиной. – Ты красив, Гейб! Если бы я умела рисовать, я бы тебе это показала.
Твои действия сводят меня с ума!
Надеюсь, – пробормотала она и приложилась губами к его губам.
Лоре всегда не хватало смелости пленять, она никогда не была уверена в своей привлекательности. Теперь ей казалось правильным и вполне возможным дразнить своего снедаемого страстью мужчину.
Он запустил руки в ее волосы и сомкнул напряженные пальцы, а она просунула язык ему в рот и начала его исследовать. Ее движения были скорее инстинктивными, нежели осознанными, но от этого еще более соблазнительными.
Сила пришла к ней вместе со свободной уверенностью. Здесь она сможет быть его партнером, его полноценным партнером. Ей было легко показывать свою любовь, почти также легко, как чувствовать ее.
Открывая его, она открывала и себя. В постели она была не так терпелива, как он. Странно, но при дневном свете все менялось. Гейб был человеком быстрых, решительных действий, а если при этом совершал ошибки, то либо исправлял их, либо игнорировал. Лора была более осторожна. Прежде чем что-нибудь делать, она продумывала все возможные варианты.
Но в постели, в роли обольстительницы она была нетерпелива.
Она была неистова и чувственна. Гейб поймал себя на том, что протягивает к ней руки, а затем беспомощно купается в ощущениях, которые она в нем вызывала. Он не узнавал свою Лору! Это было все равно что иметь в постели другую женщину, которая вызываете те же чувства, что и Лора, от которой исходил тот же запах, что и от Лоры, которую он хотел так же отчаянно, как он хотел Лору.
Когда она прижала губы к его губам, это был вкус Лоры, только как-то мрачнее, спелее. А тело ее, приблизившееся к нему, было горячим как печь.
Он напомнил себе, что это его жена, его робкая и по-прежнему невинная жена, требующая бесконечной заботы и нежности.
Ему еще требовалось дать полный выход своей страсти. С Лорой он не спешил, пользовался каждой каплей своей чувственности.
Теперь она лишала его сдержанности.
Она чувствовала свою силу, и это было великолепно. Несмотря на возбуждение, ее ум был ясен, как звук колокольчика. Она делала его слабым и доводила до отчаяния. Она заставляла его дрожать. Затаив дыхание, она прижималась губами к тем местам, где бьется пульс, она находила их инстинктивно. Его сердце билось с бешеной скоростью. Из-за нее. Лора чувствовала, как ее тело содрогается от его прикосновения. Когда он застонал, она услышала свое имя.
Она слышала, как засмеялась, и в этом смехе была сладострастность. Женский триумф! Часы в коридоре пробили пять, и их бой снова и снова раздавался эхом в ее голове.
Вдруг руки Гейба обвились вокруг нее, а из его горла вырвался долгий стен. Его самообладание прорвалось, как слишком туго натянутая тетива. Желания, так долго сдерживаемые, удовлетворенные лишь наполовину, вырвались на свободу. Его губы с силой, до боли впились в ее губы. Но Лора не боялась. Она чувствовала себя победительницей.
Охваченные безумием, они катались по постели, ища, беря, требуя, от жажды у них пересыхало во рту, и душа трепетала. Ее скромная рубашка, разорванная по швам, была отброшена в сторону, кружева превратились в клочья. Его руки скользили всюду, и их прикосновения отнюдь не были нежными.
Не было никакого стыда. Никакой робости. Это была свобода! Такая же отчаянная, как и он, она открылась ему. Когда он нырнул в нее, по их телам вибрировал ток, волна за волной.
Быстрые и неистовые, они замкнулись в собственном ритме, ведя друг друга.
Бесконечное удовольствие, острое я нетерпеливое. Ненасытная потребность распространялась, как пожар. Когда она отдалась ему, когда она попросила и получила больше, Лора поняла, что для счастливых время действительно останавливается.
