Текст книги "Ангел Габриеля"

Автор книги: Нора Робертс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 12 страниц)

Глава 12

У вас усталый вид. – Войдя в дом, Аманда быстро покачала головой.

У Майкла режутся зубки. – Предлог был достаточно веским, ведь более чем беспокойный малыш не давал Лоре спать по ночам. – Он прикладывается к подушке каждые минут десять, но, если повезет, может целый час провести сидя.

– Тогда почему вы не вздремнете?

Аманда уже вошла в гостиную, Лора последовала за ней.

– Потому что вы позвонили и предупредили о своем приходе.

– А! – Слегка улыбнувшись, Аманда села и бросила сумочку на стол. – Я действительно звонила. Что ж, я не задержу вас надолго. Гейб дома?

Нет. Он сказал, что ему надо уйти по каким-то делам. – Лора села в кресло напротив свекрови и откинула голову на спинку. Иногда даже маленькие излишества кажутся раем. – Принести вам кофе или чего-нибудь прохладительного?

У вас такой вид, будто вы и с кресла-то встать не можете! Нет, мне ничего не нужно. Как поживает Гейб?

Он тоже очень устает.

Ничего удивительного. От Лорейн Иглтон или ее адвоката ни слова?

Ничего.

Я не думаю, что вы разделяете точку зрения, будто отсутствие новостей – это уже хорошая новость?

Лора заставила себя улыбнуться.

Боюсь, что нет. Чем дальше, тем легче представить худшее.

А если она передаст дело в суд?

Тогда мы будем бороться! – Несмотря на усталость, она обнаружила в себе прилив свежих сил. – Это я и сказала ей.

Именно это я и хотела услышать! – Откинувшись на спинку кресла, Аманда поправила брошь на лацкане. Немного похудела, немного побледнела, подумала она, разглядывая Лору. Но, в общем, кажется, невестка держится молодцом. – Когда все закончится, вы с Гейбом сможете разрешить много неопределенностей.

Неопределенностей?

Да, мелких. Например, как вы намерены прожить оставшуюся жизнь?

Не понимаю, что вы имеете в виду.

У Гейба есть его искусство, у вас обоих есть Майкл и те дети, которые появятся еще.

Эти слова заставили Лору выпрямиться.

Еще дети! Они с Гейбом никогда не обсуждали эту возможность. Лора иногда задумывалась, хочет ли их Гейб? А она? Она провела рукой по своему плоскому животу и представила, как он наполнен другой жизнью… на этот раз ребенком Гейба, с самого первого момента. Да, она этого хотела!

Подняв взгляд, она увидела, как Аманда спокойно и с полным пониманием рассматривает ее.

Трудно принимать решения, когда у нас еще столько проблем.

Конечно. Но это все преходяще. Что вы собираетесь делать, к чему стремитесь? Так как я больше двух десятилетий прожила под одной крышей с Гейбом, то знаю: когда его посещает муза, он может торчать в своей студии часами, а то и днями!

– Я не возражаю. Да разве я йогу быть против этого, когда вижу, чего он может достигнуть?

– Женщине тоже нужно заниматься серьезным делом. Конечно, лучшее занятие – это дети, но…

Аманда взяла свою сумочку и вынула из нее визитную карточку.

У нас в городе существует Центр психологической помощи жертвам насилия. Он довольно невеликий, к сожалению, плохо финансируется. – Аманда уже решила исправить это. – Им нужны добровольные помощники, женщины, понимающие эту проблему и знающие, как построить свою жизнь после перенесенного ада.

Но я же не врач!

Чтобы помогать там, не нужно быть врачом.

Нет, – Лора смотрела на карточку на столе, и ее начали одолевать сомнения. – Не знаю, я…

И все же подумайте об этом!

Аманда! Вы были в этом центре?

Да, вчера вечером мы с Клиффом были там и ушли оттуда под большим впечатлением!

– А почему вы туда отправились?

Аманда подняла бровь точно так же, как это делал Гейб.

Потому что у нас есть кое-кто, кого мы хотели бы понять лучше! Не вставайте! – сказала она, когда Лора поднялась. – Я сама найду дорогу! Поцелуйте за меня Гейба и передайте ему, что отец спрашивает, собираемся ли он продолжать играть в покер? Человеку скучно жить без выигрышей!

Аманда! – Лора скинула тапочки и забралась в кресло с ногами. – У меня никогда не было матери, а та, которую я себе представляла, совсем не была похожа на вас. – Она улыбнулась, чувствуя, как у нее слипаются глаза. – Но я вовсе не разочарована!

– Вот и хорошо, – заключила Аманда, выходя из комнаты, где в кресле уже спала Лора.

Она не проснулась, даже когда пришел Гейб. Он прислонил к стене объемистый пакет. Когда она не отреагировала на шуршание бумаги, он подошел к кушетке. Даже не вспомнив об этюднике, он повалился на кушетку, вытянул ноги и почти тотчас же заснул.

Крик малыша разбудил их обоих. Гейб застонал и закрыл лицо подушкой. Лора, спросонья ничего не понимая, замутненным взглядом посмотрела на Гейба и свесила ноги на пол.

Он вскочил вслед за ней.

А все-таки я хорошо чувствую время, – решил он, увидев, как Лора меняет пеленки Майклу.

Твоя, интуиция начинает, меня беспокоить! – Она улыбалась, подняв Майкла над головой и заставив его смеяться – И давно ты уже дома?

Достаточно давно, чтобы заметить, что моя жена весь день бездельничает! – Он взял у нее Майкла. – Как ты думаешь, если нам попробовать не давать ему спать днем и измотать его вниманием, он будет спать ночью?

Нужно испробовать все способы.

Гейб сел на пол и принялся играть с Майклом в какие-то совершенно дурацкие игры: бросалки, леталки, щекоталки.

– Ты так умело с ним обращаешься! – Обнаружив в себе второе дыхание, Лора села на пол вместе с ними. – С трудом верится, что тебе это в новинку!

Я никогда не думал об отцовстве. В нем, безусловно, есть свои достоинства. – Гейб посадил Майкла на колени и принялся его покачивать.

Конечно! Например, как безумному бегать по комнате в два часа ночи!

И это тоже.

Гейб, приходила твоя мама.

– Я должен удивиться?

Лора чуть заметно улыбнулась, склонилась над Майклом и позволила ему дернуть ее за волосы.

– Она оставила визитную карточку Центра помощи жертвам насилия.

Понятно. – Он тоже наклонился и освободил ее волосы из хватки Майкла. – Тебе снова нужно пройти курс реабилитации?

Нет. По крайней мере, мне так не кажется. – Она посмотрела на него.

Майкл принялся жадно жевать его подбородок. Все лечение, которое ей было нужно, находилось перед ней.

– Она предположила, что, возможно, я соглашусь поработать там волонтером.

Он нахмурился и дал Майклу пожевать костяшку своего пальца.

И день за днем вспоминать весь этот кошмар?

Да… но при этом рассказывать, как я смогла изменить свою жизнь.

А я думал, ты планируешь когда-нибудь вернуться в модельный бизнес?

Нет, у меня нет ни малейшего желания заниматься этим. А тут, думаю, у меня получится, во всяком случае, хочу попытаться.

Если ты просишь моего одобрения, тебе этого не требуется.

И все же мне хотелось бы иметь твое согласие.

Считай, что ты его имеешь! Но если я увижу, что тебя изнуряет эта работа, ты ее бросишь!

Она невольно улыбнулась. Он по-прежнему считал ее более хрупкой, чем она есть, или чем она могла себе позволить:

Знаешь, я подумала… из-за всего, что случилось, из-за всего, что нам пришлось передумать, из-за чего нам пришлось переволноваться, мы не успели даже как следует узнать друг друга!

Я знаю, что ты слишком много времени проводишь в ванне и любишь спать при открытом окне.

– Есть и другое.

Например?

Как-то ночью я сказала, что ты можешь спросить у меня все, что угодно, а затем я кое о чем спрошу тебя. Помнишь?

Помню.

Он прислонился спиной к кушетке. Они избегали говорить о телефонном звонке, которого оба ждали. И оба это знали. Вероятно, это и к лучшему, размышлял Гейб, глядя, как малыш трется раздраженными деснами о костяшки его пальцев.

– Ты хочешь услышать о моей понапрасну растраченной юности?

Нервно пощипывая уши игрушечного кролика, Лора улыбнулась.

У тебя найдется немного времени?

Ты мне льстишь!

Я хотела спросить тебя кое о чем. Несколько дней назад шел сильный дождь, и я зашла в твою студию, чтобы закрыть окна. Не сдержав любопытства, я просмотрела некоторые твои картины. Возможно, я не должна была это делать.

Это не важно.

Одна из них особенно привлекла мое внимание. Портрет Майкла. Я бы хотела, чтобы ты мне о нем рассказал.

Гейб молчал так долго, что ей пришлось подавить желание взять назад свои слова. Но ей почему-то было очень важно больше узнать о Майкле. Она была уверена, что смерть брата заставила его уехать в Колорадо и даже сейчас мешает ему решиться на новую выставку своих работ.

– Гейб! – Она легонько положила руку ему на плечо. – Ты просил меня стать твоей женой, чтобы взять на себя мои проблемы. Ты хотел, чтобы я поверила тебе, и я поверила. До тех пор пока ты не сделаешь того же, мы останемся чужими.

– Мы не чужие с того самого момента, когда увидели друг друга, Лора! Я бы просил тебя стать моей женой независимо от твоих проблем!

Теперь она замолчала, охваченная удивлением и надеждой.

– Ты действительно так думаешь?

Гейб посадил малыша на плеча.

– Я не всегда говорю то, что думаю, но сейчас я думаю то, что говорю! – Майкл за хныкал, и Гейб остановился, чтобы поставить его на ножки – Тебе тогда был нужен кто-то, а я хотел быть этим кем-то. И мне тоже кто-то был нужен, хотя я этого не понимал до тех пор, пока ты уже не стала частью моей жизни!

Она хотела услышать от него, как он нуждается в ней, и почему, и не смешивает ли он любовь, на которую она всегда надеялась, с физиологической потребностью. Но им необходимо было идти дальше, если они вообще хотели двигаться вперед.

– Пожалуйста, расскажи о нем!

Гейб не был уверен, что сможет это сделать. Как он сумеет снова пережить боль, да еще и выразить ее словами? Он давно старался не говорить о Майкле.

– Брат был на три года моложе меня, – начал Гейб. – Мы очень хорошо ладили, когда росли, потому что Майкл был очень уравновешенным, если его не загоняли в угол. У нас было не очень много общих интересов. Бейсбол входил в их число. Меня всегда бесило, что я не могу превзойти его. А когда мы стали взрослыми, я стал заниматься искусством, а он увлекся правом.

Я что-то вспоминаю, – проговорила она, действительно что-то смутно припомнив. – В статье о тебе, которую я читала, что-то было о Майкле. Он работал в Вашингтоне?

Государственным защитником. Когда он принял это решение, многие щелкали языками. Его не интересовали корпоративное право и высокие гонорары. Конечно, многие считали, что ему вообще не нужны деньги. Эти люди не понимали одного: он делал бы то же самое, с капиталом или без него. Святым он не был. – Гейб положил Майкла в колыбельку и стал покачивать ее. – Но он был лучше меня. Лучше и способнее, как говорил наш отец.

Лора поднялась, но не была уверена, что ей следует подойти к нему.

Это я увидела на портрете. Ты, наверное, очень его любил?

Мы никогда не задумывались, любим друг друга или нет. Любовь или есть, или ее нет. Это не предмет для обсуждения, потому что говорить об этом не требуется. А потом тебе ничего не остается, как только сожалеть.

– Он должен был знать, что ты его любишь! Ему достаточно было посмотреть на портрет.

Засунув руки в карманы, Гейб подошел к окну. Говорить с ней о Майкле было легче, чем он представлял.

Я годами добивался, чтобы он позировал мне. Это стало семейной шуткой. Он согласился, если я обыграю его в покер. Я выиграл у него пять раз подряд. Пять карт одной масти против его трех карт одной масти. – Уже не такая свежая, но еще довольно острая боль сдавила его. – Это был последний раз, когда мы играли.

Что с ним произошло?

– Несчастный случай. Я никогда не верил в несчастные случаи. Везение, рок, судьба, но все это называют несчастным случаем. Он готовился к выступлению на суде в Виргинии, но сел в небольшой местный самолет, вылетающий в Нью-Йорк. Самолет упал через несколько минут после взлета. Он полетел в Нью-Йорк, потому что там проходила выставка моих работ!

У Лоры заболело сердце. На этот раз она без колебаний подошла к Гейбу и обняла его.

– И ты все время обвиняешь себя? Это не правильно!

– Он полетел в Нью-Йорк из-за меня, чтобы быть там рядом со мной! Я видел, как моя мать первый и единственный раз в своей жизни потеряла голову. Я наблюдал, как мой отец ходил по собственному дому так, словно никогда его раньше не видел, а я не знал, что сказать, что делать.

Она погладила его по спине, разделяя его боль. Незачем говорить, что иногда быть вместе – это все, что можно сделать друг для друга.

– Я никогда не теряла тех, кого любила, но теперь у меня есть ты и Майкл, и я представляю, как это может быть убийственно больно. Иногда события происходят, и винить в них некого. Не знаю, несчастный это случай или рок?

Гейб коснулся щекой ее волос и посмотрел на цветы, которые она посадила.

– Я уехал в Колорадо, чтобы на некоторое время освободиться, побыть одному и посмотреть, могу ли я снова писать. Здесь я не мог. Встретив тебя, я начал возвращаться к жизни. Я снова смог работать, а также с удовольствием приходить домой. Но чего-то все равно не хватало! – Он обхватил руками ее лицо. – Ты дала мне все недостающее!

Лора обхватила пальцами его запястье.

– Я счастлива!

Она закрыла глаза, пока он держал ее. Они будут счастливы, сказала себе Лора. Что бы ни случилось, они будут счастливы! Иногда достаточно только физической потребности.

– Гейб! Картины все еще в мастерской. Они не должны стоять там. – Она сжала его пальцы прежде, чем он смог заговорить или отвернуться. – Нельзя держать их там, лицом к стене, и делать вид, что их нет! Если твой брат настолько гордился тобой, что полетел на твою выставку, то пора тебе устроить выставку! Посвяти ее ему! Это будет лучшим доказательством твоей любви к брату!

Гейб начал было отнекиваться, придумывать предлоги, но ее последние слова попали в цель.

А ты бы ему понравилась! Она скривила губы.

Так ты сделаешь выставку?

Да. – Он поцеловал ее, пока она, еще улыбалась. – Да, пора! Я понимал это, но не мог решиться на последний шаг. Я свяжусь с Мэрион, чтобы все устроить. – Лора напряглась, и, хотя изменение было едва заметно, он отстранил ее и посмотрел ей в лицо. – Проблема?

Разумеемся, нет.

У тебя многое хорошо получается, ангел! Но только не ложь!

– Гейб, ничто не может понравиться мне больше, чем твоя выставка. Вот в чем правда.

– Но?

– Ничего. Господи! Я совсем забыла о своих обязанностях! Пора купать Майкла!

– Он немного подождет. – Гейб удержал ее. – Я знаю, у тебя напряженные отношения с Мэрион. Я уже говорил, что нас с ней не связывает ничего, кроме бизнеса!

Понимаю. Я тебе как-то сказала, что бы сделала, если бы думала иначе!

Да, говорила. – Она бы собрала вещи и направилась к двери, но не прошла бы и пяти футов. – Так в чем проблема?

Проблемы нет.

Я бы предпочел не обращаться с устройством выставки к Мэрион.

Я тоже. – Она вскинула подбородок. – Не торопи события, Гейб. И не дави на меня.

Хорошо, хорошо– Он положил руки ей на плечи и кивнул. – У тебя редко бывает такой взгляд. Что бы ты ни делала, в глубине моей души всегда есть желание повалить тебя на пол и дать волю своим чувствам и желаниям! – Когда краска залила ее лицо, он засмеялся и крепче прижал ее.

Не смейся надо мной! – Лора хотела вырваться, но его хватка была твердой.

Прости! Я не совсем владею собой. – Он подумал, что, вероятно, тут требуется деликатность, но потом отверг эту идею. – Хочешь побороться?

Не сейчас

Если ты не умеешь лгать, тебе незачем играть с нами в покер, – пробормотал он и заметил, как похолодел ее взгляд. – Я слышал твой разговор с Мэрион в галерее!

Тогда тебе, очевидно, ничего не надо объяснять. Она считает, что я тебя сдерживаю, мешаю полностью раскрыть твой потенциал, и решила устранить меня. Я понимаю, Иглтоны через несколько дней все равно разыскали бы нас, но я не прощу ей, что она им позвонила! А то, что ты имеешь отношение к ее галерее, означает, что я должна быть вежливой с ней на людях, но не более!

Он сжал ее плечи.

Так говоришь, Мэрион позвонила Иглтонам?

Ты же сам сказал, что слышал наш разговор, так что…

Я слышал не все. – Гейб неспешно отпустил ее руки и отступил. – Почему ты не рассказала мне об этом раньше? Я бы уже давно послал ее подальше!

Я не думала, что ты… – Лора замолчала и уставилась на него. – А ты смог бы это сделать?

Черт возьми, Лора, что я должен сделать, чтобы убедить тебя: я полностью предан тебе и Майклу!

Но она говорила…

Какая разница, что она говорила? Важно, что говорю я, не так ли?

Да. – Она сложила руки, но не опустила взгляда. Гейб не раз говорил, что любит ее. – Я не хотела вмешиваться в дела, касающиеся твоей работы.

А я не потерплю, чтобы Мэрион вмешивалась в мою жизнь! Я с этим разберусь!

Как?

Гейб раздраженно подергал себя за волосы.

То ты говоришь о моих работах так, словно я обязан скорее поделиться ими со всем человечеством, а в следующую минуту оказывается, что мне придется поискать для этого другую галерею!

Я этого не говорила… Ты решил забрать свои картины из галереи Мэрион?

Боже правый, – пробормотал Гейб и еще рад прошелся по комнате. – Очевидно, нам надо поговорить, или, может быть, это нельзя назвать разговором? – Он шагнул к Лоре и выругался, услышав телефонный звонок. – Подожди меня здесь! – С этими словам Гейб вышел.

Лора глубоко вздохнула. Он что-то говорил о том, что хочет повалить ее на пол и дать волю своим чувствам? Именно это читалось в его глазах мгновение спустя. А что это может доказать?

Она подошла к колыбельке и протянула раскапризничавшемуся Майклу его любимого кролика. Это может доказать только то, что он хочет ее, что она ему нужна. Но в этом она не сомневалась. Удивительно, что ради нее он готов порвать с Мэрион! «А ради меня ли, – думала Лора, наклонившись и уткнувшись носом в младенца. – Скорее ради себя!» Вмешавшись в их жизнь, Мэрион совершила ошибку!

Причины не имеют значения, говорила она себе. Важен результат. Сегодня здесь было достигнуто очень многое. Гейб, наконец, поверил ей свои чувства к брату. Она сумела найти правильные слова, чтобы убедить его выставить свои работы и исключить Мэрион из их жизни.

– Для одного дня вполне достаточно, – шептала она Майклу. Но на сердце все еще было тревожно.

Нет, лучше не думать об Иглтонах!

Мы нужны ему, Майкл! – Этого, наверное, достаточно! Вероятно, они заменили ему того, кого он любил и потерял, и он уже бескорыстно полюбил малыша. Он обещал хранить ей верность. Это было больше, о чем она когда-либо мечтала! И все же недостаточно!

Лора!

Она тревожно обернулась:

Что?

Звонил Куортермейн. – Гейб увидел в ее глазах страх, сменившийся твердой решимостью. – Все закончено, – сказал он прежде, чем она успела спросить. – Адвокат Иглтонов связался с ним несколько минут назад.

Закончено? – тихо переспросила Лора, еле удержавшись на подкосившихся ногах.

Они отступили. Дела об опеке не будет. По крайней мере, сейчас. Они больше не претендуют на ребенка!

О господи! – Она закрыла лицо руками. Из глаз у нее полились слезы, но она их не стыдилась, даже тогда, когда Гейб сгреб ее в крепкие объятия. – Это точно? А вдруг они передумают…

Адвокат уверен. Послушай меня! – Он немного отодвинул ее.

Ему еще предстояло сказать Лоре кое-что, и он не знал, как она к этому отнесется.

Они собираются оформлять документы, подтверждающие, что Тони не является биологическим отцом Майкла! Так они хотят преградить ему в будущем доступ к наследству Иглтонов!

Но Лорейн же не верит в это!

Но очень хочет верить!

Лора закрыла глаза, чувствуя одновременно и облегчение, и сожаление.

А я-то хотела быть справедливой и позволить им видеться с Майклом!

Он лишится своего наследства.

Денег? – Когда она открыла глаза, они были темны и влажны. – Не думаю, что это будет иметь для него значение. Лично для меня не имеет. А что касается семьи, то она у него уже есть! Я не знаю, как благодарить тебя, Гейб!

Так не благодари. Это же ты сумела противостоять ей!

Сумела. – Лора вытерла слезы, засмеялась и обвила его руками. – Да, сумела! Никто никогда у нас его не отнимет! Это надо отпраздновать. Устроить вечеринку с шампанским и танцами! – Она снова засмеялась и крепко обняла Гейба. – Но сначала я недельку отосплюсь!

Договорились! – Он нашел ее губы и удерживал их, пока она таяла в его объятиях. Еще одно начало, подумал он, и на этот раз они сделают первый шаг верно. – Нужно позвонить родителям и сообщить им новость!

– Да, сейчас же! – Она еще некоторое время прижималась к нему. – Я пойду искупаю

Майкла, а потом мы спустимся!

Она спустилась почти через час, принеся с собой довольного Майкла. Только что выкупанный малыш был бодр и готов к развлечениям.

Поскольку ее джинсы вымокли, она переоделась в светло-лиловую рубашку и слаксы. По плечам струились волосы, и от них обоих пахло мылом и мягким тальком. Гейб встретил ее у подножия лестницы.

Позволь мне взять его. – Гейб взял ребенка и пощекотал ему животик. – Похоже, ты не прочь пойти с ним прилечь?

Ты тоже! – Завидуя, Лора подавила зевок. – Ты спал не больше меня! Удивляюсь, как ты выдерживаешь это?

Три десятилетия здоровой жизни и привычка к ночным играм в покер!

Твой отец и сейчас не прочь поиграть! Может быть, Майкл похож на него?

Может быть! – Гейб коснулся пальцем ее подбородка. – Ты действительно не валишься с ног?

Никогда в жизни я не чувствовала себя лучше, чем сейчас!

Да у тебя же слипаются глаза!

Даже пять часов сна подряд мне не помогут!

Я должен тебе кое-что показать. А потом ты поднимешься к себе и немного вздремнешь. Мы с Майклом развлечемся и без тебя!

Он провел большим пальцем по ее подбородку. До Лоры он понятия не имел, что запах пудры и мыла может так возбуждать.

Когда ты отдохнешь, мы устроим интимный ужин!

Я сейчас же ухожу!

Гейб засмеялся и поймал ее за руку прежде, чем она начала подниматься.

Пойдем сначала посмотрим.

Хорошо, у меня нет сил спорить.

– Я учту это. – Одной рукой держа младенца, а другой обнимая Лору, он вошел в гостиную.

Лора и раньше видела эту картину, от первого мазка до последнего. И все же сейчас, над камином, она выглядела иначе. В галерее это было лишь прекрасное произведение искусства, которое следует изучать и студентам, и знатокам, комментировать и обсуждать, разбирать и критиковать. Здесь, в гостиной, при свете заходящего солнца, это было проявлением чего-то личного, частью их троих.

Она не понимала, насколько ей не хотелось видеть эту картину в галерее Мэрион. Не знала она также что, увидав ее здесь, она, как никогда раньше, испытает чувство возвращения домой.

– Она прекрасна, – промолвила Лора.

Гейб понял. Это не тщеславие и не самолюбование.

– Никогда раньше я не написал ничего, что могло бы сравниться с этим. И сомневаюсь, что напишу ещё. Пожалуйста, присядь.

Что-то в его взгляде заставило ее взглянуть на него прежде, чем устроиться на кушетке.

Я не предполагала, что ты собирался привезти ее домой. Я знаю, у тебя были выгодные предложения.

Я никогда не собирался продавать ее. Мне всегда хотелось, чтобы она была здесь.

Посадив малыша на бедро, он подошел к портрету. – Сколько здесь ни живу, я не написал ничего и не нашел ничего, что мне хотелось бы повесить на этом месте. Опять судьба! Если бы я не был в Колорадо, если бы не шел снег, если бы ты не сбежала! Чтобы мы встретились, должно было случиться то, что случилось с тобой, и то, что случилось со мной. Понимаешь? – Он с полуулыбкой повернулся к ним. – Интересно, что же ты понимаешь, ангел? Мне только недавно стало ясно, что ты не представляешь, какие чувства я испытываю к тебе!

Я знаю, что мы нужны тебе, я и Майкл. После того, что произошло с нами со всеми, мы способны изменить жизнь к лучшему!

И мы ее изменили? – Гейб задавал себе вопрос, не давит ли он слишком сильно, но подумал, что, если не надавит, сейчас, дальше может быть слишком поздно. – Ты сказала, что любишь меня. Я понимаю, тут значительную роль играет благодарность, но мне хочется знать, есть ли в твоих чувствах нечто большее?

И что ты хочешь от меня услышать?

Я хочу, чтобы ты внимательно посмотрела. – Он протянул руку. Лора не шевельнулась. Тогда он подошел к ней и поднял на ноги. – Посмотри на портрет и скажи, что ты видишь?

Себя.

Кажется, сегодня день признаний, подумал Гейб.

Он быстро отнес спящего Майкла наверх в детскую и положил его в колыбельку. Вернувшись к Лоре, он взял ее за плечи и, держа перед собой, поставил лицом к портрету.

– Скажи, что ты видишь?

– Я вижу себя такой, какой ты тогда видел меня. – Почему ее сердце так бешено бьется? – Я, кажется, слишком уязвима, слишком печальна.

Он нетерпеливо потряс ее.

– Ты не все видишь!

– Я хочу видеть силу! – выпалила Лора. – И кажется, вижу ее! Передо мной одинокая женщина, готовая защищать то, что принадлежит ей!

Посмотри в ее глаза! Посмотри, Лора, и скажи, что ты видишь?

Женщину, которая влюбляется. – Она закрыла глаза. – Ты, наверное, уже понимал это?

Нет. – Он не повернул ее к себе. Вместо этого он поднял ее, и они оба продолжали смотреть на портрет. – Нет, я не понимал, потому что уговаривал себя, что хочу написать только картину, в которой выразил бы свои чувства.

Ее сердце подскочило чуть ли не до горла и где-то там застряло.

Что бы он ни чувствовал, но он снова начал писать! И все это благодаря ей!

И какие же чувства ты выразил этой картиной?

А ты не видишь?

Я не хочу этого видеть! – Она повернулась и схватила его за рубашку. – Я хочу это слышать!

Гейб не был уверен, что найдет нужные слова, ему всегда было труднее говорить, чем выражать свои чувства действиями. Он легко выражал свое настроение рисунком или криком, но спокойно произнести слова признания было выше его сил.

Он коснулся ее лица, волос, потом схватил за руки.

Почти с самого начала ты притягивала меня так, как никто раньше не притягивал! Мне казалось, я схожу с ума. Ты была беременна, полностью зависела от меня и поминутно благодарила меня за помощь.

Я действительно была благодарна. И всегда буду благодарна тебе!

Гейб тихо чертыхнулся и отвернулся.

– Мне очень жаль, что ты так к этому относишься! – Сейчас от нее исходило спокойствие, полное, прекрасное спокойствие. Она всегда будет помнить его таким: с взъерошенными волосами, в серой рубашке с закатанными до локтей рукавами и лицом полным нетерпения. – Как ты не поймешь: ведь я буду благодарна тебе до конца моих дней! Но эта благодарность не имеет никакого отношения к моей любви к тебе!

Я хочу быть в этом уверенным.

Будь уверен. Ты написал не какую-то фантазию, потому что никогда не делаешь этого. Ты всегда пишешь только правду! – Она сделала шаг навстречу ему, самый важный шаг в ее жизни. – Я говорю тебе правду, Гейб! Теперь прошу у тебя того же. Твои чувства ко мне, вложенные в портрет, в этот образ, вызваны любовью к Майклу или они относятся только ко мне?

Да. – Гейб поймал ее руки. – Я влюблен в женщину, которую написал, в мать моего ребенка, в тебя! Мы могли бы встретиться где угодно, при каких угодно обстоятельствах, и я бы все равно влюбился в тебя! Возможно, это произошло бы не так быстро, может быть, это не было бы так сложно, но это бы произошло! – Она попробовала освободиться от объятий, но он удержал ее. – Когда я женился на тебе, мною двигали чисто эгоистические соображения, Я не делал тебе никакого одолжения.

Лора улыбнулась.

Тогда я не буду тебя благодарить.

Спасибо. – Он поднес ее руки к своим губам, сначала ту, на которой было старое обручальное кольцо, затем другую, на которой красовалась новое.

Я хочу еще раз написать тебя!

Она засмеялась, почувствовав прикосновение его губ к своим губам.

Сейчас?

В скором времени.

Гейб запустил руки ей в волосы, и его поцелуй стал настойчивым и требовательным. Лора в ответ жарко обняла его. В этом объятии вылилась вся ее полностью открытая, отчаянная любовь.

Сначала она забормотала от удовольствия, затем протестующе, когда он опустил ее на пол. Когда же он принялся расстегивать ее блузку, ее смех перешел в стон.

А как же Майкл?

Он спит. – Гейб убрал ее волосы назад, оставив открытым прекрасное лицо. В нем было все, что он хотел, видеть. – Пока он не проснется, ты моя! Я люблю тебя, Лора! Ты будешь это видеть всякий раз, как только взглянешь на портрет! Ты моя с того самого момента, когда я дотронулся до тебя!

«Твоя», – подумала она, прижимая его к себе. Ангел Габриеля был больше чем портретом. Это было объяснение в вечной любви.